изготовлено 22857 винтовочных лож.
В пустующих цехах Волховского алюминиевого завода разместился филиал
завода No349 имени ОГПУ, которым руководила энергичная женщина Войтасик. Это
предприятие изготовляло пусковые механизмы для пистолетов-пулеметов. Кроме
этого небольшой коллектив филиала сверх производственной программы выпускал
для частей Волховского фронта печки-времянки с трубами, бойки и пружины
взрывателей, термоса емкостью 50 литров, несгораемые шкатулки для
документов. Здесь же, на заводе, разместились механические мастерские
батальона аэродромного обслуживания, филиал Ленинградского завода No7 имени
М. Фрунзе, который с июня по октябрь 1942 года изготовил свыше двух с
половиной тысяч пулеметов-пистолетов системы Дегтярева, филиал завода имени
Энгельса, который за время своей работы в Волхове изготовил для фронта более
500 минометов.
В фондах историко-производственного музея Волховского алюминиевого
завода хранятся воспоминания ветерана предприятия, бывшего слесаря-сборщика
завода No 7 Александра Ильина:
"Во второй половине декабря 1941 года, после того, как враг был
отброшен от Волхова к Киришам, я, брат и сестра, а также некоторые другие
дети вернулись из деревень в свои семьи. В то время детям в нашем городе
выдавался только один вид карточек - это хлебная, с суточной нормой 250
граммов. Но в городе детей было так мало, что иногда одна солдатская
походная кухня наделяла из своих остатков наши котелки. Город жил, в нем
работали больница, госпитали, железная дорога, электростанция, было
водоснабжение. Там работали наши родители. Зима была снежная. Снегом
заваливало железнодорожное полотно, а рабочих рук для борьбы с ним ясно не
хватало. И тогда нас, детей 1925-1931 годов, приглашали на работу, но не
оформляли как взрослых. Кто пришел, отработал смену, получал обеденный талон
на 800 граммов хлеба. Не пришел - ничего не получил, даже если ты заболел на
работе. И называлось все это - снегоборьба.
Не всегда это название отвечало существу работы. Приходилось нам, 15 -
20 ребятам или девчонкам, таскать веревками 10-метровые рельсы к месту их
замены или хоронить несколько десятков ленинградцев, снятых с поездов на
станции, когда приходили эшелоны с эвакуированными.
Так трудились до мая 1942 года.
В конце апреля - в начале мая на ВАЗе разместились эвакуированные
филиалы ленинградских заводов No7 и No349. Первый разместился в помещении,
где сейчас находится ремонтно-механический цех, а второй вначале в помещении
содового цеха, а впоследствии перебрался в помещение РМЦ.
Кроме того, на заводе в районе цементного производства разместились
военные склады. Они были расположены и за клубом "518" на улице Торфяной в
бараках. В этот год молодежь пошла работать на филиалы заводов.
На заводе No7 вместе со мной работал Николай Медведев. Мы делали
автоматы для 2-й Ударной армии и вообще для Волховского фронта. Когда завод
No7 уехал от нас, мы перешли работать на завод No349, делали части к оружию.
Здесь я познакомился со слесарем Сашей Григорьевым, фрезеровщиком Виктором
Михеевым, токарем Виктором Смирновым, Иваном Коротковым, Сашей Монашкиным.
На этом заводе также работали Петр Рябов, Клава Козина, Коля Корнеев и Саша
Петров, которые тоже были моими товарищами. Коля и Саша погибли на
Волховском фронте в конце 1944 года. После того, как завод вернулся в
Ленинград, по нашему желанию группа ребят была переведена на работу на 6-ю
ГЭС. В нашем городе я часто встречаю людей, которые вместе со мной работали
на филиалах военных заводов, которые временно находились на территории
ВАЗа".
В селе Горки, что недалеко от Старой Ладоги, был размещен инфекционный
госпиталь No1010 54-й армии. В этом госпитале служила рядовым в должности
санитарки Анна Ильинична Трошева. Она часто ходила в Волхов за
корреспонденцией, сопровождала больных в пересыльный пункт, выздоравливающих
бойцов в запасной батальон. Девушка вела дневник, в котором есть немало
интересных записей о Волхове военных лет.
"15 мая 1942 года.
Ездила в Волхов с Ирой Погореловой. Еще в Старой Ладоге нас застала
воздушная тревога. Когда приехали в Волхов, там увидели разрушенный вокзал,
пожарное депо, госпиталь. Много жертв. Мы видели только четыре человека. Это
были делегаты из г. Кирова. У одного из них изуродовано лицо и он ранен в
живот, второй - тоже ранен в живот. Но эти люди были живые. А рядом -
мертвые уткнулись в землю лицом, ран не видно. Их всех унесли на носилках.
Не успели мы справиться со своими делами, как снова был налет на город. До
конца воздушной тревоги мы с Ирой стояли у стены деревянного двухэтажного
дома на улице Работниц. К нам подошел бывший секретарь нашего Пашского РК
ВКП (б) Н.П. Ланцов в морской форме. Он в Волхове работает. Он узнал нас, а
на прощание сказал: "Счастливы будут те, которые доживут до конца войны".
Нам он пожелал дожить, мы ему - тоже.
20 мая 1942 года.
Заходила сегодня к тетушке Анне Монаховой на Мопровскую улицу. Она
сказала, что первый налет на Волхов был 28 апреля. При бомбардировке ранило
ее 16-летнюю дочь Надю. К ним в дом приходит много просящих, сбежавших от
немцев. Один мальчик еще на улице рассказал мне, как уходили от немцев и что
два дня совсем ничего не ел. У меня был хлеб - отдала ему".
Немцы начали дневные ожесточенные бомбардировки Волхова в конце апреля.
Летали над городом группами, строем. 28 апреля в 13 часов 50 минут в небе
появилось 9 пикирующих бомбардировщиков "юнкере" в сопровождении двух
"мессершмиттов-109". На город было сброшено 57 бомб весом от 50 до 250
килограммов. Бомбы попали в склад топлива, паровозное депо, на станцию, в
вагоноремонтный пункт, электростанцию, материальный склад, в город. Возникло
11 очагов пожаров. В основном бомбы предназначались для железнодорожного
узла. Во время налета было ранено 55 железнодорожников, свыше 100
военнослужащих, убито - 23 человека, повреждено 57 вагонов. По службе связи
было повреждено 24 километра проводов, 200 метров диспетчерской связи, 600
метров кабеля сильного тока. Путейцы нашли выведенными из строя 54 звена
пути и 2 стрелочных перевода. Все силы железнодорожного узла были брошены на
восстановление разрушенного. В самые короткие сроки поезда вновь пошли по
направлениям к Войбокало и Тихвину.
30 апреля в налете участвовало 22 самолета, которые сбросили на узел и
город 47 бомб. 18 мая в налете участвовало 68 фашистских самолетов, которые
сбросили на железнодорожный узел 185 бомб. В иные дни 1942 года сбрасывалось
свыше 200 бомб.
Только в мае над Волховом появилось 98 самолетов противника.
15 мая 1942 года, в тот самый день, который описывала в своем дневнике
рядовой боец А. Трошева, в налете участвовало 13 фашистских пикирующих
бомбардировщиков. От прямого попадания бомбы было полностью разрушено здание
вокзала станции Волховстрой-1. В этот день погибли три члена делегации
трудящихся Кировской области, которые приехали с эшелоном подарков для
частей Краснознаменного Балтийского Флота: секретари Кировского обкома
партии Федор Дмитриевич Машкин и Мария Иосифовна Прохорова, а также
начальник цеха оборонного завода Степан Павлович Юньков. Они похоронены на
Новооктябрьском военном кладбище. На их могиле установлен гранитный
памятник.
По данным городского штаба МПВО, с 22 июня 1941 года по 31 декабря 1943
года во время налетов вражеской авиации на город Волхов было сброшено 6389
бомб, ранено гражданских - 651 человек, военных - 650, убито гражданских -
272, военных - 270. Эти сведения далеко не полные. 23 марта 1943 года на
территории вагонного участка прямым попаданием авиабомбы большой мощности
было полностью уничтожено бомбоубежище. Погибло более 300 человек. Это были
рабочие смены вагонного участка, путейцы, эвакуированные с эшелонов,
военные. В живых остался только один осмотрщик вагонов Согрин. Он сидел у
двери и взрывной волной его выбросило наружу. Почему-то эти потери не были
включены в отчеты городского штаба МПВО, как, впрочем, и многие другие.
Волхов оставался прифронтовым городом, который в боевых условиях нес большие
потери. Кровопролитная битва шла в сорока километрах от него. Горячее
дыхание фронта чувствовали все волховчане.
Но жизнь брала свое. Люди влюблялись, растили детей, пели песни,
зовущие к победе. Именно весной 1942 года в Волхове родилась песня, которая
стала народной, - "Синий платочек". Официальное время рождения - 9 апреля.
Автором стихов фронтового варианта "Синего платочка" был литературный
сотрудник армейской газеты "В решающий бой" лейтенант Михаил Максимов.
А дело было так.
В начале апреля на Волховский фронт приехала Клавдия Ивановна Шульженко
в сопровождении джаз-ансамбля ленинградского ДК имени С.М. Кирова, которым
руководил В.Ф. Коралли. Ее приезд был связан с присвоением некоторым
соединениям 54-й армии гвардейских званий. Сотруднику газеты поручили
написать отчет о выступлениях известной певицы. Начался концерт в
железнодорожной школе No38 на улице Советской, превращенной в годы войны в
госпиталь. Тяжелая госпитальная атмосфера боли и крови. Стонали
тяжелораненые. Слабенький свет освещал небольшую школьную сцену. Шульженко
пела от души. Раненые прислали записку с просьбой исполнить довоенный "Синий
платочек" и "Чаориту". Многие в зале плакали и не стеснялись своих слез.
После концерта состоялся разговор Клавдии Ивановны с Максимовым. Узнав, что
он пишет стихи, Шульженко предложила написать новые слова к "Синему
платочку". Жизнь этого требовала, фронтовая обстановка. И это хорошо
понимала любимая фронтовиками певица.
Михаил Максимов после концерта был сам не свой. Он так загорелся идеей
написать новые слова к "Синему платочку", что работал допоздна. Вскоре он
разбудил своего товарища по газете Александра Бартэна, с которым делил
комнату в редакции, и прочитал ему стихи про синий платочек. Первыми
слушателями новой песни были железнодорожники паровозного депо станции
Волховстрой. 12 апреля Шульженко на концерте исполнила для них новый вариант
"Синего платочка".
"Благодарные зрители, - писал Бартэн, - преподнесли ей самый настоящий
кремовый торт. Кусок этого торта, десяток папирос и полстакана клюквы с
сахаром получил Максимов..."
Таким необычным и очень дефицитным по тем временам был гонорар автору
песни после ее премьеры
В дивизионной газете "За Родину" в июне 1942 года была опубликована
заметка "Хорошая мода".
"Пулеметчик Онищенко после того, как прочел стихи про синий платочек,
наклеил на щиток своего "максима" портрет жены. "Ну как, Анюта, дадим фрицам
прикурить?" - и нажимает гашетку. Конечно, сразу нашлись подражатели.
Теперь, пожалуй, нет ни одного пулеметного щитка без портрета жены, матери,
невесты. И доты теперь свои величают по именам. Застрочит, как швейная
машинка, пулемет на правом фланге. Прислушается комбат кто же это?
Немедленно докладывают: "Нина фрицев пугает..." И сейчас же в другом месте
будто по днищу пустой бочки: бум-бум-бум-бум: "Евдокия заговорила. Женщина
она серьезная. Фрицам житья от нее не будет". Через минуту затараторили Рая,
Зина, Маруся, просыпается Елена, подает голос солидная Екатерина... "Хорошо!
- улыбается комбат, - не спят пулеметчики, баламутят гитлеровцев, не дают им
покоя..."
Строчили пулеметчики за "синий платочек, что был на плечах дорогих".
Унижение смертью
Если посмотреть на карту Ленинградской области, то можно увидеть, что
Волхов, Мга и Кириши связаны между собой железной дорогой, которая образует
почти правильный треугольник. В результате декабрьского наступления 54-й
армии территория внутри этого треугольника была очищена от войск противника.
Части Красной Армии вышли на железнодорожную линию Кириши - Мга и здесь были
остановлены. Правда, в азарте наступления 311-я стрелковая дивизия
полковника Биякова вырвалась вперед, прорвав линию обороны врага в двух
местах - у Посадникова Острова и Ларионова Острова, и оказалась в тылу у
немцев. Через месяц ожесточенных боев она отошла к железной дороге и
выровняла фронт. Здесь уже закрепились 80-я и 285-я стрелковые дивизии,
которые генерал-майор И.И. Федюнинский ввел в бой на втором этапе сражения,
чтобы поддержать наступательный порыв своих войск и рассечь пополам
Войбокальскую группировку противника. Во фланг немцам вышли также 115-я и
198-я стрелковые дивизии.
115-я дивизия сменила на позициях 3-ю гвардейскую дивизию
генерал-майора Н.А. Гагена. Гвардейцев отвели на отдых. 198-я дивизия встала
рядом со 115-й. Левый фланг армии у реки Волхов соединился с войсками 4-й
армии. Ленинградский и Волховский фронты на внешнем кольце блокады уже
совместно начали новую битву за Ленинград. С правого фланга 54-й армии,
ближе ко Мге, готовилась к наступлению 8-я армия.
Все, а в первую очередь ленинградцы, жили ожиданием, что вот-вот под
ударами Красной Армии ненавистный враг будет отброшен от Ленинграда и
разгромлен. С таким настроением встречали Новый год. Ожидание большой
победной наступательной операции в январе 1942 года чувствовалось на фронте,
в Ленинграде и Волхове. К переднему краю спешило пополнение, непрерывно
отправлялись боеприпасы и оружие. Настроение было хорошим. Ничего, что
Кириши не удалось взять с ходу, что Мга была у немцев. Волхов отстояли,
Тихвин освободили, две группировки врага разбили.
Волхов был надежным бастионом в тылу, который давал жизнь Ленинграду,
всеми силами поддерживал сражающиеся армии.
Я перелистал страницы многих авторитетных книг, прочитал сотни
документов, пытаясь понять, почему намеченная решением Ставки еще в декабре
1941 года большая наступательная операция под Ленинградом провалилась,
превратилась в ограниченную, да и та закончилась очередной кровавой баней
для советских войск. От полков и дивизий после боев оставались одни номера
да сотня-другая, а иногда только десяток-полтора активных штыков Фронт был
настолько обескровлен, настолько истощен, что 30 октября 1942 года
Государственный Комитет Обороны принял решение о повторной эвакуации в
Волхове. Передовая была недалеко. В Москве понимали: если немцы ударят,
Волхов придется отдать.
Но это понимание придет позже. А в январе Верховный Главнокомандующий
требовал одного - наступать.
Пошли наступать. 9 января на станцию Погостье наступала 3-я гвардейская
дивизия. Немцы отбились. 16 января на эту же станцию и деревню Погостье на
узкой километровой полосе по фронту наступала 11-я стрелковая дивизия, 24
января - 285-я стрелковая дивизия, потом другие части, номера которых даже
не старались запомнить. К 11 февраля 54-я армия на этом участке фронта
продвинулась вперед на... 700 метров.
Ответ на свой вопрос, почему не получилось, почему все провалилось,
нашел не у маршалов и генералов, а в рассказе солдата-пехотинца Николая
Николаевича Никулина, опубликованном в "Аргументах и фактах", который назван
"Станция Погостье. Холодная зима 42-го":
"У станции Погостье начиналась так называемая Любанская операция. Наши
войска, 54-я армия, должны были прорвать фронт, продвинуться до
железнодорожной станции Любань и соединиться там со 2-й Ударной армией,
наступавшей от Мясного Бора на Волхове. Предполагались, что немецкая
группировка под Ленинградом будет расчленена и уничтожена, блокада снята.
Что из этого замысла получилось - известно.
...В армейской жизни под Погостьем сложился между тем своеобразный
ритм. Ночью подходило пополнение - тысяча, две, три тысячи человек. То
моряки, то маршевые роты из Сибири, то блокадники. Их переправляли по
замерзшему Ладожскому озеру. Утром после редкой артподготовки они шли в
атаку. Двигались черепашьим шагом, пробивая в глубоком снегу траншеи. Да и
сил было мало, особенно у ленинградцев. Снег стоял выше пояса, убитые не
падали, застревая в сугробе. Трупы засыпало свежим снежком. На другой день
была новая атака. О неудачах под Погостьем, о их причинах, отсутствии
взаимодействия частей и родов войск уже написано. Шедшие здесь бои были в
какой-то мере типичны для всего русско-немецкого фронта 1942 года. Везде
происходило нечто подобное - и на севере, и на юге, и под Ржевом, и под
Старой Руссой.
Уже притупились тоска и отчаяние, которые пришлось тогда пережить.
Передать это отчаяние сейчас невозможно. И поймет его лишь тот, кто на себе
испытал необходимость просто встать и идти умирать. Погибать, когда у тебя
вся жизнь впереди и тебе всего семнадцать. И умереть придется без оркестра и
речей, в грязи и смраде. Смерти твоей никто и не заметит. Ляжешь в груду тел
у железной дороги и сгинешь забытый всеми в липкой жиже погостинских болот.
И все-таки Погостье мы взяли: сперва станцию, потом деревню. Вернее,
места, где все это когда-то было.
Пришла дивизия вятских мужичков, низкорослых, кривоногих, жилистых,
скуластых. Полезли они на немецкие дзоты, выкурили немцев и продвинулись
метров на пятьсот. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус. Но перед
ним встали новые укрепления.
Много убитых видел я на войне, но такого зрелища, как в Погостье зимой
1942 года, видеть больше не довелось. Мертвыми телами был забит не только
переезд, они валялись повсюду. Морской пехотинец был сражен в момент броска
гранаты - так и замерз... Потом, как памятник, возвышался со вскинутой рукой
над заснеженным полем боя. Другой боец, уже раненный, стал перевязывать себе
ногу и был убит. Так и застыл навсегда. Бинт в его руках всю зиму трепетал
на ветру.
Штабеля трупов у железной дороги выглядели зимой как заснеженные
холмики, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег
стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем
обмундировании, в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941
года. На них рядами лежали морские пехотинцы в бушлатах и широких брюках
"клеш". Еще выше - сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе
- феврале 1942-го. Потом - политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие
шапки давали в блокадном Ленинграде).
Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших
железнодорожное полотно в первые месяцы сорок второго года. "Диаграмма наших
успехов". Эти картины отпечатались в моем сознании навсегда. Всю жизнь меня
преследует один сон: горы трупов у той железнодорожной насыпи. Самое
страшное, что этот сон продолжает оставаться явью. Говорят, война не
закончена, пока не будет похоронен каждый павший на ней солдат".
У Погостья до сих пор лежат неприбранные жертвы бойни 1942 года.
Так воевал в 1942 году командующий 54-й армией генерал-майор И.И.
Федюнинский и другие генералы Красной Армии. Под Погостьем сложили головы
многие волховчане, которыми пополняли обескровленные полки.
Военный корреспондент ТАСС Павел Лукницкий побывал в армии Федюнинского
в начале февраля 1942 года. Вот как он описывал события под Погостьем: "На
передовых, в районе станции Погостье и вдоль железной дороги, идет денно и
нощно бой, затяжной, пока не слишком напряженный, - идет штурм немецких
позиций. По ним бьет артиллерия, в том числе быстро меняющие свои позиции,
удручающе действующие на немцев батареи "марусь" (так называли тогда
"катюши"). Долбят штыком и гранатой вражеские блиндажи пехотинцы. Ходят в
тыл к немцам лыжники...
Мы ждем начала решительного наступления".
Под Погостьем занимал позиции и 883-й артполк майора К.А. Седаша,
который отличился при обороне Волхова.
В январе генерального наступления не получилось. В феврале генеральное
наступление провалилось. Хотели сделать боевой подарок к 23 февраля - Дню
Красной Армии - разгромить Любанскую группировку противника, но продвинулись
вперед всего на несколько сот метров. Немцы сидели в дзотах в восемь
накатов, которые выдерживали тяжелые танки "КВ" и прямые попадания снарядов
артполка майора Седаша. Глубина обороны немецкой дивизии, оборонявшей
Погостье, доходила до семи километров.
Почти четыре месяца продолжалась Любанская операция. 54-я армия
осталась на прежних позициях. 2-я Ударная армия Волховского фронта была
окружена и отчаянно боролась за свое существование. Только некоторые ее
части вырвались из кольца и заняли оборону по берегу реки Волхов.
В мае 1997 года в Киришах была большая выставка бывшего немецкого
военного фотокорреспондента обер-фельдфебеля Георга Гундлаха. На ней заснята
эта война, события неудавшейся Любанской наступательной операции весны 1942
года.
Снимки не для слабонервных. Пленные из советского котла в районе
Волхова: истощенные, оборванные солдаты понуро и безучастно бредут туда,
куда их ведут. А немецкие конвоиры улыбаются во весь рот.
Немецкий солдат угощает хлебом ребенка, а рядом лежит убитая мать.
Опять пленные, в том числе и казахи. Русский пристроил у березы
винтовку и в полулежачем состоянии застрелился, чтобы не сдаваться в плен
врагу. Пуля попала в лоб.
Лошади провалились по брюхо в вязком болоте волховских лесов.
Допрос русских пленных. А затем снимки этих же, но уже расстрелянных
солдат с надписью: "Павшие русские".
Березовые кресты на немецких могилах. Много.
Разбитые советские тяжелые танки "КВ", убитые русские пулеметчики,
захваченные в плен матросы...
Георг Гундлах остался жив в этой войне. Он продолжил съемку в середине
девяностых в тех же самых местах, где воевал: русские парни перезахоранивают
погибших немецких солдат, теплые встречи в Киришах с активистами движения
"Ветераны за примирение", цветы на могилах павших немецких солдат, цветы к
памятникам павшим советским солдатам...
...Во время Любанской операции геройски погиб командир 32-й стрелковой
бригады майор Сергей Поликарпович Кетиладзе. 18 марта он принял бригаду и
повел ее в наступление. Захватив несколько деревень, бойцы Кетиладзе
встретили ожесточенное сопротивление противника, который перешел в
контратаку. Немецкую пехоту поддерживали танки и авиация. Командир бригады
приказал стоять насмерть. Раненный в ногу, он не дал себя унести в тыл, а
продолжал руководить боем. Много ожесточенных атак фашистов отбили
красноармейцы. 1 апреля майор С.П. Кетиладзе погиб. Всего пятнадцать дней
командовал он бригадой, но за это время сумел показать себя храбрым
человеком, которого уважали и любили бойцы. Они вынесли своего командира из
боя. Его тело привезли в Волхов и с воинскими почестями похоронили в
братском захоронении, где сейчас сквер Славы. Посмертно С.П. Кетиладзе было
присвоено звание Героя Советского Союза. Наградной лист подписал командующий
54-й армией генерал И.И. Федюнинский.
В апреле на фронте началась большая реорганизация. 23 апреля 1942 года
Ставка Верховного Главнокомандования решила объединить Ленинградский и
Волховский фронты в единый Ленинградский под командованием
генерал-лейтенанта М.С. Козина. Было создано две группы войск ленинградского
и волховского направлений.
Командующий фронтом генерал Хозин, ознакомившись с обстановкой, пришел
к выводу, что ни о каком наступлении не может быть речи. Требовалось срочное
пополнение обессиленных дивизий людьми, усиление войск средствами
противовоздушной обороны. Катастрофически не хватало авиации, танков,
артиллерии. Штык и граната оставались основными средствами, которыми
пытались прорвать оборону противника. Генерала армии К.А. Мерецкова
назначили заместителем главнокомандующего войсками западного направления.
Очень скоро стало ясно, что объединение двух фронтов не оправдало себя.
И.В. Сталин признал, что была допущена большая ошибка, и отдал приказ с 8
июня восстановить Волховский фронт. В него были включены 8-я и 54-я армии
Ленинградского фронта. Рубеж Волховского фронта теперь начинался на берегу
Ладожского озера и уходил на юг за Кириши. В командование вновь вступил
генерал армии К.А. Мерецков.
Перед командованием Волховского фронта по-прежнему стояла задача
прорыва блокады Ленинграда. Началась подготовка к новой Синявинской
наступательной операции. Мерецков самонадеянно предполагал, что у него
достаточно сил, чтобы прорвать оборону противника и соединиться с войсками
Ленинградского фронта на третий день наступления.
Никто тогда еще не знал, что эта наступательная операция сыграет в
судьбе Ленинграда исключительную роль, спасет город от полного разрушения.
За это будет заплачено жизнями многих тысяч бойцов и командиров Красной
Армии. В разных источниках называются цифры от 130 до 160 тысяч. Столько
потеряли убитыми и ранеными войска Мерецкова в ходе уже третьей по счету
Синявинской наступательной операции. А результат? Советские дивизии были
отброшены на исходные позиции. Повторилось то же самое, что произошло в
январе - феврале у Погостья.
Чтобы понять весь трагизм происходящего, надо вспомнить события на
советско-германском фронте лета 1942 года. Враг рвался к Сталинграду. 4 июня
немцы взяли Севастополь. Командующий 11-й немецкой армией генерал Эрих фон
Манштейн за эту победу получил звание генерал-фельдмаршала. Гитлер поручил
ему покорить Ленинград. Проанализировав бои в Крыму, осаду Севастополя,
немецкое верховное командование решило изменить порядок наступательных
действий: сначала уничтожать города, а потом укрепления. Большая репетиция
новой тактики была опробована на Сталинграде. За один день пикирующие
бомбардировщики 54-й эскадры генерал-полковника Рихтхофена сбросили на город
В пустующих цехах Волховского алюминиевого завода разместился филиал
завода No349 имени ОГПУ, которым руководила энергичная женщина Войтасик. Это
предприятие изготовляло пусковые механизмы для пистолетов-пулеметов. Кроме
этого небольшой коллектив филиала сверх производственной программы выпускал
для частей Волховского фронта печки-времянки с трубами, бойки и пружины
взрывателей, термоса емкостью 50 литров, несгораемые шкатулки для
документов. Здесь же, на заводе, разместились механические мастерские
батальона аэродромного обслуживания, филиал Ленинградского завода No7 имени
М. Фрунзе, который с июня по октябрь 1942 года изготовил свыше двух с
половиной тысяч пулеметов-пистолетов системы Дегтярева, филиал завода имени
Энгельса, который за время своей работы в Волхове изготовил для фронта более
500 минометов.
В фондах историко-производственного музея Волховского алюминиевого
завода хранятся воспоминания ветерана предприятия, бывшего слесаря-сборщика
завода No 7 Александра Ильина:
"Во второй половине декабря 1941 года, после того, как враг был
отброшен от Волхова к Киришам, я, брат и сестра, а также некоторые другие
дети вернулись из деревень в свои семьи. В то время детям в нашем городе
выдавался только один вид карточек - это хлебная, с суточной нормой 250
граммов. Но в городе детей было так мало, что иногда одна солдатская
походная кухня наделяла из своих остатков наши котелки. Город жил, в нем
работали больница, госпитали, железная дорога, электростанция, было
водоснабжение. Там работали наши родители. Зима была снежная. Снегом
заваливало железнодорожное полотно, а рабочих рук для борьбы с ним ясно не
хватало. И тогда нас, детей 1925-1931 годов, приглашали на работу, но не
оформляли как взрослых. Кто пришел, отработал смену, получал обеденный талон
на 800 граммов хлеба. Не пришел - ничего не получил, даже если ты заболел на
работе. И называлось все это - снегоборьба.
Не всегда это название отвечало существу работы. Приходилось нам, 15 -
20 ребятам или девчонкам, таскать веревками 10-метровые рельсы к месту их
замены или хоронить несколько десятков ленинградцев, снятых с поездов на
станции, когда приходили эшелоны с эвакуированными.
Так трудились до мая 1942 года.
В конце апреля - в начале мая на ВАЗе разместились эвакуированные
филиалы ленинградских заводов No7 и No349. Первый разместился в помещении,
где сейчас находится ремонтно-механический цех, а второй вначале в помещении
содового цеха, а впоследствии перебрался в помещение РМЦ.
Кроме того, на заводе в районе цементного производства разместились
военные склады. Они были расположены и за клубом "518" на улице Торфяной в
бараках. В этот год молодежь пошла работать на филиалы заводов.
На заводе No7 вместе со мной работал Николай Медведев. Мы делали
автоматы для 2-й Ударной армии и вообще для Волховского фронта. Когда завод
No7 уехал от нас, мы перешли работать на завод No349, делали части к оружию.
Здесь я познакомился со слесарем Сашей Григорьевым, фрезеровщиком Виктором
Михеевым, токарем Виктором Смирновым, Иваном Коротковым, Сашей Монашкиным.
На этом заводе также работали Петр Рябов, Клава Козина, Коля Корнеев и Саша
Петров, которые тоже были моими товарищами. Коля и Саша погибли на
Волховском фронте в конце 1944 года. После того, как завод вернулся в
Ленинград, по нашему желанию группа ребят была переведена на работу на 6-ю
ГЭС. В нашем городе я часто встречаю людей, которые вместе со мной работали
на филиалах военных заводов, которые временно находились на территории
ВАЗа".
В селе Горки, что недалеко от Старой Ладоги, был размещен инфекционный
госпиталь No1010 54-й армии. В этом госпитале служила рядовым в должности
санитарки Анна Ильинична Трошева. Она часто ходила в Волхов за
корреспонденцией, сопровождала больных в пересыльный пункт, выздоравливающих
бойцов в запасной батальон. Девушка вела дневник, в котором есть немало
интересных записей о Волхове военных лет.
"15 мая 1942 года.
Ездила в Волхов с Ирой Погореловой. Еще в Старой Ладоге нас застала
воздушная тревога. Когда приехали в Волхов, там увидели разрушенный вокзал,
пожарное депо, госпиталь. Много жертв. Мы видели только четыре человека. Это
были делегаты из г. Кирова. У одного из них изуродовано лицо и он ранен в
живот, второй - тоже ранен в живот. Но эти люди были живые. А рядом -
мертвые уткнулись в землю лицом, ран не видно. Их всех унесли на носилках.
Не успели мы справиться со своими делами, как снова был налет на город. До
конца воздушной тревоги мы с Ирой стояли у стены деревянного двухэтажного
дома на улице Работниц. К нам подошел бывший секретарь нашего Пашского РК
ВКП (б) Н.П. Ланцов в морской форме. Он в Волхове работает. Он узнал нас, а
на прощание сказал: "Счастливы будут те, которые доживут до конца войны".
Нам он пожелал дожить, мы ему - тоже.
20 мая 1942 года.
Заходила сегодня к тетушке Анне Монаховой на Мопровскую улицу. Она
сказала, что первый налет на Волхов был 28 апреля. При бомбардировке ранило
ее 16-летнюю дочь Надю. К ним в дом приходит много просящих, сбежавших от
немцев. Один мальчик еще на улице рассказал мне, как уходили от немцев и что
два дня совсем ничего не ел. У меня был хлеб - отдала ему".
Немцы начали дневные ожесточенные бомбардировки Волхова в конце апреля.
Летали над городом группами, строем. 28 апреля в 13 часов 50 минут в небе
появилось 9 пикирующих бомбардировщиков "юнкере" в сопровождении двух
"мессершмиттов-109". На город было сброшено 57 бомб весом от 50 до 250
килограммов. Бомбы попали в склад топлива, паровозное депо, на станцию, в
вагоноремонтный пункт, электростанцию, материальный склад, в город. Возникло
11 очагов пожаров. В основном бомбы предназначались для железнодорожного
узла. Во время налета было ранено 55 железнодорожников, свыше 100
военнослужащих, убито - 23 человека, повреждено 57 вагонов. По службе связи
было повреждено 24 километра проводов, 200 метров диспетчерской связи, 600
метров кабеля сильного тока. Путейцы нашли выведенными из строя 54 звена
пути и 2 стрелочных перевода. Все силы железнодорожного узла были брошены на
восстановление разрушенного. В самые короткие сроки поезда вновь пошли по
направлениям к Войбокало и Тихвину.
30 апреля в налете участвовало 22 самолета, которые сбросили на узел и
город 47 бомб. 18 мая в налете участвовало 68 фашистских самолетов, которые
сбросили на железнодорожный узел 185 бомб. В иные дни 1942 года сбрасывалось
свыше 200 бомб.
Только в мае над Волховом появилось 98 самолетов противника.
15 мая 1942 года, в тот самый день, который описывала в своем дневнике
рядовой боец А. Трошева, в налете участвовало 13 фашистских пикирующих
бомбардировщиков. От прямого попадания бомбы было полностью разрушено здание
вокзала станции Волховстрой-1. В этот день погибли три члена делегации
трудящихся Кировской области, которые приехали с эшелоном подарков для
частей Краснознаменного Балтийского Флота: секретари Кировского обкома
партии Федор Дмитриевич Машкин и Мария Иосифовна Прохорова, а также
начальник цеха оборонного завода Степан Павлович Юньков. Они похоронены на
Новооктябрьском военном кладбище. На их могиле установлен гранитный
памятник.
По данным городского штаба МПВО, с 22 июня 1941 года по 31 декабря 1943
года во время налетов вражеской авиации на город Волхов было сброшено 6389
бомб, ранено гражданских - 651 человек, военных - 650, убито гражданских -
272, военных - 270. Эти сведения далеко не полные. 23 марта 1943 года на
территории вагонного участка прямым попаданием авиабомбы большой мощности
было полностью уничтожено бомбоубежище. Погибло более 300 человек. Это были
рабочие смены вагонного участка, путейцы, эвакуированные с эшелонов,
военные. В живых остался только один осмотрщик вагонов Согрин. Он сидел у
двери и взрывной волной его выбросило наружу. Почему-то эти потери не были
включены в отчеты городского штаба МПВО, как, впрочем, и многие другие.
Волхов оставался прифронтовым городом, который в боевых условиях нес большие
потери. Кровопролитная битва шла в сорока километрах от него. Горячее
дыхание фронта чувствовали все волховчане.
Но жизнь брала свое. Люди влюблялись, растили детей, пели песни,
зовущие к победе. Именно весной 1942 года в Волхове родилась песня, которая
стала народной, - "Синий платочек". Официальное время рождения - 9 апреля.
Автором стихов фронтового варианта "Синего платочка" был литературный
сотрудник армейской газеты "В решающий бой" лейтенант Михаил Максимов.
А дело было так.
В начале апреля на Волховский фронт приехала Клавдия Ивановна Шульженко
в сопровождении джаз-ансамбля ленинградского ДК имени С.М. Кирова, которым
руководил В.Ф. Коралли. Ее приезд был связан с присвоением некоторым
соединениям 54-й армии гвардейских званий. Сотруднику газеты поручили
написать отчет о выступлениях известной певицы. Начался концерт в
железнодорожной школе No38 на улице Советской, превращенной в годы войны в
госпиталь. Тяжелая госпитальная атмосфера боли и крови. Стонали
тяжелораненые. Слабенький свет освещал небольшую школьную сцену. Шульженко
пела от души. Раненые прислали записку с просьбой исполнить довоенный "Синий
платочек" и "Чаориту". Многие в зале плакали и не стеснялись своих слез.
После концерта состоялся разговор Клавдии Ивановны с Максимовым. Узнав, что
он пишет стихи, Шульженко предложила написать новые слова к "Синему
платочку". Жизнь этого требовала, фронтовая обстановка. И это хорошо
понимала любимая фронтовиками певица.
Михаил Максимов после концерта был сам не свой. Он так загорелся идеей
написать новые слова к "Синему платочку", что работал допоздна. Вскоре он
разбудил своего товарища по газете Александра Бартэна, с которым делил
комнату в редакции, и прочитал ему стихи про синий платочек. Первыми
слушателями новой песни были железнодорожники паровозного депо станции
Волховстрой. 12 апреля Шульженко на концерте исполнила для них новый вариант
"Синего платочка".
"Благодарные зрители, - писал Бартэн, - преподнесли ей самый настоящий
кремовый торт. Кусок этого торта, десяток папирос и полстакана клюквы с
сахаром получил Максимов..."
Таким необычным и очень дефицитным по тем временам был гонорар автору
песни после ее премьеры
В дивизионной газете "За Родину" в июне 1942 года была опубликована
заметка "Хорошая мода".
"Пулеметчик Онищенко после того, как прочел стихи про синий платочек,
наклеил на щиток своего "максима" портрет жены. "Ну как, Анюта, дадим фрицам
прикурить?" - и нажимает гашетку. Конечно, сразу нашлись подражатели.
Теперь, пожалуй, нет ни одного пулеметного щитка без портрета жены, матери,
невесты. И доты теперь свои величают по именам. Застрочит, как швейная
машинка, пулемет на правом фланге. Прислушается комбат кто же это?
Немедленно докладывают: "Нина фрицев пугает..." И сейчас же в другом месте
будто по днищу пустой бочки: бум-бум-бум-бум: "Евдокия заговорила. Женщина
она серьезная. Фрицам житья от нее не будет". Через минуту затараторили Рая,
Зина, Маруся, просыпается Елена, подает голос солидная Екатерина... "Хорошо!
- улыбается комбат, - не спят пулеметчики, баламутят гитлеровцев, не дают им
покоя..."
Строчили пулеметчики за "синий платочек, что был на плечах дорогих".
Унижение смертью
Если посмотреть на карту Ленинградской области, то можно увидеть, что
Волхов, Мга и Кириши связаны между собой железной дорогой, которая образует
почти правильный треугольник. В результате декабрьского наступления 54-й
армии территория внутри этого треугольника была очищена от войск противника.
Части Красной Армии вышли на железнодорожную линию Кириши - Мга и здесь были
остановлены. Правда, в азарте наступления 311-я стрелковая дивизия
полковника Биякова вырвалась вперед, прорвав линию обороны врага в двух
местах - у Посадникова Острова и Ларионова Острова, и оказалась в тылу у
немцев. Через месяц ожесточенных боев она отошла к железной дороге и
выровняла фронт. Здесь уже закрепились 80-я и 285-я стрелковые дивизии,
которые генерал-майор И.И. Федюнинский ввел в бой на втором этапе сражения,
чтобы поддержать наступательный порыв своих войск и рассечь пополам
Войбокальскую группировку противника. Во фланг немцам вышли также 115-я и
198-я стрелковые дивизии.
115-я дивизия сменила на позициях 3-ю гвардейскую дивизию
генерал-майора Н.А. Гагена. Гвардейцев отвели на отдых. 198-я дивизия встала
рядом со 115-й. Левый фланг армии у реки Волхов соединился с войсками 4-й
армии. Ленинградский и Волховский фронты на внешнем кольце блокады уже
совместно начали новую битву за Ленинград. С правого фланга 54-й армии,
ближе ко Мге, готовилась к наступлению 8-я армия.
Все, а в первую очередь ленинградцы, жили ожиданием, что вот-вот под
ударами Красной Армии ненавистный враг будет отброшен от Ленинграда и
разгромлен. С таким настроением встречали Новый год. Ожидание большой
победной наступательной операции в январе 1942 года чувствовалось на фронте,
в Ленинграде и Волхове. К переднему краю спешило пополнение, непрерывно
отправлялись боеприпасы и оружие. Настроение было хорошим. Ничего, что
Кириши не удалось взять с ходу, что Мга была у немцев. Волхов отстояли,
Тихвин освободили, две группировки врага разбили.
Волхов был надежным бастионом в тылу, который давал жизнь Ленинграду,
всеми силами поддерживал сражающиеся армии.
Я перелистал страницы многих авторитетных книг, прочитал сотни
документов, пытаясь понять, почему намеченная решением Ставки еще в декабре
1941 года большая наступательная операция под Ленинградом провалилась,
превратилась в ограниченную, да и та закончилась очередной кровавой баней
для советских войск. От полков и дивизий после боев оставались одни номера
да сотня-другая, а иногда только десяток-полтора активных штыков Фронт был
настолько обескровлен, настолько истощен, что 30 октября 1942 года
Государственный Комитет Обороны принял решение о повторной эвакуации в
Волхове. Передовая была недалеко. В Москве понимали: если немцы ударят,
Волхов придется отдать.
Но это понимание придет позже. А в январе Верховный Главнокомандующий
требовал одного - наступать.
Пошли наступать. 9 января на станцию Погостье наступала 3-я гвардейская
дивизия. Немцы отбились. 16 января на эту же станцию и деревню Погостье на
узкой километровой полосе по фронту наступала 11-я стрелковая дивизия, 24
января - 285-я стрелковая дивизия, потом другие части, номера которых даже
не старались запомнить. К 11 февраля 54-я армия на этом участке фронта
продвинулась вперед на... 700 метров.
Ответ на свой вопрос, почему не получилось, почему все провалилось,
нашел не у маршалов и генералов, а в рассказе солдата-пехотинца Николая
Николаевича Никулина, опубликованном в "Аргументах и фактах", который назван
"Станция Погостье. Холодная зима 42-го":
"У станции Погостье начиналась так называемая Любанская операция. Наши
войска, 54-я армия, должны были прорвать фронт, продвинуться до
железнодорожной станции Любань и соединиться там со 2-й Ударной армией,
наступавшей от Мясного Бора на Волхове. Предполагались, что немецкая
группировка под Ленинградом будет расчленена и уничтожена, блокада снята.
Что из этого замысла получилось - известно.
...В армейской жизни под Погостьем сложился между тем своеобразный
ритм. Ночью подходило пополнение - тысяча, две, три тысячи человек. То
моряки, то маршевые роты из Сибири, то блокадники. Их переправляли по
замерзшему Ладожскому озеру. Утром после редкой артподготовки они шли в
атаку. Двигались черепашьим шагом, пробивая в глубоком снегу траншеи. Да и
сил было мало, особенно у ленинградцев. Снег стоял выше пояса, убитые не
падали, застревая в сугробе. Трупы засыпало свежим снежком. На другой день
была новая атака. О неудачах под Погостьем, о их причинах, отсутствии
взаимодействия частей и родов войск уже написано. Шедшие здесь бои были в
какой-то мере типичны для всего русско-немецкого фронта 1942 года. Везде
происходило нечто подобное - и на севере, и на юге, и под Ржевом, и под
Старой Руссой.
Уже притупились тоска и отчаяние, которые пришлось тогда пережить.
Передать это отчаяние сейчас невозможно. И поймет его лишь тот, кто на себе
испытал необходимость просто встать и идти умирать. Погибать, когда у тебя
вся жизнь впереди и тебе всего семнадцать. И умереть придется без оркестра и
речей, в грязи и смраде. Смерти твоей никто и не заметит. Ляжешь в груду тел
у железной дороги и сгинешь забытый всеми в липкой жиже погостинских болот.
И все-таки Погостье мы взяли: сперва станцию, потом деревню. Вернее,
места, где все это когда-то было.
Пришла дивизия вятских мужичков, низкорослых, кривоногих, жилистых,
скуластых. Полезли они на немецкие дзоты, выкурили немцев и продвинулись
метров на пятьсот. По их телам в прорыв бросили стрелковый корпус. Но перед
ним встали новые укрепления.
Много убитых видел я на войне, но такого зрелища, как в Погостье зимой
1942 года, видеть больше не довелось. Мертвыми телами был забит не только
переезд, они валялись повсюду. Морской пехотинец был сражен в момент броска
гранаты - так и замерз... Потом, как памятник, возвышался со вскинутой рукой
над заснеженным полем боя. Другой боец, уже раненный, стал перевязывать себе
ногу и был убит. Так и застыл навсегда. Бинт в его руках всю зиму трепетал
на ветру.
Штабеля трупов у железной дороги выглядели зимой как заснеженные
холмики, и были видны лишь тела, лежащие сверху. Позже, весной, когда снег
стаял, открылось все, что было внизу. У самой земли лежали убитые в летнем
обмундировании, в гимнастерках и ботинках. Это были жертвы осенних боев 1941
года. На них рядами лежали морские пехотинцы в бушлатах и широких брюках
"клеш". Еще выше - сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе
- феврале 1942-го. Потом - политбойцы в ватниках и тряпичных шапках (такие
шапки давали в блокадном Ленинграде).
Здесь смешались трупы солдат многих дивизий, атаковавших
железнодорожное полотно в первые месяцы сорок второго года. "Диаграмма наших
успехов". Эти картины отпечатались в моем сознании навсегда. Всю жизнь меня
преследует один сон: горы трупов у той железнодорожной насыпи. Самое
страшное, что этот сон продолжает оставаться явью. Говорят, война не
закончена, пока не будет похоронен каждый павший на ней солдат".
У Погостья до сих пор лежат неприбранные жертвы бойни 1942 года.
Так воевал в 1942 году командующий 54-й армией генерал-майор И.И.
Федюнинский и другие генералы Красной Армии. Под Погостьем сложили головы
многие волховчане, которыми пополняли обескровленные полки.
Военный корреспондент ТАСС Павел Лукницкий побывал в армии Федюнинского
в начале февраля 1942 года. Вот как он описывал события под Погостьем: "На
передовых, в районе станции Погостье и вдоль железной дороги, идет денно и
нощно бой, затяжной, пока не слишком напряженный, - идет штурм немецких
позиций. По ним бьет артиллерия, в том числе быстро меняющие свои позиции,
удручающе действующие на немцев батареи "марусь" (так называли тогда
"катюши"). Долбят штыком и гранатой вражеские блиндажи пехотинцы. Ходят в
тыл к немцам лыжники...
Мы ждем начала решительного наступления".
Под Погостьем занимал позиции и 883-й артполк майора К.А. Седаша,
который отличился при обороне Волхова.
В январе генерального наступления не получилось. В феврале генеральное
наступление провалилось. Хотели сделать боевой подарок к 23 февраля - Дню
Красной Армии - разгромить Любанскую группировку противника, но продвинулись
вперед всего на несколько сот метров. Немцы сидели в дзотах в восемь
накатов, которые выдерживали тяжелые танки "КВ" и прямые попадания снарядов
артполка майора Седаша. Глубина обороны немецкой дивизии, оборонявшей
Погостье, доходила до семи километров.
Почти четыре месяца продолжалась Любанская операция. 54-я армия
осталась на прежних позициях. 2-я Ударная армия Волховского фронта была
окружена и отчаянно боролась за свое существование. Только некоторые ее
части вырвались из кольца и заняли оборону по берегу реки Волхов.
В мае 1997 года в Киришах была большая выставка бывшего немецкого
военного фотокорреспондента обер-фельдфебеля Георга Гундлаха. На ней заснята
эта война, события неудавшейся Любанской наступательной операции весны 1942
года.
Снимки не для слабонервных. Пленные из советского котла в районе
Волхова: истощенные, оборванные солдаты понуро и безучастно бредут туда,
куда их ведут. А немецкие конвоиры улыбаются во весь рот.
Немецкий солдат угощает хлебом ребенка, а рядом лежит убитая мать.
Опять пленные, в том числе и казахи. Русский пристроил у березы
винтовку и в полулежачем состоянии застрелился, чтобы не сдаваться в плен
врагу. Пуля попала в лоб.
Лошади провалились по брюхо в вязком болоте волховских лесов.
Допрос русских пленных. А затем снимки этих же, но уже расстрелянных
солдат с надписью: "Павшие русские".
Березовые кресты на немецких могилах. Много.
Разбитые советские тяжелые танки "КВ", убитые русские пулеметчики,
захваченные в плен матросы...
Георг Гундлах остался жив в этой войне. Он продолжил съемку в середине
девяностых в тех же самых местах, где воевал: русские парни перезахоранивают
погибших немецких солдат, теплые встречи в Киришах с активистами движения
"Ветераны за примирение", цветы на могилах павших немецких солдат, цветы к
памятникам павшим советским солдатам...
...Во время Любанской операции геройски погиб командир 32-й стрелковой
бригады майор Сергей Поликарпович Кетиладзе. 18 марта он принял бригаду и
повел ее в наступление. Захватив несколько деревень, бойцы Кетиладзе
встретили ожесточенное сопротивление противника, который перешел в
контратаку. Немецкую пехоту поддерживали танки и авиация. Командир бригады
приказал стоять насмерть. Раненный в ногу, он не дал себя унести в тыл, а
продолжал руководить боем. Много ожесточенных атак фашистов отбили
красноармейцы. 1 апреля майор С.П. Кетиладзе погиб. Всего пятнадцать дней
командовал он бригадой, но за это время сумел показать себя храбрым
человеком, которого уважали и любили бойцы. Они вынесли своего командира из
боя. Его тело привезли в Волхов и с воинскими почестями похоронили в
братском захоронении, где сейчас сквер Славы. Посмертно С.П. Кетиладзе было
присвоено звание Героя Советского Союза. Наградной лист подписал командующий
54-й армией генерал И.И. Федюнинский.
В апреле на фронте началась большая реорганизация. 23 апреля 1942 года
Ставка Верховного Главнокомандования решила объединить Ленинградский и
Волховский фронты в единый Ленинградский под командованием
генерал-лейтенанта М.С. Козина. Было создано две группы войск ленинградского
и волховского направлений.
Командующий фронтом генерал Хозин, ознакомившись с обстановкой, пришел
к выводу, что ни о каком наступлении не может быть речи. Требовалось срочное
пополнение обессиленных дивизий людьми, усиление войск средствами
противовоздушной обороны. Катастрофически не хватало авиации, танков,
артиллерии. Штык и граната оставались основными средствами, которыми
пытались прорвать оборону противника. Генерала армии К.А. Мерецкова
назначили заместителем главнокомандующего войсками западного направления.
Очень скоро стало ясно, что объединение двух фронтов не оправдало себя.
И.В. Сталин признал, что была допущена большая ошибка, и отдал приказ с 8
июня восстановить Волховский фронт. В него были включены 8-я и 54-я армии
Ленинградского фронта. Рубеж Волховского фронта теперь начинался на берегу
Ладожского озера и уходил на юг за Кириши. В командование вновь вступил
генерал армии К.А. Мерецков.
Перед командованием Волховского фронта по-прежнему стояла задача
прорыва блокады Ленинграда. Началась подготовка к новой Синявинской
наступательной операции. Мерецков самонадеянно предполагал, что у него
достаточно сил, чтобы прорвать оборону противника и соединиться с войсками
Ленинградского фронта на третий день наступления.
Никто тогда еще не знал, что эта наступательная операция сыграет в
судьбе Ленинграда исключительную роль, спасет город от полного разрушения.
За это будет заплачено жизнями многих тысяч бойцов и командиров Красной
Армии. В разных источниках называются цифры от 130 до 160 тысяч. Столько
потеряли убитыми и ранеными войска Мерецкова в ходе уже третьей по счету
Синявинской наступательной операции. А результат? Советские дивизии были
отброшены на исходные позиции. Повторилось то же самое, что произошло в
январе - феврале у Погостья.
Чтобы понять весь трагизм происходящего, надо вспомнить события на
советско-германском фронте лета 1942 года. Враг рвался к Сталинграду. 4 июня
немцы взяли Севастополь. Командующий 11-й немецкой армией генерал Эрих фон
Манштейн за эту победу получил звание генерал-фельдмаршала. Гитлер поручил
ему покорить Ленинград. Проанализировав бои в Крыму, осаду Севастополя,
немецкое верховное командование решило изменить порядок наступательных
действий: сначала уничтожать города, а потом укрепления. Большая репетиция
новой тактики была опробована на Сталинграде. За один день пикирующие
бомбардировщики 54-й эскадры генерал-полковника Рихтхофена сбросили на город