Страница:
Что же касается совести — она была у него подобна резине. Недаром говорят: совесть — вещь растяжимая…
Карл Великий, посетив однажды Рим, был очень удручен узнав о нравах итальянских церковников. Он решил посоветовать папе обуздать их страсти и высказал ему мысль, что священники своей распущенностью позорят христианство: они торгуют невольниками, продают девушек сарацинам, содержат игорные дома и лупанарии и сами безудержно предаются чудовищным порокам, как некогда жители Содома.
Обратите внимание, деяния их совершались столь открыто, что не требовалось никаких расследований или, скажем, опросов; они были видны и невооруженным глазом, как на ладони.
Святой отец нагло ответил Карлу Великому:
— Все это сплетни, их распространяют враги нашей церкви.
Франкский король не настаивал и вернулся в свое королевство. К папе он относился гораздо снисходительней, чем к своим епископам. Вероятно, он был заинтересован в дружбе с папой, так же как и папа с ним. Во всяком случае, когда папа попросил его «вернуть» апостольскому трону папские вотчины, имея в виду владения герцога Беневентского, осмелившегося защищать свои земли от посягательства наместника святого Петра, Карл Великий поторопился выполнить его желание. Он отнял у злосчастного герцога его лучшие города и преподнес их в дар папе.
В свою очередь, и святой отец ничего не делал даром и если оказывал услугу, то, по меньшей мере, ожидал взамен рубина на палец.
Тассилон, герцог Баварский, обратился к нему с просьбой примирить его с королем франков. Адриан согласился стать посредником за соответствующую сумму. Когда эта сумма не была вручена в условленный срок, папа прямо-таки задохнулся от ярости и отлучил Тассилона от церкви; кроме того, он заявил, что господь устами своего наместника разрешает франкам расправиться с баварцами, и посему они могут насиловать девушек, убивать женщин, детей и стариков, сжигать города, расстреливать жителей. Сколько благодушия у этих наместников Христа!
Незадолго до того как предстать перед всевышним, Адриан обстряпал весьма выгодное дельце. Английский принц Оффа бросился к стопам святого владыки, умоляя отпустить ему грехи: злосчастный принц убил одного из англосаксонских властителей, предварительно заманив его к себе под предлогом вручения ему руки своей дочери.
Адриан первый обожал такого рода дела: никаких капиталовложений, а барыши большие.
Он обещал принцу примирить его с небесами, но поставил условие: принц должен ввести особую подать — воздаяние святому Петру, а также основать приюты для верующих; святой отец заранее предвкушал доходы с этаких богоугодных заведений.
Оффа, рассыпаясь в благодарностях, конечно, согласился.
Вор, воздающий благодарность вору… Признайтесь, дальше просто некуда! Экая досада для всех плутов и мазуриков: Андриан первый не успел учредить для них высших школ?
Карл Великий, посетив однажды Рим, был очень удручен узнав о нравах итальянских церковников. Он решил посоветовать папе обуздать их страсти и высказал ему мысль, что священники своей распущенностью позорят христианство: они торгуют невольниками, продают девушек сарацинам, содержат игорные дома и лупанарии и сами безудержно предаются чудовищным порокам, как некогда жители Содома.
Обратите внимание, деяния их совершались столь открыто, что не требовалось никаких расследований или, скажем, опросов; они были видны и невооруженным глазом, как на ладони.
Святой отец нагло ответил Карлу Великому:
— Все это сплетни, их распространяют враги нашей церкви.
Франкский король не настаивал и вернулся в свое королевство. К папе он относился гораздо снисходительней, чем к своим епископам. Вероятно, он был заинтересован в дружбе с папой, так же как и папа с ним. Во всяком случае, когда папа попросил его «вернуть» апостольскому трону папские вотчины, имея в виду владения герцога Беневентского, осмелившегося защищать свои земли от посягательства наместника святого Петра, Карл Великий поторопился выполнить его желание. Он отнял у злосчастного герцога его лучшие города и преподнес их в дар папе.
В свою очередь, и святой отец ничего не делал даром и если оказывал услугу, то, по меньшей мере, ожидал взамен рубина на палец.
Тассилон, герцог Баварский, обратился к нему с просьбой примирить его с королем франков. Адриан согласился стать посредником за соответствующую сумму. Когда эта сумма не была вручена в условленный срок, папа прямо-таки задохнулся от ярости и отлучил Тассилона от церкви; кроме того, он заявил, что господь устами своего наместника разрешает франкам расправиться с баварцами, и посему они могут насиловать девушек, убивать женщин, детей и стариков, сжигать города, расстреливать жителей. Сколько благодушия у этих наместников Христа!
Незадолго до того как предстать перед всевышним, Адриан обстряпал весьма выгодное дельце. Английский принц Оффа бросился к стопам святого владыки, умоляя отпустить ему грехи: злосчастный принц убил одного из англосаксонских властителей, предварительно заманив его к себе под предлогом вручения ему руки своей дочери.
Адриан первый обожал такого рода дела: никаких капиталовложений, а барыши большие.
Он обещал принцу примирить его с небесами, но поставил условие: принц должен ввести особую подать — воздаяние святому Петру, а также основать приюты для верующих; святой отец заранее предвкушал доходы с этаких богоугодных заведений.
Оффа, рассыпаясь в благодарностях, конечно, согласился.
Вор, воздающий благодарность вору… Признайтесь, дальше просто некуда! Экая досада для всех плутов и мазуриков: Андриан первый не успел учредить для них высших школ?
КАКОВ ХОЗЯИН — ТАКОВЫ И СЛУГИ.
Естественно, что, глядя сквозь пальцы на распутство своих сановников, папа порою сам становился жертвой собственной снисходительности, вернее, соучастия…
Два священника организовали покушение на жизнь папы. Для выполнения столь заманчивого проекта они заручились поддержкой некоторых монахов. Однажды, когда божественный наместник возвращался в Латеранский дворец, заговорщики напали на его свиту, самого владыку стащили с коня и, волоча за бороду, проломили ему камнями череп, после чего бросили на дороге без всяких признаков жизни. Вскоре убийцы вернулись и, убедившись, что папа еще дышит, унесли его в церковь монастыря святого Стефана и Сильвестра. Здесь, в самом храме, возле аналоя, отцы церкви, пустив в ход ногти и зубы, пытались вырвать у папы глаза и язык. В конце концов они сбросили его в подземелье.
Но Льву третьему суждено было жить долго. Когда через три дня один из заговорщиков, по имени Эразм, спустился в подземелье, чтобы извлечь труп и похоронить его, папа был еще жив. Тогда Льва третьего перенесли в другой монастырь, откуда позднее одному из приближенных папского двора, Альбину, удалось его спасти.
Эти события произошли в начале Понтификата Льва третьего. К концу своего Понтификата Льву третьему удалось расправиться со своими врагами.
Как известно, небольшие услуги укрепляют дружбу. Карл Великий, посвященный в императоры святым отцом 25 декабря 800 года, в свою очередь охранял папу от его многочисленных противников.
После смерти Карла Великого они решили вознаградить себя за долгое и вынужденное терпение и вновь организовали широкий заговор против жизни первосвященника.
Но Лев третий опередил события. Он захватил всех заговорщиков — во всяком случае, всех, кого он подозревал; очень возможно, что среди них находились и невинные люди, ибо святой отец был очень озабочен, чтобы добыть доказательства их виновности.
Чтобы досыта насладиться приятным зрелищем, папа приказал казнить всех перед окнами Латеранского дворца. Но казнь не удовлетворила его запоздалую месть, и папа велел изгнать жен заговорщиков из Рима, а детей отдал в римские монастыри.
Церковь, разумеется, не преминула канонизировать Льва третьего. Бесспорно, она сочла, что папа проявил безусловно ангельскую доброту хотя бы тем, что не казнил ни жен, ни детей заговорщиков.
Превосходное общество, черт возьми!
Два священника организовали покушение на жизнь папы. Для выполнения столь заманчивого проекта они заручились поддержкой некоторых монахов. Однажды, когда божественный наместник возвращался в Латеранский дворец, заговорщики напали на его свиту, самого владыку стащили с коня и, волоча за бороду, проломили ему камнями череп, после чего бросили на дороге без всяких признаков жизни. Вскоре убийцы вернулись и, убедившись, что папа еще дышит, унесли его в церковь монастыря святого Стефана и Сильвестра. Здесь, в самом храме, возле аналоя, отцы церкви, пустив в ход ногти и зубы, пытались вырвать у папы глаза и язык. В конце концов они сбросили его в подземелье.
Но Льву третьему суждено было жить долго. Когда через три дня один из заговорщиков, по имени Эразм, спустился в подземелье, чтобы извлечь труп и похоронить его, папа был еще жив. Тогда Льва третьего перенесли в другой монастырь, откуда позднее одному из приближенных папского двора, Альбину, удалось его спасти.
Эти события произошли в начале Понтификата Льва третьего. К концу своего Понтификата Льву третьему удалось расправиться со своими врагами.
Как известно, небольшие услуги укрепляют дружбу. Карл Великий, посвященный в императоры святым отцом 25 декабря 800 года, в свою очередь охранял папу от его многочисленных противников.
После смерти Карла Великого они решили вознаградить себя за долгое и вынужденное терпение и вновь организовали широкий заговор против жизни первосвященника.
Но Лев третий опередил события. Он захватил всех заговорщиков — во всяком случае, всех, кого он подозревал; очень возможно, что среди них находились и невинные люди, ибо святой отец был очень озабочен, чтобы добыть доказательства их виновности.
Чтобы досыта насладиться приятным зрелищем, папа приказал казнить всех перед окнами Латеранского дворца. Но казнь не удовлетворила его запоздалую месть, и папа велел изгнать жен заговорщиков из Рима, а детей отдал в римские монастыри.
Церковь, разумеется, не преминула канонизировать Льва третьего. Бесспорно, она сочла, что папа проявил безусловно ангельскую доброту хотя бы тем, что не казнил ни жен, ни детей заговорщиков.
Превосходное общество, черт возьми!
ПАСХАЛИЙ ПЕРВЫЙ.
Плут, злодей и распутник — таким был сто второй папа.
Вечно нуждаясь в деньгах, чтобы возместить пущенные на ветер сокровища, он прибегнул к такой уловке.
Он приказал реставрировать церковь святой Цецилии и богато разукрасить ее.
Одновременно на главном алтаре была поставлена рака для мощей святой Цецилии, которые к тому времени еще не были найдены.
Приготовив все необходимые атрибуты для своего трюка. Пасхалий во время богослужения, на заутрени, притворился впавшим в летаргический сон.
Открыв глаза, он возвестил, что святая Цецилия явилась к нему со словами: «Осквернившие себя священники и папы-святотатцы уже искали мои смертные останки, но господу было угодно за тобой одним сохранить право обрести их». После этих слов святая якобы указала папе одно из мест на кладбище Претекста.
В сопровождении духовенства Пасхалий отправился к этому месту, сам взял лопату, раскопал могилу и действительно обнаружил мощи покровительницы музыкантов; ноги святой еще хранили на себе свежие следы крови!
Никто из верующих не заподозрил жульничества, во всяком случае никто бы не осмелился выразить сомнение в достоверности чуда. Папа отдал распоряжение поместить святые мощи в церкви святой Цецилии. После этого чудесного открытия жертвоприношения верующих и подарки паломников стали стекаться в изобилии и приумножили богатство святого отца.
Вечно нуждаясь в деньгах, чтобы возместить пущенные на ветер сокровища, он прибегнул к такой уловке.
Он приказал реставрировать церковь святой Цецилии и богато разукрасить ее.
Одновременно на главном алтаре была поставлена рака для мощей святой Цецилии, которые к тому времени еще не были найдены.
Приготовив все необходимые атрибуты для своего трюка. Пасхалий во время богослужения, на заутрени, притворился впавшим в летаргический сон.
Открыв глаза, он возвестил, что святая Цецилия явилась к нему со словами: «Осквернившие себя священники и папы-святотатцы уже искали мои смертные останки, но господу было угодно за тобой одним сохранить право обрести их». После этих слов святая якобы указала папе одно из мест на кладбище Претекста.
В сопровождении духовенства Пасхалий отправился к этому месту, сам взял лопату, раскопал могилу и действительно обнаружил мощи покровительницы музыкантов; ноги святой еще хранили на себе свежие следы крови!
Никто из верующих не заподозрил жульничества, во всяком случае никто бы не осмелился выразить сомнение в достоверности чуда. Папа отдал распоряжение поместить святые мощи в церкви святой Цецилии. После этого чудесного открытия жертвоприношения верующих и подарки паломников стали стекаться в изобилии и приумножили богатство святого отца.
ПРОИЗВОДСТВО РЕЛИКВИЙ ОПТОМ И В РОЗНИЦУ.
Ободренный первым успехом, папа понял, что легковерие является неистощимым источником обогащения и не воспользоваться им было бы по меньшей мере глупо.
«Он принялся, — говорит один древний писатель, — фабриковать святых для продажи их останков, и эта коммерция принесла ему огромные доходы». Первосвященнику следовало бы открыть лавчонку с вывеской:
Святые для экспорта Оптовая и розничная продажа Надо думать, у него было немало последователей. Дело было поставлено на широкую ногу. Огромные прибыли привлекли алчных монахов, и вскоре большинство монастырей превратилось в фабрики реликвий.
Уж во всяком случае эти лавчонки никогда не испытывали недостатка в ассортименте.
Продавцы без особого труда удовлетворяли любой спрос. Изъявлял ли кто-нибудь желание приобрести зуб святой Бригитты, ноготь святого Павла, кость любого апостола или мученика — все было к услугам потребителя. Вопрос сводился лишь к цене.
Повторилось чудо с хлебом, только теперь оно превратилось в чудо с реликвиями — хлеб заменили трупами. Животворящий крест господень тоже был ходким товаром.
Если бы собрать все стружки с этого креста, которые раздавали верующим в память о смертных муках Иисуса, ими можно было бы отопить немало жилищ в самую суровую зиму.
Столь выгодным дельцем церковь усердно занималась в течение многих веков. В дальнейшем мы остановимся подробнее на этом. Сейчас нам хотелось бы лишь подчеркнуть, что именно Пасхалий первый основал эту отрасль церковной индустрии.
Именно при нем монахи пустили в продажу некоторые части тела — их назвать-то не очень удобно! — святого Иосифа, Иоанна Крестителя и девы Марии. Крайняя плоть Иисуса Христа появилась позже, при Людовике Святом; этот сомнительный кусочек кожи был куплен герцогом Анжуйским, братом короля, и выставлен в одной церкви для поклонения верующих.
«Он принялся, — говорит один древний писатель, — фабриковать святых для продажи их останков, и эта коммерция принесла ему огромные доходы». Первосвященнику следовало бы открыть лавчонку с вывеской:
Святые для экспорта Оптовая и розничная продажа Надо думать, у него было немало последователей. Дело было поставлено на широкую ногу. Огромные прибыли привлекли алчных монахов, и вскоре большинство монастырей превратилось в фабрики реликвий.
Уж во всяком случае эти лавчонки никогда не испытывали недостатка в ассортименте.
Продавцы без особого труда удовлетворяли любой спрос. Изъявлял ли кто-нибудь желание приобрести зуб святой Бригитты, ноготь святого Павла, кость любого апостола или мученика — все было к услугам потребителя. Вопрос сводился лишь к цене.
Повторилось чудо с хлебом, только теперь оно превратилось в чудо с реликвиями — хлеб заменили трупами. Животворящий крест господень тоже был ходким товаром.
Если бы собрать все стружки с этого креста, которые раздавали верующим в память о смертных муках Иисуса, ими можно было бы отопить немало жилищ в самую суровую зиму.
Столь выгодным дельцем церковь усердно занималась в течение многих веков. В дальнейшем мы остановимся подробнее на этом. Сейчас нам хотелось бы лишь подчеркнуть, что именно Пасхалий первый основал эту отрасль церковной индустрии.
Именно при нем монахи пустили в продажу некоторые части тела — их назвать-то не очень удобно! — святого Иосифа, Иоанна Крестителя и девы Марии. Крайняя плоть Иисуса Христа появилась позже, при Людовике Святом; этот сомнительный кусочек кожи был куплен герцогом Анжуйским, братом короля, и выставлен в одной церкви для поклонения верующих.
ОРГИИ И УБИЙСТВА.
Вернемся к Пасхалию первому. Лотарь, старший сын французского короля Людовика Благочестивого, явившись в Рим, был потрясен тем, что он увидел в святом городе, и в особенности папским дворцом, смахивавшим на публичный дом. Принц сурово предостерег тиароносца, и папа обещал исправиться. Но не успел Лотарь покинуть Италию, как агнец Пасхалий превратился в тигра. Он арестовал двух почтенных священников (пожалуй, единственных, которые не бесчинствовали в этом городе) и обвинил их в клевете.
Священников приволокли в Латеранский дворец, где им, несмотря на их клятвенные заверения в полной невиновности, в присутствии Пасхалия отсекли язык и выкололи глаза, после чего обезглавили.
Людовик Благочестивый, решив покарать папу за жестокое убийство, направил в Рим для расследования двух своих послов. Но хитрый мошенник не стал дожидаться допроса. Вместе со своей братией он предстал перед посланцами короля и выразил готовность созвать собор, на котором он под присягой дал бы свои показания.
Подобная процедура не сулила святому отцу никаких затруднений. Что значит ложная клятва для святоши такой закалки, как Пасхалий? Простая игра!
И в самом деле, на следующий день первосвященник созвал всех епископов, монахов и священников (а слуги были подстать хозяину!) и в присутствии всего собора клятвенно подтвердил свою невиновность.
— Тогда, — возразили послы короля, — назовите нам убийц!
Эта просьба привела бы в замешательство любого, но не такого закоренелого лицемера, каким был Пасхалий. Ничуть не колеблясь, он высокомерно ответил, что покаравшие клеветников не подлежат светскому суду и его долг — защитить их перед любым властителем.
Летопись добавляет, что Людовик Благочестивый не счел возможным подрывать авторитет церкви, поняв, что дальнейшее расследование привело бы его к необходимости предать палачам папу-убийцу.
Стоит ли добавлять, что церковь, разумеется, возвела Пасхалия в ранг святых.
Откровенно говоря, он вполне заслужил такой награды!
Ежегодно 4 мая благочестивые католики чтут память этого праведника.
Священников приволокли в Латеранский дворец, где им, несмотря на их клятвенные заверения в полной невиновности, в присутствии Пасхалия отсекли язык и выкололи глаза, после чего обезглавили.
Людовик Благочестивый, решив покарать папу за жестокое убийство, направил в Рим для расследования двух своих послов. Но хитрый мошенник не стал дожидаться допроса. Вместе со своей братией он предстал перед посланцами короля и выразил готовность созвать собор, на котором он под присягой дал бы свои показания.
Подобная процедура не сулила святому отцу никаких затруднений. Что значит ложная клятва для святоши такой закалки, как Пасхалий? Простая игра!
И в самом деле, на следующий день первосвященник созвал всех епископов, монахов и священников (а слуги были подстать хозяину!) и в присутствии всего собора клятвенно подтвердил свою невиновность.
— Тогда, — возразили послы короля, — назовите нам убийц!
Эта просьба привела бы в замешательство любого, но не такого закоренелого лицемера, каким был Пасхалий. Ничуть не колеблясь, он высокомерно ответил, что покаравшие клеветников не подлежат светскому суду и его долг — защитить их перед любым властителем.
Летопись добавляет, что Людовик Благочестивый не счел возможным подрывать авторитет церкви, поняв, что дальнейшее расследование привело бы его к необходимости предать палачам папу-убийцу.
Стоит ли добавлять, что церковь, разумеется, возвела Пасхалия в ранг святых.
Откровенно говоря, он вполне заслужил такой награды!
Ежегодно 4 мая благочестивые католики чтут память этого праведника.
ВЕРНИТЕ ДЕНЬГИ!
Двое пап вступили в свои права после Пасхалия первого. Тиф плюс оспа после холеры морбус! Не слишком ли много? Один за другим! Экая незадача… Это сложное положение длилось недолго.
Зосима, избранный духовенством, дворянами и городскими чиновниками, был вынужден освободить место в пользу Евгения второго, выдвинутого народом.
Когда последний прочно воссел на престоле, ему пришла в голову злополучная мысль: сообщить Людовику Благочестивому о всех неурядицах, возникших в Риме во время его избрания, и попросить покарать виновных. Король внял просьбе папы и направил к нему своего сына Лотаря в сопровождении аббата из монастыря Сен-Дени.
Однако молодой принц не оправдал надежд Евгения второго — он отнюдь не собирался стать слепым орудием его мести. Принцу было поручено произвести тщательное расследование, и, прибыв в Рим, он тотчас объявил, что готов выслушать жалобы всех граждан, пострадавших от церковных властей. Бесчисленное множество семейств, оказавшихся жертвой корыстолюбия прежних первосвященников, бросилось к Лотарю, умоляя защитить их от насилия святого престола. Таким образом сын французского короля узнал о всех беззакониях, совершавшихся церковью во имя единственной цели — прибрать к рукам имущество граждан.
Лотарь приказал святому отцу вернуть пострадавшим незаконно конфискованные земли и имущество.
Как ни упрекал себя папа Евгений за свою оплошность, как ни кусал ногти, ему пришлось подчиниться, как вы сами догадываетесь, по той лишь причине, что иного выбора у него не было.
Зосима, избранный духовенством, дворянами и городскими чиновниками, был вынужден освободить место в пользу Евгения второго, выдвинутого народом.
Когда последний прочно воссел на престоле, ему пришла в голову злополучная мысль: сообщить Людовику Благочестивому о всех неурядицах, возникших в Риме во время его избрания, и попросить покарать виновных. Король внял просьбе папы и направил к нему своего сына Лотаря в сопровождении аббата из монастыря Сен-Дени.
Однако молодой принц не оправдал надежд Евгения второго — он отнюдь не собирался стать слепым орудием его мести. Принцу было поручено произвести тщательное расследование, и, прибыв в Рим, он тотчас объявил, что готов выслушать жалобы всех граждан, пострадавших от церковных властей. Бесчисленное множество семейств, оказавшихся жертвой корыстолюбия прежних первосвященников, бросилось к Лотарю, умоляя защитить их от насилия святого престола. Таким образом сын французского короля узнал о всех беззакониях, совершавшихся церковью во имя единственной цели — прибрать к рукам имущество граждан.
Лотарь приказал святому отцу вернуть пострадавшим незаконно конфискованные земли и имущество.
Как ни упрекал себя папа Евгений за свою оплошность, как ни кусал ногти, ему пришлось подчиниться, как вы сами догадываетесь, по той лишь причине, что иного выбора у него не было.
ОБОЖЕСТВЛЕНИЕ ИКОН.
И все же Евгений второй был довольно добродушным малым; его можно упрекнуть лишь в том, что, следуя примеру Пасхалия первого, стремясь поправить свои делишки, он тоже занялся спекуляцией. Вполне возможно, что человек он был набожный, ибо, если верить многочисленным авторам того времени, он был невежествен, как копченая сельдь.
Культ икон достиг такого расцвета в ту эпоху, что Людовик Благочестивый вместе с некоторыми французскими епископами потребовал от папы созыва собора в надежде хоть как-то ограничить иконопочитание.
Многие священники, на мой взгляд, оказались удивительно предприимчивы.
Так, одни счищали краски с икон и, подмешивая порошок к вину, давали его вкушать верующим во время причастия. Другие вкладывали просфору в руки каменных статуй, откуда верующим не возбранялось доставать их за особую плату.
Сам Евгений первый был ревностным сторонником культа икон; однако он не мог оспаривать решение французского императора, и собор был созван в Париже на следующий год.
После долгих обсуждений собор вынес следующее смехотворное решение:
«Всякая икона, по закону божьему, является кумиром, но всякое поклонение ей — идолопоклонство».
Попытайтесь-ка разобраться в таких тонкостях! Кто не разберется, будет объявлен еретиком и осужден на муки вечные!
В конце Понтификата Евгения второго распутство, царившее среди его клира, приняло столь угрожающие размеры, в особенности в монастырях, что папа был вынужден созвать съезд всех прелатов Италии. Вслед за этим были обнародованы указы, взывающие к высокой нравственности. Но растленные клирики беспардонно продолжали грешить. Ни священники, ни монахи, ни верующие не хотели менять свои привычки.
Чтобы вы имели представление о том, сколь невежественным было тогдашнее духовенство, мы лишь укажем, что епископы, способные совершить обряд крещения в соответствии с ритуалом или прочесть «Верую» без искажения, считались людьми высокообразованными.
Культ икон достиг такого расцвета в ту эпоху, что Людовик Благочестивый вместе с некоторыми французскими епископами потребовал от папы созыва собора в надежде хоть как-то ограничить иконопочитание.
Многие священники, на мой взгляд, оказались удивительно предприимчивы.
Так, одни счищали краски с икон и, подмешивая порошок к вину, давали его вкушать верующим во время причастия. Другие вкладывали просфору в руки каменных статуй, откуда верующим не возбранялось доставать их за особую плату.
Сам Евгений первый был ревностным сторонником культа икон; однако он не мог оспаривать решение французского императора, и собор был созван в Париже на следующий год.
После долгих обсуждений собор вынес следующее смехотворное решение:
«Всякая икона, по закону божьему, является кумиром, но всякое поклонение ей — идолопоклонство».
Попытайтесь-ка разобраться в таких тонкостях! Кто не разберется, будет объявлен еретиком и осужден на муки вечные!
В конце Понтификата Евгения второго распутство, царившее среди его клира, приняло столь угрожающие размеры, в особенности в монастырях, что папа был вынужден созвать съезд всех прелатов Италии. Вслед за этим были обнародованы указы, взывающие к высокой нравственности. Но растленные клирики беспардонно продолжали грешить. Ни священники, ни монахи, ни верующие не хотели менять свои привычки.
Чтобы вы имели представление о том, сколь невежественным было тогдашнее духовенство, мы лишь укажем, что епископы, способные совершить обряд крещения в соответствии с ритуалом или прочесть «Верую» без искажения, считались людьми высокообразованными.
УБИЙЦА, ВОР, ПЛУТ И ПРЕДАТЕЛЬ.
Все эти эпитеты и многие другие в том же духе можно смело отнести к Григорию четвертому. Этот папа занимал святой престол шестнадцать лет и совершил больше подлостей, чем полдюжины отъявленных негодяев.
Мы перечислим только самые главные его «подвиги». По словам Папеброка, Григория четвертого подозревали в убийстве своего предшественника. Надо отметить, что почтенного Папеброка никак нельзя причислить к врагам святого престола: этот бельгийский иезуит, родившийся в 1628 году, закончил большую часть «Acta sanctorum» («Жития святых»), начатых Болландом. «Римляне, — говорит историк, — боясь вызвать гнев французского короля Людовика Благочестивого, не соглашались на избрание Григория и отправили к нему послов с просьбой назначить представителей, которые должны проверить законность избрания нового папы. Когда французские послы прибыли в святой город, Григорий осыпал их дарами и получил благословение на тиару. Однако через некоторое время король, возмущенный поведением первосвященника, написал ему гневное письмо, в котором, угрожая Григорию низложением, намекал на его избрание, добытое им путем интриг и насилий; кроме того, король весьма сурово предложил ему немедленно прекратить все любовные похождения и оргии и в корне изменить весь образ жизни, дабы искупить свое прошлое».
Григорий не поскупился на обещания, но, затаив обиду, поклялся отомстить Людовику Благочестивому.
Мы увидим, что ему удалось сдержать свою клятву. Вскоре король отдал распоряжение своим послам проверить со всей беспристрастностью жалобу аббата обители святой Марии. Аббат обвинял предшественников Григория четвертого — Адриана и Льва — в присвоении пяти крупных земельных участков. Разобравшись в этом деле, представители короля постановили, чтобы римский двор вернул поместья, которые он незаконно присвоил.
Приговор, справедливость которого невозможно было опровергнуть, привел Григория в исступление. Он начал действовать, и вскоре ему удалось натравить сыновей Людовика Благочестивого на отца. Когда же Лотарь открыто объявил о своем выступлении против Людовика, папа сразу же прибыл во Францию, чтобы оказать поддержку принцу.
Следуя евангельским заветам, он, как истинный миротворец, прибыл в лагерь к Людовику, будто бы для того, чтобы добиться его согласия на примирение с сыновьями. Воспользовавшись чрезмерной доверчивостью короля, он не терял даром времени. Папа изучал расположение его войск, подстрекал полководцев к измене, прибегая к посулам и угрозам.
В ту же ночь, когда Григорий отбыл из лагеря, солдаты перешли на сторону Лотаря, и Людовик, охваченный отчаянием, сраженный чудовищной изменой, сдался.
Но Григорий этим не удовлетворился: жажда мести вспыхнула в нем еще сильнее, когда он узнал, что при встрече с отцом сыновья Людовика еще оказывают ему какой-то почет.
Папа настоял на том, чтобы сыновья объявили Людовика пленником и лишили королевского звания. Облачив короля в покаянную рубаху, они заставили его в присутствии многочисленной толпы открыто покаяться во всех преступлениях, которые он якобы совершил против своих сыновей. После этого Лотарь заточил отца в монастырь и сам занял престол.
Организовав и освятив захват власти, Григорий с триумфом вернулся в Италию.
Однако спустя некоторое время подданные, возмущенные поведением Лотаря, восстали против него и возвратили трон Людовику.
Старый король в свою очередь захотел отомстить первосвященнику. Что ж, согласимся, желание вызвано чувствами, вполне нам понятными. К сожалению, вместо того чтобы самому отправиться в Рим расправиться с трусливым мошенником, Людовик, по наивности, послал своих представителей, препоручив им расследовать, участвовал ли Григорий в заговоре его сыновей. Святой отец, разумеется, разразился клятвами, отрицая свою причастность к этому делу.
Черт возьми! Его клятвы ровно ничего не стоили, как и клятвы его коллег!
Григорий присягнул на святом евангелии, что им руководили самые благие намерения, заверял Людовика в преданности, предлагал свои услуги против его сыновей, называя их мятежниками, осыпал посланцев подарками.
Небольшие подарки укрепляют дружбу!
Людовик Благочестивый — кстати, он действительно оправдывает свое прозвище — имел слабость все простить и сыновьям и папе. Позже он зашел в своей милости так далеко, что обещал оказать даже помощь святому престолу против Лотаря, когда Лотарь, возмущенный новым предательством папы, приказал своим офицерам жестоко расправиться со служителями католической церкви и самим папой.
Григорий вскоре умер. Не то бы он, несомненно, проявил свою чрезмерную доброту по отношению к французскому монарху, разыграв с ним очередной грязный трюк.
Вот каких шулеров предлагает духовенство почитать своим безропотным овцам! А папа Пий девятый распространяет декрет о непогрешимости папы! Даже и этого списка достаточно, чтобы создать отличный музей всех видов порока!
Мы перечислим только самые главные его «подвиги». По словам Папеброка, Григория четвертого подозревали в убийстве своего предшественника. Надо отметить, что почтенного Папеброка никак нельзя причислить к врагам святого престола: этот бельгийский иезуит, родившийся в 1628 году, закончил большую часть «Acta sanctorum» («Жития святых»), начатых Болландом. «Римляне, — говорит историк, — боясь вызвать гнев французского короля Людовика Благочестивого, не соглашались на избрание Григория и отправили к нему послов с просьбой назначить представителей, которые должны проверить законность избрания нового папы. Когда французские послы прибыли в святой город, Григорий осыпал их дарами и получил благословение на тиару. Однако через некоторое время король, возмущенный поведением первосвященника, написал ему гневное письмо, в котором, угрожая Григорию низложением, намекал на его избрание, добытое им путем интриг и насилий; кроме того, король весьма сурово предложил ему немедленно прекратить все любовные похождения и оргии и в корне изменить весь образ жизни, дабы искупить свое прошлое».
Григорий не поскупился на обещания, но, затаив обиду, поклялся отомстить Людовику Благочестивому.
Мы увидим, что ему удалось сдержать свою клятву. Вскоре король отдал распоряжение своим послам проверить со всей беспристрастностью жалобу аббата обители святой Марии. Аббат обвинял предшественников Григория четвертого — Адриана и Льва — в присвоении пяти крупных земельных участков. Разобравшись в этом деле, представители короля постановили, чтобы римский двор вернул поместья, которые он незаконно присвоил.
Приговор, справедливость которого невозможно было опровергнуть, привел Григория в исступление. Он начал действовать, и вскоре ему удалось натравить сыновей Людовика Благочестивого на отца. Когда же Лотарь открыто объявил о своем выступлении против Людовика, папа сразу же прибыл во Францию, чтобы оказать поддержку принцу.
Следуя евангельским заветам, он, как истинный миротворец, прибыл в лагерь к Людовику, будто бы для того, чтобы добиться его согласия на примирение с сыновьями. Воспользовавшись чрезмерной доверчивостью короля, он не терял даром времени. Папа изучал расположение его войск, подстрекал полководцев к измене, прибегая к посулам и угрозам.
В ту же ночь, когда Григорий отбыл из лагеря, солдаты перешли на сторону Лотаря, и Людовик, охваченный отчаянием, сраженный чудовищной изменой, сдался.
Но Григорий этим не удовлетворился: жажда мести вспыхнула в нем еще сильнее, когда он узнал, что при встрече с отцом сыновья Людовика еще оказывают ему какой-то почет.
Папа настоял на том, чтобы сыновья объявили Людовика пленником и лишили королевского звания. Облачив короля в покаянную рубаху, они заставили его в присутствии многочисленной толпы открыто покаяться во всех преступлениях, которые он якобы совершил против своих сыновей. После этого Лотарь заточил отца в монастырь и сам занял престол.
Организовав и освятив захват власти, Григорий с триумфом вернулся в Италию.
Однако спустя некоторое время подданные, возмущенные поведением Лотаря, восстали против него и возвратили трон Людовику.
Старый король в свою очередь захотел отомстить первосвященнику. Что ж, согласимся, желание вызвано чувствами, вполне нам понятными. К сожалению, вместо того чтобы самому отправиться в Рим расправиться с трусливым мошенником, Людовик, по наивности, послал своих представителей, препоручив им расследовать, участвовал ли Григорий в заговоре его сыновей. Святой отец, разумеется, разразился клятвами, отрицая свою причастность к этому делу.
Черт возьми! Его клятвы ровно ничего не стоили, как и клятвы его коллег!
Григорий присягнул на святом евангелии, что им руководили самые благие намерения, заверял Людовика в преданности, предлагал свои услуги против его сыновей, называя их мятежниками, осыпал посланцев подарками.
Небольшие подарки укрепляют дружбу!
Людовик Благочестивый — кстати, он действительно оправдывает свое прозвище — имел слабость все простить и сыновьям и папе. Позже он зашел в своей милости так далеко, что обещал оказать даже помощь святому престолу против Лотаря, когда Лотарь, возмущенный новым предательством папы, приказал своим офицерам жестоко расправиться со служителями католической церкви и самим папой.
Григорий вскоре умер. Не то бы он, несомненно, проявил свою чрезмерную доброту по отношению к французскому монарху, разыграв с ним очередной грязный трюк.
Вот каких шулеров предлагает духовенство почитать своим безропотным овцам! А папа Пий девятый распространяет декрет о непогрешимости папы! Даже и этого списка достаточно, чтобы создать отличный музей всех видов порока!
СВИНОЕ РЫЛО.
Oporci, что означает Свиное рыло, — так звали папу, сменившего Григория четвертого. После избрания он поторопился изменить свое имя на Сергия. С тех пор вошло в обычай менять имя, вступая на святой престол.
Сергий второй был, говорят, неплохим человеком, но, к несчастью, у него был брат Бенедикт; этот брат, облеченный административной властью, замучил людей своим лихоимством.
Шулер он был отъявленный, украсть или ограбить он мог со столь же спокойной совестью, как другой человек подает милостыню.
Бенедикт продавал с публичных торгов звания епископов, и тот, кто платил больше, одерживал победу. Если папы не бесчинствуют сами — безобразничают их близкие!
И в том и в другом случае те, кто пребывает под папской эгидой, ничего не теряют.
В отношении Льва четвертого, преемника Сергия второго, мнения разделились.
Большинство католических авторов превозносили его добродетель; другие же, не менее просвещенные писатели, утверждали, что святой отец основал женский монастырь в собственном доме и проводил время в самых гнусных оргиях. Его обвиняли в омерзительной скаредности, ссылаясь на свидетельство знаменитого аббата Луи де Феррье. Этот аббат рассказывает, что, перед тем как отправиться в Рим послом, он должен был запастись богатейшими дарами, «ибо без этой необходимой предосторожности невозможно и приблизиться к Льву четвертому».
В ту эпоху в Риме считалось вполне естественным, что сановники церкви запускали руку в карман своих подчиненных. Лев четвертый, как пиявка, высасывал из народа последние соки и тратил огромные суммы на свои чудовищные пиршества.
Римский народ изнывал в нищете, в то время как папа Лев реставрировал церковь святого Петра, разрушенную арабами. Он скупал драгоценные ткани, балдахины, ковры, гобелены; покрыл золотом кресты, сосуды и подсвечники; водрузил на мнимой гробнице святого Петра золотую плиту, украшенную драгоценными камнями, увековечив на барельефе свой и королевский портреты. Гробницу обрамлял широкий серебряный бордюр редчайшей резьбы. Однако все перекрывала огромная дарохранительница из серебра, весом в тысячу шестьсот фунтов.
Трогательный пример христианского бескорыстия!
В общем итоге на украшение церкви святого Петра и награды ее священникам папа истратил три тысячи восемьсот шестьдесят ливров серебром и около двух тысяч золотом.
Несчастным, добывающим хлеб в поте лица своего, испытывающим куда больше лишений, нежели положено терпеть человеку за грехи прародителя нашего Адама, первосвященник обещал царство небесное, ежели они будут покорны…
Посему вооружитесь терпением!
Сергий второй был, говорят, неплохим человеком, но, к несчастью, у него был брат Бенедикт; этот брат, облеченный административной властью, замучил людей своим лихоимством.
Шулер он был отъявленный, украсть или ограбить он мог со столь же спокойной совестью, как другой человек подает милостыню.
Бенедикт продавал с публичных торгов звания епископов, и тот, кто платил больше, одерживал победу. Если папы не бесчинствуют сами — безобразничают их близкие!
И в том и в другом случае те, кто пребывает под папской эгидой, ничего не теряют.
МОНАХИНИ И СВЯТОЙ ОТЕЦ.
В отношении Льва четвертого, преемника Сергия второго, мнения разделились.
Большинство католических авторов превозносили его добродетель; другие же, не менее просвещенные писатели, утверждали, что святой отец основал женский монастырь в собственном доме и проводил время в самых гнусных оргиях. Его обвиняли в омерзительной скаредности, ссылаясь на свидетельство знаменитого аббата Луи де Феррье. Этот аббат рассказывает, что, перед тем как отправиться в Рим послом, он должен был запастись богатейшими дарами, «ибо без этой необходимой предосторожности невозможно и приблизиться к Льву четвертому».
В ту эпоху в Риме считалось вполне естественным, что сановники церкви запускали руку в карман своих подчиненных. Лев четвертый, как пиявка, высасывал из народа последние соки и тратил огромные суммы на свои чудовищные пиршества.
Римский народ изнывал в нищете, в то время как папа Лев реставрировал церковь святого Петра, разрушенную арабами. Он скупал драгоценные ткани, балдахины, ковры, гобелены; покрыл золотом кресты, сосуды и подсвечники; водрузил на мнимой гробнице святого Петра золотую плиту, украшенную драгоценными камнями, увековечив на барельефе свой и королевский портреты. Гробницу обрамлял широкий серебряный бордюр редчайшей резьбы. Однако все перекрывала огромная дарохранительница из серебра, весом в тысячу шестьсот фунтов.
Трогательный пример христианского бескорыстия!
В общем итоге на украшение церкви святого Петра и награды ее священникам папа истратил три тысячи восемьсот шестьдесят ливров серебром и около двух тысяч золотом.
Несчастным, добывающим хлеб в поте лица своего, испытывающим куда больше лишений, нежели положено терпеть человеку за грехи прародителя нашего Адама, первосвященник обещал царство небесное, ежели они будут покорны…
Посему вооружитесь терпением!
ПАПЕССА ИОАННА.
Несмотря на энергичные протесты некоторых фанатиков, существование папессы Иоанны установлено и неопровержимо доказано. Сменив Льва четвертого, она восседала на святом престоле под именем Иоанна восьмого около двух лет.
Чтобы не обнаружить своего пола, она была вынуждена сохранять в строжайшей тайне свои любовные похождения и благодаря этому завоевала безупречную репутацию среди населения; слава о ее высокой добродетели так прочно утвердилась в Риме, что ее единодушно избрали папой.
Впрочем, она занимает достойное место среди жестоких и порочных пап, ибо добродетель ее не что иное, как маска, которую она лицемерно носила с самых ранних лет, дабы утолить свое необузданное честолюбие.
Смерть Иоанны была трагична: в день вознесения, которое, как обычно, знаменуется крестным ходом, папесса в парадном облачении первосвятителя, в порфире, во главе процессии верхом на коне, согласно установленному ритуалу, окруженная свитой епископов и сановников, вельможами и многотысячной толпой, торжественно направилась в базилику святого Петра.
По пути родовые схватки одолели ее с такой силой, что она упала с лошади.
Терзаясь, она каталась по земле и издавала нечеловеческие вопли. Наконец, разорвав покрывавшие ее священные одежды, в страшных конвульсиях она разрешилась от бремени.
Рассвирепевшие священники не только не позволили оказать ей помощь, но, окружив ее плотной цепью, как бы желая укрыть от любопытных взоров толпы, проклинали, осыпали грязными ругательствами, пока она не испустила дух.
Во время ее предсмертной агонии эти изверги задушили ребенка, которого она произвела на свет.
Главный аргумент христианских писателей, настойчиво отрицавших существование папессы Иоанны, основан на том, что бог никогда не допустил бы такого вопиющего позора и потому престол святого Петра, учрежденный самим Иисусом, не могла занимать распутная девка.
Довод, конечно, солидный?
Нам остается только повторить тот самый вопрос, который некогда задал историк Морис Лашатр: «Как мог терпеть создатель все преступления, богохульства и гнусности епископов Рима?.. Как мог творец допустить, что святой престол растоптали в грязи папы-еретики, вероотступники, блудодеи и убийцы?» Бароний, один из самых рьяных защитников папства, вынужден признать, что папы Бонифаций шестой и Стефан седьмой являются мерзкими извергами, опозорившими своими деяниями дом господень; он их обвиняет в том, что они превзошли самых жестоких гонителей церкви.
Епископ Женебрар утверждает, что «в течение двух веков святой престол занимали чудовищно распутные папы, их следовало бы называть апостатическими, а не апостолическими; церковными делами управляли женщины, престол первосвященника все эти годы находился в спальне куртизанки». И действительно, Теодора и Мароция, наглые блудницы, фактически распоряжались всем Римом как хотели: они сажали на трон святого Петра своих возлюбленных или сыновей, и летопись сообщает об этих женщинах такие возмутительные подробности, что ваш покорный слуга не рискует их привести.
Чтобы не обнаружить своего пола, она была вынуждена сохранять в строжайшей тайне свои любовные похождения и благодаря этому завоевала безупречную репутацию среди населения; слава о ее высокой добродетели так прочно утвердилась в Риме, что ее единодушно избрали папой.
Впрочем, она занимает достойное место среди жестоких и порочных пап, ибо добродетель ее не что иное, как маска, которую она лицемерно носила с самых ранних лет, дабы утолить свое необузданное честолюбие.
Смерть Иоанны была трагична: в день вознесения, которое, как обычно, знаменуется крестным ходом, папесса в парадном облачении первосвятителя, в порфире, во главе процессии верхом на коне, согласно установленному ритуалу, окруженная свитой епископов и сановников, вельможами и многотысячной толпой, торжественно направилась в базилику святого Петра.
По пути родовые схватки одолели ее с такой силой, что она упала с лошади.
Терзаясь, она каталась по земле и издавала нечеловеческие вопли. Наконец, разорвав покрывавшие ее священные одежды, в страшных конвульсиях она разрешилась от бремени.
Рассвирепевшие священники не только не позволили оказать ей помощь, но, окружив ее плотной цепью, как бы желая укрыть от любопытных взоров толпы, проклинали, осыпали грязными ругательствами, пока она не испустила дух.
Во время ее предсмертной агонии эти изверги задушили ребенка, которого она произвела на свет.
Главный аргумент христианских писателей, настойчиво отрицавших существование папессы Иоанны, основан на том, что бог никогда не допустил бы такого вопиющего позора и потому престол святого Петра, учрежденный самим Иисусом, не могла занимать распутная девка.
Довод, конечно, солидный?
Нам остается только повторить тот самый вопрос, который некогда задал историк Морис Лашатр: «Как мог терпеть создатель все преступления, богохульства и гнусности епископов Рима?.. Как мог творец допустить, что святой престол растоптали в грязи папы-еретики, вероотступники, блудодеи и убийцы?» Бароний, один из самых рьяных защитников папства, вынужден признать, что папы Бонифаций шестой и Стефан седьмой являются мерзкими извергами, опозорившими своими деяниями дом господень; он их обвиняет в том, что они превзошли самых жестоких гонителей церкви.
Епископ Женебрар утверждает, что «в течение двух веков святой престол занимали чудовищно распутные папы, их следовало бы называть апостатическими, а не апостолическими; церковными делами управляли женщины, престол первосвященника все эти годы находился в спальне куртизанки». И действительно, Теодора и Мароция, наглые блудницы, фактически распоряжались всем Римом как хотели: они сажали на трон святого Петра своих возлюбленных или сыновей, и летопись сообщает об этих женщинах такие возмутительные подробности, что ваш покорный слуга не рискует их привести.