Но Дюмаресту не надо было оставлять декапода в живых. Он должен был убить его перед тем, как исчезнет сам. И он замедлял и замедлял движение зверя, подставляя бока хищным угрям, чувствуя всепоглощающую боль, страдая, ожидая близкую смерть…
Селкас медленно и взволнованно произнес:
– Эрл, я очень беспокоился, не знал, что предпринять! Мне сначала показалось, что ты умер, но потом, слава Богу, мне пришла мысль сделать тебе массаж и искусственное дыхание.
Эрл смотрел на свое тело. Оно было покрыто синяками, ссадинами, большими и малыми ранами; в некоторых местах были наложены повязки.
– Сначала с тобой было все нормально, – рассказывал Селкас, – а потом ты начал буквально драться: нападать, защищаться – мы не знали, что делать.
Он смочил в воде полотенце и положил его на лоб Эрлу.
– Веруча? – голос Эрла был тих, но тверд.
– Мы все сделали так, как ты предлагал. Мне удалось нанять несколько ныряльщиков и братьев Вен. Они подоспели вовремя: воздух уже был полностью отравлен, она была без сознания. Они дали ей кислород из своих баллонов и быстро подняли наверх. Сейчас с ней Изан. Оказывается, он большой дока и по части медицины.
– Она нашла то, что хотела?
– Я пока не знаю. Ведь она была без сознания, и Изан дал ей какое-то снотворное. Что-то против шокового состояния. Он уверяет, что кризис уже миновал и что сейчас ее состояние нормализуется. Все будет хорошо.
Дюмарест перевел взгляд на небо, просвечивающее сквозь тент кара. Был уже поздний вечер, когда он покинул тело умирающего декапода, и ночь, когда он пришел в себя здесь, на каре. Он вытянулся, расслабив тело, давая ему отдых; он вспоминал…
Животное умирало очень долго. Зверь предпринимал отчаянные усилия, примитивный мозг боролся до самого последнего мгновения, стараясь удержать жизнь. Часть этой энергии наверняка была затрачена на обратный переход дубль-близнецов.
– Я хотел дать тебе успокоительное, когда ты «воевал», но побоялся навредить, Эрл. Я не знал, насколько оно совместимо с тем волшебством, в которое ты влез. И я боялся за твой рассудок. Были минуты, когда я с трудом сдерживался – ты казался почти безумным. А потом подняли Веручу… Я просто родился заново, снова увидел людей, море, звезды, смог улыбаться и слушать… Эрл! Как я смогу отблагодарить тебя? Что мне сделать, чтобы доказать…
Дюмарест резко поднялся и оборвал его:
– Мы еще не закончили работу.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы же не просто так прошли через весь этот ад! В нашем распоряжении есть время только до завтрашнего полудня, чтобы Веруча смогла доказать Совету свои права. Давай попробуем поговорить с ней.
Лежа на устланной простынями кушетке кара, она казалась очень маленькой, слабой и беззащитной. Эбеново-черный узор на ее кожи казался сказочными рисунками, серебристые локоны блестели на свету.
Селкас смотрел на нее взглядом, полным любви и бесконечной нежности, готовый помочь, подхватить на руки, защитить от невидимой опасности, как когда-то давно, в детстве. Он сопротивлялся нахлынувшему чувству, пытаясь скрыть его, как делал всю свою жизнь. Если бы Лиза была жива! Он слишком растратил себя за годы странствий по чужим мирам, слишком оброс броней иронии и цинизма, разучившись быть искренним! Но теперь все будет по-другому; слишком много сил и переживаний он отдал этим дням, слишком многое передумал и пересмотрел…
– Я дал ей нейтрализующее лекарство, – сказал Изан, встречая их. – Она вскоре очнется, но я еще раз хочу предупредить вас: будьте внимательнее, бережнее. Есть опасность частичной потери памяти, дезориентации в окружающем и дальнейшего рецидива.
– Хорошо. Спасибо. А теперь оставь нас. – Селкас был суров: этот человек просто не понимал внутреннюю силу и мужество своей подопечной, не верил в способности ее разума. Как только Изан вышел, Селкас упал на колени, уже не сдерживая своей любви, стал нежно перебирать волосы, гладить лицо…
– Веруча, дорогая! Веруча, проснись, дитя мое! Мое любимое дитя…
– Селкас? – Она улыбнулась немножко сонно, доверчиво. – Селкас, это ты?
– Да, любимая, просыпайся.
– Мне приснился странный и необычный сон, – пробормотала она с улыбкой, – мне казалось, что я нашла что-то прекрасное, удивительное, а потом все вдруг опять изменилось, и я оказалась одна… – Ее глаза вдруг расширились, и она, вспомнив все, тревожно спросила:
– Эрл?
Он шагнул ближе, наклонился, сдерживаясь, и спросил о главном:
– Тебе снился Первый Корабль? Ты нашла на нем нужные документы?
– Да, Эрл! Да! – Она стала взволнованно оглядываться: – Я нашла целую книгу. Я засунула ее в свой костюм. А где…
– Все в порядке, не волнуйся. Она на месте. Братья Вен достали твою экипировку при втором погружении.
– Возьмите ее. Не спускайте с нее глаз! Это бортжурнал Первого Корабля! Селкас, Эрл! Я была права! Имя первого Властителя было Крон, а не Дикарн! Дикарн был лишь капитаном корабля, а не его владельцем. И он не был Первым Властителем Дредиа! Крон умер очень скоро после приземления на планету, и бразды правления взял Дикарн. Он женился на вдове Крона – отсюда и вся путаница. Но Первым был все-таки Крон! Об этом подробно сказано в журнале. У меня было достаточно времени, чтобы прочесть его внимательно.
– До того, как ты приняла замедлитель времени? – Селкас вздрогнул.
– Нет, позже. Когда я ждала, что вы поднимете корабль и была уверена, что это скоро произойдет. – Она счастливо засмеялась: – Мы победили, Эрл! У нас был шанс – и мы выиграли! Теперь я – новый правитель Дредиа!
Глава 8
Монтарг узнал новость рано утром и уже через час стоял у двери Сурата. Несмотря на ранний час, кибер уже работал за своим столом. Он поднялся навстречу гостю, предупреждая попытку своего помощника встать между ними. Монтарг был в бешенстве, но кибер не боялся его; у него не было необходимости защищаться. Он знал, что даже в этом состоянии Монтарг способен сдержать себя и предложить ему – слуге могущественного Киклана нечто большее, чем насилие.
– Ты уже в курсе? – Монтарг разъяренно смотрел на кибера: – Это недоносок с арены добыл доказательства, которые ей были нужны! А сейчас она готовится к ассамблее, и никто уже не сомневается, что именно она унаследует власть на Дредиа!
Ненависть, душившая его, не давала ему оставаться спокойным. Он нервно мерил шагами небольшую комнату кибера, горя ненавистью, жаждой мщения и страдая от сиюминутного бездействия:
– Я, как осел, поверил твоим прогнозам, Сурат, успокоился! Самый последний болван с улицы смог бы сделать более правильное предсказание, чем ты!
– Я не угадываю будущее, господин. Я только пытаюсь предсказать наиболее вероятный исход целого ряда событий; но я никогда ничего не гарантирую, не говорю о неизбежности. Всегда остается процент неизвестного фактора.
– Пытаешься оправдаться, кибер?
– Нет, констатирую факты, господин.
– Я поверил тебе, прислушался к твоему совету. Ты предсказывал, что Совет изберет меня, – и что же? Твое предсказание сразу оказалось ошибочным: Совет дал Веруче отсрочку в сто дней. Ты снова предсказал, что она не обнаружит Первый Корабль – но ей удалось это сделать! А когда она сгинула на дне моря, в пучине, ты уверял меня, что она погибнет! Но она осталась жива! Три ошибочных предсказания, кибер, и каждое, по твоим словам, имело вероятность около девяноста девяти процентов!
Спокойные интонации кибера были контрастны крику Монтарга:
– Решение Совета – это ваша собственная вина, господин. Вы противопоставили себя им, настроили их против, и они дали женщине отсрочку для поиска доказательств. Вероятность того, что она найдет корабль, была невелика: если быть точным, то вы должны помнить, что я говорил о девяноста двух процентах.
– А потом? Те пресловутые обещанные девяносто девять, что она погибнет?
– Девяносто девять процентов – не абсолют, господин. Никогда нельзя ни о чем говорить с полной уверенностью. Всегда существует…
– …неизвестный фактор, – ядовито закончил за него Монтарг, – и в данном случае этим фактором оказался человек по имени Дюмарест! Он спас ее. И я убью его за это.
– Это будет неумно.
– Но почему? Что значит этот проходимец для тебя? Шут с арены, скиталец; я давно вынашиваю мысль о его смерти!
Пальцы Монтарга судорожно сжали рукоятку кинжала у пояса. Он смотрел на блестящее, остро отточенное лезвие:
– Я заказал тысячу таких кинжалов, – произнес он, – чтобы вручить их выпускникам школ как символ новой жизни, нового мышления этого мира.
Он сделал резкое движение, и кинжал вонзился в угол стола:
– Веруча, – медленно, с угрозой проговорил он, – она и ее ублюдок никогда не станут Властителями.
Сурат смотрел на нож. Тот вонзился в стол в нескольких дюймах от его пальцев, но кибер не сделал ни единой попытки убрать руку, словно предугадав путь кинжала и точку удара. Глупый, ограниченный человек, подверженный эмоциональным вспышкам, думал он о Монтарге, не понимающий законов логики, слишком типичный представитель слабой расы людей. Как могли подобные создания надеяться управлять и владеть миром? Как могли они строить свою политику, предпринимать какие-либо действия, если в любую секунду сами могли стать жертвами страха и ярости? Эмоции, чувства – все это не имеет права на существование; это смешно и странно.
Но это можно использовать. На этом можно умело играть, кибер знал это абсолютно точно. Стоит ли давать этому человеку шанс убить Веручу? Совет, безусловно, отомстит ему, лишив права наследования, но у него есть сын, который в этом случае станет Властителем под надзором регента. Регентом может оказаться и сам Совет – такую вероятность нельзя отклонять. А это повлечет за собой дополнительные сложности: одним человеком проще управлять, чем многими, а Киклан дал установку на ускорение событий. Значит, Властителем должен стать Монтарг.
Он смотрел на человека, прятавшего оружие; казалось, он вполне овладел собой, вспышка гнева превращалась в детскую шалость, а голос был вполне спокоен и ровен:
– Кибер, попробуй сделать очередной прогноз. Исходя из последних событий, какова вероятность того, что у власти окажется Веруча?
– Коль скоро у нее есть требуемые доказательства – а если верить моим источникам информации, то это так, – то ее претендентство неоспоримо.
– Это неправда, – Монтарг напряженно рассмеялся, – ее право сомнительно. У меня есть причины сомневаться в том, что Квед был ее отцом. Генный тест подтвердит справедливость моих сомнений. Амлон вполне компетентен в этом отношении. У этого старого осла просто не будет выбора, если Совет поставит его перед фактом. Я хочу связаться с ним немедленно. Где здесь телефон?
Он подошел к аппарату прежде, чем Сурат успел остановить его, набрал нужный код, заговорил, его голос сорвался на крик, затем последовало молчание и короткий вздох. Глаза Монтарга были полузакрыты и, казалось, ничего не отражали:
– Амлон мертв. И Амлон, и Редал – оба, один неизбежно, а второй потому, что оказался неудачником: он не воспользовался единственным своим шансом на жизнь, когда пришлось выбирать. Он не смог вспомнить правильную последовательность молекулярных узлов, а у Киклана нет времени помогать неудачникам.
– В этом нет ничего страшного, господин. Он все равно бы не смог помочь вам, – произнес Сурат спокойно.
– Но есть и другие. Можно обратиться за помощью и к техникам. Я абсолютно уверен, что Селкас – отец Веручи.
– Даже если это так, то это мало что меняет, господин. Ее право наследования власти идет по материнской, а не по отцовской линии. Лиза – прямой потомок Первого Властителя, Крона, а в том, что Веруча именно ее дочь, нет никаких сомнений.
– Тогда она умрет. И Дюмарест вместе с ней.
– Нет, господин. Только не он.
Сурат не ведал человеческих эмоций; его голос всегда был ровным и бесцветным. Но все же Монтарг мельком подметил на этой равнине некоторую возвышенность, минутное напряжение. Заинтересованный, он стал цепко вглядываться в лицо кибера: тяжелые, словно вырубленные из камня, черты, скрытые тенью капюшона. Монтарг интуитивно, по-звериному почувствовал, насколько важно киберу сохранить жизнь Дюмаресту.
Сурат настаивал, чтобы Дюмарест остался в живых. Почему? Какая веская причина была у этого получеловека защищать его? Какая связь могла существовать между нищим скитальцем, продающим себя за деньги на арене, и могущественной организацией, которой был Киклан?
Он осторожно сказал:
– Дюмарест. Неучтенный фактор. Есть какая-то тайна в спасении Веручи. Дюмаресту каким-то образом удалось направлять и контролировать действия декапода. Да, у меня есть свои источники информации, и я им вполне доверяю. – Он слегка пожал плечами, размышляя. – Дюмарест и Селкас перед этим побывали в химической лаборатории института. Ради них была приостановлена серия важных экспериментов, и все силы института были отданы в их распоряжение для синтеза пятнадцати веществ, имевших в своей структуре 15 определенных узлов. Член руководства лаборатории поставил меня в известность, считая, что новому Властителю надо быть в курсе всего, что происходит в подчиненном ему мире, – Монтарг ухмыльнулся, – возможному следующему Властителю. Я посчитал его болваном, но теперь я думаю иначе. И вот Амлон мертв, а его ассистента нигде не могут найти. В этом заключена какая-то тайна, а, Сурат? Или ты не согласен?
– Последовательность непредвиденных случайностей, господин.
– Такие речи – из уст кибера? Неужели целая серия несчастных случаев может оказаться непредусмотренной? Неучтенной? – Монтарг стоял рядом с кибером, покачиваясь и постепенно внутренне закипая. Ученик Сурата неслышно вошел и стал у него за спиной, готовый в любой момент вонзить отравленную иглу в тело зарвавшегося претендента, по одному лишь знаку хозяина. Это был особый яд, который убивал не мгновенно, а через некоторое время, когда обреченный оказывался на достаточном расстоянии от этого места, чтобы не было никаких обвинений и прямых подозрений.
– Дюмарест – это тот человек, который вам просто жизненно необходим, – продолжал Монтарг медленно, – это секрет особого рода! Мне на ум не приходит иное объяснение твоему упорному желанию сохранить ему жизнь. Пятнадцать молекулярных узлов, соединенных определенным образом! Я угадал, а, Сурат?
Интуиция Монтарга превзошла все ожидания кибера. Вслепую, не зная всей подоплеки, он подошел к правильному ответу. Допустим, это всего лишь догадка. Но даже в этом случае его следует убрать – и немедленно. Секунда – и дело будет сделано; но Сурат медлил, не решаясь подать роковой сигнал. Оказалось, что Монтарг более смышлен и удачлив, чем он, Сурат, предполагал.
Киклан имел определенные виды на эту планету, а Монтарг был частью ее. Жесткая необходимость диктовала, что у власти здесь должен стать Монтарг; Сурат останется его доверенным лицом и неуклонно и умно будет осуществлять планы Киклана. Но если Монтарг поймет, насколько важен Дюмарест для Киклана, то у него в руках окажется опасное оружие противодействия и неподчинения. Это была дилемма, которую кибер должен был решить.
– Пятнадцать узлов, – снова повторил Монтарг, – но это просто, это несложно! Если весь вопрос лишь в том, чтобы правильно соединить их, то вы могли бы испробовать все возможные варианты!
Любой средний математик сразу бы указал ему на ошибку в расчете.
– Число возможное комбинаций из пятнадцати узлов приближается к миллиону, господин. Даже если стало бы возможным пробовать по одной комбинации в секунду, то потребовалась бы тысяча лет, чтобы перебрать их все.
– Значит, Дюмарест владеет секретом этой комбинации?
Настало время выдать ему часть правды:
– Да, господин. Это секрет, который принадлежал Киклану и был похищен у него.
– А ты хочешь его вернуть. – Монтарг откинул голову, и беззвучно рассмеялся: – Это варварство! Помоги мне завоевать власть, и я дам тебе то, что ты так жаждешь получить!
Интуиция на этот раз подвела его. Он и не догадывался, что выпускал из своих рук могущественный секрет, который давал безграничную власть тому, кто им владел…
Все в доме осталось по-прежнему – так, как она помнила. Правда, цветы в вазах увяли, но остальное было прежним: знакомым и уютным. Веруча на мгновение задержалась в холле, впитывая всем существом знакомые запахи и окружение. Она с любовью и грустью смотрела на игрушки, которыми играла в далеком детстве и, которые по непонятным причинам, хранила до сих пор, на эскиз, запечатлевший морской берег на заре, на любимые и дорогие ее сердцу мелочи и кусочки прежней жизни…
Селкас дотронулся до ее руки, и она, засмеявшись, бросилась дальше – в комнаты, на веранду…
– Подожди немного. – Эрл твердо остановил ее.
– Но это же мой собственный дом! Я здесь в полной безопасности!
– Ты еще не избрана на Совете, – ответил он веско, – и до полудня остается целых два часа. Подожди здесь, пока я осмотрю все.
Она слегка пожала плечами, наблюдая, как он осторожно переходит из комнаты в комнату. Неужели так будет и дальше? Бояться каждой тени, ожидая наемного убийцу? Она снова успокоилась, когда Эрл вернулся назад, прогнала минутное плохое настроение. Это был все-таки ее дом, здесь она в безопасности, и так будет всегда, пока ее любимый рядом.
Селкас нежно смотрел, как Веруча прошла через холл, видел ее улыбку и нескрываемую радость.
– Она счастлива, – сказал он Эрлу, – я никогда прежде не видел ее такой. Лиза была замечательной женщиной; Квед тоже, и он был моим настоящим другом. Да, было время, когда я словно сошел с ума, – но я ничуть не жалею об этом… Эрл, ты любишь ее?
– Через пару часов она станет Властительницей целой планеты.
– А ты – простой смертный и считаешь, что у тебя есть своя гордость и достоинство. Но я уверен, Эрл, что ты любишь ее. Что она очень дорога тебе. Иначе зачем тебе понадобилось столько раз рисковать своей жизнью ради нее, балансировать на грани жизни и смерти, ставить все на карту?
– Ради информации, возможных сведений.
– Неужели только ради этого? – Селкас понимающе улыбнулся. – Впрочем, это неважно. Подождем в кабинете?
Книга, которую Веруча обнаружила на корабле, лежала на столе. Она была очень старой, страницы изъедены влагой, записи местами стерлись, страницы грозили рассыпаться при малейшем прикосновении. Эрл задумчиво листал ее, когда Селкас протянул ему бокал бренди. Он отрицательно качнул головой:
– Спасибо, но нет.
– Ты разочарован, Эрл?
В книге не было ничего, кроме хронологии путешествия и упоминаний о первых годах жизни на Дредиа. Навигационных карт, которые он так надеялся обнаружить, не было; либо они были давно вырваны из книги, либо их унесло сильной струей воздуха, когда они вскрывали обшивку.
– Этот мир основан людьми, прилетевшими с планеты Хенш, – задумчиво сказал Селкас. – Здесь есть упоминания о Квелле и Аллме, но ничего – о Земле.
Три планеты. Дюмарест торопливо перелистывал книгу, пытаясь найти те места, где упоминалось о них. Капитан делал записи предельно скрупулезно: около названия каждой планеты всякий раз при ее упоминании он записывал колонки цифр, означавших, по всей видимости, звездные координаты.
– Селкас, здесь в библиотеке есть современный звездный атлас?
– Я не знаю. Надо спросить у Веручи.
– Не беспокойся, я поищу сам.
Эрл подошел к книжным стеллажам и стал быстро просматривать корешки книг в поисках нужной. Ему повезло. Он вытащил толстенную книгу, содержавшую все последние сведения о мирах, положил ее на стол и принялся изучать.
– Хенш… – бормотал он, просматривая в колонки цифр. – Селкас! Координаты в книгах – разные!
– Ты уверен?
– Посмотри сам. – Эрл ткнул пальцем в колонку цифр в талмуде, потом – в атласе. Он перелистнул еще несколько страниц. – Квелл и Аллм имеют одинаковые координаты как в первоисточнике, так и в современном указателе.
Эрл откинулся в кресле, лихорадочно думая. На Первом Корабле наверняка использовали систему координат, принятую за основную в те времена. А потом центр отсчета сместился…
– Но тогда… – Селкас не дал себе договорить. – Нет, Эрл; это скорее всего обычная ошибка. Ошибка капитана при записи. Да ему вообще незачем было ссылаться на цифры в этом случае.
Но Дюмарест не слушал его. Он смотрел на ветхие страницы, на три колонки рукописных цифр, которые наметил давно умерший капитан. Знал ли тот человек о Земле? Видел ли он то солнце, золотистое и ласковое, которое грело его родную планету? Ту планету, которую он так долго и безуспешно пытается найти?
Три колонки цифр; три колонки исходных данных для компьютера, который может определить источник этих цифр, определить абсолютные координаты или точку отсчета тех таблиц, которые использовались в те давние времена. И если эта точка отсчета – его Земля, то…
Домой! Дюмарест посмотрел на свои ладони. Они слегка дрожали, и Эрл потянулся за бокалом бренди, предложенным Селкасом, стараясь прийти в норму. Он должен попасть на планету, где можно получить нужную компьютерную справку, подождать, пока будут сделаны нужные расчеты, а потом, возможно, ему удастся найти то, о чем он так давно мечтал и грезил.
Успех окрылил его… Нет, пока это не успех. Он взглянул на бокал, зажатый в руке, перевел взгляд на Селкаса и встал:
– Веруча!
– Что случилось, милый? – Она была очаровательна; нежна и ласкова. – Эрл, ты звал меня?
Она уже была на пороге кабинета, когда в холл ворвались вооруженные чужаки…
– Милая идиллия в уютном доме, – ядовито произнес Монтарг. – Маленькая, тесная, дружная компания. – Он буквально источал нервную и злую энергию жестокости и яда. – Мне было очень просто проделать над вами маленький эксперимент с плачевным для вас исходом. Немного ядовитого газа, маленькая дыра в стене, через которую он позже улетучился, – и никаких следов! Просто, быстро и эффективно! Стражники мне пока не понадобились – дело было слишком простое – но на их присутствии настоял Сурат. Я прав, кибер?
– Неожиданности должны быть исключены, господин.
– Поэтому мы взяли с собой несколько человек для страховки, на случай, если твой аренный пес, Веруча, вдруг выкинет что-нибудь неожиданное. – Монтарг остановился у нее за спиной. – Тебе удобно, кузина? – Он еще туже затянул стягивающие ее тело веревки. – А теперь?
– Ну что, недоносок с арены? Ты собираешься встать на защиту своей девчонки?
Дюмарест игнорировал его выпады, незаметно осматривая холл. Как и Веруча, он был крепко привязан веревками к стулу; его руки были плотно прижаты к туловищу, а торс буквально намертво спеленут с деревянной спинкой. Селкаса нигде не было видно. Кроме него, Веручи и Монтарга в холле находились кибер и его ученик. Люди, ворвавшиеся в дом, остались теперь снаружи, у входа. Газ, который на время парализовал его и лишил сознания, уже улетучился.
– Отвечай мне, когда я говорю с тобой! – Монтарг шагнул к нему и яростно ударил по лицу тыльной стороной руки. Кольцо, надетое на его палец, в кровь рассекло Эрлу губу.
Эрл спросил его, глядя прямо в глаза:
– Это то, что ты называешь искусством боя?
– Ты издеваешься надо мной?
– Издеваться над слабой женщиной и избивать мужчину, который не может ответить. – Эрл сплюнул сгусток крови, который угодил прямо на ботинок Монтарга. – Ты храбрый вояка, господин.
Ненависть исказила черты лица Монтарга, превратив его в страшное подобие восковой маски. Он снова занес руку, чтобы на этот раз ударить по щеке. Его рука еще не успела опуститься, когда Эрл, оттолкнувшись ногами от пола, заскользил по деревянным половицам назад, к стене. Монтарг в бешенстве бросился за ним, пытаясь нанести еще один удар, но ученик кибера встал между ними, а Сурат по обыкновению сухо произнес:
– Господин. Мы теряем время. Совет начнется через час. И мне кажется не стоит заставлять его ждать.
– Они будут ждать. У них просто нет выбора.
– Даже если это так, господин, терять время нам ни к чему.
Губы Монтарга сложились в понимающую ухмылку:
– Я полагаю, тебе просто не хочется, чтобы я портил твою собственность. Хорошо, кибер, мне все понятно. – Он взглянул на Дюмареста. – Слушай, ты, ублюдок! Ты знаешь секрет, который нужен киберу. Ты скажешь ему все, что он просит, иначе твоей девчонке несдобровать!
Эрл посмотрел на Сурата. Он стоял неподвижно, словно столб, охваченный ярко-алым холодным пламенем; руки прятались в складках плаща. Неужели кибер действует заодно с Монтаргом? Это просто невозможно, так как Киклан и его слуги никогда и никому не доверяют. Скорее всего, кибер просто использовал Монтарга для своих целей, подобно бездумной марионетке. Эрл незаметно попытался напрячь мышцы рук и плеч; стул держал его крепко, словно скала. Стараясь придать безразличие своему голосу, он спросил Монтарга:
– А почему ты полагаешь, что меня это касается?
– Потому что она слаба и беззащитна, а ты, как последний дурак, потерял из-за нее голову и наверняка не захочешь видеть, как она страдает.
Эрл пожал плечами:
– Но она всего лишь обычная женщина. Мой секрет стоит миллионов таких, как она.
Это была логика. Логика не человека, а кибера, на что и рассчитывал Дюмарест. Доводы Монтарга основывались на человеческих эмоциях, которые были неведомы киберу. Он просто не мог просчитать и предсказать любовь, ее радость и боль, преданность и бесстрашие. Он не знал, что это, потому что не мог чувствовать ничего, не мог знать ничего, кроме жесткой и холодной логики… Сейчас он больше не нуждался в помощи Монтарга. Ему нужен был только Дюмарест, а логику кибера, его поступки можно было попытаться просчитать.