Сударева Инна. Судья Королевского дома

   А девушка осталась в сомнениях еще более тяжких. Только что выдвинули обвинения против ее возлюбленного, которому она с недавних пор верила и доверяла больше, чем родному отцу. И не просто доверяла. Да ведь ради него она родного отца обманула, предала его чаяния и надежды. Неужели Роман задумал подлость.
   – Не может быть, не может быть, – бормотала Роксана.
   Из раздумий ее вывело мычание Лии, которая пришла в себя и теперь отчаянно вращала выпученными глазами и мычала, чтобы привлечь внимание госпожи.
   – Ах да, потерпи, – спохватилась Роксана и кинулась развязывать служанку.
   – Господи, да почему вы до сих пор никого не позвали? – возмутилась та, как только ее рот получил свободу. – Надо срочно все рассказать сэру Роману. Уж он-то разберется с этим негодяем. Он ничего плохого вам не сделал?.. Ох, моя голова...
   – Не смей! И молчи! Никто ничего не должен знать, – оборвала ее девушка.
   Лия вопросительно на нее посмотрела:
   – Да вы никак что задумали, моя леди?
   – Задумала. Поди глянь: готов ли ужин.
   Ужин был готов, и Роксана вместе с горничной спустились в зал. Их ожидал уже попробовавший местного вина Роман. Его глаза блестели, а щеки румянились.
   – Моя леди, прошу. – Широко улыбаясь, он усадил девушку за стол, на который трактирщик Акил выставил все свои самые лучшие блюда и вина.
   С ледника принесли даже гусиный паштет и заливные языки.
   – Нет, хозяин все-таки молодец, – заговорил Роман, усаживаясь напротив и вновь поднимая бокал. – За здоровье моей леди! – провозгласил он и залпом выпил вино. – Такое прекрасное питье, а какие яства. – И он жадно схватил с ближайшего блюда жареного цыпленка.
   Надо сказать, Роксана до разговора с Фредериком также мечтала утолить сильный голод, который испытывала после долгого пути, но теперь вид еды ее никак не прельщал.
   – Троф, налей-ка мне еще, – позвал Роман своего оруженосца, невысокого, но коренастого и, видно, немалой силы мужчину средних лет с длинными и большими руками. – Что ж ты не ешь ничего, золотко? – спросил он девушку. – Не брезгуй – блюда хороши.
   – Роман, послушай, что скажу. – Роксана подняла на него свои ясные глаза. – Не время сейчас пировать да вино пить...
   – А что ж нам мешает? – удивился юноша.
   – Рыцарь, что опрокинул тебя давеча на пол, – девушка заметила, как нахмурился он при этих словах, – он ведь не простой странник. Он посланный моего отца.
   Роман слегка протрезвел и озабоченно облокотился о стол. А до этого сидел, расслабленно откинувшись на спинку стула.
   – Ты же знаешь, я убью всякого, кто попытается разлучить нас. Пусть бы даже твой отец самого дьявола послал за тобой.
   – Он не собирается разлучать нас. Он приехал сообщить, что за ослушание отец лишает меня наследства и отрекается от меня, – молвила девушка. – И я теперь хуже какой нищенки, потому как и нищенкам положены отец, мать да сума в наследство, мне же – ничего. – И она пристально глянула на Романа, ожидая его реакции.
   Так как во рту юноши теперь находился изрядный кусок мяса, он прожевал его, правда, уже не так энергично – судя по всему, аппетит пропал и у него.
   – Что ж, – заговорил он, то и дело бросая взгляды на своего не менее огорошенного оруженосца, что застыл за спиной девушки с кувшином в руках. – Что ж... Это конечно не имеет значения... Потому что я люблю тебя и всегда буду любить...
   Но взгляд Романа был не таким. Всего на мгновение промелькнуло его в глазах что-то похожее на растерянность и досаду, и Роксана это заметила: она ведь только и делала, что пристально следила за юношей. Это мгновение доставило ей сильную боль. «Неужели правда? Неужели...»
   – Так ли это, Роман? – чуть дрогнувшим голосом спросила девушка.
   – Ты что, мне не доверяешь?! – вдруг вспылил он. – Да я же себя под удар подставил! Сама подумай!.. Черт, да что он тебе наговорил, этот проходимец?! Да я прямо сейчас его прикончу! – С этими словами Роман, уже порядком захмелевший, вскочил с места, опрокинув стул, и, громыхая сапогами, двинулся к лестнице, на ходу вытягивая из ножен ставший не сильно послушным меч.
   – За мной спешите?
   Роксана обернулась. Из полумрака, что царил на лестнице, четко был виден тонкий белый клинок, направленный строго в шею Романа. И юноша уже стоял, боясь шевельнуться. Его даже не пошатывало, потому что хмель чудом испарился, как только сталь похолодила горло.
   Из полумрака вышел и владелец белого меча – рыцарь Фредерик. Бесшумно ступая, он спустился в зал, и Роман вынужден был пятиться, чтоб не насадиться на клинок.
   – Отлично, юноша, – «похвалил» его Фредерик. – Отдайте мне ваш грозный меч. Хорошо. – Взяв оружие, он упер его в пол и ударил ногой по клинку – тот жалобно переломился. – Люблю так делать... Теперь ваш оруженосец сделает то же самое со своим мечом.
   Троф повиновался. Сломав свой меч, он бросил его на пол и в тот же миг ловко метнул в грудь рыцарю тонкий кинжал, что прятал в просторном рукаве. Фредерик молниеносно отбил мечом летящее стальное жало в сторону и сразу вернул острие своего клинка к горлу Романа, не дав тому даже шевельнуться.
   – Еще одна попытка, и я убью его, мастер Троф, – предупредил он. – Леди Роксана, прошу вас стать за моей спиной.
   – И не подумаю, сэр, – ледяным голосом ответила девушка, – не подумаю, пока не узнаю всей правды.
   Фредерик понимающе приподнял бровь.
   – Что ж, сэр Роман, прошу вас. – И он дал тому прочувствовать остроту своего меча, надавив слегка кончиком клинка на кадык.
   Юноша судорожно сглотнул, прошептал осипшим голосом:
   – Что вам надо?
   – Вы же слышали – правды. И не советую изворачиваться – мне все известно, – стальным голосом ответил Фредерик. – Одно слово лжи – и я перережу вам горло!
   Он блефовал практически «на сухую». Но ему ли, в недавнем времени Западному Судье (а больше Судьей, а не Королем он себя считал), не знать всех тонкостей допроса, методов добывания информации и признаков лжи. И Фредерик был уверен: если Роман станет врать, он это увидит.
   Сильно побледневший юноша вновь судорожно сглотнул.
   – Хорошо, – начал он, – раз уж так все пошло, к чему изворачиваться... Тебе же хуже, Роксана... Да, ты мне была нужна только из-за своего приданого. И из-за тех земель, что должны были тебе отойти после замужества. Барон Криспин ведь любит тебя, свою единственную дочку. Я был уверен, что он смирится с нашей свадьбой... Да и ты сама так говорила... Но видишь, как все получилось... Скажи спасибо вот ему. – Роман слегка кивнул в сторону Фредерика. – Так, может, я и женился бы на тебе, на бесприданнице...
   Каждое его слово ранило девушку все глубже и глубже. Но она держалась, хотя было огромное желание разреветься, и то и дело чуть не до крови закусывала губу. А на слова Романа о бесприданнице выкрикнула:
   – Женился бы?! Женюсь, трахну и запру?! Так кажется?!
   Тут уже вздрогнул, как ужаленный Роман. Его лицо стало еще белее, хотя это казалось невозможным.
   – Так! Так! Именно так – я по тебе вижу! Это твои слова! Боже, как же я могла не увидеть такой лжи?! – выкрикивала Роксана с болью каждое слово.
   – Тише, – остановил ее Фредерик. – Я думаю, сэр Роман еще не все рассказал.
   – Чего же больше? – скривил губы юноша.
   – Как же. Еще много интересного. О вашем отце, например, желательно послушать.
   Тут лицо Романа вытянулось. Неожиданно подал голос его оруженосец:
   – Отец моего господина, благородный барон Лиер, ничего не знает об этом.
   – Сомневаюсь, – сказал Фредерик и надавил на свой меч, слегка проколов кожу под подбородком у Романа – тонкой струйкой потекла кровь; Роксана закрыла лицо руками.
   – Не вмешивайся в наши дела, южанин! – прошипел Троф, бросаясь вперед, но остановился под красноречивым взглядом молодого человека. – Ты лезешь в опасные дебри!
   – Ну же, сэр Роман, – затребовал Фредерик. – Мы ждем.
   – Ничего не знаю... Лишь то, что отцу есть за что считаться с ландграфом, – поспешно ответил юноша.
   – Молчите, сэр! – С таким криком Троф не сдержался и бросился на Фредерика.
   Тот, не глядя, вскинул в его сторону левую руку – та предплечье моментально, с веселым щелчком, раскрылся маленький белый арбалет – тонко свистнул серебристый болт – оруженосец упал, пораженный в правое плечо.
   – Черт! – вырвалось у Романа.
   – Вы готовы еще что-нибудь нам сообщить? – спросил Фредерик, опустив руку, а арбалет с готовностью зарядился следующей стрелой.
   – Признаю: отец встречался с графом Густавом. Около двух месяцев назад...
   – Отлично. И о чем шел разговор? – глазом не моргнув, продолжил Фредерик.
   – Я не слыхал: отец выслал меня в другие покои... Граф заезжал к нам в замок во время охоты, чтобы не было подозрений. Вот и все.
   Фредерик бросил взгляд на Трофа, который лежал на полу, стараясь зажать рану здоровой рукой, и смотрел на него горящими злобой глазами.
   – Судя по всему, оруженосец знает больше, – пробормотал молодой человек.
   – Хоть режь меня, южанин – ничего не скажу! – поспешил заявить Троф, и видно было, что он настроен серьезно.
   – Мне большего не надо, – минуту подумав, ответил Фредерик. – Леди Роксана, теперь слово за вами.
   Та отняла руки от лица: глаза блестели слезами, а взгляд так и говорил: чего ж еще надо.
   – Может, вы желаете и дальше оставаться в обществе сэра Романа и его людей? – спросил молодой человек. – Решайте, как вам поступить.
   Девушка смотрела на Романа, с горечью качая головой:
   – Я не могу поверить... Не могу... Как так можно?
   – Решайтесь, леди, – торопил ее Фредерик, – как можно скорее нам надо убраться отсюда.
   – Я... Я, – с трудом сдерживая рыдания, заговорила девушка. – Я прошу у вас, сэр Фредерик, рыцарь Южного Королевства, защиты и помощи...
   – Отлично, – кивнул молодой человек. – Тогда делайте так, как я скажу. Во-первых, пойдите наверх и соберите все самое необходимое, что может понадобиться вам в пути. Затем в моей комнате возьмите и мой мешок.
   – Мои люди не выпустят вас, – заметил Роман.
   – А мы их попросим, – усмехнулся Фредерик. – Сделайте такую любезность, сэр Роман, соберите еду, что на столе, в узел из скатерти... Так-так, аккуратней... Эй, добрый хозяин, я знаю: вы там, под стойкой. Откройте-ка нам вон ту дверь, что выходит на задний двор к конюшням.
   Акил поспешил выполнить просьбу.
   Тем временем в залу вернулась Роксана. Она накинула на себя дорожный плащ. С бледным лицом, полная отчаянной решимости, она стала рядом с Фредериком.
   – Я готова, сэр. А моя служанка?
   Лия была тут же, сжимая в руках и свой узелок. Она испуганно косилась на Романа, а особенно – на Трофа, который лежал и тихо постанывал.
   – Сожалею. Ее придется оставить. – Фредерик не очень-то тепло глянул на горничную: плечо до сих пор саднило.
   – О нет! – взбунтовалась Лия. – Я не оставлю госпожу одну с незнакомым рыцарем.
   – Сэр, позвольте ей ехать с нами, – проговорила Роксана.
   После минутного раздумья Фредерик согласно кивнул.
 

3

   Лишь углубившись в пущу, которая на карте значилась как Слепой бор, они перешли с бешеного галопа на шаг. Лошади порядком устали – они лишь самую малость передохнули в конюшнях «Крестовища», как их вновь оседлали и взнуздали и заставили нестись добрых три четверти часа по размытой дороге под непрекращающимся дождем.
   – Не пора ли нам передохнуть? Поискали бы какое укрытие, – обратилась Лия к Фредерику, что ехал чуть позади них, то и дело оглядываясь назад – следил, чтоб не было погони.
   Погоней пока не пахло. Перед тем как сломя голову отбыть из «Крестовища», Фредерик потрудился изрядно попортить сбрую других лошадей своим кинжалом. Их пытались остановить при выезде из ворот, но молодой человек швырнул под ноги солдатам дымовые шарики, которые и в дождь неплохо срабатывали, и под прикрытием густых клубов дыма все трое, Фредерик, леди Роксана и ее служанка Лия, покинули трактир деревни Перепутье.
   Фредерик не отреагировал на слова Лии, а Роксана, похоже, вся погрузилась в свои невеселые мысли, и ей не было дела ни до чего. С ее головы во время скачки ветром сорвало капюшон, он теперь болтался за спиной, не закрывая голову девушки от дождя, и по золотистым волосам текли потоки воды.
   – Госпожа, я думаю: нам стоит отдохнуть? – Лия тронула хозяйку за плечо.
   Та вздрогнула, обернулась. Было непонятно – то ли капли дождя текут по ее щекам, то ли слезы.
   – Я бы не советовал, – отозвался Фредерик, – мы недостаточно далеко от Перепутья, а это небезопасно.
   – Зачем Роману преследовать нас? – пожала плечами Роксана.
   – Граф Густав – это кто? – вместо ответа спросил Фредерик.
   – Единокровный брат ландграфа, младший. Матери у них были разные...
   – Так-так. – Теперь молодой человек и вовсе нахмурился: по всему выходило, что он действительно влез в опасные дела; тут попахивало интригами, а то и заговором. – Вот и есть, за что нас преследовать.
   – Но куда мы вообще направляемся? – спохватилась Роксана.
   – Я отвезу вас домой, к вашему отцу: он, бедняга, видно, места себе не находит.
   – А если я не захочу? – Девушка остановила свою лошадь, с вызовом глянула на Фредерика.
   – Это вряд ли. – И он кивнул назад. – Вот и погоня, дамы... Зря мы перешли на шаг... Советую дать коню шпоры, леди Роксана. Роман и его люди едут не затем, чтобы вернуть вас. Убить – вот их цель.
   – Они не посмеют!
   Фредерик пожал плечами:
   – Хотите проверить?
   Секунду на раздумья – и Роксана первая сорвалась в галоп.
   – Куда?! – взревел Фредерик, пуская своего могучего мышастого скакуна следом.
   Он ловко перегнулся в седле, ухватив лошадь девушки за поводья, одной рукой развернул ее с пути в придорожные заросли.
   – Скачите в лес. Там будет, где спрятаться.
   Но их, видимо заметили: со стороны преследователей донеслось улюлюканье, а потом мимо свистнула пара стрел. Фредерик придержал мышастого, развернул его в сторону всадников.
   – Сэр, что вы собираетесь делать?! – вскрикнула Роксана.
   – Задержу их.
   – И что мы будем делать в пуще одни? Две слабые девушки? – возмутилась Лия. – Уж лучше вам ехать с госпожой, а я поскачу в другую сторону и отвлеку погоню на себя.
   – О, нет! Они убьют тебя! Точно!
   – Не волнуйтесь, госпожа, я не такая дуреха, чтоб попасться.
   Фредерик кивнул:
   – Это разумно. Едем. И пригнитесь к шее лошади.
   Одной рукой он схватил поводья коня Роксаны, второй – поводья своего скакуна и решительно дал мышастому шпоры. Тот сорвался в бешеный галоп. Девушке оставалось лишь уцепиться за гриву своего коня и прижаться к нему как можно плотнее – над головой засвистали ветки деревьев.
   Лошади неслись, сбивая влагу с папоротников и поднимая вихри брызг. Из потревоженных кустов взмывали на соседние ели испуганные птицы. Чуть приподнимая голову, Роксана тут же получала в лицо порцию мокрой сорванной паутины, полной всяческой трухи. Впереди она видела мощный круп серого коня и спину своего рыцаря, который железной рукой держал повод ее лошади. По этой руке, она видела, то и дело нещадно хлестали, срываясь, ветви и сучья.
   Бешеная скачка, от которой становилось дурно голове и больно телу. Из последних сил девушка старалась не вылететь из седла. Руки, судорожно вцепившиеся в гриву коня, невыносимо болели. Хотелось просто закрыть глаза и пробудиться из этого дурного сна...
   Ее конь, отчаянно заржав, рухнул наземь. Роксана не успела ни подумать, ни прикрыться, как вылетела из седла в густой кустарник, обдираясь до крови, и, ударившись о нечто твердое, потеряла сознание...
 
   Первое, что почувствовала: тепло и мягко... Свежо пахнет хвоей и аппетитно – грибами... Первое, что услыхала: тихую, убаюкивающую песню:

 
Я ехал лесом, душистым лесом,
Светило солнце, слепило солнце,
Тебя увидел, тебя заметил.
И солнца ярче твое оконце...
 

   Роксана открыла глаза. Как же ужасно голова болит... и тело ноет... и пить хочется... ох, перед глазами все кружится... Где она, вообще?
   Понемногу справившись со слабостью, девушка приподняла голову, повернулась набок, чтобы обозреть окружающее. Она лежала не то в пещере, не то в норе, на плаще, покрывавшем охапку елового лапника. Потолок был сплетением неких ветвей или корней, сквозь них пробивались золотистые лучики солнца. У входа с веток капала тягучая влага. «Дождь кончился», – подумала девушка, плотнее укутываясь в одеяло... Одеяло? Это же плащ, теплый, шерстяной... Чей? Роксана спохватилась: ее платье сняли. Она лежала почти голышом в чужом плаще, а ее левые плечо и нога были аккуратно обложены сочными подорожниковыми листьями... Вновь послышалась тихая песня:

 
Я умру, я пропаду,
Если бросишь ты меня,
Стану я землей, могилой,
Если бросишь ты меня...
 

   Потом уже прозой и шепотом: «я умер, я пропал...».
   – Сэр Фредерик, – позвала Роксана, узнав голос.
   Тут же среди ветвей, что обрамляли вход, появилось его лицо, бледное, взволнованное. Он улыбнулся, очень ласково и приятно, увидав ее открытые глаза.
   – Я рад, что вам лучше, леди.
   – Вы... вы раздели меня? – чувствуя, что краснеет, опросила Роксана.
   – А как же иначе я добрался бы до ваших вывихов и ушибов? – Он присел рядом на лапник, протянул ей фляжку, из которой сладко пахло. – Вода с медом. Пейте.
   Она послушно сделала пару глотков, искоса поглядывая на Фредерика. Он же сидел, терзая в руках папоротниковый побег и мурлыкая под нос опять какую-то песенку. На нее не смотрел – следил за солнечными зайчиками, что прыгали по лапнику. Его тонкий, изящный профиль, мягко подсвеченный солнцем, заставил Роксану о многом забыть. «Странный он, – подумала девушка, и тут же спохватилась: – Он меня спас, а я еще ни слова благодарности».
   – Сэр, – вновь позвала она.
   Он кивнул, дав понять, что слушает.
   – Я хотела сказать вам спасибо, сэр... И простите за то... за ту пощечину... Право, я вам стольким обязана, – сбивчиво заговорила Роксана. – Даже не знаю, чем вас еще отблагодарить...
   Фредерик улыбнулся, все так же глядя на солнечные блики. Улыбка была печальной, как и вздох, что внезапно вырвался у него.
   – Ничем, – сказал он, – я рад, что смог помочь вам. Терпеть не могу, когда таких, как вы, используют как товар.
   Роксана бросила взгляд на его правую руку – все предплечье было туго замотано полотняными полосами.
   – Вы поранились?
   – Пустяки. Вам больше досталось, когда с коня слетели, – ответил Фредерик. – Как плечо? Я вправил вывих, а подорожники должны были снять боль.
   – Ноет немного.
   – Могу я посмотреть?
   Девушка кивнула, вновь чувствуя, что краска заливает ее щеки. Молодой человек осторожно спустил ниже плащ, которым были укутаны хрупкие плечи Роксаны, мягко пальцами прощупал вздутую и посиневшую ключицу. Потом вдруг посмотрел прямо в глаза. Он был так близко, что Роксана, смутившись, укуталась обратно.
   – Вы боитесь меня? – спросил он. – Напрасно. Я хочу лишь отвезти вас домой, к отцу.
   – Почему вы это делаете? Почему вы решили помогать мне? Я до сих пор думаю, что вы человек моего отца или ландграфа.
   – Я сам по себе. И всегда был, – коротко ответил Фредерик, вновь усаживаясь на лапник. – Ваше плечо на пути к выздоровлению. С ногой еще легче – пара царапин – быстро заживет. Еще немного полежите, и поедем дальше. У меня подозрение, что нас не оставят в покое – будут искать. Ваша лошадь сломала ногу при падении. Я добил ее. Поедете на моем Мышке, – говорил он, словно ломти отрезал: быстро, четко и ровно.
   – Вы не ответили, – остановила его Роксана. – Почему вы вмешались? Кто вы вообще?
   Фредерик опять взглянул на нее, усмехнулся, словно говоря: ну что ты будешь делать.
   – Скажем так, – чуть растягивая слова, начал он, – это привычка – помогать тем, кто нуждается в помощи, раскрывать всяческие заговоры и недобрые замыслы...
   – Неплохая привычка, – улыбнулась Роксана.
   – Не совсем. Из-за нее я, например, получил от вас оплеуху...
   – Я уже просила прощения...
   – Это не упрек. Это пример. Я ведь сказал «например». – Он улыбнулся в ответ.
   – И откуда же у вас эта привычка? – Роксана совсем оживилась и поудобнее устроилась на своем ложе, повернувшись на бок и подтянув колени к груди: этот рыцарь заинтриговал ее, и Роман с его предательством как-то затуманился в памяти.
   – Оттуда же, откуда все привычки.
   Девушка кивнула, слегка разочарованная этим уклончивым ответом. Потом вновь спохватилась.
   – А как же мой второй вопрос? Насчет того, кто вы на самом деле?
   – Не все ли равно? – равнодушным голосом пробормотал он. – Расскажите лучше, как вы, дама из благородного семейства, докатились до бегства из отчего дома. Неужто папа вас затиранил?
   – Я ведь уже говорила, – недовольным тоном отвечала Роксана.
   – Да-да, о том, что вы и Роман любите друг друга. А Роман говорил об этом вашему отцу?
   – Нет. Мой отец ведь твердо решил, что я стану женой ландграфа.
   – Ландграф делал вам предложение?
   – Не мне – моему отцу. Он просил моей руки у моего отца.
   – Что ж Роман не сделал того же? Попытал бы удачи. Хотя бы для порядка. А потом и вы бы стали упрашивать отца. Он бы не устоял. Или он такой тиран?
   Тут Роксана смолчала. Правда, почему Роман даже не попытался все устроить честно. Вполне возможно, что отец сперва бы был против их брака, но если бы и Роксана упала в ноги родителю... Кто знает, как было бы... Но стоило хотя бы попытаться...
   – Вот и я о том же, – словно угадав ее мысли, пробормотал Фредерик. – И дело тут скорей всего не в вашем приданом, хотя и в нем тоже, но главное, видимо, в том, что Роман или, скорее, его отец почему-то решили пойти на прямой конфликт с ландграфом. – Он уже не обращался напрямую к Роксане – так, говорил сам с собой, и девушка не в первый раз за ним это отметила. – Отец Романа – простой барон, вассал, каких немало, без определенной поддержки шиш бы он осмелился... У него есть покровитель и довольно могущественный... Почему бы не граф Густав? Вполне может быть... Но это лишь предположение. – Тут он обратил внимание, что Роксана, широко открыв глаза, смотрит на него с удивлением и даже испугом, улыбнулся извиняюще. – Не обращайте внимания: я привык быть один и разговариваю иногда сам с собой. Наверное, для того, чтобы не разучиться разговаривать вообще.
   – Если честно, я иногда думаю, что вы не совсем нормальный, – шутливым тоном заметила Роксана.
   – Где-то вы правы. – Фредерик улыбнулся, только в улыбке проскользнуло опять что-то печальное. – Хотите есть? Я захватил из «Крестовища» много вкусного.
   На это предложение живот Роксаны отозвался требовательным урчанием, и девушка поспешила согласно кивнуть.
   Фредерик вышел из пещерки и через пару минут вернулся, взял Роксану на руки и вынес наружу, где усадил на траву. А рядом на скатерти возлежали все те яства, которые девушка не попробовала в трактире.
   – Советую начать с этого. – Он отрезал внушительный кусок от фаршированной щуки, отломил хрустящую корку от каравая хлеба, протянул все Роксане. – Ешьте, подкрепляйтесь.
   Она поспешила набить рот – право, было вкусно. Может потому, что сильно проголодалась. Так, жуя, девушка обратила внимание на то, что день был на удивление светлым, и солнце стояло высоко. А ведь выехали они из трактира вечером. Неужели она весь остаток дня и всю ночь пролежала без памяти в пещерке?
   На этот ее вопрос Фредерик ответил утвердительно.
   – Я боялся за вашу голову, – признался молодой человек, лениво пожевывая веточку укропа. – Однако зря – она у вас крепкая... Хотите пить? Вот немного вина.
   – Я вина не пью... А можно еще медовой воды?
   Он подал ей фляжку.
   – Расскажите хоть о своем крае, – почти умоляющим тоном попросила Роксана: сидеть и молча жевать ей не очень нравилось.
   На это предложение Фредерик сперва потянулся.
   – Ну у нас дождей не так много, – сказал он, чуть поразмыслив. – Стало быть, не так сыро и туманно, как у вас.
   – А море?
   – Что море?.. А, да, есть море. Оно называется Лесное. Там в воде растут длинные густые водоросли, и вода повсюду зеленая от них. Наши корабли даже резаки специальные имеют на носу, чтобы разрезать при плавании эту траву, иначе можно и застрять. Одно спасение – водоросли эти можно есть. Если б не их промысел – море б давно заросло, – рассказывал Фредерик.
   – А вы плавали на корабле?
   – Пару раз. А вы разве нет?
   – Только на лодке по реке, – вздохнула Роксана. – и то для развлечения... А правда, что морская вода соленая?
   Фредерик задумчиво кивнул... Эти ее вопросы пробудили воспоминания о многих событиях. О Зимнем порте, к примеру, где он часто бывал и попадал во всевозможные заварушки, связанные с его судейской деятельностью. Как лихо он, будучи семнадцатилетним юношей, фехтовал на шатком пирсе с целым отрядом пиратов. У них были сабли и отравленные дротики, ножи и кастеты, у него – меч и верный арбалет в рукаве. Не получив ни одной царапины, он уложил восьмерых морских головорезов прежде, чем подоспели его люди. Почему он дрался с ними? Кажется, они перерезали всех в одном из трактиров, включая хозяев, прислугу, проституток и попрошаек, которым не посчастливилось оказаться там, а потом еще и обобрали убитых. Фредерик тогда оказался неподалеку... Именно после этого подвига в Зимнем порту стали говорить про него «он крутой»... А захват судна, шедшего с востока? На корабле везли людей, чтоб продать их на тайных рынках. Рабство в Королевстве тогда всего три года, как запретили, и Судьи непрестанно изживали его в стране, находя и карая работорговцев и тех, кто покупал рабов и использовал их труд или их самих... «Что ж тогда было?» – подумал Фредерик и улыбнулся. А было все замечательно: он и трое его людей ночью вплавь, с мечами за спиной, добрались до восточного корабля, что стоял на якоре за мысом у входа в портовую бухту – так запросто пришвартоваться работорговцам у пирсов было бы слишком рискованно. Судья Фредерик и судейские помощники тихо и незаметно убили на судне всех, кроме юнги – мальчишки лет тринадцати. Когда открыли люк в трюм и услышали оттуда тихий слабый плач людей, которым уготовили судьбу рабов, когда увидели десятки блестящих, полных горя и страха глаз, Судья тогда первый раз почувствовал себя счастливым человеком: он мог спасти и он спас их всех...