Страница:
На Ольгинской улице было несколько ювелирных магазинов. В специальных лавках продавали часы лучших мировых фирм и марок. Модные парикмахерские салоны отделывали на славу: здесь всюду блестели зеркала, хрустальные люстры, с окон свисали бархатные, атласные занавеси, мебель выписывалась самая дорогая. Со всех концов Европы и Азии получали лекарства, мази, лечебные масла бакинские фармацевты. Знаменитые аптеки города привлекали прохожих богатыми красочными витринами Ага Арзуман, большой знаток лечебных мазей и владелец аптеки "Мальгам" ("Бальзам"), имел обыкновение сам лечить клиента, не доверяя рецептам врачей. Осмотрев рану. он смазывал ее мазью, собственноручно делал перевязку и лишь затем брал деньги.
На Базарной улице помешалась знаменитая восточная аптека братьев Хакимовых под названием "Аттар". Здесь лечебные травы, корни, всевозможные виды лекарственных растений. Запахи цветов и трав разносились по всему кварталу.
На кривом спуске, который соединял площадь Ашумова (площадь Молодежи) с Великокняжеской улицей, находилось до десятка меняльных лавок. Здесь шел бойкий обмен валюты на золото и серебро, золота - на кредитные билеты и ассигнации.
О нескольких магазинах следует сказать особо. Мануфактурный магазин Фархадзаде "Гаджи, бери бах" находился на первом этаже гостиницы "Метрополь" (музей Низами); здесь продавали самый нежный и дорогой шелк, шерстяные и хлопчатобумажные ткани.
Мебельный магазин Бостаганова располагался под гостиницей "Гранд Отель" (двухэтажное здание на улице Джапаридзе, напротив музея Низами); в магазине именитого купца можно было выбрать превосходную мягкую мебель, сработанную русскими, французскими, венгерскими, английскими мастерами-краснодеревщиками.
В самом центре Ольгинской целый квартал занимал французский магазин "Обон Марше". Здесь продавался мужской и женский трикотаж, галантерея, парфюмерные изделия. Витрины магазина были настоящим произведением искусства.
С фирмой "Обон Марше" соперничал магазин братьев Агасиевых; он распахнул двери на противоположной стороне улицы. Предприимчивые владельцы нередко сами отправлялись в Москву, Петербург, Нижний Новгород. Тегеран, Стамбул, Измир, Варшаву, Париж, чтобы заключить торговые сделки, закупить товар. Братья Агасиевы продавали в своем магазине галстуки и сорочки, нижнее белье и ткани. Чтобы продемонстрировать клиентам качество товара, приказчики сворачивали ткань в виде воронки - широким концом вверх. Нижний, узкий конец перевязывали лентами и заполняли "воронку" водой, дабы покупатели убедились, какую отличную ткань им продают: легкая, тонкая и в то же время удивительно прочная - даже воду не пропускает.
В Тагиевском пассаже (старый универмаг) Дорожнов продавал верхнюю одежду: мужское и женское платье, одежду из шерсти, шелка, хлопка...
Продавцы и приказчики были предупредительны к клиентам, они помогали им выбрать ткань, одежду по вкусу; с поклоном вручив покупку, провожали их до дверей, а то и подсаживали в фаэтон. Напротив пассажа, на первом этаже трехэтажного дома помещалась знаменитая кондитерская, где все изделия пирожные, торты, пахлава, пеш-мек* - были, как говорится, с пылу с жару.
______________ * пешмек - кондитерское изделие в виде белых сахарных ниток.
Соседствовал с кондитерской магазин "Колониальные товары". Курильщики могли купить здесь табак, папиросы, сигареты, сигары со всего света; при входе в магазин обдавало запахами какао, кофе, пряностей.
В городе было много фотографий. Самыми известными были фотографы Кулиев, Какавихин и Давид Ростамьян. Клиентами их являлись нефтепромышленники, помещики, богатые купцы, судовладельцы", высшее чиновничество, одним словом - избранная публика...
Фотография Кулиева находилась на Николаевской улице, Какавихина - на Кривой (сейчас ее уже нет), а заведение Давида Ростамьяна - на углу Мариинской и Торговой улиц, в двухэтажном особняке. На первом этаже, в мастерской, работали подчиненные Давида. Они принимали заказы, делали портреты, семейные фотографии, виньетки. Цена была довольно высокой. Наверху, в роскошной квартире из шести комнат, жил сам мастер. Здесь же он принимал наиболее уважаемых клиентов, сам обслуживал их и сам делал фотографии. Маленького роста, с большой головой и огромным животом, он производил комичное впечатление. Может потому и не женился. Давид был иранским подданным и дружил с консулом. В услужении фотографа находилось шесть или семь девушек, все, как на подбор, красавицы...
Однажды эти девушки сыграли с Давидом шутку. Мастер имел обыкновение пить вино в нарядном посеребренном роге. Девушки изготовили где-то подобный рог, только с отверстием в конце. На очной из вечеринок, когда старик основательно нагрузился, они поднесли ему свой рог и незаметно извлекли затычку из отверстия. Вино пролилось и намочило Давиду брюки. Служанки повели его в спальню, и во время переодевания мастера сфотографировали в полуголом виде. - без штанов. в окружении красоток.
С тех пор, стоило Давиду, рассердившись на что-то, пригрозить девушке расчетом, как та извлекала компрометирующую фотографию и обещала разослать ее уважаемым лицам города, в том число и консулу. Давид тотчас умолкал. Обнародование этой фотографии для него было равносильно смерти.
На Кривой была мастерская известного часового мастера, еврея Фукса. Был он чрезвычайно замкнут и недоверчив, с клиентами общался через маленькое зарешеченное окошко. Никого не пускал в дом, на второй этаж поднимался прямо из мастерской. Вход в квартиру находился со стороны двора. Обслуживал Фукс в основном аристократов и богачей.
На первом этаже внушительного дома, принадлежавшего шемахинскому купцу Тагиеву, по Торговой улице, напротив громадного дома Гаджи Раджабли, который занимал целый квартал (кинотеатр "Ветен"), расположился магазин немецкого кондитера, очень популярный в Баку. Товары здесь получали из Москвы и Петербурга, Варшавы и Парижа. Привлекали внимание красочные коробки с шоколадными конфетами всевозможных форм и размеров. Для изготовления тортов и пирожных в магазины с островов на Апшероне ежедневно доставляли целые корзины яиц чаек. Здесь всегда толпились посетители. Кто приходил за покупкой, а кто и просто поглазеть на витрины, перекинуться словом с очаровательными продавщицами. Чтобы привлечь покупателей, владелец магазина брал на службу только красивых девиц. Их белозубые улыбки, кокетливый наряд, шелковые ленты в аккуратно убранных волосах очаровывали мужчин, которые никогда не уходили из кондитерской с пустыми руками...
Вдоль Набережной (она еще называлась улица Александра II), начиная от пристани пароходного общества "Кавказ и Меркурий" и до Садовой, располагались лавки иранских купцов. Они занимались оптовой торговлей сухофруктов - кураги, кишмиша, хурмы, орехов, миндаля, пряностей, риса и другого товара. В нижних этажах двух- и трехэтажных особняков размещались магазины, наверху жили сами владельцы.
Эту часть города наводняли амбалы - бакинские носильщики. Двух известных амбалов - Аршака и Дадаша - знал весь горой. Целый день с паланом* за спиной они неутомимо рыскали по улицам в поисках заработка. Утром и вечером друзья довольствовались стаканом сладкого чая и хлебом с сыром, на обед как правило, съедали миску пити. Однажды после обеда, с сожалением поглядев на пустую миску, один из них говорит другому: "А губернатор, если захочет, может каждый день по две миски пити заказывать. Везет же людям!".Этот проспект был всегда волов конных казаков.
______________ * Палан - спинная подушка у носильщиков.
Примечательностью города был также пассаж Калантарова (площадь Молодежи) где продавали изделия восточных мастеров: старинные кинжалы, сабли, кешкюль*, шкатулки из слоновой кости, украшенные резьбой и перламутром, расписная посуда, коралловые, янтарные амулеты, перевязи, ожерелья, четки, ковры ручной выделки, на которых словно оживали герои дастанов и поэм "Фархад и Ширин". "Асли и Керем", "Рустам и Зохраб", "Лейли и Меджнун". Здесь можно было купить огромные ковры и небольшие молитвенные коврики, тончайшие шали из тирмы**, джеджим***.
______________ * Кешкюль - чаша из скорлупы кокосового ореха, которую носили с собой дервиши, юродивые к которая предназначалась для сбора пожертвований. ** Тирма -тонкая шерстяная материя, выделываемая вручную. *** Джедживд - копровая тк,ань ручной работы.
На углу Великокняжеской улицы и Ашумовского переулка братья Гусейновы продавали фарфоровую посуду, вазы, сахарницы, чайные, кофейные, обеденные сервизы, ночные светильники, люстры, настольные лампы. Широта ассортимента и географии товара поражала: поставщиками братьев были русские, японские, китайские, немецкие, французские, иранские, индийские коммерсанты. Вечером витрины этого магазина производили поистине сказочное впечатление. Можно было часами любоваться сюжетными рисунками, красочной росписью изящных сосудов, барельефами и горельефами на вазах, миниатюрами на темы восточных легенд. В одной из витрин красовался маяк, сработанный из металла, в полметра высотой. В него были вмонтированы часы со светящимся циферблатом и барометр. Чуть поодаль от маяка "росло" дерево, в дупле которого сидел медведь. Когда механизм заводили, мишка принимался танцевать.
На Ольгинской улице находился известный мануфактурный магазин Бендора. С ним соперничали братья Аслановы, разместившие свои товары по соседству.
МАГАЗИН "ДЖАВАХИР" ("ДРАГОЦЕННОСТИ"). На первом этаже дома Ашумова по Ольгинской улице размещался большой ювелирный магазин братьев Алиевых. Они продавали изделия из золота, серебра, платины: кольца, серьги, браслеты, медальоны, ожерелья, перевязи, пояса. Все это было украшено драгоценными камнями - рубинами, сапфирами, изумрудами, топазом, жемчугом, инкрустировано перламутром. Мужчин привлекали серебряные пояса, золотые табакерки, дорогие трости...
С этим магазином связано два интересных случая. Однажды жандармы окружили Ольгинскую со всех сторон и устроили облаву, задерживая каждого встречного. Искали некоего смутьяна, ограбившего вместе со своей шайкой на днях меняльную лавку и убившего менялу. В опустевший магазин "Джавахир" врывается вооруженный мужчина и требует спрятать его. Ювелир с ужасом узнает в нем того самого грабителя, которого ищет полиция. Его вообще многие в городе знали. - удивительной смелости, отчаянный был парень. Дрожа от страха, ювелир открыл дверь огромного сейфа в стене и спрятал парня там.
Жандармы наводняют магазин, обыскивают все закоулки и не найдя никого, уходят, оставив в засаде одного полицейского. Пришлось парню всю ночь просидеть в сейфе. Ювелир выпустил его лишь под утро.
Вторая история произошла позже, в 1916-м году.
Осенним днем в магазин заглянул генерал в сопровождении двух полковников. В Баку генералы на улицах появлялись не столь уж часто, а потому ювелиры и продавцы засуетились. Усадили его в мягкое кресло, спросили, что бы господа хотели посмотреть. Один из полковников ответил, что генерал хочет выбрать для супруги подарок.
Ювелиры уставили стол шкатулками с драгоценностями - тут тебе и бриллианты самой чистой воды, и изумительные рубины, жемчуга, топазы. Полковники отобрали самые ценные украшения, о чем-то пошептались с генералом. Тот утвердительно кивнул головой. Тогда полковники говорят: генерал, мол, останется здесь, а мы поедем к его супруге, покажем ларчик с драгоценностями, пусть сама выберет, что ей по вкусу. После сочтемся. Ювелир не смеет отказать столь важным персонам. Он останавливает фаэтон, сам платит фаэтонщику и велит отвезти господ, куда надо. Проходит час, два. От полковников нет известий... Ювелир теряет терпение, однако все не решается подойти к генералу. А ну как тот разгневается? Наконец, набравшись смелости, приближается к важному сановнику и, заикаясь, лепечет: где же ваши подчиненные, почему они так задержались? Генерал молчит. После долгих расспросов выясняется, что он попросту нем. Послали за полицией... Во время следствия обнаружилось, что за "полковников" себя выдавали известные ростовские авантюристы. Они облачили какого-то простака в генеральский мундир и, оставив его в залог, преспокойно скрылись с многотысячным ларчиком.
МАГАЗИН "ШЕ'ШЕ". Этот магазин, находящийся по соседству с "Джавахиром", тоже был весьма знаменит в городе. На длинных гранитных ступенях, ведущих в магазин, была выгравирована надпись: "Блестящий". Об этом же оповещала и нарядная вывеска над входом. Второго такого роскошного магазина не было во всем Баку. Всюду зеркала. бархат, мрамор... С потолка свешивалась вертящаяся хрустальная люстра из восьми светильников. Зеркальные витрины сверкали тысячами разноцветных огней. При этом красочном освещении изделия из фарфора выглядели еще живописнее. Они словно бросали вызов друг другу, соревнуясь в изысканности и красоте. В "Блестящем" магазине продавали фарфоровую посулу со всего света: был здесь русский, японский, французский, немецкий, китайский. английский, итальянский товар. Рисунки, узоры, орнамент поражали своим разнообразием. На блюдах часто, изображали портреты императоров, королей, шахов, полководцев или их жен, украшая края разноцветными узорами, полосами и бордюрами.
Здесь можно было купить роскошный обеденный сервиз на пятьдесят-шестьдесят персон, сервировку для чайного стола, блюда для фруктов и сладостей, кофейные чашечки тоньше луковичной чешуи... Порою было трудно поверить, что это создание человеческих рук.
По Торговой и Телефонной, на первых этажах нарядных особняков, каждый из которых являлся настоящим произведением архитектурного искусства, располагалось множество модных лавок и магазинов.
Почти на каждой улице города было увеселительное заведение. О двух из них - локанте "Чанах гала" (ныне кинотеатр "Азербайджан") и "Зимнем клубе" "Казино" (сейчас здесь помещается Дом офицеров), пожалуй, следует рассказать отдельно. "Чанах гала" находился в трехэтажном здании по Ольгинской. Уютные, полукруглые балкончики на фасаде были огорожены ажурными металлическими решетками, украшенными цветами из нержавеющей стали. Вывеска у входа издалека зазывала посетителей. Кафе на первом этаже было излюбленным местом богатых промышленников, финансистов, дельцов. За чашкой кофе или чая они совершали сделки, договаривались о взаимных операциях, а то и попросту обменивались последними городскими новостями. В верхних этажах "Чанах гала" всю ночь напролет веселилась аристократическая публика.
Локанта начинала работать в десять часов вечера; здесь было несколько больших и малых залов. Звучала музыка, слышался кокетливый женский смех. Запахи аппетитных блюд щекотали ноздри. Музыка и песни не смолкали до утра. Был в локанте свой оркестр, свои танцовщица. Девушек подбирали тщательно, дабы те своей красотой и сладкими речами пленяли богатых клиентов. Многие миллионеры имели на содержании любовниц из локанты, а некоторые даже женились на понравившейся красотке. Один из завсегдатаев "Чанах галы" был, к примеру, известный валютчик Чепгёз Казым (Косоглазый Казым). В 1916 - 1919 годах вследствие неустойчивого финансового и экономического положения страны торговля валютой приняла большой размах. Среди бакинских валютчиков-спекулянтов Чепгёз Казым пользовался авторитетом. Это был тщедушный человек с неприглядной внешностью. Отец, работавший в меняльной лавке, мечтал видеть сына образованным, но тот, не проучившись и нескольких лет, бросил школу. Зато весьма успешно освоил под началом отца профессию менялы и вскоре занялся валютными операциями. Ездил в Тифлис, Батум, в Турцию, привозя английские фунты, итальянские, турецкие лиры и сбывая их втридорога. В конце концов Чепгёз Казым сделался миллионщиком. Днем он слонялся по улицам и бульварам, обделывая "дела" на ходу, а вечерами просаживал деньги в клубах и казино. Чаще же всего он застревал в "Чанах гала".
В локанте работала молодая обольстительная еврейка Яна. Лет ей было не более двадцати-двадцати двух. Многие тайно вздыхали по ней. Иные приходили специально, чтобы посмотреть на девушку, пофлиртовать с ней. Правда, Яна слыла гордячкой и оказывала знаки внимания далеко не каждому. Она знала себе цену и, подобно еврею-меняле, решительно отказывала чересчур назойливым клиентам. И вот однажды по городу пронесся слух, что Чепгёз Казым женится на еврейке-танцовщице из "Чанах гала". Яна перестала выходить к гостям, а через несколько дней появилась под руку с любовником в локанте. Вела она себя как настоящая дама, заказывала дорогие блюда, одаривала музыкантов и танцовщиц деньгами, щедро давала на чай официантам, словно это не та Яна, что совсем недавно танцевала перед гостями в весьма экстравагантном наряде. Вскоре они поженились и отправились в Америку, где жили родители новоиспеченной миллионерши...
Только за вход в локанту и прочие увеселительные заведения нужно было уплатить от пяти до двадцати пяти рублей золотом. Естественно, подобное удовольствие было не каждому по карману. "Золотая молодежь" и "отцы города" собирались в другом, не менее популярном увеселительном заведении "Казино". Оно еще называлось "Зимний клуб" и находилось на Красноводской улице (ныне Самеда Вургуна). Хозяином этого, как и соседнего здания самой фешенебельной в Баку гостиницы "Астория", был Муса Нагаев. Внутри казино находились ресторан, зрительный зал со сценой, комнаты для игры в карты. Казино арендовал некий предприимчивый грузин, который извлекал немалые барыши.
Инженер-нефтяник Григорий Александрович Казарбеков рассказывал, что заводчики и нефтепромышленники, богатые купцы и высокопоставленные чиновники, знаменитые инженеры, офицеры царской армии проводили в казино или летнем клубе (Филармония) до полуночи. Здесь проигрывали в карты целые состояния. "Я в клуб ходил редко. Но однажды решил заглянуть в казино и сразиться с нефтяными тузами. В кармане у меня была целая тысяча рублей ассигнациями - все мое богатство - и я ощущал себя Крезом. Зашел в большую комнату, сел за длинный стол, покрыты" толстым зеленым сукном. По одному подходили завсегдатаи клуба, занимали свои места. Вошел миллионер Арамян. Увидел меня и удивился: "Гриша, ты чего здесь делаешь?" Я отвечаю: "Дядя Минас, хочу испытать судьбу". "И сколько же у тебя денег", - хитро прищурился миллионер. Я гордо извлек из кармана пачку ассигнаций!: "Тысяча рублей". Минас ухмыльнулся сквозь седые усы, раздвинул бархатный занавес, взял с маленького столика небольшой мешочек и протянул мне: "Бери!" Мешочек оказался на удивление тяжелым. Я понял, что он набит золотыми монетами. Мне сделалось не по себе. А дядя Минас похлопал меня по плечу и сказал: "Гриша, сынок, здесь игра идет на десятки тысяч, так что тебя вмиг общиплют, как цыпленка. А ну-ка вставай и чтоб я тебя здесь больше не видел!" Тогда только я понял, что такое игра миллионеров.
Один профессор рассказывал, что в молодости работал управляющим на промысле в Сураханах. Часа в два, в три возвращался с работы в город. Вечерами слонялся по клубам, порою садился за карточный стол. Однажды, проиграв месячное жалованье, он в отчаянии решился взять денег из сейфа хозяина. Приехал на промысел. До конторы добрался уже поздно вечером. "Войдя в кабинет, где находился сейф, услышал телефонный звонок и непроизвольно поднял трубку. Звонил сам хозяин. Услышав мой голос, он очень удивился. "Ты что там делаешь?" Я, конечно, не мог открыть истинные причины моего появления на промысле в неурочный час, а потому ляпнул первое, что мне взбрело на ум: "Скважина, которая вчера дала сильную нефть, что-то закапризничала. Пришлось ее усмирять. Сейчас возвращаюсь в город". На следующее утро все бакинские газеты поместили корреспонденцию о дельном, трудолюбивом инженере, отдающем все силы и знания любимому делу. А хозяин выдал мне вознаграждение в размере месячного жалованья. С тех пор я клубы обходил стороной, чтобы не поддаваться соблазну".
Ресторан в казино был украшен с царской роскошью, повара там работали самые знаменитые. На столиках лампы под шелковыми абажурами, под потолком хрустальные люстры, всюду бархатные портьеры, мрамор, зеркала... Одним словом, сказка, да и только. И, совсем как в сказках из "Тысячи и одной ночи", перед захмелевшими гостями опускался занавес из тонкого тюля, за которым танцевали обнаженные красавицы. За карточными столами нередко вспыхивали ссоры, иной раз кончавшиеся перестрелкой.
А за стенами блестящего казино, по городским улицам бродили голодные, безработные люди - в поисках места для ночлега.
...Большинство богатеев заводили любовниц из иностранок. Они покупали "дамам сердца" особняки, выплачивали солидное содержание, холили и лелеяли их. Они не скрывали свою связь от знакомых и даже от законной жены. Жены богачей также часто собирались друг у друга и устраивали веселье. Приглашали танцовщицу, музыкантов-женщин, ханенде*. Или заводили граммофон. Иная выйдет на середину и заведет озорные частушки:
______________ * Ханенде - певец восточных песен мугамов
Уселась на дурушки,
Стала похожа на "матушку"*,
______________ * дурушки - искаженное "дрожки". "Матушками" называли содержанок и любовниц миллионеров.
Дочь моего дядюшки...
Женщины смеялись, хлопали в ладоши, пускались в пляс. А то вдруг принимались спорить. Одна говорит: "матушка" моего мужа самая красивая. Другая нахваливает любовницу своего супруга. Порою дело и до драки доходило.
ГОРОДСКИЕ САДЫ. Садов и скверов в Баку, можно сказать, почти не было. Он считался одним из самых отсталых городов по числу зеленых насаждений. Причиной была острая нехватка воды.
В планах развития и благоустройства города этому вопросу не уделялось должного внимания. Хотя еще первый зодчий Баку Касум-бек Гаджибабабеков предусматривал в своих проектах комплексное возведение улиц и площадей парков, садов и бульвара.
Самым старым садом Баку считается Губернаторский. Занимает он четыре с половиной гектара и был разбит в тридцатых годах прошлого века на месте частных садов и огородов. Долгое время он был в городе единственным садом. Комендант города предписывал капитанам и владельцам судов, идущих из Лянкорани и Ирана в Баку, привозить несколько мешков чернозема для закладки садов; того, кто не исполнит приказа, ожидал крупный штраф. В первую очередь сажали шелковицу, карагач, сосну, акацию. Разбили цветники. Кроме местных видов деревьев, привозили деревья из других краев.
К шестидесятым-семидесятым годам прошлого века территория Губернаторского сада была значительно расширена, а спустя еще десяток лет здесь насадили декоративные деревья и кустарники, разбили танцевальные площадки, построили бассейн, беседки, террасы. Сад хорошел на глазах.
Вход в сад для простых горожан был ограничен одним днем недели. Зато для высокопоставленной знати, нефтяных миллионеров ворота всегда были гостеприимно распахнуты.
ГУРУ-БАГ (Бесплодный сад). - Этот сквер вполне соответствовал своему названию, здесь даже намека на кустик не было. Лишь один полуразрушенный бассейн, да и тот полон мусора, а не воды. Во время ливней потоки дождевого селя сносили в Гуру-баг всю грязь верхних кварталов города.
Здесь часто проходили митинги и собрания. Старый учитель Агабала Касумов рассказывает, что в 1905-м году на парапете вывесили красные полотнища, с надписью: "Долой самодержавие!", "Да здравствует социализм!" Люди близлежащих кварталов спешили на площадь, кто-то выпустил в воздух огромные шары. На них было начертано: "Долой монархию!", "Смерть предателям и убийцам!".
Начальник полиции поднял на ноги всех приставов и городских, приказав изловить и уничтожить шары. Стрелять в них опасались, чтобы не вызвать беспорядков. На площади началось столпотворение. Тут же соорудили трибуны, появились ораторы, которые клеймили царское самодержавие, предрекали неминуемую гибель деспотизму, призывали трудящихся подниматься на борьбу за свои права.
Вооруженный отряд городовых во главе с полицией окружил Гуру-баг со стороны Базарной (Гуси Гаджиева) и Врангелевской. Со старой Полицейской (Мамедалиева) донесся звук конских копыт, появилась группа конных казаков, и засвистели над головами собравшихся нагайки да плети. Люди бежали до Воронцовской, по Татарской улицам- прятались в подъездах и тупиках.
МОЛОКАНСКИЙ САД. - Этот сад со всех сторон окружали караван-сараи. Здесь часто останавливались молокане, привозившие товар из разных уездов. Близлежащие улицы, переулки, дворы были усеяны бондарными мастерскими. Зловонные воды, грязь, поднимавшаяся до колен, служили источников всевозможных болезней и эпидемий. Поэтому еще в семидесятых годах прошлого века власти решили заложить на этом месте сад, правда, плохое качество подземных вод и глинистая почва препятствовали росту высаженных деревьев.
Со временем вокруг Молоканского сада возвели великолепные здания: блестящий особняк нефтяного магната Шибаева, оригинальный в архитектурном отношении дом "чайного" короля России Высоцкого, театр Микадо (русский драматический театр имени Самеда Вургуна), который Али Гейдар сын Гаджи Ашума выстроил после поездок по Китаю и Японии, и, наконец, доходные дома Гаджи Алекпера Дадашева. Эти здания изменили облик самого сада и его окрестностей.
О богатом землевладельце Алекпере Дадашеве рассказывают одну интересную историю. У него было пять сыновей и младший из них, законченный плут, часто доставлял почтенному родителю неприятности. Так. завел он привычку тащить все, что попало, из дому и продавать на стороне за бесценок. Наконец, отец, не выдержав, говорит: "Сынок, ты продаешь наши вещи посторонним людям, притом, за копейки. Уж лучше продавай их мне, когда тебе приспичит". Сын отвечает, что у нас, мол, папа, с тобой ничего не получится. "Почему, щенок? - разгневался отец. - С дядей же у тебя получается. Недавно я у него на столе наш китайский сервиз видел". "То дядя, а то ты. Лучше не проси, отец". Но старик продолжает настаивать, и тогда сын обращается к нему: "Папа, сколько бы ты дал за ковер, что лежит на полу в гостиной?" Старик, забыв про уговор, разъяренно кончит: "Щенок, ты вздумал продать мне мою собственную вещь?!" Сын расхохотался: "Вот видишь, я же предупреждал, что у нас с тобой ничего не выйдет. Вот дядя, тот сразу вытаскивает из кармана деньги, не глядя на товар...".
На Базарной улице помешалась знаменитая восточная аптека братьев Хакимовых под названием "Аттар". Здесь лечебные травы, корни, всевозможные виды лекарственных растений. Запахи цветов и трав разносились по всему кварталу.
На кривом спуске, который соединял площадь Ашумова (площадь Молодежи) с Великокняжеской улицей, находилось до десятка меняльных лавок. Здесь шел бойкий обмен валюты на золото и серебро, золота - на кредитные билеты и ассигнации.
О нескольких магазинах следует сказать особо. Мануфактурный магазин Фархадзаде "Гаджи, бери бах" находился на первом этаже гостиницы "Метрополь" (музей Низами); здесь продавали самый нежный и дорогой шелк, шерстяные и хлопчатобумажные ткани.
Мебельный магазин Бостаганова располагался под гостиницей "Гранд Отель" (двухэтажное здание на улице Джапаридзе, напротив музея Низами); в магазине именитого купца можно было выбрать превосходную мягкую мебель, сработанную русскими, французскими, венгерскими, английскими мастерами-краснодеревщиками.
В самом центре Ольгинской целый квартал занимал французский магазин "Обон Марше". Здесь продавался мужской и женский трикотаж, галантерея, парфюмерные изделия. Витрины магазина были настоящим произведением искусства.
С фирмой "Обон Марше" соперничал магазин братьев Агасиевых; он распахнул двери на противоположной стороне улицы. Предприимчивые владельцы нередко сами отправлялись в Москву, Петербург, Нижний Новгород. Тегеран, Стамбул, Измир, Варшаву, Париж, чтобы заключить торговые сделки, закупить товар. Братья Агасиевы продавали в своем магазине галстуки и сорочки, нижнее белье и ткани. Чтобы продемонстрировать клиентам качество товара, приказчики сворачивали ткань в виде воронки - широким концом вверх. Нижний, узкий конец перевязывали лентами и заполняли "воронку" водой, дабы покупатели убедились, какую отличную ткань им продают: легкая, тонкая и в то же время удивительно прочная - даже воду не пропускает.
В Тагиевском пассаже (старый универмаг) Дорожнов продавал верхнюю одежду: мужское и женское платье, одежду из шерсти, шелка, хлопка...
Продавцы и приказчики были предупредительны к клиентам, они помогали им выбрать ткань, одежду по вкусу; с поклоном вручив покупку, провожали их до дверей, а то и подсаживали в фаэтон. Напротив пассажа, на первом этаже трехэтажного дома помещалась знаменитая кондитерская, где все изделия пирожные, торты, пахлава, пеш-мек* - были, как говорится, с пылу с жару.
______________ * пешмек - кондитерское изделие в виде белых сахарных ниток.
Соседствовал с кондитерской магазин "Колониальные товары". Курильщики могли купить здесь табак, папиросы, сигареты, сигары со всего света; при входе в магазин обдавало запахами какао, кофе, пряностей.
В городе было много фотографий. Самыми известными были фотографы Кулиев, Какавихин и Давид Ростамьян. Клиентами их являлись нефтепромышленники, помещики, богатые купцы, судовладельцы", высшее чиновничество, одним словом - избранная публика...
Фотография Кулиева находилась на Николаевской улице, Какавихина - на Кривой (сейчас ее уже нет), а заведение Давида Ростамьяна - на углу Мариинской и Торговой улиц, в двухэтажном особняке. На первом этаже, в мастерской, работали подчиненные Давида. Они принимали заказы, делали портреты, семейные фотографии, виньетки. Цена была довольно высокой. Наверху, в роскошной квартире из шести комнат, жил сам мастер. Здесь же он принимал наиболее уважаемых клиентов, сам обслуживал их и сам делал фотографии. Маленького роста, с большой головой и огромным животом, он производил комичное впечатление. Может потому и не женился. Давид был иранским подданным и дружил с консулом. В услужении фотографа находилось шесть или семь девушек, все, как на подбор, красавицы...
Однажды эти девушки сыграли с Давидом шутку. Мастер имел обыкновение пить вино в нарядном посеребренном роге. Девушки изготовили где-то подобный рог, только с отверстием в конце. На очной из вечеринок, когда старик основательно нагрузился, они поднесли ему свой рог и незаметно извлекли затычку из отверстия. Вино пролилось и намочило Давиду брюки. Служанки повели его в спальню, и во время переодевания мастера сфотографировали в полуголом виде. - без штанов. в окружении красоток.
С тех пор, стоило Давиду, рассердившись на что-то, пригрозить девушке расчетом, как та извлекала компрометирующую фотографию и обещала разослать ее уважаемым лицам города, в том число и консулу. Давид тотчас умолкал. Обнародование этой фотографии для него было равносильно смерти.
На Кривой была мастерская известного часового мастера, еврея Фукса. Был он чрезвычайно замкнут и недоверчив, с клиентами общался через маленькое зарешеченное окошко. Никого не пускал в дом, на второй этаж поднимался прямо из мастерской. Вход в квартиру находился со стороны двора. Обслуживал Фукс в основном аристократов и богачей.
На первом этаже внушительного дома, принадлежавшего шемахинскому купцу Тагиеву, по Торговой улице, напротив громадного дома Гаджи Раджабли, который занимал целый квартал (кинотеатр "Ветен"), расположился магазин немецкого кондитера, очень популярный в Баку. Товары здесь получали из Москвы и Петербурга, Варшавы и Парижа. Привлекали внимание красочные коробки с шоколадными конфетами всевозможных форм и размеров. Для изготовления тортов и пирожных в магазины с островов на Апшероне ежедневно доставляли целые корзины яиц чаек. Здесь всегда толпились посетители. Кто приходил за покупкой, а кто и просто поглазеть на витрины, перекинуться словом с очаровательными продавщицами. Чтобы привлечь покупателей, владелец магазина брал на службу только красивых девиц. Их белозубые улыбки, кокетливый наряд, шелковые ленты в аккуратно убранных волосах очаровывали мужчин, которые никогда не уходили из кондитерской с пустыми руками...
Вдоль Набережной (она еще называлась улица Александра II), начиная от пристани пароходного общества "Кавказ и Меркурий" и до Садовой, располагались лавки иранских купцов. Они занимались оптовой торговлей сухофруктов - кураги, кишмиша, хурмы, орехов, миндаля, пряностей, риса и другого товара. В нижних этажах двух- и трехэтажных особняков размещались магазины, наверху жили сами владельцы.
Эту часть города наводняли амбалы - бакинские носильщики. Двух известных амбалов - Аршака и Дадаша - знал весь горой. Целый день с паланом* за спиной они неутомимо рыскали по улицам в поисках заработка. Утром и вечером друзья довольствовались стаканом сладкого чая и хлебом с сыром, на обед как правило, съедали миску пити. Однажды после обеда, с сожалением поглядев на пустую миску, один из них говорит другому: "А губернатор, если захочет, может каждый день по две миски пити заказывать. Везет же людям!".Этот проспект был всегда волов конных казаков.
______________ * Палан - спинная подушка у носильщиков.
Примечательностью города был также пассаж Калантарова (площадь Молодежи) где продавали изделия восточных мастеров: старинные кинжалы, сабли, кешкюль*, шкатулки из слоновой кости, украшенные резьбой и перламутром, расписная посуда, коралловые, янтарные амулеты, перевязи, ожерелья, четки, ковры ручной выделки, на которых словно оживали герои дастанов и поэм "Фархад и Ширин". "Асли и Керем", "Рустам и Зохраб", "Лейли и Меджнун". Здесь можно было купить огромные ковры и небольшие молитвенные коврики, тончайшие шали из тирмы**, джеджим***.
______________ * Кешкюль - чаша из скорлупы кокосового ореха, которую носили с собой дервиши, юродивые к которая предназначалась для сбора пожертвований. ** Тирма -тонкая шерстяная материя, выделываемая вручную. *** Джедживд - копровая тк,ань ручной работы.
На углу Великокняжеской улицы и Ашумовского переулка братья Гусейновы продавали фарфоровую посуду, вазы, сахарницы, чайные, кофейные, обеденные сервизы, ночные светильники, люстры, настольные лампы. Широта ассортимента и географии товара поражала: поставщиками братьев были русские, японские, китайские, немецкие, французские, иранские, индийские коммерсанты. Вечером витрины этого магазина производили поистине сказочное впечатление. Можно было часами любоваться сюжетными рисунками, красочной росписью изящных сосудов, барельефами и горельефами на вазах, миниатюрами на темы восточных легенд. В одной из витрин красовался маяк, сработанный из металла, в полметра высотой. В него были вмонтированы часы со светящимся циферблатом и барометр. Чуть поодаль от маяка "росло" дерево, в дупле которого сидел медведь. Когда механизм заводили, мишка принимался танцевать.
На Ольгинской улице находился известный мануфактурный магазин Бендора. С ним соперничали братья Аслановы, разместившие свои товары по соседству.
МАГАЗИН "ДЖАВАХИР" ("ДРАГОЦЕННОСТИ"). На первом этаже дома Ашумова по Ольгинской улице размещался большой ювелирный магазин братьев Алиевых. Они продавали изделия из золота, серебра, платины: кольца, серьги, браслеты, медальоны, ожерелья, перевязи, пояса. Все это было украшено драгоценными камнями - рубинами, сапфирами, изумрудами, топазом, жемчугом, инкрустировано перламутром. Мужчин привлекали серебряные пояса, золотые табакерки, дорогие трости...
С этим магазином связано два интересных случая. Однажды жандармы окружили Ольгинскую со всех сторон и устроили облаву, задерживая каждого встречного. Искали некоего смутьяна, ограбившего вместе со своей шайкой на днях меняльную лавку и убившего менялу. В опустевший магазин "Джавахир" врывается вооруженный мужчина и требует спрятать его. Ювелир с ужасом узнает в нем того самого грабителя, которого ищет полиция. Его вообще многие в городе знали. - удивительной смелости, отчаянный был парень. Дрожа от страха, ювелир открыл дверь огромного сейфа в стене и спрятал парня там.
Жандармы наводняют магазин, обыскивают все закоулки и не найдя никого, уходят, оставив в засаде одного полицейского. Пришлось парню всю ночь просидеть в сейфе. Ювелир выпустил его лишь под утро.
Вторая история произошла позже, в 1916-м году.
Осенним днем в магазин заглянул генерал в сопровождении двух полковников. В Баку генералы на улицах появлялись не столь уж часто, а потому ювелиры и продавцы засуетились. Усадили его в мягкое кресло, спросили, что бы господа хотели посмотреть. Один из полковников ответил, что генерал хочет выбрать для супруги подарок.
Ювелиры уставили стол шкатулками с драгоценностями - тут тебе и бриллианты самой чистой воды, и изумительные рубины, жемчуга, топазы. Полковники отобрали самые ценные украшения, о чем-то пошептались с генералом. Тот утвердительно кивнул головой. Тогда полковники говорят: генерал, мол, останется здесь, а мы поедем к его супруге, покажем ларчик с драгоценностями, пусть сама выберет, что ей по вкусу. После сочтемся. Ювелир не смеет отказать столь важным персонам. Он останавливает фаэтон, сам платит фаэтонщику и велит отвезти господ, куда надо. Проходит час, два. От полковников нет известий... Ювелир теряет терпение, однако все не решается подойти к генералу. А ну как тот разгневается? Наконец, набравшись смелости, приближается к важному сановнику и, заикаясь, лепечет: где же ваши подчиненные, почему они так задержались? Генерал молчит. После долгих расспросов выясняется, что он попросту нем. Послали за полицией... Во время следствия обнаружилось, что за "полковников" себя выдавали известные ростовские авантюристы. Они облачили какого-то простака в генеральский мундир и, оставив его в залог, преспокойно скрылись с многотысячным ларчиком.
МАГАЗИН "ШЕ'ШЕ". Этот магазин, находящийся по соседству с "Джавахиром", тоже был весьма знаменит в городе. На длинных гранитных ступенях, ведущих в магазин, была выгравирована надпись: "Блестящий". Об этом же оповещала и нарядная вывеска над входом. Второго такого роскошного магазина не было во всем Баку. Всюду зеркала. бархат, мрамор... С потолка свешивалась вертящаяся хрустальная люстра из восьми светильников. Зеркальные витрины сверкали тысячами разноцветных огней. При этом красочном освещении изделия из фарфора выглядели еще живописнее. Они словно бросали вызов друг другу, соревнуясь в изысканности и красоте. В "Блестящем" магазине продавали фарфоровую посулу со всего света: был здесь русский, японский, французский, немецкий, китайский. английский, итальянский товар. Рисунки, узоры, орнамент поражали своим разнообразием. На блюдах часто, изображали портреты императоров, королей, шахов, полководцев или их жен, украшая края разноцветными узорами, полосами и бордюрами.
Здесь можно было купить роскошный обеденный сервиз на пятьдесят-шестьдесят персон, сервировку для чайного стола, блюда для фруктов и сладостей, кофейные чашечки тоньше луковичной чешуи... Порою было трудно поверить, что это создание человеческих рук.
По Торговой и Телефонной, на первых этажах нарядных особняков, каждый из которых являлся настоящим произведением архитектурного искусства, располагалось множество модных лавок и магазинов.
Почти на каждой улице города было увеселительное заведение. О двух из них - локанте "Чанах гала" (ныне кинотеатр "Азербайджан") и "Зимнем клубе" "Казино" (сейчас здесь помещается Дом офицеров), пожалуй, следует рассказать отдельно. "Чанах гала" находился в трехэтажном здании по Ольгинской. Уютные, полукруглые балкончики на фасаде были огорожены ажурными металлическими решетками, украшенными цветами из нержавеющей стали. Вывеска у входа издалека зазывала посетителей. Кафе на первом этаже было излюбленным местом богатых промышленников, финансистов, дельцов. За чашкой кофе или чая они совершали сделки, договаривались о взаимных операциях, а то и попросту обменивались последними городскими новостями. В верхних этажах "Чанах гала" всю ночь напролет веселилась аристократическая публика.
Локанта начинала работать в десять часов вечера; здесь было несколько больших и малых залов. Звучала музыка, слышался кокетливый женский смех. Запахи аппетитных блюд щекотали ноздри. Музыка и песни не смолкали до утра. Был в локанте свой оркестр, свои танцовщица. Девушек подбирали тщательно, дабы те своей красотой и сладкими речами пленяли богатых клиентов. Многие миллионеры имели на содержании любовниц из локанты, а некоторые даже женились на понравившейся красотке. Один из завсегдатаев "Чанах галы" был, к примеру, известный валютчик Чепгёз Казым (Косоглазый Казым). В 1916 - 1919 годах вследствие неустойчивого финансового и экономического положения страны торговля валютой приняла большой размах. Среди бакинских валютчиков-спекулянтов Чепгёз Казым пользовался авторитетом. Это был тщедушный человек с неприглядной внешностью. Отец, работавший в меняльной лавке, мечтал видеть сына образованным, но тот, не проучившись и нескольких лет, бросил школу. Зато весьма успешно освоил под началом отца профессию менялы и вскоре занялся валютными операциями. Ездил в Тифлис, Батум, в Турцию, привозя английские фунты, итальянские, турецкие лиры и сбывая их втридорога. В конце концов Чепгёз Казым сделался миллионщиком. Днем он слонялся по улицам и бульварам, обделывая "дела" на ходу, а вечерами просаживал деньги в клубах и казино. Чаще же всего он застревал в "Чанах гала".
В локанте работала молодая обольстительная еврейка Яна. Лет ей было не более двадцати-двадцати двух. Многие тайно вздыхали по ней. Иные приходили специально, чтобы посмотреть на девушку, пофлиртовать с ней. Правда, Яна слыла гордячкой и оказывала знаки внимания далеко не каждому. Она знала себе цену и, подобно еврею-меняле, решительно отказывала чересчур назойливым клиентам. И вот однажды по городу пронесся слух, что Чепгёз Казым женится на еврейке-танцовщице из "Чанах гала". Яна перестала выходить к гостям, а через несколько дней появилась под руку с любовником в локанте. Вела она себя как настоящая дама, заказывала дорогие блюда, одаривала музыкантов и танцовщиц деньгами, щедро давала на чай официантам, словно это не та Яна, что совсем недавно танцевала перед гостями в весьма экстравагантном наряде. Вскоре они поженились и отправились в Америку, где жили родители новоиспеченной миллионерши...
Только за вход в локанту и прочие увеселительные заведения нужно было уплатить от пяти до двадцати пяти рублей золотом. Естественно, подобное удовольствие было не каждому по карману. "Золотая молодежь" и "отцы города" собирались в другом, не менее популярном увеселительном заведении "Казино". Оно еще называлось "Зимний клуб" и находилось на Красноводской улице (ныне Самеда Вургуна). Хозяином этого, как и соседнего здания самой фешенебельной в Баку гостиницы "Астория", был Муса Нагаев. Внутри казино находились ресторан, зрительный зал со сценой, комнаты для игры в карты. Казино арендовал некий предприимчивый грузин, который извлекал немалые барыши.
Инженер-нефтяник Григорий Александрович Казарбеков рассказывал, что заводчики и нефтепромышленники, богатые купцы и высокопоставленные чиновники, знаменитые инженеры, офицеры царской армии проводили в казино или летнем клубе (Филармония) до полуночи. Здесь проигрывали в карты целые состояния. "Я в клуб ходил редко. Но однажды решил заглянуть в казино и сразиться с нефтяными тузами. В кармане у меня была целая тысяча рублей ассигнациями - все мое богатство - и я ощущал себя Крезом. Зашел в большую комнату, сел за длинный стол, покрыты" толстым зеленым сукном. По одному подходили завсегдатаи клуба, занимали свои места. Вошел миллионер Арамян. Увидел меня и удивился: "Гриша, ты чего здесь делаешь?" Я отвечаю: "Дядя Минас, хочу испытать судьбу". "И сколько же у тебя денег", - хитро прищурился миллионер. Я гордо извлек из кармана пачку ассигнаций!: "Тысяча рублей". Минас ухмыльнулся сквозь седые усы, раздвинул бархатный занавес, взял с маленького столика небольшой мешочек и протянул мне: "Бери!" Мешочек оказался на удивление тяжелым. Я понял, что он набит золотыми монетами. Мне сделалось не по себе. А дядя Минас похлопал меня по плечу и сказал: "Гриша, сынок, здесь игра идет на десятки тысяч, так что тебя вмиг общиплют, как цыпленка. А ну-ка вставай и чтоб я тебя здесь больше не видел!" Тогда только я понял, что такое игра миллионеров.
Один профессор рассказывал, что в молодости работал управляющим на промысле в Сураханах. Часа в два, в три возвращался с работы в город. Вечерами слонялся по клубам, порою садился за карточный стол. Однажды, проиграв месячное жалованье, он в отчаянии решился взять денег из сейфа хозяина. Приехал на промысел. До конторы добрался уже поздно вечером. "Войдя в кабинет, где находился сейф, услышал телефонный звонок и непроизвольно поднял трубку. Звонил сам хозяин. Услышав мой голос, он очень удивился. "Ты что там делаешь?" Я, конечно, не мог открыть истинные причины моего появления на промысле в неурочный час, а потому ляпнул первое, что мне взбрело на ум: "Скважина, которая вчера дала сильную нефть, что-то закапризничала. Пришлось ее усмирять. Сейчас возвращаюсь в город". На следующее утро все бакинские газеты поместили корреспонденцию о дельном, трудолюбивом инженере, отдающем все силы и знания любимому делу. А хозяин выдал мне вознаграждение в размере месячного жалованья. С тех пор я клубы обходил стороной, чтобы не поддаваться соблазну".
Ресторан в казино был украшен с царской роскошью, повара там работали самые знаменитые. На столиках лампы под шелковыми абажурами, под потолком хрустальные люстры, всюду бархатные портьеры, мрамор, зеркала... Одним словом, сказка, да и только. И, совсем как в сказках из "Тысячи и одной ночи", перед захмелевшими гостями опускался занавес из тонкого тюля, за которым танцевали обнаженные красавицы. За карточными столами нередко вспыхивали ссоры, иной раз кончавшиеся перестрелкой.
А за стенами блестящего казино, по городским улицам бродили голодные, безработные люди - в поисках места для ночлега.
...Большинство богатеев заводили любовниц из иностранок. Они покупали "дамам сердца" особняки, выплачивали солидное содержание, холили и лелеяли их. Они не скрывали свою связь от знакомых и даже от законной жены. Жены богачей также часто собирались друг у друга и устраивали веселье. Приглашали танцовщицу, музыкантов-женщин, ханенде*. Или заводили граммофон. Иная выйдет на середину и заведет озорные частушки:
______________ * Ханенде - певец восточных песен мугамов
Уселась на дурушки,
Стала похожа на "матушку"*,
______________ * дурушки - искаженное "дрожки". "Матушками" называли содержанок и любовниц миллионеров.
Дочь моего дядюшки...
Женщины смеялись, хлопали в ладоши, пускались в пляс. А то вдруг принимались спорить. Одна говорит: "матушка" моего мужа самая красивая. Другая нахваливает любовницу своего супруга. Порою дело и до драки доходило.
ГОРОДСКИЕ САДЫ. Садов и скверов в Баку, можно сказать, почти не было. Он считался одним из самых отсталых городов по числу зеленых насаждений. Причиной была острая нехватка воды.
В планах развития и благоустройства города этому вопросу не уделялось должного внимания. Хотя еще первый зодчий Баку Касум-бек Гаджибабабеков предусматривал в своих проектах комплексное возведение улиц и площадей парков, садов и бульвара.
Самым старым садом Баку считается Губернаторский. Занимает он четыре с половиной гектара и был разбит в тридцатых годах прошлого века на месте частных садов и огородов. Долгое время он был в городе единственным садом. Комендант города предписывал капитанам и владельцам судов, идущих из Лянкорани и Ирана в Баку, привозить несколько мешков чернозема для закладки садов; того, кто не исполнит приказа, ожидал крупный штраф. В первую очередь сажали шелковицу, карагач, сосну, акацию. Разбили цветники. Кроме местных видов деревьев, привозили деревья из других краев.
К шестидесятым-семидесятым годам прошлого века территория Губернаторского сада была значительно расширена, а спустя еще десяток лет здесь насадили декоративные деревья и кустарники, разбили танцевальные площадки, построили бассейн, беседки, террасы. Сад хорошел на глазах.
Вход в сад для простых горожан был ограничен одним днем недели. Зато для высокопоставленной знати, нефтяных миллионеров ворота всегда были гостеприимно распахнуты.
ГУРУ-БАГ (Бесплодный сад). - Этот сквер вполне соответствовал своему названию, здесь даже намека на кустик не было. Лишь один полуразрушенный бассейн, да и тот полон мусора, а не воды. Во время ливней потоки дождевого селя сносили в Гуру-баг всю грязь верхних кварталов города.
Здесь часто проходили митинги и собрания. Старый учитель Агабала Касумов рассказывает, что в 1905-м году на парапете вывесили красные полотнища, с надписью: "Долой самодержавие!", "Да здравствует социализм!" Люди близлежащих кварталов спешили на площадь, кто-то выпустил в воздух огромные шары. На них было начертано: "Долой монархию!", "Смерть предателям и убийцам!".
Начальник полиции поднял на ноги всех приставов и городских, приказав изловить и уничтожить шары. Стрелять в них опасались, чтобы не вызвать беспорядков. На площади началось столпотворение. Тут же соорудили трибуны, появились ораторы, которые клеймили царское самодержавие, предрекали неминуемую гибель деспотизму, призывали трудящихся подниматься на борьбу за свои права.
Вооруженный отряд городовых во главе с полицией окружил Гуру-баг со стороны Базарной (Гуси Гаджиева) и Врангелевской. Со старой Полицейской (Мамедалиева) донесся звук конских копыт, появилась группа конных казаков, и засвистели над головами собравшихся нагайки да плети. Люди бежали до Воронцовской, по Татарской улицам- прятались в подъездах и тупиках.
МОЛОКАНСКИЙ САД. - Этот сад со всех сторон окружали караван-сараи. Здесь часто останавливались молокане, привозившие товар из разных уездов. Близлежащие улицы, переулки, дворы были усеяны бондарными мастерскими. Зловонные воды, грязь, поднимавшаяся до колен, служили источников всевозможных болезней и эпидемий. Поэтому еще в семидесятых годах прошлого века власти решили заложить на этом месте сад, правда, плохое качество подземных вод и глинистая почва препятствовали росту высаженных деревьев.
Со временем вокруг Молоканского сада возвели великолепные здания: блестящий особняк нефтяного магната Шибаева, оригинальный в архитектурном отношении дом "чайного" короля России Высоцкого, театр Микадо (русский драматический театр имени Самеда Вургуна), который Али Гейдар сын Гаджи Ашума выстроил после поездок по Китаю и Японии, и, наконец, доходные дома Гаджи Алекпера Дадашева. Эти здания изменили облик самого сада и его окрестностей.
О богатом землевладельце Алекпере Дадашеве рассказывают одну интересную историю. У него было пять сыновей и младший из них, законченный плут, часто доставлял почтенному родителю неприятности. Так. завел он привычку тащить все, что попало, из дому и продавать на стороне за бесценок. Наконец, отец, не выдержав, говорит: "Сынок, ты продаешь наши вещи посторонним людям, притом, за копейки. Уж лучше продавай их мне, когда тебе приспичит". Сын отвечает, что у нас, мол, папа, с тобой ничего не получится. "Почему, щенок? - разгневался отец. - С дядей же у тебя получается. Недавно я у него на столе наш китайский сервиз видел". "То дядя, а то ты. Лучше не проси, отец". Но старик продолжает настаивать, и тогда сын обращается к нему: "Папа, сколько бы ты дал за ковер, что лежит на полу в гостиной?" Старик, забыв про уговор, разъяренно кончит: "Щенок, ты вздумал продать мне мою собственную вещь?!" Сын расхохотался: "Вот видишь, я же предупреждал, что у нас с тобой ничего не выйдет. Вот дядя, тот сразу вытаскивает из кармана деньги, не глядя на товар...".