Страница:
От всех этих тонкостей и бог может потерять голову! Представьте себе положение господа, когда в одно прекрасное утро он находит в своей обширной почте две молитвы следующего содержания:
ПЕРВАЯ МОЛИТВА.
Милосердный и возлюбленный господь бог мой! Я собираюсь захватить с моими доблестными войсками королевство моего кузена Зет. Уповаю на твою помощь. Даруй мне силы изничтожить всех его солдат!! Твой сын и раб король Икс и прочее, и прочее…
Прародитель мой! Любовь моя безгранична к тебе, и потому внемли моим молитвам: мой кузен Икс, молодой отрок, возымел желание помериться силами с моими войсками.
Сердце мое возликует, если чело мое украсится лаврами. Будь милосерден и даруй мне победу над этим хвастуном. Да исполнится молитва моя, но не раньше, чем две армии в поединке истребят друг друга, ибо, чем больше убитых, тем значительней победа.
Твой… К твоему милосердию… В помыслах о тебе… Король Зет и прочее, и прочее…
«Черт побери, — говорит Саваоф, — что же предпринять, чтобы ублажить двух монархов? Эти скоты, расплодившись по земле, заводят меня в тупик, уповая на мое всемогущество! Ей-богу, пусть сами распутываются! Не стану вмешиваться в их дела!» Каков бы ни был исход, имеет ли право побежденный обвинять бога, что тот не внял его молитвам?
Разумеется, нет!
Вы видите, как беспристрастно мы оцениваем положение Саваофа. Разрешите же нам добавить, что битва состоялась, и, по всем признакам, бог нисколько не повинен в победе солдат святого отца над сарацинами.
Да и сам первосвященник, видимо, не очень-то рассчитывал на божественную помощь в своих бранных делах: он заранее построил в боевом порядке свои войска, укрепил берег стрелками, помешав кораблям противника доставить подкрепление.
Обычно язычники просто захватывают своих врагов в плен. Христиане же этим не довольствуются — религия повелевает устроить великое кровавое пиршество в ознаменование победы над неверными. И даже когда сарацины были перебиты, войска первосвященника предали всю местность огню и мечу. Дележ огромной военной добычи происходил тут же на поле брани. Самому папе досталась, представьте… жена сарацинского вождя, женщина порази — тельной красоты.
Святой отец слыл первостатейным распутником. Возможно, он отдавал предпочтение юношам, впрочем, он не отказывался и от прекрасного пола. Но ни одного поцелуя не сорвал он с губ прелестной сарацинки. Жестокость этого изверга была сильнее, чем похотливость. Схватив обеими руками огромную саблю, он одним ударом обезглавил пленницу.
После этого наместник святого Петра обыскал труп, сорвал золотой обруч и драгоценности с тюрбана, украшавшего жертву…
ВТОРАЯ МОЛИТВА.
Прародитель мой! Любовь моя безгранична к тебе, и потому внемли моим молитвам: мой кузен Икс, молодой отрок, возымел желание помериться силами с моими войсками.
Сердце мое возликует, если чело мое украсится лаврами. Будь милосерден и даруй мне победу над этим хвастуном. Да исполнится молитва моя, но не раньше, чем две армии в поединке истребят друг друга, ибо, чем больше убитых, тем значительней победа.
Твой… К твоему милосердию… В помыслах о тебе… Король Зет и прочее, и прочее…
«Черт побери, — говорит Саваоф, — что же предпринять, чтобы ублажить двух монархов? Эти скоты, расплодившись по земле, заводят меня в тупик, уповая на мое всемогущество! Ей-богу, пусть сами распутываются! Не стану вмешиваться в их дела!» Каков бы ни был исход, имеет ли право побежденный обвинять бога, что тот не внял его молитвам?
Разумеется, нет!
Вы видите, как беспристрастно мы оцениваем положение Саваофа. Разрешите же нам добавить, что битва состоялась, и, по всем признакам, бог нисколько не повинен в победе солдат святого отца над сарацинами.
Да и сам первосвященник, видимо, не очень-то рассчитывал на божественную помощь в своих бранных делах: он заранее построил в боевом порядке свои войска, укрепил берег стрелками, помешав кораблям противника доставить подкрепление.
Обычно язычники просто захватывают своих врагов в плен. Христиане же этим не довольствуются — религия повелевает устроить великое кровавое пиршество в ознаменование победы над неверными. И даже когда сарацины были перебиты, войска первосвященника предали всю местность огню и мечу. Дележ огромной военной добычи происходил тут же на поле брани. Самому папе досталась, представьте… жена сарацинского вождя, женщина порази — тельной красоты.
Святой отец слыл первостатейным распутником. Возможно, он отдавал предпочтение юношам, впрочем, он не отказывался и от прекрасного пола. Но ни одного поцелуя не сорвал он с губ прелестной сарацинки. Жестокость этого изверга была сильнее, чем похотливость. Схватив обеими руками огромную саблю, он одним ударом обезглавил пленницу.
После этого наместник святого Петра обыскал труп, сорвал золотой обруч и драгоценности с тюрбана, украшавшего жертву…
КАК ОСТАНОВИТЬ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ.
Разумеется, заголовок звучит, мягко выражаясь, немного наивно. Но удивляться нечему — мы сообщаем исторические эпизоды, заимствованные нами из церковной летописи, и вполне естественно, нам приходится попеременно сталкиваться то с чудовищным преступлением, то с неслыханным образчиком глупости. Это неизбежно!
Вслед за крупной победой, одержанной Бенедиктом восьмым над сарацинами, в Риме произошло землетрясение. Случилось это в страстную пятницу, причем весьма знаменательно, что верующие почувствовали первые толчки в момент поклонения кресту.
Почему земля вздумала колебаться, повергая благочестивых римлян в ужас, в тот самый момент, когда народ распростерся ниц перед распятием?
На этот вопрос святейший отец, не колеблясь, дал разумный ответ: ниспослав такое бедствие, господь показал, что он гневается на людей, оскорбивших его в столь скорбные дни.
Оставалось лишь найти виновных. За этим дело не стало. Бенедикт объявил, что, по его сведениям, в тот самый час, когда благочестивые христиане поклонялись кресту, евреи совершали свои религиозные церемонии в синагоге. Небесный гнев могли вызвать только эти несчастные нехристи! Надо их подвергнуть суду и покарать!
Впрочем, зачем же их судить? Разве папа не является непогрешимым?.. И Бенедикт обнародовал декрет, приговоривший к обезглавливанию всех римских евреев. Их немедленно привели на лобное место и передали в руки палачу.
Ужасно, не правда ли?
Предыдущие главы нас, конечно, ко многому подготовили, и все же человеческий разум не может примириться с подобными фактами. Начинаешь даже надеяться, уж не преувеличены ли эти сведения или, может, они и вовсе ошибочны? Увы! Мы говорим на этих страницах только о реальных событиях, очищенных от всякого налета легендарности. Мы, правда, боремся с папизмом, но боремся честным оружием. Мы говорим: вот она, ваша церковь, хотите знать, чего она стоит? Познакомьтесь с теми, кто ее возглавляет (воры, убийцы, педерасты — все они таковы или почти все…
Простите, среди них есть еще и деятели, вроде папы Пия девятого, но с ним вы познакомитесь позже). Возвратимся к землетрясению. Оно прекратилось после избиения евреев. Может, вы думаете, что церковные историки, повествуя об этом эпизоде, ищут смягчающих обстоятельств, пытаясь объяснить это кошмарное мероприятие? Что за вздор! Они прославляют первосвященника! И с потрясающим хладнокровием добавляют:
«После их казни ветер утих и земля не испытывала больше ужасных колебаний, которые раньше сотрясали святой город».
Невозможно найти более наглую апологию гнусного преступления.
Вслед за крупной победой, одержанной Бенедиктом восьмым над сарацинами, в Риме произошло землетрясение. Случилось это в страстную пятницу, причем весьма знаменательно, что верующие почувствовали первые толчки в момент поклонения кресту.
Почему земля вздумала колебаться, повергая благочестивых римлян в ужас, в тот самый момент, когда народ распростерся ниц перед распятием?
На этот вопрос святейший отец, не колеблясь, дал разумный ответ: ниспослав такое бедствие, господь показал, что он гневается на людей, оскорбивших его в столь скорбные дни.
Оставалось лишь найти виновных. За этим дело не стало. Бенедикт объявил, что, по его сведениям, в тот самый час, когда благочестивые христиане поклонялись кресту, евреи совершали свои религиозные церемонии в синагоге. Небесный гнев могли вызвать только эти несчастные нехристи! Надо их подвергнуть суду и покарать!
Впрочем, зачем же их судить? Разве папа не является непогрешимым?.. И Бенедикт обнародовал декрет, приговоривший к обезглавливанию всех римских евреев. Их немедленно привели на лобное место и передали в руки палачу.
Ужасно, не правда ли?
Предыдущие главы нас, конечно, ко многому подготовили, и все же человеческий разум не может примириться с подобными фактами. Начинаешь даже надеяться, уж не преувеличены ли эти сведения или, может, они и вовсе ошибочны? Увы! Мы говорим на этих страницах только о реальных событиях, очищенных от всякого налета легендарности. Мы, правда, боремся с папизмом, но боремся честным оружием. Мы говорим: вот она, ваша церковь, хотите знать, чего она стоит? Познакомьтесь с теми, кто ее возглавляет (воры, убийцы, педерасты — все они таковы или почти все…
Простите, среди них есть еще и деятели, вроде папы Пия девятого, но с ним вы познакомитесь позже). Возвратимся к землетрясению. Оно прекратилось после избиения евреев. Может, вы думаете, что церковные историки, повествуя об этом эпизоде, ищут смягчающих обстоятельств, пытаясь объяснить это кошмарное мероприятие? Что за вздор! Они прославляют первосвященника! И с потрясающим хладнокровием добавляют:
«После их казни ветер утих и земля не испытывала больше ужасных колебаний, которые раньше сотрясали святой город».
Невозможно найти более наглую апологию гнусного преступления.
ЧИСТИЛИЩЕ В СИЦИЛИИ.
Бенедикт восьмой, которого вовсе нельзя считать образцом благочестия, все же решил хоть как-то обуздать распущенный клир. Почтенный апостол, несомненно, завидовал своим подчиненным и хотел отобрать у них всех любовниц… — иначе чем объяснить внезапное пробуждение нравственности у его святейшества?
В 1020 году он созвал в Павии собор и, несмотря на противодействие многих прелатов, добился, чтобы было принято постановление, согласно которому все духовенство, как черное, так и белое, лишалось права жениться или иметь сожительниц.
Генрих второй по просьбе первосвященника утвердил этот декрет, нарушителю грозил духовный и уголовный суд.
Сразу же отметим: разгул духовенства нисколько не уменьшился после декрета; никакие угрозы не помогли, и священники даже не считали нужным скрывать свои похождения. Как и до указа, церковники публично предавались разврату, чувствуя себя в полной безопасности. Да и как могло быть иначе? Ведь для того, чтобы осуществить на деле обнародованный указ, пришлось бы осудить все духовенство целиком. Все алтари опустели бы сразу. Что, несомненно, было бы крайне огорчительно!
Бенедикт восьмой умер в начале 1024 года. Католические историки вполне серьезно сообщают, что после смерти он несколько раз являлся разным лицам с просьбой поминать его в молитвах. Какой же репутацией пользовался достопочтенный папа, если даже благочестивые церковники не считали его достойным сразу попасть в рай!
Летописец Платина уверяет, что какой-то прелат видел скелет святого отца Бенедикта в папском облачении, который мчался куда-то на черном жеребце. Епископ спросил его, куда он спешит, в ответ призрак крепко обхватил епископа, поднял с земли и перенес к месту, где были спрятаны сокровища. Он приказал епископу раздать все сокровища беднякам, дабы облегчить страдания, которые он, Бенедикт, испытывает в загробном мире за свои преступления. Сигеберт и Петр Дамиани также утверждают, что однажды мертвец явился к своему преемнику и просил молиться за него, дабы смягчить пламя чистилища, на которое он был осужден за свои злодеяния; о масштабе преступлений можно судить по тому, что срок пребывания папы в чистилище был определен в тысячу лет.
Все эти легенды, однако, по своей комичности намного уступают басне Винцента из Бове, жившего двести лет спустя после смерти Бенедикта восьмого и выполнявшего функции чтеца у короля Людовика Святого.
Винцент торжественно заверял, что божественный приговор Бенедикту был условным и что один из клюнийских монахов получил откровение от самой пречистой девы, согласно которому «папу Бенедикта могли освободить от мук молитвы монахов Клюнийского монастыря и заслуги их аббата — святого Одиллона».
Значит, бог-отец, которого священники рисуют грозным судьей, не является таким уж неумолимым? Представьте себе, что на суд к нему является христианин, отягощенный преступлениями.
— Как зовут тебя? — спрашивает его всевышний.
— Бенедикт восьмой, праведный судья.
— Ты обвиняешься в том, что воровал, убивал, совращал и насиловал, преступал все законы божеские и человеческие. Что ты скажешь в свое оправдание?
— Ничего, праведный судья.
— Отлично! Я приговариваю тебя к тысяче годам чистилища. Хочешь ли ты что-либо возразить против приговора? Отвечай. Каковы твои соображения по этому поводу?
— Я просил бы о том, чтобы наказание отбывалось мною на земле, в этой юдоли слез…
— Которую ты превратил в мусорную свалку?
— Господи, каждый делает, что в его силах.
— Так ты надеешься, что я верну тебя туда, где ты совершил столько мерзостей?
Никогда в жизни. Все, что я могу сделать, — это осудить тебя условно. Если клюнийские монахи будут молить меня о спасении твоей души, я завизирую тебе пропуск в рай. Но запомни: молитва наспех, в несколько строк, или жалкая обедня за двадцать су меня не удовлетворят. Ты получишь полное освобождение от наказания, если монахи будут молиться как следует: денно и нощно служить молебны, соблюдать посты и снова молиться.
— Словом, они должны задобрить вас?
— Вот именно. Мой тебе совет: обратись к святой деве и проси ее стать твоей заступницей. Пречистая дева милосердна, и я склонен думать, монахи достаточно галантны и не откажут в просьбе прекрасной даме… что я говорю — молодой девушке, ибо материнство нисколько не испортило цветка ее невинности.
Этот гротесковый диалог в действительности является точным пересказом торжественного заявления Винцента из Бове. Это даже не пародия, а всего лишь шарж, который подчеркивает детали, но не искажает их. Он показывает, что церковные басни, которыми священнослужители пичкают верующих, являются, по существу, не чем иным, как грандиозной буффонадой.
По словам Винцента, после явления пречистой девы клюнийские монахи удвоили молитвенное рвение и добились освобождения Бенедикта восьмого. «И тогда, — добавляет Винцент, — покойный первосвященник сам явился в аббатство поблагодарить за спасение. В один прекрасный день, когда монахи стояли на молитве в храме, Бенедикт восьмой, представ перед ними, сообщил о своем выходе из пламени Этны и описал божественные радости, которыми он наслаждался в небесном Иерусалиме».
Итак, приговоренные к чистилищу выходят из самого кратера и попадают прямо в рай! Какие счастливцы, эти жители Сицилии: на их острове находится само чистилище, а они, вероятно, и не догадываются о своем счастье!
В 1020 году он созвал в Павии собор и, несмотря на противодействие многих прелатов, добился, чтобы было принято постановление, согласно которому все духовенство, как черное, так и белое, лишалось права жениться или иметь сожительниц.
Генрих второй по просьбе первосвященника утвердил этот декрет, нарушителю грозил духовный и уголовный суд.
Сразу же отметим: разгул духовенства нисколько не уменьшился после декрета; никакие угрозы не помогли, и священники даже не считали нужным скрывать свои похождения. Как и до указа, церковники публично предавались разврату, чувствуя себя в полной безопасности. Да и как могло быть иначе? Ведь для того, чтобы осуществить на деле обнародованный указ, пришлось бы осудить все духовенство целиком. Все алтари опустели бы сразу. Что, несомненно, было бы крайне огорчительно!
Бенедикт восьмой умер в начале 1024 года. Католические историки вполне серьезно сообщают, что после смерти он несколько раз являлся разным лицам с просьбой поминать его в молитвах. Какой же репутацией пользовался достопочтенный папа, если даже благочестивые церковники не считали его достойным сразу попасть в рай!
Летописец Платина уверяет, что какой-то прелат видел скелет святого отца Бенедикта в папском облачении, который мчался куда-то на черном жеребце. Епископ спросил его, куда он спешит, в ответ призрак крепко обхватил епископа, поднял с земли и перенес к месту, где были спрятаны сокровища. Он приказал епископу раздать все сокровища беднякам, дабы облегчить страдания, которые он, Бенедикт, испытывает в загробном мире за свои преступления. Сигеберт и Петр Дамиани также утверждают, что однажды мертвец явился к своему преемнику и просил молиться за него, дабы смягчить пламя чистилища, на которое он был осужден за свои злодеяния; о масштабе преступлений можно судить по тому, что срок пребывания папы в чистилище был определен в тысячу лет.
Все эти легенды, однако, по своей комичности намного уступают басне Винцента из Бове, жившего двести лет спустя после смерти Бенедикта восьмого и выполнявшего функции чтеца у короля Людовика Святого.
Винцент торжественно заверял, что божественный приговор Бенедикту был условным и что один из клюнийских монахов получил откровение от самой пречистой девы, согласно которому «папу Бенедикта могли освободить от мук молитвы монахов Клюнийского монастыря и заслуги их аббата — святого Одиллона».
Значит, бог-отец, которого священники рисуют грозным судьей, не является таким уж неумолимым? Представьте себе, что на суд к нему является христианин, отягощенный преступлениями.
— Как зовут тебя? — спрашивает его всевышний.
— Бенедикт восьмой, праведный судья.
— Ты обвиняешься в том, что воровал, убивал, совращал и насиловал, преступал все законы божеские и человеческие. Что ты скажешь в свое оправдание?
— Ничего, праведный судья.
— Отлично! Я приговариваю тебя к тысяче годам чистилища. Хочешь ли ты что-либо возразить против приговора? Отвечай. Каковы твои соображения по этому поводу?
— Я просил бы о том, чтобы наказание отбывалось мною на земле, в этой юдоли слез…
— Которую ты превратил в мусорную свалку?
— Господи, каждый делает, что в его силах.
— Так ты надеешься, что я верну тебя туда, где ты совершил столько мерзостей?
Никогда в жизни. Все, что я могу сделать, — это осудить тебя условно. Если клюнийские монахи будут молить меня о спасении твоей души, я завизирую тебе пропуск в рай. Но запомни: молитва наспех, в несколько строк, или жалкая обедня за двадцать су меня не удовлетворят. Ты получишь полное освобождение от наказания, если монахи будут молиться как следует: денно и нощно служить молебны, соблюдать посты и снова молиться.
— Словом, они должны задобрить вас?
— Вот именно. Мой тебе совет: обратись к святой деве и проси ее стать твоей заступницей. Пречистая дева милосердна, и я склонен думать, монахи достаточно галантны и не откажут в просьбе прекрасной даме… что я говорю — молодой девушке, ибо материнство нисколько не испортило цветка ее невинности.
Этот гротесковый диалог в действительности является точным пересказом торжественного заявления Винцента из Бове. Это даже не пародия, а всего лишь шарж, который подчеркивает детали, но не искажает их. Он показывает, что церковные басни, которыми священнослужители пичкают верующих, являются, по существу, не чем иным, как грандиозной буффонадой.
По словам Винцента, после явления пречистой девы клюнийские монахи удвоили молитвенное рвение и добились освобождения Бенедикта восьмого. «И тогда, — добавляет Винцент, — покойный первосвященник сам явился в аббатство поблагодарить за спасение. В один прекрасный день, когда монахи стояли на молитве в храме, Бенедикт восьмой, представ перед ними, сообщил о своем выходе из пламени Этны и описал божественные радости, которыми он наслаждался в небесном Иерусалиме».
Итак, приговоренные к чистилищу выходят из самого кратера и попадают прямо в рай! Какие счастливцы, эти жители Сицилии: на их острове находится само чистилище, а они, вероятно, и не догадываются о своем счастье!
ПИСЬМО ИИСУСА ХРИСТА.
Бенедикта восьмого на папском престоле сменил его брат Иоанн девятнадцатый.
Приблизительно в это же время умер Генрих второй, оставив корону Западной Римской империи Конраду. В 1027 году Конрад с супругой Жизелью прибыл в Рим, чтобы получить освящение от папы. На этой церемонии присутствовал Кнуд, король Англии и Дании, приехавший к святому отцу с жалобой на чрезмерные налоги, взимавшиеся римской курией с паломников его королевства, а также с требованием уменьшить суммы, вносимые его архиепископами в папскую казну.
Денежный вопрос являлся самым уязвимым местом Иоанна девятнадцатого. Непомерной жадностью и корыстолюбием он превзошел всех своих предшественников, а они, как известно, тоже не были образцом бескорыстия. Впрочем, ко многим первосвященникам Рима можно отнести эпиграмму: «Принимай, бери, воруй — вот три заветных слова у папы».
Никаких преград для него не существовало, когда речь шла об обогащении его казны.
Чтобы получить аудиенцию у его святейшества, верующие должны были преподносить папе не просто подарочек (как современным гетерам за честь позавтракать с ними под одной крышей), а настоящие дары. Чем крупнее подношение, тем лучше прием. Не только паломники королевства Кнуда страдали от непомерной алчности святого отца, паломникам других стран приходилось не легче.
Иоанн девятнадцатый делал деньги решительно из всего: из отпущений, из благословлений и даже из отлучений. Епископов очень раздражал меркантилизм папы.
Спустя некоторое время после коронации Конрада в Лиможе собрался съезд французских епископов, запретивший римскому двору давать отлученным отпущение грехов без ведома местных епископов.
Смысл этого запрещения был примерно таков: занимайтесь своей коммерцией сколько угодно, но будьте деликатны, предупреждайте нас, чтобы и мы имели какую-то прибыль с этого дела.
Собор обсуждал также меры по установлению порядка во Французском королевстве.
Дело в том, что после смерти ханжи Людовика Кроткого в империи Карла Великого началась полная анархия. Во Франции, Германии и Италии мелкие князьки воевали между собой, города подвергались разграблению, жителей безжалостно убивали, земледельцев, ремесленников, купцов преследовали как диких зверей. Народ непомерно страдал, а духовенству не было никакого дела до этого. И вдруг французские епископы проявили заботу о населении. Все объясняется очень просто: феодальные беспорядки ударили по казне. Во-первых, обнищание населения сильно отразилось на доходах церкви; во-вторых, алчные феодальные князьки дошли до того, что стали нападать на монастыри, сжигать храмы, убивать монахов, насиловать монахинь.
Вот почему епископы, собравшись в Лиможе, решили положить предел подвигам разнузданных феодалов.
Убедившись, что отлучением не очень запугаешь зазнавшихся герцогов и князьков, епископы решили заставить самого бога вмешаться в это дело. Было объявлено торжественное собрание, на которое приглашались верующие всей провинции. После обычных молитв и песнопений один из епископов обратился к огромной толпе со следующими словами:
— Братья мои, сообщаю вам великую новость: сам Иисус Христос в своем послании приказывает установить мир на земле. Я предлагаю вам выбрать представителей, которые убедились бы в подлинности письма, а затем мы ознакомим вас с волею бога.
Собор с ликованием встретил шарлатанское выступление. И тут же избрали комиссию из десяти епископов для проверки драгоценной корреспонденции. Говорят, что авгуры античного Рима не могли смотреть друг на друга без смеха; надо полагать, что и христианские прелаты, достойные преемники этих авгуров, затратили много усилий, чтобы сохранять серьезное выражение лица во время столь ответственной экспертизы!
Процедура длилась недолго. Подлинность подписи Иисуса Христа была признана непреложной, и на том же соборе епископы присягнули, что послание действительно упало с неба.
В итоге Лиможский собор предписал: разослать письмо по всем христианским церквам, чтобы все верующие, независимо от ранга, обязались следовать наставлениям и заповедям, посланным свыше.
Мудрено придумать что-либо более нелепое и непристойное, чем эти наставления.
Иисус Христос, которого позднее скопирует старый муж в «Декамероне» Боккаччо, предлагал в письме своего рода «календарь любви».
Говоря точнее, бог разрешал супругам исполнять супружеские обязанности лишь в определенные, точно указанные им дни.
Понедельник, например, объявлялся запретным днем для супружеских отношений.
Кроме того, предписывалось: в пятницу сидеть на воде и хлебе, в субботу воздерживаться от мяса. Запрещалось с оружием в руках мстить врагам, а также захватывать монастырское имущество. Наконец, послание строго определяло отношения между полами: мужчинам разрешалось молиться с женщинами, но не насиловать их!
Только не думайте, что все это хоть в малейшей степени является вымыслом. Я еще раз подчеркиваю: мною ничего не выдумано! Можно оспаривать мои оценки, но в отношении фактов я соблюдаю величайшую осторожность: не искажаю их и не преувеличиваю. Да и к чему? История церкви в ее подлинном виде достаточно полна цинизма, глупости и мерзости, чтобы служить сокрушительным обвинительным актом против христианства.
В каждой епархии верующих заставляли присягать на евангелии в верности предписаниям, содержащимся в послании Иисуса Христа. Наказания, которые грозили ослушникам, были достаточно серьезны, чтобы у кого-то возникло искушение спорить или не соглашаться. Речь шла не только об отлучении, но и о конфискации имущества, а также о лишении прав на христианское погребение. В крайнем случае еще можно было рискнуть и быть готовым к первому и последнему наказанию, но конфискация имущества страшна всем: и благочестивым христианам, и неверующим.
Не скрою, нас интересует, разумеется, вопрос, каким образом священники могли проверить соблюдение супругами «календаря любви»? Собирались ли они подсылать пономарей во все спальни духовных детей своих?
По сему поводу церковные авторы ничего не говорят, о чем мы искренне сожалеем.
Приблизительно в это же время умер Генрих второй, оставив корону Западной Римской империи Конраду. В 1027 году Конрад с супругой Жизелью прибыл в Рим, чтобы получить освящение от папы. На этой церемонии присутствовал Кнуд, король Англии и Дании, приехавший к святому отцу с жалобой на чрезмерные налоги, взимавшиеся римской курией с паломников его королевства, а также с требованием уменьшить суммы, вносимые его архиепископами в папскую казну.
Денежный вопрос являлся самым уязвимым местом Иоанна девятнадцатого. Непомерной жадностью и корыстолюбием он превзошел всех своих предшественников, а они, как известно, тоже не были образцом бескорыстия. Впрочем, ко многим первосвященникам Рима можно отнести эпиграмму: «Принимай, бери, воруй — вот три заветных слова у папы».
Никаких преград для него не существовало, когда речь шла об обогащении его казны.
Чтобы получить аудиенцию у его святейшества, верующие должны были преподносить папе не просто подарочек (как современным гетерам за честь позавтракать с ними под одной крышей), а настоящие дары. Чем крупнее подношение, тем лучше прием. Не только паломники королевства Кнуда страдали от непомерной алчности святого отца, паломникам других стран приходилось не легче.
Иоанн девятнадцатый делал деньги решительно из всего: из отпущений, из благословлений и даже из отлучений. Епископов очень раздражал меркантилизм папы.
Спустя некоторое время после коронации Конрада в Лиможе собрался съезд французских епископов, запретивший римскому двору давать отлученным отпущение грехов без ведома местных епископов.
Смысл этого запрещения был примерно таков: занимайтесь своей коммерцией сколько угодно, но будьте деликатны, предупреждайте нас, чтобы и мы имели какую-то прибыль с этого дела.
Собор обсуждал также меры по установлению порядка во Французском королевстве.
Дело в том, что после смерти ханжи Людовика Кроткого в империи Карла Великого началась полная анархия. Во Франции, Германии и Италии мелкие князьки воевали между собой, города подвергались разграблению, жителей безжалостно убивали, земледельцев, ремесленников, купцов преследовали как диких зверей. Народ непомерно страдал, а духовенству не было никакого дела до этого. И вдруг французские епископы проявили заботу о населении. Все объясняется очень просто: феодальные беспорядки ударили по казне. Во-первых, обнищание населения сильно отразилось на доходах церкви; во-вторых, алчные феодальные князьки дошли до того, что стали нападать на монастыри, сжигать храмы, убивать монахов, насиловать монахинь.
Вот почему епископы, собравшись в Лиможе, решили положить предел подвигам разнузданных феодалов.
Убедившись, что отлучением не очень запугаешь зазнавшихся герцогов и князьков, епископы решили заставить самого бога вмешаться в это дело. Было объявлено торжественное собрание, на которое приглашались верующие всей провинции. После обычных молитв и песнопений один из епископов обратился к огромной толпе со следующими словами:
— Братья мои, сообщаю вам великую новость: сам Иисус Христос в своем послании приказывает установить мир на земле. Я предлагаю вам выбрать представителей, которые убедились бы в подлинности письма, а затем мы ознакомим вас с волею бога.
Собор с ликованием встретил шарлатанское выступление. И тут же избрали комиссию из десяти епископов для проверки драгоценной корреспонденции. Говорят, что авгуры античного Рима не могли смотреть друг на друга без смеха; надо полагать, что и христианские прелаты, достойные преемники этих авгуров, затратили много усилий, чтобы сохранять серьезное выражение лица во время столь ответственной экспертизы!
Процедура длилась недолго. Подлинность подписи Иисуса Христа была признана непреложной, и на том же соборе епископы присягнули, что послание действительно упало с неба.
В итоге Лиможский собор предписал: разослать письмо по всем христианским церквам, чтобы все верующие, независимо от ранга, обязались следовать наставлениям и заповедям, посланным свыше.
Мудрено придумать что-либо более нелепое и непристойное, чем эти наставления.
Иисус Христос, которого позднее скопирует старый муж в «Декамероне» Боккаччо, предлагал в письме своего рода «календарь любви».
Говоря точнее, бог разрешал супругам исполнять супружеские обязанности лишь в определенные, точно указанные им дни.
Понедельник, например, объявлялся запретным днем для супружеских отношений.
Кроме того, предписывалось: в пятницу сидеть на воде и хлебе, в субботу воздерживаться от мяса. Запрещалось с оружием в руках мстить врагам, а также захватывать монастырское имущество. Наконец, послание строго определяло отношения между полами: мужчинам разрешалось молиться с женщинами, но не насиловать их!
Только не думайте, что все это хоть в малейшей степени является вымыслом. Я еще раз подчеркиваю: мною ничего не выдумано! Можно оспаривать мои оценки, но в отношении фактов я соблюдаю величайшую осторожность: не искажаю их и не преувеличиваю. Да и к чему? История церкви в ее подлинном виде достаточно полна цинизма, глупости и мерзости, чтобы служить сокрушительным обвинительным актом против христианства.
В каждой епархии верующих заставляли присягать на евангелии в верности предписаниям, содержащимся в послании Иисуса Христа. Наказания, которые грозили ослушникам, были достаточно серьезны, чтобы у кого-то возникло искушение спорить или не соглашаться. Речь шла не только об отлучении, но и о конфискации имущества, а также о лишении прав на христианское погребение. В крайнем случае еще можно было рискнуть и быть готовым к первому и последнему наказанию, но конфискация имущества страшна всем: и благочестивым христианам, и неверующим.
Не скрою, нас интересует, разумеется, вопрос, каким образом священники могли проверить соблюдение супругами «календаря любви»? Собирались ли они подсылать пономарей во все спальни духовных детей своих?
По сему поводу церковные авторы ничего не говорят, о чем мы искренне сожалеем.
ДОЛОЙ ТИРАНА!
Римляне с нетерпением ожидали конца владычества Иоанна девятнадцатого. Они ничего не имели против того, чтобы он каждую ночь окружал себя хороводом привлекательных девушек и юношей, доставляемых ему со всей щедростью божественного провидения; но необузданный деспотизм первосвященника принял столь невыносимую форму, что против папы был организован заговор.
Святой отец, вероятно, не питал особых иллюзий относительно своей популярности и никогда не появлялся один, без достопочтенной свиты. Тогда заговорщики решили прибегнуть к оружию и открыто восстать.
Когда многочисленная толпа окружила Латеранский дворец, Иоанн девятнадцатый, поняв, что сопротивление бессмысленно, бежал в Германию под защиту Конрада второго. Он не ошибся в своих расчетах: Конрад вскоре снова водворил его на святой престол, при помощи своих штыков, и Иоанн перед смертью еще успел насладиться местью и расправиться с заговорщиками.
Без преувеличения можно сказать, что Бенедикт девятый, едва успев освободиться от объятий кормилицы, стал преемником Иоанна девятнадцатого; во всяком случае, когда наступила нежная отроческая пора, ему помогли вскарабкаться на святой престол. Короче, ему минуло всего двенадцать лет.
Возраст не помешал ему проявить вскоре все пороки, которыми отличались самые распутные и жестокие его предшественники. Бенедикту девятому (настоящее имя его было Феофилакт) престол достался благодаря мошенничеству графов Тосканелли; знатные разбойники добились его избрания путем интриг, подкупа и угроз.
Император Конрад второй из политических соображений покровительствовал этим могущественным феодалам; таким образом, и на нового папу распространилась его высочайшая милость.
Когда народ, пресытившись бесчинствами Бенедикта девятого, изгнал его из Рима, Конрад второй охотно пришел на помощь молодому первосвященнику и с триумфом вернул ему тиару.
Сила восторжествовала над законом — увы, не в последний раз!
ЕЩп НЕСКОЛЬКО СЛОВ О БЕНЕДИКТЕ ДЕВЯТОМ.
Этот первосвященник запятнал апостольский престол настолько чудовищными преступлениями, что христианские писатели даже не пытались замалчивать или затушевывать позорные деяния святого отца.
Кардинал Бенно обвинял папу в том, что он сознательно пользовался дьявольскими средствами, прибегая к магии и колдовству, принуждая своих наложниц выпивать волшебные снадобья, чтобы вызвать пылкую страсть к себе. Кардинал утверждал также, что папа приносил жертвоприношения дьяволу, принимал участие в шабаше и неоднократно в лесу сносился с духами тьмы.
Эти утверждения наивны, вызывают улыбку и все же дают некое представление о Бенедикте девятом. Пороки его столь безобразны, что историки в поисках объяснения вынуждены были прибегнуть к мистике и к ссылкам на дьявола. Народ все больше и больше тяготился его властью, и наконец, после двенадцати лет насилий, грабежей и убийств, Бенедикта девятого вторично изгнали из Рима.
Не будем радоваться раньше времени: нам еще придется встретиться с ним. Тиара ему к лицу, и он не откажется вновь увенчать ею свою августейшую голову!
Святой отец, вероятно, не питал особых иллюзий относительно своей популярности и никогда не появлялся один, без достопочтенной свиты. Тогда заговорщики решили прибегнуть к оружию и открыто восстать.
Когда многочисленная толпа окружила Латеранский дворец, Иоанн девятнадцатый, поняв, что сопротивление бессмысленно, бежал в Германию под защиту Конрада второго. Он не ошибся в своих расчетах: Конрад вскоре снова водворил его на святой престол, при помощи своих штыков, и Иоанн перед смертью еще успел насладиться местью и расправиться с заговорщиками.
ПАПА-МЛАДЕНЕЦ.
Без преувеличения можно сказать, что Бенедикт девятый, едва успев освободиться от объятий кормилицы, стал преемником Иоанна девятнадцатого; во всяком случае, когда наступила нежная отроческая пора, ему помогли вскарабкаться на святой престол. Короче, ему минуло всего двенадцать лет.
Возраст не помешал ему проявить вскоре все пороки, которыми отличались самые распутные и жестокие его предшественники. Бенедикту девятому (настоящее имя его было Феофилакт) престол достался благодаря мошенничеству графов Тосканелли; знатные разбойники добились его избрания путем интриг, подкупа и угроз.
Император Конрад второй из политических соображений покровительствовал этим могущественным феодалам; таким образом, и на нового папу распространилась его высочайшая милость.
Когда народ, пресытившись бесчинствами Бенедикта девятого, изгнал его из Рима, Конрад второй охотно пришел на помощь молодому первосвященнику и с триумфом вернул ему тиару.
Сила восторжествовала над законом — увы, не в последний раз!
ЕЩп НЕСКОЛЬКО СЛОВ О БЕНЕДИКТЕ ДЕВЯТОМ.
Этот первосвященник запятнал апостольский престол настолько чудовищными преступлениями, что христианские писатели даже не пытались замалчивать или затушевывать позорные деяния святого отца.
Кардинал Бенно обвинял папу в том, что он сознательно пользовался дьявольскими средствами, прибегая к магии и колдовству, принуждая своих наложниц выпивать волшебные снадобья, чтобы вызвать пылкую страсть к себе. Кардинал утверждал также, что папа приносил жертвоприношения дьяволу, принимал участие в шабаше и неоднократно в лесу сносился с духами тьмы.
Эти утверждения наивны, вызывают улыбку и все же дают некое представление о Бенедикте девятом. Пороки его столь безобразны, что историки в поисках объяснения вынуждены были прибегнуть к мистике и к ссылкам на дьявола. Народ все больше и больше тяготился его властью, и наконец, после двенадцати лет насилий, грабежей и убийств, Бенедикта девятого вторично изгнали из Рима.
Не будем радоваться раньше времени: нам еще придется встретиться с ним. Тиара ему к лицу, и он не откажется вновь увенчать ею свою августейшую голову!
ВРЕМЯПРЕПРОВОЖДЕНИЕ ПАПЫ В ОТСТАВКЕ.
После того как Бенедикта «отстранили», епископ Сабинский, уже пытавшийся доказать свои права на престол, вновь ринулся в бой. Благодаря посулам, подкупу, щедрым дарам духовенству он был возведен на святой престол 26 декабря 1044 года под именем Сильвестра третьего. Понтификат его длился три месяца.
За это время Бенедикт девятый с помощью могущественного дома Тосканелли подкупил разбойничью шайку, орудовавшую в окрестностях Рима, и всячески терроризировал население.
Чтобы покончить с пожарами и убийствами мирных жителей, римляне были вынуждены вновь открыть ворота города прожженному негодяю. Правда, на этот раз Бенедикт недолго оставался на престоле. Его оргии вызвали новый мятеж, и, не осмеливаясь больше рисковать — гнев народа был велик, — Бенедикт сам отказался от управления церковью.
Однако он считал, что такое самоотречение, естественно, должно быть соответствующим образом вознаграждено. Место, которое он уступал, настолько соблазнительно, что отдавать его даром было бы непростительной глупостью. После продолжительных переговоров и торгов Бенедикт продал святой престол священнику Иоанну за пятнадцать тысяч ливров золотом.
Если читатель думает, что, обстряпав выгодное дельце, мошенник бесследно исчез, то он ошибается. Папа еще не сказал своего последнего слова!
За это время Бенедикт девятый с помощью могущественного дома Тосканелли подкупил разбойничью шайку, орудовавшую в окрестностях Рима, и всячески терроризировал население.
Чтобы покончить с пожарами и убийствами мирных жителей, римляне были вынуждены вновь открыть ворота города прожженному негодяю. Правда, на этот раз Бенедикт недолго оставался на престоле. Его оргии вызвали новый мятеж, и, не осмеливаясь больше рисковать — гнев народа был велик, — Бенедикт сам отказался от управления церковью.
Однако он считал, что такое самоотречение, естественно, должно быть соответствующим образом вознаграждено. Место, которое он уступал, настолько соблазнительно, что отдавать его даром было бы непростительной глупостью. После продолжительных переговоров и торгов Бенедикт продал святой престол священнику Иоанну за пятнадцать тысяч ливров золотом.
Если читатель думает, что, обстряпав выгодное дельце, мошенник бесследно исчез, то он ошибается. Папа еще не сказал своего последнего слова!
ТРИ ПЕРВОСВЯЩЕННИКА ОДНОВРЕМЕННО НА СВЯТОМ ПРЕСТОЛЕ.
Получив деньги за тиару, Бенедикт девятый считал, что он вполне честно узаконил эти действия, объявив своим преемником Иоанна двадцатого. Однако и Сильвестр третий дорого заплатил за свое избрание: три месяца на престоле никак не могли компенсировать тех сумм, которые он потратил на избирателей. И тогда оскорбленный в своих лучших чувствах Сильвестр третий во главе вооруженной банды вошел в Рим и напал на папский дворец. Иоанн двадцатый энергично сопротивлялся, и разгорелось ожесточенное сражение.
Тем временем Бенедикт девятый, успевший растратить свои капиталы, пришел к выводу, что и ему следует попытаться овладеть тиарой, чтобы продать ее во второй раз. Долго не раздумывая, он ворвался в Латеранский дворец и с шайкой проходимцев выгнал папу, которого он же туда водворил. В свою очередь и Иоанн двадцатый не пожелал покинуть город: деньги ведь он выложил на бочку! Словом, в Риме одновременно обосновались трое пап. Один обитал в церкви святого Иоанна, другой нашел приют у святого Петра, третий пригрелся в соборе святой Марии.
Что и говорить, Бенедикт девятый, Сильвестр третий и Иоанн двадцатый отлично устроились! Почтенная троица заключила союз, разумно разделив между собой церковные доходы и плоды своих вымогательств и хищений.
Каждую ночь веселые разбойники устраивали грандиозные оргии со своими наложницами и наложниками.
Как бледнеют перед теми пиршествами наши современные пирушки! Эти тиароносные сарданапалы в поисках новых запретных наслаждений стремились воскресить нравы Содома.
Соблюдая церковные традиции, почтенная троица отличалась необыкновенной щедростью в отношении своих возлюбленных и в короткий срок опустошила сокровищницу римских церквей. Драгоценные предметы божественного культа первосвященники приносили в дар культу Венеры. Ночь наслаждений они оплачивали драгоценным сосудом, дароносицей, распятием.
Апостольский престол уже не представлял для них никакого интереса, и потому надо было от него избавиться. Окончательно обанкротившись, святая троица устроила совещание; папы нашли поистине замечательный выход — они пустили святой престол с публичного торга.
После смерти Иоанна девятнадцатого, во времена понтификата Бенедикта девятого, престол святого Петра продавался с аукциона в четвертый раз, продавался как мебель старой кокотки!
Тем временем Бенедикт девятый, успевший растратить свои капиталы, пришел к выводу, что и ему следует попытаться овладеть тиарой, чтобы продать ее во второй раз. Долго не раздумывая, он ворвался в Латеранский дворец и с шайкой проходимцев выгнал папу, которого он же туда водворил. В свою очередь и Иоанн двадцатый не пожелал покинуть город: деньги ведь он выложил на бочку! Словом, в Риме одновременно обосновались трое пап. Один обитал в церкви святого Иоанна, другой нашел приют у святого Петра, третий пригрелся в соборе святой Марии.
Что и говорить, Бенедикт девятый, Сильвестр третий и Иоанн двадцатый отлично устроились! Почтенная троица заключила союз, разумно разделив между собой церковные доходы и плоды своих вымогательств и хищений.
Каждую ночь веселые разбойники устраивали грандиозные оргии со своими наложницами и наложниками.
Как бледнеют перед теми пиршествами наши современные пирушки! Эти тиароносные сарданапалы в поисках новых запретных наслаждений стремились воскресить нравы Содома.
Соблюдая церковные традиции, почтенная троица отличалась необыкновенной щедростью в отношении своих возлюбленных и в короткий срок опустошила сокровищницу римских церквей. Драгоценные предметы божественного культа первосвященники приносили в дар культу Венеры. Ночь наслаждений они оплачивали драгоценным сосудом, дароносицей, распятием.
Апостольский престол уже не представлял для них никакого интереса, и потому надо было от него избавиться. Окончательно обанкротившись, святая троица устроила совещание; папы нашли поистине замечательный выход — они пустили святой престол с публичного торга.
После смерти Иоанна девятнадцатого, во времена понтификата Бенедикта девятого, престол святого Петра продавался с аукциона в четвертый раз, продавался как мебель старой кокотки!
СВЯТАЯ ЧЕТВЕРКА.
Как только стало известно об открытой продаже папской тиары, нашлись любители, которые тотчас же предложили хорошую цену. Мы представляем, какая горячка царила на этом аукционе! В конце концов тиара досталась римскому священнику Джованни Грациано, который оказался в состоянии предложить наибольшую сумму. Он и был провозглашен папой под именем Григория шестого.
По законам церкви папское звание является пожизненным; таким образом, в это время католическая церковь имела сразу четырех святых отцов, хотя функции папы выполнялись только одним.
По законам церкви папское звание является пожизненным; таким образом, в это время католическая церковь имела сразу четырех святых отцов, хотя функции папы выполнялись только одним.