Такер Шелли. Вечная любовь

   — Ней, милая моя жена. — Его голос, напротив, звучал твердо. Свободной рукой он зарылся в ее густые волосы и стал медленно запрокидывать ей голову, пока его губы не встретились с ее губами. — Я не отпущу тебя. Во всяком случае, до тех пор, пока не покажу, как истинному асгардскому мужу подобает желать своей жене доброго утра.
   — Но ты не…
   Он прервал ее протест горячим поцелуем — сначала слились их губы, потом его язык жадно проник ей в рот. Она вдохнула острый, крепкий мужской запах. Даже пытаясь освободиться, отталкивая от себя Хока, дрожа всем телом, Авриль понимала, что дрожь эта не имеет ничего общего со страхом или нежеланием.
   И он тоже, кажется, понимал это. Когда он наконец оторвал свои губы от ее рта, почувствовала, как напряглось и затвердело его прижавшееся к ней тело.
   — Ты… — она смогла произнести лишь одно это короткое слово — он снова поцеловал ее, на этот раз легко, нежно, дразняще, — не… — град искушающих поцелуев снова не дал договорить, у Авриль закружилась голова, — мой м-м-м… — Муж.
   Авриль не смогла возразить, ибо то, что она увидела в его взгляде, лишило ее дара речи. И дыхания.
   В его глазах были та же нежность и то же желание, какие испытывала она сама, та же любовь и жажда. И страсть, о которой его светло-голубые глаза потемнели и стали похожи на небо, опаленное самыми жаркими солнечными лучами.
   Это был тот самый взгляд, который она видела в своих снах.
   Авриль разомкнула губы, не в силах произнести ни звука.
   — Авриль… — Все еще лежа на боку и обнимая ее одной рукой, Хок пальцами другой нежно провел по щеке жены. — Нет ничего позорного в том, что ты желаешь того же, чего… желаю я. И нет никакой необходимости страдать от одиночества, если мы можем… — он потянулся к ней губами, однако не поцеловал, лишь приблизил губы к ее лицу так, что она ощутила кожей его дыхание, и закончил: — …быть вместе.
   Он ждал ответа. Авриль содрогнулась и закрыла глаза, в его интонации было что-то новое, чего она не слышала прежде. Просьба. Страстная мольба. Он не требовал, он умолял ее быть с ним.
   — Вместе, — прошептала она, вложив в это слово все свое томление.
   Она услышала хриплый стон, который мог принадлежать и ей, и ему, и им обоим. Хок поцеловал ее, перевернулся на спину, поднял и положил, все еще укутанную в одеяло, на себя — их обоих накрыла лавина ее длинных густых волос. Хок взял лицо Авриль в и широкие ладони и, держа неподвижно, касался губами каждой точки. Он делал это так нежно, так медленно, так возбуждаю, словно собирался пробовать ее на вкус все утро.
   Кожей ощущая прикосновение поросшего щетиной подбородка, Авриль трепетала. Она таяла от этих ласк, сердце ее выскакивало из груди, от каждого прикосновения его губ внутри вспыхивал костер пьянящих чувств.
   Господь милосердный, ей следовало бы испугаться нестерпимого жара его тела, который она ощущала обнаженной грудью, мощи его восставшей плоти, которую не могло скрыть одеяло, все еще обернутое вокруг ее бедер. Одеяло и его штаны являли собой лишь слабую преграду между ними, устранить ее уже не составляло труда.
   Но Авриль не чувствовала страха. Она разомкнула губы навстречу поцелую и со страстной готовностью приняла его бархатистый, искушающий, дразнящий язык. Она не оттолкнула Хока, когда он стал гладить ее по спине, скользя руками вверх и вниз, сжимая все крепче и крепче, хотя знала, что не должна была допускать этого. По многим причинам.
   Но ею овладело такое горячее ощущение жизни, какого она не испытывала уже много лет. Этот сводящий с ума суровый и нежный норманн разбередил ей душу. Он снова вдохнул в нее жизнь. Авриль сама не поняла, что означал вырвавшийся из ее груди негромкий, стесненный звук, но точно знала, что не хочет, чтобы испытываемое ею ощущение кончалось.
   Прикосновение его рук, блуждавших по ее телу, становилось все сильнее и энергичнее, все эротичнее, и огненные стрелы пронизывали Авриль насквозь.
   Хок провел тыльной стороной пальцев по ее груди, cбoку едва касаясь, и у Авриль перехватило дыхание. Потом его сильные руки приподняли ее, она без тени смущения прогнула спину грудью нависая над ним так, чтобы он мог прильнуть губами к соскам.
   Сначала он лишь нежно пригубил их, потом обвел языком затвердевшие бутоны. А вслед за этим внезапно обхватил открытым ртом мягкую полноту груди, утопив ее во влажной бездне.
   Авриль вскрикнула от изысканного наслаждения, словно эту чувствительную, интимную часть тела накрыли горячим шелком. Хок омывал тяжелую жемчужину языком, слегка прикусывал, прижимая к зубам, смаковал, и Авриль, задыхаясь, невольно вцепилась пальцами в матрас. Хок все сильнее разжигал пламя, уже и так полыхавшее в ней. Авриль дрожала от невыразимого возбуждения.
   Его мощное, упругое тело тоже вздрагивало под ней. Дыхание стало прерывистым. Но он не искал наслаждения для себя — только для нее. Губы, ласкавшие ее соски, пальцы, скользившие по ее телу, колючий подбородок, тершийся о ее щеку, исторгали из ее груди страстные стоны.
   Когда она попыталась отодвинуться, он обнял ее рукой, крепко прижал к себе и продолжал свою искушающую игру до тех пор, пока ее напрягшиеся влажные соски не начали пульсировать так же трепетно-возбужденно, как и сокровенная плоть между бедер.
   И тогда Хок прикоснулся к ней — просунул руку между ее и своим телом и нащупал набухшую сердцевину ее женского естества. Белые языки пламени полыхали перед глазами Авриль при каждом нежном прикосновении его пальцев, кончика его языка.
   Она содрогалась и корчилась в его объятиях, вцепившись побелевшими пальцами в простыни, все ее тело сводила судорога томительно сладкой истомы. Хок прихватил губами сосок и, втянув в рот, стал быстро и мощно сосать. Ошеломляющий, пронзительный восторг охватил Авриль. Хок медленно расслабил и языком прижал сосок к зубам.
   Авриль задыхалась, ее тело неистово льнуло к нему в жажде новых восхитительных ощущений. Желания. Страсти.
   Хок повторял этот непередаваемо эротичный ритуал снова и снова — внезапный порыв, замедление, расслабление, а пальцы его тем временем не переставая ласкали влажную припухлость между ее бедер. В расширившихся от изумления глазах Авриль вспыхивали язычки пламени, отражавшие огонь, все ярче и ярче полыхавший внутри.
   — Задержи дыхание, — хрипло скомандовал Хок.
   Авриль повиновалась его повелительному голосу и, набрав полную грудь воздуха, замерла, а он продолжал эту сладкую муку, движения его становились все быстрее. Все повелительнее. Пока ощущение не стало невыносимым. Авриль не дышала, она чувствовала, как ее тело словно бы воспаряет. Растворяется. Из самой глубины живота поднималась и всю ее охватывала лихорадочная дрожь.
   Хок осторожно взял ее сосок зубами.
   И внутри у Авриль с ошеломляющей силой взорвалось ослепительное пламя. От этого взрыва сотрясся и разлетелся на куски весь мир. Сверкающие его осколки посыпались на нее, сквозь нее. И когда обжигающая волна экстаза накрыла ее, лишив возможности дышать, чувствовать свое тело, понимать, спалив ее дотла, из горла Авриль вырвался безумный крик.
   Придя в себя, она увидела, что, безвольно обмякнув, лежит на Хоке, покрывая его своим телом словно одеялом. Ее покрытая испариной кожа блестела. А в нежных, измятых грудях и во всех потаенных уголках ее женского существа продолжали вспыхивать чувственные искорки. Еще никогда она не испытывала такого опустошающего восторга. Боже милостивый, никогда!
   Хок носом прижался к ее уху.
   — Доброе утро, — шаловливо прошептал он.
   В ответ она могла издать лишь слабый стон, у нее было такое впечатление, что все ее кости растворились.
   Хок согнул ноги в коленях и крякнул с видом довольного жизнью мужчины. Авриль судорожно вздохнула, сквозь разделявшее их одеяло угадав, как мощно восстала его мужская плоть.
   — А теперь, — прошептала она, — позволь показать тебе…
   Резкий стук в дверь не дал ей договорить.
   Хок яростно выругался. Авриль соскользнула с него и натянула одеяло до самого подбородка. Кровь бросилась ей в лицо — в призрачный мир страсти, который Хок соткал вокруг нее, ворвался мир реальный.
   — Это, наверное. Марта пришла навестить Флойела. — прошептала она.
   Стук повторился, на этот раз громче. Хок сел и глубоко вздохнул:
   — Если только она со вчерашнего дня не сделалась намного больше и сильней.
   Он встал и подошел к двери, казалось, готовый вышибить мозги тому, кто посмел потревожить их в такой момент.
   Авриль даже представить себе не могла, кто бы это мог быть, она вообще ничего не соображала от нахлынувшего смущения.
   Что она наделала? Еще вчера она с презрением смотрела на женщин, позволивших своим похитителям уложить себя в постель.
   А теперь сама поступила точно так же. Забыла обо всем. Вела себя, как распутница, как потерявшая голову от любви женщина — точно так же, как все они. Она сама себя не узнавала.
   Авриль услышала за дверью мужской голос, бормотавший что-то по-норманнски. Потом Келдан стремительно вошел в их дом. Он был взъерошен, глаза выпучены от испуга. Хок едва поспевал за ним. Окинув быстрым взглядом комнату, Келдан встревожился еще больше.
   Завернувшись в одеяло, Авриль соскочила с постели:
   — Что?! Что случилось?!
   Хоку удалось ненадолго утихомирить Келдана. Посмотрев на Авриль полными сочувствия глазами, он объяснил ей:
   — Жозетт пропала.

Глава 15

   — Cтилле! Тихо! — Хок поднял обе руки, призывая их к тишине, он не мог думать, пока Келдан и Авриль одновременно оглашали комнату паническими воплями. У него самого так сильно колотилось сердце, что биение его, казалось, заглушало мысли. — Расскажи мне, что случилось, — обратился он к Келдану по-норманнски. — Только спокойно.
   — Я проснулся, а ее нет! — Молодой человек запустил пальцы в волосы и стал дергать. Взгляд казался безумным, речь бессвязной. — В городе ее нет. Я думал, она там. Я надеялся…
   — Кел, я ведь говорил тебе, чтобы ты не спускал с нее глаз. Я предупреждал, что Торолф жаждет мести за то наказание, которому подвергли его старейшины…
   — Йа, я и не спускал с нее глаз! — возразил Келдан. — весь вчерашний день я ни на миг не оставлял ее одну. И был уверен, что она в безопасности.
   — Когда ты видел ее в последний раз? — Хок мысленно молился, чтобы она оказалась не у Торолфа.
   — Когда мы ушли с праздника, вскоре после тебя. Она казалась расстроенной после разговора с тобой, а я очень устал от борцовских состязаний, поэтому повел ее домой. И я… — Он попятился и посмотрел, словно затравленный зверь. — О священный меч Тира, мне не следовало участвовать в стольких поединках! Но ты понятия не имеешь, что это такое: находиться рядом с ней целый день и не быть с ней…
   — Йа, Келдан, никакого понятия не имею. — Хок метнул взгляд на Авриль, от прерванного любовного экстаза у него все еще пылало все тело.
   Авриль по-прежнему была завернута лишь в одеяло, волосы волнами рассыпались по обнаженным плечам, прилипли к покрытой испариной коже. Зеленые глаза потемнели от тревоги. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого.
   — Что он говорит? — спросила она по-французски. Хок жестом велел ей помолчать. В этот момент Келдан наконец обратил внимание на то, что Авриль закутана в одеяло, что платье ее валяется на полу, а постель измята.
   — О бородатые козлы великого Тора! — воскликнул он, доверчиво, с любопытством глядя на Хока. — Я, наверное…
   — Испортил нам самое приятное утро. И а, но теперь это не имеет значения. Что случилось после того, как вы с Жозетт вернулись в свой ванингсхус?
   — Я заснул, — простонал Келдан. — Я так чертовски устал, что заснул…
   — Что он говорит? — повторила Авриль.
   — Наверное, она ушла от меня. — Келдан рухнул на стул и обхватил голову руками. — Наверное, я напугал ее вчера там на лугу. Может быть, для нее это было слишком быстро? Может, она прячется от меня? Может, я…
   — Что случилось с Жозетт?! — Авриль почти кричала. Повернувшись к ней, Хок перевел то, что рассказал ему Келдан.
   Авриль озабоченно покачала головой:
   — Она не ушла от него. Во всяком случае, не по своей воле.
   — Откуда тебе это известно?
   — Потому что она… мы… я… — Авриль осеклась, выругалась про себя, а потом, не отрывая глаз от пола, выпалила: — Мы обдумывали план побега. Я собиралась взять твой корабль и увезти всех пленниц, но все они решили, что не хотят покидать остров…
   — Мой корабль? — Пораженный, Хок сердито уставился на нее. — А кто тебе сказал, где стоит мой корабль? Тот же, кто помог бежать сегодня ночью?
   — Теперь это не важно! Я упомянула об этом только для того, чтобы ты понял: Жозетт не хотела уезжать. Как я ни старалась урезонить ее, она со мной не пошла. Она… — Авриль быстро взглянула на Келдана. — Она отказалась покинуть мужа. Я думаю, она его полюбила.
   Прежде чем перевести это Келдану, Хок сделал глубокий вдох. Келдан, вскочив со стула, слушал его встревоженно, казалось, то, что он узнал, еще больше испугало и взволновало его
   — Если все это правда, значит, это точно: Жозетт похитил Торолф.
   — Но ты сказал, что благополучно привел ее домой прошлой ночью и все было в порядке перед тем, как ты заснул. С чего бы она стала выходить из дома?
   — Не знаю. Не могу объяснить. Разве что… она очень встревожилась после разговора с тобой на празднике. После того как ты спросил ее, где может быть Авриль.
   — Йа, и она сказала мне, что Авриль скорее всего пошла домой одна. — Хок обернулся к Авриль и перешел на французский: — Это Жозетт помогала тебе подготовиться к побегу?
   — Ней, она даже не знала, что я собиралась бежать вчера вечером. — Авриль тяжело опустилась на край кровати, в глазах ее застыл испуг. — Но она пообещала, что поможет мне, — неуверенно продолжала Авриль. — И она чувствовала себя виноватой, что бросает меня. Жозетт могла отправиться меня искать…
   — И напоролась на Торолфа, — предположил Хок. Авриль была потрясена:
   — Это моя вина! Господи, Боже мой, неужели он надругался над ней? Неужели…
   — Я не знаю. — Хок стоял, повернувшись к Келдану спиной он не хотел переводить ему то, о чем они говорили.
   — Хок, мы должны найти ее! — Авриль решительно встала, пальцы, которыми она придерживала на плечах одеяло, побелели. — Куда мы… — Она вскрикнула. — Его лодка! Это была лодка Торолфа — ну, та, что я взяла вчера вечером!
   — Что?! — не веря своим ушам, закричал Хок. — Что Торолф собирался делать с…
   — Что такое? — нетерпеливо перебил Келдан. Опираться дальше было глупо.
   — Лодка принадлежала Торолфу, она была нагружена всяческими припасами. Я выбросила их за борт. — Авриль прижала ко лбу дрожащую руку. — Боже милосердный, если бы я все рассказала тебе вчера вечером…
   — Теперь это не имеет значения. — Хок стиснул зубы обеспокоенно взглянул на Келдана и попытался сообразить что — будь проклято черное сердце Локи! — задумал Торолф. — Если Торолф решил захватить Жозетт и покинуть Асгард…
   — И нашел обломки своей лодки на берегу, — с остекленевшим взглядом подхватила Авриль, — то где он возьмет другую?
   — Мою! Он возьмет мою! — Хок сорвался с места, он уже снимал со стены оружие и вскидывал на плечо мешок. — Это единственный корабль, имеющийся сейчас на Асгарде. Если, конечно, у Торолфа нет еще одной лодки, о существовании которой я не знаю.
   — Хок, мы должны остановить его! Мы должны…
   — Вы никуда не пойдете, миледи! — Он сурово посмотрел на Авриль. Потом быстро, неохотно перевел Келдану их разговор.
   Тот моментально подскочил к оружию, развешанному на стене, и схватил меч.
   — Кел, постой…
   — Я убью его, если он хоть пальцем к ней притронется! — Келдан отдернул меч, который Хок хотел было отобрать у него.
   — Ней, ты никого не убьешь. Авриль откашлялась:
   — Простите, не могли бы вы оставить меня на минутку, чтобы дать мне что-нибудь надеть на себя?
   Хок взглянул на нее, удивленный тем, что она не оспаривает его приказа.
   — Разумеется, — ответил он и, кивнув, схватил Келдана за плечо и потащил к выходу.
   Яркий солнечный свет ударил в глаза, как только они вышли за дверь. Слышались мерный звук прибоя и крики чаек — казалось, наступавший день ничем не будет отличаться от обычной асгардской идиллии.
   Келдан стряхнул с плеча руку Хока.
   — Пожалуйста, Хок, если хочешь, можешь отобрать у меня меч. Я разорву Торолфа и голыми руками…
   — И нарушишь самый священный из наших законов!
   — Мне наплевать! — Келдан уже направлялся к своему коню.
   Хок снова поймал его за плечо:
   — Кел, ты плотник, а не воин. Я поеду за Торолфом. А ты вернешься в город, поднимешь всех на ноги и скажешь, чтобы прочесали остров. Не исключено, что Торолф отвез Жозетт в какое-то другое место…
   — Но самое вероятное, что он направляется в бухту, где стоит твой кнорр. Может быть, он уже там. Он даже мог уже… — Келдан закрыл глаза, проглотив окончание фразы, и с его искаженных болью губ сорвалось проклятие.
   У Хока все внутри, сжалось. Он крепче впился в плечо Друга.
   — Торолф не причинит ей вреда, Кел, — сказал он и спокойно добавил: — Во всяком случае, здесь, на Асгарде. Страх перед старейшинами слишком велик. И пробираться через лес ночью, когда волки выходят на охоту, он тоже не решится. Торолф, конечно, негодяй, и душа у него черная, но он не дурак. Чтобы войти в лес, он наверняка дождался утра.
   — И это значит, что он уже больше часа едет по лесу. Келдан посмотрел на солнце. — А нам нужен по меньшей мере час, чтобы только добраться до леса.
   — Йа, но я поеду более коротким путем, не той тропой которая всем известна. Я могу доскакать до бухты раньше чем Торолф даже…
   — Мы можем. Если не будем терять времени. — Келдан подошел к своему коню и молча вскочил в седло, — Я еду г тобой!
   Не успел Хок возразить, как услышал за спиной какой-то шум, оглянулся и увидел, что Авриль в свободной тунике и его штанах, подхваченных на талии его же ремнем, решительным шагом выходит из дома. Вызывающий наряд завершали кожаные сапоги и пара перчаток. С пояса свисал нож в ножнах, в руке Авриль держала арбалет.
   С минуту Хок не мог произнести ни слова. Когда дар вернулся к нему, он спросил:
   — Что это ты, будь я проклят, надумала, женщина?
   — Я сделала именно то, что сказала, — надела на себя кое-что. — Положив арбалет на траву, она подняла руки и ремешком стянула на затылке свободно заплетенную косу. — Сапоги и перчатки я нашла среди свадебных подарков, добавила к ним кое-что из твоей одежды, и вот я готова в путь…
   — Ни в какой путь ты не отправишься, — с трудом удалось произнести Хоку, потому что сердце его колотилось где-то в горле. — Ты сейчас же повернешься, войдешь в дом, снимешь с себя этот диковинный наряд и будешь ждать моего возвращения.
   — Хок пожалуйста. — Она перекинула косу за спину и посмотрела ему прямо в глаза. — Я не привыкла сидеть и ждать, когда люди вокруг меня рискуют. И я не могу остаться здесь, пока жизнь моей лучшей подруги в опасности, тем более что это я скорее всего виновата, что она попала в такую беду…
   — Ну так мы едем? — перебил ее Келдан.
   Хок повернулся к нему:
   — Я еду. Я — воктер. И я ответствен…
   — А за Жозетт ответствен я, — возразил Келдан. — Это я поклялся защищать ее. Если бы я проявил большую осмотрительность…
   — Ты не мог знать, что ей вздумается выйти из дома ночью.
   — Пока мы стоим здесь и спорим, — перебила их Авриль. — Жозетт грозит опасность.
   Хок выругался. У него не было времени на уговоры. Он принял решение:
   — Келдан, поезжай в город и подними всех на поиски…
   — Ней.
   — А попутно собери четверых или пятерых мужчин из тех, кто плавал с нами в Антверпен н кого я учил обращаться с оружием. У них еще должны быть мечи, которые они брали с собой. Одного пошли сюда присматривать за Авриль, а сам вместе с остальными поезжай за мной через лес по всем известной тропе. Торолф поедет именно по ней. Если вы его поймаете… — но взглянув на друга, чьи руки привыкли больше строгать и пилить, чем управляться с оружием, Хок не сразу нашелся, что советовать. — Будьте осторожны. Не теряйте головы. Схватите его и предоставьте совету старейшин решать его участь, если сможете… Но сделай все, что будет в твоих силах, чтобы спасти свою жену. Я же поскачу немедленно, чтобы опередить Торолфа и не дать ему захватить корабль. Встречаемся в бухте в полдень.
   Стиснув зубы, Келдан пришпорил копя и галопом помчался по направлению к городу.
   — Куда он? — спросила Авриль. — Что…
   — Он поехал за подмогой. Я поскачу ближней дорогой через лес и постараюсь опередить Торолфа, — Хок схватил Авриль за руку. — А что касается вас, миледи…
   — Один? — Авриль вырвала руку, ее взгляд и голос выдавали крайнюю тревогу. — Ты поедешь один?!
   У Хока запершило в горле — она боялась за него.
   — Да. — Не пытаясь снова взять ее за руку, он направился к стойлу Илдфаста. — Здесь, на Асгарде, самые страшные животные, с которыми приходится сталкиваться людям, это цыплята в кастрюле да оленихи, которых они доят по утрам. И большинство асгардцев никогда не держали в руках оружия. Если бы я взял кого-нибудь с собой, они бы только мешали мне ехать достаточно быстро, к тому же, чего доброго, перестреляли бы друг друга или угодили на обед волкам.
   — Я поеду с тобой! — не отставая от пего ни на шаг, настаивала Авриль.
   Хок снял поводья с железного крюка.
   — Авриль, ты меня совсем не слушаешь? — нетерпеливо спросил он. — Любой, у кого есть хоть капля ума, обходит западный лес стороной…
   — Я опытная охотница. И умею обращаться с этим. Она положила арбалет на плечо. — Я уже охотилась на волков и успешно. И на диких кабанов, и на взрослых оленей. Тебе нет нужды беспокоиться обо мне.
   Хок яростно сжал конец поводьев и засунул мундштук в зубы Илдфасту. Как бы ни восхищала его храбрость Авриль и преданность подруге, он знал, сколь хрупка и уязвима эта женщина, скрывающаяся за щитом отваги.
   И он беспокоился о ней. Ее жизнь стала дорога ему совершенно независимо от клятвы и чувства долга.
   — Авриль, — строго сказал Хок. открывая дверь стойла и выводя Илдфаста, — не признался ли мне кто-то прошлой ночью, что не может все делать сам?
   Он усмехнулся, окинув ее взглядом: мужской наряд, арбалет, бесстрашное выражение лица…
   Но вместо того чтобы проникнуться восхищением ее непреклонностью и стойкостью духа, как рассчитывала Авриль, Хок с болью в сердце осознал, как она нежна и женственна. Необычная одежда лишь подчеркивала ее хрупкую стройность и соблазнительность форм… Грудь под свободно ниспадающей туникой, тугие соски, над которыми топорщилась ткань, все еще твердые после прикосновения его рук и губ, — трудно поверить, что это было всего лишь несколько безумных, сладких минут назад.
   Хока обдало жаром.
   — Я собирался весь день предаваться с тобой любви, — с сожалением сказал он.
   Авриль зарделась и опустила глаза:
   — Я… то, что случилось между нами сегодня угрюм, было… — она скрыла глаза, не закончив фразы. — Хок, нам нужно ехать.
   Обуреваемый противоречивыми чувствами, он взял ее за подбородок и приподнял его. Он не хотел подвергать ее опасности. Пока Торолф не схвачен и не предстал перед советом, чтобы ответить за нарушение законов, Хок должен сосредоточиться только на своих обязанностях.
   Под воздействием нахлынувших чувств Хок притянул Авриль к себе и быстро, крепко поцеловал.
   — Здесь ты будешь в безопасности. Келдан пришлет кого-нибудь, кто будет тебя охранять. — Он перекинул поводья через голову Илдфаста и вскочил на широкую спину жеребца.
   Авриль ухватилась за гриву коня:
   — Хок, если ты оставишь меня здесь, я просто сама пешком пойду в лес и попытаюсь помочь Жозетт!
   — Я могу привязать тебя! — пригрозил он сердито. — Внесу в дом и привяжу к кровати…
   — А я буду драться с тобой, и мы потеряем драгоценное время.
   — Упрямая, безрассудная, своевольная… — выругался Хок.
   — Это правда. Все правда, — согласилась она, протягивая к нему руку. — Поэтому ты лучше сам присмотри за мной, йа?
   Он глядел на нее сверху вниз, рассерженный и в то же время пораженный ее смелостью, и не знал, чего ему хочется больше: перекинуть ее через колено и отшлепать или схватить в объятия и зацеловать до бесчувствия.
   Пробормотав проклятие, он схватил ее за руку и помог взобраться на коня. Она села сзади и робко обхватила его за талию.
   — Когда-нибудь, очень скоро, миледи…
   — К тебе вернется способность трезво мыслить. Ты поймешь, что со мной слишком много хлопот, и отпустишь меня. А пока нам нужно добраться до бухты как можно быстрее.
 
   Поздние утренние лучи солнца, ввинчиваясь в кроны деревьев, пронизывали лес, отбрасывая яркие блики на опавшие листья, траву, переплетенные узловатые корни. Солнечные зайчики рой за роем проносились мимо. Илдфаст стремительным галопом несся мимо возвышавшихся с обеих сторон, словно башни, дубов и каких-то вечнозеленых растений, чьи массивные стволы имели не менее четырех-пяти шагов в поперечнике, а кроны казались почти черными. Авриль крепко держалась за Хока.
   Более часа назад они миновали равнину и въехали в тенистую лесную чащу. Почти смыкавшиеся высоко над головой кроны деревьев защищали от прямых солнечных лучей, отчего воздух здесь был прохладен и более влажен. Авриль не различала впереди никакой тропы, но Хок безошибочно знал, куда ехать, он определял путь по деревьям, словно видел на них некие тайные отметки, понятные одному ему.