Сувестр Пьер. Жокей в маске

   – Что за чертовщина… – послышалось в толпе. – Похоже, в этом заезде принимает участие нечистая сила. Вы посмотрите, что творится!
   И действительно, происходящее напоминало заранее подстроенный спектакль. Из двенадцати лошадей, начинавших заезд, осталось только две. Семеро были покалечены, остальные, прихрамывая, сошли с дистанции. Гонку продолжали лишь Каскадер и Примевер.
   Да и тут, судя по всему, исход был предрешен. Хоть Примевер и напрягал сейчас все силы, показывая чудеса скорости, ему не догнать было Каскадера, которому оставалось каких-нибудь триста метров до финиша. С трибун раздавались требования назвать имя жокея в маске. Жандармы метались туда-сюда, призывая публику сохранять спокойствие.
   Пожалуй, единственным, кто не потерял голову, был граф Мобан. Плотно сжав губы, он стоял на трибуне, прямой и надменный. Если бы кто-нибудь посмотрел на него сейчас внимательно, то поразился бы произошедшей перемене. В глазах графа полыхал огонь, в чертах появилось мрачное величие. Седые волосы и бакенбарды казались чужими на помолодевшем лице. Не отрываясь, граф следил за Каскадером.
   Стоявший возле весовой Мэксон рванул воротник и оглянулся по сторонам. Губы его побелели, на лбу выступили капли пота. Казалось, американец ищет пути к отступлению.
   И вдруг зрители, на все лады костерившие Каскадера и его загадочного всадника, радостно заулюлюкали. Обстановка на дорожке снова изменилась. Серый в яблоках жеребец споткнулся и перешел на неуверенную, вялую рысь. Примевер стремительно догонял его!
   Раздались аплодисменты.
   – Не выдержал! – орали в толпе. – Куда тебе, вислозадому! Обгони его, Примевер!
   Только несколько истинных знатоков недовольно нахмурились. От их наметанного взгляда не ускользнуло, что наездник нарочно сдерживает лошадь, мешая ей финишировать достойно.
   – Посмотрите-ка, – негромко сказал пожилой господин своему соседу, – этот молодчик спятил. Еще немного, и он разорвет ей губы удилами!
   Его собеседник медленно кивнул.
   – Да, старается вовсю. Удивительно, как этого до сих пор никто не заметил!
   Однако это уже увидели. Несколько наиболее горячих игроков с протестующими криками полезли через заграждение. Подоспевшие жандармы заработали дубинками. Над ипподромом стоял сплошной рев. Примевер стремительно настигал Каскадера, который едва двигался. До финиша ему оставалось всего несколько метров, но жокей не давал ему преодолеть их! Еще секунда, другая – и Примевер первым пересек линию финиша.
   – Победа! – завопили в толпе. – Он выиграл заезд! Ура Примеверу!
   Лицо Мэксона налилось кровью. Он несколько раз глубоко вздохнул и стал подниматься по трибунам. Подойдя к графу Мобану, он прохрипел:
   – Вы проиграли. По условиям пари деньги должны быть выплачены немедленно.
   Все члены жокей-клуба смотрели в их сторону. Не каждый день увидишь, как проигрывают миллион франков наличными! Неужели Мобан заплатит, тем самым признав, что заезд проходил без нарушения правил? По сравнению с чудовищным гамом, царившим вокруг, на этом пятачке было удивительно тихо.
   Граф молчал. Потом повернул к Мэксону помертвевшее лицо и процедил:
   – Ну что ж, радуйтесь. Вы выиграли. Получите ваши деньги.
   Он усмехнулся и добавил:
   – Это меня не разорит. Если захочу, я достану куда больше.
   Небрежным жестом граф вынул пачку банковских билетов и протянул их американцу. Мэксон взял деньги и посмотрел на них так, словно в руках у него была бомба. Лицо его побагровело еще больше.
   – Так-так… – прошипел он. – Благородный граф Мобан платит долги… Только вот своими ли деньгами он их платит?
   Американец замахал рукой, призывая окружающих в свидетели.
   – Это мои деньги! – взвизгнул он. – Я сегодня утром их пересчитывал и знаю номера банкнот. Полчаса назад они лежали здесь!
   И Мэксон распахнул свой пиджак, показывая порезанный карман.
   – Этот прохвост обокрал меня! Я немедленно передам его полиции!
   Граф Мобан не стал ждать появления жандармов. Оттолкнув Мэксона, он с кошачьей ловкостью перемахнул через перила и спрыгнул на газон. Через минуту он скрылся в толпе. И в ту же секунду внизу раздался голос инспектора Жюва:
   – Общий приказ – арестовать графа Мобана. И без церемоний! Это – Фантомас!

 

 
   Тем временем толпа у въезда в паддок вовсю глазела на загадочного жокея, гарцевавшего на Каскадере. Тот так и не снял свою маску, несмотря на град оскорблений и угроз. Те же люди, которым он помог выиграть, теперь поносили его.
   – Жулик! Тебя дисквалифицируют! Все видели, что ты нарочно придерживал лошадь!
   Наконец жокею это надоело. Свистнул хлыст, и Каскадер рванулся вперед. Толпа бросилась врассыпную, и лошадь, легко перескочив через загородку, оказалась в паддоке. Не теряя времени, жокей передал ее конюху и, одолев забор с другой стороны, бросился к поджидавшему его автомобилю. Как только дверца захлопнулась, машина тронулась с места. Жокей снял маску и вытер потное лицо. Если бы его увидел сейчас работник конюшни в Мезон-Лафит, он тотчас же узнал бы Скотта. Человек более информированный сказал бы:
   – Жером Фандор!

Глава 29

СМЕРТОНОСНЫЙ СЕЙФ

   Жюв не мог себе простить, что пропустил момент, когда Мэксон отправился получать свой долг. Поэтому ему пришлось отбиваться от служащих, поставленных для того, чтобы пускать на центральную трибуну только членов жокей-клуба. Конечно, удостоверение инспектора Службы безопасности произвело надлежащее впечатление, но драгоценные секунды были потеряны. Пока Жюв пробирался наверх, Мобан оказался на газоне.
   Полицейский стонал от ярости. Теперь, когда уже не оставалось сомнений, что под маской графа скрывается Фантомас, у преступника снова появился шанс убежать от правосудия.
   Однако шанс этот был невелик – все-таки Жюв гонялся за своим врагом двенадцать лет. Весь ипподром был наводнен агентами, ждущими команды. И больше всего их скопилось возле весовой, ведь именно здесь располагалась трибуна жокей-клуба.
   Незадолго до конца заезда к паддоку подъехал автомобиль. Дежуривший неподалеку Леон подозвал Мишеля и шепнул:
   – Узнаешь шофера?
   Мишель кивнул. За рулем сидел слуга графа Мобана. С тех пор с машины не спускали глаз.
   Спустя минуту прямо к трибуне подкатил конный экипаж, также принадлежавший Мобану. Леон и Мишель переглянулись. Карета будто специально остановилась на самом виду, в то время как автомобиль вовсе не бросался в глаза в тени изгороди. Похоже было, что именно его используют в случае поспешного бегства. Стараясь не привлекать внимания, сыщики переместились поближе к машине. По иронии судьбы именно в тот момент, когда агент докладывал Жюву о принятых мерах, Мэксон отправился получать свой миллион.
   И все же теперь казалось маловероятным, чтобы Фантомасу удалось скрыться. Куда бы он ни двинулся, везде его ждала ловушка.
   Отдав приказ о задержании Мобана, инспектор поспешил покинуть трибуну, чтобы избежать дурацких вопросов и избавить себя от созерцания истерик, которые с такой охотой и легкостью закатывают светские дамы. У входа в паддок Жюв столкнулся со своим помощником. Вид у Мишеля был озадаченный и виноватый.
   – Что такое? – резко спросил Жюв.
   – Понимаете, шеф… – Мишель с трудом перевел дыхание, – произошла накладка.
   – Выражайтесь яснее, пожалуйста. Что там у вас случилось?
   – Мы наблюдали за автомобилем и увидели, как какой-то тип перемахнул через забор, уселся внутрь и помчался во весь опор.
   – Так что в этом странного? – нетерпеливо перебил Жюв. – Это был Мобан?
   Мишель покраснел:
   – Понимаете, шеф, маска…
   – Да не тяните вы! – взорвался инспектор. – Говорите по существу.
   Сыщик вытянулся и отрапортовал:
   – Согласно приказу мы начали преследование. На сигналы остановиться водитель не реагировал, и пришлось загнать его в кювет. Но когда мы увидели пассажира, оказалось, что это мсье Жером Фандор.
   Жюв сжал кулаки:
   – Фандор?! Ах, черт…
   Инспектор понял, что произошло. Спеша оказаться подальше от публики, журналист прыгнул в первую попавшуюся машину, видимо, приняв ее за такси. Полицейские бросились в погоню, и винить их не за что – они выполняли приказ. Таким образом, на какое-то время пост оказался покинутым, и из паддока вполне можно было ускользнуть. Жюв взглянул на расстроенного Мишеля, и ему стало жалко сыщика.
   – Не казнитесь, старина, – произнес инспектор. – Тут нет вашей вины. Если Фантомас и ускользнул, то не потому, что переиграл вас, а благодаря прискорбному стечению обстоятельств.
   Мишель благодарно улыбнулся. Инспектор похлопал его по плечу.
   – Главное, что мы разоблачили мерзавца. Теперь ему от нас не уйти. И даже если нам не повезет, ему не удастся больше пользоваться элегантной маской графа Мобана.
   Коллеги тем временем подошли к весовой, и последние слова Жюва были услышаны многими и мигом облетели все трибуны. Члены жокей-клуба многозначительно перешептывались. Каждый утверждал, что последнее время не раз замечал нечто подозрительное в поведении графа. Еще бы, кому хотелось признавать, что он горячо поддерживал величайшего преступника Франции, да еще прочил его в президенты клуба?
   Зато американский миллионер мгновенно завоевал множество симпатий.
   – Поздравляю, господин Мэксон! – неслось со всех сторон.
   Подошедший Жюв улыбнулся американцу. Тот ответил растерянным кивком.
   – Браво! – сказал инспектор. – Теперь место президента вам обеспечено.
   – Спасибо, старина, – вздохнул Мэксон. – Но чего это стоило! Вы спасли мне больше, чем состояние, вы спасли мою честь!
   Он оглянулся по сторонам и спросил, понизив голос до шепота:
   – А что с Фантомасом?
   Жюв хотел ответить, но не успел, так как сзади его окликнули:
   – Можно вас на минутку, мсье?
   Инспектор обернулся. Перед ним стоял Фандор, которого несколько минут назад Леон с Мишелем чуть не арестовали. Против ожидания вид у журналиста был весьма беспечный и даже насмешливый. Он прищурился и небрежно заметил:
   – Выглядите вы неважно, инспектор. Что-нибудь еще стряслось?
   Полицейский недовольно нахмурился и промолчал. Фандор обиделся:
   – Черт побери, я не заслужил, чтобы меня не удостаивали ответом. Уж я-то сделал все, что от меня зависело, даже удержал эту проклятую лошадь, что было не легче, чем остановить слона за хвост. И Элен старалась, как могла. Да и вы только выиграли! Мэксон займет пост, принадлежащий ему по праву, и на ипподроме больше не будут твориться темные дела. Даже если Фантомас и сбежит, все равно победа налицо!
   Глаза инспектора стали ледяными. Он смерил Фандора взглядом.
   – И ты действительно веришь в то, что говоришь? – тихо спросил он. – Ты действительно считаешь, что мы одержали победу?
   Журналист пожал плечами:
   – А почему нет? Ведь главное, что тайное наконец стало явным!
   – И значит, нам всем можно идти отдыхать, да? – проговорил Жюв. – Ведь мы победители! Мы всего лишь дали Фантомасу уйти!
   На этот раз выражение беззаботности исчезло с лица Фандора.
   – Ну, не преувеличивайте, инспектор, – неуверенно произнес он.
   Жюв остановил его резким взмахом руки.
   – Тут нет преувеличения, – с горечью сказал он. – Это правда. Не победу должны мы праздновать, а очередное поражение. Я не могу и не хочу чувствовать себя победителем, если не поймал убийцу.
   Его настроение передалось Фандору. Он нахмурился и потянул инспектора за рукав:
   – Пойдемте отсюда.
   Жюв помотал головой:
   – Я еще побуду.
   – Хотите разделить с Мэксоном его триумф?
   Полицейский молча пожал плечами.
   Между тем вокруг вовсю чествовали американца. Кто-то сказал со смехом:
   – Хорошо, что деньги остались при вас!
   Мэксон отмахнулся. Он никогда не упускал случая подчеркнуть, что деньги сами по себе для него ничего не значат, что они являются лишь средством борьбы за достойное существование. Они необходимы только потому, что без них нельзя обойтись, но заслуживают лишь презрения.
   Жюв толкнул Фандора:
   – Есть с чем поздравлять! Выиграть пари и получить в награду деньги, которые перед этим вытащили из твоего же кармана!
   Да, поздравлять тут было не с чем. Американец действительно не заработал на пари ни сантима.
   Мэксон поглядел на Жюва и нахмурился. Инспектор, который, казалось бы, должен был разделить его радость, стоял мрачнее тучи. Миллионер спустился на несколько ступенек.
   – Почему вы невеселы, дружище? – спросил он. – Что вас беспокоит?
   Жюв неопределенно покачал головой.
   – Но в чем дело? – настаивал американец.
   Инспектор поморщился:
   – Да так, есть одна вещь. Я вам потом объясню. Вы сейчас домой?
   – Да, конечно.
   – Тогда у меня к вам просьба. Завезите по пути нас с Фандором.
   – О чем разговор!
   Мэксон был явно заинтригован. Почему инспектор хочет ехать с ним, когда у него есть служебная машина? Может, ему в голову пришел какой-нибудь новый хитроумный план? Американец поклонился и пригласил:
   – А может, вы окажете мне честь поужинать со мной? У меня отличный повар.
   Жюв рассеянно потер лоб:
   – Ужин… Я и забыл совсем…
   И отрицательно покачал головой:
   – Нет, в другой раз. Итак, едем?
   Все трое направились к выходу с ипподрома. За ними следовала группа членов жокей-клуба, ловивших каждое слово своего будущего президента. Вскоре они подошли к шикарному автомобилю.
   – Домой, – бросил шоферу Мэксон, усаживаясь на переднее сиденье.
   Жюв тронул его за плечо.
   – Не сразу, – мягко сказал он. – Сначала на улицу Вожирар, дом сто сорок два.
   Мэксон поднял брови:
   – Вожирар, сто сорок два? Как вам будет угодно. Я не тороплюсь.
   И, помахав рукой членам клуба, американец хлопнул дверцей. Когда машина тронулась с места, Мэксон обернулся и заинтересованно спросил:
   – Жюв, что вы еще задумали? Зачем нам ехать на улицу Вожирар?
   – Надо постараться сделать так, чтобы нас не убили, – серьезно ответил Жюв.
   – Чтобы нас что? – поразился Мэксон. – Что вы такое сказали?
   Инспектор чуть заметно усмехнулся.
   – Скоро поймете, – коротко ответил он и откинулся на кожаные подушки. Вытащив из ящика египетскую сигарету, Жюв закурил.
   Фандор поморщился. Он не любил ароматизированных восточных Табаков. Вынув пачку «Капорала» – единственный сорт, который он признавал, журналист чиркнул спичкой и выпустил клуб дыма. Видя, что инспектор не настроен разговаривать, он обратился к Мэксону:
   – И как вы оцениваете создавшуюся ситуацию, мсье?
   Американец рассмеялся:
   – В отличие от нашего друга инспектора я не склонен впадать в меланхолию. По крайней мере, лично для меня все не так уж плохо.
   – Вот как… – задумчиво произнес журналист. – Очень за вас рад.
   – Спасибо, – добродушно ответил Мэксон. – Все действительно неплохо. Граф Мобан разоблачен, и теперь очень сомнительно, чтобы Фантомасу удалось когда-нибудь пролезть в жокей-клуб. Когда я стану президентом, то буду лично за этим следить!
   Он подумал и добавил:
   – Да и украденный миллион вновь вернулся ко мне – тоже неплохо!
   Он замолчал, наткнувшись на взгляд Жюва. Инспектор проворчал:
   – Мне бы ваш оптимизм! Но, увы, он ни на чем не основан. Положение куда хуже, чем вам бы того хотелось.
   Американец обиженно сморщился:
   – Вы говорите загадками, инспектор! Неужели нельзя объяснить толком?
   – Толком? – усмехнулся Жюв. – Извольте. Итак, граф Мобан разоблачен. Вряд ли это его обрадовало. Вы говорите – Фантомас сбежал, мы очистили от него город. О, вы не знаете Фантомаса! Во всем мире нет более мстительного существа, чем он! И он не прощает тех, кто хоть в чем-то взял над ним верх. И отныне он может подстерегать вас в любом месте, с любым лицом! И не успокоится, пока не возьмет реванш.
   Жюв глухо кашлянул.
   – Вы радуетесь, что нам вернули ваш миллион. Вы отняли его у Фантомаса! То есть, с его точки зрения, поступок подлый и бесчестный. И он не остановится, пока не вернет эти деньги. Итак, мсье, можно подвести итог. Не стоит говорить: «Я получил миллион, а Фантомас сбежал». Лучше выразиться короче: «Фантомас и я стали смертельными врагами!»
   Слушая речь Жюва, Мэксон слегка побледнел.
   – Черт побери, – пробормотал он. – Я не думал, что это так серьезно!
   Казалось, до него сейчас дошло, что Жюв не станет в подобной ситуации бросаться словами. Он начал наконец понимать, какого страшного врага приобрел.
   Жюв сидел мрачный, как туча. Для него существовал только один способ справиться с Фантомасом – убить его. Пока преступник жив, он не позволит кому-то торжествовать победу.
   У инспектора теперь оставался один шанс, и он собирался его использовать. Долгие годы борьбы с Фантомасом научили его предугадывать некоторые шаги Гения преступления. И сейчас он был почти уверен, что, потеряв надежду стать президентом жокей-клуба, Фантомас сделает все, чтобы его удачливый соперник никогда не занял это место. Теперь его задача не только спасти Мэксона, но и поймать в ловушку жестокого убийцу…
   Американец нервно усмехнулся.
   – Похоже, вы меня убедили, – признал он. – Я-то по своей глупости предполагал, что на этом деле можно ставить точку.
   Он помолчал и, обретя прежнее спокойствие, спросил:
   – Но почему мы сейчас едем на улицу Вожирар? Это входит в план?
   – Входит, входит, – рассеянно пробормотал инспектор, глядя в окно.
   Мэксон снова обиженно насупился. Фандор поспешил объяснить:
   – Понимаете, когда мы отъезжали, у машины толпилось столько народа…
   – Ну и что? – не понял Мэксон. – Они же сейчас не бегут за нами!
   Фандор улыбнулся:
   – Конечно, нет. Но многие слышали, что мы отправляемся на улицу Вожирар.
   – А что там находится?
   – Я думаю, этого и мсье Жюв не знает, – подмигнул журналист. – Может, там пустырь. А едем мы, как и собирались, к вам домой.
   Американец помотал головой:
   – Что за ерунда…
   Жюв оторвался от окна.
   – Все, что мы делаем, мы делаем исключительно ради вашей безопасности, – терпеливо, как ребенку, проговорил он. – Мы охотимся за Фантомасом не первый год, и никто, кроме нас, не знает, на что способен этот негодяй. У него повсюду свои люди, и информацию он получает мгновенно. Я нисколько не удивлюсь, если на улице Вожирар уже поджидает фургон, чтобы «случайно» врезаться в вашу машину. И никто никогда не найдет концов – обычная автокатастрофа.
   Он помолчал и продолжил:
   – Можно выбрать и что-нибудь другое, без затей. Раздастся случайный выстрел, и пуля пробьет вам голову. Или под машиной взорвется бомба, и все мы превратимся в груду костей…
   Прикрывшись шляпой, Фандор подавал своему другу отчаянные знаки. Чего доброго, Мэксон перепугается до полусмерти! Наконец инспектор и сам заметил, что перегнул палку.
   – Впрочем, пока можете не волноваться, – проворчал он. – Слава Богу, мы не собираемся на улицу Вожирар. Будем надеяться, что по дороге к вашему дому засады не встретим.
   Пораженный Мэксон больше не задавал вопросов. Он только повторял:
   – Черт возьми… Ах, черт возьми… – и вытирал лицо платком.
   Наконец он выдавил:
   – Да, вы умеете поднять настроение!
   Жюв, нахохлившись, молчал. Через несколько минут американец немного успокоился.
   – Итак, я приговорен к смерти… – протянул он. – Верно, инспектор?
   Жюв глухо ответил:
   – Да, Фантомасом вы приговорены. Но, черт побери, Фантомас – это не закон. И я, инспектор Жюв, приговариваю к смерти Фантомаса! Придет час, когда я стану его палачом!
   Тем временем машина выехала из Булонского леса и направилась к площади Звезды. Жюв внимательно посмотрел назад. За ними никто не ехал. Инспектор опустил разделяющее салон стекло и сказал водителю:
   – Улица Тардье.
   Мэксон поднял брови:
   – Опять ничего не понимаю… Так мы ко мне едем, или к вам?
   – Сначала заедем ко мне, – буркнул полицейский. – Нужно взять ключ.
   – Какой ключ?
   – Увидите.
   В который раз за этот день Мэксон убедился, что инспектор не расположен давать разъяснения. Жюв побледнел, на лбу выступили капли пота. Он избегал взглядов своих попутчиков. Даже Фандор, всегда безоговорочно становившийся на сторону друга, почувствовал неловкость.
   – В чем дело, Жюв? – тихо спросил он. – Вы приговорили Фантомаса к смерти и решили привести приговор в исполнение без меня?
   Молодой человек испытывал одновременно досаду и тревогу. Кто знает, что задумал инспектор! Возможно, его план настолько опасен, что он не хочет рисковать жизнью Фандора. А вдруг Жюв замыслил что-нибудь противозаконное? Ведь он всегда говорил, что Фантомас должен кончить жизнь на гильотине после справедливого суда присяжных!
   Инспектор, нахмурившись, заговорил, и каждое слово давалось ему с трудом:
   – Я понимаю, о чем ты думаешь. Законник Жюв решил бороться с врагом его же собственным оружием! Что ж, ты прав. Мне приходится выбирать между жизнью нашего друга Мэксона и жизнью этого ублюдка. Да, я всегда служил одному божеству – Закону. И закон требует передать Фантомаса в руки правосудия, чтобы все увидели его истинное лицо.
   Он вздохнул.
   – Но мы имеем дело не с простым преступником, а с чудовищем, с извергом рода человеческого. Вспомни, сколько раз он обманывал нас, сколько раз исчезал в последний момент! И каждый раз в результате нашей неудачи гибли невинные люди. Нет, мы больше не можем позволить себе роскошь пытаться посадить Фантомаса в тюрьму. Его надо стереть с лица земли, не дожидаясь, пока он найдет себе новую жертву!
   Глаза Жюва были полузакрыты, он говорил так, словно приносил присягу:
   – Я, инспектор Службы безопасности, в здравом уме и твердой памяти, утверждаю, что Фантомас не достоин людского суда. Единственное, чего заслуживает это чудовище – смерти. И сегодня же вечером я сделаю все, чтобы убить его. Я буду безжалостен, ибо от того, удастся ли мне осуществить свое намерение, зависит человеческая жизнь.
   Мэксон завороженно молчал, слушая этот монолог. Зная репутацию Жюва, он понимал, каких усилий стоит тому забыть свои принципы и взять на себя глубоко противную ему роль палача. По спине американца тек холодный пот. Он чувствовал себя пешкой в зловещей шахматной партии. И вся надежда была на то, что Жюв спасет его, уничтожив ферзя противника.
   И в то же время Мэксона терзало любопытство. Что же придумал этот француз? Как он заманит в ловушку преступника, которого в течение долгих лет безуспешно разыскивала полиция многих стран? Американцу почему-то не приходила в голову самая простая мысль – именно он будет играть роль наживки.
   «Помоги Бог этому человеку! – думал миллионер. – Он спасет меня!»
   Из его уст готовы были вырваться слова благодарности, но он вовремя одернул себя. Инспектору сейчас не до излияний.
   Тем временем автомобиль затормозил возле дома Жюва на улице Тардье.
   – Подождите меня здесь, – сказал инспектор, выбираясь из машины.
   Он скрылся в парадном и через несколько минут вернулся, держа в руке конверт. На этот раз он выглядел довольным.
   – Что это у вас? – спросил Мэксон.
   Жюв улыбнулся:
   – Подтверждение тому, что мои люди еще не разучились выполнять приказы.
   Он захлопнул дверцу и тронул американца за плечо.
   – Это касается вас. Видите ли, я взял на себя смелость послать по вашему адресу небольшую посылку. Надеюсь, вы не рассердитесь.
   – О чем вы говорите! – засуетился Мэксон. – Сколько угодно…
   И тут же спросил с любопытством:
   – А что в ней такое?
   Фандор тоже посмотрел на друга вопросительно. Он был не менее заинтригован. Жюв бросил шоферу адрес Мэксона и повернулся к своим спутникам.
   – Все довольно просто, – проговорил он. – Сколько сейчас времени?
   Мэксон посмотрел на часы:
   – Четверть восьмого.
   – Значит, банки уже закрыты?
   – Конечно.
   – То-то и оно. А у вас при себе миллион франков. Что вы с ним сделаете, когда приедете домой? Положите в сейф?
   – Естественно.
   Жюв кивнул головой:
   – Разумная мысль. Только держу пари, что пока вы были на ипподроме, в вашем доме уже побывали непрошеные гости и сняли слепки со всех замков. Это не так уж сложно, уверяю вас.
   Американец поежился:
   – Но почему?
   – Для бизнесмена вы довольно наивны, – усмехнулся инспектор. – Это же очевидно! Вы лишили Фантомаса возможности получить «честно заработанный» миллион. Не в его правилах мириться с такой бесцеремонностью. Он захочет получить деньги назад.
   – И вы думаете, что он…
   – Именно так, мой друг. Он решит порыться в вашем сейфе, не завалялось ли там чего. Но только на этот раз он поплатится!
   Жюв тряхнул головой:
   – Да, на этот раз он не останется безнаказанным! Его ждет гибель!
   Уверенность инспектора понемногу начала передаваться и Фандору.
   – Жюв, не томите, – взмолился журналист. – Хватит загадок! Неужели вы не можете объяснить все просто и понятно?
   – Да-да! – подхватил Мэксон. – Расскажите, что это за посылка? Как вы собираетесь убить Фантомаса? Просто пристрелить?
   Жюв вздохнул:
   – Увы, если бы это было так просто… Спросите моего друга Фандора, сколько раз я стрелял в это чудовище! Поневоле начнешь думать, что негодяй заговорен от пуль. Впрочем, насчет нечистой силы утверждать не берусь, а вот пуленепробиваемый жилет он носит наверняка. Не может быть, чтобы я в него ни разу не попал…