Страница:
– Я принял тебя, потому что моя цнбр сочла тебя родственным… – Голос махо был задумчив. – Я не знаю ее мотивов. И не должен знать.
– Как ты понимаешь, кто свой и кто чужой? – спросил Дар.
– Это просто. Когда я вижу тангра, его отбив говорит мне, частью чего он является. Потому что часть и целое – это одно. Если он того же корня, что и я, мы с ним – одно!
– Видишь, хотя тангры могут между собой ссориться, враждовать – для Атсинбирг они одно, верно?
– Верно. Вражда между своими – ничто для цнбр.
– Возможно, тот же закон относится и к Атсинбирг всех кланов – все вместе они одно для чего-то большего, хотя между собой они враждуют!
– Ты порой говоришь странные вещи, Даарр. – Махо опустил голову. – Я никогда не задумывался об этом… Чего частью может быть Атсинбирг целого клана? Это похоже на бред. Что может объединять в одно целое цнбр Хуу и цнбр а'Зардата? Что может сближать ю'Линнор и б'Рван?
– Ссорящиеся тангры – мелочь для травы клана. Ссорящиеся кланы – мелочь для чего-то очень большого.
– Что же это может быть? – Голос махо возмущенно возвысился.
– Если я не тангр твоего клана, почему Атсинбирг ю'Линнора стала помогать мне?
– Меня этот вопрос волнует уже восемь дней, – проворчал махо.
– Я подозреваю, – зачарованно прошептал Дар, – что мои первоначальные вопросы могут прояснить это.
– Что?
– Если я узнаю, кто я и откуда пришел, то узнаю, частью чего я являюсь на самом деле. Возможно, частью этого же являются кланы!
– Древние!.. – тоном откровения прошептал махо. – Ты послан Древними танграми! Как я не понял этого раньше!
– То же самое говорил мне Куаргир, – отмахнулся Дар. – Что это меняет?
– Твой кх'отр был хитер, но не мудр. – Старик прикрыл в задумчивости глаза, отчего они сделались тонкими изогнутыми полумесяцами, напомнив несчастного Куаргира. – Мало сказать «Древний», надо еще суметь понять, что это и для чего…
Некоторое время они шли молча, старик смотрел перед собой невидящим взглядом. Наконец мысли, владевшие им, прорвались наружу:
– Твои способности экстраординарны, и все же ты простой тангр. Ты несешь в себе цнбр, отличающуюся от всех кланов, и все же трава любой из них признает в тебе родство.
– Эй! Пока только трава ю'Линнора признала меня!..
– Не будь глупцом. Вспомни, что ты еще нашел общий язык с Зордаором, Саудраком и Куаргиром?! А это три разных клана! Разве они бросались на тебя с шиташами?
Он внезапно зажмурил веки и тут же, открыв их, наградил Дара напряженнейшим из своих взглядов.
– Я знаю, в чем твоя проблема, Даарр Древний! И мне кажется, что я вижу твою цель… Твою великую цель!
– В чем же она? – не удержался Дар.
– Для начала тебе необходимо вступить в свою полноту. И после этого все произойдет само собой!
– Что именно?
Старик осторожными шагами спускался по сыпучему откосу, стараясь ступать на корни выглядевших мертвыми кустов. Прошло много времени, прежде чем махо наконец ответил. Его голос изменился, приобрел тягучую речитативную интонацию, почти пение:
– Гонкларды бесконечно сильны, их небесные лодки покорили тучи и солнце, даже ночные звезды для них не преграда. Они владеют мягким железом и живым огнем, с помощью которых преследуют своих врагов. Любых врагов, но не Древних тангров! Древние – великие воины, их небесные лодки еще больше и еще могучее! Но они затерялись среди звезд в своих великих походах и подвигах. Однако до них долетела весточка, что их неразумные дети на Рортанге страдают от своеволия злых гонклардов. Тогда они собрались на Большой Круг и послали одного из них на разведку и помощь своим детям… Это был ты, Даарр Древний! Ты собрался и вышел в путь. Однако гонкларды почуяли недоброе, и когда ты приблизился, они ударили твою лодку, и она сломалась… Но Древний сильнее гонклардов! Враги тангров не смогли повредить твое тело – тело могучего воина. Благодарение Вечному Небу! Все, что им удалось, – это повредить твою память, ты перестал помнить свою цель. Но это мелочь! Этому можно помочь, потому что твое тело абсолютно цело. Твоя цель сложится сама собой, как только ты вступишь в свою полноту. Ты – Древний, и ты нуждался в Ла-и-Ла с древней Атсинбирг. Ты нашел атат Древних в Хршитакке, волшебство которого легко защитило тебя от глупых а'зардов. Проведя там ночь с цнбр Древних, ты восстановил утраченную Ла-и-Ла! Ты сам нашел ее, значит, твое тело помнит свою задачу. Ты не мог сойти с ума от Древней цнбр, потому что это твоя собственная цнбр! Твой верхний ум – это способ разговаривать с танграми кланов. Верхний ум не помнит твою цель. Зато он разносторонен: ты знаешь языки всех кланов, потому что все тангры – суть дети Древних. Для любого из Древних знать языки детей – пустяк! Но глубже лежат твой настоящий ум и настоящая память. Они помнят главную задачу. Древние должны были прислать сюда великого воина, способного даже в одиночку повергнуть сонмы гонклардов! Тебя должно слушаться все древнее оружие – именно поэтому стела Хршитакки защищала тебя от дромаругов Док-Атора.
Старик закончил говорить, и они снова шли в молчании. Картина, нарисованная могучим Ю-махо, была завораживающей. Он оперировал понятиями, далеко превосходящими все, о чем они говорили сегодня.
– Ты сам сказал это, – спустя некоторое время проговорил Дар.
– Что?
– Ты показал целое, частями которого могут быть кланы Рортанга. И это целое…
– Древние! – продолжил за него махо. – Их Империя! Да, это правильно. Мы все – части древней Империи.
Он глянул на Дара, и этот взгляд отличался от всех предыдущих. Теперь он был похож на тот, каким смотрел на Дара Куаргир.
– Ты теперь понимаешь, почему я так тщательно выспрашиваю, что я мог наговорить в бреду?
– Да, понимаю, – согласился Ю-махо, – однако мне кажется, это не так важно.
– Почему?
– Тебе надо просто ждать. Тысяча зим – как один день для Древних. Время – твой помощник, со временем ты поймешь, как вернуть свою память. А пока, Древний, рядом с тобой буду я, готовый отвечать на любые твои вопросы! Все, в чем ты нуждаешься, – это знать цнбр! Трава поможет тебе восполнить свою полноту.
– Ты забываешь о гонклардах! Если ты прав и они действительно разбили мою лодку, то теперь они должны искать меня, чтобы уничтожить, пока я не вспомнил сам себя.
– Джаммш! – Махо с силой стукнул себя по бедру. – Как ты прав! У тебя нет ни одного лишнего дня!..
Глава 8
Глава 9
Глава 10
– Как ты понимаешь, кто свой и кто чужой? – спросил Дар.
– Это просто. Когда я вижу тангра, его отбив говорит мне, частью чего он является. Потому что часть и целое – это одно. Если он того же корня, что и я, мы с ним – одно!
– Видишь, хотя тангры могут между собой ссориться, враждовать – для Атсинбирг они одно, верно?
– Верно. Вражда между своими – ничто для цнбр.
– Возможно, тот же закон относится и к Атсинбирг всех кланов – все вместе они одно для чего-то большего, хотя между собой они враждуют!
– Ты порой говоришь странные вещи, Даарр. – Махо опустил голову. – Я никогда не задумывался об этом… Чего частью может быть Атсинбирг целого клана? Это похоже на бред. Что может объединять в одно целое цнбр Хуу и цнбр а'Зардата? Что может сближать ю'Линнор и б'Рван?
– Ссорящиеся тангры – мелочь для травы клана. Ссорящиеся кланы – мелочь для чего-то очень большого.
– Что же это может быть? – Голос махо возмущенно возвысился.
– Если я не тангр твоего клана, почему Атсинбирг ю'Линнора стала помогать мне?
– Меня этот вопрос волнует уже восемь дней, – проворчал махо.
– Я подозреваю, – зачарованно прошептал Дар, – что мои первоначальные вопросы могут прояснить это.
– Что?
– Если я узнаю, кто я и откуда пришел, то узнаю, частью чего я являюсь на самом деле. Возможно, частью этого же являются кланы!
– Древние!.. – тоном откровения прошептал махо. – Ты послан Древними танграми! Как я не понял этого раньше!
– То же самое говорил мне Куаргир, – отмахнулся Дар. – Что это меняет?
– Твой кх'отр был хитер, но не мудр. – Старик прикрыл в задумчивости глаза, отчего они сделались тонкими изогнутыми полумесяцами, напомнив несчастного Куаргира. – Мало сказать «Древний», надо еще суметь понять, что это и для чего…
Некоторое время они шли молча, старик смотрел перед собой невидящим взглядом. Наконец мысли, владевшие им, прорвались наружу:
– Твои способности экстраординарны, и все же ты простой тангр. Ты несешь в себе цнбр, отличающуюся от всех кланов, и все же трава любой из них признает в тебе родство.
– Эй! Пока только трава ю'Линнора признала меня!..
– Не будь глупцом. Вспомни, что ты еще нашел общий язык с Зордаором, Саудраком и Куаргиром?! А это три разных клана! Разве они бросались на тебя с шиташами?
Он внезапно зажмурил веки и тут же, открыв их, наградил Дара напряженнейшим из своих взглядов.
– Я знаю, в чем твоя проблема, Даарр Древний! И мне кажется, что я вижу твою цель… Твою великую цель!
– В чем же она? – не удержался Дар.
– Для начала тебе необходимо вступить в свою полноту. И после этого все произойдет само собой!
– Что именно?
Старик осторожными шагами спускался по сыпучему откосу, стараясь ступать на корни выглядевших мертвыми кустов. Прошло много времени, прежде чем махо наконец ответил. Его голос изменился, приобрел тягучую речитативную интонацию, почти пение:
– Гонкларды бесконечно сильны, их небесные лодки покорили тучи и солнце, даже ночные звезды для них не преграда. Они владеют мягким железом и живым огнем, с помощью которых преследуют своих врагов. Любых врагов, но не Древних тангров! Древние – великие воины, их небесные лодки еще больше и еще могучее! Но они затерялись среди звезд в своих великих походах и подвигах. Однако до них долетела весточка, что их неразумные дети на Рортанге страдают от своеволия злых гонклардов. Тогда они собрались на Большой Круг и послали одного из них на разведку и помощь своим детям… Это был ты, Даарр Древний! Ты собрался и вышел в путь. Однако гонкларды почуяли недоброе, и когда ты приблизился, они ударили твою лодку, и она сломалась… Но Древний сильнее гонклардов! Враги тангров не смогли повредить твое тело – тело могучего воина. Благодарение Вечному Небу! Все, что им удалось, – это повредить твою память, ты перестал помнить свою цель. Но это мелочь! Этому можно помочь, потому что твое тело абсолютно цело. Твоя цель сложится сама собой, как только ты вступишь в свою полноту. Ты – Древний, и ты нуждался в Ла-и-Ла с древней Атсинбирг. Ты нашел атат Древних в Хршитакке, волшебство которого легко защитило тебя от глупых а'зардов. Проведя там ночь с цнбр Древних, ты восстановил утраченную Ла-и-Ла! Ты сам нашел ее, значит, твое тело помнит свою задачу. Ты не мог сойти с ума от Древней цнбр, потому что это твоя собственная цнбр! Твой верхний ум – это способ разговаривать с танграми кланов. Верхний ум не помнит твою цель. Зато он разносторонен: ты знаешь языки всех кланов, потому что все тангры – суть дети Древних. Для любого из Древних знать языки детей – пустяк! Но глубже лежат твой настоящий ум и настоящая память. Они помнят главную задачу. Древние должны были прислать сюда великого воина, способного даже в одиночку повергнуть сонмы гонклардов! Тебя должно слушаться все древнее оружие – именно поэтому стела Хршитакки защищала тебя от дромаругов Док-Атора.
Старик закончил говорить, и они снова шли в молчании. Картина, нарисованная могучим Ю-махо, была завораживающей. Он оперировал понятиями, далеко превосходящими все, о чем они говорили сегодня.
– Ты сам сказал это, – спустя некоторое время проговорил Дар.
– Что?
– Ты показал целое, частями которого могут быть кланы Рортанга. И это целое…
– Древние! – продолжил за него махо. – Их Империя! Да, это правильно. Мы все – части древней Империи.
Он глянул на Дара, и этот взгляд отличался от всех предыдущих. Теперь он был похож на тот, каким смотрел на Дара Куаргир.
– Ты теперь понимаешь, почему я так тщательно выспрашиваю, что я мог наговорить в бреду?
– Да, понимаю, – согласился Ю-махо, – однако мне кажется, это не так важно.
– Почему?
– Тебе надо просто ждать. Тысяча зим – как один день для Древних. Время – твой помощник, со временем ты поймешь, как вернуть свою память. А пока, Древний, рядом с тобой буду я, готовый отвечать на любые твои вопросы! Все, в чем ты нуждаешься, – это знать цнбр! Трава поможет тебе восполнить свою полноту.
– Ты забываешь о гонклардах! Если ты прав и они действительно разбили мою лодку, то теперь они должны искать меня, чтобы уничтожить, пока я не вспомнил сам себя.
– Джаммш! – Махо с силой стукнул себя по бедру. – Как ты прав! У тебя нет ни одного лишнего дня!..
Глава 8
ОТАРУГИ Б'РВАНА
Молча размышляя над сказанным, они вошли во внутренний каньон, где начинались первые «входные» пещеры подземного города Нортрига. Тот самый каньон, где колоссальная молния ударила Дара в вытянутые руки. Странное ощущение неудобства внизу живота усилилось.
– Скажи, – прервал молчание Дар, – если только живущий рядом тангр своего корня удерживает Атсинбирг от смерти и отмирания, почему ты еще цел? Почему хуураданцы или б'Рван не покончат с тобой? Я не заметил, чтобы ты особо прятался. Таким образом они покончили бы с твоей травой и получили спокойствие на своих границах.
– Рано или поздно они попытаются сделать так, – усмехнулся старик. – Рано или поздно… Но не сейчас. Я почувствую это… Когда две птицы урц встречаются в горах у трупа уилиса, они не поедают его вместе. Сначала они выясняют, кто из них сильнее. Кланы пока не готовы к войне друг с другом. Хуурадан, благодаря кх'отрам, обидел а'Зардат, и чем это закончится, пока неизвестно. Что касается б'Рвана – он опять на грани большой войны с с'Энфарпом.
Ю-махо смотрел на Дара своими лучистыми глазами и спокойно улыбался.
– Так что у меня еще есть время, чтобы вдоволь нагуляться по горам Лахирда. А когда они все же решат меня прикончить – моя трава скажет об этом. И тогда я уйду в ночь. Иллайньер – единственный клан, который будет жить вечно.
– Уйдешь в ночь?.. Что это значит?
– Царакклан ю'Линнора спрятан очень глубоко в горах, даже просто дойти до него – подвиг. Но в той скале, где он хранится, путь к нему – это мрачный лабиринт со множеством гибельных ловушек. Нужна помощь цнбр этого места, чтобы попасть туда. У врагов нет ни единого шанса. Когда б'Рван или Хуурадан придет за моим латниром, я уйду туда. Я и моя цнбр будем жить друг для друга.
– Но… Как ты сможешь выжить? Что ты будешь есть, пить?
– Я – махо! – Старик гордо поднял голову. – Ты еще не забыл об этом? Махо не обязан есть или пить.
Дар содрогнулся. Картина старика, веками заплетенного в глубине своей травы, в черноте глубочайших пещер, была просто трагична на его взгляд.
– Все Цараккланы, которые мне довелось увидеть, имели колодец в небо, – тихо сказал он.
– Совершенно справедливо, – ответил махо. – И Царакклан ю'Линнора не исключение. Две сотни зим тангры моего клана создавали это чудо. Наверное, мудрость тогдашнего махо предвидела, чем все это может закончиться…
Когда до входных пещер подземного города оставалось не больше пятидесяти прыжков, старик вдруг остановился. Чуть не столкнувшись с ним, Дар увидел его затуманенные глаза и понял, что махо смотрит «глазами травы». Дар тотчас последовал за ним, уже легко входя в состояние пространственного зрения.
– Впереди. – Голос махо стал злым, он дышал хрипло. – Сразу за первым входом.
Дар увидел их без труда. Световые пятна были другого цвета, чем уилиса и птиц. Они были коричневато-желтые, две зоны отчетливой светимости, чуть тронутые легкими зеленоватыми облачками. Внутри каждой сверкали два ярких красных уголька.
– Заболтался я… Отойди в сторону и ни в коем случае не выходи!
– Кто они?
– Это неважно для тебя.
– Хочешь, я приведу их сюда, как того уилиса? Или просто заставлю убежать?
– Ни в коем случае! И не вздумай выходить! – громко прошипел старик тоном, не терпящим возражения.
И направился вперед в одиночку.
– Иди сюда, иди… – раздалось из ближайшего темного грота. – Старый гнилой пень! Давно ты не отвечал перед своими б'рванскими хозяевами!
Дар с удивлением осознал, что этого языка он еще ни разу не слышал. Тем не менее он понимал его, как и все другие. Так вот они какие – б'рванцы!
Из темноты вперед выступили две высокие фигуры. Их тела по цвету были копиями расцветки Барниха из Горна – так же густо усеяны неровными желтыми пятнами по коричневому фону. Дар вздрогнул – за эти несколько дней в Лахирде он отвык видеть боевых отаругов. Их экипировка была совершенно непривычной. Тяжелые наручи, обручи на лбу и кожухи на ногах блестели белым металлом. По краям спинных латниров наверху была прикреплена невысокая щеточка перьев, возвышавшаяся над плечами. Но самой странной выглядела грудь – там тоже был латнир, уменьшенная копия спинного.
К своему удивлению, Дар понял, что улавливает странное ощущение от каждого из них – тревожаще-мягкое и чужое. Питье крови травы не прошло даром – теперь Дар воспринимал мир с помощью Ла-и-Ла. Это тревожащее чувство наверняка и было тем, что тангры называли отбивом…
– Что это за ублюдок явился с тобой? – продолжал самоуверенный б'рванец, тыкая шиташем в сторону Дара. – Ты завел себе ученика?
Чертыхнувшись, Дар заметил, что от удивления вышел из укрытия.
– Не сделаешь ученика из чужой травы! – крикнул махо, будто оправдываясь. – Этот йарб пришел из Города Кузнецов, он мне никто и судьба его мне неведома!
– Посмотрим, – осклабился б'рванец.
Он оглянулся на своего напарника. Тот кивнул в сторону и молча двинулся вперед. Дар почувствовал себя голым, без привычных шиташа и наручня. Почему старик запретил ему сделать с этими пришельцами то, что он делал на охоте сегодня?
– У него странный отбив, – пробормотал приближающийся воин. – Точно, это не ю'линнорская трава. Наверное, один из проклятых йарбов!
От плохого предчувствия у Дара пробежали мурашки под латниром.
– Твои рубцы хорошо заживают, гнилушка! – послышался ненавидящий голос первого.
Он вдруг выхватил блестящий белый шиташ и стремительно погрузил его в живот Ю-махо. Громко расхохотался. Старик со стоном упал на колени и тут же получил еще один смертельный удар в грудь.
У Дара потемнело в глазах, и он потерял самоконтроль.
Мир развалился на части, время стало рваным и тягучим, как смола…
Фигура второго б'рванца приближается, он размахивает острым шиташем, пытается ткнуть в Дара. Но его сталь остается за латниром, вспарывая пустой воздух в том месте, где Дар только что находился. Удар кулака по напряженной руке – и с гримасой боли пятнистый воин выпускает оружие. Оно поймано на лету и отрубает только что державшую его руку… Ю-махо лежит на песке, кашляя алой кровью, две ужасные раны обезображивают его тело… Б'рванец, убивший его, выхватывает свой тронк, когти утонули в спусковых ячейках… Второй б'рванец с отрубленной рукой уже тоже с тронком в целой руке… Маленькие хищные стрелки летят к Дару с противоположных направлений… Поворот, отскок, удар в полете… Вторая отрубленная рука медленно падает на землю. Она продолжает нажимать на тронк, и еще одна стрелка вылетает из него – на этот раз в небо… Злоба и недоумение на лице первого б'рванца… Две стрелки почти одновременно выпархивают из его тронка, пока шиташ в руке Дара отсекает голову ближнего врага. Безрукое тело падает, снова алая кровь тангра на холодном безразличном песке… У ярости просто нет границ! Дар уже в прыжке, выше подлетающих стрелок. Он неумолимо приближается к убийце махо. Кто мог подумать, что он может так высоко прыгать?.. «Кто он такой?!» – орет б'рванец, в его глазах плещется черное озеро страха. «Древний воин!» – оглушительно кричит Дар, целясь ему в грудь. Однако шиташ лишь бессильно скользит по нагрудному маленькому латниру врага. Б'рванец поворачивается. Новый громкий удар шиташа по латниру невозможно ни с чем спутать. И снова лишь легкая царапина остается на панцире. «Латнир б'рванца крепче железа», – неожиданно вспоминаются слова кузнеца Тут-роса… Враг раскрутился в развороте, как и его выпархивающий клинок, – он движется медленно, будто во сне, и естественно не может попасть в цель… Удар ноги валит б'рванца на черный щебень, второй удар вышибает шиташ из его руки. Клинок Дара прочерчивает дугу в воздухе и взрывается в груди б'рванца – выше латнира, между ключицей и плечом, где жалобно звенят разбитые стальные блестки… Глаза врага полны ужаса. Он пытается загородиться руками, но получает второй удар – в живот, припечатывающий его к песку. Сила удара такова, что шиташ пронзает твердый маленький нагрудный латнир и тело тангра насквозь и останавливается, только достигнув спинного латнира. С тягучим звоном белый клинок ломается в руках Дара… Он не видит корчащегося врага. Глаза замерли на обломке нагрудного маленького панциря. Там, хищно оскалившись в разные стороны, сидит двухголовое существо, похожее на скеха… Это тотем кх'Отрии! Откуда он на груди б'рванца?!
Предметы вокруг теряют фокус, расплываются…
Но это не пространственное зрение, это просто слезы…
Ю-махо лежит на темном песке, залитый собственной яркой кровью. Почему кровь тангров такая алая? Почему жизнь должна уходить в никуда, как вода в песок?
Кто теперь поможет Дару?
Как найдет он атат Древних в горах Лахирда?
В его ногах, такой же бездвижный, такой же алый от толчками выходящей крови, замер поверженный б'рванец. Как много было только что жизни, ярости и силы вокруг и как сейчас стало глухо, пусто и одиноко…
Дар в отчаянии огляделся – закат догорал на западе. Красная луна Акра уже всходила на востоке над далекими горами. Как много красной краски в природе…
Рядом что-то шевельнулось.
Дар отпрянул от неожиданности. Тело Ю-махо снова шевельнулось – это двинулась рука, закрывая смертельную прореху в груди.
– Махо! – Дар бросился перед ним на колени. – Ты жив?! Скажи, как тебя спасти?
– Что ты… наделал! – шипение его голоса было слабым, бессильным.
– Я убил обоих. Почему они напали? Ты же обещал, что почувствуешь…
– Дурак. – Старику потребовалось время отдышаться. – Я просил тебя не вмешиваться…
– Они убили тебя!
– Я – махо! – Он попытался выпрямить шею, но ему не удалось. – Меня нельзя убить такими простыми уколами…
– Что ты хочешь сказать?!
– Теперь ты… должен помочь мне, раз ты тут… – Голос старика был еле слышен. – Донеси меня до ближнего атата… Мне нужна моя трава…
– Скажи, – прервал молчание Дар, – если только живущий рядом тангр своего корня удерживает Атсинбирг от смерти и отмирания, почему ты еще цел? Почему хуураданцы или б'Рван не покончат с тобой? Я не заметил, чтобы ты особо прятался. Таким образом они покончили бы с твоей травой и получили спокойствие на своих границах.
– Рано или поздно они попытаются сделать так, – усмехнулся старик. – Рано или поздно… Но не сейчас. Я почувствую это… Когда две птицы урц встречаются в горах у трупа уилиса, они не поедают его вместе. Сначала они выясняют, кто из них сильнее. Кланы пока не готовы к войне друг с другом. Хуурадан, благодаря кх'отрам, обидел а'Зардат, и чем это закончится, пока неизвестно. Что касается б'Рвана – он опять на грани большой войны с с'Энфарпом.
Ю-махо смотрел на Дара своими лучистыми глазами и спокойно улыбался.
– Так что у меня еще есть время, чтобы вдоволь нагуляться по горам Лахирда. А когда они все же решат меня прикончить – моя трава скажет об этом. И тогда я уйду в ночь. Иллайньер – единственный клан, который будет жить вечно.
– Уйдешь в ночь?.. Что это значит?
– Царакклан ю'Линнора спрятан очень глубоко в горах, даже просто дойти до него – подвиг. Но в той скале, где он хранится, путь к нему – это мрачный лабиринт со множеством гибельных ловушек. Нужна помощь цнбр этого места, чтобы попасть туда. У врагов нет ни единого шанса. Когда б'Рван или Хуурадан придет за моим латниром, я уйду туда. Я и моя цнбр будем жить друг для друга.
– Но… Как ты сможешь выжить? Что ты будешь есть, пить?
– Я – махо! – Старик гордо поднял голову. – Ты еще не забыл об этом? Махо не обязан есть или пить.
Дар содрогнулся. Картина старика, веками заплетенного в глубине своей травы, в черноте глубочайших пещер, была просто трагична на его взгляд.
– Все Цараккланы, которые мне довелось увидеть, имели колодец в небо, – тихо сказал он.
– Совершенно справедливо, – ответил махо. – И Царакклан ю'Линнора не исключение. Две сотни зим тангры моего клана создавали это чудо. Наверное, мудрость тогдашнего махо предвидела, чем все это может закончиться…
Когда до входных пещер подземного города оставалось не больше пятидесяти прыжков, старик вдруг остановился. Чуть не столкнувшись с ним, Дар увидел его затуманенные глаза и понял, что махо смотрит «глазами травы». Дар тотчас последовал за ним, уже легко входя в состояние пространственного зрения.
– Впереди. – Голос махо стал злым, он дышал хрипло. – Сразу за первым входом.
Дар увидел их без труда. Световые пятна были другого цвета, чем уилиса и птиц. Они были коричневато-желтые, две зоны отчетливой светимости, чуть тронутые легкими зеленоватыми облачками. Внутри каждой сверкали два ярких красных уголька.
– Заболтался я… Отойди в сторону и ни в коем случае не выходи!
– Кто они?
– Это неважно для тебя.
– Хочешь, я приведу их сюда, как того уилиса? Или просто заставлю убежать?
– Ни в коем случае! И не вздумай выходить! – громко прошипел старик тоном, не терпящим возражения.
И направился вперед в одиночку.
– Иди сюда, иди… – раздалось из ближайшего темного грота. – Старый гнилой пень! Давно ты не отвечал перед своими б'рванскими хозяевами!
Дар с удивлением осознал, что этого языка он еще ни разу не слышал. Тем не менее он понимал его, как и все другие. Так вот они какие – б'рванцы!
Из темноты вперед выступили две высокие фигуры. Их тела по цвету были копиями расцветки Барниха из Горна – так же густо усеяны неровными желтыми пятнами по коричневому фону. Дар вздрогнул – за эти несколько дней в Лахирде он отвык видеть боевых отаругов. Их экипировка была совершенно непривычной. Тяжелые наручи, обручи на лбу и кожухи на ногах блестели белым металлом. По краям спинных латниров наверху была прикреплена невысокая щеточка перьев, возвышавшаяся над плечами. Но самой странной выглядела грудь – там тоже был латнир, уменьшенная копия спинного.
К своему удивлению, Дар понял, что улавливает странное ощущение от каждого из них – тревожаще-мягкое и чужое. Питье крови травы не прошло даром – теперь Дар воспринимал мир с помощью Ла-и-Ла. Это тревожащее чувство наверняка и было тем, что тангры называли отбивом…
– Что это за ублюдок явился с тобой? – продолжал самоуверенный б'рванец, тыкая шиташем в сторону Дара. – Ты завел себе ученика?
Чертыхнувшись, Дар заметил, что от удивления вышел из укрытия.
– Не сделаешь ученика из чужой травы! – крикнул махо, будто оправдываясь. – Этот йарб пришел из Города Кузнецов, он мне никто и судьба его мне неведома!
– Посмотрим, – осклабился б'рванец.
Он оглянулся на своего напарника. Тот кивнул в сторону и молча двинулся вперед. Дар почувствовал себя голым, без привычных шиташа и наручня. Почему старик запретил ему сделать с этими пришельцами то, что он делал на охоте сегодня?
– У него странный отбив, – пробормотал приближающийся воин. – Точно, это не ю'линнорская трава. Наверное, один из проклятых йарбов!
От плохого предчувствия у Дара пробежали мурашки под латниром.
– Твои рубцы хорошо заживают, гнилушка! – послышался ненавидящий голос первого.
Он вдруг выхватил блестящий белый шиташ и стремительно погрузил его в живот Ю-махо. Громко расхохотался. Старик со стоном упал на колени и тут же получил еще один смертельный удар в грудь.
У Дара потемнело в глазах, и он потерял самоконтроль.
Мир развалился на части, время стало рваным и тягучим, как смола…
Фигура второго б'рванца приближается, он размахивает острым шиташем, пытается ткнуть в Дара. Но его сталь остается за латниром, вспарывая пустой воздух в том месте, где Дар только что находился. Удар кулака по напряженной руке – и с гримасой боли пятнистый воин выпускает оружие. Оно поймано на лету и отрубает только что державшую его руку… Ю-махо лежит на песке, кашляя алой кровью, две ужасные раны обезображивают его тело… Б'рванец, убивший его, выхватывает свой тронк, когти утонули в спусковых ячейках… Второй б'рванец с отрубленной рукой уже тоже с тронком в целой руке… Маленькие хищные стрелки летят к Дару с противоположных направлений… Поворот, отскок, удар в полете… Вторая отрубленная рука медленно падает на землю. Она продолжает нажимать на тронк, и еще одна стрелка вылетает из него – на этот раз в небо… Злоба и недоумение на лице первого б'рванца… Две стрелки почти одновременно выпархивают из его тронка, пока шиташ в руке Дара отсекает голову ближнего врага. Безрукое тело падает, снова алая кровь тангра на холодном безразличном песке… У ярости просто нет границ! Дар уже в прыжке, выше подлетающих стрелок. Он неумолимо приближается к убийце махо. Кто мог подумать, что он может так высоко прыгать?.. «Кто он такой?!» – орет б'рванец, в его глазах плещется черное озеро страха. «Древний воин!» – оглушительно кричит Дар, целясь ему в грудь. Однако шиташ лишь бессильно скользит по нагрудному маленькому латниру врага. Б'рванец поворачивается. Новый громкий удар шиташа по латниру невозможно ни с чем спутать. И снова лишь легкая царапина остается на панцире. «Латнир б'рванца крепче железа», – неожиданно вспоминаются слова кузнеца Тут-роса… Враг раскрутился в развороте, как и его выпархивающий клинок, – он движется медленно, будто во сне, и естественно не может попасть в цель… Удар ноги валит б'рванца на черный щебень, второй удар вышибает шиташ из его руки. Клинок Дара прочерчивает дугу в воздухе и взрывается в груди б'рванца – выше латнира, между ключицей и плечом, где жалобно звенят разбитые стальные блестки… Глаза врага полны ужаса. Он пытается загородиться руками, но получает второй удар – в живот, припечатывающий его к песку. Сила удара такова, что шиташ пронзает твердый маленький нагрудный латнир и тело тангра насквозь и останавливается, только достигнув спинного латнира. С тягучим звоном белый клинок ломается в руках Дара… Он не видит корчащегося врага. Глаза замерли на обломке нагрудного маленького панциря. Там, хищно оскалившись в разные стороны, сидит двухголовое существо, похожее на скеха… Это тотем кх'Отрии! Откуда он на груди б'рванца?!
Предметы вокруг теряют фокус, расплываются…
Но это не пространственное зрение, это просто слезы…
Ю-махо лежит на темном песке, залитый собственной яркой кровью. Почему кровь тангров такая алая? Почему жизнь должна уходить в никуда, как вода в песок?
Кто теперь поможет Дару?
Как найдет он атат Древних в горах Лахирда?
В его ногах, такой же бездвижный, такой же алый от толчками выходящей крови, замер поверженный б'рванец. Как много было только что жизни, ярости и силы вокруг и как сейчас стало глухо, пусто и одиноко…
Дар в отчаянии огляделся – закат догорал на западе. Красная луна Акра уже всходила на востоке над далекими горами. Как много красной краски в природе…
Рядом что-то шевельнулось.
Дар отпрянул от неожиданности. Тело Ю-махо снова шевельнулось – это двинулась рука, закрывая смертельную прореху в груди.
– Махо! – Дар бросился перед ним на колени. – Ты жив?! Скажи, как тебя спасти?
– Что ты… наделал! – шипение его голоса было слабым, бессильным.
– Я убил обоих. Почему они напали? Ты же обещал, что почувствуешь…
– Дурак. – Старику потребовалось время отдышаться. – Я просил тебя не вмешиваться…
– Они убили тебя!
– Я – махо! – Он попытался выпрямить шею, но ему не удалось. – Меня нельзя убить такими простыми уколами…
– Что ты хочешь сказать?!
– Теперь ты… должен помочь мне, раз ты тут… – Голос старика был еле слышен. – Донеси меня до ближнего атата… Мне нужна моя трава…
Глава 9
АГАТ МАХО
Когда Дар взвалил старика на себя, тот оказался неожиданно легким, словно под его латниром и правда было не тело, а трава. Долгое время Дар шел в угрюмом молчании, меряя шагами темноту уже знакомого скального хода. Махо по-прежнему был без сознания. Но сейчас его советы были не нужны – путь до входного грота перед лабиринтами в сокровенные пещеры Дар помнил хорошо. Надо было сначала добраться туда, а после уже будить старика.
Кровотечение, едва ли не более опасное, чем раны, тело махо остановило само. Это произошло, пока Дар выполнял приказ: тщательно закопать обоих пришельцев из б'Рвана, их оружие и каждую мелочь, свидетельствовавшую об их пребывании здесь. Глядя на подсохшие раны учителя, Дар невольно вспоминал рассказы Ходвата о залечивающих свойствах цнбр, маленькую отрастающую кисть Саудрака… И все же с трудом верилось в возможность заживления подобных смертельных ран. Дару довелось побывать в боях – большинство воинов от любого из этих двух ударов уже бы шли по «тропинке в лес предков». Вдруг стало понятно происхождение безобразных давних шрамов на лице и теле Ю-махо. Старика постоянно увечили прежние враги, чтобы держать в полуживом состоянии последнего тангра ю'Линнора!
Как всегда, в темноте само собой включилось «ночное зрение». Возник голубоватый подсвет углов и граней скального перехода, продольными полосами засветилось тело. В этом свете стало заметно, что оба перепачканы алой кровью – эти засохшие пятна в «ночном зрении» казались ярче поверхности тел.
Неся махо сквозь пещерные переходы, Дар не мог отделаться от ощущения, что старик совсем не так плох. Его раны уже полностью закрылись. В какой-то момент его дыхание неуловимо изменилось, перестав быть частым и поверхностным. Это явное улучшение порадовало Дара, ибо гибель махо рвала бы слишком много нитей в его планах.
– Светишься, как костер призыва! – Внезапный шепот в самое ухо заставил Дара подпрыгнуть от неожиданности. – А враги могут оказаться за следующим углом…
Угроза выглядела реальной, Дар осознал ее даже не умом, а всем своим существом. Кровь бросилась в голову. Тут же остро захотелось стать незаметным, невидимым, темным, как эти скалы вокруг. Это отчетливое желание что-то сдвинуло в нем, словно сократился какой-то мускул, о котором Дар раньше не подозревал. Он словно сделал втягивающий вдох всей кожей. В глазах почернело.
– Молодец, – донеслось в ответ. – Я знал, что ты сможешь.
Дар глянул вокруг. Он продолжал видеть проход в скалах своим голубоватым «ночным зрением». Но его собственное тело потемнело, ярко светящиеся полоски исчезли.
– Как я сделал это?!
– Когда рядом опасность, мы учимся быстро, – еле слышно засмеялся махо и тут же захлебнулся кашлем.
Дар прислонился латниром к камню. Сегодня был удивительный день! Сначала он научился «зрению травы», научился отдавать приказы животным – это были аспекты обучения махо. Но теперь ему удалось произвольно убрать полоски своего света – а это уже ни к махо, ни к цнбр не относилось! Он вспомнил ощущение вздоха кожей и несколько раз снова зажег и убрал этот свет. Все получалось безукоризненно. Попутно заметил, что произвольно может сохранять или отключать «ночное зрение» целиком. В пещерах стало совсем темно.
– Попробуй теперь «глаза травы», – прошептал махо.
Дар послушно расфокусировал зрение. Тут же мир вокруг него словно раздвинулся. Каменные стены, сдавливающие узкий коридор, превратились в полупрозрачные толщи мутноватой воды, окрашенной зеленым свечением. Их глубины темнели в отдалении.
– Я… вижу сквозь камень!
– Как и должен видеть махо вблизи своей травы, – сказал старик. – Видишь ли ты коридоры?
В ушах ответно прошуршало: «МЫ ВИДИМ…» – это были не слова, но чистый смысл.
И почти сразу в прозрачных глыбах скальных пород вдруг высветились длинные норы, пронизавшие гору. Их было много – часть близко, некоторые шли параллельно тому ходу, где они сейчас остановились. Более дальние тянулись во всевозможных направлениях – вбок, вверх, вниз. Он даже не представлял себе, насколько разветвлена тут система лабиринта – целый скальный город!
Одновременно Дар отчетливо осознал, что «зрение травы» было не столько способностью махо, сколько качеством внутренней цнбр, способной отвечать на поставленный вопрос хозяина тела. Он тут же спросил внутри себя, проверяя догадку: «Где находится подземный атат, который нужен старику?»
«АТАТ», – прошуршал тот же звук, который не был звуком.
Взгляд травы протянулся налево, Дару пришлось повернуться, чтобы в темной дали скалы увидеть зеленый шар. Он светился так интенсивно, что даже отсюда казался этаким зеленым светилом.
– Молодец, – донесся, как через воду, голос махо. – Ты снова делаешь хорошо.
– Ты знаешь, что я вижу?
– Я могу видеть, как видишь ты, – ответил Ю-махо.
Было еще что-то, что стало заметно Дару в этот момент, – тонкие зеленые нити, оплетающие тело Ю-махо, он был запеленут в их кокон. Этого не происходило сегодня с уилисами или птицами в горах. Этого не было даже с самим махо тогда, на охоте. Оно появилось только после его ранения. Должно быть, так выглядело лечение цнбр, восстанавливавшей свою «тангровую половину». Дар детальнее посмотрел своим «зрением травы» на махо. Учитель так же, как и скалы, был полупрозрачной массой, похожей на сгусток слабо светящегося желе с двумя красными точками внутри на уровнях, где у тангра находятся голова и грудь. В местах ранений кокон зеленых нитей был намного плотнее. Стало заметно, что от него еле заметные нити тянутся через прозрачные скалы влево, туда, где вдали разгоралось зеленое солнце большой массы цнбр. Вот где прятались секреты чудесного исцеления! Теперь воочию Дар убедился в правоте рассказов Ходвата, что родной атат способен лечить воина. Но в таком случае, почему все это не было заметно у отаругов Хуурадана в боях с а'зардами? Память тут же властно перенесла Дара в напряженнейшие моменты атаки дромов на латнирные «спины» хуураданцев Саудрака. Вспомнились ползущие в центр строя воины, их пробитые латниры с обрубленными древками достов, с окровавленными железными наконечниками копий, торчащими из груди. Ни стонов, ни потери сознания… Тогда у Дара холодело сердце при одном взгляде на несчастных. А сейчас? Сейчас он чувствовал, что понимает секрет волшебства.
– Чувствовал ли ты боль, когда сталь пронзала твое тело? – задал он мучивший его вопрос.
– Очень хорошо, – сказал старик. – Твои силы махо увеличиваются с каждым мгновением. Ты уже видишь нити атата… Да, конечно, я чувствовал боль, боль и испуг всегда атакуют нас неожиданно. Но уже через мгновение ты готов к этому, и трава берет твою боль себе. До тех пор, пока ты не излечишься или не умрешь.
– Пока не умрешь?..
– Если твой атат далеко и силы травы минимальны. Я уже говорил тебе – тысячу марангов максимум. Это одна из причин, почему пока никто не воюет с йарбами Болотополья.
– Значит, твоя жизнь сейчас вне опасности?
– В этих горах мне ничто не может угрожать, если только не рассечь мое тело на части и разбросать их подальше друг от друга. Я – махо! – Старик дернулся, пытаясь гордо выпрямиться у него на руках и едва не соскользнув вниз.
Дар постарался перехватить его покрепче, чувствуя радость от того, что все складывается удачно.
– Эти двое приходили проверить, жив ли я еще, – продолжал старик. – А в основном убедиться, что я по-прежнему одинок. Им страшна сама мысль о восстановлении Иллайньера… Пропажа двух отаругов не останется незамеченной. Б'Рван обязательно хватится своих, и к Нортригу пришлют большую рать.
– Что они будут делать?
– Обыскивать пещеры. Может, даже приведут своего махо. Я должен буду им показаться. И я должен выглядеть совершенно здоровым. Иначе они перероют все вокруг и могут найти то, что им не положено…
Дар почувствовал новый приступ раскаяния. Но как было стерпеть издевательства над учителем, который раскрыл перед ним знание цнбр?
– Не расстраивайся, – сказал старик, – ты не мог этого предвидеть, а я слишком увлекся твоими успехами и выпустил из внимания врагов.
Он замолчал, но было заметно, что ему становится лучше с каждым мгновением.
– Теперь тебе придется самому идти в пещеры Дымящихся Близнецов. Реликвия признает и впустит тебя, ибо ты настоящий Древний! – Старик оживился, забыв о своих страшных ранах. – Многие тангры ходили в ту сторону, однако еще ни одному не удалось проникнуть внутрь. Вход во внутренние пещеры закрывает нерушимая железная стена. Лезвия из голубой эриг-стали не оставляют на ней даже следа! В этом месте когда-то жили последние Древние Лахирда, и там должны оставаться многие их секреты. Там ты должен найти достойное оружие!
Кровотечение, едва ли не более опасное, чем раны, тело махо остановило само. Это произошло, пока Дар выполнял приказ: тщательно закопать обоих пришельцев из б'Рвана, их оружие и каждую мелочь, свидетельствовавшую об их пребывании здесь. Глядя на подсохшие раны учителя, Дар невольно вспоминал рассказы Ходвата о залечивающих свойствах цнбр, маленькую отрастающую кисть Саудрака… И все же с трудом верилось в возможность заживления подобных смертельных ран. Дару довелось побывать в боях – большинство воинов от любого из этих двух ударов уже бы шли по «тропинке в лес предков». Вдруг стало понятно происхождение безобразных давних шрамов на лице и теле Ю-махо. Старика постоянно увечили прежние враги, чтобы держать в полуживом состоянии последнего тангра ю'Линнора!
Как всегда, в темноте само собой включилось «ночное зрение». Возник голубоватый подсвет углов и граней скального перехода, продольными полосами засветилось тело. В этом свете стало заметно, что оба перепачканы алой кровью – эти засохшие пятна в «ночном зрении» казались ярче поверхности тел.
Неся махо сквозь пещерные переходы, Дар не мог отделаться от ощущения, что старик совсем не так плох. Его раны уже полностью закрылись. В какой-то момент его дыхание неуловимо изменилось, перестав быть частым и поверхностным. Это явное улучшение порадовало Дара, ибо гибель махо рвала бы слишком много нитей в его планах.
– Светишься, как костер призыва! – Внезапный шепот в самое ухо заставил Дара подпрыгнуть от неожиданности. – А враги могут оказаться за следующим углом…
Угроза выглядела реальной, Дар осознал ее даже не умом, а всем своим существом. Кровь бросилась в голову. Тут же остро захотелось стать незаметным, невидимым, темным, как эти скалы вокруг. Это отчетливое желание что-то сдвинуло в нем, словно сократился какой-то мускул, о котором Дар раньше не подозревал. Он словно сделал втягивающий вдох всей кожей. В глазах почернело.
– Молодец, – донеслось в ответ. – Я знал, что ты сможешь.
Дар глянул вокруг. Он продолжал видеть проход в скалах своим голубоватым «ночным зрением». Но его собственное тело потемнело, ярко светящиеся полоски исчезли.
– Как я сделал это?!
– Когда рядом опасность, мы учимся быстро, – еле слышно засмеялся махо и тут же захлебнулся кашлем.
Дар прислонился латниром к камню. Сегодня был удивительный день! Сначала он научился «зрению травы», научился отдавать приказы животным – это были аспекты обучения махо. Но теперь ему удалось произвольно убрать полоски своего света – а это уже ни к махо, ни к цнбр не относилось! Он вспомнил ощущение вздоха кожей и несколько раз снова зажег и убрал этот свет. Все получалось безукоризненно. Попутно заметил, что произвольно может сохранять или отключать «ночное зрение» целиком. В пещерах стало совсем темно.
– Попробуй теперь «глаза травы», – прошептал махо.
Дар послушно расфокусировал зрение. Тут же мир вокруг него словно раздвинулся. Каменные стены, сдавливающие узкий коридор, превратились в полупрозрачные толщи мутноватой воды, окрашенной зеленым свечением. Их глубины темнели в отдалении.
– Я… вижу сквозь камень!
– Как и должен видеть махо вблизи своей травы, – сказал старик. – Видишь ли ты коридоры?
В ушах ответно прошуршало: «МЫ ВИДИМ…» – это были не слова, но чистый смысл.
И почти сразу в прозрачных глыбах скальных пород вдруг высветились длинные норы, пронизавшие гору. Их было много – часть близко, некоторые шли параллельно тому ходу, где они сейчас остановились. Более дальние тянулись во всевозможных направлениях – вбок, вверх, вниз. Он даже не представлял себе, насколько разветвлена тут система лабиринта – целый скальный город!
Одновременно Дар отчетливо осознал, что «зрение травы» было не столько способностью махо, сколько качеством внутренней цнбр, способной отвечать на поставленный вопрос хозяина тела. Он тут же спросил внутри себя, проверяя догадку: «Где находится подземный атат, который нужен старику?»
«АТАТ», – прошуршал тот же звук, который не был звуком.
Взгляд травы протянулся налево, Дару пришлось повернуться, чтобы в темной дали скалы увидеть зеленый шар. Он светился так интенсивно, что даже отсюда казался этаким зеленым светилом.
– Молодец, – донесся, как через воду, голос махо. – Ты снова делаешь хорошо.
– Ты знаешь, что я вижу?
– Я могу видеть, как видишь ты, – ответил Ю-махо.
Было еще что-то, что стало заметно Дару в этот момент, – тонкие зеленые нити, оплетающие тело Ю-махо, он был запеленут в их кокон. Этого не происходило сегодня с уилисами или птицами в горах. Этого не было даже с самим махо тогда, на охоте. Оно появилось только после его ранения. Должно быть, так выглядело лечение цнбр, восстанавливавшей свою «тангровую половину». Дар детальнее посмотрел своим «зрением травы» на махо. Учитель так же, как и скалы, был полупрозрачной массой, похожей на сгусток слабо светящегося желе с двумя красными точками внутри на уровнях, где у тангра находятся голова и грудь. В местах ранений кокон зеленых нитей был намного плотнее. Стало заметно, что от него еле заметные нити тянутся через прозрачные скалы влево, туда, где вдали разгоралось зеленое солнце большой массы цнбр. Вот где прятались секреты чудесного исцеления! Теперь воочию Дар убедился в правоте рассказов Ходвата, что родной атат способен лечить воина. Но в таком случае, почему все это не было заметно у отаругов Хуурадана в боях с а'зардами? Память тут же властно перенесла Дара в напряженнейшие моменты атаки дромов на латнирные «спины» хуураданцев Саудрака. Вспомнились ползущие в центр строя воины, их пробитые латниры с обрубленными древками достов, с окровавленными железными наконечниками копий, торчащими из груди. Ни стонов, ни потери сознания… Тогда у Дара холодело сердце при одном взгляде на несчастных. А сейчас? Сейчас он чувствовал, что понимает секрет волшебства.
– Чувствовал ли ты боль, когда сталь пронзала твое тело? – задал он мучивший его вопрос.
– Очень хорошо, – сказал старик. – Твои силы махо увеличиваются с каждым мгновением. Ты уже видишь нити атата… Да, конечно, я чувствовал боль, боль и испуг всегда атакуют нас неожиданно. Но уже через мгновение ты готов к этому, и трава берет твою боль себе. До тех пор, пока ты не излечишься или не умрешь.
– Пока не умрешь?..
– Если твой атат далеко и силы травы минимальны. Я уже говорил тебе – тысячу марангов максимум. Это одна из причин, почему пока никто не воюет с йарбами Болотополья.
– Значит, твоя жизнь сейчас вне опасности?
– В этих горах мне ничто не может угрожать, если только не рассечь мое тело на части и разбросать их подальше друг от друга. Я – махо! – Старик дернулся, пытаясь гордо выпрямиться у него на руках и едва не соскользнув вниз.
Дар постарался перехватить его покрепче, чувствуя радость от того, что все складывается удачно.
– Эти двое приходили проверить, жив ли я еще, – продолжал старик. – А в основном убедиться, что я по-прежнему одинок. Им страшна сама мысль о восстановлении Иллайньера… Пропажа двух отаругов не останется незамеченной. Б'Рван обязательно хватится своих, и к Нортригу пришлют большую рать.
– Что они будут делать?
– Обыскивать пещеры. Может, даже приведут своего махо. Я должен буду им показаться. И я должен выглядеть совершенно здоровым. Иначе они перероют все вокруг и могут найти то, что им не положено…
Дар почувствовал новый приступ раскаяния. Но как было стерпеть издевательства над учителем, который раскрыл перед ним знание цнбр?
– Не расстраивайся, – сказал старик, – ты не мог этого предвидеть, а я слишком увлекся твоими успехами и выпустил из внимания врагов.
Он замолчал, но было заметно, что ему становится лучше с каждым мгновением.
– Теперь тебе придется самому идти в пещеры Дымящихся Близнецов. Реликвия признает и впустит тебя, ибо ты настоящий Древний! – Старик оживился, забыв о своих страшных ранах. – Многие тангры ходили в ту сторону, однако еще ни одному не удалось проникнуть внутрь. Вход во внутренние пещеры закрывает нерушимая железная стена. Лезвия из голубой эриг-стали не оставляют на ней даже следа! В этом месте когда-то жили последние Древние Лахирда, и там должны оставаться многие их секреты. Там ты должен найти достойное оружие!
Глава 10
РЕЛИКВИЯ ДРЕВНИХ
На высоте по-прежнему лежал снег. Сюда привел указанный махо путь. Солнце слепило глаза, ветер выстудил латнир. В который раз Дар порадовался шерстяному плащу и закрытым сандалиям, что получил в Горне.