Оставшись один, Сурат долгое время стоял неподвижно, затем подошел к столу, сел и задумался над только что услышанными фактами. С Монтаргом не будет больших проблем; он подобен ребенку, увлекшемуся яркими игрушками и не чувствующему в происходящем подвоха. Его можно сделать Властителем, и он будет править, послушный воле и нуждам Киклана. У него будут все внешние роскошные атрибуты власти монарха, но реальной, хотя и незримой властью будет обладать могущественная организация, частью которой был он, Сурат.
Кибер нажал кнопку вызова и, когда его юный помощник вошел, произнес:
– Меня интересует человек, который сражался вчера на арене. Его имя Дюмарест. Собери всю имеющуюся информацию. Сейчас. Дело чрезвычайно срочное.
Юноша кивнул:
– Да, учитель.
Кибер вернулся к документам, лежавшим на столе, и стал просматривать их с привычной огромной скоростью, запоминая каждый мельчайший бит информации, а его мозг в процессе работы складывал их все в стройную научную картину. В провинции Тиен град уничтожил посевы; огромный шквал воды разрушил деревню на побережье, после землетрясения образовалась трещина в далекой южной точке. Горожанин был ночью ограблен и был жестоко убит ножом. Открылись два новых филиала магазина модной одежды. Перед Советом стояла проблема расширения площади арены для боев. Полицейские требовали увеличения платы и больших личных прав…
Загорелась лампочка сигнальной связи, и Сурат нажал кнопку. Это был его помощник:
– Учитель, человек по имени Дюмарест прибыл на планету пять дней назад. У него было с собой немного наличности, которую он истратил на ночлег и высококалорийное протеиновое питание. Не найдя себе более выгодной работы, он согласился за плату драться на арене. В настоящее время он обосновался в доме высокопоставленной госпожи Веручи.
– За ним необходимо установить наблюдение. Сделай это.
– Хорошо, учитель.
Лицо юноши, непроницаемое и твердое, исчезло, как только Сурат прервал связь. Кибер вошел в смежную внутреннюю комнату. Еще один его помощник, близнец первого, встал при его появлении.
– Да, учитель?
– Мне необходимо побыть одному. Проследи, чтобы мне никто и ничто не мешало.
Ученик вышел, чтобы встать на страже у его комнаты. Кибер коснулся металлического браслета на левом запястье: невидимые силы создали защитное поле, сквозь которое не мог проникнуть ни один посторонний прибор наблюдения.
Расположившись горизонтально на узкой кровати, кибер закрыл глаза и сосредоточился на формуле Самачази. Его дыхание замедлилось, сердцебиение стало почти неслышным; тело похолодело, словно он спал. По сути, он полностью потерял ощущение реальности и способность чувствовать что-либо извне: кибер сейчас был слеп, глух и неподвижен. Он сосредоточился на главном: своем мозге. Только мозг оставался нитью, связывавшей его с внешним миром, только мозг давал возможность активизировать элементы Хомочона.
Сурат погрузился в иной мир…
Это был мир восходящих ярких радуг, меняющийся калейдоскоп цветов и оттенков, мерцающих кристаллов, принимающих разные волшебные формы и движущихся в колдовском танце… Он двигался сквозь это искрящееся великолепие, как сквозь туман незнания к свету долгожданного озарения. Все цвета казались живыми существами, старающимися помочь, объяснить, постичь что-то неведомое и прекрасное в своем откровении… Он был один на один и один среди всех. Он был частичкой этого заколдованного мира и чувствовал, как его собственное эго растет, крепнет и вплетается в черты общего целого…
Где-то в самом центре этого феерического, сверкающего целого находилось пульсирующее живое сердце Киклана. И его мозг. Глубоко спрятанный от посторонних взглядов и воздействий, главный интеллект был надежно защищен от бурь и волнений, сотрясавших вселенную. Он был невидим и всевидящ одновременно. Недоступен внешним силам и властен влиять на эти силы и многие события; он обладал истинной силой могучего и знающего разума, способного мыслить со скоростью, намного опережающей скорость ультра-волн…
– Дюмарест? На Дредиа?
– Подтверждаю…
– Странно и опасно, что предсказания не сбылись. Нет никаких сомнений, что это именно он?
– Да…
– Угроза с его стороны по-прежнему остается реальной. Пока это так, не ослабляйте своего внимания к нему и его действиям. Этот человек для нас важен, им нельзя пренебречь. Должны быть приняты все меры предосторожности. Держите меня в курсе.
– Обязательно…
– Ускорьте выполнение нашего плана, касающегося нового Властителя. Отпущенное время сокращено на одну четверть.
– Быть жестче?
– Да. Несмотря на противодействие. Вы лично отвечаете за состояние дел на Дредиа…
Все. Конец связи.
Связь с Высшим разумом была тем наивысшим и самым вожделенным наслаждением, о котором мог мечтать кибер.
Как всегда после сеанса связи наступил период восстановления, когда тело Сурата начинало вновь обретать чувствительность и ассоциировать себя с человеческим мозгом. Кибер ощущал экзальтацию, чувствовал чьи-то чужие состояния, слышал обрывки воспоминаний, строки докладов и приказов; это его сознание постепенно освобождалось от контакта с Высшим Интеллектом – мощнейшей мыслящей машиной, над которой властвовал Киклан.
Придет день, и он, Сурат, станет ее неотъемлемой частью…
Он полностью пришел в себя, открыл глаза и взглянул на солнечные блики, игравшие всеми цветами радуги на потолке комнаты; чередование светлых, темных, ярких и матовых тонов, казалось, вычерчивало картины его собственного будущего. Его тело – тленно, и оно рано или поздно уйдет в небытие; но его мозг, знания, умение мыслить – бессмертны и станут частичкой могучего Центрального Интеллекта. Он станет клеточкой высшей вечной материи, вечного комплекса знаний, опыта и совершенствования.
Это будет его наградой. Как для любого кибера, служащего Киклану преданно и целенаправленно…
Она была очень юной, гибкой и страстной. Она сама пришла к нему, горя желанием и отбросив прочь все сомнения. В темноте эбеново-черный узор на ее коже был невидим, хотя Эрл считал, что и при свете дня он лишь красил ее, придавал всему облику загадочность и желанность.
– Возлюбленный! – Она набрала пригоршню воды и, рассыпав ее сотней маленьких бриллиантов по его коже, засмеялась. Они наслаждались прохладой душа, и Веруча не переставала ласкать его тело, голову, могучие плечи…
– Эрл! Ты удивительный мужчина! Ты – прекрасный мужчина!
Она снова ласково засмеялась и потерлась о его влажную грудь, а он нежно гладил ее роскошные волосы, перебирая их пальцами и улыбаясь. Она слегка коснулась многочисленных шрамов на его коже:
– А ты – тоже меченый! У нас очень много общего!
– Это беспокоит тебя? – он ласково смотрел на нее сверху вниз, наблюдая, как она пытается защититься от струи воды, бьющей ей в глаза.
– Твои шрамы? Конечно, нет. – Она опустила лицо и прижалась к его груди. – Эрл, это не похоже на обычный голод желания? Я имею в виду, ты был со мной не только потому, что я – просто женщина, каких много?
– Нет.
– Я верю тебе, – произнесла она задумчиво, – я хочу верить тебе. Но еще больше я хочу знать правду. Не бойся говорить мне ее. Лучше знать, чем гадать в неведении; ведь мужчинам свойственны такие поступки? Я имею в виду случайные встречи, связи. Ведь и у тебя все это было не раз?
– Да, но наше знакомство не относится к таким случайностям.
– Ты сказал то, что я хотела от тебя услышать. – Она закрыла воду, и они вышли на теплый воздух, ласково согревший их тела.
– Ты очень добр, Эрл, внимателен, предупредителен и прекрасно все понимаешь без объяснений. Ты, наверное, считаешь, что я говорю одни глупости. Ну и пусть! Просто со мной такое случилось в первый раз, такие чувства, взлеты, радость – это похоже на сказку!
«Счастлива, – думала она. – Просто я безумно счастлива! Почувствовать всю мягкость, волшебство – наяву. Женщина, которая любит и любима»…
А что, если он не любит, а просто использовал ее для чего-то? Она тряхнула головой, отгоняя эти мрачные мысли; ей не хотелось думать о плохом, когда она была по-настоящему счастлива.
Она потянулась вверх, обвивая руками его шею, и ласково прижимаясь к нему, поцеловала его нежно и требовательно. Если она сошла с ума, то тогда – слава безумию!
Звонок телефона вывел обоих из радостного состояния полубытия.
– О Боже! – Ей не хотелось подходить, но звонок был таким настойчивым и, казалось, тревожным, что пришлось уступить. Веруча посмотрела в глаза Эрлу. – Наверное, мне лучше ответить. Это может быть что-то важное. Но ты не исчезай, я тебя очень прошу! Обещаешь?
Дюмарест кивнул, улыбаясь и следя за ней нежным взглядом. Он обтер полотенцем свое сильное тело и начал одеваться. Он уже натягивал тунику, когда Веруча вернулась:
– Это был Селкас, он едет сюда. Не представляю, что он подумает, когда увидит здесь тебя. Он, должно быть, назовет меня сумасшедшей и впредь не захочет встречаться со мной.
– Нет, – сказал Эрл, – он этого не сделает.
– Можно предположить все, что угодно. Я, наверное, вполне в состоянии шокировать его своим поведением. – Она посмотрела на свое нагое прекрасное тело. – Знаешь, если кто-нибудь вчера осмелился бы сказать мне, что я смогу стоять в таком виде рядом с мужчиной, я бы назвала его наглым лжецом. А сейчас мне это кажется таким естественным! А, Эрл?
– Пойди лучше надень что-нибудь, – сказал он, смеясь.
– Но, Эрл…
– И лучше сделай это побыстрее. – Ему показалось, что он уловил легкое напряжение в ее голосе.
– Да, конечно. – Она чуть не коснулась опасной темы, но ей просто хотелось лишний раз убедиться в его любви. – Селкас будет здесь очень скоро, а мне еще очень многое надо сделать, чтобы подготовиться к заседанию Совета. Приготовь себе завтрак, если хочешь. И не вздумай делать что-нибудь для меня – я слишком взволнована, чтобы проглотить хоть кусочек.
– Ты должна поесть.
– Приказываешь?
– Советую. Голодный желудок – плохой советчик. Ешь, пока есть возможность! – Он улыбнулся. – Это теория всех опытных путешественников; помогает выжить в трудных условиях, если не знаешь, когда доведется увидеть что-нибудь съедобное в следующий раз. А теперь поспеши одеться, пока я приготовлю что-нибудь перекусить.
Селкас приехал, когда Эрл уже домывал посуду и выбрасывал контейнеры с мусором. Селкас прошел за ним на кухню:
– А где Веруча?
– В учебной комнате. Одна.
– Хорошо. Ей очень много надо сделать, а в ее распоряжении слишком мало времени.
Селкас налил себе бокал тисейна:
– У тебя есть что-нибудь важное для меня?
Дюмарест отрицательно покачал головой, вспоминая последние события. После звонка Гамана Веруча некоторое время сидела молча, затем поднялась и ушла в кабинет. И уже намного позже, когда он полагал, что она спит, она пришла к нему. Он помнил ее внутреннее напряжение, то, как она прильнула к нему, словно ища защиты и поддержки. Испуганная женщина, которой просто необходима была его мужская сила, чтобы вновь обрести уверенность в своих собственных силах.
– Хорошо. – Селкас допил тисейн. – Эрл, ты настоящий клад, мужчина с множеством достоинств. Ты прекрасно сражаешься, прекрасно готовишь, умеешь быть слугой, если надо, и, по-моему, просто неотразимо действуешь на женщин. Сегодня рано утром мне позвонила Шама, упрашивая меня употребить все мое влияние на тебя, чтобы уговорить погостить в ее доме. Я поспешил убедить ее, что это невозможно, хотя на самом деле, я думаю, ее звонок имел целью поставить меня перед теперь уже общеизвестным фактом, что ты провел ночь у Веручи.
– Ты возражаешь?
– Конечно, нет. Веруча может делать все, что ей нравится. Кстати, тебя надо поблагодарить: ты прекрасно выполняешь мое поручение. Я просто не представляю, как иначе ты смог бы оберегать ее, если бы возникла реальная угроза. Но раз Шама рассказала мне об этом, то, значит, факт известен всем. И ты должен быть предельно осторожен, защищая Веручу.
– Защищать от кого? – Дюмарест оглядел уютное и дорогое убранство комнаты. – Одинокая, состоятельная женщина, принадлежащая самой себе во всем. Кто может захотеть причинить ей зло?
Селкас удивленно приподнял брови:
– Так ты ничего не знаешь? Она не сказала тебе?
– Нет. Я могу понять, что окружающие могут больно задевать ее самолюбие жестокими высказываниями и комплиментами; но тогда обычный телохранитель может просто сопровождать ее повсюду. Ты же пообещал мне высокую плату, и я полагаю, не без оснований. Но я не вижу реальной угрозы и не могу понять причины.
– Хорошо, я попытаюсь объяснить. Существуют два претендента на удачу, и один из них – слишком хитер и тщеславен. Этого объяснения достаточно?
– Может быть, если удача, о которой ты говорил, достаточно велика. И если властолюбец, о котором ты упомянул, надеется завладеть всем легально. То, на что претендуют эти двое, действительно стоит борьбы?
– Да. Это слишком крупная награда в слишком большой игре. – Селкас тихо поставил почти нетронутую чашку на стол: – Фактически, это целый мир, государство. Веруча одна из двух возможных наследников престола планеты Дредиа…
Они летели высоко над городом; их летающий кар лишь тихо покачивался в спокойных волнах обволакивающе-ласковых воздушных струй. Внизу, под ними, словно в замедленном фильме, проплывали улицы, дома, магазины, фабрики и мастерские; воспаленной язвой зияла арена. Чуть дальше, в стороне, простирались возделанные поля с точками ферм и до самого горизонта тянулись перелески и густые леса вперемешку с возвышенностями и холмами. Прекрасный мир с неисчерпаемыми возможностями, и она должна суметь завоевать право совершенствовать и улучшать его…
Дюмарест незаметно наблюдал за Веручей, отрешенно расположившейся под тентом кара. Она изменилась, закрывшись, словно броней, маской сдержанности и целеустремленности. Нет ничего удивительного в том, что она просто до боли нуждается в поддержке, в преданной мужской силе и любви. И он очень хотел дать ей их, надеясь на свои силы и опыт.
– Мы немного опаздываем, – произнес Селкас, – впрочем, это даже лучше: мы можем позволить себе быть чуть-чуть невежливыми ради хорошего приема.
Очевидно, так думали не только они: почти одновременно с ними приземлился кар Монтарга. Он направился к ним, улыбаясь.
– Веруча, дорогая, очень рад тебя видеть. Ты выглядишь просто великолепно. Похоже, сказывается благотворное действие лекарства, принятого тобой вечером или ночью. Тебе следует принимать его постоянно, взяв это за правило!
Селкас резко оборвал его:
– Прекрати, Монтарг!
– Ты считаешь, что правда звучит некрасиво? Допустим, но это факт, и я ничем не могу помочь. Я просто счастлив, что Веруча последовала моему совету и нашла себе любовника. Ей страшно повезло, что она нашла хоть одного, кто согласился на такое. Впрочем, у всех мужчин вкусы разные.
Дюмарест шагнул навстречу Монтаргу:
– Ты должен извиниться. Немедленно.
– Просить прощения? У тебя?
– Извинись перед Веручей.
– А если я не сделаю этого? – в глазах Монтарга таилась ненависть.
– У тебя довольно правильные черты лица, было бы жаль портить их. Но если ты не извинишься, то я увижу, какого цвета твоя кровь.
Селкас уточнил:
– Он говорит, что разобьет тебе нос, Монтарг. И я абсолютно уверен в том, что он выполнит свое обещание. На твоем месте я бы немедленно извинился. Кроме всего прочего, твое замечание было низким и недостойным воспитанного человека.
– Ты пытаешься убедить нового Властителя просить извинения у бродячего пса с арены?
– Ты еще не монарх, Монтарг. А виноват ты перед Веручей, а не перед Дюмарестом.
Монтарг не собирался извиняться. Дюмарест мог поклясться в этом; он подступил вплотную к Монтаргу, который схватил его за пояс, и одной рукой сжал его запястье, готовясь второй ударить по горлу…
– Не стоит, Эрл! – Веруча нежно коснулась его своей рукой, останавливая. – Я давно привыкла к подобным выходкам Монтарга. Кроме того, у нас совсем не осталось времени – мы опаздываем на Совет.
Они восседали за длинным столом: высокопоставленные избранные жители Дредиа. Мужчины и женщины, сохраняющие достоинство и величие сообразно с важности и ответственности ситуации. Дюмарест оглядывал их, заняв свое место на галерке. Около него примостился кругленький торговец, который явно получал большое удовольствие от происходящего.
– Это – самое значительное собрание, которое мне доводилось здесь видеть, – зашептал он. – Чозл правил так долго, что я просто перестал верить, что подобное может произойти. А вы интересуетесь политикой?
– Я полагаю, что это просто формальность.
– Так кажется на первый взгляд. Монарх умирает, и государство переходит к его наследникам. Но не все так просто. У Чозла не было детей, и Совет должен решить, кому из претендентов отдать предпочтение. – Толстяк засунул в рот конфету. – Вы азартный человек?
Дюмарест улыбнулся:
– Я заключал немало пари за свою жизнь.
– Я ставлю два к одному на Монтарга. Идет?
– Вы думаете, что он победит?
– Не хотелось бы, но я боюсь, что будет именно так. – Толстяк облокотился о барьер: председатель призывал всех присутствующих к вниманию и тишине. – Ну вот. Начинается.
Председательствовал Андреас. Его массивная фигура, облаченная в тяжелые роскошные шелка, возвышалась в центре зала, а резкий сухой голос проникал во все уголки и закоулки помещения:
– Это чрезвычайное заседание Совета было созвано по настоянию Селкаса. Есть ли возражения?
Это была ритуальная формальность; возражений не было.
– Чозл мертв. Дредиа осталась без правителя. Совет остается единственным законным органом власти на планете до тех пор, пока мы не изберем законного наследника престола.
Один их членов Совета поинтересовался:
– А Чозл действительно мертв? Нет никаких сомнений?
Тоже скорее ритуальное замечание, но все должно быть проведено по закону.
– Да. Сомнений нет. Врач Гаман и три его помощника подписали свидетельство о смерти, которое было заверено семью членами ассамблеи. Их ранг и имена зафиксированы на пленке. – Он остановился, чтобы глотнуть воды. – Мы поставлены перед нетривиальной проблемой. Чозл умер, не оставив детей. Сам он был старшим из трех братьев и унаследовал трон обычным путем. Двое младших его братьев – близнецы и имеют по одному ребенку: Веручу и Монтарга. Каждый из детей имеет право претендовать на престол.
Удобно устроившись в своем кресле, немного отодвинутом от длинного стола, Шама произнесла:
– Наверняка у одного из претендентов – большие права?
– Это мы и должны определить на Совете. Монтарг?
Монтарг поднялся со своего места, высокий и элегантный; бриллианты сверкали на его пальцах и груди. Он сказал:
– Наши отцы были близнецами, и вопрос о старшинстве не стоит. Но я старше Веручи на год и, следовательно, имею больше прав и приоритет.
– Веруча?
– Я согласна, Монтарг старше, но мои права – весомее по другой причине. Моя мать – наследница по прямой линии от Первого Властителя Дредиа.
– Это – ложь!
– Монтарг! – Андреас тяжело опустил свою ладонь на стол, призывая к порядку. – Какое ты имеешь право повышать голос на Совете?
– Все равно, ее слова – ложь! Ее мать, Лиза, была из семьи Кронов. Но каждому из нас известно, что Первым Властителем был Дикарн! И это показывает, как слабы доводы Вечуры относительно ее права на престол, если они основываются на подобной лжи!
– Это не ложь, – Пез поднялся со своего места. – Крон был Первым Властителем. И если мать Веручи – его прямой потомок, то наследницей должна стать именно Веруча.
– Дикарн был Первым!
– Нет, Крон!
Дюмарест услышал, как его сосед-толстяк слегка присвистнул, следя за бурей, поднявшейся в зале:
– Да… Это, пожалуй, заткнет за пояс и зрелище на арене! Будет, что рассказать жене! Посмотрите на Монтарга! Если бы взгляды могли разить насмерть, то Веруча давно была бы мертва! Вот это схватка!
– Я не совсем понимаю причину спора. О чем они?
– Это очень древний спор, но я не думал, что до этого дойдет. Когда на планете приземлился Первый Корабль, его владелец, естественно, объявил планету своей собственностью. Большинство полагают, что этим владельцем был Дикарн, и каждый следующий Властитель наследовал власть по его прямой ветви. И все бы хорошо, если бы не упорные слухи, что первым был вовсе не Дикарн и что в действительности Первым Властителем и правителем Дредиа был Крон. До сей поры этот факт замалчивался, потому что не было проблем с прямым наследованием власти. К примеру, если бы у Чозла был ребенок, то власть перешла бы прямо к нему. Но наследника нет, и поэтому идет такая борьба: Веруча и Монтарг идут, как говорится, ноздря в ноздрю. Он старше, но большинство надеется на Веручу. И если принимать во внимание нынешнее положение вещей, то остается только надеяться, что она сумеет победить.
– Вы думаете, это возможно?
– Я очень сомневаюсь. Монтарг пользуется влиянием в определенной среде. Они могут не любить его, но отрицать его право на власть – не будут. А вы знаете, как бывает всегда: поддержат более сильного, как только почувствуют перевес. Но я – за Веручу.
Андреас встал со своего места во главе стола. Его лицо пылало гневом, а в громовом голосе чувствовались нотки отвращения:
– За все мои годы членства в Совете, когда я исполнял обязанности председателя, мне воистину не доводилось видеть подобный позорный спектакль! Вы – лучшие люди Дредиа! Вы избраны народом, чтобы мудро и ответственно решать все злободневные проблемы, заботиться о всеобщем благополучии! Вопрос, который мы должны решить сейчас, слишком важен, и мы не имеем права опускаться до подобных склок!
Монтарг едко заметил:
– Мы можем прекрасно обойтись и без ваших речей. Я требую, чтобы мое право на трон было признано здесь, сейчас же, официально!
– Монтарг просто забывается! – Селкас встал, его голос был напряженным и слегка вибрировал. – Он не Властитель, и я молю Бога и очень хочу верить в то, что этого никогда не будет. Его поведение и выступления на этом заседании оставляют желать лучшего. С другой стороны, Веруча доказала, что она вполне способна держать себя в руках и контролировать свои эмоции, несмотря на накаленную обстановку и ежеминутные провокации соперника. Поскольку она утверждает, что имеет прямое право наследования власти по материнской линии, то я предлагаю избрать именно ее. – Селкас оглянулся вокруг, всматриваясь в лица членов Совета. Сейчас? Лучший момент вряд ли представится! – Предлагаю поставить мое предложение на голосование.
– Я протестую! – Монтарг был слишком проницателен, чтобы не заметить угрожающей ему опасности: – Селкас просто играет на чувствах присутствующих. Вопрос наследования власти решается не популярностью, а правом и фактами. И факты – на моей стороне. Я старший и должен стать Властителем Дредиа.
– Но если Веруча говорит правду, то наследница по материнской линии именно она!
Монтарг скривился, усмехаясь:
– Если! Неужели вы способны верить в то, что Крон – не просто легенда? Или вы настолько любите фольклор?
– Я могу доказать это, – Веруча решительно встала, – дайте мне время, и я соберу достаточно доказательств.
Андреас постепенно успокаивался. Он был слишком напряжен, поскольку опасался, что дело дойдет до голосования, и знал, что это не кончится добром. Однажды, в прошлом столетии, аналогичная попытка привела к гражданской войне. Младший брат тайно собрал войска, и только наемный убийца, оборвавший его жизнь, сумел предотвратить угрозу кровопролития на всей планете… Но Веруча подсказала ему прекрасный выход из положения!
– Мы устали и слишком разгорячились, – сказал он и многозначительно взглянул на Монтарга, – я не собираюсь произносить речь. Полагаю, что в интересах как Дредиа, так и претендентов нам следует перенести ассамблею на более поздний срок: например, на сто дней. Эта отсрочка должна помочь Веруче найти доказательства правоты ее слов.
Он тяжело опустил руку на стол:
– Объявляю сессию законченной…
Селкас произнес задумчиво:
– Обстоятельства повернулись плохой стороной, Эрл. И сейчас, даже больше, чем прежде, Веруче нужна защита и поддержка.
– Вы опасаетесь наемных убийц? – Дюмарест посмотрел на плотно прикрытую дверь учебной комнаты. Веруча молчала весь обратный путь, и сразу прошла в свою комнату. Он снова обернулся к Селкасу:
– Вы боитесь Монтарга? Но мы тоже можем сыграть в подобную игру.
– Это не даст ровным счетом ничего. У Монтарга есть ребенок, и право наследования автоматически перейдет к нему.
– А как отнесется Совет к возможному убийству Веручи?
– У них слишком ограниченный выбор. И будет лучше, если мы сами позаботимся о ее безопасности. Может, лучший выход – уговорить ее уехать на время с Дредиа. Ты бы смог сопровождать ее в путешествии, Эрл?
– Меня ничего не удерживает на этой планете.
– Хорошо. Тогда давай спросим ее.
Она сидела за столом, склонившись над кипой бумаг и карт. Посмотрев на вошедших, она предложила:
– Селкас, не сочти за труд, налей, пожалуйста, бренди себе и Эрлу.
А потом добавила задумчиво:
– Сто дней… Это слишком долгий срок.
– И он когда-нибудь закончится. – Селкас взглянул на бумаги. – Решила разобраться и привести все документы в порядок? Прекрасно. Никогда не стоит оставлять беспорядок в доме, уезжая.