Сувестр Пьер. Жокей в маске

   – Нет, из этой лошадки ничего не выйдет, – говорили они. – Возможно, она и не околеет до скачек в Отей, но уж точно переломает себе ноги перед первым препятствием.
   Один Бридж был полон энтузиазма. Перечить ему, естественно, никто не смел.
   «В конце концов, если хозяин малость свихнулся, – рассуждал про себя Скотт, – то это его личное дело. Не мне с ним спорить. Но если он окажется хоть наполовину прав, тогда… тогда я – последний идиот!»

 

 
   Через несколько дней, около трех часов дня, Бридж спешил на деловое свидание. Перед отъездом он с удовлетворением констатировал, что Каскадер делает большие успехи. Это выглядело более чем странным, так как именно в этот день жеребец поранил ногу и теперь немного прихрамывал. Тем не менее, Бридж по-прежнему был полон энтузиазма.
   – Все идет отлично, парень, – говорил он Скотту. – Скоро мы им всем покажем!
   Конюх послушно соглашался. Бридж похлопал его по плечу, сел в машину, сказал шоферу адрес и укатил.
   Автомобиль проехал через Сен-Жерменский лес, миновал Версаль и двинулся в направлении Шеврез. Проезжая мимо убогой заброшенной фермы, машина вдруг остановилась. Бридж вышел и направился к воротам. Он явно нервничал.
   Поглядев на него сейчас, трудно было узнать того довольного лошадника, который утром поглаживал Каскадера и предсказывал ему победу. Лицо его было напряжено, губа закушена.
   – Фабер! – позвал он. – Папаша Фабер!
   – Кто там? – раздался голос.
   Из глубокого кресла, стоящего возле потухшего очага, поднялся старый крестьянин.
   – А, это вы, господин Бридж, – проговорил он, попыхивая трубкой.
   – Да, я.
   – Зачем пожаловали?
   Бридж пожал плечами:
   – Вам должно быть известно.
   Крестьянин удивился:
   – С чего бы это?
   – Как? Значит, вы не получили моего письма?
   – Почему же, получил. Ну и что с того?
   Бридж снова закусил губу. Папаша Фабер оперся на спинку кресла и спокойно его разглядывал. Бридж побагровел и резко спросил:
   – Как он?
   Крестьянин выпустил клуб дыма:
   – Все в порядке. Тренировка прошла прекрасно. Мы с каждым днем делаем успехи! Но – хорошего понемногу. Не стоит его переутомлять.
   Бридж облегченно вздохнул.
   – Конечно-конечно, вы правы, – пробормотал он и добавил почти застенчиво: – А где он? Могу я его увидеть?
   – Конечно, – улыбнулся папаша Фабер. – Как вам будет угодно.
   Они вышли из дома и направились к убогого вида зданьицу, служившему конюшней. Однако убогим оно казалось только снаружи. Внутри же размещались три стойла, убранных настолько роскошно, что они нисколько не уступали апартаментам Каскадера в Мезон-Лафит. Два из них пустовали, но третье… Да, в третьем находилось поистине великолепное животное.
   Это был серый в яблоках жеребец благородных кровей. Глаза его метали огонь, тонкие ноги нетерпеливо подрагивали, чуткие ноздри раздувались при каждом звуке. На широкой груди перекатывались мышцы.
   Бридж вошел в стойло.
   – Да, черт возьми, – прошептал он, с нежностью глядя на жеребца. – С ним я выиграю!
   С величайшей осторожностью, чтобы не потревожить животное, он потрепал его по холке и провел рукой по бокам:
   – Это настоящий победитель!
   – Да, это победитель… – повторил Фабер.
   Мужчины вышли из конюшни.
   – Поздравляю вас, мой друг, – обратился Бридж к крестьянину. – Бодри не ошибся, поручив вам тренировку. Животное в отличной форме. О'кей, вы получите свою восьмую часть.
   – Восьмую часть? – переспросил старик. – Позвольте узнать, чего?
   – Как чего? Первого приза!
   Бридж говорил уверенно, но в интонациях его угадывалась напряженность.
   – Вы отлично натренировали лошадь, папаша Фабер, и вам полагается награда. Восьмая часть от первого приза – это куча денег!
   Старый крестьянин скрестил руки на груди и рассмеялся.
   – О, мсье, как вы добры! Как вы заботитесь о папаше Фабере! Но мне не нужна благотворительность. Я предпочитаю получить все.
   Прошло некоторое время, прежде чем до Бриджа дошел смысл этих слов.
   – Вот как… – медленно произнес он. – Что вы хотите этим сказать?
   – Именно то, что и сказал. И вы меня прекрасно слышали.
   Бридж сжал кулаки.
   – Да, я вас слышу, – проговорил он с тихой яростью. – Но не понимаю.
   Он заглянул старику в глаза:
   – Эта лошадь моя!
   – Нет, – меланхолично ответил крестьянин.
   – Не валяйте дурака, Фабер! – взорвался Бридж. – Я купил эту лошадь! Я заплатил за нее деньги, и она моя! Никто не может помешать мне ее забрать, поняли?
   – Вы так думаете? – спросил с издевкой крестьянин, набивая трубку.
   Лошадника охватила ярость. Откинув голову назад, он прогремел:
   – По какому праву вы позволяете себе говорить со мной в таком тоне?
   Папаша Фабер молча пожал плечами.
   – Вы что, не знаете, что я заплатил за нее тридцать тысяч? – наступал на него Бридж.
   Старик вытянул руку вперед:
   – Знаю, знаю. Но я знаю и кое-что другое!
   Бридж задохнулся от ярости. Казалось, он собирается ударить собеседника.
   – Что вы несете? – прошипел он с ненавистью. – Заткните глотку!
   Крестьянин холодно усмехнулся.
   – Заткнуть глотку? – переспросил он. – С какой стати? Мне нечего скрывать!
   – Мне тоже!
   – А вот в этом я не уверен!
   От флегматичности папаши Фабера не осталось и следа. Весь подобравшись, он медленно двинулся на Бриджа. Тот машинально сделал шаг назад.
   – Слушайте, вы! – заговорил крестьянин. – Эта лошадь здесь, в моей конюшне. Каждый день я провожу с ней тренировки. Любой пастух в округе подтвердит, что она моя. Вам прекрасно известно, что покойный Бодри не афишировал, что владеет этим животным. И вот поэтому…
   – И вот поэтому заткните глотку, а то не получите вообще ни су! – заорал Бридж. – Мне наплевать, что там думают ваши знакомые пастухи. Эта лошадь принадлежит мне, я купил ее за тридцать тысяч франков. И у меня есть расписка, что Рене Бодри эти деньги получил!
   Крестьянин расхохотался.
   – Что тут смешного? – ощерился Бридж. – Я все могу доказать!
   Папаша Фабер пренебрежительно махнул рукой и процедил:
   – Возьмите себя в руки, Бридж, вы ведь не малое дитя. Может, вы и сумеете доказать, что Бодри продал вам эту лошадь, только сдается мне, что вам не захочется кому-нибудь показывать расписку. К тому же промокашка из-под нее уже в полиции…
   – Я тоже читаю газеты, – высокомерно бросил Бридж. – Ну и что?
   – И правильно делаете, что читаете, – усмехнулся папаша Фабер. – Полезная штука. Вот и я, как прочел про эту промокашку, так сразу все и понял…
   В его голосе было столько спокойной уверенности, что Бридж вздрогнул.
   – Что вы такое могли понять? – пробормотал он. – Вы просто старый болван!
   Старик захихикал:
   – Старый болван? Может быть, может быть… А понял я вот что. После встречи с вами бедняга Бодри больше никуда не заходил. Его подвесили ночью в лесу. И ведь какие честные бандиты – ни бумажника не тронули, ни часов не сняли. Одна загвоздка – никаких тридцати тысяч при нем не оказалось.
   Фабер выпустил клуб дыма:
   – Вы хитрец, мсье Бридж. Да только и я не дурак. Не в ваших привычках легко расставаться с денежками. Вот вы и заплатили их Бодри, а потом прикончили беднягу. Ведь как удобно – теперь при вас и лошадка, и деньги, а о сделке никто не знает. Да только на вашу беду нашлась промокашечка…
   Бриджа затрясло.
   – Старая сволочь! – прошипел он и, казалось, хотел наброситься на старика.
   Однако ничего не вышло. Папаша Фабер железной хваткой сдавил ему запястье, и Бридж со стоном упал на одно колено.
   – Негодяй! – хрипел он. – Вы обвиняете меня в убийстве! Да я уничтожу вас! Вы будете гнить в тюрьме до конца жизни!
   Старик отпустил его и отступил на шаг.
   – Убийца, – четко произнес он. – Подлый убийца. Еще вчера я, может, в этом сомневался, но сегодня абсолютно уверен.
   Он снова затянулся:
   – Собираетесь засадить меня за решетку? Что ж, попробуйте. Кто я такой? Одинокий старый человек, живу уединенно, воспитываю лошадок. Ни разу в жизни полиция не имела ко мне никаких претензий. Да, мы с покойным Бодри порой прокручивали кой-какие дела, но попробуйте, докажите это! Зато я могу в любой момент доказать, что вы убийца.
   С этими словами старик схватил Бриджа за плечо и втолкнул в помещение фермы.
   – Вы неосторожны, дорогой мой, – продолжал он. – Вот ваше пальто. А в нем бумажник, верно? А там, в бумажнике…
   Бридж хрипло вскрикнул.
   – Ага, – усмехнулся папаша Фабер, – там, в бумажнике, расписка несчастного Бодри. И я сейчас возьму ее, отнесу в полицию и потребую вашего ареста. А вы пока посидите тут взаперти. Представляете, как обрадуются полицейские?
   За время этого монолога глаза старого крестьянина сузились, он перешел на хриплый свистящий шепот. Неожиданно он размахнулся, и Бридж оказался на земле, корчась от боли.
   – Ты, богач, прикончил Бодри из-за денег! – прошипел он. – А я всю жизнь гнул спину на вас, толстосумов! Теперь я тоже хочу стать богатым. И эту лошадку я сохраню. А ты пойдешь на гильотину. Пусть свершится правосудие!
   Бридж застонал, на глазах его выступили слезы бессильной ярости. Зачем он снял пальто? Почему не переложил револьвер в карман брюк! Одним выстрелом можно было бы покончить… А врукопашную ему с этим стариком не совладать. Несмотря на годы, тот сильнее, а главное, храбрее и решительнее. Почва уходила из-под ног Бриджа. Он пропал, все кончено!
   – Вы думаете, я лишусь моей лошадки, когда вам отрубят голову? – продолжал папаша Фабер. – Нет, не надейтесь. Я немало потренировал лошадей на своем веку и тоже обучился кое-каким хитростям. Мне ничего не стоит заставить жеребчика похромать с недельку, да так, что за него и десятки никто не даст. А потом все почему-то проходит! Три месяца спустя все забывается, а через полгодика бац: появляется новая лошадь и завоевывает главный приз. Для меня!
   Старик злобно усмехнулся.
   – Пора прощаться, Бридж. Скучать придется недолго. Скоро приговор будет приведен в исполнение.
   И тут чьи-то руки легли на плечи папаши Фабера. Побледнев, старик попытался повернуться, но это было все равно, что пробовать сдвинуть плечом каменную стену.
   – Не рановато ли объявлять приговор, папаша Фабер? – тихо спросил чей-то голос.

Глава 15

КРОВАВЫЙ ДОЖДЬ

   Папаша Фабер отчаянно рванулся, но его держали крепко.
   – Итак, вы приговариваете Бриджа к смерти? – продолжал негромкий зловещий голос. – В таком случае я приговариваю к смерти вас. И палач мне для этого не потребуется.
   Глаза папаши Фабера остекленели. Он увидел, как Бридж вскочил на ноги с выражением огромного облегчения на лице. Почувствовав, что хватка немного ослабла, старик повернул голову. Незнакомец, неожиданно пришедший на помощь лошаднику из Мезон-Лафит, отступил на шаг. Лица его было не разглядеть против света. Видно было, что он высок, мускулист и одет во все черное. И нечто во всей его фигуре вселяло такой леденящий ужас, как будто сам Сатана неожиданно появился из своего царства.
   – Кто вы такой? – хрипло пробормотал крестьянин. Что вам нужно?
   – Кто я? – все так же тихо переспросил незнакомец.
   Он двинулся вперед, и папаша Фабер в испуге попятился.
   – А так ли тебе нужно знать, кто я? – продолжал вошедший. – Я тот, который убивает. Устраивает тебя такое определение?
   Он сделал еще шаг.
   – И сейчас мне нужна твоя жизнь. Смирись и отдай мне ее.
   Еще шаг.
   – Сжальтесь! – взмолился папаша Фабер. – Зачем вам моя жизнь? Я вас не знаю! Я никогда в жизни не сделал вам ничего дурного!
   Незнакомец зловеще улыбнулся:
   – Верно, старик, ты меня не знаешь. Но я знаю Бриджа. А ты собирался выдать его полиции. Бридж – мой человек.
   Он сделал еще шаг. Папаша Фабер упал на колени и протянул руки вперед.
   – Пощадите! Я ничего не скажу!
   Неизвестный покачал головой.
   – Даже если так, предательства не прощают. И потом… Я ведь могу убить тебя просто потому, что мне хочется!
   Он достал из кармана часы.
   – Прощайся с жизнью, папаша Фабер. У тебя осталось две минуты.
   И, не обращая внимания на стоны и мольбы старика, убийца стал следить за циферблатом.
   Как хрупко все в этом мире! Минуту назад папаша Фабер торжествовал. Он держал Бриджа в своих руках, его ждали упоение местью, богатство и спокойная старость. И вот уже он сидит, загнанный в угол, беспомощный и безоружный, в двух шагах от неминуемой смерти. Силы покинули старика.
   – Сжальтесь! – прошептал он в последний раз, но ответа не услышал.
   Человек в черном молча следил за секундной стрелкой, перевалившей на второй круг.
   – Одна минута, – бесстрастно объявил он.
   Содрогаясь от рыданий, старый крестьянин пополз к своему палачу.
   – Пощадите! – молил он. – Возьмите лошадь! Возьмите все, только оставьте жизнь!
   Из-за плеча незнакомца вскочил злобно ощерившийся Бридж. Как и все трусы, он уже забыл, что минуту назад готов был лизать сапоги старика.
   – Пощады? – прокаркал лошадник. – Да тебя надо повесить на твоем собственном языке!
   Незнакомец сделал короткий властный жест, и Бридж замолчал, как будто ему в рот забили кляп. Человек в черном произнес:
   – Полминуты.
   Папаша Фабер схватился за голову.
   – Я буду вашим рабом! – зарыдал он. – Я могу быть полезен! Я могу перекрашивать лошадей! Я тридцать лет этим занимался!
   – Пятнадцать секунд, – раздался бесстрастный голос.
   Старик издавал бессвязные звуки, глаза его дико блуждали. Слышно было только:
   – Я знаю разные хитрости! Я буду служить! Хитрости… Знаю…
   – Одну из своих хитростей ты уже показал! – злобно прошипел Бридж, в то же время опасливо косясь на незнакомца. – Хотел продать меня, гадина. Теперь получай свое!
   Часы неизвестного издали мелодичный звон, прозвучавший приговором старому Фаберу. Убийца захлопнул крышку и буднично сказал:
   – Время истекло.
   Неуловимым движением он оказался возле старика и схватил его за горло. Тот захрипел. Бридж подбежал, держа в руке вилы.
   – Я прикончу его? – умоляюще спросил он.
   – Нет! – брезгливо бросил незнакомец. – Не надо крови.
   И подхватив хрипящего Фабера, он поволок его к бочке с водой. Старик не сопротивлялся, он похож был на тюк с тряпьем.
   Бочка оказалась пустой.
   – Насос! – приказал убийца.
   Бридж принялся качать. Несмазанный рычаг заскрипел. Вода начала прибывать. Незнакомец, не отпуская папашу Фабера и явно наслаждаясь, приговаривал:
   – Ты провинился, старик, ты поступил нехорошо. За это я устрою тебе головомойку.
   – Да, да! – поддакивал Бридж. – Искупаем его! Промоем мозги!
   Папаша Фабер в безмолвном ужасе вращал глазами. Выхода не было.
   – А что потом сделаем с трупом? – деловито спрашивал Бридж.
   – Там видно будет, – равнодушно пожал плечами незнакомец. – Помоги-ка.
   И, велев Бриджу поднять ноги старика, убийца опустил голову своей жертвы в воду. Слепое, безумное желание жить охватило несчастного крестьянина. Он прекрасно понимал, что положение его безнадежно, что пощады не будет, но инстинкт приказывал бороться, несмотря ни на что. И папаша Фабер начал последнюю битву за свою жизнь.
   Тело его изогнулось, он рванулся, и Бридж с воплем отлетел к стене. Следующим отчаянным броском старик чуть не сбил с ног человека в черном, но тот в последний миг увернулся и мощным ударом поверг крестьянина на землю. Прежде чем тот успел подняться, его грудь придавили коленом, а на горле сомкнулись железные пальцы противника.
   – Ты хочешь жить, папаша Фабер? – спросил незнакомец, по-прежнему не повышая голоса. – Или тебе хочется легкой смерти? Рад бы душой, но никак не могу. Видишь ли, мне очень надо тебя утопить. Просто ничего не могу с собой поделать.
   – Ты… Дьявол… – прохрипел старик, чувствуя, как в глазах все меркнет.
   Человек в черном немного ослабил свои смертельные объятия.
   – Не совсем, – тихо сказал он. – Но я немногим хуже.
   Впервые его голос зазвучал чуть громче.
   – Ты сопротивлялся мне – ты достоин уважения. Поэтому я отвечу на твой вопрос. Ты спрашивал, кто я. Так вот, старик, тебе выпала большая честь умереть от руки Фантомаса.
   Глаза папаши Фабера выкатились из орбит. Да, это имя наводило на парижан больший ужас, чем Сатана! Никто еще не видел человека, которому дьявол лично перерезал бы горло, а за этим чудовищем из плоти и крови тянулся такой кровавый след, что одно упоминание о нем повергало в дрожь.
   Бездна… Бездна преступлений, крови и слез. Это было последнее, о чем успел подумать папаша Фабер. Убийца метко ударил его кулаком в висок, и сознание старика померкло. Фантомас почти с нежностью похлопал крестьянина по щеке, затем рывком приподнял и засунул головой в воду.
   Пока тело папаши Фабера сотрясали последние конвульсии, Фантомас с насмешкой посмотрел на Бриджа, который только сейчас сумел подняться на ноги и все еще ошеломленно крутил головой.
   – Кажется, я поспел вовремя, а? – спросил бандит. – Ты выглядел не лучшим образом! Еще несколько минут, и дело было бы провалено.
   На лице Бриджа появилась жалкая улыбка. Фантомас презрительно хмыкнул.
   – Хорош помощничек, нечего сказать! Когда я поручил тебе дело в Сен-Жерменском лесу, ты умудрился наследить и посадить нам на хвост этого проныру Фандора. Как можно было не подумать о промокашке?
   Хотя он говорил, по-прежнему не повышая голоса, Бриджа начала бить мелкая дрожь.
   – Непростительная глупость, – спокойно продолжал Фантомас.
   Он вынул голову трупа из бочки и бросил тело на пол. Раздался глухой стук.
   – А как ты позволил облапошить себя сегодня? Притащил сюда расписку этого Бодри, явился без оружия…
   Бридж пытался возразить, но в голосе Фантомаса зазвенел металл.
   – Изволь придержать язык, когда я разговариваю! Если бы ты даже притащил сюда пушку и спрятал ее в придорожных кустах, толку от этого бы не было. Оружие хорошо тогда, когда оно под рукой. А ты хлопал ушами, и опоздай я немного, мы бы не только лишились лошади, но ты сейчас сидел бы на допросе в полиции, а там работают куда более умные люди, чем ты!
   Бридж молчал, скованный страхом. Фантомас махнул рукой.
   – Ладно, не изображай из себя собственный памятник. Посмотри, что там со стариком.
   Бридж бросился к телу и попытался нащупать пульс. Через минуту он доложил:
   – Мертв.
   – Вот и славно. А какой боевой был старикашка! Не чета тебе… Да перестань ты трястись, черт побери! Будь мужчиной.
   Он помолчал.
   – Итак, папаша Фабер унес в могилу тайну смерти Бодри. Ну, теперь давай решать, куда денем труп. Может, повесишь его на дереве напротив своей конюшни? Дело тебе вроде знакомое…
   Бридж вымученно улыбнулся. Он все еще не мог прийти в себя от страха. Да, он не гнушался убийством, но одно дело задушить ничего не подозревающего Бодри, напав на него сзади темной ночью, и совсем другое, когда противник знает о твоих намерениях и готов к отпору. Старик до смерти его напугал. Но по сравнению с Фантомасом старик был сущим ангелом! Вот кто внушает настоящий ужас…
   Фантомас положил руку ему на плечо, и Бридж подскочил от страха. Убийца больно сдавил ему руку и поставил перед собой.
   – Пора тебе повзрослеть, – внушительно сказал он. – У меня нет никакой охоты нянчиться с истеричными детками. Лучше пошевели мозгами. Что ты предлагаешь делать с телом?
   – Может… – неуверенно начал лошадник, – может, бросить его в конюшне, возле поилки? Ну, поскользнулся, ударился головой. Полиция примет это за несчастный случай и…
   Фантомас нетерпеливым жестом заставил его замолчать и прошелся по комнате.
   – Ты лишний раз доказываешь, что мозгов у тебя меньше, чем у самого глупого полицейского капрала. Думаешь, мы оставили мало следов? А если кто-нибудь видел, как ты подъезжал сюда на своей дурацкой машине? Ты попадешься, и парень вроде Жюва за десять минут выжмет из тебя все, что ты знаешь.
   Бридж прижал руку к сердцу, в глазах его появилось жалкое выражение.
   – Что ж, коль скоро работать приходится с идиотами, думать, увы, надо самому, – продолжал Фантомас, – поэтому…
   Он помедлил и спросил:
   – Деревня тут далеко?
   – В двух километрах, – ответил Бридж.
   – Ну вот и хорошо. Самое подходящее расстояние. Никто не заподозрит. Значит…
   Фантомас огляделся по сторонам.
   – Пойди, разыщи какую-нибудь тачку. И кинь в нее охапку соломы.

 

 
   Жуа-ан-Жоза находится слишком далеко от Парижа, чтобы считаться предместьем, и слишком близко, чтобы выглядеть патриархальной деревушкой. Электрическое освещение, которым так гордятся жители, придает местечку сходство с городком, в основном же это обыкновенный поселок. Центральная улочка, которая, конечно, громко именуется Гран Рю^[1], расширяется посередине, образуя базарную площадь, на которой, впрочем, никто постоянно не торгует. Лишь по праздникам здесь разбивают свои палатки старьевщики, а заезжие торговцы устраивают лотереи, на которых зеваки могут выиграть будильник, трубку или покрывало на подушку. Торговцы, естественно, внакладе не остаются.
   На этой площади находятся все основные достопримечательности Жуа-ан-Жоза. Это мэрия, которая размещается в несуразном здании, почему-то именуемом ратушей. За ней – местная церковь, давно требующая капитального ремонта. Дальше аптека, самое, пожалуй, современное здание. В ее стеклянных витринах выставлены разноцветные пузырьки и, что главное, три огромных зеркала, в которые местные жители смотрятся подолгу и с удовольствием.
   С другой же стороны площади высится массивная каменная стена. Она ограждает обширное поместье, которое население городка называет «Замком». Сам Замок – это огромная серая махина с черепичной крышей, построенная без каких-либо архитектурных изысков. Она состоит из трех этажей.
   Каменная лестница с замшелыми ступенями спускается в великолепный сад, занимающий добрых два гектара. Он тянется вдоль площади и дальше, вдоль Гран Рю.
   За церковью находится гордость горожан – электростанция. О ней жители городка никогда не забывают упомянуть. Она была построена на средства муниципалитета, проявившего (видимо, в минуту слабости) невероятную щедрость. На открытие станции мэр рассчитывал пригласить министра и, таким образом, завести полезное знакомство. Но у министра, вероятно, и так хватало знакомых мэров, он ограничился поздравительным письмом и не приехал. А чудо техники осталось.
   В описываемый день на базарной площади собралась толпа. Для Жуа-ан-Жоза это означает, что присутствовало, по меньшей мере, шесть человек. Значит, должно было произойти выдающееся событие.
   И действительно, сегодня ожидались испытания первой поливальной машины. На площади присутствовали все муниципальные чиновники.
   Господин Матирье, мэр, держал речь.
   – Дорогие сограждане! – вещал он. – Я думаю, вы понимаете все значение того события, которое произойдет сейчас на ваших глазах. Городская поливальная машина – это не просто бессмысленный инструмент для разбрызгивания воды. Нет, господа! Это могучее средство для поддержания гигиены и нашего с вами обогащения.
   Мэр обвел собравшихся многозначительным взглядом и продолжал:
   – Почему, спросите вы? Потому что, смывая пыль с наших улиц и стен наших домов, мы улучшаем климат и общественное здоровье. Что же касается притока денежных средств, то чистые, ухоженные дороги привлекут сюда автомобилистов. Многочисленные торговцы и простые туристы будут останавливаться в нашем городе, предлагать свои товары и покупать наши. Как видите, господа, тут прямая выгода!
   Муниципальные чиновники важно кивали головами в такт речи мэра. Из толпы раздавались восторженные крики. Лишь на некоторых лицах застыло недоумение. Кое-кому было непонятно, почему многочисленные рытвины и колдобины будут привлекать автомобилистов, даже если их тщательно вымыть.
   К тому времени градоначальник закончил свою речь и величественно взмахнул рукой. На площадь въехала поливальная машина.
   Новинка представляла собой ядовито-зеленого цвета бочку, влекомую единственной муниципальной лошадью. На козлах сидел маленький толстый человек. Его смело можно было бы отнести к числу городских достопримечательностей. Господь явно перестарался, наделяя его физическими недостатками, кучер был одноног, однорук и глух, как пень.
   – Подъезжайте сюда! – крикнул мэр.
   Потом, вспомнив, что имеет дело с глухим, энергично замахал руками. «Поливальная машина» медленно покатилась вдоль тротуара.
   – Вот наше приобретение! – с гордостью заявил мэр. – Конструкция простая, крепкая, и никаких сложностей с управлением. Наполняем ее водой, затем открываем этот кран – и поливаем!
   Слова мэра сопровождались столь красноречивыми движениями, что понял даже глухой. Весьма гордый своей новой ролью городского поливальщика, он решил немедленно доказать согражданам полное соответствие занимаемой должности и неожиданно открыл кран. Из бочки вырвалась мощная струя воды. В мгновение ока все, оказавшиеся поблизости, вымокли с головы до ног. Раздался смех, за ним воцарилась мертвая тишина.
   Муниципальные служащие с недоумением, а затем и с ужасом смотрели друг на друга. Нет, не холодный душ так перепугал их. На сюртуках мужчин и платьях дам появились совсем не водяные капли…
   – Что такое? – пробормотал мэр, разглядывая свою одежду. – Ничего не понимаю! Похоже, что это…