Таманцев Андрей. Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

   -- Много бы я дал, чтобы узнать, о чем ты сейчас думаешь, -- проговорил полковник Голубков, закуривая свой "Космос".
   -- Я могу и бесплатно сказать, -- ответил я. -- Вспоминаю разговор с Назаровым. Он сказал, что существует всего три способа защиты от ядовитой змеи. Первый: держаться подальше от тех мест, где они водятся. Второй: носить надежную одежду. И третий: вырвать у змеи ядовитый зуб. Он сторонник третьего способа. -- Я подумал и добавил: -- Я тоже.
   -- По-моему, все сошли с ума.
   -- Кто -- все?
   -- Все, -- повторил Голубков. -- Вся Россия. У меня иногда такое чувство, будто мы -- первые люди на Земле. Что построим -- в том и будем жить. Какие законы примем для себя -- те и будут. И не очень-то верится, что это будут хорошие дома и Божьи законы.
   -- Это и есть свобода, -- вмешался в наш разговор Док.
   Голубков с сомнением покачал головой:
   -- Если ты прав, то свобода -- это страшная вещь.
   -- Я бы сказал по-другому: обоюдоострая, -- уточнил Док и посмотрел на меня. -- Куда ты собрался ехать?
   -- К Графу...
   IV
   К центральным воротам мотеля "Авто-Хилтон" мы подъехали минут без двадцати девять. За рулем белого фиатовского фургона был Трубач в обычной своей ковбойке и в кожаной куртке с подвернутыми рукавами. Мне для солидности пришлось надеть светло-серый костюм, купленный на Кипре, а рубашку и галстук я позаимствовал у полковника Голубкова. Страж у ворот проворчал что-то по-польски насчет того, что нас в такую рань принесло, но Трубач лишь развел руками:
   -- Бизнес, пан, бизнес!
   Мы развернулись на аллейке, которую нарисовали на плане мотеля Голубков и Боцман, и подъехали к крайнему коттеджу, под навесом которого виднелся приплюснутый капот темно-вишневой "альфа-ромео" с афинским -- синей вязью по белому фону -- номером. Трубач встал сбоку от двери, а я нажал кнопку интеркома, держа наготове поставленный на "паузу" диктофон.
   -- Кого там еще черт пригнал? -- раздался в микрофоне не слишком мелодичный мужской голос.
   Я снял диктофон с "паузы", из него прозвучало:
   -- Свои, Ленчик. Это я, Владас. Со мной Корень.
   Я выключил диктофон и спрятал в карман. Больше он был не нужен.
   -- Сейчас... секунду!.. -- послышалось из интеркома.
   Дверь приоткрылась, Трубач сунул в щель свою лапищу и извлек наружу довольно плотного малого в майке. За пояс его джинсов был засунут пистолет Макарова. В ту же секунду ПМ оказался в руке Трубача, а в горло оторопевшего Ленчика уперлось острие ножа -- одного из тех, с автоматически выщелкивающимся лезвием, что мы забрали у хрустовских кадров.
   -- Спокойно, Ленчик, -- негромко и даже дружелюбно проговорил Трубач. -- Главное -- спокойно! Ты понял?
   Он втолкнул охранника в прихожую, я вошел следом и закрыл за собой дверь. Замок автоматически защелкнулся.
   Откуда-то из глубины коттеджа послышался плеск воды и другой мужской голос:
   -- Кто там?
   -- Свои, Ленчик, свои, -- подсказал Трубач. -- Влад и Корень. По делу заехали.
   -- Свои, -- послушно повторил охранник. -- Влад и Корень.
   -- Пусть ждут! Плеск воды стих.
   -- Ванну Граф принимают? -- полюбопытствовал Трубач.
   -- Не, душ. Позвать, что ли?
   -- Зачем? Пусть человек моется, мы не спешим. Где еще пушки?
   -- Нету больше, ни одной, -- замотал головой Ленчик.
   Я вошел в просторную гостиную, служившую одновременно, как во всех европейских мотелях, кабинетом, баром и спальней, сунул руку под подушку на незастеленной кровати. Там оказался австрийский "глок" с глушителем. В верхнем ящике письменного стола обнаружился еще один инструмент -- браунинг 32-го калибра.
   -- А врать-то, Ленчик, нехорошо, -- укоризненно проговорил Трубач. -Очень это некрасиво.
   Он перебросил мне ПМ, спрятал в карман нож и ахнул обеими ладонями по ушам охранника. Это у Трубача называлось "сыграть в ладушки". Прием довольно щадящий, но на полчаса объект отключался. После чего Трубач перенес Ленчика на диван и аккуратно уложил лицом к спинке.
   Я сел в кресло и выложил перед собой на журнальном столике пистолеты. Целый арсенал.
   -- И еще может быть, -- заметил Трубач. -- В кармане халата.
   -- Не исключено, -- согласился я.
   Трубач занял выжидающую позицию рядом с дверью в ванную.
   Минут через пять плеск воды прекратился, а еще через некоторое время дверь открылась и появился низенький человек лет пятидесяти в красном стеганом халате до пят с атласным поясом и атласными отворотами. Шея его была закутана шелковым, бордовым с искрой, платком. Полноватое, лоснящееся от бритья и крема лицо выражало легкую снисходительную надменность. Эдакий Наполеончик. Лишь маленькие злые глаза-буравчики портили его экстерьер.
   Сначала он увидел Ленчика на диване и рявкнул, мгновенно покраснев:
   -- Ты что разлегся, мать...
   Но тут он увидел меня. Потом Трубача.
   -- Извините, Граф, -- сказал Трубач и извлек из кармана роскошного халата небольшой бельгийский "байард" калибра 6,35. -- Больше ничего нет. Как ни странно, -- сообщил он мне и присовокупил "байард" к выложенной на столе коллекции.
   -- Проходите, Граф. Садитесь, -- предложил я. -- Любите оружие? Я тоже. Вот этот экземпляр в вашей коллекции мне особенно нравится. -- Я повертел в руках "глок". -- Специальная разработка для австрийских оперативников. Всем хорош. И легкий, и мощный. Не уступите? Я бы дал за него настоящую цену.
   Он молчал, пытаясь сообразить, как вести себя в этой неожиданной ситуации.
   -- Я говорю вполне серьезно, -- заверил я и для убедительности вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку новеньких баксов в банковской бандероли. -- Сколько?
   -- Странное предложение, -- заговорил, наконец, он. -- Вы его и так забрали.
   -- Исключительно из предосторожности. Чтобы избежать случайных эксцессов, -- объяснил я. -- Неужели я похож на человека, способного отнять у другого орудие производства? Это все равно что у столяра отобрать долото. Я верну вам ваш арсенал. После того как закончим разговор. Может, все-таки продадите?
   -- Я не торгую своим оружием.
   -- Понимаю вас. Я бы тоже не продал. -- Я спрятал баксы и кивнул Трубачу: -- Взгляни на кухне, нет ли там какого-нибудь пакета?
   Трубач принес полиэтиленовую сумку, я ссыпал туда оружие и поставил сумку на пол. Объяснил:
   -- Не люблю вести переговоры с оружием. Невольно отвлекает от дела.
   -- Особенно когда оно в чужих руках, так? -- спросил Граф.
   Начал осваиваться. И был явно доволен своим вопросом. Я решил, что стоит его поощрить.
   -- Остроумно, Граф. Нечасто приходится иметь дело с таким смелым и находчивым человеком. Ничего, что я называю вас по кличке? Просто я не знаю вашего имени.
   -- Ничего, -- кивнул он. -- Это не совсем кличка.
   С ним, пожалуй, было все ясно. Не совсем кличка. Да кто ж тебе, ублюдку, поверит, что в тебе есть хоть капля дворянской крови! Разве что молодой барин когда-то завалил твою крепостную прабабку на сеновале. Да и то не барин, а барский кучер.
   Проблемы российской и нероссийской геральдики меня никогда в жизни не интересовали, начисто лишен я был и снобизма, заставляющего нынешних новых русских выискивать в своих родословных благородные крови и даже объединяться в дворянские клубы. Все мои предки, насколько я знаю, были крестьянами, я не видел в этом никакого повода ни для гордости, ни для стыда. И намек на графство, прозвучавший в словах этого злобного недомерка, привлек мое внимание лишь потому, что мне нужно было понять, с кем я имею дело. Ради успеха самого дела.
   Лагерный опыт у него, конечно, был. Но, пожалуй, мотал он срок не за бандитизм. И не за торговлю. Торгаши так и остаются торгашами. Скорее всего -- из цеховиков. Эти гораздо чаще становятся главарями банд. Воля, ум, опыт, жестокость, алчность. "Вор в законе" -- это понятно было из его разговора с Владасом, записанного с "жучка". Но уже новой формации. Старым "правильным ворам" их закон запрещал даже жениться и иметь детей. И предписывал жить в скромности. Да за один этот халат и "альфа-ромео" ему дали бы "по ушам" -лишили бы звания вора. А в Афинах наверняка и вилла не из последних. И дети учатся где-нибудь в Кембридже.
   В лексиконе нет фени. Тоже показатель. В отношениях с партнерами по бандитским делам он, конечно же, козыряет воровским чином, но в обычной жизни отмежевывается от него. Косит под интеллигента.
   Странные все-таки дела. Уж на что наша российская интеллигенция бедная, убогая, замордованная -- если верить тому, что она сама о себе говорит и пишет. А есть все-таки какая-то в ней привлекательность. Недаром вся разжиревшая шваль любит тусоваться с артистами и писателями.
   Сам Сталин не лишен был этой слабости.
   И даже Берия.
   Так что же такое мой контрагент? Умен. Свиреп. Жаден. Самовлюблен. И вот что еще -- агрессивен. Не помочь же он взялся Владасу, а захватить оставшийся без хозяина бизнес.
   Отсюда, пожалуй, нужно и танцевать.
   -- Извините, Граф, -- сказал я. -- Невольно задумался. О странностях жизни, которая сводит таких разных людей, как мы с вами. Одинаковых лишь в одном.
   -- В чем?
   -- В стремлении достичь своей цели.
   -- Вы не представились, -- напомнил он. Интеллигент! А подумал небось: "Да кто же ты, сука, такой?"
   -- Сергей, -- назвался я. -- Для друзей -- Серж. Или Сережа.
   -- А для врагов?
   -- У меня нет врагов.
   -- Ну, ладно! Так не бывает.
   -- Бывает. Я расскажу вам о своем методе. Чуть позже. Прежде чем перейти к делу -- у вас, вижу, есть вопросы ко мне?
   -- Как вы на меня вышли?
   -- Владас.
   -- Как вы вышли на него?
   -- Он сам вышел на нас. "Строен".
   -- Проклятый кретин!
   -- Не нужно, Граф. Ибо сказано: о мертвых или хорошее, или ничего.
   -- А он?..
   Я пожал плечами.
   -- Увы. Ему отвернули голову.
   -- То есть как?
   -- Никогда не видели, как отворачивают головы?
   -- Кто отвернул? Вы?
   -- Ну почему обязательно я?
   -- А кто?
   -- Наш разговор напомнил мне американский детский анекдот. Учитель спрашивает: "Джон, почему ты вчера не был в школе?" -- "Водил корову к быку". -- "А отец не мог этого сделать?" -- "Он бы мог, но бык лучше..." Правда, смешно?.. Нет, это сделал мой помощник Коля. Рекомендую, -- показал я на Трубача, который полулежал в кресле и ловил кайф от нашего разговора. -- Он очень не любит, когда его друзьям тыкают в грудь горящую сигарету. Он от этого становится очень нервным. Так что Владас, можно сказать, сам виноват... Колюня, покажи Графу, что там лежит в кузове "фиата". А то у нас слишком много времени уйдет на предварительные вопросы.
   -- Пойдемте, -- охотно предложил Трубач. В это время Ленчик зашевелился и сделал попытку встать. Трубач еще раз "сыграл в ладушки" и гостеприимным жестом раскрыл перед Графом дверь.
   Не было их минут шесть-семь. Когда Граф вернулся и опустился в свое кресло, он уже был не похож на маленького Наполеона. Ну, разве что на Наполеона после битвы при Ватерлоо. И вопрос у него остался только один:
   -- Кто вы такие?
   Ну, прямо проклятый вопрос. Из разряда вечных: "Кто виноват?" и "Что делать?" Я даже и попытки не сделал ответить на него.
   -- Давайте, Граф, перейдем к делу. Вы знаете, что произошло на вилле "Креон"? Ваше знание состоит из того, что рассказали вам трое "шестерок" Пана, и ваших догадок. Я расскажу вам то, что было на самом деле. Для определенных целей нам понадобилась небольшая партия товара и через надежных людей мы вышли на Пана...
   -- Для каких целей? -- перебил Граф.
   -- Как говорил один мой знакомый: "Меньше знаешь -- лучше спишь".
   -- Значит, вы были знакомы с Паном?
   -- Не слишком долго, -- объяснил я, и это была чистая правда. -- Так вот. Мы отнеслись к Пану со всем уважением и приняли все его условия. Мы проплатили миллион долларов, а потом еще шестьсот тысяч. Пан заверил нас, что у него есть надежный канал доставки товара в Москву. Мы условились, что окончательный расчет произведем при получении товара. Нормальная схема, не так ли?
   Граф молча кивнул.
   -- Но Пан повел себя некорректно, -- продолжал я. -- Он трижды срывал сроки, а потом сообщил, что его канал связи сгорел и он передаст нам товар на своей вилле. Нам это показалось подозрительным, и мы послали к нему нашего человека для проверки. В задачу мою и моих людей входило страховать этого человека. Эта предосторожность оказалась нелишней. Пан застрелил нашего связника и попытался застрелить нас. Это ему, к счастью, не удалось.
   -- После чего вы забрали товар, а трех "шестерок" отправили в Варшаву, чтобы сбить всех со следа, -- закончил Граф. -- Это было остроумное решение.
   -- Не слишком, раз вы о нем догадались, -- возразил я. -- Хорошо хоть не догадалась полиция.
   -- Вы же не приравниваете, надеюсь, меня к полиции? -- На его лице вновь появилась самодовольная усмешка. -- Так в чем же ваша проблема?
   -- В том, что в это дело оказались втянуты вы. Ваши люди сработали, конечно, грубовато, когда попытались перехватить нас в Болгарии...
   -- Это были люди Хруста. Мои так не работают.
   -- И в этом тоже часть проблемы. -- Я понял, что пора дать ему в руки козырь,, чтобы он чувствовал себя поуверенней. -- Сейчас у нас только один способ решить проблему. Убрать всех ваших людей... вместе с вами, Граф, извините за откровенность. И уйти с товаром. "Окно" на границе готово, и мы им воспользуемся сегодня ночью.
   Судя по выражению его лица, этот способ ему не очень понравился.
   -- Но этот вариант нас не устраивает, -- продолжал я. -- По двум причинам. Владас любезно рассказал нам, что вы вызвали из Афин десять своих боевиков и они появятся здесь в ближайшее время.
   -- Что он еще рассказал?
   -- Все.
   -- Ему нужно было язык выдрать, а не голову откручивать! -- заявил Граф, довольно правдоподобно изобразив гнев.
   -- Не горячитесь, -- посоветовал я. -- Возможно, это и к лучшему. Нам не очень улыбается перспектива начинать здесь войну с вашими людьми. Хотя сомнений в исходе ее у меня нет.
   -- Вы плохо знаете моих людей.
   -- Зато я хорошо знаю своих. Но дело даже не в этом. Нам нужен регулярный и надежный канал получения товара. Эта партия -- первая, пробная. Нам понадобится по десять килограммов примерно раз в полтора-два месяца. Хруст и Пан выбыли из этого бизнеса. Почему бы вам не заняться этим?
   -- Почем?
   -- С вашей доставкой в Москву -- по пятьсот баксов. За грамм, само собой. С нашей -- по четыреста шестьдесят. Это те же условия, которые предложил нам Пан. А он не любил оставаться внакладе. Мы навели о вас справки в Москве и получили хорошие отзывы. Правда, и о Пане отзывы тоже были неплохие. Но я уверен, что вы человек другого калибра, чем этот, как говорят на зоне, гнилой бажбан.
   -- Вы не топтали зону, -- заметил Граф.
   -- Нет. И не собираюсь.
   -- Кто в Москве может мне вас порекомендовать?
   -- Надеюсь, что никто.
   -- Так не бывает. Мир тесен. Вам же кто-то рекомендовал Пана и меня.
   -- Когда это нужно, мы сами находим таких людей.
   -- Я должен знать, с кем имею дело.
   -- Партнера узнают не по рекомендациям. Лучшая гарантия в бизнесе -предоплата. Мы на нее согласны. Таким образом, ситуацией будете владеть вы. А мы будем ее всего лишь контролировать. Не напоминаю, чем может быть чревато нарушение обязательств.
   -- Но все-таки напомнили, -- заметил Граф.
   -- Чтобы между нами не осталось недоговоренностей.
   -- Вы не похожи на людей, которые занимаются наркотой.
   -- Мы ею и не занимаемся. У нас совсем другой бизнес.
   -- Зачем же вам товар?
   -- Это последний вопрос, на который я отвечу. Есть регионы, где наркота котируется выше доллара.
   -- Чечня, -- предположил он.
   -- Логично, -- согласился я. -- Если бы нам понадобилось похищать людей или время от времени взрывать нефтепровод. Но это нас не интересует.
   Он прищелкнул пальцами.
   -- Я понял! Колыма -- золото. И Мирный с Якутией -- алмазы. Я прав?
   -- Все, Граф. Я больше не отвечу ни на один ваш вопрос. Ни на прямой, ни на косвенный. Вы слишком опасный собеседник. Похоже, я слишком молод для переговоров с вами.
   Он прямо-таки расплылся от моих слов.
   -- Я обдумаю ваше предложение, -- пообещал он. -- Как я сообщу вам о своем решении?
   -- Сколько времени вам нужно на обдумывание?
   -- Недели две-три.
   -- Ровно через три недели наши люди позвонят вам на виллу в Афины. Тут он слегка побледнел.
   -- Вы знаете, где моя вилла?
   -- И где ваш офис -- тоже знаем.
   -- Откуда? Этого вам не мог сказать Владас!
   -- Граф, я вас предупредил: больше ни одного вопроса.
   Похоже, мой блеф проскочил.
   -- А как быть с этой партией товара? -- задал он, наконец, вопрос, которого я больше всего ждал. Я пожал плечами.
   -- Никак. Проехали.
   -- Серж! Я понял вашу игру! Вы вешаете мне лапшу на уши только с одной целью: чтобы я не помешал вам сегодня ночью уйти с товаром! Вы не дурак, но со мной вам тягаться рано! Все, что вы мне в уши надули, -- блеф!
   Пора было его слегка остудить.
   -- А четверо теплых в "фиате" и один холодный -- тоже блеф? -- Я поднял сумку и встряхнул звякнувшими пушками. -- И это блеф? Может, и мой друг Коля блеф? Очень жаль, Граф, что мы не достигли с вами взаимопонимания. Я обещал вам рассказать, как мне удается не иметь врагов. Вот как: я превращаю врагов в друзей. Или уничтожаю. Нам с вами до дружбы далеко, но я надеялся сделать из вас партнера. А хороший партнер -- это почти друг. Не вышло. -- Я кивнул Трубачу. -- Приступай. Ни к чему нам ждать, когда появятся его афиняне.
   Граф даже втянул голову в плечи. Тут, к собственному его несчастью, снова ожил и приподнялся с дивана Ленчик. Трубач мимоходом грохнул его своим кулачищем по темечку. Это уже не "ладушки". Это -- пара недель в больнице. После чего Трубач взялся сзади за подбородок Графа и повернул его голову примерно на девяносто градусов по часовой стрелке. Следующие градусов десять переправляли бы этого несостоявшегося наполеончика прямиком на его остров Святой Елены.
   Он захрипел:
   -- Нет!
   И посмотрел на меня, как курица: сбоку и круглым глазом.
   Я кивнул Трубачу:
   -- Секунду!
   Голова Графа встала на место.
   -- Вы хотите сказать последнее слово? -- спросил я.
   Он откашлялся, помассировал шею и ответил:
   -- Серж! Так не делаются дела!
   -- Именно так они и делаются, -- возразил я.
   -- Я согласен на ваши условия. Я верю, что вы не блефовали. Поверьте, я полностью вам доверяю.
   -- Доверие предполагает откровенность. Полную. Докажите се. Это ваш последний шанс.
   -- Как?
   -- Ваши проблемы. У вас всего три попытки, Граф.
   От напряженного раздумывания он даже вспотел. Наконец, сказал:
   -- Это я сдал Хруста. Я с самого начала хотел забрать его бизнес.
   -- Это я и сам знал, -- ответил я, и наполовину это было правдой.
   -- Я...
   -- Только не признавайтесь, что предпочитаете мальчиков, -- предупредил я. -- Ваша сексуальная ориентация меня не волнует.
   -- Я и не собирался этого говорить. Тем более что это не так.
   -- Тогда скажите то, что собирались.
   -- Я... В общем, это я приказал убрать ваших двух -- тех, что сидели на "губе".
   -- Это я тоже знал. Последняя попытка.
   Возможно, я даже пожалел бы его, если бы не знал, сколько крови на этих холеных, с маникюром, руках.
   -- Я не вызывал людей из Афин! -- наконец выпалил он. -- Все, больше нечего мне сказать. Это соврал Влад... Ну? Доказал?
   -- Теперь -- да. Только это соврал не Влад, а я.
   -- Зачем?!
   -- Как раз для этого. Чтобы проверить, могу ли я вам доверять. Расслабьтесь, Граф. Вы выдержали испытание. Может, хотите выпить?
   Он закивал:
   -- Да, очень хочу.
   Трубач подошел к бару, разглядывал бутылки и налил в высокий стакан сразу из нескольких.
   -- Коктейль "Авто-Хилтон", -- сообщил он, передавая стакан Графу. -- Я его только что изобрел.
   Граф сделал глоток и отставил стакан в сторону.
   -- Неужели не понравилось? -- огорчился Трубач.
   -- Откручивать головы у вас получается лучше. Я засмеялся.
   -- Прекрасно, Граф. Я уже говорил, что вы остроумный и находчивый человек. И смелый. Теперь я понимаю, как вам удалось создать свой бизнес и встать во главе.
   -- А я начинаю понимать, почему при вашей молодости главный в вашем бизнесе вы. У вас все задатки большого босса.
   -- Я? Что вы! По сравнению с моим боссом я просто щенок. Поверьте, я говорю искренне.
   -- Да?.. Хотел бы я знать, кто он.
   -- А вы его знаете. Его все знают. Только очень мало кто знает, что он -- это он. Оставим эту тему. Вы вправе спросить меня, зачем я разыгрывал всю эту комедию.
   -- Зачем? -- спросил он.
   -- Именно затем, что нам нужен надежный партнер для того самого дела, о котором мы говорили. Очень надежный. По-моему, вы подходите на эту роль. Я докажу вам серьезность своих намерений. Разумеется, эту партию товара мы могли бы вывезти без всяких проблем и без вашего участия. Два "но". Мы не хотим, чтобы поползли слухи о якобы нашем беспределе по отношению к Пану...
   -- Вы же сказали, что вас никто не знает.
   -- Правильно. Но у слухов есть пакостная особенность проникать во все щели, как керосин. А мы дорожим своей репутацией. Второе "но": нам все равно пришлось бы искать партнера. Это -- время. И никаких гарантий, что снова не нарвешься на такого же Пана. Поэтому мы готовы видеть вас в роли правопреемника Хруста и Пана и готовы выполнить все наши обязательства.
   -- То есть заплатить за товар?
   -- Вам это кажется странным?
   -- Немного.
   -- Это говорит лишь о том, как мы еще далеки от цивилизованного бизнеса. Вспомните, Граф: русские купцы заключали миллионные сделки под простое слово. Даже без всяких расписок. "Честность -- лучшая политика". "Слово дороже золота"... -- Я взглянул на часы. -- Черт! Время звонить!.. В мотеле должен быть международный автомат. Он в офисе, наверное?
   -- Куда вам нужно звонить? -- спросил Граф.
   -- В Москву.
   -- Можете воспользоваться моим сотовым телефоном.
   Он подал мне трубку. Я заметил, что рычажок поставлен на громкую связь, но переключать не стал.
   Прикрыв пульт от Графа, я набрал номер Москвы.
   -- Диспетчер, -- прозвучало достаточно громко.
   -- Говорит Серж. Посылка готова. Сегодня от часу до двух ночи.
   -- Вас понял. Пароль "Москва", отзыв "Киев". Удачи!..
   Я набрал еще один номер -- тот, что дал мне для связи Губерман. Он ответил после первого же гудка:
   -- Слушаю.
   -- Ефим, это Серж. Нужен самолет в Гродно. Небольшой. Вылет из Гродно в три или четыре утра. С посадкой в Жуковском или Чкаловском без таможни. Подробности при встрече.
   -- Сделаем. Назовешь ночному диспетчеру свою фамилию. Встречу сам.
   -- До встречи, -- сказал я и вернул Графу трубку. -- Спасибо, теперь все в порядке. На чем мы остановились? Да, деньги. За товар мы проплатили "лимон" шестьсот. Осталось семьсот тысяч.
   -- Девятьсот, -- поправил Граф.
   -- С какой стати? -- удивился я. -- Девятьсот -- это если по пятьсот баксов за грамм. А мы берем по четыреста шестьдесят. Доставка-то наша.
   -- Хорошо, семьсот.
   Я позволил себе усмехнуться.
   -- Еще бы не хорошо. Не вложили ни цента, а получаете семьсот штук.
   -- Я вложил сто в джип и оружие, -- напомнил Граф.
   -- Бросьте! Ваш "паджеро" со всеми стволами тянет от силы на полтинник. И потом, Граф, вы что, хотите слупить с нас бабки за стволы, которыми нас же хотели прикончить?
   -- Мне придется разбираться с корешами Хруста.
   -- Ваши трудности. Еще вопрос: как передать вам эти бабки? Банковский трансферт исключен.
   -- Почему?
   -- Нам не нужны следы. Да и вам тоже. У вас есть человек, которому вы полностью доверяете?
   -- Ну, Ленчик, -- не очень уверенно проговорил Граф.
   -- Ленчик отпадает, -- вмешался Боцман. -- Примерно на месяц. Сотрясение мозга средней паршивости.
   -- А ваш телохранитель Гриша? -- спросил я.
   -- Вы его отпустите?
   -- Ясно, отпустим. Сейчас же. На черта он нам нужен?
   -- Он парень туповатый, но вполне надежный.
   -- Значит, так и решим, -- заключил я. -- Он идет с нами через границу, на той стороне получает бабки и возвращается. "Окно" будет открыто не меньше двух часов.
   -- А разве бабки не с вами? -- насторожился Граф.
   -- Да что же мы, спятили? Мы ехали контролировать ситуацию, а не брать товар. Бабки подвезут те, кто нас встретит.
   Граф надолго задумался, а потом покачал головой:
   -- Нет, Гриша не подходит.
   -- Значит, свою жизнь вы ему доверяете, а семьсот штук зеленых -- нет?
   -- Вот именно нет, -- подтвердил Граф.
   -- Тогда я вижу только один выход. Колюня, сколько у нас бабок осталось? Штук пятьдесят?
   -- Около того, -- отозвался Трубач. -- Ну, и за "ситроен" чирик--полтора можно взять.
   -- С "ситроеном" нам уже возиться некогда. Значит, полтинник. Сейчас, Граф, мы отдаем вам пятьдесят тысяч баксов, а остальные -- когда привезем предоплату за следующую партию товара... Опять несогласно? Тогда я не знаю. Предлагайте сами. В конце концов, это вам нужно, а не мне, -- добавил я, а сам подумал: "Черт! Неужели не клюнул?"
   Граф немного помолчал и спросил:
   -- Когда я могу получить эти пятьдесят штук?
   -- Как только приедем в Нови Двор.
   -- Я смогу увидеть товар?
   -- Не доверяете?
   -- Вы осторожный человек, Серж. Я тоже.
   -- Сможете, -- сказал я. Клюнуть, может, и не клюнул, но интерес к наживке проявил. Теперь главное -- не спугнуть. -- Могу я еще раз воспользоваться вашим телефоном? Какой здесь код?
   -- Четыреста восемьдесят пять, -- ответил Граф, передавая мне трубку.
   Я набрал номер нашей комнаты в отеле-теремке. Ответил Док.
   -- Это Серж, -- сказал я. -- Звоню от Графа. Товар подготовлен?
   -- Да.
   -- Возьми с собой Митю и через час будьте в "ситроене". С товаром. Соберите все бабки, что у нас остались, и тоже принесите. Сидите в кабине и ждите меня. Остальные пусть страхуют со стороны. И если что -- никаких нежностей. Все ясно?
   -- Все, Серж, -- ответил Док и положил трубку.
   -- Почему в "ситроене", а не в вашем отеле? -- спросил Граф.
   -- Вас интересует, где мы живем?
   -- Не очень.
   -- Я так и подумал. Ну что, переодевайтесь, Граф, и поехали. Да, чуть не забыл! -- Я вытряхнул из сумки пистолеты на полированную поверхность журнального столика. -- Забирайте ваш арсенал.