– Нет, здесь живет не Гэндальф. Это Изенгард.
– Изенгард? Никогда не слышал о таком месте. Так здесь живет не Гэндальф?
– Это обитель другого Светлого Мага.
– Как его имя?
Но Радринор не успел ответить на этот вопрос хоббита, потому что прямо перед ними воздух вдруг превратился в белый сгусток тумана, и из него вышел старик с длинной седой бородой, в широких одеждах и плаще с капюшоном. Все на нем было белоснежным, даже сапоги.
– Но ведь это же Гэндальф! – воскликнул Бильбо и подпрыгнул от радости. – Разве я не прав?
– Кто упомянул имя моего лучшего друга? – спросил старик, пристально всматриваясь в хоббита. – Уж не ты ли, невысоклик?
Бильбо растерялся:
– Твоего друга? А разве ты не Гэндальф?
Старик улыбнулся доброй широкой улыбкой:
– Если тебе так хочется, то ты можешь называть меня Гэндальфом. Для остальных, я думаю, годится и мое главное имя.
В ответ на эти слова все эльфы отвесили старцу легкий поклон и в один голос сказали:
– Приветствуем тебя, светлый маг Саруман Белый, Великий Курундил.
– Саруман Белый? – удивился Бильбо. – Кажется, я слышал это имя. Гэндальф как-то пару раз упоминал его. Вот только не припомню, при каких обстоятельствах. Значит ты не Гэндальф? Тогда прими мои извинения, светлый маг Саруман. Теперь я вижу, что ты не Гэндальф. Хотя сходство, несомненно, есть.
И хоббит почтительно поклонился магу, и куда ниже, чем это сделали эльфы. Глубоким поклоном он хотел исправить свою ошибку.
– Эльфов я знаю, – сказал Саруман. – Зелендил и его народ уже не раз проходили мимо моих владений, а вот кто ты? Уж не хоббит ли?
– Он самый и есть! – обрадовался Бильбо. – А почему я тебя принял за Гэндальфа, так уж больно ты похож на моего лучшего друга.
Брови Сарумана удивленно взлетели вверх:
– Гэндальф твой лучший друг? Уж не Бильбо ли ты, хоббит, который путешествовал с гномами к Одинокой горе и сотворил немало славных дел?
– Бильбо, – еще раз поклонился хоббит, – Бильбо Бэггинс из Хоббитании. Это я. К вашим услугам.
– Вряд ли мне понадобятся твои услуги, хоббит Бильбо, – усмехнулся Саруман, а потом словно облачко опустилось на его светлое чело. На мгновение маг задумался. – А что ты делаешь в наших краях? Разве мир перевернулся, что хоббиты стали путешественниками, и их можно встретить и у Одинокой горы, и в Изенгарде?
– Пришлось немного попутешествовать, светлый маг, – простодушно ответил Бильбо. – Уж таков Гэндальф, опять втянул меня в приключения, будь они неладны. Однако все кончилось самым лучшим образом. Драконшу мы убили, всех расколдовали, Глаз Дракона уничтожили. Теперь я возвращаюсь домой, и уж теперь-то меня из моей норки никому не удастся вытащить. Как засяду за свои мемуары! И у Гэндальфа это не получится.
Саруман стал еще более задумчивым:
– Драконша убита, Глаз Дракона уничтожен. Столько всего ты сейчас наговорил, хоббит Бильбо, что я и четверти из всей твоей речи не понял. А нельзя ли поподробнее?
– Длинная история получится, если поподробнее.
– А куда торопиться? Мой дом, ваш дом. Разве я лучший друг Гэндальфа вот так вот запросто так отпущу его друзей? Нет уж, прошу ко мне, там и поговорим. Потешишь ты мою старость интересной историей. А если мне понравиться, то и я тебе помогу дорогу домой сократить.
Так и вышло, что зашли они в гости к Саруману и провели у него целых три дня. За первым же ужином Бильбо рассказал чародею все, что с ним было с того дня, как он покинул вместе с Гэндальфом Хоббитанию. Саруман слушал его внимательно, вникал во все детали, переспрашивал и одобрительно кивал головой. Видно было, что слушает он не из праздного любопытства. А Бильбо от такого внимания к себе только рад стараться. Почти все старику рассказал, только свой разговор с болотной ведьмой в том же виде поведал, как и рассказывал эльфам. Не хотелось ему о своем волшебном кольце упоминать. Что-то подсказывало ему, что чем меньше будет народу о нем знать, тем лучше и спокойнее ему Бильбо будет спать. А то уж больно у всех глаза разгораются, когда они о Кольце слышат. Вон даже и Гэндальф всегда задумчивым становится, когда его вспоминает.
– Ну и как, понравился тебе мой рассказ? – спросил он у Сарумана, когда закончил рассказывать.
– Потешил ты старика, ничего не скажу. Потешил сказочкой.
– Никакая это не сказочка, а самая что ни на есть настоящая быль, – недовольно буркнул Бильбо.
Саруман улыбнулся, глаза его хитро глянули на хоббита:
– Экий ты ловкий хоббит. И Смога тебе удалось победить, и Веннидетту дочь его тоже. И как это тебе все так удается?
Бильбо потупил глаза под пристальным взглядом мага и смутился.
– Везение, – пробормотал он. – Счастливая звезда. Так и Гэндальф говорит. Мол, мистер Бэггинс родился под счастливой звездой.
– Хорошо, Бильбо, можешь пока отдыхать, а вот послезавтра у меня будет вестник короля горных орлов, так я его попрошу тебя до Эльфорта доставить. А там уж тебе Элронд поможет до дома добраться. Как тебе мое предложение?
– Разве такое возможно? – от счастья, что он скоро окажется дома, и ему не придется преодолевать бесконечные и неприступные Туманные горы, Бильбо весь засиял.
Саруман положил ему руки на плечи и ласково сказал:
– Нет такой услуги, какую бы я не оказал для друзей моего друга.
– Вы слышите? – обратился Бильбо к эльфам.
– Мы рады за тебя Бильбо! – ответил Зелендил. – И так же благодарны светлому магу за помощь, которую он оказывает тебе. И нам грустно, что пришло время для расставания. Но жизнь, а тем более наша жизнь, жизнь странствующих эльфов вся состоит из встреч и расставаний.
– Э, – махнул рукой Бильбо, – три дня до этого, так что пока и грустить нечего.
– Не три дня, – поправил его Зелендил. – Если позволишь, мы отправимся в дорогу завтра утром. Мой народ на востоке, и я должен быстрее воссоединиться с ним. Ты не возражаешь?
Конечно, Бильбо был очень расстроен. Но не мог же он запретить своим друзьям отправиться к своим сородичам? Ведь это было очень нехорошо с его стороны. Поэтому на следующее утро ему пришлось встать пораньше, потому что эльфы не привыкли долго спать, и проводить их в путь.
Эльфы нежно попрощались с ним и сказали тысячу благодарностей за все, что он сделал для них. Хоббит был очень растроган. А когда его обняла и поцеловала принцесса и ласково прошептала ему в ухо: «Спасибо, хоббит Бильбо, если бы не ты, не быть бы мне женой принца эльфов», то он и вовсе прослезился. А когда обнял подвывающего от горя разлуки альтасара, то и вовсе зарыдал во весь голос, и долго не мог успокоиться. Биинор лизал его лицо и ободряюще толкал Бильбо носами. Понемногу Бильбо успокоился и утер платком слезы.
Последним к хоббиту подошел Зелендил.
– Бильбо Бэггинс из Хоббитании, – сказал он, – никакие слова не смогут выразить тех добрых чувств, которые я испытываю к тебе. Когда пелена безумия спала с моих глаз, я отчетливо и ясно вспомнил все, что произошло с нами. Как ты спасал меня в Лабиринте Подземелья, как преданно охранял от опасностей. Да и в том, с меня спали чары тоже твоя главная заслуга. Ведь это ты привел нас к заснеженной поляне. Никогда еще не было у странствующих эльфов такого доброго друга. Я даже не знаю, чем отблагодарить тебя хотя бы за ту малую толику сделанного тобой. Нет таких богатств, которые бы были достойным подарком для тебя. Поэтому прими от меня дружбу всех эльфов Средиземья. С этой минуты ты лучший и дорогой друг всех эльфов.
– Это самый дорогой подарок, какой я когда-либо получал, – растрогано ответил хоббит.
– Прощай Бильбо, – сказал с улыбкой Зелендил.
– Прощай Бильбо! – ответили остальные.
А Биинор так потерся о Бильбо, что чуть его не уронил.
– Мне больше понравилось бы «До свидания», – всхлипнул хоббит.
– Тогда до свидания!
И эльфы один за другим, а Зелендил вместе с Эолантой, покинули дом Сарумана. Долго глядел им вслед Бильбо. Грустно ему было расставаться с теми, с кем он разделил столько нелегких дней и опасных приключений.
Через три дня полетел домой и наш герой, как и было обещано Саруманом, на орле. В своем первом путешествии Бильбо уже доводилось летать на орлах, и это было душе захватывающее воспоминание. И как ни страшно было хоббиту в этот раз, желание как можно быстрее оказаться дома, пересилило страх, и он взобрался на спину удивительной птицы, которая посматривала на него строгим взглядом. Видно было, что ее не радует перспектива кого-то возить на себе. Но и отказать в просьбе светлому магу гигантский орел тоже не мог.
Зашумели могучие крылья, подпрыгнул с места красавец орел и взмыл в синее небо, сделал широкий круг над дворцом Сарумана и полетел к Туманным горам.
Уже высоко в небе хоббиту захотелось вдруг посмотреть все ли в порядке в его сумке. Не забыл ли он чего в гостях. Хоббиты на этот счет очень меркантильны. Открыл он сумку и с великим для себя удивлением вытащил из нее светящийся голубой шар.
– Граномир! – радостно и удивленно воскликнул Бильбо. – Ты ли это?
Шар ответил ему мягким мерцанием.
– Вот это да! Я то думал, куда ты тогда делся? Неужели сгинул вместе со всеми? А ты, оказывается, спрятался в моей сумке. Решил подружиться с хоббитом? Почему бы нет? Меня любят всякие там волшебные штуковины. Полетишь со мной в Хоббитанию?
Шар сверкнул в этот раз ярче.
– Вот и славно. Вдвоем будет веселее.
Бильбо посмотрел вниз. Там маленькой игрушкой оставался сказочный дворец Сарумана. Сам волшебник был едва виден. Маленькая светлая фигурка с бородой. Хоббит засмеялся и помахал ему рукой на прощанье.
Саруман смотрел вслед улетающей птице и видел, как машет ему на прощание рукой малютка хоббит. И снова с еще большей силой зародились в душе белого мага сомнения и смутные догадки.
– Что-то слишком часто появляется этот хоббит рядом с Гэндальфом, – тихо сказал сам себе Саруман, когда орел исчез из виду. – И у Одинокой горы был он, и на поиски Ока Дракона взял его с собой Гэндальф. Что бы все это значило? А не связано ли все это с Кольцом Всевластья? Уж больно сильно не хочет Гэндальф Серый, чтобы узнали о Хранителе Кольца. Даже мне, главе Совета Мудрых он не захотел открыть тайны. А может быть этот уж слишком удачливый хоббит и есть Хранитель? Стоит как-нибудь поразмышлять об этом.
И не зная, что родившаяся в голове чародея догадка в будущем приведет великого мага к большим бедам, Саруман вернулся в свой дворец, где в одиночестве можно было заниматься чародейством.
А счастливый Бильбо, сидя на спине орла, держал в руке небесный глаз, болтал ножками и уже представлял себе милую Хоббитанию.
– Наконец-то я по настоящему возвращаюсь домой, – говорил он сам себе.
Часть вторая
ЗОВ КОЛЬЦА
Глава, предшествующая первой
КАК ПИШУТСЯ ХРОНИКИ
Крепость Изенгард, видом своим больше напоминавшая сказочный дворец, нежели неприступный замок, окуталась розовыми красками заката, когда старый летописец Вайдербердт принес Саруману очередной законченный фолиант с хроникой Третьей эпохи.
– Как ты приказывал, великий маг, я остановился на том самом месте, когда Совет Мудрых, коим ты вот уже столько столетий, управляешь, решил изгнать Некроманта из Черного леса, – сказал он. – Осталось двадцать чистых страниц.
Саруман посмотрел на писца и поморщился, словно от зубной боли. Волшебник явно был недоволен. Во-первых, его отвлекли от размышлений об Истинной Природе Магии, а во-вторых, он не очень-то любил копаться в хрониках. На мгновение старого мага охватило желание отдать приказ, чтобы летописец завершил работу самостоятельно. Но Саруман справился со своим сиюминутным малодушием и сказал:
– Хорошо. Двадцать страниц, я думаю, будет достаточно. Ступай, Вайдербердт.
Летописец низко склонил голову, чуть не спрятав ее в плечи, и не оборачиваясь, вышел. Розовый луч заходящего за окном солнца упал на закрывшуюся за ним дверь. Саруман уже не смотрел на нее. Его пристальный колючий взгляд уже скользил по витеиватым строчкам рукописи Вайдербердта, и тонкие бескровные губы мелко шевелились. Маг читал.
Вот что было написано на последней заполненной странице:
...«В ту осень, когда Смог Ужасный напал на Озерный город и разорил и пожег его, будучи сам пронзенный стрелой лучника Барда, издох на дне озера, все устремились на Одинокую гору, где остались сокровища дракона. Отряды гномов, эльфов и людей устремились к золотым и бриллиантовым залежам последнего дракона Средиземья. Повелитель Южного Чернолесья злобный чародей Некромант, не признавший власть Совета Светлых магов, также решил преумножить свои богатства драконовым золотом и послал в Дейл всю свою армию орков и волкозлаков, оставив на охрану своего замка лишь малые силы. Сложилась благоприятная ситуация для того, чтобы расправиться со Всеобщим Врагом, демоном зла и потомком Саурона Древнего. По этому поводу и собрал Совет Мудрых глава его Саруман Белый, и предложил сообща уничтожить Некроманта, пока он не в силе и навсегда приостановить род Саурона в Средиземье. Светлые Маги и Мудрые Эльфы не могли решиться на этот шаг, но Саруман настоял, и все согласились. Глава Светлого совета сам возглавил штурм и уничтожение Дул-Гулдура, некромантова гнезда…»
По мере чтения этих строк настроение мага портилось, хотя записано все было, так как он приказывал.
Больше всего на свете Саруман не любил вспоминать именно это, в сущности, совсем недавнее событие, в истории Средиземья. И вот сейчас воспоминания навалились на него с новой силой.
Тот Совет Мудрых Саруман созвал вовсе не по своему желанию. Он тогда так был погружен в свои размышления, что и думать не хотел о тех делах, которые творились на земле. И когда к нему явился Гэндальф и выложил все о Смоге и других событиях и потребовал созвать Совет, Саруман был в недоумении.
– Издох какой-то старый давно выживший из ума дракон, – проворчал он тогда. – Есть из-за чего шум поднимать!
И все же он поддался натиску Гэндальфа и созвал Светлых магов и Мудрых эльфов. Они собрались на горе Ослепительной, где всегда проходил Совет, и Гэндальф ознакомил всех присутствующих с положением дел. И для всех, а больше всего для Сарумана, стало полной неожиданностью, когда он заявил, что сейчас именно тот момент, когда можно одолеть Некроманата.
– Замок Дул Гулдур уязвим! – заверял Совет Гэндальф. – Мы сможем взять его малыми силами, и все вместе уничтожим Некроманта. Главное, надо действовать как можно быстрее. Наше оружие быстрота и стремительность.
Маги и эльфы крепко задумались.
– Гэндальф прав! – вдруг, сказал Элронд, единственный на Совете эльф, в чьих жилах текла человеческая кровь. – Сейчас или никогда.
Саруману не понравилось, что Элронд не спросил слова. Это ломало вековые традиции проведения Совета. Маг хотел сделать ему замечание, но тут Элронда поддержал Радагаст. И он тоже не взял слова.
– Мы возьмем Дул Гулдур с воздуха! – воскликнул он. – Я попрошу орлов доставить нас туда.
– Правильно! – одобрил эту мысль Сирдан, эльф и повелитель морских гаваней. – Мы нападем на рассвете, когда на черный замок упадут первые лучи зари, время, когда тьма не в состоянии противостоять свету.
И все стали бурно обсуждать, каким образом, все будет происходить.
– Кажется все уже решено? – раздраженно спросил Саруман, уловив в горячем споре паузу. – Значит мое мнение никого не волнует?
Гулко стукнул о ледяной пол посох главы Совета. Серый цвет посоха показывал, что маг чем-то недоволен.
Брови Гэндальфа удивленно поползли вверх:
– Разве ты придерживаешься другого мнения?
– Конечно, нет! – резко ответил Саруман. – Но зачем превращать Совет Мудрых в базар?
– Бывают моменты, когда можно на время забыть о церемониях! – также резко заметил Гэндальф. – Сейчас для нас самая большая драгоценность – время, а не устаревшие ритуалы.
– Спешка, самый большой враг магии! Уж не тебе ли надо об этом напоминать, Гэндальф Серый?
Гэндальф крепко взялся за свой посох и пристально посмотрел на Сарумана. В его взгляде глава Совета прочитал недоумение и раздражение.
Два мага несколько минут не сводили друг с друга взглядов. Это было похоже на поединок. Остальные смотрели на них с недоумением. Ничего подобного здесь никогда не было. Напряженное молчание было прервано хрустальным голосом Галадриэль – владычицы Золотого леса.
– Успокойтесь, друзья, – мягко произнесла она, покинула свое кресло и встала между волшебниками. – К чему так горячиться? – Она посмотрела на Гэндальфа. – Саруман прав. Какой бы важный вопрос мы не решали, не стоит ломать старые устои. Не ты ли Гэндальф Серый в свое время отказался нести на себе бремя Главы Совета? Раз так, то и не тебе вводить в него новые правила.
– Да, да, друзья мои, я был не прав! – поспешил согласиться Гэндальф. – Простите меня великодушно! И ты, Саруман, извини меня. Я погорячился. – На мгновение в глазах Гэндальфа все же вспыхнула молния гнева. Магу трудно было смириться, а тем более перед кем бы то ни было извиняться. Но Саруман сделал вид, что не заметил этого. – Сильное нетерпение двигало мною.
– Мы очень хорошо понимаем тебя, – принял снисходительный тон Саруман. – Не в первый раз ты предлагаешь напасть на Дул Гулдур. Всем известно, как ненавистен тебе Некромант.
– Разве мне одному? – опять удивился Гэндальф.
– Конечно, нет. Нам всем он главный враг. Но стоит ли рисковать? Правильно ли выбран момент? Хватит ли у нас сил?
Видя, что он вновь овладел Советом, Саруман успокоился, хотя где-то в глубине души все еще оставалось раздражение. Он прекрасно понимал, что Гэндальф прав, но ему почему-то было обидно, что эта идея пришла именно от него. И как он сам упустил из виду события в Дейле? Досадно.
Поэтому он заставил Гэндальфа дать самый подробный отчет о состоянии дел и плане захвата Дул Гулдура.
Никогда прежде Совет не был столь долгим. Гора Ослепительная уже перестала сверкать, и в небе зажглись первые звезды, когда было принято решение.
Совет Светлых магов и Мудрых эльфов решил уничтожить Некроманта. План совместных действий был выработан и одобрен большинством голосом. Командование Светлыми силами и штурмом крепости взял на себя Саруман. Гэндальфу он предложил взять не себя задачу уничтожения Некроманта.
– Ты справишься с ним? – спросил он друга.
Гэндальф задумался. Густые брови сошлись на его переносице, глаза наполнились гневом и решимостью.
– Мы справимся, – сказал он. – Если мы не победим Некроманта сегодня, очень скоро он станет в десять раз сильнее, чем он есть сейчас. Так что у нас нет другого выхода.
На этом Совет закончился.
Через три дня Средиземье было потрясено великим событием. Светлые маги и их союзники напали на черный замок Дул Гулдур, что несколько веков стоял в южном пределе Черного леса, делая его самым мрачным и опасным местом страны. Некромант – злодей из злодеев, вершил здесь темные дела и набирал армии орков, которые постоянно совершали набеги на селения людей, гномов и эльфов.
Все началось ранним утром, когда восток окрасился светом зари. Сильнейший порыв ветра налетел с запада и разметал черные свинцовые тучи, которые плотной пеленой накрывали южное чернолесье и десятилетиями не двигались с места. Некромант не переносил солнечного света и в его владениях всегда был вечерний сумрак. Сейчас же порывы ветра достигли такой невероятной силы, что вековые деревья, застывшие в неподвижности, вырывало из закаменевшей земли и ломало на куски. Казалось, что природа взбесилась, а ураган вознамерился уничтожить все живое. Хотя ничего живого здесь не было. Животные и птицы не жили здесь уже несколько сот лет, только в глубоких норах и каменных пещерах прятались исполинские тролли, да своры орков и волкозлаков. Все они окружили Дул Гулдур широким, на несколько лиг кольцом.
В удивлении и недоумении чудовища высовывали наружу свои отвратильные морды и смотрели на творившийся вокруг хаос. В ужасе пытались они скрыться обратно, думая, что это их черный господин свершает очередной свой опыт, найденный в черных книгах по колдовству. Но самых неудачливых ветер подхватывал, вкручивал в свои всесильные вихри и вырывал наружу и уносил с собой. В воздухе уже шансов на спасение у них не было. Там столько всего летало и кружилось, стукалось друг о друга, что гоблины и тролли гибли сотнями, оглашая рев урагана визгами и верещанием.
Затем ветер стих. Неожиданно и резко. В очистившемся небе остались только жалкие клочья черных туч, которые таяли с невероятной быстротой.
Впервые за многие столетия над Дул Гулдуром было чистое небо и прозрачный воздух. И предстал во всем своем безобразии мрачный замок, окруженный со всех сторон бездонным рвом и высоченным валом. Замок Некроманта. Он стоял в центре огромной поляны, изрытой многочисленными окопами и сторожевыми башнями связанными между собой каменными стенами. Везде копошились орки охранники. Несколько тысяч защитников охраняли покой своего господина. Неприступная крепость.
Из-за горизонта показалось солнце. Розовые лучи упали на черные камни Дул Гулдура. В это самое мгновение грохотом оружия и звоном эльфийским клинков огласился Черный лес. Засверкали среди вековых дубовых стволов золотые огни, и тысячи стрел с горящими наконечниками полетели из леса на поляну. Ошеломленные внезапным нападением орки, сотнями валились с ног, пронзенные меткими стрелами. Пытались занять боевые места, но в панике и смятении натыкались друг на друга, создавая полнейшую неразбериху. А стрелы продолжали лететь в орков со всех сторон. И за несколько коротких мгновений скрытые за деревьями и ветками лучники выпустили весь свой запас, после чего, стремительные ряды эльфов вылетели из леса и устремились к Дул Гулдуру. Словно молнии ворвались они во все еще плотные ряды орков.
Впереди на огромном белоснежном коне скакал единственный среди эльфов всадник с длинным сверкающим мечом.
Это был Элронд. Алый плащ с горящей золотой руной за его спиной показывал, что он возглавляет эльфов в этой атаке.
Орки даже не успели отступить, потому что отступать им было просто некуда, так хитро были устроены укрепления крепости. И все они гибли под беспощадными ударами эльфийских мечей. Эльфы действовали стремительно. Они хорошо знали, как мало у них времени. Надо было пробиться к главному рву до того, как Некромант наполнит его огнем.
Эльфы из дружины короля лесных эльфов наступали с севера и запада. С юга и востока Дул Гулдур атаковали рыцари союзных королевств Эриадора. Они все были на лошадях ристанийской породы, которые с легкостью преодолевали все препятствия: рвы, расщелины, рогатки и частоколы. Тяжелые двуручные мечи рыцарей сносили вражеские головы сотнями, кони затаптывали орков тысячами. Атаки людей и эльфов были столь стремительны, что через несколько минут к главному рву уже пробились несколько передовых отрядов. У рва тут же оказались нольдары – маги, не такие старые и могущественные, как Гэндальф и Саруман, но все же способные на серьезные дела. Их было около трех десятков. Со всех сторон они стали всеобщими усилиями сдерживать пламя рвущееся из бездонной пропасти. Люди и эльфы тем временем под руководством еще одной группы нольдаров устанавливали метательные орудия, и очень скоро в крепость Некроманта полетели огромные огненные шары, заряженные мощной порцией магии нольдаров.
С шумом и грохотом оранжевые и фиолетовые цветки полетели в стены крепости, но не долетая до них несколько футов, разрывались прямо в воздухе, словно натыкались на невидимое препятствие. Помимо чернокаменных стен замок Некроманта был окружен плотной завесой, созданной магией могущественного чародея, укрывавшегося за его стенами. И так была велика сила Некроманта, что магия шестидесяти нольдаров не могла преодолеть это препятствие.
Открылись главные ворота крепости, с грохотом огромных цепей упал мост, и по нему на нападающих устремился отряд каменных великанов. Десятифутовые исполины, вооруженные тяжелыми дубинами напали на осаждающих. Но их атака не была неожиданностью. Еще один отряд нольдаров вступил с ними в бой. Маги направили на великанов свои посохи, и десятки молний полетели в каменных великанов. А большие орудия тут же нацелились в открывшиеся ворота крепости, и огненные снаряды плотной массой полетели в свору великанов. И магический купол Некроманта стал съеживаться и трещать от натуги, сдерживая столь мощное воздействие. Казалось, еще немного, и он не выдержит и рассыплется в прах.
Вдруг с треском раскололась центральная башня замка, и из нее повалил густой черный дым. Он валил так быстро и плотно, что грозил заполонить собой все небо. Некроманту нужно было во что бы то ни стало закрыться от солнечного света, который становился все ярче и сильнее. В клубах черного дыма трещали многочисленные молнии. Грохнуло, и одна из молний полетела в нападающих, за ней другая, третья. Вскоре молнии дождем посыпались на людей и эльфов. Некромант не собирался сдаваться так легко, и со стен крепости уже полетели вниз крылатые твари с длинными змеиными хвостами перепончатыми крыльями и уродливыми телами. Они легко преодолевали магический купол Некроманта, вылетали наружу и коршунами налетали на людей и эльфов. Те с трудом сдерживали натиск осажденных.
А Саруман все еще не давал сигнал Гэндальфу выступать. Он все надеялся справиться своими силами. Выслал вперед еще один отряд нольдаров и велел всем, кто был в подкреплении выступать. Штурм ужесточился, но ужесточилась и оборона крепости.