Он улыбнулся, услышав протестующие голоса:
– Попробую пояснить свою мысль наглядно.
Он выложил на стол горку маленьких печений, расположив их плотно в центре стола и реже – около себя:
– Давайте примем за исходную версию, что человечество родом из этой области Галактики, – он указал туда, где точки располагались реже и дальше друг от друга. – Люди изобрели космические корабли, что позволило им путешествовать к другим звездным мирам. Да, я понимаю, что сейчас для нас подобные перелеты – обычное дело, но представьте времена, когда это только начиналось. Человечество начинает осваивать соседние планеты, а потом направляет свои корабли дальше, к центру, где звезды расположены плотнее и где существует большая вероятность найти удобные условия обитания. – Селкас указал на центр стола.
– А поскольку планеты там расположены достаточно близко, то люди забирались все дальше и глубже именно в эту, отдаленную от их родной планеты, часть Галактики, так, Селкас? – Пез кивнул, соглашаясь с предложенной гипотезой. – Твоя версия очень убедительна.
Джебел пожала красивыми плечами:
– Пустые теории, не имеющие доказательств. Красивая сказка, не более.
– Но очень интересная. – Волин кивнул в сторону плотного скопления воображаемых планет. – Это наверняка происходило не сразу, понадобились века. Первые корабли обменивались сигналами с родной планетой. Эти сообщения всегда запаздывали, и чем дальше они забирались, тем реже получали ответ. А время многое стирает из памяти. И родные планеты были забыты, воспоминания превратились в легенды… – Он улыбнулся. – А ведь у нас есть своя легенда, помните? Первый Корабль.
– Это не легенда! – голос Веручи звучал решительно и твердо.
– Это ты так считаешь.
– Насколько мне известно – не только я. – Она обвела взглядом сидящих за столом гостей:
– Этот корабль существует, и нам даже известно, где приблизительно его можно обнаружить. Удача может улыбнуться нам, стоит только немного потрудиться, а мы пытаемся от нее отвернуться, отрицая все и вся.
– Успокойся, дорогая. – Шама замурлыкала, как кошка, и потянулась к блюду с тортом. Она откусила кусочек и стала медленно жевать. – Что нам даст этот старый забытый корабль, даже если мы когда-нибудь найдем его? Это часть нашей истории, и, как говорил Волин, скорее легенда, чем что-то еще. Плод фантазий и глупых надежд. Мое мнение, что думать о прошлом – это лишь терять время. Настоящее – несравнимо интереснее.
Она улыбнулась, откровенно-зазывно глядя на Эрла.
– Ты берешь на себя слишком много, Веруча, – сказал Волин, – у нас нет доказательств определенного местонахождения этого корабля, даже если допускать, что он существует. Если верить одним слухам, то он находится во Френдерийских горах, другие утверждают, что он скрыт ледником в Козне, согласно третьим – он на дне Элгейского моря.
– Забудьте об этом злосчастном корабле, – сказала Шама, – меня уже утомили разговоры о мертвом прошлом и споры, основанные на глупых легендах. Настоящее вполне удовлетворяет меня. Какие планы у вас, Эрл? Вы будете продолжать выступления на арене или станете подыскивать иную работу? Если так, то я, кажется, смогу помочь вам в поиске. – Она улыбнулась полными яркими губами. – Наверняка смогу. В моем доме всегда найдется уютная, просторная комната для мужчины с вашими данными.
Веруча неожиданно для себя быстро произнесла:
– Он уже нанят.
– Неужели? – Шама приподняла бровь и засмеялась. – В каком качестве, позвольте узнать, моя дорогая?
Она умело била в незащищенное место. Но слово уже вылетело, и Веруча лихорадочно пыталась достойно выйти из щекотливой ситуации. Она была бесконечно благодарна Дюмаресту, который ни взглядом, ни словом не выдал своего удивления, вызванного ее скоропалительным заявлением. Господи, зачем она вообще заговорила? Что изменится, если Эрл станет любовником Шамы?
– В качестве моего поверенного. Мне бы хотелось, чтобы он привел в порядок дела на моих южных землях.
– И ты наверняка станешь щедро платить ему. – Шама многозначительно улыбнулась и подняла бокал. – За тебя, Веруча! Надеюсь, твой избранник тебя не разочарует!
Дюмарест ответил за Веручу, мягко, но решительно:
– Не сомневайтесь, сударыня. Я обещаю не разочаровать и оказаться на высоте.
Веруча постепенно успокаивалась. Эрл не только не заставил ее краснеть и сожалеть о вырвавшихся внезапно словах, но защитил и закрыл собой. Он, по сути, спас ее честь в этой нежданной ситуации.
В комнату тихо вошел дворецкий и протянул Селкасу записку. Веруча наблюдала, как Селкас пробежал ее глазами, кивнул слуге, отпуская, и, дождавшись, пока за ним закроется дверь, поднялся. Твердые интонации его голоса, ставшего сразу напряженным и строгим, заставили и ее напрячься:
– Веруча, нам необходимо отправиться во дворец. Срочно. Чозл очень плох…
Он казался очень маленьким на огромной кровати: поверженный гигант, опутанный сетью трубок, капельниц, проводов медицинской реанимационной аппаратуры. Рядом с кроватью, выстроившись вдоль невидимой черты, молча стояли медики. Гаман, убеленный сединами пожилой врач, на протяжении всей жизни следивший за здоровьем властителя, оторвал взгляд от листа с записями последних показаний приборов и взглянул на вошедших. В его усталых и умных глазах Веруча прочла грусть и бессилие изменить что-то.
– Он слишком плох, Веруча. Очень. Я сомневаюсь, протянет ли он эту ночь.
– Когда это случилось?
– Произошел рецидив его болезни, около двух часов назад. Даже обделенный умом человек не стал бы в его годы любоваться жестоким зрелищем игр на арене; я предупреждал его и не раз. Переживания и волнения привели к перегрузке и шоку. Это не страшно для человека средних лет и более или менее здорового, но ему этого оказалось достаточно.
Веруча подумала, что избыточный вес Чозла тоже внес свою горькую лепту в происшедшее – властитель был известным гурманом и любителем горячительных напитков.
– Я обследовал его после состязаний, – продолжал Гаман, – и все было в норме. Потом произошел удар. Я не ожидал этого и хочу докопаться до причины. Но это прискорбный факт, и с ним ничего нельзя сделать.
– Нет никакой надежды?
– Ни малейшей. Кровоизлияние в мозг. Чозл практически полностью парализован. Он был бы уже мертв, если бы мы не применяли аппарат. – Голос врача стал немного мягче. – Прости, Веруча, но такое случается. Рано или поздно все находит свой конец.
Это был не просто конец одной жизни. Веруча приблизилась и встала рядом с беспомощным монархом. Сейчас было трудно поверить, что когда-то он был высоким, стройным, все его сильное тело буквально исходило избытком энергии и задора. Она помнила, как он играл с ней в ее детские годы, подбрасывал в воздух и, смеясь, ловил могучими руками, играл с ней в догонялки, отдавая ей редкие свободные минуты, заменял ей отца, которого она не знала никогда.
Но это все было слишком, слишком давно; она тогда была маленькой девочкой. Позже их пути немного разошлись, но они всегда были рядом, на виду. Она взрослела, училась, росла, а монарх занимался важными государственными проблемами, осуществляя на практике свои странные теории и гипотезы… А теперь он умирал, и казалось, что заканчивается целая эпоха.
Она стояла возле кровати так, чтобы суметь увидеть малейшее движение умирающего, поймать взгляд его запавших и потускневших глаз. Казалось, он силится что-то сказать ей, объяснить, но из его груди вырывался только тихий стон. Подошла медсестра с аппаратом искусственного дыхания, стала укреплять маску на лице Чозла. Веруче было больно видеть беспомощным и одиноким того, кого она все эти годы считала могучим и сильным.
Селкас о чем-то тихо говорил с врачом. Закончив, он подошел к Веруче и взял ее за руку. Его голос был тих и мягок:
– Мы ничем не сможем помочь ему, Веруча. Ему лучше умереть. Он уже никогда не сможет ни говорить, ни двигаться. Гаман уверен в этом, хотя с помощью аппарата будет поддерживать жизнь Чозла до самой последней минуты.
– А Монтарг знает о случившемся?
– Ему сообщили, но он не потрудился приехать. Правда, меня скорее удивило бы обратное. Наверное, он готовится сейчас принимать поздравления, надеясь стать следующим Властителем Дредиа. Нам тоже надо торопиться; у нас слишком мало времени.
– Не волнуйся. – Увиденное тяжело подействовало на нее. – Ведь мы оба знаем, что произойдет дальше. Монтарга изберут, а мою кандидатуру отклонят.
– Сдаешься, Веруча? Отступаешь?
– Нет, – произнесла она, чуть помедлив и зябко поводя плечами, – надо попытаться, по крайней мере. Когда ты хочешь созвать срочную ассамблею Совета?
– Завтра после полудня. Чозл вряд ли проживет дольше, и нам нельзя откладывать заседание. – Он крепко пожал ее холодные пальцы. – Сейчас не время выказывать слабость, моя девочка.
– Еще один твой совет, Селкас?
– А разве первый был так уж плох?
– Нет, но почему ты так заботишься обо мне? Ты никогда раньше не проявлял интереса к моим делам.
– Мне слишком не нравится Монтарг. Полагаю, что он будет несчастьем нашего мира, если ему доверить власть, и это вполне объясняет мой интерес к тебе и твоим делам. Пришло время твердо встать на ту или другую сторону. Я выбираю твою.
Они вышли из дворца на свежий воздух. Селкас мягко сказал:
– Мне кажется, что тебе сейчас лучше поехать домой. Дюмарест ждет внизу, чтобы сопровождать тебя.
– Мне не нужна охрана. Я вполне справлюсь и сама.
– Очень может быть, но он нуждается в тебе. Ведь ты наняла его, помнишь?
Она уже почти забыла о своей глупой выходке. А теперь, похоже, пришло время расплаты.
– Хорошо, – сказала она, – он поедет со мной…
Веруча жила в небольшом доме на окраине города – уютном каменном строении, утопавшем в зелени сада. Дверь открылась, как только Веруча прикоснулась к ней; Дюмарест, опередив ее, вошел первым, а затем, слегка поклонившись, пригласил ее следовать за собой. Как только они оказались в холле, автоматически сработал внутренний свет, и Дюмарест остановился, осматриваясь. Деревянный пол был устлан красивыми мягкими коврами, свет горел неяркий, матовый, и везде – на столиках, вдоль стен, на полочках – стояли цветы. Дышалось легко и чувствовался вкус и привычки искусной хозяйки.
– Вы устали, наверное, – произнесла Веруча, когда Эрл помогал ей снять плащ. – О себе скажу только, что я на пределе. У меня был слишком трудный день.
Он не двинулся с места:
– У вас очень милый и уютный дом. Можно мне взглянуть? – И, не дожидаясь приглашения, стал осматривать помещения мягким шагом, переходя из одной комнаты в другую, замечая каждую мелочь.
Она некоторое время наблюдала за ним, а потом прошла к себе в кабинет. Эта комната была ее любимой. Стены здесь были отделаны теплым деревом, увешаны старинными картами; на многочисленных полках ровными рядами стояли книги…
Дюмарест присоединился к ней, когда она готовила им напитки, наливая золотистую жидкость в инкрустированные бокалы.
Протягивая ему бокал, она спросила:
– Прекрасно, вы удовлетворены?
– Осмотром?
– Тем, что никто не прячется в темноте, вынашивая планы убить меня?
– Если там кто-то и прячется, то я его не заметил. – Эрл отпил глоток бренди. – А вы полагаете, что мы не одни в доме?
– Нет, конечно.
– Позвольте спросить, откуда у вас эта уверенность?
– Дредиа – мир иного рода. И не осуждайте нас за арену. Это – воплощенный в жизнь чей-то плохой совет. Жители Дредиа очень добры и не склонны к насилию. Чозл пытался изменить их характеры и для этого ввел состязания на арене. Но вы сами уже достаточно видели здесь, слышали беседы на сегодняшнем приеме и наверняка составили собственное мнение. Нет, я не боюсь насилия. Да и вряд ли кто-то захочет свести со мной счеты.
Эрл был уверен в другом, так как знал достаточно, но разубеждать ее не стал, потому что жизнь охраняется не подходящими аргументами или словами. Вместо этого вслух он сказал:
– Считайте это просто моей привычкой. Я привык изучать обстановку, окружающую меня в данный момент. Я заметил, вы увлечены изучением старины?
– Вы имеете в виду карты? Это – хобби… и нечто большее. У меня слишком конкретный интерес к прошлому.
Она уютно расположилась в мягком кресле:
– Можно приятно закончить вечер и без того. Вы остановились где-нибудь? Завтра я позабочусь, чтобы вам выплатили деньги. Если вам не хватает на ночлег, можно что-нибудь придумать.
– Я думаю, что все уже прекрасно устроить. Как ваш агент я могу оставаться в вашем доме.
– Но это невозможно! Я живу одна!
Она поймала его ответную улыбку и нахмурилась, осознав, что ведет себя как маленькая капризная девочка. А ее реакция была вызвана отнюдь не детской прихотью, и она прекрасно понимала это.
«Я влюбилась в него, – думала она обреченно. – Или только начинаю влюбляться, но сил и желания сопротивляться этому шквалу у меня нет». Она отпила глоток бренди, вспомнив прошлое увлечение, когда молодой привлекательный юноша, который нравился ей да и сам казался увлеченным, в итоге просто использовал ее, дразнил, наслаждаясь собой, словно хозяин, вынуждающий собаку сидеть и терпеливо ждать куска мяса, которым он трясет у нее перед носом, не давая съесть. А потом наступило прозрение, когда она увидела ухмылку и услышала издевательский смех того молодого кутилы…
Тогда ей было всего пятнадцать, и с тех пор она никому не позволяла себя увлечь, замкнувшись в своем одиночестве…
«Давно, – думала она, – как давно все было, и теперь снова»…
– Веруча! – она почувствовала, как он приблизился, и повернулась, пытливо вглядываясь в его умные глаза, ощущая каждой клеточкой его мужскую силу и пытаясь заметить малейшие признаки жалости, которой она так страшилась. Но в его взгляде не было сожаления или смятения, лишь легкая тревога:
– Веруча! Что-нибудь не так?
– Нет, все в порядке. – Она отвернулась к столу, взяла свой бокал и быстро допила остатки. Бренди обожгло и согрело. – Все хорошо, ничего не случилось… Эрл, мне кажется, вам лучше уйти.
– Это ваше пожелание или приказ?
Веруча взорвалась:
– Вы же прекрасно понимаете, что нет! Этого я хочу сейчас меньше всего, но если вы останетесь, то случится худшая вещь. Страшная для меня. Неужели вы искренне считаете, что я смогу заснуть, зная, что вы здесь, рядом? Что вы так близко и… – Она замолчала, сдерживаясь. – Нет, не надо.
– Я все-таки останусь, – твердо произнес Эрл. – Я не причиню беспокойства. Вы примете душ, успокоитесь, заснете. Вы забудете, что я недалеко. Но я не могу оставить вас в доме одну.
Он был сильнее ее. Он был слишком сильным. Напряжение, волнение постепенно уходили, и она подумала: зачем противиться неизбежному? Зачем убегать от себя? Почему бы не поступить как Шама и другие? Почему бы хоть раз не почувствовать себя обычной слабой женщиной? Всего лишь женщиной…
Если он не уйдет, то она не станет спать в одиночестве…
Резкий звонок телефона не давал ей возможности сказать о своих чувствах Эрлу. Она склонилась над аппаратом, нажимая кнопку связи. Экран высветил усталое лицо Гамана.
– Веруча, – сказал он медленно, – я всех ставлю в известность. Чозл умер…
Глава 4
Во дворце ничего не изменилось. Оказавшись сейчас здесь, Монтарг почувствовал себя так, словно его в чем-то обманули. Властитель правил очень долго – слишком долго, и казалось, что и теперь все останется по-прежнему, как раньше. Город просыпался в ласковых лучах утреннего солнца, и его обитателей пока ничуть не коснулись события прошлой ночи. Такова судьба сильных мира сего: правитель умер, но обычным людям это безразлично.
Однако самого Монтарга это касалось слишком близко, как и Веручи; но на то у них были веские причины.
Он поднялся по главной лестнице дворца и направился к просторному и комфортабельному лифту, чтобы подняться в верхние покои. Чозл, когда жил там, очень любил стоять у просторного окна и наблюдать за суетой внизу, которую все называют жизнью. Чозл занимал просторные покои, украшенные с поистине варварской роскошью; все вокруг сверкало и блестело, переливалось и резало глаз невозможным сочетанием оттенков; стены были сплошь увешаны атрибутами военного искусства: всевозможными ножами, рапирами, щитами и копьями – отражение поистине детской любви властителя к арене.
Перед Монтаргом бесшумно возникла фигура в алом одеянии:
– Господин?
Это был один из помощников кибера, беззаветно и слепо преданный своему хозяину и организации, которой тот служил.
– Меня зовут Монтарг. Сурат ждет меня.
– Подождите немного, господин. – Алый цвет на мгновение исчез и вскоре возник снова: – Вы можете пройти, господин.
Кибер жил в отдаленной части дворца, занимая несколько комнат, обставленных по-спартански: там были только самые необходимые вещи и никакого намека на роскошь. Сурат поднялся навстречу Монтаргу; свет отражался на его алом плаще, на груди горел золотой круг – знак Киклана. В комнате было жарко, несмотря на кондиционеры, и кибер откинул назад капюшон плаща; свет, падавший из окна, лишь подчеркивал черепообразную форму его головы, лишенной всякой растительности.
– Господин, – он слегка наклонил голову, приветствуя Монтарга, и застыл в ожидании.
Монтарг произнес медленно:
– Прими мои поздравления, кибер. Твои предсказания сбылись на все сто процентов: Властитель мертв.
– Это было нетрудно предсказать, господин.
– Да, конечно. Все люди смертны. Но ты предугадал каждый час его последних дней.
– Простая экстраполяция и анализ, господин. – Голос кибера был монотонным, лишенным хотя бы тени эмоций. – Я был осведомлен о состоянии его здоровья, а последние данные получил от специального аппарата, поддерживавшего его жизнь. Предсказать его конец с той же вероятностью смог бы и мой ученик. Я надеюсь, вам мой прогноз принес пользу?
– Да. Я смог выиграть время для важных дел, кибер. И должен благодарить за это тебя.
– А сейчас, господин?
– Гаман что-то подозревает и настаивает на расследовании обстоятельств смерти Властителя. Ты знаешь, что они смогут выяснить?
– Вероятность того, что они обнаружат признаки насильственной смерти, равна шестидесяти восьми и семи десятым процента. Гаман будет озабочен тем, как самому удержаться у руля, раз он не смог заранее подготовиться к этому событию, и не станет никого обвинять в убийстве. Другие, очевидно, тоже.
Монтарг кивнул, соглашаясь:
– У меня еще остаются некоторые сомнения относительно моего вступления на трон, наследования власти, но они – незначительны. Вопрос в другом: захочешь ли ты служить мне, как служил Чозлу?
– Я служу только Киклану, господин. И если вы захотите нанять меня, я думаю, что сделать это будет не сложно. Вы будете продолжать политику прежнего Властителя?
– Я еще не знаю определенно. Мне необходимо многое обдумать. У Чозла было несколько хороших идей, но я не уверен, что он действовал с наибольшей эффективностью. – Голос Монтарга стал жестче. – И в этом чувствуется твоя рука, кибер. Он слишком доверял твоим советам; чуть больше, чем следовало. Властитель должен уметь сам принять правильное решение.
– Я только советовал ему, господин, не более того. Я никого не осуждал, не обвинял и не принимал ничьей стороны в спорных вопросах. Мои обязанности заключаются в том, чтобы предлагать вам логически правильный выход, принимая то или иное решение за основу для действий. Я обязан помогать вам учитывать неизбежные сопровождающие факторы разных событий и находить наименее болезненный выход из лабиринтов событий и их возможных последствий.
Исследовать несколько неопровержимых фактов, экстраполировать на их основании возможное течение событий. Исходя из прошлого, предсказать неизбежное будущее. Живой компьютер с мозгом машины…
– Власть, – медленно проговорил Монтарг. – Чозл жаждал власти. Но он был Властителем целой планеты! Какой же большей властью может обладать простой смертный?
– Что есть власть, господин? Здоровье? Богатство? За деньги можно только купить много желанных вещей. Сила? Но всегда существует вероятность, что кто-то еще более сильный победит тебя. Влияние? Оно всегда зависит от целого комплекса обстоятельств. Настоящая власть заключается только в одном: уметь заставить других действовать согласно твоей воле и желанию. Если тебе подчиняются, то все остальное придет само собой. Но правитель – тоже обычный человек, склонный больше заботиться о себе, а не о всем мире в целом. Его жизненные силы, умение мыслить, создавать – все слишком часто сталкивается с крушением идеалов и надежд. Последний Властитель прекрасно знал это.
Монтаргу все это было слишком хорошо знакомо. Он помнил длинные, пространные разговоры, затевавшиеся Чозлом, его идеалистические теории и тоску в голосе, когда он говорил о традициях других народов и культур; как тысяча воинов канула в небытие по одному-единственному слову их правителя; как старый полководец был погребен с сотней воинов, которые пожелали остаться со своим предводителем и после его смерти… Но подобная фанатичная преданность слишком редка теперь…
– Чозл хотел быть справедливым монархом, подчиняющимся здравому смыслу и прекрасно осознающим все темные стороны реальности, – сказал он.
– А вы, господин?
Соблазн был слишком очевиден: занять трон, получить возможность отдавать приказы, не подлежащие оспариванию, занимать королевскую ложу в театре жизни… Монтарг помнил рев обезумевшей толпы на состязаниях, он представил себе восторг и эйфорию этой же толпы не при виде смерти, а при его собственном появлении… Владеть этой планетой! Но не планетой свободных жителей – арендаторов, землевладельцев, – а планетой рабов!
Он немного сощурился, почувствовав изучающий холодный взгляд кибера, прекрасно сознавая, что его воображение давно преступило все допускаемые пределы. Но соблазн был слишком силен и живуч.
– Мы обсудим это, когда я унаследую трон, – сказал Монтарг неспешно. – Каков твой прогноз относительно моих перспектив в этом плане?
– Вероятность того, что Совет признает ваше право на власть, равна восьмидесяти девяти процентам.
– Хорошо бы довести ее до ста.
– Это, конечно, так, господин, но ничего нельзя утверждать с абсолютной уверенностью. Всегда остается вероятность неизвестного нам фактора, и это необходимо учитывать. И я должен подчеркнуть, господин, что этот расчет основан на моих последних данных о сложившейся ситуации. Если вам недавно стало известно что-нибудь значительное, то я был бы вам очень признателен за информацию.
Монтарг взглянул на кипы бумаг, документов, отчетов и рапортов, которые загромождали стол кибера. Некоторые были важными, некоторые – незначительными, но ни один самый малый факт не проходил незамеченным через бездонный мозг кибера, занимая в нем свое место.
Он осторожно произнес:
– Ваши собственные источники информации кажутся мне вполне надежными и исчерпывающими.
– Это – неизбежная дань местным устоям и нравам, господин. Может случиться, что как раз сейчас, в данный момент, происходит то событие, которое может изменить мое предсказание. Например, наемный убийца, охотящийся за вами. Если его миссия будет успешно выполнена, то как вы завладеете троном?
– Ты подозреваешь и такое?
– Вероятность подобного очень низка, но не может не приниматься во внимание. Поэтому, господин, если вы обладаете какой-нибудь свежей информацией, не скрывайте ее от меня.
– Селкас проявил несвойственную ему активность. – Монтарг колебался. – Кто мог ожидать, что он проявит к ситуации такой интерес? Они не смогли найти епископа, его слуги сказали, что он – на охоте, после чего Богар потребовал от меня твердого обещания, что, став Властителем, я непременно закрою арену. А у Веручи появился любовник, – добавил Монтарг как бы между прочим, – борец с арены.
– Любовник, господин?
– Трудно представить, не так ли? Вчера ты наверняка предсказал бы невозможность этого! Да и любой, кто знает ее. Но факт остается фактом; эти новости мне сообщил человек, видевший их обоих сегодня утром, и у него нет никаких сомнений на этот счет. Все говорят, что она поступила как девчонка. Может, пытается таким образом отблагодарить его за выигранную ею немалую сумму денег. – Его лицо почернело и стало жестоким при этом воспоминании. – Дюмарест, – произнес он. – Эрл Дюмарест. Я долго буду помнить это имя.
– Нетрудно догадаться о ваших намерениях, господин.
– Почему бы и нет? Веруча выставила меня на посмешище, и лишить ее возлюбленного – это слишком малая месть.
– Но он тренированный боец. Вы можете нанять убийц, но они потерпят поражение, что даст повод для вредных слухов. Я должен сказать о деликатности каждого предсказания, которое я могу делать в данный момент, господин. Событие, кажущееся вначале весьма незначительным, может повлечь за собой самые тяжелые последствия и глобальные изменения… А сейчас, господин, не хотелось бы вам посмотреть некоторые мои заключения и предположения, которые я сделал на основе планов, предложенных последним Властителем перед смертью? Они могут послужить вам ориентиром в вашем дальнейшем поведении и политике.
Позже, закончив беседу с кибером, Монтарг задумчиво шел по коридорам дворца, рассеянно глядя на развешанные варварские украшения; в его голове гнездились далеко идущие проекты и планы. Чозл был непрост, хотя старался таким казаться; но его, Монтарга, могущество, основанное на поддержке кибера, будет вопросом ближайшего времени. Он скользил взглядом по старинным маскам, копьям, шлемам и мечам на стенах; теперь они уже не казались ему детскими забавами, как раньше…