Таманцев Андрей. Пешки в Большой игре

   — Вы что, пытаетесь меня запугать? — с легкими нотками возмущения спросил Филин.
   — Нет, я просто отвечаю на ваш вопрос... — Иванов поднялся из кресла. — Я так понял, что рассчитывать на вашу помощь не придется?
   — Постойте, — засуетился Игорь. — Честно говоря, я хотел бы быть подальше от всего этого... Тем более. — вдруг вспомнил он, — что у меня очень болен отец. Он очень далеко живет...
   — Ну вот, теперь вы оправдываетесь. — Иванов вздохнул, — Не стоит... Он накинул плащ.
   — Во всяком случае, — сказал он уже в дверях, — в вашей ситуации может оказаться наиболее надежным выбором именно этот.
   — Какой?
   — Подальше уехать. Прощайте.
   Иванов не оборачиваясь заспешил по лестнице вниз. А выйдя на улицу, тут же свернул за угол, прошел дворами к соседней улице и сел в запылившуюся «Волгу».
   — Ну что? — спросил его Макс.
   — Все отлично, — сообщил Иванов и расплылся в улыбке.
   Машина тронула с места и отправилась к центру.
   — Он поедет?
   — Помчится!
   — Почему?
   — Потому что вспомнил про отца. Я уже и не надеялся.
   — И что ты ему пообещал?
   — Ничего. Я просто поговорил с ним. Я сказал ему чистую правду.
   — О чем?
   — Обо всем. Запомни, Макс: если хочешь быть убедительным, говори только правду... Так что, я думаю, завтра, в крайнем случае послезавтра. Игорь Филин будет далеко от Москвы...

Глава четырнадцатая

   Некоторое время они ехали молча.
   — Ну вот, — сказал наконец Сергей, — мы и в деле.
   Короткая пауза.
   — Что касается меня, — с усмешкой проговорил Муха, — было бы уплачено.
   — Будет, — тут же ответил Сергей.
   — Понятно. Значит, дело серьезное... А сколько?
   — Муха, — подал голос Артист, — а ты помнишь, что фраеров губит?
   — Помню, Семка, помню. Просто хотел прояснить ситуацию.
   Светофор переключился на зеленый. Сергей повернулся вперед и тронул машину дальше.
   — Ну просвети, Сережа, — спросил Док, — что ты об этом знаешь?
   — Мы вылетаем в Азербайджан. В Баку. Мы должны доставить оттуда архив по одной военной разработке. За этим архивом уже началась охота — дело простенькое. — Сергей немного помолчал, а потом добавил: — Так что на большой гонорар не рассчитывайте.
   — И кто охотник? — спросил Боцман.
   Сергей пожал плечами. Они въезжали в Гольяново...

* * *

   — ...Вот здесь, — сказал полковник, передавая Сергею папку, — все, что вам может потребоваться. Смотрите и запоминайте. Фотографии Института геологии и сотрудников научной группы профессора Кариева, сведения об охране института и о месте расположения кабинетов и лабораторий, ну и так далее. Изучите по дороге.
   Сергей положил папку в сумку.
   — Вся информация находится на винчестерах двух компьютеров. Это диски основной памяти, на которых собраны файлы со всем архивом по теме. Нужно снять информацию со всех файлов и привезти ее в Москву. А вместо бакинского архива скачать вот это.
   Полковник передал Пастухову лазерный диск.
   — Значит, наследим? — спросил Муха.
   — Почему?
   — Любой уважающий себя институт, а тем более секретный, поставит на компьютеры защиту и счетчик входов.
   — А вот ты все это и отключишь. Муха пожал плечами.
   — Короче, Константин Дмитриевич, — одернул Муху Сергей. — Я все понял.
   — Возьмете с собой вот это.
   Полковник передал им чемоданчик.
   Муха принял его, открыл замочки и поднял крышку.
   Чемоданчик оказался портативным компьютером. Но этот американский ноутбук был явно очень серьезно подработан и переделан спецами УПСМ.
   — Во-первых, — сказал Голубков, — это ваше средство связи. Во-вторых, с помощью этого компьютера вы скачаете информацию с бакинских компьютеров и закачаете туда дезу.
   Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт.
   — Вот здесь, — сказал он, — ваши билеты. Самолет на Баку в пять часов. Вечером будете там. Ночь в вашем полном распоряжении.
   Полковник взглянул на часы:
   — Четыре. Ну, с Богом...
   — Погодите, — сказал Сергей. — Я так понимаю, что это только часть задания.
   — Почему ты так решил? — вскинул голову Голубков.
   — Потому что знаю вас не первый день.
   Голубков пожевал губами.
   — Надеюсь, что это все задание, — сказал наконец.
   — И все же — чего нам ждать еще? — спросил Сергей.
   — Сориентируетесь на местности.

* * *

   ...Какое-то время ехали молча.
   Муха уже начал осваивать незнакомый ноутбук.
   — Останови у палатки, — попросил Артист. — На секунду, за сигаретами.
   Джип притормозил.
   Семка купил пачку сигарет — а с юности он курил только отечественную «Яву», потому, оказываясь в разных регионах земного шара, частенько страдал — и побежал к машине.
   Сергей заметил иномарку поздновато и не успел даже выкрикнуть полного имени. Получилось просто «Сем!!!».
   Но Артист каким-то десятым чувством воспринял сигнал тревоги и инстинктивно отпрыгнул назад. Умение группироваться присуще всем людям его профессии. Одним в большей мере, другим в меньшей. Те, с меньшей, чаще погибают. Но здесь был чистый вопрос удачи, так как самой опасности он не видел и просто мог прыгнуть не в ту сторону. Ему повезло.
   Иномарка просвистела в нескольких дюймах. Эту машину Сергей узнал.
   — Садись, быстро! — крикнул он Артисту. Иномарка уносилась в глубину дворов спального квартала.
   Джип рванул за ней.
   — Да брось, Серега, обычный мудак, купил права да еще с утра пропустил стаканчик, — раздался сзади голос Боцмана. — Мы в аэропорт опоздаем!
   — Я этого гада знаю, он меня уже пытался таким же макаром.
   Гонки двух мощных машин само по себе зрелище увлекательное, при условии, что дело происходит на профессиональной гоночной трассе. Но в городе, да еще в спальном районе, при специфичности застройки, при бабушках и собачниках, удовольствие маленькое Мотор у джипа посильнее, правда, время набора скорости побольше, но уж если его раскочегарить... Какое-то время Сергей отставал.
   — Давай, Серый, давай! — Как ни странно, но первым азарт охватил именно Боцмана.
   Очень скоро к нему присоединились и остальные.
   — Прижми его к бровке, у него ходовая слабее...
   — Он же убьет кого-нибудь... Там за домами пустырь. Пусть вырвется. Отпусти.
   И Пастухов приотстал.
   Воспользовавшись мнимой возможностью оторваться, водитель иномарки, заметив в просвете чистое пространство, рванул туда. Там действительно простирался пустырь, и даже не пустырь, а целое поле. Вдали виднелась трасса, и водитель погнал машину туда.
   Но еще одной особенностью таких полей или пустырей всегда были или пожарные пруды, если раньше здесь стояла деревенька, или самочинные карьеры, которые забыли рекультивировать.
   Иномарка на полном ходу, пролетев по воздуху не меньше, чем летают каскадеры, рухнула в глубину песчаного карьера.
   На дне же его подпочвенные воды образовали довольно глубокое озерцо, и когда джип Пастухова резко затормозил у самого края, крыша машины уходила в глубину. На поверхности можно было разглядеть ее пятно и пузыри воздуха, выходящие из салона.
   — Капец. — констатировал Муха.
   — Ладно, поехали...
   Сергей посмотрел на Дока.
   — Вообще-то есть в Океании острова, где люди умеют задерживать дыхание до шести минут, — сказал Док.
   — Ты еще про человека-амфибию расскажи... Когда приехала патрульная машина ГИБДД, офицер и два сержанта с удивлением обнаружили в воде плавающего человека. У него была только сильно рассечена бровь.

Глава пятнадцатая

   Иванов взял телефонную трубку и набрал номер. Его соединили не сразу. Он посматривал на часы, постукивал пальцами по коже сиденья и всячески выражал нетерпение.
   — Ты знаешь, — сказал он Максу, — я рад, что ты выкарабкался. Теперь хоть у меня будут нормальные люди под рукой.
   Макс поправил пластырь, залепивший рассеченную бровь:
   — А что такое?
   — Невозможно работать с дилетантами, которых мне подсунули...
   Наконец номер ответил.
   — Алло? Иванов беспокоит. Вам удалось что-нибудь узнать?
   — Да, — ответили на том конце. — Кое-что есть. Запоминай. Человека, который встречался с полковником Голубковым, зовут Сергей Пастухов. Бывший капитан спецназа. Чечня, спецзадания, в том числе и по линии УПСМ. Это серьезный человек. Голубков разыскивает его, как правило, когда чувствует, что упускает контроль над ситуацией. У него есть команда. Четыре человека. «Солдаты удачи», как они себя называют. Если тебе нужны подробности, я привезу файлы.
   — Двое моих людей, один, кстати, ваш, уже столкнулись с ним. Ваш мертв.
   — Это серьезно. На всякий случай будь поосторожней.
   Впрочем, если этот Сергей Пастухов так хорош, как о нем говорят, то это уже само по себе должно быть серьезно потому, что хороший солдат отличается умением, а очень хороший — чутьем. Кому, как не Иванову, об этом знать. Так что если Пастухов из разряда очень хороших солдат, то предостережение выглядит вполне уместным. Значит, солдаты удачи...

Глава шестнадцатая

   Они выехали из Ростова в девять вечера, за два часа добрались до военного аэродрома. Инструкции им отдавал седоватый человек с военной выправкой. Инструкции были короткими, деловыми, почти механическими, такие инструкции отдают компьютеру с аудиосенсорами.
   Седой не пожал им руки, не обнял, он сухо козырнул и ушел в здание диспетчерской, откуда следил, как реактивные истребители звеном взлетели и взяли курс на темную сторону неба, туда, где был восток.
   Их было пятеро. Друг друга звали не по именам, а по кличкам, которые родились сами собой во время нередких боевых задании. Потом эти клички закрепились. Даже в файлах агентуры ФСБ они теперь значились под этими кличками. На секретной базе ФСБ под Ростовом они ежегодно проходили шестимесячный курс усовершенствования, хотя и так были бойцы первоклассные. Несведущему человеку даже показалось бы, что усовершенствовать им нечего. Но, оказывается, наука боевых искусств не стоит на месте, так же как и любая другая. В каких-то лабораториях работают люди, которые кропотливо и дотошно изучают новейшие достижения в этой области, задают компьютерам задачи и тщательно следят за решениями, копаются в старых книгах, даже смотрят сутками напролет кинобоевики, чтобы изобрести новый, еще невиданный способ убивать.
   Пятеро бойцов владели этим искусством так же профессионально, как старуха с косой. В общем-то они были обыкновенными русскими парнями. Да, тренированными, да, обученными, да, экипированными по последнему слову техники. Но таких по миру и в России были тысячи. И они тысячами мерли в горах Чечни, в схватках с тупыми бандитами и даже при нелепых обстоятельствах. У этой пятерки пока что не было ни одного прокола. Все дело в том, что только на них, на этих пятерых, впервые в глубокой тайне (даже от них самих) было применено психотропное средство, лишающее человека страха. Нет, не того страха, который помогает почуять опасность заранее, а того противного человеческого страха, который заставляет руки дрожать, выветривает из головы трезвые мысли, не позволяет пройти по широкой доске на высоте десятого этажа, хотя доска от высоты не стала уже. К тому же средство это, разработанное еще в лабораториях КГБ, притупляло человеческую боль, порог боли становился выше, а это значило, что боец выполнит задание, даже истекая кровью.
   Вот эту железную пятерку и отправил седой полковник на реактивных истребителях в Баку. Их задачей было изъять секретные материалы по «Меркурию» из бакинского института геологии. У них было и еще одно задание, но они о нем пока не знали.
   А сейчас они летели в тесных кабинах истребителей и смотрели немигающими глазами на темнеющий низкий горизонт.
   Через час они катапультируются в окрестностях Баку.
   Пилоты истребителей переговаривались между собой, что не вполне соответствует уставу, впрочем, к этим переговорам уже привыкли и не часто обрывали их. Сегодняшней темой радиоразговоров были, конечно, эти загадочные пассажиры. Пилоты даже не видели их лиц. Попытки переговорить с ними еще на аэродроме — привет, как дела? лететь не боишься? — были встречены полным молчанием. Пилоты — люди суеверные, поэтому пассажиры в черных масках казались им недобрым предзнаменованием.
   — Да учения какие-то, — говорил старший звена.
   — Ничего не слышал про учения, — отвечал ему замыкающий.
   — Ладно, рули, не нашего ума дело.
   — А Суворов сказал — каждый солдат должен знать свой маневр.
   — У Суворова не было истребителей.
   — Да, а то бы он туркам навалял...
   Пятерка бойцов не слышала этих переговоров. И в отличие от пилотов их вовсе не интересовали личности летчиков. Каждый раз на задание их возили другие. С тех, кто доставлял к месту высадки железную пятерку, брали подписку о неразглашении. Пятерку солдат удачи бросали на самые ответственные задания. В свое время они покалечили Салмана Радуева, уничтожили Гамсахурдию, Солоника с его любовницей. Дудаева. Теперь бойцы должны были решать задачу по обезвреживанию супероружия.
   Проект «Меркурий».

Глава семнадцатая

   Еще в самолете Сергей просмотрел все списки бывших сотрудников профессора Карцева, который и возглавлял работы по «Меркурию» в Баку. И его заинтересовала личность по имени Рустам, который сначала ушел из института геологии, когда проект закрыли, и на некоторое время канул в неизвестность, а потом вынырнул снова и стал предлагать некоторым своим бывшим коллегам помощь в устройстве их на работу за границей. Двое уже уехали с его помощью.
   — Он и есть тот вербовщик, который отправил уже двоих в Штаты и в Израиль, — сказал Пастухов.
   — Логично. И что ты предлагаешь? — сказал Артист.
   — Выйти сначала на него.
   — Зачем?
   — Голубков был прав. Денег на приличную охрану у них нет. Проникнем в здание мы относительно просто. Но хоть как-то они защищают свою информацию. Поэтому надо взять на операцию этого Рустама. Он должен знать коды. Ты, Муха, с его помощью взломаешь коды, с помощью нашего чемоданчика контроллер, и чтобы мышь не пикнула, воробей не чирикнул.
   Ребята поначалу сомневались, что смогут добиться чего-нибудь дельного от Рустама. В самом деле, зачем ему признаваться, что он вербовщик? Ничего не вижу, ничего не слышу, и все! Откажется от всего и пошлет их подальше. Да может быть, и не он, в самом деле. Но к их удивлению, Сергей оказался прав.

* * *

   Им удалось очень быстро разговорить Рустама и вывести его на откровенность. Довольно быстро этот человек согласился помочь им выудить из института геологии все материалы.
   Только через некоторое время Сергей понял причину такой сговорчивости. Все оказалось очень просто: Рустам боялся. Очень боялся. Он просто не находил себе места последние несколько дней, так мается человек от зубной боли, а ребята оказались для него как хорошие стоматологи. Они сразу дали понять, что им совершенно неинтересно его прошлое, что их совершенно не волнуют его связи, а кроме того, они могут помочь ему выбраться из всего этого и спокойно жить дальше, если он, в свою очередь, им поможет. Хороший наркоз, который подействовал.
   Рустам рассказал им и о причине своего страха. Дело в том, что месяц назад на него вышли какие-то люди, тоже зацепились за его прошлое вербовщика, они стали требовать и угрожать. Требовали они информацию о людях, работавших над «Меркурием» в России, в Москве. Информацию подробную, кто чем именно занимался, кто каким уровнем знаний обладает и так далее. То есть их даже не интересовали адреса и прочие технические подробности вроде привычек и пристрастий, а только и исключительно профессиональные возможности. Причем они так запугали Рустама, что он бегал целыми днями как угорелый, собирая для них информацию с помощью своих бывших связей. Потом они изучили всю эту информацию и сказали, что больше всего их интересует старший научный сотрудник Института физики Земли Игорь Филин. Рустаму пришлось добыть информацию и об Игоре Филине...
   — Понимаете? — говорил Рустам. — Они не слезали с меня! Я думал, что после этого они оставят меня в покое, но они объявились снова — теперь им был нужен бывший программист профессора Кариева Рахим Дашев!.
   По словам Рустама, он не выдержал и потребовал его избавить от преследования, но эти люди просто заявили ему: «Привыкай, теперь ты будешь работать па нас всю свою жизнь».
   «Игорь Филин, — отметил про себя Пастухов. — Значит, тут все закрутилось намного раньше. И мы, скорее всего, уже опоздали».
   — А информацию из института они не требовали? — спросил Муха, словно угадав мысли Сергея. Рустам растерянно уставился на него:
   — Откуда вы знаете?
   — Итак? — не ответил Муха.
   — Они хотят забрать ее завтра ночью.
   — А почему раньше не забрали?
   — Потому что завтра утром я должен отдать им Дашева. Они потребовали, чтобы я привез им его.
   — Привез?
   — Ну да. Пришлось заморочить ему голову, оформить выезд во Францию, хотя я всего-то должен передать Дашева им с рук на руки прямо здесь, в Баку, и что с Рахимом будет дальше, даже не представляю.
   — Все равно они могли забрать информацию раньше.
   — А-а! — поднял палец Рустам. — Завтра они заканчивают все дела — можно и засветиться. Ведь если они снимут информацию, все всплывет, станет ясно, что за проектом охотятся.
   «Значит, не опоздали, — подумал Сергей. — Значит, еще успеем».
   Сам того не зная, Рустам выводил их на охотников.
   — Значит, мы поможем тебе от них избавиться, — сказал Пастухов. — А ты поможешь нам. Твой Дашев пьет?
   У них было очень локальное задание — бакинский институт. Но Сергей понял, что этим дело далеко не исчерпывается. Может быть, их возня с информацией вовсе и ни к чему. Если среди бела дня воруют специалистов, то замена какой-то полусекретной информации — это как маникюр при гангрене.
   Пока Рустам откровенничал, Сергей все продумал. Радиомаячок. Его каким-то образом надо имплантировать Дашеву. Тогда они смогут точно знать обо всех передвижениях оппонентов. Повесить на одежду? Кто знает, что случится с его пиджаком или курткой..
   — Зашибает, — кивнул Рустам на вопрос Сергея. — Мы, помнится, на банкете у Кариева...
   — Отлично. Док, вот тебе денег, отправляйтесь с Рустамом к Дашеву.
   — Зачем? — опешил Док.
   — Я предлагаю напоить его основательно, а потом вшить маячок в тело. Заклеим пластырем ранку, и все дела. Дескать, ушибся. Главное — найти повод...
   — Ну повод потрясающий. Рустам же достал ему выездную визу, — напомнил Артист.
   Как только сгустились сумерки — а ночь в южных широтах наступает почти мгновенно, — Сергей, Муха, Артист и Боцман расположились неподалеку от здания института. С моря потянул ветерок, сразу принесший с собой вместо запахов жареной баранины запах нефти.
   Сергей взглянул на светящийся циферблат часов. Рустам и Док непозволительно опаздывали.
   — Командир, может, мы сами... — предложил Артист. — Муха у нас головастый.
   — Нельзя проколоться, — сказал Сергей.
   Он и сам уже не верил, что их поход в институт так уж обязателен. И может, его действительно не стоило обставлять столькими мерами предосторожности. Но раз решено — надо сделать. Пастухов терпеть не мог менять планы на бегу.
   Когда ждать стало уже невозможным и Пастухов готов был дать команду начинать без Дока и Рустама, в глубине переулка раздались шаги и пьяное пение Очень скоро пение объяснилось весьма комичным образом.
   Рустам до такой степени надрался с Рахимом Дашевым, хоть святых выноси. Закусывали только фруктами. Примерно через час, как ни одергивал своего нового знакомого Док, тот сумел-таки надраться вместе с Дашевым, хотя Рустаму это было категорически запрещено. Может быть, он на самом деле просто боялся предстоящей операции по проникновению в институт.
   Но так или иначе, Док почти нес его на себе. Как проникнуть в институте этим мешком, стало главным вопросом.
   — Как же ты недоглядел? Док развел руками.
   — Что делать-то будем? — спросил, хмурясь, Боцман.
   — Надо как-то втащить его туда, а уж потом я с ним разберусь, — пообещал Док.
   Что Док мертвого поднимет, знали все в группе, а вот получится этот фокус с мертвецки пьяным?..
   — Ладно. Приступаем. Пошел, Артист, — скомандовал командир.
   Артист вышел из тени на свет и направился прямиком к проходной. За стеклянными дверями виднелась мраморная лестница, а перед ней турникет. Денег на исследования нет, но мрамором облицевали, показушники, чертыхнулся про себя Артист. Турникет сторожила еще не старая женщина. Русская. Дверная ручка изнутри была обмотана цепью. Артист сразу подумал, что все вахтеры бывшего СССР одинаковы. Им скучно. Это основное занятие — скучать на дежурстве.
   Артист требовательно постучал. Женщина встрепенулась и подошла к двери.
   — Я вас умоляю, разрешите позвонить, жена рожает, вызовите «скорую», два квартала — и ни одного автомата — взмолился Артист.
   Этот простой, но безотказный предлог может тронуть сердце самого сурового вахтера. Если бы на вахте оказался мужчина. Артист попросил бы стаканчик. Тоже просто и тоже безотказно. Вообще чем тривиальнее просьба, тем легче ей верят.
   Однако женщина не торопилась открывать.
   — Точно рожает?
   — Точно, точно... Здесь рядом... Откройте...
   — Не положено. У нас тут режимные лаборатории. Говори адрес.
   Артист с ужасом подумал, что вот так по мелочи, наверное, и сыпятся шпионы. Он начисто забыл название соседней улицы. Название мудреное, старинное и национальное, а потому трудно произносимое. Но — вспомнил.
   — На Азизбекова мы живем, на Азизбекова, дом пять... Пятый дом. Я встречу.
   — А говоришь, рядом... — тем не менее прониклась сочувствием вахтерша. — Тут не два, а все двадцать два квартала.
   И она заторопилась к телефону, который висел в другом конце вестибюля.
   На этом и строился их расчет. Вахтер не должен их видеть. Внутрь можно было попасть через лабораторию на втором этаже. До окон без решеток легче всего добраться с козырька над входом. И этот пятачок был хорошо освещен. Если бы с ними не было полубесчувственного тела, взобраться туда в считанные секунды было плевым делом. Теперь же нужна пауза побольше.
   И Актер ее обеспечил. Когда бежал обратно, вспомнил случай, когда разыскивал завод «Сатурн». Спросил у прохожей. А она и говорит, что секретный завод «Сатурн», — это совсем рядом — два квартала. Вмешались прохожие и сказали, что проходная совсем с другой стороны, а здесь сплошной забор. Хотя в нем, конечно, есть дыра. Вот так — безо всяких хитростей.
   Боцман стал основанием пирамиды. Он сцепил руки в замок и отправил вверх сначала Сергея, затем Муху с чемоданчиком. С Рустамом пришлось повозиться, но он был обвязан под мышками прочной веревкой, двоим наверчу пришлось просто втянуть его к себе Последним шел Док.
   Артист занял пост наблюдения на другом конце улицы.
   Тем временем Муха, как заправский форточник, проник внутрь лаборатории, достал каску с фонариком, надел, быстро обследовав помещение, нашел блок оконной сигнализации. Это была устаревшая конструкция восьмидесятых годов и, вполне возможно, неработающая, но говорят, береженого Бог бережет. Муха отключил ее легко.
   Следом за Мухой внутри оказалась вся группа. Теперь можно было никого не опасаться.
   Они вышли в коридор, поднялись на третий этаж и, согласно указаниям Голубкова, нашли нужную им дверь.
   — Ну, Док, действуй, — приказал Пастух, когда они нашли нужный им компьютер.
   Док размахнулся, и в тишине лаборатории, словно пистолетныи выстрел, прозвучала пощечина.
   Голова несчастного дернулась, и всем присутствующим показалось, что сейчас произойдет самое нелепое. Она оторвется и покатится по полу. Ищи потом. Но голова не оторвалась, а, наоборот, вытаращила на присутствующих безумные глаза и запела снова куплет народной азербайджанской песни.
   Док размахнулся вторично. Рустам вяло приподнял одну руку, пытаясь защититься. И новый «выстрел» нарушил тишину лаборатории. Голова дернулась в другую сторону, а глаза ее наполнились ужасом.
   — Ты его укокошишь, — подал голос Сергей.
   — А вы думали, я на него химию буду тратить. Бабка моя, царство небесное, деда таким образом лечила, когда тому па собрание колхозное идти надо было. Ходил и выступал. Односельчане его уважали.
   Рустам пришел в себя.
   Остальное было делом техники. Как и предупреждал Голубков, никаких особых средств защиты, тем более новых, не было. С помощью чемоданчика они обошли пароли, а коды со времен Рустама изменены не были.
   Казалось, что все обойдется нормально, но тут в коридоре раздались шаги. Дежурная стучала во все двери.
   — Эй, выходи, кто тут пьяный? Выходи, кому говорю... Где ты есть?
   Док схватил Рустама за воротник:
   — Пой, гад, придушу. Пой. Свою. Азербайджанскую.
   Рустам несмело запел.
   — Громче, — тряхнул его Док. И бедняга запел в голос.
   — Обругай ее по-своему!
   Рустам качал ругаться.
   — Ладно, ладно лаяться-то. — смягчилась дежурная, — спи уж. Утром разбужу. Нажрутся, черти...
   Все облегченно вздохнули.
   — Как это ты допер?