дядя Соколова, на которого, по словам Александра Григорьевича, вполне можно
было положиться. Для окончательного определения места для базы выехал А.Г.
Соколов. Место он нашел недалеко от деревни Дудачкино".
В июле начали подавать сигналы воздушной тревоги посты оповещения.
Вначале, как правило, ровно в 12 часов на большой высоте проходил один
вражеский самолет. Самолеты-одиночки производили разведку, готовясь к
первому массированному налету. Вскоре в горкоме партии появились новые люди
- майоры Левухин и Солдатов-Резник, капитан Нагребецкий из разведотдела 54-й
армии. Они занимались вербовкой людей и подготовкой их к отправке в тыл
врага. В этой работе активное участие принимал первый секретарь горкома
комсомола Владимир Дураничев.
Уже 11 июля немецкие самолеты нанесли бомбовый удар по станции
Пупышево. Через четыре дня налет повторился - немецкие летчики сбросили
бомбы вновь на станцию Пупышево и станцию Мга. А 15 июля волховчане
отправляли первых добровольцев из народного ополчения в Ленинград, на фронт.
В основном это были заводчане. Вскоре Волхов стал тыловым городом сразу двух
армий, которые сдерживали натиск наступающего врага.
48-я армия Ленинградского фронта пятилась под ударами немецких танков
на участке между Ленинградом и Волховом, а 4-я армия из резерва Ставки с
большим трудом остановила врага на рубеже Малуксинский Мох - Кириши, а также
на восточном берегу реки Волхов до реки Пчевжи. Командование и той, и другой
армии требовало к себе внимания и просило помощи. В тыл отправлялось на
ремонт стрелковое оружие, танки, бронепоезда. В обратном направлении везли
продовольствие, строительные материалы для оборонительных сооружений,
отремонтированную технику.
6 сентября Н.И. Матвеев записал в своем дневнике: "Поступила просьба
представителей 48-й армии выделить им 7 тонн хлеба".
Хлеб нашли и отправили по назначению. Кроме того, бойцам на передовую
линию были направлены картофель и овощи из колхозов Староладожского
сельсовета.
В 4-ю армию послали оборудование для походной типографии,
отремонтированные станковые пулеметы.
Уже к сентябрю стало очевидно, что Волхову не удастся остаться в
стороне от активных боевых действий. Немцы полукольцом охватывали с западной
и южной стороны, все чаще бомбили железнодорожный узел, мост, посылали
глубокую разведку. Все больше в городе становилось военных:
сосредоточивались воинские части, разворачивались штабы, кольцом окружали
Волхов зенитные батареи, которые вели отчаянную борьбу с фашистскими
самолетами. Перед городом ставилась еще одна очень сложная задача.
"3 сентября 1941 года. Приехал из Ленинграда генерал-майор А. М. Шилов
для решения важных вопросов: отправления продовольствия Ленинграду,
организации приема эвакуированных. Организация эвакоприемников целиком
ложится на город. Необходимо подготовить их на тысячу мест".
"4 сентября 1941 года. Под эвакоприемники для ленинградцев выделили
общежитие железнодорожного техникума, клуб алюминиевого завода и больницу. В
железнодорожном клубе разместился эвакоприемник No93 54-й армии. Для
обслуживания и помощи эвакуированным направляются врачи М.Н. Милицина, Т.Н.
Филипьева и Е.Н. Барановская", - писал в своем дневнике Н.И. Матвеев.
Вскоре встал вопрос о создании партизанского отряда, который мог бы
вести борьбу с врагом, если бы фашисты захватили Волхов. В него вошли
коммунисты и комсомольцы. Командиром этого отряда назначили первого
секретаря горкома ВКП (б) Н.И. Матвеева. В лесу около Дудачкино построили
большую землянку 30 на 40 метров для размещения партизан, а также
специальные землянки для продовольствия и оружия. Туда завозили запасы
оружия, боеприпасов, продовольствия. В ДСО "Локомотив" были тщательно
отобраны и просмолены лыжи, которые тоже отправили на базу. Подготовка
партизанского лагеря была поручена группе в составе Дураничева, Соколова,
Зарубина, Клименко и Филина.
Большую группу комсомольцев и молодежи города направили в комсомольский
батальон, который формировался в Тихвине. Впоследствии этот батальон
героически сражался за освобождение этого города в составе войск генерала
армии К.А. Мерецкова.
Фашисты настойчиво бомбили Волхов. Во время одной из бомбежек директору
Волховского алюминиевого завода С.Д. Мовшовичу позвонили из Ленинградского
обкома ВКП (б) и предупредили о необходимости начать подготовку к эвакуации
предприятия. Вечером вновь состоялся телефонный разговор по каналам связи
Ленэнерго. Директору сообщили из Ленинграда, что проект постановления
Государственного Комитета Обороны об эвакуации подписан первым секретарем
обкома А.А. Ждановым и командующим Ленинградским фронтом маршалом К.Е.
Ворошиловым. Депеша о подготовке к эвакуации оборудования предприятий через
Волхов была послана директорам глиноземного завода в Тихвин и бокситогорских
рудников.
30 августа 20-я моторизованная дивизия немцев под командованием
генерал-майора Цорна практически после боя захватила Мгу. Попытки отбить у
врага этот важный в стратегическом отношении населенный пункт и станцию ни к
чему не привели. Немцы отразили все атаки и, укрепив свое положение,
продолжили наступление в сторону Невы. Была полностью перерезана железная
дорога, соединяющая Ленинград с остальной страной. Немцы расчленили на две
части отступающую под их ударами 48-ю армию. Одни подразделения остались в
кольце, а другие стали отходить в сторону Волхова.
Ленинград оказался отрезанным от всех своих электростанций. Последней
оставалась Волховская ГЭС. Немцы перерезали линию электропередач, и в
Волхове прекратили подачу тока в сражающийся город. 9 сентября по решению
Государственного Комитета Обороны начался демонтаж оборудования первенца
гидроэнергетики России и отправка его в глубокий тыл. На станции для нужд
Волхова и фронтовых подразделений остались в работе два малых генератора.
Днем раньше на фронте произошли события, которые коренным образом изменили в
худшую сторону и без того напряженную обстановку в южном Приладожье.
Упущенные возможности
Ранним утром 8 сентября от угольной пристани Шлиссельбурга отошла
последняя баржа с шестьюдесятью бойцами 1-й дивизии НКВД. После неудачной
попытки отбить Мгу и во время отступления к Неве она потеряла до 70
процентов своего личного состава. Сил защищать Шлиссельбург не было.
Командующий Ленинградским фронтом К.Е. Ворошилов был озабочен только одним -
закрепиться на правом берегу Невы, не допустить переправы противника,
удержаться...
Немцы не торопились. После завтрака в 9 часов утра они без боя вошли в
Шлиссельбург. Спустя сорок минут на городской колокольне был поднят флаг с
черной свастикой, который красноармейцы хорошо видели с противоположного
берега.
Началась блокада Ленинграда.
А что в эти дни происходило в Волхове? Попавшего в беду маршала К.Е.
Ворошилова Иосиф Виссарионович Сталин послал выручать верного соратника,
послушного исполнителя маршала Г.И. Кулика. Это был единственный случай в
истории Великой Отечественной войны, когда на должность командующего в
спешке формируемой 54-й армии послали маршала. Надо вспомнить, что первый
командующий Ленинградским фронтом М.М. Попов имел звание генерал-лейтенанта.
Одно время Ленинградским фронтом командовал и генерал-майор И.И.
Федюнинский.
А здесь - неукомплектованная армия, которая по количеству войск больше
напоминала армейский корпус с неполной численностью, а командовать ею
поставили знаменитого маршала. Поступок И.В. Сталина при назначении Г.И.
Кулика можно объяснить лишь одним - важностью задачи, которая перед ним
ставилась. Приезд маршала вызвал некоторый энтузиазм в войсках. Солдаты
говорили: "Кулик - птица болотная, одолеет немца в наших болотах!"
И.В. Сталин еще надеялся на свои проверенные во время армейских чисток
старые кадры - Ворошилова, Тимошенко, Буденного, Кулика, что они смогут
повести красноармейские полки на разгром врага, к победе.
Надо было хорошо знать Григория Ивановича Кулика, чтобы его отправить
на фронт с единственным приказом - победить, ударить во фланг наступающим
немецким дивизиям, разгромить их и спасти Ленинград от нависшей угрозы. Этот
не посмеет ослушаться, не посмеет не победить.
Что за человек был Григорий Иванович Кулик?
Г.К. Жуков и А.В. Василевский в своих воспоминаниях дружно отмечают
редкую для военного человека бесхребетность Кулика и его беспрекословную
готовность выполнить любую волю хозяина, а также чванливое всезнайство по
отношению к подчиненным. После боев на Халхин-Голе Сталин спросил Жукова,
как ему помогали Кулик, Павлов и Воронов.
- Что касается Кулика, я не могу отметить какую-либо полезную работу с
его стороны, - ответил Георгий Константинович.
Вместе с другими советскими военспецами Кулик был в Испании. Под
псевдонимом генерала Купера он состоял военным советником при председателе
хунты обороны Мадрида генерале Миаха. Советы Кулика оказались малополезными.
Его отозвали в Москву, заменив более способным К.А. Мерецковым.
Военный конфликт с Финляндией в декабре 1939-го - марте 1940 года
сделал Кулика героем. На заключительном этапе войны куликовские сверхмощные
пушки буквально раскололи неприступную линию Маннергейма. Кулик стал седьмым
Маршалом Советского Союза, Героем Советского Союза.
С началом Великой Отечественной войны вскрылись серьезные просчеты в
деятельности Главного артиллерийского управления, которым руководил маршал
Г.И. Кулик. Армии не хватало противотанковой артиллерии, тяжелые орудия были
на конной тяге и в ходе боев их нередко приходилось бросать. Ничтожный
уровень моторизации частей, артиллерийского парка сказался на боеспособности
Красной Армии.
Г.И. Кулик приехал в Волхов в начале сентября, незадолго до тех
трагических событий, которые привели к разгрому советских войск восточнее
Ленинграда и блокаде. Недалеко от Ильинского сада был большой карьер, откуда
брали песок для строительства Волховской ГЭС. В его откосах бойцы
строительного батальона в срочном порядке оборудовали узел связи и другие
помещения штаба армии. Второй командный пункт армии саперы оборудовали в
старом карьере у деревни Горка под Войбокало.
Первый секретарь горкома партии Н.И. Матвеев так описал свою первую
встречу с маршалом Г.И. Куликом, которая состоялась 5 сентября: "Появился
"таинственный" маршал. Вечером я был в политотделе. Вдруг зовут к телефону.
Звонил А.П. Лазарев, голос взволнованный:
- Николай Иванович, тебя спрашивает маршал.
- Сейчас, Алексей Петрович, еду в горком. (Горком в то время находился
в деревянном здании на Октябрьской набережной почти напротив ГЭС).
В горкоме выяснил, где может состояться встреча. Оказывается, в новых
домах алюминиевого завода.
Пошел. Темнота хоть глаза выколи. Только вышел на правый берег, окрик:
- Стой, кто идет?
- Секретарь горкома партии.
- Следуйте дальше. Пошел. Опять окрик...
Так по цепочке дошел до строящихся домов алюминиевого завода. Последний
часовой показал мне на спуск в подвал. Спускаюсь и попадаю в общество
военных. Узнав, кто я, повели в помещение, тоже подвальное, расположенное
рядом. Там за столом возвышалась массивная фигура маршала Кулика. Его я знал
по фотографиям.
- Садись, секретарь... Сажусь.
- Скажи, пожалуйста, у вас тут все дороги в таком непроезжем состоянии?
- Все, товарищ маршал.
- А что ты посоветуешь нам?
- Я бы посоветовал, товарищ маршал, прежде всего обеспечить себя
связью. Для этого следует взять в свои руки железнодорожный телефонный узел
и телефонный узел речников. Телефонная станция 6-й ГЭС будет вспомогательным
звеном...
- Сейчас в твое распоряжение, секретарь, будет дан полковник.
Командуй...
Так в мое распоряжение поступил полковник и я начал "командовать".
Полковником оказался симпатичный человек, как я узнал потом, преподаватель
Военной академии связи Павел Парфентьевич Сивобедов.
Не успел "откомандовать" полковником, ко мне подходит генерал. Потом я
узнал, что генерал-лейтенантом был Р.П. Хмельницкий. Около Кулика находился
еще один генерал-майор, но с ним я познакомился позднее. Им был А.В.
Сухомлин, начальник штаба 54-й армии. С приподнятым настроением шел обратно
в горком. Торопился, ведь там ждут новостей. Новости начинали воодушевлять.
Несомненно, развертывание 54-й армии с большим количеством войск делается
для настоящего отпора врагу. В тиши ночной думал, что главное командование,
кажется, всерьез берется за наш участок".
Это было действительно так.
Сталин и Ворошилов торопили маршала с наступлением, с прорывом блокады.
В состав 54-й армии включили части расформированной 48-й армии, вновь
отмобилизованные дивизии, состав которых пополнялся по мере продвижения к
фронту, в том числе и за счет призванных в армию волховчан. Уже 6 сентября в
район станции Войбокало по железной дороге прибыла из-под Череповца 286-я
стрелковая дивизия. В спешном порядке она заняла исходные позиции для
наступления на линии озеро Синявинское - поселок Михайловский - Сиголово -
Карбусель. Правее, ближе к Ладожскому озеру вышли на исходные позиции
батальоны 1-й отдельной горно-стрелковой бригады. После слабого артналета
плохо вооруженная 286-я стрелковая дивизия перешла в наступление с целью
прорвать блокаду, но оно быстро захлебнулось. 11 сентября противник нанес
мощный удар и отбросил советские войска на 10-12 километров к восточному
берегу Назии. Командующий Ленинградским фронтом маршал К.Е. Ворошилов в эти
дни направил маршалу Г.И. Кулику гневное письмо: "Почему Вы ничего не
сообщаете о действиях и намерениях 54-й армии, ведь она должна работать в
тесном взаимодействии с армиями Ленинградского фронта? Почему не посылаете
сводок? Всего этого не понимаю. Так могут вести себя только
зарапортовавшиеся люди".
Обстановка требовала быстрых действий 54-й армии. Немцы за шесть - семь
дней после захвата Шлиссельбурга не могли создать прочной обороны на
протяжении 20 километров по линии Мга - Шлиссельбург. На это и рассчитывала
Ставка, требуя от маршала Кулика решительных наступательных действий. Но
командующий не спешил, ограничивался артиллерийским обстрелом вражеских
позиций. Он хорошо помнил судьбу командующего Западным фронтом, Героя
Советского Союза генерала армии Дмитрия Григорьевича Павлова, с которым они
встречались и на Халхин-Голе, и в Испании, и работали вместе в Москве.
Сталин приказал расстрелять генерала за поражения в первые недели войны,
свалил на него всю вину и ответственность. Урок был хороший для всех,
особенно для старой сталинской гвардии. Поэтому Кулик посылал слезливые
телеграммы в Ставку на недостаток сил, низкую боеспособность вверенных ему
полков, недостаток артиллерии и боезапасов к ней.
15 сентября уже новый командующий Ленинградским фронтом генерал армии
Г.К. Жуков в ночном телефонном разговоре с Г.И. Куликом, армия которого была
частью этого фронта, потребовал начать наступательную операцию в ближайшие
дни. Кулик не соглашался, ссылаясь на отсутствие необходимого количества
войск. Сложилась глупая ситуация, в которые не раз попадали командиры разных
рангов в 1941 году. Командующий 54-й армией имел звание маршала, получил
личное указание Сталина прорвать блокаду Ленинграда. Он своими действиями
стремился показать независимость, постоянно подчеркивал, что подчиняется
только Ставке, товарищу Сталину. Младших по званию генералов он просто
игнорировал. Жуков был командующим фронтом, но имел звание генерала армии.
Он требовал от маршала четко выполнять его приказы и начать наступательную
операцию. Кулик понимал, что этого требуют интересы Ленинграда, интересы
фронта, в конце концов на этом настаивала Ставка. Но он очень боялся
оплошать.
Если посмотреть на карту того времени, на фронте сложилась очень
неблагоприятная ситуация. Маршал Г.И. Кулик был человеком недальновидным, но
понимал, что со своей армией может в любой момент оказаться в "котле". Левый
фланг армии был прикрыт очень слабо частями, которые не входили в состав
Ленинградского фронта. Нарастала тревога не только в штабе Кулика, но в
самом Волхове. В августе немцы заняли станции Чудово, Тигода, Ирса, Кириши,
Мга и тем самым надежно перекрыли движение на Ленинград. В сентябре
прервалось сообщение с Петрозаводском. Финны вышли к Свири и даже
форсировали ее в верховьях. Единственная дорога, которая связывала Волхов с
востоком страны, шла через Тихвин и Вологду. На станцию Волховстрой всеми
возможными путями поступали эвакуированные из Ленинграда. Одних доставляли
по озеру в Новую Ладогу, а оттуда везли в Волхов, других переправляли на
транспортных самолетах на аэродром в Плеханово. Все они проходили через
городские эвакоприемники, где людей кормили, поили чаем, сажали в специально
оборудованные печками и снабженные дровами вагоны. Об этом позаботились
железнодорожники вагонного участка под руководством А.Г. Богомолова. Были
организованы бригады в составе 186 человек, которые занимались
переоборудованием вагонов. Коллектив пекарни Райтрансторгпита работал
круглые сутки. Свежим хлебом снабжались не только эвакуированные, но и
железнодорожники, части Красной Армии, которые отправлялись на фронт.
Земледельцы колхозов вокруг Волхова только в августе и первой половине
сентября сдали в столовые города около 200 тонн овощей. В городе
развертывались прифронтовые госпитали. Каждый день с передовой санитарными
поездами доставлялись сотни раненых бойцов. Их принимали заботливые руки
врачей. И всех Волхов должен был пригреть, накормить, дать крышу над
головой,
В эти сентябрьские дни в Волхове произошло событие, которое имело для
54-й армии большое значение. Из Москвы приехал Григорий Иосифович Кац,
которому поручили организовать выпуск ежедневной армейской газеты. Редакция
разместилась на правом берегу Волхова в здании средней школы.
"Немецкая авиация бомбила Волховскую ГЭС. Грохотали орудия наших
зенитных батарей, здание школы ходило ходуном, звенели стекла окон, разбитые
взрывной волной. Никто не покидал школьного, теперь уже редакционного зала.
Только что прибывшие журналисты, делая свое дело, беспокоились лишь о том,
чтобы никто не заметил их смятения и страха", - вспоминал Г.И. Кац.
Первый номер газеты "В решающий бой" с воззванием Военного совета 54-й
армии ко всем бойцам и командирам вышел 17 сентября. Затем газета ежедневно
писала о тяжелых боях с захватчиками, о мужестве и отваге воинов, которые
целыми батальонами уходили в бессмертие, выполняя свой солдатский долг.
В этот же день Военный совет Ленинградского фронта направил Военным
советам 42-й и 55-й армий, которые отходили под натиском немцев, известный
приказ No0064 с такими словами: "За оставление без письменного приказа
Военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры,
политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу". В соответствии с
этим приказом создавались заградительные отряды, которые задерживали
покинувших фронт, потерявших свои части бойцов и командиров. Только за два
сентябрьских дня - 18 и 19 - комендатура Ленинграда задержала около четырех
с половиной тысяч бойцов и командиров, которые по разным причинам оказались
в тылу, а не на передовой. Около 400 человек были переданы следственным
органам. Многих из них расстреляли.
Негласно этот приказ действовал и в других армиях Ленинградского
фронта. Заградительные отряды вылавливали всех, кто в горячке боя под
ударами немецких танков и мотопехоты отходил к Ленинграду. В бою подо Мгой
бронемашина Б-20 старшины Василия Ченцова была подбита. Экипаж погиб. Он,
контуженный, ничего не понимающий, с трудом выбрался из-под ее горящих
обломков и пополз к своим. Сколько часов полз - не помнил. Попал на
заградотряд. Его арестовали, доставили в штаб какого-то подразделения,
сначала имитировали расстрел, а потом отправили для разбирательства в
Ленинград. Там оказался в следственном изоляторе "Кресты" вместе с ворами,
людьми без прописки и другими социально вредными элементами. Без суда и
следствия старшину этапировали на барже через Ладожское озеро до Волхова, а
затем по железной дороге в товарном вагоне в Томск-2. Везли месяц, еще два
месяца держали в томской тюрьме. Выпустили живым скелетом. Сказали: не
виноват, иди в военкомат и отправляйся обратно на фронт. В военкомате
посмотрели - слабый, совсем отощал и отправили на завод, который вырабатывал
кедровое масло для авиапромышленности.
"Находясь на заводе, я поправился, окреп, - вспоминал Василий
Антонович. - Через три месяца меня призвали в армию и отправили на фронт.
Воевал на ленинградской земле, затем в Белоруссии, Прибалтике. После войны
закончил военное училище. Прослужил в армии с выслугой 23 года. В декабре
1957-го, когда сокращали армию, уволился в должности командира роты".
20 сентября в телефонном разговоре со Сталиным маршал Кулик прямо
заявил, что "наличными силами без ввода новых частей станции Мга не взять".
Потеряв надежду расшевелить маршала Кулика, Жуков решил начать операцию по
деблокаде города, используя свои возможности. И хотя обстановка на южных
подступах к Ленинграду еще не стабилизировалась и было мало сил для
отражения массированных атак врага, в ночь с 19 на 20 сентября части 115-й
стрелковой дивизии переправились через Неву в районе Московской Дубровки и
захватили плацдарм. Их поддержали моряки из 4-й бригады морской пехоты.
Четыре дня немцы крупными силами атаковали клочок земли, получивший
впоследствии название Невский "пятачок". Его утюжили танками, громили
артиллерией и минометами, не жалели авиабомб, но бойцы дивизии и моряки
выстояли. Только 24 сентября маршал Кулик отдал приказ частям 54-й армии
перейти в наступление и пробиваться навстречу 115-й дивизии.
122-я танковая бригада при поддержке 310-й стрелковой дивизии выбила
немцев из Гайтолово и вышла на рубеж речки Черной. 1-я отдельная
горно-стрелковая бригада при поддержке танкистов из 16-й бригады с ходу
нанесла удар по правому флангу противника в районе поселка Михайловский.
Успешные действия правого и левого соседей были использованы 286-й
стрелковой дивизией. Она нанесла удар вдоль железной дороги на Мгу и тоже
вышла на рубеж река Черная - Мышкино - Поречье - Вороново, а затем была
вынуждена перейти к обороне, отражая контратаки немецких войск. В общей
сложности войска 54-й армии продвинулись на мгинском и синявинском
направлениях на 6-10 километров. На большее сил не хватило. Немецкое
командование перебросило в район предполагаемого прорыва свежие войска.
Положением на этом участке фронта было обеспокоено высшее немецкое
командование.
В книге "Ленинградская битва 1941 - 1944" приводится выдержка из
дневника начальника генерального штаба сухопутных войск Германии
генерал-полковника Гальдера: "День 24 сентября был для ОКВ в высшей степени
критическим днем. Тому причина - неудача наступления 16-й армии у Ладожского
озера, где наши войска встретили серьезное контрнаступление противника, в
ходе которого 8-я танковая дивизия была отброшена и сужен занимаемый нами
участок на восточном берегу Невы".
Гитлер, чтобы не допустить прорыва блокады, перебросил на самолетах из
группы армий "Центр", которая наступала на Москву, пехотный полк, полк
парашютистов, другие части.
Так вспоминал об этих боях бывший танкист 16-й танковой бригады
волховчанин Н. Черненко:
"Наш танковый батальон формировался в Старой Ладоге. Рядом был фронт,
над Волховом постоянно кружили вражеские самолеты. На западе, особенно
ночью, были видны орудийные зарницы и отчетливо слышалась канонада. В темную
сентябрьскую ночь роту подняли по тревоге. Она оказалась не учебной, а
боевой. Наша рота была придана стрелковому полку, который занимал оборону на
нескольких возвышенностях среди болот. Где-то впереди были деревни Тортолово
и Гайтолово. Не доехав до передовой, наша рота понесла потери в живой силе и
технике. Два танка были подбиты немецкой артиллерией. Погиб стрелок
Трофимов, двое были ранены. Немцы предприняли на нашем участке контратаку.
Массированный артиллерийский и минометный огонь, постоянные бомбежки
перепахали нашу высотку несколько раз. На ней не осталось ни деревца, ни
кустика - вокруг один песок. Рота катастрофически таяла. Контуженный
командир повел остатки роты в атаку. Немцы бросили против нас восемь танков.
А у нас в бой вступил только один наш танк, остальные двигаться не могли. Мы
отбили и эту атаку. Утром следующего дня от прямого попадания в танк погибли
мой друг Толя Заборский, стрелок Дорофеев, связной Юрасов.
На пятый день враг отчаянно пытался сбросить нас с высоток в болото.
Автоматные пули словно горох стучали по броне. Наш командир отправлен в
медсанбат. Остались на машине мы вдвоем с механиком - сибиряком Николаем
Киткиным. В середине дня вторично в наш танк угодил снаряд. На этот раз
машина вспыхнула как свечка. Меня, обгоревшего, вытащил из танка Киткин. У
него самого были обожжены руки. Нас с ним разлучили в Сясьстрое, где
определили в разные госпитали".
Но не только советские войска несли потери. Немцы тоже испытывали силу
было положиться. Для окончательного определения места для базы выехал А.Г.
Соколов. Место он нашел недалеко от деревни Дудачкино".
В июле начали подавать сигналы воздушной тревоги посты оповещения.
Вначале, как правило, ровно в 12 часов на большой высоте проходил один
вражеский самолет. Самолеты-одиночки производили разведку, готовясь к
первому массированному налету. Вскоре в горкоме партии появились новые люди
- майоры Левухин и Солдатов-Резник, капитан Нагребецкий из разведотдела 54-й
армии. Они занимались вербовкой людей и подготовкой их к отправке в тыл
врага. В этой работе активное участие принимал первый секретарь горкома
комсомола Владимир Дураничев.
Уже 11 июля немецкие самолеты нанесли бомбовый удар по станции
Пупышево. Через четыре дня налет повторился - немецкие летчики сбросили
бомбы вновь на станцию Пупышево и станцию Мга. А 15 июля волховчане
отправляли первых добровольцев из народного ополчения в Ленинград, на фронт.
В основном это были заводчане. Вскоре Волхов стал тыловым городом сразу двух
армий, которые сдерживали натиск наступающего врага.
48-я армия Ленинградского фронта пятилась под ударами немецких танков
на участке между Ленинградом и Волховом, а 4-я армия из резерва Ставки с
большим трудом остановила врага на рубеже Малуксинский Мох - Кириши, а также
на восточном берегу реки Волхов до реки Пчевжи. Командование и той, и другой
армии требовало к себе внимания и просило помощи. В тыл отправлялось на
ремонт стрелковое оружие, танки, бронепоезда. В обратном направлении везли
продовольствие, строительные материалы для оборонительных сооружений,
отремонтированную технику.
6 сентября Н.И. Матвеев записал в своем дневнике: "Поступила просьба
представителей 48-й армии выделить им 7 тонн хлеба".
Хлеб нашли и отправили по назначению. Кроме того, бойцам на передовую
линию были направлены картофель и овощи из колхозов Староладожского
сельсовета.
В 4-ю армию послали оборудование для походной типографии,
отремонтированные станковые пулеметы.
Уже к сентябрю стало очевидно, что Волхову не удастся остаться в
стороне от активных боевых действий. Немцы полукольцом охватывали с западной
и южной стороны, все чаще бомбили железнодорожный узел, мост, посылали
глубокую разведку. Все больше в городе становилось военных:
сосредоточивались воинские части, разворачивались штабы, кольцом окружали
Волхов зенитные батареи, которые вели отчаянную борьбу с фашистскими
самолетами. Перед городом ставилась еще одна очень сложная задача.
"3 сентября 1941 года. Приехал из Ленинграда генерал-майор А. М. Шилов
для решения важных вопросов: отправления продовольствия Ленинграду,
организации приема эвакуированных. Организация эвакоприемников целиком
ложится на город. Необходимо подготовить их на тысячу мест".
"4 сентября 1941 года. Под эвакоприемники для ленинградцев выделили
общежитие железнодорожного техникума, клуб алюминиевого завода и больницу. В
железнодорожном клубе разместился эвакоприемник No93 54-й армии. Для
обслуживания и помощи эвакуированным направляются врачи М.Н. Милицина, Т.Н.
Филипьева и Е.Н. Барановская", - писал в своем дневнике Н.И. Матвеев.
Вскоре встал вопрос о создании партизанского отряда, который мог бы
вести борьбу с врагом, если бы фашисты захватили Волхов. В него вошли
коммунисты и комсомольцы. Командиром этого отряда назначили первого
секретаря горкома ВКП (б) Н.И. Матвеева. В лесу около Дудачкино построили
большую землянку 30 на 40 метров для размещения партизан, а также
специальные землянки для продовольствия и оружия. Туда завозили запасы
оружия, боеприпасов, продовольствия. В ДСО "Локомотив" были тщательно
отобраны и просмолены лыжи, которые тоже отправили на базу. Подготовка
партизанского лагеря была поручена группе в составе Дураничева, Соколова,
Зарубина, Клименко и Филина.
Большую группу комсомольцев и молодежи города направили в комсомольский
батальон, который формировался в Тихвине. Впоследствии этот батальон
героически сражался за освобождение этого города в составе войск генерала
армии К.А. Мерецкова.
Фашисты настойчиво бомбили Волхов. Во время одной из бомбежек директору
Волховского алюминиевого завода С.Д. Мовшовичу позвонили из Ленинградского
обкома ВКП (б) и предупредили о необходимости начать подготовку к эвакуации
предприятия. Вечером вновь состоялся телефонный разговор по каналам связи
Ленэнерго. Директору сообщили из Ленинграда, что проект постановления
Государственного Комитета Обороны об эвакуации подписан первым секретарем
обкома А.А. Ждановым и командующим Ленинградским фронтом маршалом К.Е.
Ворошиловым. Депеша о подготовке к эвакуации оборудования предприятий через
Волхов была послана директорам глиноземного завода в Тихвин и бокситогорских
рудников.
30 августа 20-я моторизованная дивизия немцев под командованием
генерал-майора Цорна практически после боя захватила Мгу. Попытки отбить у
врага этот важный в стратегическом отношении населенный пункт и станцию ни к
чему не привели. Немцы отразили все атаки и, укрепив свое положение,
продолжили наступление в сторону Невы. Была полностью перерезана железная
дорога, соединяющая Ленинград с остальной страной. Немцы расчленили на две
части отступающую под их ударами 48-ю армию. Одни подразделения остались в
кольце, а другие стали отходить в сторону Волхова.
Ленинград оказался отрезанным от всех своих электростанций. Последней
оставалась Волховская ГЭС. Немцы перерезали линию электропередач, и в
Волхове прекратили подачу тока в сражающийся город. 9 сентября по решению
Государственного Комитета Обороны начался демонтаж оборудования первенца
гидроэнергетики России и отправка его в глубокий тыл. На станции для нужд
Волхова и фронтовых подразделений остались в работе два малых генератора.
Днем раньше на фронте произошли события, которые коренным образом изменили в
худшую сторону и без того напряженную обстановку в южном Приладожье.
Упущенные возможности
Ранним утром 8 сентября от угольной пристани Шлиссельбурга отошла
последняя баржа с шестьюдесятью бойцами 1-й дивизии НКВД. После неудачной
попытки отбить Мгу и во время отступления к Неве она потеряла до 70
процентов своего личного состава. Сил защищать Шлиссельбург не было.
Командующий Ленинградским фронтом К.Е. Ворошилов был озабочен только одним -
закрепиться на правом берегу Невы, не допустить переправы противника,
удержаться...
Немцы не торопились. После завтрака в 9 часов утра они без боя вошли в
Шлиссельбург. Спустя сорок минут на городской колокольне был поднят флаг с
черной свастикой, который красноармейцы хорошо видели с противоположного
берега.
Началась блокада Ленинграда.
А что в эти дни происходило в Волхове? Попавшего в беду маршала К.Е.
Ворошилова Иосиф Виссарионович Сталин послал выручать верного соратника,
послушного исполнителя маршала Г.И. Кулика. Это был единственный случай в
истории Великой Отечественной войны, когда на должность командующего в
спешке формируемой 54-й армии послали маршала. Надо вспомнить, что первый
командующий Ленинградским фронтом М.М. Попов имел звание генерал-лейтенанта.
Одно время Ленинградским фронтом командовал и генерал-майор И.И.
Федюнинский.
А здесь - неукомплектованная армия, которая по количеству войск больше
напоминала армейский корпус с неполной численностью, а командовать ею
поставили знаменитого маршала. Поступок И.В. Сталина при назначении Г.И.
Кулика можно объяснить лишь одним - важностью задачи, которая перед ним
ставилась. Приезд маршала вызвал некоторый энтузиазм в войсках. Солдаты
говорили: "Кулик - птица болотная, одолеет немца в наших болотах!"
И.В. Сталин еще надеялся на свои проверенные во время армейских чисток
старые кадры - Ворошилова, Тимошенко, Буденного, Кулика, что они смогут
повести красноармейские полки на разгром врага, к победе.
Надо было хорошо знать Григория Ивановича Кулика, чтобы его отправить
на фронт с единственным приказом - победить, ударить во фланг наступающим
немецким дивизиям, разгромить их и спасти Ленинград от нависшей угрозы. Этот
не посмеет ослушаться, не посмеет не победить.
Что за человек был Григорий Иванович Кулик?
Г.К. Жуков и А.В. Василевский в своих воспоминаниях дружно отмечают
редкую для военного человека бесхребетность Кулика и его беспрекословную
готовность выполнить любую волю хозяина, а также чванливое всезнайство по
отношению к подчиненным. После боев на Халхин-Голе Сталин спросил Жукова,
как ему помогали Кулик, Павлов и Воронов.
- Что касается Кулика, я не могу отметить какую-либо полезную работу с
его стороны, - ответил Георгий Константинович.
Вместе с другими советскими военспецами Кулик был в Испании. Под
псевдонимом генерала Купера он состоял военным советником при председателе
хунты обороны Мадрида генерале Миаха. Советы Кулика оказались малополезными.
Его отозвали в Москву, заменив более способным К.А. Мерецковым.
Военный конфликт с Финляндией в декабре 1939-го - марте 1940 года
сделал Кулика героем. На заключительном этапе войны куликовские сверхмощные
пушки буквально раскололи неприступную линию Маннергейма. Кулик стал седьмым
Маршалом Советского Союза, Героем Советского Союза.
С началом Великой Отечественной войны вскрылись серьезные просчеты в
деятельности Главного артиллерийского управления, которым руководил маршал
Г.И. Кулик. Армии не хватало противотанковой артиллерии, тяжелые орудия были
на конной тяге и в ходе боев их нередко приходилось бросать. Ничтожный
уровень моторизации частей, артиллерийского парка сказался на боеспособности
Красной Армии.
Г.И. Кулик приехал в Волхов в начале сентября, незадолго до тех
трагических событий, которые привели к разгрому советских войск восточнее
Ленинграда и блокаде. Недалеко от Ильинского сада был большой карьер, откуда
брали песок для строительства Волховской ГЭС. В его откосах бойцы
строительного батальона в срочном порядке оборудовали узел связи и другие
помещения штаба армии. Второй командный пункт армии саперы оборудовали в
старом карьере у деревни Горка под Войбокало.
Первый секретарь горкома партии Н.И. Матвеев так описал свою первую
встречу с маршалом Г.И. Куликом, которая состоялась 5 сентября: "Появился
"таинственный" маршал. Вечером я был в политотделе. Вдруг зовут к телефону.
Звонил А.П. Лазарев, голос взволнованный:
- Николай Иванович, тебя спрашивает маршал.
- Сейчас, Алексей Петрович, еду в горком. (Горком в то время находился
в деревянном здании на Октябрьской набережной почти напротив ГЭС).
В горкоме выяснил, где может состояться встреча. Оказывается, в новых
домах алюминиевого завода.
Пошел. Темнота хоть глаза выколи. Только вышел на правый берег, окрик:
- Стой, кто идет?
- Секретарь горкома партии.
- Следуйте дальше. Пошел. Опять окрик...
Так по цепочке дошел до строящихся домов алюминиевого завода. Последний
часовой показал мне на спуск в подвал. Спускаюсь и попадаю в общество
военных. Узнав, кто я, повели в помещение, тоже подвальное, расположенное
рядом. Там за столом возвышалась массивная фигура маршала Кулика. Его я знал
по фотографиям.
- Садись, секретарь... Сажусь.
- Скажи, пожалуйста, у вас тут все дороги в таком непроезжем состоянии?
- Все, товарищ маршал.
- А что ты посоветуешь нам?
- Я бы посоветовал, товарищ маршал, прежде всего обеспечить себя
связью. Для этого следует взять в свои руки железнодорожный телефонный узел
и телефонный узел речников. Телефонная станция 6-й ГЭС будет вспомогательным
звеном...
- Сейчас в твое распоряжение, секретарь, будет дан полковник.
Командуй...
Так в мое распоряжение поступил полковник и я начал "командовать".
Полковником оказался симпатичный человек, как я узнал потом, преподаватель
Военной академии связи Павел Парфентьевич Сивобедов.
Не успел "откомандовать" полковником, ко мне подходит генерал. Потом я
узнал, что генерал-лейтенантом был Р.П. Хмельницкий. Около Кулика находился
еще один генерал-майор, но с ним я познакомился позднее. Им был А.В.
Сухомлин, начальник штаба 54-й армии. С приподнятым настроением шел обратно
в горком. Торопился, ведь там ждут новостей. Новости начинали воодушевлять.
Несомненно, развертывание 54-й армии с большим количеством войск делается
для настоящего отпора врагу. В тиши ночной думал, что главное командование,
кажется, всерьез берется за наш участок".
Это было действительно так.
Сталин и Ворошилов торопили маршала с наступлением, с прорывом блокады.
В состав 54-й армии включили части расформированной 48-й армии, вновь
отмобилизованные дивизии, состав которых пополнялся по мере продвижения к
фронту, в том числе и за счет призванных в армию волховчан. Уже 6 сентября в
район станции Войбокало по железной дороге прибыла из-под Череповца 286-я
стрелковая дивизия. В спешном порядке она заняла исходные позиции для
наступления на линии озеро Синявинское - поселок Михайловский - Сиголово -
Карбусель. Правее, ближе к Ладожскому озеру вышли на исходные позиции
батальоны 1-й отдельной горно-стрелковой бригады. После слабого артналета
плохо вооруженная 286-я стрелковая дивизия перешла в наступление с целью
прорвать блокаду, но оно быстро захлебнулось. 11 сентября противник нанес
мощный удар и отбросил советские войска на 10-12 километров к восточному
берегу Назии. Командующий Ленинградским фронтом маршал К.Е. Ворошилов в эти
дни направил маршалу Г.И. Кулику гневное письмо: "Почему Вы ничего не
сообщаете о действиях и намерениях 54-й армии, ведь она должна работать в
тесном взаимодействии с армиями Ленинградского фронта? Почему не посылаете
сводок? Всего этого не понимаю. Так могут вести себя только
зарапортовавшиеся люди".
Обстановка требовала быстрых действий 54-й армии. Немцы за шесть - семь
дней после захвата Шлиссельбурга не могли создать прочной обороны на
протяжении 20 километров по линии Мга - Шлиссельбург. На это и рассчитывала
Ставка, требуя от маршала Кулика решительных наступательных действий. Но
командующий не спешил, ограничивался артиллерийским обстрелом вражеских
позиций. Он хорошо помнил судьбу командующего Западным фронтом, Героя
Советского Союза генерала армии Дмитрия Григорьевича Павлова, с которым они
встречались и на Халхин-Голе, и в Испании, и работали вместе в Москве.
Сталин приказал расстрелять генерала за поражения в первые недели войны,
свалил на него всю вину и ответственность. Урок был хороший для всех,
особенно для старой сталинской гвардии. Поэтому Кулик посылал слезливые
телеграммы в Ставку на недостаток сил, низкую боеспособность вверенных ему
полков, недостаток артиллерии и боезапасов к ней.
15 сентября уже новый командующий Ленинградским фронтом генерал армии
Г.К. Жуков в ночном телефонном разговоре с Г.И. Куликом, армия которого была
частью этого фронта, потребовал начать наступательную операцию в ближайшие
дни. Кулик не соглашался, ссылаясь на отсутствие необходимого количества
войск. Сложилась глупая ситуация, в которые не раз попадали командиры разных
рангов в 1941 году. Командующий 54-й армией имел звание маршала, получил
личное указание Сталина прорвать блокаду Ленинграда. Он своими действиями
стремился показать независимость, постоянно подчеркивал, что подчиняется
только Ставке, товарищу Сталину. Младших по званию генералов он просто
игнорировал. Жуков был командующим фронтом, но имел звание генерала армии.
Он требовал от маршала четко выполнять его приказы и начать наступательную
операцию. Кулик понимал, что этого требуют интересы Ленинграда, интересы
фронта, в конце концов на этом настаивала Ставка. Но он очень боялся
оплошать.
Если посмотреть на карту того времени, на фронте сложилась очень
неблагоприятная ситуация. Маршал Г.И. Кулик был человеком недальновидным, но
понимал, что со своей армией может в любой момент оказаться в "котле". Левый
фланг армии был прикрыт очень слабо частями, которые не входили в состав
Ленинградского фронта. Нарастала тревога не только в штабе Кулика, но в
самом Волхове. В августе немцы заняли станции Чудово, Тигода, Ирса, Кириши,
Мга и тем самым надежно перекрыли движение на Ленинград. В сентябре
прервалось сообщение с Петрозаводском. Финны вышли к Свири и даже
форсировали ее в верховьях. Единственная дорога, которая связывала Волхов с
востоком страны, шла через Тихвин и Вологду. На станцию Волховстрой всеми
возможными путями поступали эвакуированные из Ленинграда. Одних доставляли
по озеру в Новую Ладогу, а оттуда везли в Волхов, других переправляли на
транспортных самолетах на аэродром в Плеханово. Все они проходили через
городские эвакоприемники, где людей кормили, поили чаем, сажали в специально
оборудованные печками и снабженные дровами вагоны. Об этом позаботились
железнодорожники вагонного участка под руководством А.Г. Богомолова. Были
организованы бригады в составе 186 человек, которые занимались
переоборудованием вагонов. Коллектив пекарни Райтрансторгпита работал
круглые сутки. Свежим хлебом снабжались не только эвакуированные, но и
железнодорожники, части Красной Армии, которые отправлялись на фронт.
Земледельцы колхозов вокруг Волхова только в августе и первой половине
сентября сдали в столовые города около 200 тонн овощей. В городе
развертывались прифронтовые госпитали. Каждый день с передовой санитарными
поездами доставлялись сотни раненых бойцов. Их принимали заботливые руки
врачей. И всех Волхов должен был пригреть, накормить, дать крышу над
головой,
В эти сентябрьские дни в Волхове произошло событие, которое имело для
54-й армии большое значение. Из Москвы приехал Григорий Иосифович Кац,
которому поручили организовать выпуск ежедневной армейской газеты. Редакция
разместилась на правом берегу Волхова в здании средней школы.
"Немецкая авиация бомбила Волховскую ГЭС. Грохотали орудия наших
зенитных батарей, здание школы ходило ходуном, звенели стекла окон, разбитые
взрывной волной. Никто не покидал школьного, теперь уже редакционного зала.
Только что прибывшие журналисты, делая свое дело, беспокоились лишь о том,
чтобы никто не заметил их смятения и страха", - вспоминал Г.И. Кац.
Первый номер газеты "В решающий бой" с воззванием Военного совета 54-й
армии ко всем бойцам и командирам вышел 17 сентября. Затем газета ежедневно
писала о тяжелых боях с захватчиками, о мужестве и отваге воинов, которые
целыми батальонами уходили в бессмертие, выполняя свой солдатский долг.
В этот же день Военный совет Ленинградского фронта направил Военным
советам 42-й и 55-й армий, которые отходили под натиском немцев, известный
приказ No0064 с такими словами: "За оставление без письменного приказа
Военного совета фронта и армии указанного рубежа все командиры,
политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу". В соответствии с
этим приказом создавались заградительные отряды, которые задерживали
покинувших фронт, потерявших свои части бойцов и командиров. Только за два
сентябрьских дня - 18 и 19 - комендатура Ленинграда задержала около четырех
с половиной тысяч бойцов и командиров, которые по разным причинам оказались
в тылу, а не на передовой. Около 400 человек были переданы следственным
органам. Многих из них расстреляли.
Негласно этот приказ действовал и в других армиях Ленинградского
фронта. Заградительные отряды вылавливали всех, кто в горячке боя под
ударами немецких танков и мотопехоты отходил к Ленинграду. В бою подо Мгой
бронемашина Б-20 старшины Василия Ченцова была подбита. Экипаж погиб. Он,
контуженный, ничего не понимающий, с трудом выбрался из-под ее горящих
обломков и пополз к своим. Сколько часов полз - не помнил. Попал на
заградотряд. Его арестовали, доставили в штаб какого-то подразделения,
сначала имитировали расстрел, а потом отправили для разбирательства в
Ленинград. Там оказался в следственном изоляторе "Кресты" вместе с ворами,
людьми без прописки и другими социально вредными элементами. Без суда и
следствия старшину этапировали на барже через Ладожское озеро до Волхова, а
затем по железной дороге в товарном вагоне в Томск-2. Везли месяц, еще два
месяца держали в томской тюрьме. Выпустили живым скелетом. Сказали: не
виноват, иди в военкомат и отправляйся обратно на фронт. В военкомате
посмотрели - слабый, совсем отощал и отправили на завод, который вырабатывал
кедровое масло для авиапромышленности.
"Находясь на заводе, я поправился, окреп, - вспоминал Василий
Антонович. - Через три месяца меня призвали в армию и отправили на фронт.
Воевал на ленинградской земле, затем в Белоруссии, Прибалтике. После войны
закончил военное училище. Прослужил в армии с выслугой 23 года. В декабре
1957-го, когда сокращали армию, уволился в должности командира роты".
20 сентября в телефонном разговоре со Сталиным маршал Кулик прямо
заявил, что "наличными силами без ввода новых частей станции Мга не взять".
Потеряв надежду расшевелить маршала Кулика, Жуков решил начать операцию по
деблокаде города, используя свои возможности. И хотя обстановка на южных
подступах к Ленинграду еще не стабилизировалась и было мало сил для
отражения массированных атак врага, в ночь с 19 на 20 сентября части 115-й
стрелковой дивизии переправились через Неву в районе Московской Дубровки и
захватили плацдарм. Их поддержали моряки из 4-й бригады морской пехоты.
Четыре дня немцы крупными силами атаковали клочок земли, получивший
впоследствии название Невский "пятачок". Его утюжили танками, громили
артиллерией и минометами, не жалели авиабомб, но бойцы дивизии и моряки
выстояли. Только 24 сентября маршал Кулик отдал приказ частям 54-й армии
перейти в наступление и пробиваться навстречу 115-й дивизии.
122-я танковая бригада при поддержке 310-й стрелковой дивизии выбила
немцев из Гайтолово и вышла на рубеж речки Черной. 1-я отдельная
горно-стрелковая бригада при поддержке танкистов из 16-й бригады с ходу
нанесла удар по правому флангу противника в районе поселка Михайловский.
Успешные действия правого и левого соседей были использованы 286-й
стрелковой дивизией. Она нанесла удар вдоль железной дороги на Мгу и тоже
вышла на рубеж река Черная - Мышкино - Поречье - Вороново, а затем была
вынуждена перейти к обороне, отражая контратаки немецких войск. В общей
сложности войска 54-й армии продвинулись на мгинском и синявинском
направлениях на 6-10 километров. На большее сил не хватило. Немецкое
командование перебросило в район предполагаемого прорыва свежие войска.
Положением на этом участке фронта было обеспокоено высшее немецкое
командование.
В книге "Ленинградская битва 1941 - 1944" приводится выдержка из
дневника начальника генерального штаба сухопутных войск Германии
генерал-полковника Гальдера: "День 24 сентября был для ОКВ в высшей степени
критическим днем. Тому причина - неудача наступления 16-й армии у Ладожского
озера, где наши войска встретили серьезное контрнаступление противника, в
ходе которого 8-я танковая дивизия была отброшена и сужен занимаемый нами
участок на восточном берегу Невы".
Гитлер, чтобы не допустить прорыва блокады, перебросил на самолетах из
группы армий "Центр", которая наступала на Москву, пехотный полк, полк
парашютистов, другие части.
Так вспоминал об этих боях бывший танкист 16-й танковой бригады
волховчанин Н. Черненко:
"Наш танковый батальон формировался в Старой Ладоге. Рядом был фронт,
над Волховом постоянно кружили вражеские самолеты. На западе, особенно
ночью, были видны орудийные зарницы и отчетливо слышалась канонада. В темную
сентябрьскую ночь роту подняли по тревоге. Она оказалась не учебной, а
боевой. Наша рота была придана стрелковому полку, который занимал оборону на
нескольких возвышенностях среди болот. Где-то впереди были деревни Тортолово
и Гайтолово. Не доехав до передовой, наша рота понесла потери в живой силе и
технике. Два танка были подбиты немецкой артиллерией. Погиб стрелок
Трофимов, двое были ранены. Немцы предприняли на нашем участке контратаку.
Массированный артиллерийский и минометный огонь, постоянные бомбежки
перепахали нашу высотку несколько раз. На ней не осталось ни деревца, ни
кустика - вокруг один песок. Рота катастрофически таяла. Контуженный
командир повел остатки роты в атаку. Немцы бросили против нас восемь танков.
А у нас в бой вступил только один наш танк, остальные двигаться не могли. Мы
отбили и эту атаку. Утром следующего дня от прямого попадания в танк погибли
мой друг Толя Заборский, стрелок Дорофеев, связной Юрасов.
На пятый день враг отчаянно пытался сбросить нас с высоток в болото.
Автоматные пули словно горох стучали по броне. Наш командир отправлен в
медсанбат. Остались на машине мы вдвоем с механиком - сибиряком Николаем
Киткиным. В середине дня вторично в наш танк угодил снаряд. На этот раз
машина вспыхнула как свечка. Меня, обгоревшего, вытащил из танка Киткин. У
него самого были обожжены руки. Нас с ним разлучили в Сясьстрое, где
определили в разные госпитали".
Но не только советские войска несли потери. Немцы тоже испытывали силу