Таманцев Андрей. Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

   Док взглянул на меня и с сомнением покачал головой. Я понимающе кивнул. Шушера. Дешевка.
   Так-то оно так, но они были в таком напряжении, что малейшее наше движение -- и они откроют огонь. Они были явно не из тех, для кого убийство привычное дело. Перемолоть ребра кулаками и ногами -- да, это им сподручней. А убить... Но сейчас они были настроены именно на убийство. Поэтому и вздрючены до предела. Нужно было как-то сбить этот их высокий душевный настрой, перевести действие из жанра греческой трагедии в обычный милицейский боевичок.
   -- Ребята, -- миролюбиво сказал я, обращаясь к одному из них, постарше, судя по всему -- главному в этой шакальей команде. -- Извините, что суюсь с советами, но если вы вздумаете палить, то перестреляете друг друга.
   Он довольно быстро оценил мой бесплатный совет, по его знаку все четверо сместились на одну сторону. После чего приказал:
   -- Руки за голову! К стенке! Лицом к стенке!
   Мы подчинились. Двое держали нас на мушке, а двое других закинули автоматы за спину и принялись обшаривать нас. Это был очень удобный момент, чтобы отобрать у них их игрушки. Я чувствовал, как ребята напряглись, ожидая моего сигнала. Но все-таки промолчал. Ситуация была, конечно, очень горячая, но я решил: если кто-то хочет с нами поговорить, пусть говорит с позиции силы. Это располагает к большей откровенности. А удобные моменты -- ну, будут еще. Эти лбы не смогут не сделать пары-тройки ошибок, не та школа. А нам столько и не надо, нам и одной хватит. Но в свое время.
   Пока они охлопывали наши бока и выворачивали из карманов документы и деньги, а потом вываливали на бетонный пол бельишко из наших сумок, я внимательно осмотрел зал. Выходов из него было только два. Один -- через гаражные ворота, черта их откроешь, если электропривод будет блокирован снаружи. Второй -- через дверь, ведущую, видно, в глубь дома. Тоже не слабенькая дверца -- из стального листа, обваренного уголками. Окон не было. Если не считать двух проемов в торцевой стене, напротив ворот. Проемы были шириной метра по полтора и высотой с полметра. Изнутри они были закрыты толстыми прутьями арматуры, а снаружи застеклены. Не окна, а вентиляционные отверстия под самым потолком. Что надо тюрьма. Если они вздумают нас здесь держать, выбраться будет непросто. Но вряд ли будут. Иначе не стали бы выгонять микроавтобус. А зачем выгнали -- ужу ясно: чтобы не повредить при стрельбе. Бережливый народ.
   Когда со шмоном было покончено, главный достал из кармана "уоки-токи", сказал в микрофон:
   -- Нормально все.
   Я ожидал, что на нас наденут наручники, но то ли их не припасли, то ли решили, что при такой огневой мощи они и без браслеток обойдутся. Ну, тем лучше. Такие маленькие оплошности противника всегда украшают жизнь.
   Минут через десять стальная дверь открылась и в зале появились еще три действующих лица. Одного мы уже знали, это был напарник рыжего водилы. На плече у него висел "узи", а впереди себя он аккуратно спускал по пандусу инвалидную коляску, в которой сидел совершенно лысый мужик лет шестидесяти. Он был в цветастой рубашке с расстегнутым воротом и короткими рукавами, обнажавшими жилистые, в синих наколках руки. Наколки просвечивали и сквозь седые волосы на груди. Ноги были укрыты клетчатым пледом. С ним было все ясно: пахан.
   А вот третий, который вошел вслед за ними и прикрыл за собой дверь, был птицей совсем другого полета. Лет сорока, в аккуратном светло-коричневом костюме, с правильным невыразительным лицом и быстрым взглядом. В толпе на него и внимания не обратишь, но тут, среди этой уголовной братии, он выглядел белой вороной. "Контора". Это было на нем прямо написано. Майор или даже подполковник. Впрочем, вряд ли подполковник, слишком подобран, в форме, подполковники редко такими бывают. Его-то как сюда занесло?
   У все троих физиономии были такими, словно бы перед тем, как войти сюда, они крепко пересобачились. И как бы в продолжение этой ругани напарник рыжего показал на нас:
   -- Вот, только четверо!
   Лысый и Майор (так я про себя его окрестил) посмотрели на нас, как будто хотели в этом убедиться. И убедились: да, четверо. Майор извлек из кармана пиджака небольшой фотоаппарат "Никон" и раза три щелкнул нас, сверкнув вспышкой.
   -- Завтра снова, выходит, ехать? -- недовольно спросил лысый. -- Так не договаривались. Двойная работа.
   -- Уладим! -- раздраженно бросил ему Майор, сделал еще пару снимков и сунул аппарат в карман.
   Старшой автоматчиков подошел к коляске и протянул лысому наши документы и деньги. У каждого из нас было по пятьсот баксов мелкими купюрами на карманные расходы. Трубач прихватил из своего гонорара пачечку новеньких стольников -- он хотел купить хороший саксофон взамен старого. А еще двадцать штук -- на серьезные траты, которые по ходу дела могли понадобиться, -- были переведены на мое имя в ларнакский "Парадиз-банк", я мог их получить по предъявлении паспорта.
   Деньги лысый оставил у себя, а документы передал Майору. Тот внимательно просмотрел наши паспорта. Куда внимательней, чем кипрские пограничники.
   -- Иван Георгиевич Перегудов... Что ж, Иван Георгиевич, давайте поговорим, -- обратился он к Доку, предположив в нем старшего, из чего я с чувством глубокого удовлетворения заключил, что даже если он о нас что-то и знает, то знает далеко не все.
   -- Я -- врач команды, -- ответил Док. -- А капитан у нас -- он, Сергей Пастухов.
   -- Команды? -- переспросил Майор. -- Ах да, вы же спортсмены. Как вы, Сергей Пастухов, насчет того, чтобы откровенно поговорить?
   -- При них? -- кивнул я на лысого пахана и его шайку.
   -- Вы правы, пожалуй, -- согласился Майор и обернулся к лысому: -Извините, пан. Эта информация вам ни к чему. Не возражаете, если я побеседую с нашими гостями тет-а-тет?
   Пан. В лысом не было ничего польского. Значит, кличка.
   -- Валяйте. Меньше знаешь -- лучше спишь. А если что?
   -- Вы же будете рядом.
   Пан нажал какую-то кнопку на ручке коляски и откатился в другой конец гаража. За ним последовали и его кадры. Четверо с "узи" слегка расслабились, но все еще были настороже и не спускали с нас глаз.
   -- Так лучше, да? -- спросил Майор. -- Итак, кто вы? Но прежде: где еще двое?
   -- В милиции, -- ответил я, а сам тем временем соображал. Знает, что спортсмены. Знает, что должно быть шестеро. Знает про "Эр-вояж" и "Три оливы". Знает, когда мы должны были прилететь. Что он еще знает?
   -- Что они делают в милиции? -- удивился Майор.
   -- Что делают в милиции люди? Или работают, или сидят. Наши сидят.
   -- Почему?
   -- За что, -- поправил я. -- Немного поддали, ввязались в драку с какими-то неграми. Их и забрали.
   Понятия не имею, откуда мне на язык вывернулись эти негры. Но вывернулись очень кстати, такие детали сообщают достоверность любой туфтяре.
   -- Не с неграми, -- вмешался в наш разговор Артист. -- С арабами.
   -- С какими арабами? -- подключился Муха. -- С татарами!
   -- Иди ты с татарами! -- возразил Артист. -- Тренер сказал: с черными. Разве татары черные?
   -- А какие? Желтые?
   -- Белые. Даже рыжие бывают.
   -- Татары -- рыжие?! -- презрительно переспросил Муха. -- Где ты таких видел?!
   -- А что? И видел! -- стоял на своем Артист. -- Даже грузины и чечены бывают рыжие!
   -- Во дает! У него уже и чечены рыжие!
   -- Кончайте, -- прервал их перепалку Док, резонно опасаясь, что их ненароком занесет в воспоминания о чеченской войне. -- Неважно, с кем они подрались. Важно, что их забрали.
   -- Неплохо, -- оценил Майор. -- Синхронно работаете. И что же -- некому было выручить?
   -- Поздно узнали, -- объяснил я. -- Перед самым отлетом. Выручат, конечно.
   -- Кто?
   -- Ну, кто? Тренер. Или кто-нибудь из Национального фонда спорта.
   -- Мы договаривались быть откровенными, -- напомнил Майор.
   -- Разве? -- удивился я. -- Так, может, вы и начнете?
   -- Я знаю о вас все.
   -- Да ну?
   -- Или почти все.
   -- Есть разница.
   -- Цель вашего приезда на Кипр -- господин Назаров. Я знаю, что вы должны с ним сделать. Но я хотел бы, чтобы вы сами об этом сказали.
   "Резидент, -- понял я. -- Вот откуда он это знает. Ровно столько, сколько знает резидент. На хрена бы нам такое информационное обеспечение?!"
   -- Не слышу ответа, -- проговорил Майор. Я пожал плечами.
   -- Зачем вам мой ответ, если вы и так все знаете? Убить, конечно.
   -- Бросьте, Пастухов! Кто же посылает шесть человек, чтобы убить одного? Здесь одного и достаточно. Нет, у вас другое задание: выкрасть Назарова и доставить его в Россию.
   Он внимательно взглянул на меня, пытаясь определить, какое впечатление произвели его слова.
   -- Не слабо, майор, -- сказал я. -- Вы действительно много знаете. Чего же вы не знаете?
   -- На кого вы работаете?
   -- А вы?
   -- Почему вы назвали меня майором? -- спохватился он.
   Дошло.
   -- Потому что вы и есть майор. -- Я вспомнил слова полковника Голубкова: "Эмиссар КПРФ". И добавил: -- В отставке или в запасе. Вас из "конторы" вышибли или вы сами ушли?
   -- Так... Что еще вы знаете обо мне?
   -- Вчера вы встречались с другом и компаньоном Назарова Борисом Розовским.
   -- Вы в этом уверены?
   -- Более чем.
   Он не спросил, откуда я это знаю, но, судя по выражению лица, напряженно об этом думал.
   -- Не сушите мозги, майор, -- посоветовал я. -- Конечно же резидент.
   Он укоризненно покачал головой:
   -- Ай-ай-ай, какой нехороший человек! Просто сволочь.
   -- Ну, почему же сразу сволочь? -- возразил я. -- Может, вы просто мало ему платите? И он вынужден подторговывать информацией на стороне?
   -- Зачем же, по-вашему, я встречался с Розовским?
   -- Чтобы договориться о встрече с самим Назаровым.
   -- А для чего мне встречаться с Назаровым? "Зачем эмиссару КПРФ встречаться с Назаровым?" -- спросил я себя. И ответил вслух:
   -- Вы хотите получить от него компромат на некоторых деятелей из президентского окружения. Но вы его не получите. Он вас пошлет. Очень далеко. -- Я будто пробирался по кочкам через болото -- приходилось тщательно обдумывать каждую фразу. -- Тогда вы дадите ему срок для размышления. И намекнете, что его ждет в случае отказа.
   -- Что?
   Я не люблю произносить это слово. Есть слова, которые притягивают опасности. Еще древние это знали. Поэтому у них было столько табу. Но в этой бетонной коробке каждый кубический сантиметр был пропитан опасностью. Хуже не бывает. Поэтому я сказал:
   -- Смерть.
   Майор промолчал. Я был уверен, что угадал. Теперь можно было и блефануть.
   -- Это вторая позиция в вашей оперативной разработке. Запасной вариант. В новом покушении на Назарова весь мир увидит руку Кремля. Что вполне устраивает ваших работодателей. Вы считали этот вариант маловероятным, -продолжал я уже более уверенно. -- Не сомневались, что Назаров согласится отдать вам компромат на своих врагов.
   -- Я и сейчас в этом не сомневаюсь, -- сказал Майор.
   -- Вы ошибаетесь. На вас работают никчемные психологи. Они не смогли понять, что такой человек, как Назаров, никогда не даст ни одного козыря коммунистам. Поэтому вы и не запаслись профессиональным киллером. И теперь будете вынуждены обращаться к этой швали.
   -- Я обратился к ним только для того, чтобы перехватить вас.
   -- Зачем?
   -- Познакомиться с конкурентами. А вдруг выяснится, что мы не противники, а союзники?
   -- Ну, перехватили. Познакомились. Выяснили, что не союзники. А дальше что? -- спросил я. -- Кому-то нужно будет завершить операцию. Значит, придется и за этим к ним обращаться. Гиблое дело, майор. Рано или поздно они завалятся и продадут вас со всеми потрохами. И этого вам ваши заказчики не простят. У вас нет ощущения, что вас подставляют?
   Если этого ощущения у него раньше и не было, то после моих слов появилось. Майор задумался. Наконец сказал:
   -- Вы правы. Поручать им это дело нельзя. Но я знаю, кто с ним справится.
   -- Кто?
   -- Вы.
   -- Это вы так шутите?
   -- А если я скажу, что за эту работу вы получите пятьдесят тысяч долларов? Я засмеялся.
   -- Знаете, почему коммунисты не смогли удержать власть? Они не любили платить. Все тащили к себе и жрали за заборами своих дач.
   -- Хотите сказать, что вам заплатили больше?
   -- И намного, -- подтвердил я.
   -- У вас нет выбора. Либо вы будете работать на меня, либо отсюда не выйдете.
   -- Выстрелы услышат в соседних домах, -- предостерег я.
   -- Ближайший дом -- в пяти километрах отсюда.
   -- Нас будут искать.
   -- Не здесь. Никто не узнает, куда вас увезли.
   -- А четыре трупа? И завтра еще два. Их вы куда денете?
   -- Не мои проблемы. Но я поинтересовался. Тут неподалеку есть бетонный завод. Делают блоки для фундамента. Продолжать?
   -- А если мы согласимся, а потом кинем рас? Майор усмехнулся. Похоже, он обрел под ногами твердую почву.
   -- Вы этого не сделаете. У вас есть родители, жены, дети. Вы подумаете о них.
   -- Неужели вы пойдете на это? -- спросил я, хотя был на все сто уверен, что он пойдет на все. Такая это порода. Они с генералом Жеребцовым в одной школе учились. А верней: одну бешеную суку сосали.
   -- С неохотой, -- ответил Майор. -- Но я должен подстраховаться. Для этого мне достаточно сделать всего один звонок в Москву. Я могу сделать его прямо из этого дома. Если хотите -- при вас. И я его сделаю.
   -- Если у вас будет эта возможность, -- вступил в наш разговор Док.
   Майор мгновенно осмотрелся. Четверо с автоматами по-прежнему стояли метрах в двенадцати or нас. Как я и предполагал, намеренно затягивая этот разговор, они еще больше расслабились, опустили стволы, двое курили. "Узи" пятого, напарника рыжего водителя, вообще висел на плече. Склонившись к Пану, он о чем-то негромко с ним разговаривал. Значит, этот вообще не в счет. Ему понадобится секунды три, а то и больше, чтобы начать стрелять. Целая вечность. Этим четверым -- меньше, конечно. Двоим, что курили, -секунды две. А двоим другим -- полторы как минимум. Да плюс время, пока врубятся. А они не похожи были на профи, способных сделать это мгновенно. Так что шансы у нас были. И неплохие, в Чечне не раз бывало и хуже.
   Но Майор, судя по всему, не оценил ситуацию как угрожающую. Не вник, видно, в глубинный смысл известной песни из фильма про Штирлица: "Не думай о секундах свысока". Может, вообще фильм не видел? Большой пробел в его культурном развитии. И я бы даже сказал -- опасный. На всякий случай он отодвинулся от нас, шага на два. И как раз по направлению к автоматчикам. Ну, подарок! В какой он, интересно, спецшколе учился? Будь он в моей команде, за такое дело я отправил бы его на "губу". Суток на трое. Потому что он перекрыл автоматчикам директрису -- линию огня. Значит, в плюс нам -еще секунда: пока они сообразят, как стрелять через Майора...
   Пора. Лучше момента не будет. Я уже готов был дать знак, но тут Док демонстративно-медлительно закурил и неожиданно протянул мне пачку "Мальборо":
   -- Сделай пару затяжек. Очень прочищает мозги.
   Он прекрасно знал, что я не курю. Но раз предлагает -- значит, знает зачем. Я прикурил от его зажигалки. Не затягиваясь, выпустил изо рта струйку дыма. Ничего не понял. Выпустил еще одну. И только тут дошло: дым не стелился в воздухе, как всегда в закрытых помещениях, а явственно вытягивался вверх. Это могло означать только одно -- что вентиляционные люки-окна наверху открыты. И это в корне меняло ситуацию.
   -- Расслабьтесь, -- сказал я Майору. -- Мы не собираемся брать вас в заложники.
   -- Значит, вы принимаете мое предложение?
   -- Нет, не значит. У нас уже есть контракт. Выгодней вашего.
   -- Контракт -- с кем? -- спросил он.
   На этот вопрос можно было не отвечать. Но я решил, что стоит попытаться прояснить, кто наши работодатели. Он мог о них знать. Поэтому я ответил:
   -- С Управлением по планированию специальных мероприятий. Знаете такое?
   Реакция его была неожиданной и, нужно отдать ему должное, очень быстрой.
   -- Огонь! -- крикнул он, прыгнул в сторону и перекатился по полу к ногам автоматчиков, одновременно вырывая из подмышечной кобуры пистолет. Я предполагал, что от команды до начала пальбы пройдет секунды полторы-две, но ошибся как минимум вдвое. Мы рассыпались по бетону, как брызги ртути. Муха успел перемахнуть пустое пространство, взвиться в сальто и взять в захват ногами шею напарника рыжего. Он уже лежал на полу, а эти четверо все бросали сигареты, поднимали, поднимали и поднимали свои стволы -- конца этому, казалось, не будет. А когда все же подняли, прозвучало два очень громких выстрела. Верней, четыре -- два по два, сообразил я, увидев, как все четверо повалились на пол, так и не успев нажать курков. Майор выхватил, наконец, свой ПМ и вскинул его, целя вверх, над нашими головами. Но еще два выстрела поставили точку в его карьере. Я решил, что все закончено, и хотел уже встать, но тут лысый Пан круто развернул свою коляску и по бетонной стене над нашими головами полоснули две автоматные очереди. Надо же, какой хитрожопый! В ручки коляски вмонтировал стволы. Прямо Кулибин. Но истратить весь боезапас ему не удалось, Муха уже завладел автоматом клиента и короткой очередью, почти в упор, снес Кулибину полчерепа.
   -- Все в порядке, Пастух? -- прозвучал сверху, как глас самого апостола Петра, бас Трубача. Его физиономия виднелась в вентиляционном люке между прутьями арматуры. А в соседнем люке -- физиономия Боцмана. И из обоих люков торчали автоматные стволы.
   -- В полном, -- ответил я. -- Спускайтесь!
   -- Сейчас будем!..
   Мы связали клиенту Мухи руки и ноги, оттащили его к стене и обошли гараж, осматриваясь. Картина была та еще. Пять трупов, не считая Майора. А почему, собственно, не считая? Считая. Шесть трупов.
   Артист только головой покачал.
   -- Добро пожаловать на остров любви! -- проговорил он и после некоторого раздумья добавил: -- Если кто-нибудь при мне еще раз скажет эти слова, я ему всю морду разобью!
   -- Что будем делать, Сережа? -- спросил Док.
   -- Нужно подумать.
   И было над чем подумать. И прежде всего: почему этот Майор так реагировал на мое упоминание об Управлении? Что же это за зверь такой, ввергающий в панику тертых-перетертых кагэбэшников или фээсбэшников? А Майор явно был в панике, когда узнал, с кем имеет дело. Поэтому мгновенно забыл про все свои планы. У него в мозгах было лишь одно: уничтожить все следы его контакта с нами. Выжечь. Стереть. Смыть кровью. Думай, Пастух, думай, приказывал я себе. Но ничего путного в голову не приходило. Кроме одного: что с нашими работодателями нужно держать ухо востро. Очень востро.
   -- Обыщите их! -- кивнул я ребятам на трупы, а сам занялся Майором. Бывшим. Одна пуля вошла ему в лоб и на выходе разнесла весь затылок, другая попала в сердце и по пути прошила бумажник.
   Крови на костюме почти не было, а во внутренний карман пиджака, где лежал бумажник, немного натекло, так что дырка в углу паспорта была обведена красным. Если бы это был не обычный общегражданский паспорт еще с гербом СССР, а комсомольский или партийный билет, место ему было бы в музее на стенде "Они сражались за Родину". Только вот за какую, интересно, Родину этот Майор сражался?
   Вологдин Олег Максимович. Сорок лет. Так я и предполагая. Место рождения: город Москва. Отметки о браке нет. О детях -- тоже. Что ж, меньше горя будет в Москве. Выездной визы нет. Значит, прямиком прилетел на Кипр, для въезда виза не требовалась. Немного денег в бумажнике: доллары и кипрские фунты. Никаких писем, записок, фотографий, никакой телефонной книжки. Из наружного кармана пиджака я извлек фотоаппарат и взглянул на счетчик кадров. В окошечке стояла цифра "5". Значит, на пленке, кроме нас, ничего не было. Я засветил пленку, вернул "Никон" на место и на всякий случай ощупал труп с боков. Могло быть еще оружие. В районе пояса почувствовал какое-то утолщение. Расстегнул рубашку, задрал майку. На голом теле был укреплен широкий парусиновый пояс. Я вытащил его и расстегнул "молнию". В кармашках лежали доллары. Десять пачек по пять тысяч в каждой. Итого: пятьдесят. Я подозвал ребят и показал на пояс:
   -- Цена жизни Аркадия Назарова. Или правильней -- цена смерти?
   Они постояли, посмотрели, но ничего не сказали. Да что тут скажешь? Цена жизни или смерти -- одна цена.
   Документы, извлеченные из карманов остальных, не дали никакой интересной информации. У лысого был вид на жительство на Кипре. Фамилия его была Панков, отсюда и кличка -- Пан. У двоих были долгосрочные германские визы, у остальных -- обычные загранпаспорта с отметками о въезде на Кипр.
   Тем временем из-за стальной двери, ведущей в дом, появились Трубач и Боцман. И не одни. Боцман подталкивал перед собой давешнего рыжего водилу, а Трубач волочил за шиворот еще двух молодых мордоворотов. Руки у этой троицы были связаны, а рты забиты кляпами. Их "узи" висели у Боцмана и Трубача на плечах.
   -- Внешняя охрана, -- объяснил Трубач, сваливая своих пленников на пол. -- А этот рыжий возле микроавтобуса был.
   -- Дом осмотрели? -- спросил я.
   -- Больше никого нет. Вот их документы и "тэтэшник" рыжего.
   То же самое: германские визы и транзитные через всю Европу.
   Я вытащил у них кляпы и спросил:
   -- Вы что, из Германии ворованные машины гоняли?
   Рыжий с готовностью закивал:
   -- Ну! Мы больше не будем, не убивайте нас! Гаражный пейзаж произвел на него, судя по всему, очень сильное впечатление.
   -- Кому же нужны на Кипре машины с левым рулем?
   -- А наши брали, русские. Их здесь сейчас полно. Вы нас не убьете?
   -- Посмотрим на ваше поведение...
   Трубач отвел меня в сторону и негромко сказал:
   -- У нас цейтнот, Пастух.
   -- А что такое?
   -- Понимаешь, "додж"...
   -- Которым вы нам мигнули -- стоп-сигналами на шоссе?
   -- Ну да. Поникаешь, его бы надо поскорей вернуть.
   -- Кому? -- не понял я.
   -- На стоянку. Пока не хватились. Может, и не хватятся скоро, а вдруг?
   -- Так вы его угнали?
   -- А что было делать? Не на такси же за вами ехать!
   -- Черт! Кипрской полиции нам только и не хватает! Ладно, потороплюсь.
   Проще всего, конечно, было немедленно позвонить в полицию и объяснить, все как есть: как нас захватили в аэропорту и привезли сюда под угрозой оружия, как наши товарищи проследили за похитителями, разоружили охрану и вынуждены были открыть огонь для защиты наших жизней. Убийство в пределах необходимой обороны. Такая статья была в российском Уголовном кодексе, наверняка была и в кипрском. Но у полиции возникла бы куча вопросов: почему захватили именно нас, чего от нас требовали, о чем мы говорили с Паном и его клиентом. И еще немало других. А на них ответить мы не могли. К тему же -до выяснения всех обстоятельств дела -- нас поместили бы в кутузку, а во всех газетах наверняка появились бы наши снимки. В общем, в любом варианте на нашем задании мы могли ставить жирный крест.
   Не годилось. Нужно было придумывать другой план. И я его придумал.
   -- Развяжите их, -- кивнул я ребятам на пленников, а сам обшарил карманы Пана. И нашел то, что искал: связку ключей. Один из них был сложный, с множеством выступов и бородок -- явно от сейфа.
   -- Где сейф? -- спросил я у рыжего, понимая, что он сейчас самый разговорчивый.
   -- На кухне, за холодильником, -- поспешно ответил он.
   -- Как отодвигается холодильник?
   -- Просто руками -- сильно влево. Хотите, покажу?
   -- Обойдемся. -- Я бросил ключи Боцману: -- Открой. Сигнализацию не забудь отключить. Если есть деньги -- неси сюда. Бумаги вывали на пол. Сейф не закрывай, пусть так и стоит.
   Боцман вышел. Я достал из своей разворошенной сумки майку и тщательно вытер автоматы, из которых стреляли Трубач, Боцман и Муха, предварительно их разрядив. После этого, обмотав руку майкой, чтобы не оставить на металле своих пальцев, сунул автоматы охранникам и напарнику рыжего. Ничего не понимая, они взяли оружие в руки.
   -- А теперь положите стволы на пол и отойдите в сторону! Объясняю ситуацию, -- продолжал я, когда они выполнили приказ. -- Сейчас мы вызываем полицию и рассказываем: мы заблудились, подъехали к этому дому спросить дорогу и неожиданно услышали стрельбу. Поскольку мы опытные спортсмены, нам удалось проникнуть в дом и обезоружить вас. Картина для полиции будет совершенно ясной. Каким-то образом вы заманили или похитили российского бизнесмена. Его, -- показал я на труп Майора. -- При нем было пятьдесят тысяч долларов. Вы убили его, но при дележе добычи поссорились и перестреляли друг друга. Ваши пальцы на "узи" есть, баллистическая экспертиза покажет, из какого автомата в кого стреляли. Так что высшая мера вам обеспечена.
   -- На Кипре нет вышки, -- буркнул напарник рыжего.
   -- Для общеуголовных преступлений, -- согласился я. -- Ко не для таких, где шесть трупов.
   -- Не докажешь, -- хмуро возразил напарник. -- Мы все на вас скажем. Как было.
   -- А что вы нас похитили под угрозой оружия -- тоже скажете?
   Вошел Боцман. В одной руке у него был средних размеров атташе-кейс с цифровыми замками, в другой -- пачка кипрских фунтов. Очень даже приличная пачка.
   -- Ключи оставил в сейфе, -- объяснил он, передавая мне деньги. -Пальцы стер. Я бросил фунты на пол.
   -- Вот вам еще одно: вы не только застрелили хозяина, но и его тоже попытались ограбить... А что в кейсе?
   -- Не знаю, -- сказал Боцман. -- Сейчас посмотрим.
   Прикладом "узи" он сбил замки и открыл крышку. В кейсе были плотно уложенные небольшие полиэтиленовые пакеты с каким-то белым порошком. И хотя я видел кокаин и опиум только по телевизору, сразу догадался, что это. Наркота.
   Док вынул один из пакетов, повертел его в руках, пощупал, а потом разорвал плотный полиэтилен так, что часть порошка высыпалась на пол.
   -- Эй! Ты что?! -- предостерегающе потянулся к нему напарник рыжего. -Это же!..
   Док понюхал порошок, растер между пальцами, потом осторожно попробовал на язык.