Ночью Бильбо продолжил рассказ. Теперь, после происшествии во время переправы через Седогривую, его слушали с еще большим вниманием, нежели прежде. Больше уже никто не сомневался в правдивости его слов. И самое главное, Бильбо увидел, кто ехал в повозке. Это была молоденькая лет пятнадцати девушка с длинными каштановыми волосами и в очень богатом и изысканном платье. Как только она вышла из повозки все воины, включая Гил-Гэллорда, низко ей поклонились. А вышла она из повозки вечером, когда остановились на привал, подошла к костру, села на принесенную ей тут же подушку и стала в упор глядеть на Бильбо. А потом внимательно слушала его рассказ. И хотя по всему было видно, что она высокого сана, то есть очень знатная, при обращении к ней все ее называли просто Кэринтари. За ней неотступно следовала худющая и долговязая служанка с кислой физиономией. Впрочем, даже ее длинное лицо вытягивалось еще больше от изумления, когда она слушала о похождениях хоббита.
Так было на вторую, потом на третью ночь, на четвертую и пятую. И Бильбо успел поведать не только про первое свое путешествие, но и про второе. Его больше не связывали, и он заметил, что и относиться к нему стали не в пример дружелюбнее, нежели раньше. А наступления вечера так и вовсе ждали. Бильбо стал популярным, и за завтраком и ужином получал лучшие куски.
В полдень шестого дня отряд повернул на юг. Бильбо встревожился. Он оглянулся и с тоской посмотрел на север. Его взгляд увидела Кэринтари, которая выглянула из окошка своей кареты.
– Ты действительно так спешишь домой? – спросила она.
– Да, юная госпожа, – вздохнул Бильбо. – Мне очень надо поскорее быть дома.
Кэринтари ничего не ответила. Они все дальше и дальше уезжали на юг. Совсем в другую сторону от Хоббитании. И все тревожнее и печальнее становилось лицо Бильбо. Из румяного оно вдруг стало каким-то серым. И тут до всех долетел омерзительный тонкий крик:
– Прощай Бэггинс! Проклятый Бэггинс! Теперь я отберу у тебя мою прелесть! А ты оставайся в плену. Ха-ха-ха! Так тебе и надо, подлый вор! Жаль, что я не убил тебя. Ну да за этим дело не станет. С моей прелестью я приду к тебе, и ты даже не увидишь, с какой стороны я нанесу удар. А пока живи с вечной болью потери и вечным страхом невидимой смерти.
Бильбо схватился за сердце, и почувствовал, как падает с повозки. Кэринтари велела кучеру остановить, выскочила и поддержала несчастного хоббита.
– Что с тобой Бильбо? – заботливо спросила она. – Тебе плохо?
– Да, мне очень плохо, – простонал Бильбо. – Если я еще немного отдалюсь от дома, мое сердце не выдержит. Оно разорвется от тоски и боли.
Они проехали еще час. Все это время Кэринтари внимательно наблюдала за хоббитом, которого посадила к себе внутрь кареты. Здесь было очень уютно и удобно. Простая снаружи повозка внутри была отделана с настоящей роскошью и изысканностью. Но Бильбо не становилось лучше. Похоже, он говорил правду, потому что и впрямь был похож на умирающего. И тогда Кэринтари положила ему на плечи руки, заглянула ему прямо в глаза и ласково, как матери разговаривают с детьми, заговорила:
– Успокойся, Бильбо. Не надо так мучиться. Все на свете тленно, и нет ничего такого, из-за чего можно было бы так страдать.
Бильбо хотел возразить, но не смог сказать ни слова. Он увидел красивые глаза девушки, и ему вдруг показалось, что перед ним прекрасные чистые озера, в которые вдруг так захотелось окунуться с головой.
– Смотри мне в глаза, Бильбо, – продолжала Кэринтари, – и ни о чем больше не думай. Существуешь только ты и я. Вокруг нас нет ничего. Забудь обо всем. Теперь ты видишь только мои глаза и слышишь только мой голос.
И Бильбо действительно забыл обо всем на свете. Он уже утонул в озере с ярко-зеленой водой и плыл, не ощущая собственного тела. Ему было легко и приятно.
– Сейчас ты забудешь все, что с тобой было до этой минуты, – продолжала ласковым и красивым голосом внушать хоббиту Кэринтари. От ее хрупких рук исходило золотистое сияние, которое ореолом окружило голову Бильбо и окутывало его словно туманом. – Ты уснешь и проснешься только тогда, когда мы будем в моем дворце. Тогда ты встанешь и станешь моим другом, и больше никогда меня не покинешь. Ты уже не будешь помнить своих сородичей, свою Родину и родной дом. Мой дворец станет тебе домом, я буду твоим единственным другом, и ты будешь мне предан так сильно, как не был никому другому. Ты будешь развлекать меня сказками и рассказами о своей жизни, но при этом тебе будет казаться, что это все не про тебя, а совсем про другого хоббита. А сейчас подними руки и достань Сердце Земли, волшебный кристалл Граномир.
Бильбо, не открывая глаз, потянулся к ногам и достал из своего походного мешка магический камень.
– Отдай его мне!
Хоббит неохотно протянул Граномир Кэринтари. На лице у него было видно неудовольствие от своего поступка.
– Не сожалей о нем, забудь, что Сердце Земли было твоим. – Озабоченность на лице Бильбо тут же сменилось блаженством. – Теперь оно мое, и всегда было моим, – сказала девушка и взяла Граномир двумя руками. Камень вспыхнул голубым светом, но Кэринтари так ласково, словно котенка, погладила его и прижала к груди, окутала золотым светом своих рук, что Граномир тут же засветился зеленым светом. Она накрыла его двумя руками и прошептала: – Не бойся, малыш, я тебя не обижу! – Затем снова обратилась к хоббиту. – А ты, Бильбо, спи. Когда проснешься, ты ничего не будешь помнить, что я сейчас тебе сказала, но ты будешь делать все так, как я велела.
Золотой свет вокруг Бильбо погас, а сам он упал на сиденье и громко и сладко захрапел.
– Вот и славно! – звонко и по-детски рассмеялась Кэринтари. – Теперь у меня будет свой домашний хоббит, а в придачу к нему волшебный камень.
Она открыла ладони и заглянула в свет Граномира. Тот ярко вспыхнул зеленым светом и теперь уже принцесса, как до этого Бильбо, была объята зеленоватым свечением. И она уже не видела ничего из того, что было за пределами этого света. Ей было хорошо и спокойно. Кэринтари закрыла глаза и улыбнулась, потому что сквозь закрытые веки увидела перед собой седовласого старца. Он смотрел на нее мудрым всезнающим взглядом.
– Курундил! – прошептала девушка. – Великий маг и учитель света! Ты ли это?
– Да это я, Кэринтари, – ответил Саруман Белый. – Ты хотела видеть меня, моя девочка?
– Да, Владыка Света, – радостно засмеялась Кэринтари. – Теперь я всегда могу тебя видеть!
На лицо Сарумана легла легкая тень. Помрачнела и Кэринтари.
– Что-нибудь не так? – с тревогой спросила она.
– Да. Я вижу, что ты уже совсем другая, Кэринтари. Не та, что недавно гостила у меня в Изенгарде.
– Но почему, великий маг? Разве я сделала что-то плохое? Я всего лишь попросила одного маленького друга остаться со мной навсегда. Разве это преступление?
– Ты попросила? – улыбнулся Саруман. – И только?
Кэринтари смутилась:
– Да попросила.
– А может, все-таки приказала, воспользовавшись своими чарами? Разве светлая сила дана нам для этого?
– Пусть будет так! Разве это плохо?
– Это очень плохо. Но ты не все мне рассказала.
– Я еще забрала у него кое-что! – буркнула девушка. – Но он мне сам отдал!
Улыбка сошла с уст великого мага. Он ничего не сказал, только нахмурил густые белые брови и покачал головой.
Принцесса сжала кулачки и капризно топнула ножкой:
– Ну что я такого плохого сделала?
– Ты отняла чужую свободу. Нет ничего страшнее этого. Не думай, что это просто детское баловство, дитя мое!
– Но мне так понравился этот хоббит!
– Никто так не ценит свою свободу, как эти жители Средиземья. Твои чары все равно не смогут долго на него воздействовать. Ты только поселишь зло в его душе, и зло это падет на тебя же.
– Что же мне теперь делать?
– Отпусти его.
– А волшебный камень? Можно я оставлю его себе? Должна же я что-нибудь получить за то, что отпущу пленника своего отца?
Саруман улыбнулся и махнул рукой:
– Хорошо. Раз тебе так хочется… Пусть это будет его плата тебе за свою свободу.
Сказав это, Саруман исчез в зеленом свете. Кэринтари открыла глаза, посмотрела на магический кристалл и надула губки.
– Ты останешься со мной! – сказала она ему. Граномир стал переливаться зеленым и голубым светом, но девушка твердо добавила – Так велел Владыка светлых магов и мудрых эльфов маг Курундил.
Граномир сразу засверкал зеленым светом. Кэринтари положила его в красивый отделанный золотом деревянный ларец и спрятала под сиденьем, затем опять положила руки на плечи хоббита и с сожалением заговорила:
– Бильбо, послушай меня, дружок.
Золотое сияние вновь окружило Бильбо, и тот поднялся и потянулся к Кэринтари.
– Я передумала и поэтому снимаю свои чары. Забудь все, что я тебе говорила, потому что я отпущу тебя на свободу и даже помогу тебе быстрее добраться до дома. Но взамен ты отдашь мне Сердце Земли и не будешь против этого. А чтобы в твоем сердце не было жалости или сожаления о потерянном, ты не будешь помнить, что отдал Граномир мне. Ты понял?
Хоббит кивнул.
– Тогда открой глаза и проснись.
Золотое сияние погасло, Бильбо проснулся и недоуменными глазами посмотрел на Кэринтари.
– Я отпускаю тебя домой, Бильбо! – торжественно объявила принцесса, затем высунулась из окна кареты и громко позвала:
– Гил-Гэллорд!
Седовласый командир тут же подъехал к карете и наклонился к девушке.
– Поворачивай на север! – скомандовала та.
– Как же так? – На лице бывалого воина впервые за все это время отразилось настоящее изумление. – Но ведь тебя ждет твой отец, король Кардолана, принцесса Кэринтари.
Так Бильбо узнал, что Кэринтари не просто знатная девушка, а самая настоящая королевская дочь.
– Отец подождет! – ответила Гил-Гэллорду Кэринтари. – А нам надо срочно проводить господина Бэггинса до границ Хоббитании.
– Теперь я совсем ничего не понимаю! – воскликнул с большим недовольством в голосе Гил-Гэллорд. – Неужели этот маленький шпион так очаровал тебя своими сказками, что ты сама готова не только отпустить его, да еще и сопровождать неведомо куда?
– Вовсе он никакой не шпион, – рассмеялась Кэринтари. – И рассказы его вовсе не сказки, а самая что ни на есть настоящая правда. Так что он вовсе никакой не пленник, а всего лишь наш гость. Не тебя ли и твоих воинов он веселил и развлекал своими рассказами?
– Не может быть! Все это пустые выдумки и бахвальство. Сказки для детей.
Тут Бильбо не выдержал:
– Позвольте, – вмешался он в разговор, – я не позволю, чтобы при мне меня называли пустым бахвальщиком, и того хуже, лжецом.
– Погоди, Бильбо, – опустила ему на плечо руку принцесса. – Не горячись. Я сейчас докажу твою правоту. Знаешь, Гил-Гэллорд, о ком больше всего говорилось на пирах в Эльфорте в этот раз, когда я гостила там у своего дяди Элронда?
– Понятия не имею! – хмуро буркнул Гил-Гэллорд.
– Так я тебе скажу, – опять рассмеялась Кэринтари. – Все эльфы только и говорили, что о Бильбо Бэггинсе из Хоббитауна, и пели песни о его похождениях. Так что все, что мы слышали на ночных привалах от нашего пленника, я уже слышала в Последнем Домашнем Приюте. Так что у меня нет оснований не верить Бильбо. Поэтому поворачиваем, и как можно скорее.
– Но, Кэринтари! – опять попытался возразить Гил-Гэллорд.
– Ты забыл, что отец велел тебе выполнять все мои просьбы? – перебила его принцесса.
– Я помню, ваше высочество, – отдал честь Гил-Гэллорд.
– Тогда выполняй.
И отряд повернул обратно. И Бильбо к величайшей для себя радости увидел, как они вновь миновали то место, где он слышал крики Горлума, а затем поехали дальше.
Хоббитании стала приближаться.
Отряд двигался стремительно. Кардоланское королевство было очень зажиточным и развитым. Хорошие дороги, почтовые станции через каждые десять миль, давали возможность в любое время заменить уставших лошадей, так что не останавливались даже ночевать. Устраивали только короткие двухчасовые привалы, чтобы отдохнули люди. Так что королевство стремительно пронеслось мимо взволнованного Бильбо Бэггинса. И не прошло и двух дней, как Гил-Гэллорд дал приказ остановиться. Это случилось ранним утром, почти на рассвете, когда еще стоял густой утренний туман, и впереди не видно было не зги. Тем не менее, Гил-Гэллорд подъехал к карете, где все это время вместе с принцессой и ее служанкой ехал Бильбо, и, поклонившись, сказал:
– Дальше дороги нет. Река. За ней страна хафлингов. Чтобы добраться до моста надо поехать на юг. Но пограничный мост будет только через двадцать лиг. Поворачивать?
– Нет! – заволновался Бильбо. – Это Брандуин. Наша река. Двадцать лиг это слишком много. Я боюсь опоздать. Оставьте меня здесь, я поищу лодку или паром.
– Я уже послал на поиски, – сказал Гил-Гэллорд.
И пока Бильбо вылезал из кареты и разминал затекшие от долгой поездки ноги, лодка была обнаружена. Она была причалена к берегу совсем недалеко. И это явно была хоббичья лодка – маленькая и удобная.
Бильбо наскоро попрощался с большеногими, низко поклонился принцессе Кэринтари и поблагодарил Гил-Гэллорда.
– Меня то за что? – хмыкнул храбрый воин.
– За то, что ты спас мою жизнь трижды, – объяснил ему хоббит. – Первый раз, когда привел свой отряд к старому дереву и уничтожил орков и волкозлаков, а во второй раз, когда не дал своим людям, которые и меня приняли за гоблина, прикончить меня. И в третий раз на реке. Век буду за это признателен. Так, что прошу в гости в любое время.
И он протянул Гил-Гэллорду руку. Седовласый воин усмехнулся, взгляд его потеплел, и он пожал Бильбо руку.
– До свидания, друзья! – крикнул Бильбо остальным большеногим и побежал к лодке. Спустился по крутому бережку к воде, со страхом сел в лодочку, в которой и одному было тесно, взял в руки единственное весло, коротенькое и с широкой лопастью, и оттолкнулся от берега. Прошло несколько минут, и берег для него пропал в рассветном тумане. Некоторое время еще были слышны голоса людей и топот лошадиных копыт, но потом пропали и они. Большеногие тоже поехали в свою сторону.
Глава тринадцатая
САРУМАН И ГРАНОМИР, САРУМАН И КАМЕНЬ ОРТ ХАНКА,
РАЗГОВОР С ГЭНДАЛЬФОМ
Кэринтари не долго грустила оттого, что ей пришлось разлучиться с Бильбо. Буквально через час карета остановилась. В окошко заглянул Гил-Гэллорд.
– Принцесса, тут с тобой кое-кто хочет поговорить.
– Кто это? – удивилась Кэринтари.
– Странник в белой одежде и с посохом мага.
Принцесса очень удивилась и сама вышла из кареты. Ее удивление возросло еще больше, когда рядом с Гил-Гэллордом она увидела Сарумана.
– Здравствуй, дитя мое! – маг подошел к принцессе и ласково взял ее за руки, окинул пронзительным взором, и, казалось увидел ее насквозь. – Ты хотела меня видеть?
– Да, – помимо воли пробормотала Кэринтари.
Саруман посмотрел на Гил-Гэллорда. Тот понял, что ему не следует быть рядом с принцессой и магом, и отошел в сторону, чтобы осмотреть, в каком состоянии находится отряд.
– Ты удивлена? – спросил Саруман у принцессы, обнимая ее за плечи и привлекая к себе.
– Да, учитель. Я думала, что ты далеко.
– Я был не здесь, но когда понял, что ты зашла слишком далеко в своих детских играх и веселых забавах, поспешил увидеть тебя.
– Но что тебя беспокоит? Я ведь отпустила хоббита!
– Оставим хоббита в покое. Пусть идет своей дорогой. Меня интересует, то, что он оставил тебе.
– Граномир?
– Да.
– Но ты же сказал, что это его плата за свободу.
– Я и сейчас это повторю.
– Что же тогда?
Саруман заглянул принцессе в глаза. Словно проник в самую душу девушки.
– Я кое-что узнал про этот камень. Он опасен для тебя.
– Что такое?
– Слишком могущественная спрятана в нем сила. А ты еще так юна и неопытна. Если оставишь его у себя, то подвергнешься большой опасности. Не искушай судьбу. Такими вещами должны владеть достойные. Те, кто в состоянии взять на себя такую тяжкую ношу.
Кэринтари очень не хотелось расставаться с Граномиром. Но ее уважение перед Саруманом было столь великим, что она почти не раздумывала.
– Я должна отдать Граномир тебе, учитель?
– Да.
– Что ж, бери.
Глаза Сарумана вспыхнули от радости. Кэринтари захлопала ресницами, на которых заблестели слезы.
– Ну-ну! – словно добрый дедушка, Саруман ласково погладил принцессу по щеке. – Неужели ты думаешь, что я заберу у тебя такую славную игрушку, и не дам взамен новой? Помнишь, как тебе понравилось черепаховое зеркальце?
– То, что всегда веселит и радует?
– Да. Оно твое! – Маг вынул из рукава круглое зеркальце в оправе из черепахового панциря и протянул принцессе.
Кэринтари тут же забыла о том, как она хотела иметь Граномир. Едва заглянула в зеркальце, сразу заулыбалась, а потом и вовсе расхохоталась. Громко и звонко, как маленькая девочка.
Через несколько минут Гил-Гэллорд повел свой отряд дальше. Саруман проводил кардоланцев взглядом. Маг забыл про принцессу Кэринтари еще раньше, чем ее карета скрылась за поворотом. Мысли его были уже очень далеко. В левой руке старца покоился Граномир. Он переливался зеленым светом, но на его гранях иногда вспыхивали голубоватые отблески…
…Договориться с королем вольных табунщиков Тенгелом Золотое Солнце и получить от него согласие построить жилье у реки Изен оказалось намного легче, чем найти пещеру Орт Ханка. Три года понадобилось Саруману, чтобы найти вход в подземелье, укрытое за толщей скал. И магия здесь была бессильна. Горы не хотели отдать своей тайны. И он бы так ничего и не обнаружил, если бы не обратился за помощью к гномам. И гномы нашли Орт Ханк, глубочайшее подземелье. И, к великой досаде его, оно оказалось чуть ли не под самым носом мага – в полулиге от его дома.
В один промозглый зимний день, к нему в кабинет пришел запыхавшийся командир отряда гномов Долин Добролаз. Он был весь в угольной пыли, но по его удовлетворенному лицу Саруман понял, что гном хочет ему сказать что-то важное. Он еле скрыл волнение, охватившее его, и внешне остался беспристрастен.
– Что такое, Долин? – спросил он, откладывая в сторону книгу.
– Нашли! – выдохнул Долин, и глаза его алчно блеснули.
– Что нашли? – деланно равнодушным голосом спросил маг. – Залежи золотых самородков?
– И их тоже, Светлый маг.
Больше Саруман не мог скрывать своего волнения. Он резко встал и подошел к Долину Добролазу.
– Где?
– Совсем близко, – улыбнулся гном и кивнул за спину.
Саруман увидел через открытую за его спиной дверь острую вершину скалы, что возвышалась прямо над рекой.
– Изенгард! – воскликнул маг.
– Точно так! – хохотнул гном и довольно хлопнул по своей лопатистой бороде. – Кто бы мог подумать? Черный гнилой зуб оказался тем, что мы ищем. И не нашли бы до сих пор, если бы мои ребята не вздумали залезть на нее, чтобы посмотреть на табуны Коники. Ты знаешь, мы гномы не признаем лошадей, но иногда и нам любопытно глянуть на них. И на самой вершине у Валина вдруг упала мотыга и стукнулась о камень. Камень в сторону, а под ним дыра. Может быть мы бы и не обратили бы на эту норку внимание, да у Дилли в нее свалился серебряный окошель. Монета не крупная, но он сказал, что с места не сойдет, если его не достанет. Сунул руку в нору, а достать не может. Там, говорит, пустота! Ну, тут мы рукава засучили и принялись за дело. И часа не прошло, как нам открылся тоннель, спиралью идущий вниз.
Все это Долин рассказывал Саруману уже на ходу. Маг торопливо шел к Изенгарду. Рука его нервно сжимала жезл, который звонко постукивал о каменистую землю. Чтобы поспеть за ним, гному пришлось чуть не бежать. На вершине Изенгарда они оказались чуть ли не через несколько мгновений, а старец даже не запыхался и остался по-прежнему величественным и красивым, с гнома же пот тек ручьями.
– Ты говорил, что все ценное, что мы найдем под твоей землей наше, – уже у входа в подземелье напомнил магу Колин.
– Я свое слово держу, – отмахнулся Саруман.
Он чуть не бегом вбежал в чернеющий под ногами тоннель.
– Тут ступени! – воскликнул маг через несколько шагов. – Это тоже ваша работа?
Гном расхохотался:
– Шутишь, великий маг?
В тоннеле было темно, хоть глаз выколи. Гномы все прекрасно видели без фонарей. Посох Сарумана вдруг засветился, и белый свет, хлынувший от него, мигом разогнал подземный мрак. Волшебник увидел счастливые глаза товарищей Долина. Гномы рудокопы были правы: золота здесь были залежи. Но меньше всего оно интересовало волшебника. Он почувствовал, что то, что он ищет совсем рядом. Гномы не поспевали за ним, так быстро он продолжал спускаться дальше. Полы его белоснежного плаща развевались за ним словно крылья. Рудокопы побежали за магом. И как они не старались, все равно сильно отстали.
– Золото наше! – доносились их возмущенные вопли до ушей Сарумана.
И вот долгожданный путь завершился. Тоннель кончился небольшим гротом, в центре которого чуть ли не над потолком висел совсем небольшой, с крупное яблоко, черный шар. Словно гигантская жемчужина, отливал он иссини черными совершенно гладкими боками. Увидев его, Саруман едва успел укрыться плащом. Он сразу распознал могучую недобрую силу, что шла от шара.
Гномы оказались не такими смышлеными. Запыхавшиеся они вбежали в грот, увидели шар и замерли, не в силах отвести от него глаз. Прошла минута, и первым за лицо схватился Долин:
– Я ничего не вижу! Мои глаза ослепли. Что же такое происходит? Сделай же что-нибудь, Светлый маг!
Вслед за Долином завопили остальные гномы. Они попадали на пол и стали кататься по нему с криками и проклятиями. Затем крики их постепенно стали стихать, гномы затихли и больше уже не шевелились.
Саруман закрыл глаза и внутренним взором окинул пространство пещеры. Он усмехнулся, потому что увидел, что черный шар лишился той смертельной силы, которая могла бы быть для него опасной. Всю ее он потратил на гномов. Маг открыл глаза, и для верности направил на шар мощный поток белого света…
Через три дня Саруман уже смело держал в руках и разглядывал черный шар со всех сторон. Тот таинственно мерцал и переливался чернотой. И маг знал, что самое интересное внутри шара. Именно там внутри находится то, что укрыто за непроницаемой черной поверхностью. Стоит лишь заглянуть внутрь и…
Заглянуть внутрь шара маг осмелился только через месяц. Он достал его из ларца и взял в руки. долго любовался игрой красок тьмы, затем приблизил к своему лицу и медленно начал подносить к глазам, погружаясь все больше и больше в непроницаемый мрак. Осталось всего ничего, и тут в дверь его кабинета постучали. Маг вздрогнул, и черная пелена спала с его глаз, потому что он узнал стук. Так мог стучать только Гэндальф Серый – весело и настойчиво.
Саруман со вздохом разочарования и в то же время с облегчением отложил шар, запер его обратно в ларец и вышел к гостю. По негласным правилам маги никогда не заходят друг к другу в помещения, которые служат им для магических занятий. Встречи их всегда бывают вне этих стен.
– Что это ты вдруг надумал навестить меня? – хмуро спросил Саруман, когда кончились приветствия, и долг вежливости был соблюден. Он едва скрывал свое раздражение.
Но Гэндальф был очень серьезен.
– Я был в Дул Гулдуре. И только что оттуда.
– И что? С чего это тебя вдруг заинтересовали старые развалины?
– Сомнения, сомнения – мои вечные спутники привели меня к местам былых сражений. Многое могут рассказать и руины. Я спустился под землю и прошел тем путем, каким удрал Некромант. Там под землей остался коридор. Непросто было найти его. Но я нашел. В нем все еще пылают огнем багровые стены. И это доказывает, что Некромант бежал тогда, а не был раздавлен. Что ты на это скажешь?
Саруман сильно встревожился:
– И что ты там видел?
– Я видел черные руны! Девять рун.
Несколько секунд маги прожигали друг друга взглядами. Саруман еле сдержался, чтобы не задать вопрос. Гэндальф заговорил первым:
– Знаешь, что они гласили?
– Нет! – Все свои силы Саруман потратил на то, чтобы скрыть свою ложь. – Откуда я могу это знать? Ведь это ты спускался в багровый коридор. Я там никогда не был.
Тонкие губы Гэндальфа сжались в узенькие полосочки:
– Я вернулся!
– Что? – не понял Саруман. – Откуда ты вернулся?
– Там было написано: «Я вернулся!» черными из крови орков рунами.
– Что за чушь?
– А то ты не знаешь, кто может вернуться из-под земли?
– Саурон? – Узнав, что его гость видел под землей Дул Гулдура совсем не то, что он, Саруман облегченно вздохнул. – Гэндальф, опять ты со своими страхами!
– Погоди меня успокаивать! – чуть ли не закричал Гэндальф. – Следопыты с юга сообщили мне, что месяц назад в Мордоре объявился великий чародей, и он уже объявил себя Сауроном Древним, и тамошние жители уже признали его власть. Что ты на это скажешь? Древние пророчества начинают сбываться.
– Ничего не скажу. Сведения не проверены. Всего лишь слухи и домыслы.
– Не пора ли снова собирать совет?
– Не сейчас! – отмахнулся Саруман. – Ты торопишь события. А я не люблю спешки. У тебя должны быть для созыва Совета более основательные доводы.
– Доводы? – чуть не в гневе воскликнул Гэндальф. – Что ж, будут тебе доводы!
И он покинул дом Сарумана, чтобы встреться с ним в следующий раз уже на горе Ослепительной в присутствии остальных Светлых магов и Мудрых эльфов. С тревогой проводил его Саруман. Когда мага не стало видно, он усмехнулся в бороду и пробормотал: