Страница:
— Надо знать особенности национальной политики в регионе, где работаешь. Сейчас ни одна русская баба на их мужика не попрет — себе дороже.
Когда вахтерша ушла, Муха быстро скачал с лазерного диска лезу на компьютеры. Теперь дело было сделано. Можно уходить.
На улице оказались без проблем, погрузились в «москвичек» Рустама и доехали уже почти до гостиницы, когда дорогу им преградила компания поддатых парней.
Боцман снизил скорость, посигналил, но парни и не думали освобождать дорогу. Более того, они наверняка специально останавливали «Москвич».
Сергей протяжно вздохнул:
— Ладно, Муха, выйди, разберись. Только без шума.
Не спрашивая разрешения, с Мухой вышел навстречу парням и Артист.
— Привет, ребята, как нам до гостиницы проехать? — сияя улыбкой, обратился к парням Артист. — Заблудились мы тут в вашем прекрасном городе.
Это был тонкий, психологически рассчитанный ход. Враги моментально становились друзьями.
Парни на минутку опешили, а потом один из них стал быстро объяснять дорогу.
Всю идиллию разрушил Муха.
Он несколько грубее, чем нужно, оттолкнул навалившегося на него парня, скривив при этом брезгливо лицо.
Парень не удержался на ногах и свалился.
— Ты что, ала да, зачем моего друга обижаешь? — тут же вступился за упавшего здоровенный усач.
Муха уже пытался исправить ошибку, помогая парню встать, но было поздно.
— Русский, да? — спросил усач задиристо. — Чурки тебе не нравятся, да?
Это было своеобразным сигналом.
Парии плотно окружили Муху и Артиста и, подначивая самих себя издевательскими репликами, стали надвигаться с вполне ясными намерениями.
— Кончай, ребята. Извините, я не хотел. — все еще пытался спасти положение Муха. А это уже был психологический просчет. С особым удовольствием бьют тех, кто признает свою вину.
Краем глаза Артист заметил, как у одного из парней мелькнула в руках финка. Он не стал ждать, пока пьяные нападут первыми. Он неожиданно присел, перекатился через спину и вырос уже перед вооруженным ножом парнем. Сделал одновременно два удара — ногой и кулаком. Ногой по руке, которая сжимала нож, кулаком в подбородок. Нож звякнул об асфальт, парень отлетел в кусты.
Парней было семеро. Но двое уже лежали на земле, потому что Муха вел боевые действия одновременно с Артистом. Он «вырубил» усача ударом в переносицу.
Остальные бросились на чужаков, а те не стали встречать налетавших со всех сторон озлобленных парней и мигом присели, дав возможность нападавшим столкнуться носами. В следующую секунду оба были уже за спинами парней. И снова синхронно уложили на асфальт еще двоих. Муха двинул одного из них ногой под коленки, а когда тот прогнулся назад, всадил ему кулаком в нос. Артист действовал красивее. Он хлопнул по плечу ближнего, а как только тот резко развернулся для удара, просто подставил сжатые кулаки — получилось, что парень сам налетел на удар. С остальными тремя справиться уже было несложно. И Артист с Мухой уже внутренне праздновали победу, когда вдруг увидели, что из-за поворота надвигается толпа с палками и ножами. Этих было уже человек двадцать. Надо было звать на помощь всех остальных. И вообще завязалась бы серьезная битва. А этого солдатам удачи сейчас вовсе не нужно.
Артист и Муха все-таки вывели из боевого состояния оставшихся троих, но затем прыгнули в машину, и Боцман нажал на газ.
От преследования они ушли легко. Но в гостиницу теперь нельзя было возвращаться.
Когда вахтерша ушла, Муха быстро скачал с лазерного диска лезу на компьютеры. Теперь дело было сделано. Можно уходить.
На улице оказались без проблем, погрузились в «москвичек» Рустама и доехали уже почти до гостиницы, когда дорогу им преградила компания поддатых парней.
Боцман снизил скорость, посигналил, но парни и не думали освобождать дорогу. Более того, они наверняка специально останавливали «Москвич».
Сергей протяжно вздохнул:
— Ладно, Муха, выйди, разберись. Только без шума.
Не спрашивая разрешения, с Мухой вышел навстречу парням и Артист.
— Привет, ребята, как нам до гостиницы проехать? — сияя улыбкой, обратился к парням Артист. — Заблудились мы тут в вашем прекрасном городе.
Это был тонкий, психологически рассчитанный ход. Враги моментально становились друзьями.
Парни на минутку опешили, а потом один из них стал быстро объяснять дорогу.
Всю идиллию разрушил Муха.
Он несколько грубее, чем нужно, оттолкнул навалившегося на него парня, скривив при этом брезгливо лицо.
Парень не удержался на ногах и свалился.
— Ты что, ала да, зачем моего друга обижаешь? — тут же вступился за упавшего здоровенный усач.
Муха уже пытался исправить ошибку, помогая парню встать, но было поздно.
— Русский, да? — спросил усач задиристо. — Чурки тебе не нравятся, да?
Это было своеобразным сигналом.
Парии плотно окружили Муху и Артиста и, подначивая самих себя издевательскими репликами, стали надвигаться с вполне ясными намерениями.
— Кончай, ребята. Извините, я не хотел. — все еще пытался спасти положение Муха. А это уже был психологический просчет. С особым удовольствием бьют тех, кто признает свою вину.
Краем глаза Артист заметил, как у одного из парней мелькнула в руках финка. Он не стал ждать, пока пьяные нападут первыми. Он неожиданно присел, перекатился через спину и вырос уже перед вооруженным ножом парнем. Сделал одновременно два удара — ногой и кулаком. Ногой по руке, которая сжимала нож, кулаком в подбородок. Нож звякнул об асфальт, парень отлетел в кусты.
Парней было семеро. Но двое уже лежали на земле, потому что Муха вел боевые действия одновременно с Артистом. Он «вырубил» усача ударом в переносицу.
Остальные бросились на чужаков, а те не стали встречать налетавших со всех сторон озлобленных парней и мигом присели, дав возможность нападавшим столкнуться носами. В следующую секунду оба были уже за спинами парней. И снова синхронно уложили на асфальт еще двоих. Муха двинул одного из них ногой под коленки, а когда тот прогнулся назад, всадил ему кулаком в нос. Артист действовал красивее. Он хлопнул по плечу ближнего, а как только тот резко развернулся для удара, просто подставил сжатые кулаки — получилось, что парень сам налетел на удар. С остальными тремя справиться уже было несложно. И Артист с Мухой уже внутренне праздновали победу, когда вдруг увидели, что из-за поворота надвигается толпа с палками и ножами. Этих было уже человек двадцать. Надо было звать на помощь всех остальных. И вообще завязалась бы серьезная битва. А этого солдатам удачи сейчас вовсе не нужно.
Артист и Муха все-таки вывели из боевого состояния оставшихся троих, но затем прыгнули в машину, и Боцман нажал на газ.
От преследования они ушли легко. Но в гостиницу теперь нельзя было возвращаться.
Глава восемнадцатая
Они разбились на группы и пошли по тоннелям искать врагов. Сомнений теперь ни у кого не было: в этом ауле их ждала ловушка. И в эту ловушку их заманил Крюк. Теперь вместо Крюка командовали кавказцы. Они быстро совещались, а потом щуплый выдавал их решение.
Вот и сейчас в каждой группе было по трое кавказцев. Один шел впереди, второй в середине, третий замыкал.
Щуплый выбрал средний тоннель. До места, где останавливались жители аула, на этот раз дошли быстрее, всего за час. Но куда идти дальше? Из пещеры было три выхода. Щуплый приказал снова разделиться на три группы. Сам повел ту, что вошла в средний тоннель, а двое других его соплеменников повели две оставшиеся группы.
В лабиринтах бойцы пользовались правилом «правой руки». Это очень простой метод, известный еще с незапамятных времен. Надо все время сворачивать направо. Эго дает возможность возвратиться тем же путем.
На этот раз шли недолго, минут двадцать. Сначала потянуло дымом, а потом вдруг послышались голоса. Щуплый отдал приказ остановиться, бесшумно двинулся вперед и скоро оказался у небольшого отверстия, откуда и слышались голоса. Он осторожно заглянул — помещение находилось внизу, а отверстие было в потолке. Горели костры, ходили люди, блеяли бараны. Щуплый пытался рассмотреть, нет ли среди людей плененных бойцов. И действительно, увидел в углу восьмерых связанных бойцов. В отверстие с трудом пролезала рука, кроме того, оно было слишком высоко. Кавказец пробормотал проклятие и двинулся в обратный путь к группе.
Бойцов не было.
Щуплый решил, что не дошел до места, прошел еще, не забывая все время сворачивать налево. Бойцы пропали. Здесь уже не слышно было голосов, не пахло дымом, он ушел совсем далеко от отверстия.
Нет, они не могли уйти без его команды. Может быть, пришла другая группа и они, не дождавшись его, пошли освобождать воинов.
Щуплый вернулся к отверстию. Он ждал, что сейчас в проходе появятся бойцы, но никого не было.
Он снова вернулся — пусто. Опять приник к отверстию.
Бойцы наконец появились. Только они были без оружия и связаны.
Да, там была вся его группа. Почему враги не захватили его? Просто не заметили или специально оставили, чтобы он видел позор своих друзей? И как могли эти натренированные, мужественные люди сдаться в плен без малейшего сопротивления? Почему он не услышал даже шороха, даже вскрика? Почему сейчас, когда их в пещере уже много, они не сопротивляются?
Раздумывать было некогда. Щуплый должен был предупредить остальных, чтобы не попались так же, как эти предатели. Но обратно он решил идти с величайшей предосторожностью. Погасил фонарь, двигался на ощупь, сворачивая все время налево.
Они так боялись, что жители аула расскажут об отряде кому-нибудь, а аборигены сами не хотели, чтобы кто-нибудь узнал их тайну. Они никого не убивали. Они просто лишали людей свободы и не кормили. Человек умирал сам.
Но кто-то же узнал об этом ауле. Кто-то же их сюда направил. Щуплый решил, что это и был предатель Крюк.
Что он вышел к пещере, где они разделились во второй раз, Щуплый догадался по тому, что тихий шелест его" шагов стал совсем не слышен. Значит, он уже не в узком тоннеле.
Щуплый замер. Надо было слушать, слушать внимательно. Враг мог быть совсем рядом. Он мог стоять за спиной, дышать ему в затылок.
Щуплому показалось, что он действительно слышит дыхание за спиной, слышит, как шуршит одежда протягивающего к его горлу руки врага.
Он быстро присел, выхватил нож и ударил.
В пустоту. Рядом никого не было.
Невольно Щуплый шагнул вперед и понял, что ноге его не на что опереться. Земля исчезла, он с трудом удержался, чтобы не свалиться в яму, которая вдруг оказалась рядом. Только что он прошел это место — был ровный пол.
Так вот в чем секрет. Это подземелье было одной сплошной девушкой. Под ногами у человека пропадала земля, и он валился вниз, не успев даже сообразить, что с ним случилось.
А внизу наверняка его уже ждали. Упавшего, еще не пришедшего в себя человека обезоруживали и связывали.
Так сгинул его отряд, так чуть не сгинул он сам.
Ну что ж, теперь он знает, чего надо опасаться. Надо опасаться этих ям,, которые появляются и исчезают с коварной бесшумностью...
Или наоборот, он должен воспользоваться этой ямой, чтобы проникнуть в стан врага.
Еще не успев додумать эту мысль, Щуплый шагнул вперед, нащупал ногой край ямы, лег на живот и руками потрогал ее стены. Стены были гладкими. Но не идеально. По ним можно было спуститься.
Щуплый разулся. Голыми ногами он будет чувствовать каждый мельчайший выступ, за который можно зацепиться.
Спуск вниз был тяжелым, и иногда казалось — безнадежным. Минут по пять он висел на самых кончиках пальцев, пытаясь нащупать опору в полной мгле. А когда она находилась, не торопился ею воспользоваться, а еще с минуту проверял ее на прочность.
Внизу он оказался через полчаса, не меньше, посмотреть на часы не было времени и возможности.
И вот теперь уже точно услышал рядом с собой тихое дыхание. И вот теперь его кинжал нашел жертву.
Вот и сейчас в каждой группе было по трое кавказцев. Один шел впереди, второй в середине, третий замыкал.
Щуплый выбрал средний тоннель. До места, где останавливались жители аула, на этот раз дошли быстрее, всего за час. Но куда идти дальше? Из пещеры было три выхода. Щуплый приказал снова разделиться на три группы. Сам повел ту, что вошла в средний тоннель, а двое других его соплеменников повели две оставшиеся группы.
В лабиринтах бойцы пользовались правилом «правой руки». Это очень простой метод, известный еще с незапамятных времен. Надо все время сворачивать направо. Эго дает возможность возвратиться тем же путем.
На этот раз шли недолго, минут двадцать. Сначала потянуло дымом, а потом вдруг послышались голоса. Щуплый отдал приказ остановиться, бесшумно двинулся вперед и скоро оказался у небольшого отверстия, откуда и слышались голоса. Он осторожно заглянул — помещение находилось внизу, а отверстие было в потолке. Горели костры, ходили люди, блеяли бараны. Щуплый пытался рассмотреть, нет ли среди людей плененных бойцов. И действительно, увидел в углу восьмерых связанных бойцов. В отверстие с трудом пролезала рука, кроме того, оно было слишком высоко. Кавказец пробормотал проклятие и двинулся в обратный путь к группе.
Бойцов не было.
Щуплый решил, что не дошел до места, прошел еще, не забывая все время сворачивать налево. Бойцы пропали. Здесь уже не слышно было голосов, не пахло дымом, он ушел совсем далеко от отверстия.
Нет, они не могли уйти без его команды. Может быть, пришла другая группа и они, не дождавшись его, пошли освобождать воинов.
Щуплый вернулся к отверстию. Он ждал, что сейчас в проходе появятся бойцы, но никого не было.
Он снова вернулся — пусто. Опять приник к отверстию.
Бойцы наконец появились. Только они были без оружия и связаны.
Да, там была вся его группа. Почему враги не захватили его? Просто не заметили или специально оставили, чтобы он видел позор своих друзей? И как могли эти натренированные, мужественные люди сдаться в плен без малейшего сопротивления? Почему он не услышал даже шороха, даже вскрика? Почему сейчас, когда их в пещере уже много, они не сопротивляются?
Раздумывать было некогда. Щуплый должен был предупредить остальных, чтобы не попались так же, как эти предатели. Но обратно он решил идти с величайшей предосторожностью. Погасил фонарь, двигался на ощупь, сворачивая все время налево.
Они так боялись, что жители аула расскажут об отряде кому-нибудь, а аборигены сами не хотели, чтобы кто-нибудь узнал их тайну. Они никого не убивали. Они просто лишали людей свободы и не кормили. Человек умирал сам.
Но кто-то же узнал об этом ауле. Кто-то же их сюда направил. Щуплый решил, что это и был предатель Крюк.
Что он вышел к пещере, где они разделились во второй раз, Щуплый догадался по тому, что тихий шелест его" шагов стал совсем не слышен. Значит, он уже не в узком тоннеле.
Щуплый замер. Надо было слушать, слушать внимательно. Враг мог быть совсем рядом. Он мог стоять за спиной, дышать ему в затылок.
Щуплому показалось, что он действительно слышит дыхание за спиной, слышит, как шуршит одежда протягивающего к его горлу руки врага.
Он быстро присел, выхватил нож и ударил.
В пустоту. Рядом никого не было.
Невольно Щуплый шагнул вперед и понял, что ноге его не на что опереться. Земля исчезла, он с трудом удержался, чтобы не свалиться в яму, которая вдруг оказалась рядом. Только что он прошел это место — был ровный пол.
Так вот в чем секрет. Это подземелье было одной сплошной девушкой. Под ногами у человека пропадала земля, и он валился вниз, не успев даже сообразить, что с ним случилось.
А внизу наверняка его уже ждали. Упавшего, еще не пришедшего в себя человека обезоруживали и связывали.
Так сгинул его отряд, так чуть не сгинул он сам.
Ну что ж, теперь он знает, чего надо опасаться. Надо опасаться этих ям,, которые появляются и исчезают с коварной бесшумностью...
Или наоборот, он должен воспользоваться этой ямой, чтобы проникнуть в стан врага.
Еще не успев додумать эту мысль, Щуплый шагнул вперед, нащупал ногой край ямы, лег на живот и руками потрогал ее стены. Стены были гладкими. Но не идеально. По ним можно было спуститься.
Щуплый разулся. Голыми ногами он будет чувствовать каждый мельчайший выступ, за который можно зацепиться.
Спуск вниз был тяжелым, и иногда казалось — безнадежным. Минут по пять он висел на самых кончиках пальцев, пытаясь нащупать опору в полной мгле. А когда она находилась, не торопился ею воспользоваться, а еще с минуту проверял ее на прочность.
Внизу он оказался через полчаса, не меньше, посмотреть на часы не было времени и возможности.
И вот теперь уже точно услышал рядом с собой тихое дыхание. И вот теперь его кинжал нашел жертву.
Глава девятнадцатая
20 декабря. Берн. По данным международною финансового института, террористические организации крайнего мусульманского толка в прошедшем году имели денежный оборот двадцать семь миллиардов долларов Для сравнения — бюджет России составил в прошедшем году примерно ту же сумму. Впрочем, считают в международном финансовом институте, это только верхушка айсберга. В эту сумму не вошли частные пожертвования, которые составляют еще примерно треть.
Террористов финансируют многочисленные организации, ставящие целью экспансию ваххабитского направления в мусульманстве во все цивилизованные страны, а также правительства некоторых стран арабского мира (Рейтер).
Они не обратили на него внимания. В их задание окрестности института не входили.
Старший отдавал приказы коротко, а чаще обходился жестами.
Самого младшего он послал к застекленным парадным дверям института.
Тот, как и Артист, постучал в дверь, но когда вахтерша уже осторожнее приблизилась к двери, разговаривать с ней не стал. Он просто выстрелил. Женщина упала, засучила ногами, из головы у нее вытекала кровь. Но этого черные маски уже не видели. Они прошли сквозь разбитую выстрелом дверь и уже через минуту были в лаборатории с компьютерами. Они не утруждали себя угадыванием паролей и обходом кодов. Двое просто разламывали системные блоки и вынимали из них жесткие диски. Остальные шарили по столам и стеллажам в поисках документов и дискет.
Когда все более или менее стоящее внимания было изъято и загружено во вместительную сумку, черные маски спокойно вышли через парадную дверь.
Последний, а это был тот же самый молодой, приставил к виску женщины пистолет и произвел контрольный выстрел. Впрочем, это было лишним, женщина была мертва. Но черные маски никогда не нарушали инструкцию. А инструкция гласила — свидетелей в живых не оставлять.
Под Баку у них теперь была база — маленький домик, в котором находилось оборудование, оружие, пища. Здесь они должны были получить дальнейшие инструкции. Здесь им предстояло дождаться вертолета, который заберет изъятое из института.
Ровно в час ноль девять ночи Старший вышел на связь.
— "Ножны", «Ножны», я «Клинок».
— Здесь «Ножны», — ответил передатчик голосом седого полковника. — Слушаю, «Клинок».
— Пункт один выполнен, ждем почтового ящика.
— Понял, «Клинок», ящик будет в... — пауза, — в два сорок девять. Пункт два прибудет с ящиком. Код четырнадцать. Отбой.
— Есть. Отбой.
До двух тридцати Старший объявил команде отдых. Сам вышел в дозор. Это тоже было лишним, никто в этой глуши в такую поздноту появиться не мог. Но инструкция приказывала ставить на ночь дозоры всегда и везде.
Ровно в половине третьего ночи Старший разбудил команду.
В километре от базы они зажгли фонари, расположив их звездой, и стали ждать прибытия вертолета.
Вскоре за деревьями послышался шум моторов. А потом небольшая машина, которую в черном небе рассмотреть было невозможно, зависла над звездой.
Вниз по тросу был спущен металлический шар на крюке. К этому крюку Старший прицепил багаж, предварительно сняв шар, просигналил фонарем, и вертолет умчался.
Металлический шар раскручивался.
Внутри него Старший нашел листки с цифрами, которые содержали задание. Старшему даже не понадобилось доставать книгу кодов. Все сорок три кода он помнил наизусть. Эта шифровка читалась с помощью кода номер четырнадцать.
«Пункт два. Перехват...» А далее подробные инструкции, как найти, кого, как изъять, куда отвезти, и прилагались две фотографии.
На втором листке значилось:
«Пункт два, прим. Ликвидация...» И снова подробная инструкция о том, кого пятерке предстоит ликвидировать (на языке бюрократов от спецслужб это значит просто — убить).
«Пункт два, бис. Базирование...» Они должны были занять новую базу, где-то в предгорьях Апшерона. Карта прилагалась.
Но Старший не стал ее рассматривать, он вернулся к фотографиям. На одной был Рустам, а другая, групповая, запечатлела пятерых парней, которые, улыбаясь, смотрели в объектив.
Старший долго смотрел на эту фотографию, но, казалось, не для того, чтобы запомнить лица. Это был какой-то странный взгляд.
Террористов финансируют многочисленные организации, ставящие целью экспансию ваххабитского направления в мусульманстве во все цивилизованные страны, а также правительства некоторых стран арабского мира (Рейтер).
* * *
К зданию института пятеро в черных масках добрались как раз в тот момент, когда «москвичок» солдат удачи отъезжал в город.Они не обратили на него внимания. В их задание окрестности института не входили.
Старший отдавал приказы коротко, а чаще обходился жестами.
Самого младшего он послал к застекленным парадным дверям института.
Тот, как и Артист, постучал в дверь, но когда вахтерша уже осторожнее приблизилась к двери, разговаривать с ней не стал. Он просто выстрелил. Женщина упала, засучила ногами, из головы у нее вытекала кровь. Но этого черные маски уже не видели. Они прошли сквозь разбитую выстрелом дверь и уже через минуту были в лаборатории с компьютерами. Они не утруждали себя угадыванием паролей и обходом кодов. Двое просто разламывали системные блоки и вынимали из них жесткие диски. Остальные шарили по столам и стеллажам в поисках документов и дискет.
Когда все более или менее стоящее внимания было изъято и загружено во вместительную сумку, черные маски спокойно вышли через парадную дверь.
Последний, а это был тот же самый молодой, приставил к виску женщины пистолет и произвел контрольный выстрел. Впрочем, это было лишним, женщина была мертва. Но черные маски никогда не нарушали инструкцию. А инструкция гласила — свидетелей в живых не оставлять.
Под Баку у них теперь была база — маленький домик, в котором находилось оборудование, оружие, пища. Здесь они должны были получить дальнейшие инструкции. Здесь им предстояло дождаться вертолета, который заберет изъятое из института.
Ровно в час ноль девять ночи Старший вышел на связь.
— "Ножны", «Ножны», я «Клинок».
— Здесь «Ножны», — ответил передатчик голосом седого полковника. — Слушаю, «Клинок».
— Пункт один выполнен, ждем почтового ящика.
— Понял, «Клинок», ящик будет в... — пауза, — в два сорок девять. Пункт два прибудет с ящиком. Код четырнадцать. Отбой.
— Есть. Отбой.
До двух тридцати Старший объявил команде отдых. Сам вышел в дозор. Это тоже было лишним, никто в этой глуши в такую поздноту появиться не мог. Но инструкция приказывала ставить на ночь дозоры всегда и везде.
Ровно в половине третьего ночи Старший разбудил команду.
В километре от базы они зажгли фонари, расположив их звездой, и стали ждать прибытия вертолета.
Вскоре за деревьями послышался шум моторов. А потом небольшая машина, которую в черном небе рассмотреть было невозможно, зависла над звездой.
Вниз по тросу был спущен металлический шар на крюке. К этому крюку Старший прицепил багаж, предварительно сняв шар, просигналил фонарем, и вертолет умчался.
Металлический шар раскручивался.
Внутри него Старший нашел листки с цифрами, которые содержали задание. Старшему даже не понадобилось доставать книгу кодов. Все сорок три кода он помнил наизусть. Эта шифровка читалась с помощью кода номер четырнадцать.
«Пункт два. Перехват...» А далее подробные инструкции, как найти, кого, как изъять, куда отвезти, и прилагались две фотографии.
На втором листке значилось:
«Пункт два, прим. Ликвидация...» И снова подробная инструкция о том, кого пятерке предстоит ликвидировать (на языке бюрократов от спецслужб это значит просто — убить).
«Пункт два, бис. Базирование...» Они должны были занять новую базу, где-то в предгорьях Апшерона. Карта прилагалась.
Но Старший не стал ее рассматривать, он вернулся к фотографиям. На одной был Рустам, а другая, групповая, запечатлела пятерых парней, которые, улыбаясь, смотрели в объектив.
Старший долго смотрел на эту фотографию, но, казалось, не для того, чтобы запомнить лица. Это был какой-то странный взгляд.
Глава двадцатая
Пастухов взглянул на часы:
— Пора бы им появиться.
Рустам кивнул.
В небе вовсю занималось утро. Уже было светло, уже крики чаек и отдаленный шум волн начинали поглощаться городской суетой. Напряжение росло.
Наконец показалась машина.
— Идите, — коротко сказал Рустаму и Дашеву Сергей.
Медленно подъехав к месту встречи, машина замерла, задняя левая дверь открылась, и из машины выбрался молодой сосредоточенный человек, осмотрелся, увидел Рустама и кивнул ему. Рустам взял под руку Дашева, и они быстро двинулись в сторону автомобиля.
Подошли. Короткий разговор о чем-то. Ребята видели, что Дашеву и Рустаму предложили сесть в автомобиль.
— Не нравится мне это, — проворчал Сергей.
— Возвращайся, — шепнул Муха, словно Рустам мог его слышать.
Рустам как-то испуганно оглянулся на «Москвич», в котором сидела команда Пастухова, но послушно сел на переднее сиденье.
Машина покатила в сторону окраины города.
— Давай за ними! — скомандовал Пастухов. Машина с Рустамом и Дашевым повернула в тихий переулочек.
— Не прижимайся, — сказал Сергей. — Только проследим.
Боцман снизил скорость. А потом и вовсе остановился, потому что и машина впереди встала.
Между ними было метров триста, поэтому происходящего в кабине никто из команды не видел.
А потом дверца машины распахнулась, и на горячий асфальт выпало тело Рустама. Машина на этот раз рванула и помчалась по переулку, поднимая пыль.
— Притормози! — скомандовал Док.
Он выскочил из «Москвича», чтобы помочь Рустаму, по этого уже не было нужно. Голова Рустама была неестественно вывернута. Ему попросту сломали шею.
— Гони! — закричал Сергей, как только Док вскочил в «Москвич».
«Москвич» Рустама был, конечно, не той машиной, на которой можно вести преследование, но особенной мощности и не понадобилось. Те, кого они преследовали, повели себя непредсказуемо: как только оказались на проспекте, снизили скорость, чтобы ничем не отличаться от остальных машин, и спокойно покатили во втором ряду.
— Твою мать! — раздраженно высказался Муха.
Это была первая реакция на случившееся. И это была вполне логичная реакция. Не только потому, что, по убеждению всех ребят, эти люди, которые пришли на встречу, не должны были убивать Рустама. Просто незачем им было это делать.
Идущая впереди машина выехала за черту города и набрала скорость.
— Боцман, не торопись. Видишь, транспорта не густо. Отпусти его вперед. Забыл про маячок? — все еще переживая смерть Рустама, сказал Сергей.
Они поотстали, пропустив вперед скотовозку и две легковушки.
— М-да... Кто бы мог подумать... — сказал о случившемся Актер. — Такой тенор. Да и парень ничего.
На экране ноутбука медленно перемещалась белая метка.
— Пора бы им появиться.
Рустам кивнул.
В небе вовсю занималось утро. Уже было светло, уже крики чаек и отдаленный шум волн начинали поглощаться городской суетой. Напряжение росло.
Наконец показалась машина.
— Идите, — коротко сказал Рустаму и Дашеву Сергей.
Медленно подъехав к месту встречи, машина замерла, задняя левая дверь открылась, и из машины выбрался молодой сосредоточенный человек, осмотрелся, увидел Рустама и кивнул ему. Рустам взял под руку Дашева, и они быстро двинулись в сторону автомобиля.
Подошли. Короткий разговор о чем-то. Ребята видели, что Дашеву и Рустаму предложили сесть в автомобиль.
— Не нравится мне это, — проворчал Сергей.
— Возвращайся, — шепнул Муха, словно Рустам мог его слышать.
Рустам как-то испуганно оглянулся на «Москвич», в котором сидела команда Пастухова, но послушно сел на переднее сиденье.
Машина покатила в сторону окраины города.
— Давай за ними! — скомандовал Пастухов. Машина с Рустамом и Дашевым повернула в тихий переулочек.
— Не прижимайся, — сказал Сергей. — Только проследим.
Боцман снизил скорость. А потом и вовсе остановился, потому что и машина впереди встала.
Между ними было метров триста, поэтому происходящего в кабине никто из команды не видел.
А потом дверца машины распахнулась, и на горячий асфальт выпало тело Рустама. Машина на этот раз рванула и помчалась по переулку, поднимая пыль.
— Притормози! — скомандовал Док.
Он выскочил из «Москвича», чтобы помочь Рустаму, по этого уже не было нужно. Голова Рустама была неестественно вывернута. Ему попросту сломали шею.
— Гони! — закричал Сергей, как только Док вскочил в «Москвич».
«Москвич» Рустама был, конечно, не той машиной, на которой можно вести преследование, но особенной мощности и не понадобилось. Те, кого они преследовали, повели себя непредсказуемо: как только оказались на проспекте, снизили скорость, чтобы ничем не отличаться от остальных машин, и спокойно покатили во втором ряду.
— Твою мать! — раздраженно высказался Муха.
Это была первая реакция на случившееся. И это была вполне логичная реакция. Не только потому, что, по убеждению всех ребят, эти люди, которые пришли на встречу, не должны были убивать Рустама. Просто незачем им было это делать.
Идущая впереди машина выехала за черту города и набрала скорость.
— Боцман, не торопись. Видишь, транспорта не густо. Отпусти его вперед. Забыл про маячок? — все еще переживая смерть Рустама, сказал Сергей.
Они поотстали, пропустив вперед скотовозку и две легковушки.
— М-да... Кто бы мог подумать... — сказал о случившемся Актер. — Такой тенор. Да и парень ничего.
На экране ноутбука медленно перемещалась белая метка.
Глава двадцать первая
Линия соединилась почти сразу.
— Я слушаю? — раздался голос Иванова. Треска и шипения практически не было. Только чуть слышное эхо, повторявшее слова.
— Все в порядке. Вербовщик нейтрализован. Груз отправляем домой и идем в Куляб. Ваши приятели не обнаружены. Зря волновались, — в трубку прочитал по бумажке человек, пригласивший в машину Рустами и Дашева. При этом он испуганно косился на водителя. Тот кивнул, забрал трубку.
А потом сделал какое-то незаметное движение рукой. Она молниеносно мелькнула в воздухе, и побелевший от ужаса Дашев, сидящий на заднем сиденье, услышал, как в голове человека что-то громко хрустнуло. Человек откинулся на дверцу, из уголка губ выкатилась красная капля. Человек был мертв.
— А-а-а!.. — закричал Дашев.
И опять мелькнула рука водителя, но этого Дашев уже не видел. Короткий удар — и программист потерял сознание.
— Я слушаю? — раздался голос Иванова. Треска и шипения практически не было. Только чуть слышное эхо, повторявшее слова.
— Все в порядке. Вербовщик нейтрализован. Груз отправляем домой и идем в Куляб. Ваши приятели не обнаружены. Зря волновались, — в трубку прочитал по бумажке человек, пригласивший в машину Рустами и Дашева. При этом он испуганно косился на водителя. Тот кивнул, забрал трубку.
А потом сделал какое-то незаметное движение рукой. Она молниеносно мелькнула в воздухе, и побелевший от ужаса Дашев, сидящий на заднем сиденье, услышал, как в голове человека что-то громко хрустнуло. Человек откинулся на дверцу, из уголка губ выкатилась красная капля. Человек был мертв.
— А-а-а!.. — закричал Дашев.
И опять мелькнула рука водителя, но этого Дашев уже не видел. Короткий удар — и программист потерял сознание.
Глава двадцать вторая
Иванов выключил телефон, аккуратно отложил его на край стола, задумался. Почему-то его человек после разговора не сказал контрольного слова. Или забыл, или... О плохом думать не хотелось. Ладно, это он выяснит позже, а сейчас:
— Ну вот, хорошие новости догоняют нас и ублажают нам слух.
Мустафа улыбнулся, но так, из приличия, поскольку просто не мог знать, какие именно хорошие новости были сообщены только что Иванову.
Они сидели за отдельным столиком, сервированным с большим вкусом, в ресторане гостиницы «Метрополь». Аппетит разыгрывался сам собой уже только от одного вида шикарного ресторана и поданных блюд.
— Давайте перейдем к делу. — Иванов отсалютовал бокалом вина собеседнику, отпил глоток. Мустафа пил минералку.
— Юсеф уже в России, — сказал он. — Но условия господина Бен Ладена остаются прежними. Первая часть стоимости договора, официальная, вносится в указанном вами месте в обмен на предоставляемые вами материалы и специалистов, а вторая, основная, только после проведения испытаний в Кулябе. Там уже все готово.
— Замечательно. В таком случае, закажем еще осетрины. Вы не против?
Мустафа был не против. Иванов подозвал официанта.
— Ну что ж, — сказал он, вернувшись к делам, — запоминайте, Мустафа. Встреча состоится через три дня. В Йошкар-Оле. Отель заказан. Охрану и все прочие необходимые условия мы обеспечим...
— У Юсефа будет своя охрана, — вставил Мустафа.
— Как угодно. Далее. Операцию с деньгами будет проводить Интервестбанк. Его генеральный директор, Андрей Андреевич Мурыгин, человек надежный. Он в курсе и предоставит нам все необходимые услуги.
Мустафа молча кивал. То ли запоминая сказанное Ивановым, то ли обдумывая, он рассеянно смотрел поверх его головы.
— Я надеюсь, что проблем у вас не возникнет? — спросил он.
— Проблемы?
— Вы же прекрасно знаете особенности русской административной системы: все решается исключительно благодаря личным контактам.
— Можете не беспокоиться, Мустафа. Йошкар-Ола — идеальное место для нас. Депутат Круглов имеет там не только финансовую поддержку. Его хорошо знает и поддерживает вся администрация республики. И города. А вся наша деятельность, как вам известно, идет через депутата Круглова и его новую партию. Поэтому никаких проблем просто не может возникнуть. К нашим услугам все государственные структуры...
Иванов говорил размеренно, убедительно и со вкусом, словно смаковал удачное блюдо.
Он поднял бокал и предложил Мустафе присоединиться. Мустафа мягко отвел его руку с бутылкой белого сухого вина.
— Напрасно, напрасно вы отказываете себе в удовольствии. Некоторые ваши единоверцы прославили этот напиток и считали его божественным. Чего стоит Хайям...
— Перс... — презрительно отозвался о поэте Мустафа.
— Но мусульманин.
— Мусульман много. Тех, кто считает себя мусульманами, еще больше.
— У вас арабское имя, а ведь вы пакистанец.
— Это длинная история. Я гражданин Пакистана, но нет такого народа — пакистанцы.
— Шерп?
— Имя моего народа вам ничего не скажет. У нас бывает так, что люди, живущие на одном склоне горы, не понимают языка живущих на другом, хотя и те и другие молятся одному Богу. Мы все равны перед Отчизной — индусы, мусульмане.
— Мы — миллионы душ и жизней, мы — капля в океане! На зов проснемся, отвернемся от суеты своей, — земля святая, мать родная скликает сыновей!.. Тагор, — поддразнивал Иванов.
Мустафа пока не был его противником, но должен был стать в ближайшем будущем. А противника надо знать даже лучше, чем самого себя. Для этого существуют множество способов, и один из них проверен временем — попробуй вывести его из равновесия. Иванов не успел зафиксировать реакцию собеседника: зазвонил телефон. Иванов взял трубку.
— Да?.. Хорошо.
Он поднялся из-за стола:
— Одну секунду...
Быстро пройдя по коридорам, спустившись по лестницам и миновав швейцаров, Иванов выбрался на улицу и подошел к стоящему у тротуара автомобилю, сел внутрь рядом с беспалым Максом.
— В чем дело? — спросил он. От его безмятежного лоска не осталось и следа. Только сосредоточенность.
— Шафран шалит, — сказал Макс. Иванов секунду молчал. Потом повернулся к Максу:
— Игорь Филин выехал в Йошкар-Олу?
— Да.
— Когда?
— Вчера поздно вечером, сразу после вашего с ним разговора.
— Вот видишь, и не надо никого похищать, устраивать гонки по вертикали. Надо только развесить паутину. — Иванов удовлетворенно кивнул. — Хорошо. Так что там Шафран?
Макс почесал подбородок, словно не зная, с чего ему начать.
— Шафран, — сказал наконец он, — кажется, пронюхал об истинной сумме твоего договора с пакистанцами.
— О пятидесяти миллионах?
— Да.
— Но как он умудрился?!
— Не знаю. Но по пьянке уже начинает об этом болтать. Он злой, как черт. Боюсь, что он надумает рассказать все Круглову...
— Хорошо. Проследи за господином Шафраном, и если он хоть раз появится у меня на пути, я сам с ним поговорю.
— Понял.
— Это все неприятности?
Иванов взглянул Максу в глаза и понял, что неприятности еще не кончились.
— Выкладывай.
— С Филиным тоже не все гладко. Сам-то он уехал, но весь ваш разговор с ним, как выясняется, записал на магнитофон и предупредил свою жену, что, если он не вернется через неделю, все это надо передать в органы...
— Он не вернется через неделю, — сказал Иванов. — Боюсь, что он вообще не вернется.
— Так что делать? Иванов пожал плечами:
— Мне тебя учить?
— Ясно. Это все.
Но Иванов не поднялся с места. Он немного посидел молча. Потом взглянул на Макса.
— Что наш супермен Пастухов? — спросил он. — Не проявлялся?
Макс отрицательно покачал головой.
Когда Иванов вернулся в ресторан, Мустафа уже допивал кофе.
— Ну, дело сделано, — сказал Иванов. — Скоро господин Филин будет в вашем полном распоряжении.
— Это хорошо, — кивнул Мустафа, — но этого явно недостаточно.
— В каком смысле?
— Нам нужен суперсейсмограф.
— Ну вот, хорошие новости догоняют нас и ублажают нам слух.
Мустафа улыбнулся, но так, из приличия, поскольку просто не мог знать, какие именно хорошие новости были сообщены только что Иванову.
Они сидели за отдельным столиком, сервированным с большим вкусом, в ресторане гостиницы «Метрополь». Аппетит разыгрывался сам собой уже только от одного вида шикарного ресторана и поданных блюд.
— Давайте перейдем к делу. — Иванов отсалютовал бокалом вина собеседнику, отпил глоток. Мустафа пил минералку.
— Юсеф уже в России, — сказал он. — Но условия господина Бен Ладена остаются прежними. Первая часть стоимости договора, официальная, вносится в указанном вами месте в обмен на предоставляемые вами материалы и специалистов, а вторая, основная, только после проведения испытаний в Кулябе. Там уже все готово.
— Замечательно. В таком случае, закажем еще осетрины. Вы не против?
Мустафа был не против. Иванов подозвал официанта.
— Ну что ж, — сказал он, вернувшись к делам, — запоминайте, Мустафа. Встреча состоится через три дня. В Йошкар-Оле. Отель заказан. Охрану и все прочие необходимые условия мы обеспечим...
— У Юсефа будет своя охрана, — вставил Мустафа.
— Как угодно. Далее. Операцию с деньгами будет проводить Интервестбанк. Его генеральный директор, Андрей Андреевич Мурыгин, человек надежный. Он в курсе и предоставит нам все необходимые услуги.
Мустафа молча кивал. То ли запоминая сказанное Ивановым, то ли обдумывая, он рассеянно смотрел поверх его головы.
— Я надеюсь, что проблем у вас не возникнет? — спросил он.
— Проблемы?
— Вы же прекрасно знаете особенности русской административной системы: все решается исключительно благодаря личным контактам.
— Можете не беспокоиться, Мустафа. Йошкар-Ола — идеальное место для нас. Депутат Круглов имеет там не только финансовую поддержку. Его хорошо знает и поддерживает вся администрация республики. И города. А вся наша деятельность, как вам известно, идет через депутата Круглова и его новую партию. Поэтому никаких проблем просто не может возникнуть. К нашим услугам все государственные структуры...
Иванов говорил размеренно, убедительно и со вкусом, словно смаковал удачное блюдо.
Он поднял бокал и предложил Мустафе присоединиться. Мустафа мягко отвел его руку с бутылкой белого сухого вина.
— Напрасно, напрасно вы отказываете себе в удовольствии. Некоторые ваши единоверцы прославили этот напиток и считали его божественным. Чего стоит Хайям...
— Перс... — презрительно отозвался о поэте Мустафа.
— Но мусульманин.
— Мусульман много. Тех, кто считает себя мусульманами, еще больше.
— У вас арабское имя, а ведь вы пакистанец.
— Это длинная история. Я гражданин Пакистана, но нет такого народа — пакистанцы.
— Шерп?
— Имя моего народа вам ничего не скажет. У нас бывает так, что люди, живущие на одном склоне горы, не понимают языка живущих на другом, хотя и те и другие молятся одному Богу. Мы все равны перед Отчизной — индусы, мусульмане.
— Мы — миллионы душ и жизней, мы — капля в океане! На зов проснемся, отвернемся от суеты своей, — земля святая, мать родная скликает сыновей!.. Тагор, — поддразнивал Иванов.
Мустафа пока не был его противником, но должен был стать в ближайшем будущем. А противника надо знать даже лучше, чем самого себя. Для этого существуют множество способов, и один из них проверен временем — попробуй вывести его из равновесия. Иванов не успел зафиксировать реакцию собеседника: зазвонил телефон. Иванов взял трубку.
— Да?.. Хорошо.
Он поднялся из-за стола:
— Одну секунду...
Быстро пройдя по коридорам, спустившись по лестницам и миновав швейцаров, Иванов выбрался на улицу и подошел к стоящему у тротуара автомобилю, сел внутрь рядом с беспалым Максом.
— В чем дело? — спросил он. От его безмятежного лоска не осталось и следа. Только сосредоточенность.
— Шафран шалит, — сказал Макс. Иванов секунду молчал. Потом повернулся к Максу:
— Игорь Филин выехал в Йошкар-Олу?
— Да.
— Когда?
— Вчера поздно вечером, сразу после вашего с ним разговора.
— Вот видишь, и не надо никого похищать, устраивать гонки по вертикали. Надо только развесить паутину. — Иванов удовлетворенно кивнул. — Хорошо. Так что там Шафран?
Макс почесал подбородок, словно не зная, с чего ему начать.
— Шафран, — сказал наконец он, — кажется, пронюхал об истинной сумме твоего договора с пакистанцами.
— О пятидесяти миллионах?
— Да.
— Но как он умудрился?!
— Не знаю. Но по пьянке уже начинает об этом болтать. Он злой, как черт. Боюсь, что он надумает рассказать все Круглову...
— Хорошо. Проследи за господином Шафраном, и если он хоть раз появится у меня на пути, я сам с ним поговорю.
— Понял.
— Это все неприятности?
Иванов взглянул Максу в глаза и понял, что неприятности еще не кончились.
— Выкладывай.
— С Филиным тоже не все гладко. Сам-то он уехал, но весь ваш разговор с ним, как выясняется, записал на магнитофон и предупредил свою жену, что, если он не вернется через неделю, все это надо передать в органы...
— Он не вернется через неделю, — сказал Иванов. — Боюсь, что он вообще не вернется.
— Так что делать? Иванов пожал плечами:
— Мне тебя учить?
— Ясно. Это все.
Но Иванов не поднялся с места. Он немного посидел молча. Потом взглянул на Макса.
— Что наш супермен Пастухов? — спросил он. — Не проявлялся?
Макс отрицательно покачал головой.
Когда Иванов вернулся в ресторан, Мустафа уже допивал кофе.
— Ну, дело сделано, — сказал Иванов. — Скоро господин Филин будет в вашем полном распоряжении.
— Это хорошо, — кивнул Мустафа, — но этого явно недостаточно.
— В каком смысле?
— Нам нужен суперсейсмограф.
Глава двадцать третья
В толчее улиц они потеряли машину из виду. А потом вдруг погас и радиомаячок.
— Что случилось? Обнаружили? — занервничал Сергей.
Муха перебирал клавиши ноутбука, но маячок не появлялся.
— Они не могли так быстро найти, — покачал головой Док.
— Так куда же он пропал?
— Может, едут в тоннеле, может, в метро.
— А если нашли и уничтожили?
Сергею никто не ответил.
А еще через минуту они увидели машину. Она стояла у цветочного рынка с приоткрытой задней дверцей. Экран не засветился: или в машине не было Дашева, или они действительно ухитрились найти маячок и уничтожить его.
— Мимо проезжай, — приказал Пастухов, — только медленно. А вы — спрячьтесь.
Муха, Док и Артист нырнули между сиденьями. Боцман снизил скорость. Но сколько Пастухов ни вытягивал шею, увидеть кого-нибудь в машине не смог.
— Надо бы остановиться, — сказал он.
— А вдруг ловушка? — поднялся из-под сиденья Док.
Действительно, рисковать не стоило.
— Тормозни вон там, па пригорке. Понаблюдаем.
Боцман припарковался. Отсюда было видно все шоссе и машина, увезшая Дашева, как на ладони.
Через десять минут возле нее остановилась гаишная машина.
— Они ушли, — констатировал Сергей, проследив, как гаишник заглянул в окна, потом распахнул дверцу и тут же принялся что-то говорить в рацию.
— Я же говорю — метро, — кивнул Муха в сторону.
Рядом с тем местом, где стояла машина, был вход в метро.
— Поехали, чего тут стоять, — разозлился Пастухов.
Но не успел Боцман тронуться, как Сергей скомандовал:
— Стоп!
Гаишник как раз распахнул переднюю пассажирскую дверь, и из машины свесилось тело.
— Дашев?! — ахнул Артист.
— Нет, — покачал головой Сергей. — Ничего не понимаю... Ждите меня здесь.
Он выскочил из «Москвича» и вальяжной походочкой, чтобы не выдавать своего волнения, двинулся вниз.
Вокруг гаишника и мертвого тела уже собиралась толпа. Сергею надо было только удостовериться. Во-первых, что мертвым был тот самый человек, что встретил Дашева с Рустамом. А во-вторых, что этот человек был мертв.
В первом он удостоверился, а во втором — нет. Человек выглядел мертвым, но, может быть, только выглядел? Никаких ран, пулевых отверстий.
Может быть, это ловкая инсценировка? Зачем? Непонятно. А если не инсценировка? То совсем уже темный лес...
Они выехали из города и остановились у бензозаправки.
— Что случилось? Обнаружили? — занервничал Сергей.
Муха перебирал клавиши ноутбука, но маячок не появлялся.
— Они не могли так быстро найти, — покачал головой Док.
— Так куда же он пропал?
— Может, едут в тоннеле, может, в метро.
— А если нашли и уничтожили?
Сергею никто не ответил.
А еще через минуту они увидели машину. Она стояла у цветочного рынка с приоткрытой задней дверцей. Экран не засветился: или в машине не было Дашева, или они действительно ухитрились найти маячок и уничтожить его.
— Мимо проезжай, — приказал Пастухов, — только медленно. А вы — спрячьтесь.
Муха, Док и Артист нырнули между сиденьями. Боцман снизил скорость. Но сколько Пастухов ни вытягивал шею, увидеть кого-нибудь в машине не смог.
— Надо бы остановиться, — сказал он.
— А вдруг ловушка? — поднялся из-под сиденья Док.
Действительно, рисковать не стоило.
— Тормозни вон там, па пригорке. Понаблюдаем.
Боцман припарковался. Отсюда было видно все шоссе и машина, увезшая Дашева, как на ладони.
Через десять минут возле нее остановилась гаишная машина.
— Они ушли, — констатировал Сергей, проследив, как гаишник заглянул в окна, потом распахнул дверцу и тут же принялся что-то говорить в рацию.
— Я же говорю — метро, — кивнул Муха в сторону.
Рядом с тем местом, где стояла машина, был вход в метро.
— Поехали, чего тут стоять, — разозлился Пастухов.
Но не успел Боцман тронуться, как Сергей скомандовал:
— Стоп!
Гаишник как раз распахнул переднюю пассажирскую дверь, и из машины свесилось тело.
— Дашев?! — ахнул Артист.
— Нет, — покачал головой Сергей. — Ничего не понимаю... Ждите меня здесь.
Он выскочил из «Москвича» и вальяжной походочкой, чтобы не выдавать своего волнения, двинулся вниз.
Вокруг гаишника и мертвого тела уже собиралась толпа. Сергею надо было только удостовериться. Во-первых, что мертвым был тот самый человек, что встретил Дашева с Рустамом. А во-вторых, что этот человек был мертв.
В первом он удостоверился, а во втором — нет. Человек выглядел мертвым, но, может быть, только выглядел? Никаких ран, пулевых отверстий.
Может быть, это ловкая инсценировка? Зачем? Непонятно. А если не инсценировка? То совсем уже темный лес...
Они выехали из города и остановились у бензозаправки.