Страница:
– Я ничем не лучше тех, кого я презираю, потому что я так же, как они, не имею великих планов, гарантирующих успех.
– Но вы производите впечатление человека, готового к действию и не боящегося его. – В глазах Данмара был вызов.
– При наличии хорошо продуманного плана я готов участвовать в этом деле, – сказал Тавис, не задумываясь. Он будет действовать независимо от качества плана.
– Если мы потерпим поражение, падение Аррана совершится без нашего участия. – Данмар снова рассмеялся, заметив тень разочарования в глазах Тависа. – Но я нетерпеливый человек. – Он понизил голос. – И у меня есть план.
Тавис оглянулся вокруг. Двигающиеся кругом по залу важные особы были похожи на овец, согласных следовать, куда прикажут.
– Вы поделитесь им?
– Здесь? Нет. Я привлеку к нему людей, которых выберу сам. Вы не хотели бы быть одним из них, Тавис Гилликрист?
– Хотел бы, – ответил Тавис, глядя ему прямо в глаза.
Данмар довольно долго смотрел на него изучающим взглядом.
– На неделе я пошлю к вам человека. Он введет вас в курс дела, а затем вы решите, сможете ли посвятить себя делу Мари де Гиз.
Какое-то время спустя Тавис ушел. Он встретил единственного человека, готового к решительным действиям. Остальных можно было не брать в расчет.
Когда Тавис покидал комнату, Данмар проводил его взглядом и улыбка медленно озарила его лицо. Все внутри него пело. Нежданно-негаданно он получил помощь, которая ему была необходима для того, чтобы сокрушить Иана Гилликриста – плоть и кровь самого Гилликриста.
ГЛАВА 14
– Но вы производите впечатление человека, готового к действию и не боящегося его. – В глазах Данмара был вызов.
– При наличии хорошо продуманного плана я готов участвовать в этом деле, – сказал Тавис, не задумываясь. Он будет действовать независимо от качества плана.
– Если мы потерпим поражение, падение Аррана совершится без нашего участия. – Данмар снова рассмеялся, заметив тень разочарования в глазах Тависа. – Но я нетерпеливый человек. – Он понизил голос. – И у меня есть план.
Тавис оглянулся вокруг. Двигающиеся кругом по залу важные особы были похожи на овец, согласных следовать, куда прикажут.
– Вы поделитесь им?
– Здесь? Нет. Я привлеку к нему людей, которых выберу сам. Вы не хотели бы быть одним из них, Тавис Гилликрист?
– Хотел бы, – ответил Тавис, глядя ему прямо в глаза.
Данмар довольно долго смотрел на него изучающим взглядом.
– На неделе я пошлю к вам человека. Он введет вас в курс дела, а затем вы решите, сможете ли посвятить себя делу Мари де Гиз.
Какое-то время спустя Тавис ушел. Он встретил единственного человека, готового к решительным действиям. Остальных можно было не брать в расчет.
Когда Тавис покидал комнату, Данмар проводил его взглядом и улыбка медленно озарила его лицо. Все внутри него пело. Нежданно-негаданно он получил помощь, которая ему была необходима для того, чтобы сокрушить Иана Гилликриста – плоть и кровь самого Гилликриста.
ГЛАВА 14
На рассвете Иан разбудил Сесиль, которая сладко спала в теплом коконе из двух одеял.
– Я спрячу тебя в безопасном месте, где ты сможешь наблюдать за сражением.
Сесиль широко открыла глаза и села, зябко поеживаясь от утренней прохлады. В Иане не осталось и следа того одинокого человека, каким он был прошедшей ночью. Две ночи Иан провел рядом с ней, обнимая ее, чтобы она не замерзла, и не вкладывая в эти объятия никаких эмоций. По крайней мере, ей так казалось. Она знала, что он далеко от нее в своих мыслях. Он думал о той своей жизни, с которой расстался навсегда. Но наступало утро, и Иан превращался в самоуверенного, владеющего собой человека.
– Вы атакуете сегодня? – спросила Сесиль в тревоге. – Так скоро? – Они подошли к стенам крепости Уэйтфельд в полдень предыдущего дня. Сесиль не знала, как будут разворачиваться события, но не ожидала, что они начнут осаду так скоро.
Иан сжал губы.
– Они встретили моего посланника так же, как и предыдущих – градом стрел. Нет нужды откладывать. Мы готовы к сражению, и я не хочу, чтобы люди застоялись. – Он улыбнулся, улыбка получилась довольно жалкой. – Мне бы не хотелось, чтобы моя жена оказалась в этом пекле. После того как ты поешь, тебя отведут в безопасное место на опушке леса.
– А что будет с тобой? – Сесиль понимала, что задает глупый вопрос, но ничего не могла с собой поделать – внезапно ей стало страшно за него. Ведь он был ее мужем.
Иан с удивлением посмотрел на нее.
– Со мной?
– Ты… пожалуйста, будь осторожен.
Эти слова немного скрасили его мрачное настроение, мрачное оттого, что ему приходилось силой доказывать право на свою собственность.
– Да, мэм, я буду осторожен. Я не хочу умирать.
Он отвернулся, и солнце, отразившись от его доспехов, мгновенно ослепило ее. Честно говоря, она ослепла не от солнца, а от слез, застлавших ее глаза. На какое-то мгновение Сесиль захотелось, что Иан нежно простился с ней, пусть лишь дотронувшись до ее руки. Неужели и через двадцать лет они будут так же далеки друг от друга, как сейчас!
Спустя около часа Сесиль из своего укрытия с восхищением следила за тем, как Иан и Доннчад, который присоединился к ним накануне, командовали своими войсками. Несметное число солдат окружило широко раскинувшуюся крепость Уэйтфельд, демонстрируя грозную военную силу. Сесиль подумала, что ее окружает народу не меньше, так как Иан выделил, казалось, целый отряд для ее защиты.
Сесиль была в восхищении не столько от всего происходящего, сколько от самого Иана. Она знала, что его низкий голос будет звучать спокойно и уверенно, когда он отдаст команду о штурме крепости, если кастелян станет упорствовать в своем непризнании его прав. Повсюду стояли пушки, готовые к бою, хотя они с собой не везли никаких пушек. Сесиль тронула за рукав стоящего поблизости солдата. Он повернулся. В лице его читалось раздражение, оттого что он не участвует в сражении, и одновременно гордость, что он находится среди избранных, тех, кому поручили охранять самое драгоценное сокровище Иана Гилликриста. Сесиль улыбнулась ему.
– Когда прибыли пушки? Ночью?
– Нет, миледи… Они были отправлены заранее, как и большая часть войска. – Он продолжал следить за происходящим.
Сесиль вздохнула. Солдат был вежлив, но не расположен к разговору.
– Почему вы шли не с нами? – упорствовала Сесиль.
– Лорд Гилликрист хорошо все продумал, – солдат не устоял перед искушением похвалить человека, которым он все больше и больше восхищался. – Он не хочет, чтобы его люди сражались на незнакомой местности, и потом полезно продемонстрировать противнику свою силу. Ожидание изматывает нервы и порождает страх, в то время как быстрые действия придают смелости.
– Да, здорово придумано, – сказала Сесиль с некоторой гордостью. Действия Иана могли бы предотвратить сражение, если бы люди в замке были основательно напуганы. Она по-новому посмотрела на людей, окружавших Иана.
– Глядите, миледи!
Сесиль посмотрела в ту сторону, куда показывал солдат. Хотя было трудно разглядеть то, на что он показывал, из-за большого скопления людей в шлемах вокруг, но когда она подняла глаза к зубчатым стенам замка, то увидела пожилого мужчину, одетого в лиловые одежды, он простирал свой кулак к небу в знак неповиновения. Почти в то же самое время ворота замка открылись, и оттуда хлынул поток вооруженных людей.
– Проклятый ублюдок, – выдохнул солдат, забыв о присутствии дамы. – Он решил драться.
От неожиданности и страха у Сесиль заболело сердце. Глаза ее искали Иана. Сейчас нельзя использовать пушки. Люди сойдутся один на один, и она беспокоилась, как бы Иан не присоединился к ним.
– Почему этот человек сопротивляется? – спросила Сесиль резким от страха голосом. – Это ничего ему не даст. Аласдер Гилликрист мертв, и теперь хозяин – мой муж.
– Этот человек благородного происхождения. Если он сможет победить вашему мужа в бою, возможно, даже убить его, тогда он сможет обратиться к королю с прошением отдать ему Уэйтфельд. Он присматривал за ним многие годы.
Сесиль задохнулась в гневе.
– Какой король согласится вознаградить за вероломство?
Солдат презрительно усмехнулся и напомнил.
– Король, миледи? Наш король – Арран. Сесиль посмотрела на него с тревогой и замолчала. Да, действительно, Арран.
К счастью, бой был коротким. Первый раз в своей жизни Сесиль была окружена ранеными и умирающими людьми. Она не думала, что переживет это. Страх и страдание, царившие вокруг, волнами накатывали на нее, погружая в людскую боль. Услышав первый предсмертный крик, она вздрогнула, как будто ее ударили, и так продолжалось до тех пор, пока боль павших не стала ее болью и ее страданием. Стоны умирающих стояли у нее в ушах. Задолго до конца сражения Сесиль стала задыхаться. Она цеплялась слабеющими руками за седло. Она молила Бога о том, чтобы муж не увидел ее позора и чтобы она избавилась от этой предательской слабости прежде, чем он пошлет за нею.
Иан взглянул на бледное лицо Сесиль, она, качаясь, еле сидела в седле, и обрушил весь свой гнев на стоявшего рядом с ней солдата.
– Какого черта! Почему она все еще в седле, она же едва в нем держится! – Не закончив свой вопрос, Иан стащил ее с седла и пересадил на своего боевого коня.
Солдат, глазами следивший за ходом сражения, повернулся, удивленный поведением Иана. Что могло случиться с леди? Никто ее и близко не касался. Он побледнел, когда увидел, в каком она состоянии. Опасаясь за свое будущее, он пробормотал извинение. Не могло быть и речи о том, чтобы он остался на службе у лорда Гилликриста, и он молил Бога о том, чтобы его оставили в живых.
Сесиль ухватилась за его доспехи, и Иан, вспомнив ее слова: «Иногда я чувствую то, что чувствуют другие», ругал себя последними словами. Если через нее прошла лишь половина страданий раненых, удивительно, что она оставалась в сознании. Он с чувством выругался. Ему бы следовало запрятать ее подальше от поля боя.
Солдат снова вздрогнул. Да, он был бы рад остаться в живых.
Прижав Сесиль лицом к своей груди, Иан поскакал к воротам замка, старательно объезжая места со скоплением убитых и раненых. Ворота замка были открыты. У ворот Иана и его жену окружил отряд охраны с Фрейном во главе.
– Я поеду первым, милорд.
Иан посмотрел на прижавшуюся к нему Сесиль. Они еще могут попасть в западню, и ему не хотелось оставлять ее под присмотром кого бы то ни было.
– Да, – согласился он, пропуская вперед Фрейна и нескольких человек из охраны.
Кругом было тихо. Двор замка был пуст, но Иан чувствовал сотни глаз, следивших за каждым его движением. Нигде не было видно человека в лиловом одеянии, до последней минуты оказывавшего неповиновение Иану.
Резким движением Иан велел Фрейну подняться наверх на зубчатую стену замка, на которой этого строптивца видели последний раз. Через минуту Фрейн вернулся с посеревшим лицом.
– Он мертв, милорд. Он сам наложил на себя руки.
Иан кивнул. Он не испытывал жалости. Все это время Сесиль сидела, не шелохнувшись. Наконец, она подняла голову, обвела пустым взглядом окружающих и обернулась к Иану. У него перехватило дыхание – столько страдания было в ее взгляде. В ярко-голубых глазах стояли слезы, они дрожали на ресницах, но она не плакала. В какой-то миг она не узнала его, и Иан забеспокоился, не потеряла ли она рассудок.
– Сеси?
Впервые он назвал ее именем, которым звали ее дома, и на мгновение этот звук принес с собой чувство нежной любви. Уловив беспокойство в его голосе, Сесиль попыталась ободрить его улыбкой, но губы лишь задрожали, не повинуясь ей.
– Мне лучше, милорд. Я могу ходить.
Иан не обратил внимания на ее слова и, держа жену на руках, слез с лошади с такой легкостью, как будто бы не чувствовал тяжести своих доспехов и супруги на руках.
– Фрейн, охрану для моей жены. – Не оглядываясь назад, он ступил в главный зал замка Уэйтфельд и остановился как громом пораженный. Такого богатства он не видел ни в Дейлиссе, ни тем более в Коэ: золотая посуда с вкраплениями из драгоценных металлов, богатые гобелены, старинное оружие, отполированное до блеска драгоценного металла, восточные ковры, устилавшие пол. Неудивительно, что смотритель замка не хотел отдавать все эти сокровища.
Представив себе, как кастелян обманывал его отца, утаивая значительную долю доходов, Иан почувствовал, как в нем закипает злость. Он вспомнил слова Тависа о том, что они редко посещали этот замок. Стиснув челюсти, Иан усадил Сесиль на мягкий стул, стоящий недалеко от камина на случай холодной погоды. Конечно же, старые кости покойного кастеляна давали о себе знать в зимнюю пору. Теперь они будут гнить в холодной могиле. Он бросил оценивающий взгляд на молодого человека, которого прислал Фрейн.
– Ты за нее отвечаешь головой. Удовлетворенный ответом, который он прочел в глазах солдата, Иан отвернулся. В этот момент Сесиль почувствовала, будто ее лишили чего-то очень важного. Какое-то время о ней с любовью заботились. Она усмехнулась. Наверное, это была вся нежность, на которую он был когда-либо способен.
Пристроив жену, Иан переключился на более срочные дела.
– Пришлите сюда начальника стражи. Или, если он погиб, старшего по рангу, – обратился он к Фрейну.
Начальник оказался живым, но у него было серьезное ранение руки. Лицо его стало серого цвета, когда он предстал перед законным хозяином замка Уэйтфельд, человеком, которого он изо всех сил старался сокрушить, если не убить. Он держался прямо, хотя не без усилий.
– Милорд.
Помимо боли, которую причиняла ему рана, и усталости от боя, он чувствовал стыд за то, что выполнял приказы, которые считал позорными. Но разве у него был выбор?
– Ваше имя? – бесстрастным голосом сказал Иан.
– Лиодлоу, милорд.
– Ваши люди сражались хорошо.
Иан нашел начальника охраны замка Уэйтфельд вполне оправдывающим свое звание. Это был крупный мужчина, возможно, около пятидесяти лет от роду, с мускулистым телом настоящего воина. Он спокойно встретил взгляд Иана. Глаза его засветились от гордости за своих солдат, когда он услышал похвалу из уст Иана.
– Они хорошо обучены, милорд. И храбрецы. – Гордость сменилась печалью. – Сейчас многих из них уже нет в живых.
– Вы следовали приказам своего командира, и повели их на бой.
Лиодлоу почувствовал минутную неловкость. Он не мог продолжать этот разговор в таком ключе. Новый хозяин замка разговаривал так, как будто бы ему не пришлось отвоевывать то, что ему принадлежало. Лиодлоу был готов к тому, что его будут допрашивать с пристрастием, а затем убьют.
– Да, милорд, – признался он. – Я должен был так поступить. – Он не извинялся, а просто констатировал факт.
– Кому вы служите? Лиодлоу был в замешательстве.
– Смотрителю этого замка, милорд.
– Он мертв. – Иан следил за выражением его лица.
– Сэр Амхьюин мертв, – согласился Лиодлоу, – но я служил двум другим, которые были до него.
– А сейчас?
– Как вы прикажете, милорд. – Лиодлоу прикинул, что у него, возможно, есть шанс сохранить голову на плечах. Он не заметил гнева у молодого лорда, который стоял перед ним.
Иан резко кивнул.
– Позаботьтесь о своей руке. Мы поговорим с вами попозже.
Лиодлоу поспешно удалился с чувством огромного облегчения.
Небольшой отряд, состоящий из людей Иана, с топотом спустился по лестнице, и Иан выжидающе посмотрел на них. Их начальник, по имени Гален, вышел вперед и ответил на его вопрошающий взгляд:
– Наверху никого нет, кроме женщин. Он никого не оставил для защиты замка и женщин.
Иан не был удивлен. Если бы кастелян погиб в бою, а войска его были разбиты, то не нужно было бы оборонять замок. Сэр Амхьюин знал это.
– У него была жена?
– Только любовница, насколько можно судить. – Гален переминался с ноги на ногу, вспоминая ее проклятья, которые бы сделали честь любому старому служаке.
– Тогда отведите мою жену наверх и позаботьтесь о ней. Ее жизнь в ваших руках. – Он не ожидал никаких провокаций, но кто знает, что могло случиться.
Иан уже направился к дверям, ведущим во двор замка, когда случайно оглянулся назад – в тот момент, когда Гален подошел к Сесиль, чтобы проводить ее наверх. Она явно спорила, шатаясь при этом из стороны в сторону. Она все еще была слаба. Молодой капитан неуклюже пытался ухватить ее за руку. Сдерживая проклятья, Иан направился к ней и, подойдя, услышал, как она сказала, обращаясь к капитану:
– Мне надо присмотреть за ранеными. Раздраженный, Иан подхватил ее на руки.
– Ты доставляешь много беспокойства, дорогая, – мягко сказал он, с легкостью взбираясь вверх по ступеням. Она была легкой, как перышко.
– Но раненые, – слабо протестовала она.
– Не беспокойся, я позабочусь о своих людях. И о своей жене. – Он посмотрел на нее и заметил темные круги усталости у нее под глазами. – На твое счастье, я знаю, как это делать. Боюсь, ты бы свалилась с ног, если бы попыталась заняться этим делом.
Как будто в подтверждение его слов, несмотря на все попытки Сесиль оставаться в бодрствующем состоянии, ресницы ее опустились, скрыв яркую голубизну глаз. Она невероятно устала. Казалось, ее тело никак не освободится от боли и страданий раненых и погибших на поле сражения. Где-то в глубине души она понимала, что ей нужно быть сильной и храброй, какой, конечно же, была бы ее мать. И она смогла бы быть такой, если бы не эта невероятная усталость.
Еще не дойдя до комнаты, которую им предложили для ночлега, Иан знал, что Сесиль спит. Окружив ее своей заботой, Иан испытал прилив торжества. На это время Сесиль полностью зависела от него, впервые ничего не оспаривая и не отрицая и абсолютно доверяя ему. Это опьяняло и пугало его. Одно дело, когда от тебя зависят жизни солдат, людей, которые живут одним днем. И совсем другое – отвечать за безопасность и благополучие своей жены и детей, которые могут появиться на свет в результате их союза.
Иан прижал Сесиль к себе. Хотя он не сможет полюбить ее, он сделает все возможное, чтобы она чувствовала себя в безопасности.
Сесиль проснулась от того, что ей не хватало воздуха. Она с трудом выбралась из-под тяжелых одеял, которые, казалось, цеплялись за ее конечности и тянули ее назад. Бешено колотилось сердце. Хватая ртом воздух, Сесиль пыталась успокоить сердцебиение. Ее не покидало ужасное чувство неизбежности происходящего. Снова во сне ей явился Иан, а от самого сна не осталось и следа.
Постепенно она успокоилась и смогла оглядеть затемненную комнату. Хотя ставни были закрыты, чтобы не проникло дневное солнце, Сесиль почувствовала, что вся взмокла. «Это все оттого, что мне было жарко», – успокоила она себя. Ее часто мучили кошмары, когда она слишком тепло укутывалась на ночь. Кроме того, она не привыкла спать в дневное время. И вообще, о каких приятных снах можно говорить после утреннего сражения. Сейчас в ней все еще жил страх за Иана, который она испытала во время боя.
Она поднялась, подошла к окну и открыла ставни. Вдали, за стенами замка, виднелись скалы. Прямо за воротами простирались луга. Она не могла смотреть на эти луга, ей казалось, она видит трупы убитых, лежащих на обсыпанной росой траве, и все ее тело пронизала дрожь. Чувствуя новый приступ печали, Сесиль перекрестилась. Господи, защити их души!
Окинув быстрым взглядом комнату, она не обнаружила никаких следов присутствия прислуги. Никто не принес ни вина, ни эля, чтобы подкрепить ее силы при пробуждении. Она сжала губы. У Иана и так хватает хлопот, чтобы еще думать о прислуге. И хотя в ее прошлой жизни ей не доводилось решать подобные проблемы, она была уверена, что справится. Уроки Ниарры не прошли даром.
Сесиль распахнула дверь комнаты, напугав солдата, приставленного к ней для охраны.
– М-миледи?
Она улыбнулась, успокаивая его.
– Пришлите ко мне смотрительницу замка. Солдат посмотрел на нее в оцепенении от страха.
Смотрительница, любовница сэра Амхьюина, вряд ли была готова исполнять чьи-либо желания. Солдат не знал, как это объяснить Сесиль поделикатнее. Он откашлялся.
– Она… она все еще скорбит о своем хозяине.
От Сесиль не ускользнул густой румянец, заливший его щеки, и она все поняла, потому что слышала ответ, который получил Иан, когда справлялся о жене сэра Амхьюина. Настал ее черед смущаться.
– Хорошо. Пришлите любую прислугу.
– Да, миледи.
Сесиль закрыла дверь и стала ждать. Прошло совсем немного времени, и в комнату, пугливо озираясь, вошла женщина. Она выглядела, возможно, лет на девять старше Сесиль, но хорошо знала свое место в обществе. Ее пальцы нервно теребили складки фартука.
– Как тебя зовут? – спокойно спросила Сесиль.
– Сорча, миледи. Меня зовут Сорча, – дружелюбный тон Сесиль успокоил ее – движение рук замедлилось.
– Какое положение ты здесь занимаешь? Сорча распрямила плечи.
– Я подчиняюсь только хозяйке Маири.
– На какое-то время в хозяйственных делах ты будешь подчиняться только мне. По выражению лица Сорчи Сесиль поняла, что та гордится своим новым статусом, и почувствовала удовлетворение.
– Да, миледи. – Девушка медлила, все еще не чувствуя себя уверенной. – Какие будут распоряжения?
– Готовят ли еду для моего мужа и его людей? Сорча задумалась.
– Я думаю, что да.
– Тогда выполни мое первое распоряжение – убедись в этом сама. Затем мне нужна вода для умывания. Пусть кто-нибудь принесет мои вещи. Но не беспокойте солдат моего мужа. Пусть об этом позаботится тот, кто отвечает за мой гардероб.
Женщина сделала реверанс.
– Да, миледи. Что-нибудь еще?
– Не сейчас, – Сесиль благожелательно улыбнулась. – Я была бы счастлива искупаться. – Она провела несколько дней в пути и не имела возможности, как следует помыться.
Иан, казалось, не видел большой пользы в палатках, но, если бы ей довелось пробыть с ним в пути еще какое-то время, она бы смогла переубедить его.
Прошло меньше часа, и на пороге появилась Сорча в сопровождении двух молодых людей, один из которых нес тот единственный сундук, который Иан разрешил ей взять с собой, а другой – чайник с горячей водой. Не прошло и часа, как Сесиль, освежившись и чувствуя себя намного бодрее, спустилась вниз, по-прежнему сопровождаемая солдатом из охраны.
Первым, кого она встретила, был Рос Доннчад, который тепло ей улыбнулся и справился о ее самочувствии. Она в удивлении посмотрела на его перевязанное плечо.
– Я думаю, лучше вашего, милорд. – Ей нравился Доннчад, но в то же время она ощущала какую-то неопределенность в их отношениях. Она не могла забыть тот момент, когда после их бурной встречи с Ианом поймала на себе взгляд Доннчада.
– Не будет ли вам удобнее называть меня дядей? – спросил он с улыбкой. – Это не так уж сложно, и я уже убедил вашего мужа в этом.
– Хорошо… дядя. Сильно болит плечо? Я не так искушена в медицине, как Рилла, но, наверное, смогла бы вам помочь.
При одном упоминании имени еврей любимой Доннчад почувствовал безмерное счастье, и болезненное жжение, казалось, пропало.
– Нет, спасибо, дорогая. Я чувствую себя хорошо. Я думаю, вы рады, что этот молодой щенок, за которого вы вышли замуж, не ранен.
Сесиль была довольна, что низкий голос, раздавшийся за ее спиной, не дал ей возможности достойно ему ответить. Она собиралась сказать, что Иан настолько тверд, что никакой меч его не возьмет. Однако эта шутка могла быть воспринята ее мужем совсем иначе, чем дядей. Пока она мало знала его, чтобы судить о его реакции.
– Осторожнее с вопросами к Сеси, – предупредил Иан. – Она режет правду-матку, не задумываясь о том, выгодно ей это или нет.
– Вы могли допустить, что мне безразлично ваше здоровье, милорд? – Она с улыбкой посмотрела на него и с облегчением увидела, как добреет его взгляд, он не казался уже таким холодным и отчужденным, как раньше. На смену его железной выдержке пришло облегчение от осознания того, что Уэйтфельд был отвоеван меньшей кровью, чем ожидалось.
– Безразлично? Нет, хотя я допускаю, что пару раз вам хотелось бы послать меня к дьяволу.
В его темных, как омут, глазах появился дразнящий огонек, и Сесиль ощутила прилив радости. Она сделает так, что он не пожалеет об их женитьбе. Улыбка коснулась ее губ.
– Нет, мой дорогой супруг, я просто думала, что вы и есть тот самый дьявол.
Услышав ее ответ, Доннчад расхохотался, а Сесиль почувствовала облегчение. В этот момент подошел капитан Фрейн в ожидании дальнейших приказаний, и у Иана уже не было времени найти достойный ответ.
– Раненые получают необходимую помощь, – сказал Фрейн Иану, – убитые захоронены.
– И с той и с другой стороны?
– Да, милорд.
– Замок надежно защищен? – спросил Иан только из уважения к службе Фрейна, так как уже составил собственное мнение об этом.
– Достаточно надежно, милорд, хотя я бы добавил пушку. Стены крепкие и надежные.
Иан кивнул.
– Пришлите ко мне Лиодлоу.
Во время разговора между Ианом и Лиодлоу Сесиль сидела тихо. Ее интересовала любая мелочь в делах мужа, и ей не хотелось, чтобы ее отослали заниматься вещами, составляющими круг исключительно женских обязанностей. Ей с первого взгляда понравился капитан Лиодлоу, причем не только понравился, но и вызвал доверие, однако она бы никогда не осмелилась сказать об этом Иану. Она знала, что пока ее мнение ничего для него не значит. Но со временем все изменится. Она поклялась себе в этом.
Лиодлоу стоял, расправив плечи настолько, насколько позволяла раненая рука, и ждал окончательного решения своей судьбы.
– Милорд, – сказал он гордо. Иан не счел нужным продолжать вежливую беседу.
– Будете ли вы так же преданы новому кастеляну, как старому?
В глазах Лиодлоу блеснула радость. За ним сохраняется его служба.
– Да, милорд. Я готов служить вам и подчиняться во всем любому, кого вы назначите кастеляном. – Он замялся.
– Вы не собираетесь жить в Уэйтфельде?
То, что он решился задать такой вопрос, определенным образом характеризовало этого человека.
– Нет. Но у меня есть единокровный брат, и, я думаю, он не откажется от пребывания в этом замке. – От Иана не скрылись ни радость, промелькнувшая во взгляде Доннчада, ни удивление, тотчас спрятавшееся в глазах Сесиль. Он надеялся, что не совершает большой ошибки, наделяя Тависа такой властью. Он также полагал, что его решение никак не продиктовано желанием держать Сесиль подальше от человека, который однажды хотел на ней жениться. Он не решался спросить себя, почему хотел держать ее подальше от Тависа.
Ближе к ночи Сесиль лежала, свернувшись в постели, пытаясь угадать, придет ли он к ней или нет. Он спал с ней все то время, что они были в дороге, но она подозревала, что причина крылась не в скрытом желании быть рядом с нею, а в чем-то другом. Он, конечно же, не проявлял никаких нежных чувств. Она не заметила, чтобы он желал ее с того самого утра, когда она проснулась после их брачной ночи, обнаружив, что он уехал. Она догадывалась, что это связано с ее требовательным поведением в их первую ночь и с настойчивостью, которую она проявила, уговорив взять ее с собой в поездку в Уэйтфельд. Она начинала понимать, что ее мужу не нравится ни требовательность, ни насилие.
– Я спрячу тебя в безопасном месте, где ты сможешь наблюдать за сражением.
Сесиль широко открыла глаза и села, зябко поеживаясь от утренней прохлады. В Иане не осталось и следа того одинокого человека, каким он был прошедшей ночью. Две ночи Иан провел рядом с ней, обнимая ее, чтобы она не замерзла, и не вкладывая в эти объятия никаких эмоций. По крайней мере, ей так казалось. Она знала, что он далеко от нее в своих мыслях. Он думал о той своей жизни, с которой расстался навсегда. Но наступало утро, и Иан превращался в самоуверенного, владеющего собой человека.
– Вы атакуете сегодня? – спросила Сесиль в тревоге. – Так скоро? – Они подошли к стенам крепости Уэйтфельд в полдень предыдущего дня. Сесиль не знала, как будут разворачиваться события, но не ожидала, что они начнут осаду так скоро.
Иан сжал губы.
– Они встретили моего посланника так же, как и предыдущих – градом стрел. Нет нужды откладывать. Мы готовы к сражению, и я не хочу, чтобы люди застоялись. – Он улыбнулся, улыбка получилась довольно жалкой. – Мне бы не хотелось, чтобы моя жена оказалась в этом пекле. После того как ты поешь, тебя отведут в безопасное место на опушке леса.
– А что будет с тобой? – Сесиль понимала, что задает глупый вопрос, но ничего не могла с собой поделать – внезапно ей стало страшно за него. Ведь он был ее мужем.
Иан с удивлением посмотрел на нее.
– Со мной?
– Ты… пожалуйста, будь осторожен.
Эти слова немного скрасили его мрачное настроение, мрачное оттого, что ему приходилось силой доказывать право на свою собственность.
– Да, мэм, я буду осторожен. Я не хочу умирать.
Он отвернулся, и солнце, отразившись от его доспехов, мгновенно ослепило ее. Честно говоря, она ослепла не от солнца, а от слез, застлавших ее глаза. На какое-то мгновение Сесиль захотелось, что Иан нежно простился с ней, пусть лишь дотронувшись до ее руки. Неужели и через двадцать лет они будут так же далеки друг от друга, как сейчас!
Спустя около часа Сесиль из своего укрытия с восхищением следила за тем, как Иан и Доннчад, который присоединился к ним накануне, командовали своими войсками. Несметное число солдат окружило широко раскинувшуюся крепость Уэйтфельд, демонстрируя грозную военную силу. Сесиль подумала, что ее окружает народу не меньше, так как Иан выделил, казалось, целый отряд для ее защиты.
Сесиль была в восхищении не столько от всего происходящего, сколько от самого Иана. Она знала, что его низкий голос будет звучать спокойно и уверенно, когда он отдаст команду о штурме крепости, если кастелян станет упорствовать в своем непризнании его прав. Повсюду стояли пушки, готовые к бою, хотя они с собой не везли никаких пушек. Сесиль тронула за рукав стоящего поблизости солдата. Он повернулся. В лице его читалось раздражение, оттого что он не участвует в сражении, и одновременно гордость, что он находится среди избранных, тех, кому поручили охранять самое драгоценное сокровище Иана Гилликриста. Сесиль улыбнулась ему.
– Когда прибыли пушки? Ночью?
– Нет, миледи… Они были отправлены заранее, как и большая часть войска. – Он продолжал следить за происходящим.
Сесиль вздохнула. Солдат был вежлив, но не расположен к разговору.
– Почему вы шли не с нами? – упорствовала Сесиль.
– Лорд Гилликрист хорошо все продумал, – солдат не устоял перед искушением похвалить человека, которым он все больше и больше восхищался. – Он не хочет, чтобы его люди сражались на незнакомой местности, и потом полезно продемонстрировать противнику свою силу. Ожидание изматывает нервы и порождает страх, в то время как быстрые действия придают смелости.
– Да, здорово придумано, – сказала Сесиль с некоторой гордостью. Действия Иана могли бы предотвратить сражение, если бы люди в замке были основательно напуганы. Она по-новому посмотрела на людей, окружавших Иана.
– Глядите, миледи!
Сесиль посмотрела в ту сторону, куда показывал солдат. Хотя было трудно разглядеть то, на что он показывал, из-за большого скопления людей в шлемах вокруг, но когда она подняла глаза к зубчатым стенам замка, то увидела пожилого мужчину, одетого в лиловые одежды, он простирал свой кулак к небу в знак неповиновения. Почти в то же самое время ворота замка открылись, и оттуда хлынул поток вооруженных людей.
– Проклятый ублюдок, – выдохнул солдат, забыв о присутствии дамы. – Он решил драться.
От неожиданности и страха у Сесиль заболело сердце. Глаза ее искали Иана. Сейчас нельзя использовать пушки. Люди сойдутся один на один, и она беспокоилась, как бы Иан не присоединился к ним.
– Почему этот человек сопротивляется? – спросила Сесиль резким от страха голосом. – Это ничего ему не даст. Аласдер Гилликрист мертв, и теперь хозяин – мой муж.
– Этот человек благородного происхождения. Если он сможет победить вашему мужа в бою, возможно, даже убить его, тогда он сможет обратиться к королю с прошением отдать ему Уэйтфельд. Он присматривал за ним многие годы.
Сесиль задохнулась в гневе.
– Какой король согласится вознаградить за вероломство?
Солдат презрительно усмехнулся и напомнил.
– Король, миледи? Наш король – Арран. Сесиль посмотрела на него с тревогой и замолчала. Да, действительно, Арран.
К счастью, бой был коротким. Первый раз в своей жизни Сесиль была окружена ранеными и умирающими людьми. Она не думала, что переживет это. Страх и страдание, царившие вокруг, волнами накатывали на нее, погружая в людскую боль. Услышав первый предсмертный крик, она вздрогнула, как будто ее ударили, и так продолжалось до тех пор, пока боль павших не стала ее болью и ее страданием. Стоны умирающих стояли у нее в ушах. Задолго до конца сражения Сесиль стала задыхаться. Она цеплялась слабеющими руками за седло. Она молила Бога о том, чтобы муж не увидел ее позора и чтобы она избавилась от этой предательской слабости прежде, чем он пошлет за нею.
Иан взглянул на бледное лицо Сесиль, она, качаясь, еле сидела в седле, и обрушил весь свой гнев на стоявшего рядом с ней солдата.
– Какого черта! Почему она все еще в седле, она же едва в нем держится! – Не закончив свой вопрос, Иан стащил ее с седла и пересадил на своего боевого коня.
Солдат, глазами следивший за ходом сражения, повернулся, удивленный поведением Иана. Что могло случиться с леди? Никто ее и близко не касался. Он побледнел, когда увидел, в каком она состоянии. Опасаясь за свое будущее, он пробормотал извинение. Не могло быть и речи о том, чтобы он остался на службе у лорда Гилликриста, и он молил Бога о том, чтобы его оставили в живых.
Сесиль ухватилась за его доспехи, и Иан, вспомнив ее слова: «Иногда я чувствую то, что чувствуют другие», ругал себя последними словами. Если через нее прошла лишь половина страданий раненых, удивительно, что она оставалась в сознании. Он с чувством выругался. Ему бы следовало запрятать ее подальше от поля боя.
Солдат снова вздрогнул. Да, он был бы рад остаться в живых.
Прижав Сесиль лицом к своей груди, Иан поскакал к воротам замка, старательно объезжая места со скоплением убитых и раненых. Ворота замка были открыты. У ворот Иана и его жену окружил отряд охраны с Фрейном во главе.
– Я поеду первым, милорд.
Иан посмотрел на прижавшуюся к нему Сесиль. Они еще могут попасть в западню, и ему не хотелось оставлять ее под присмотром кого бы то ни было.
– Да, – согласился он, пропуская вперед Фрейна и нескольких человек из охраны.
Кругом было тихо. Двор замка был пуст, но Иан чувствовал сотни глаз, следивших за каждым его движением. Нигде не было видно человека в лиловом одеянии, до последней минуты оказывавшего неповиновение Иану.
Резким движением Иан велел Фрейну подняться наверх на зубчатую стену замка, на которой этого строптивца видели последний раз. Через минуту Фрейн вернулся с посеревшим лицом.
– Он мертв, милорд. Он сам наложил на себя руки.
Иан кивнул. Он не испытывал жалости. Все это время Сесиль сидела, не шелохнувшись. Наконец, она подняла голову, обвела пустым взглядом окружающих и обернулась к Иану. У него перехватило дыхание – столько страдания было в ее взгляде. В ярко-голубых глазах стояли слезы, они дрожали на ресницах, но она не плакала. В какой-то миг она не узнала его, и Иан забеспокоился, не потеряла ли она рассудок.
– Сеси?
Впервые он назвал ее именем, которым звали ее дома, и на мгновение этот звук принес с собой чувство нежной любви. Уловив беспокойство в его голосе, Сесиль попыталась ободрить его улыбкой, но губы лишь задрожали, не повинуясь ей.
– Мне лучше, милорд. Я могу ходить.
Иан не обратил внимания на ее слова и, держа жену на руках, слез с лошади с такой легкостью, как будто бы не чувствовал тяжести своих доспехов и супруги на руках.
– Фрейн, охрану для моей жены. – Не оглядываясь назад, он ступил в главный зал замка Уэйтфельд и остановился как громом пораженный. Такого богатства он не видел ни в Дейлиссе, ни тем более в Коэ: золотая посуда с вкраплениями из драгоценных металлов, богатые гобелены, старинное оружие, отполированное до блеска драгоценного металла, восточные ковры, устилавшие пол. Неудивительно, что смотритель замка не хотел отдавать все эти сокровища.
Представив себе, как кастелян обманывал его отца, утаивая значительную долю доходов, Иан почувствовал, как в нем закипает злость. Он вспомнил слова Тависа о том, что они редко посещали этот замок. Стиснув челюсти, Иан усадил Сесиль на мягкий стул, стоящий недалеко от камина на случай холодной погоды. Конечно же, старые кости покойного кастеляна давали о себе знать в зимнюю пору. Теперь они будут гнить в холодной могиле. Он бросил оценивающий взгляд на молодого человека, которого прислал Фрейн.
– Ты за нее отвечаешь головой. Удовлетворенный ответом, который он прочел в глазах солдата, Иан отвернулся. В этот момент Сесиль почувствовала, будто ее лишили чего-то очень важного. Какое-то время о ней с любовью заботились. Она усмехнулась. Наверное, это была вся нежность, на которую он был когда-либо способен.
Пристроив жену, Иан переключился на более срочные дела.
– Пришлите сюда начальника стражи. Или, если он погиб, старшего по рангу, – обратился он к Фрейну.
Начальник оказался живым, но у него было серьезное ранение руки. Лицо его стало серого цвета, когда он предстал перед законным хозяином замка Уэйтфельд, человеком, которого он изо всех сил старался сокрушить, если не убить. Он держался прямо, хотя не без усилий.
– Милорд.
Помимо боли, которую причиняла ему рана, и усталости от боя, он чувствовал стыд за то, что выполнял приказы, которые считал позорными. Но разве у него был выбор?
– Ваше имя? – бесстрастным голосом сказал Иан.
– Лиодлоу, милорд.
– Ваши люди сражались хорошо.
Иан нашел начальника охраны замка Уэйтфельд вполне оправдывающим свое звание. Это был крупный мужчина, возможно, около пятидесяти лет от роду, с мускулистым телом настоящего воина. Он спокойно встретил взгляд Иана. Глаза его засветились от гордости за своих солдат, когда он услышал похвалу из уст Иана.
– Они хорошо обучены, милорд. И храбрецы. – Гордость сменилась печалью. – Сейчас многих из них уже нет в живых.
– Вы следовали приказам своего командира, и повели их на бой.
Лиодлоу почувствовал минутную неловкость. Он не мог продолжать этот разговор в таком ключе. Новый хозяин замка разговаривал так, как будто бы ему не пришлось отвоевывать то, что ему принадлежало. Лиодлоу был готов к тому, что его будут допрашивать с пристрастием, а затем убьют.
– Да, милорд, – признался он. – Я должен был так поступить. – Он не извинялся, а просто констатировал факт.
– Кому вы служите? Лиодлоу был в замешательстве.
– Смотрителю этого замка, милорд.
– Он мертв. – Иан следил за выражением его лица.
– Сэр Амхьюин мертв, – согласился Лиодлоу, – но я служил двум другим, которые были до него.
– А сейчас?
– Как вы прикажете, милорд. – Лиодлоу прикинул, что у него, возможно, есть шанс сохранить голову на плечах. Он не заметил гнева у молодого лорда, который стоял перед ним.
Иан резко кивнул.
– Позаботьтесь о своей руке. Мы поговорим с вами попозже.
Лиодлоу поспешно удалился с чувством огромного облегчения.
Небольшой отряд, состоящий из людей Иана, с топотом спустился по лестнице, и Иан выжидающе посмотрел на них. Их начальник, по имени Гален, вышел вперед и ответил на его вопрошающий взгляд:
– Наверху никого нет, кроме женщин. Он никого не оставил для защиты замка и женщин.
Иан не был удивлен. Если бы кастелян погиб в бою, а войска его были разбиты, то не нужно было бы оборонять замок. Сэр Амхьюин знал это.
– У него была жена?
– Только любовница, насколько можно судить. – Гален переминался с ноги на ногу, вспоминая ее проклятья, которые бы сделали честь любому старому служаке.
– Тогда отведите мою жену наверх и позаботьтесь о ней. Ее жизнь в ваших руках. – Он не ожидал никаких провокаций, но кто знает, что могло случиться.
Иан уже направился к дверям, ведущим во двор замка, когда случайно оглянулся назад – в тот момент, когда Гален подошел к Сесиль, чтобы проводить ее наверх. Она явно спорила, шатаясь при этом из стороны в сторону. Она все еще была слаба. Молодой капитан неуклюже пытался ухватить ее за руку. Сдерживая проклятья, Иан направился к ней и, подойдя, услышал, как она сказала, обращаясь к капитану:
– Мне надо присмотреть за ранеными. Раздраженный, Иан подхватил ее на руки.
– Ты доставляешь много беспокойства, дорогая, – мягко сказал он, с легкостью взбираясь вверх по ступеням. Она была легкой, как перышко.
– Но раненые, – слабо протестовала она.
– Не беспокойся, я позабочусь о своих людях. И о своей жене. – Он посмотрел на нее и заметил темные круги усталости у нее под глазами. – На твое счастье, я знаю, как это делать. Боюсь, ты бы свалилась с ног, если бы попыталась заняться этим делом.
Как будто в подтверждение его слов, несмотря на все попытки Сесиль оставаться в бодрствующем состоянии, ресницы ее опустились, скрыв яркую голубизну глаз. Она невероятно устала. Казалось, ее тело никак не освободится от боли и страданий раненых и погибших на поле сражения. Где-то в глубине души она понимала, что ей нужно быть сильной и храброй, какой, конечно же, была бы ее мать. И она смогла бы быть такой, если бы не эта невероятная усталость.
Еще не дойдя до комнаты, которую им предложили для ночлега, Иан знал, что Сесиль спит. Окружив ее своей заботой, Иан испытал прилив торжества. На это время Сесиль полностью зависела от него, впервые ничего не оспаривая и не отрицая и абсолютно доверяя ему. Это опьяняло и пугало его. Одно дело, когда от тебя зависят жизни солдат, людей, которые живут одним днем. И совсем другое – отвечать за безопасность и благополучие своей жены и детей, которые могут появиться на свет в результате их союза.
Иан прижал Сесиль к себе. Хотя он не сможет полюбить ее, он сделает все возможное, чтобы она чувствовала себя в безопасности.
Сесиль проснулась от того, что ей не хватало воздуха. Она с трудом выбралась из-под тяжелых одеял, которые, казалось, цеплялись за ее конечности и тянули ее назад. Бешено колотилось сердце. Хватая ртом воздух, Сесиль пыталась успокоить сердцебиение. Ее не покидало ужасное чувство неизбежности происходящего. Снова во сне ей явился Иан, а от самого сна не осталось и следа.
Постепенно она успокоилась и смогла оглядеть затемненную комнату. Хотя ставни были закрыты, чтобы не проникло дневное солнце, Сесиль почувствовала, что вся взмокла. «Это все оттого, что мне было жарко», – успокоила она себя. Ее часто мучили кошмары, когда она слишком тепло укутывалась на ночь. Кроме того, она не привыкла спать в дневное время. И вообще, о каких приятных снах можно говорить после утреннего сражения. Сейчас в ней все еще жил страх за Иана, который она испытала во время боя.
Она поднялась, подошла к окну и открыла ставни. Вдали, за стенами замка, виднелись скалы. Прямо за воротами простирались луга. Она не могла смотреть на эти луга, ей казалось, она видит трупы убитых, лежащих на обсыпанной росой траве, и все ее тело пронизала дрожь. Чувствуя новый приступ печали, Сесиль перекрестилась. Господи, защити их души!
Окинув быстрым взглядом комнату, она не обнаружила никаких следов присутствия прислуги. Никто не принес ни вина, ни эля, чтобы подкрепить ее силы при пробуждении. Она сжала губы. У Иана и так хватает хлопот, чтобы еще думать о прислуге. И хотя в ее прошлой жизни ей не доводилось решать подобные проблемы, она была уверена, что справится. Уроки Ниарры не прошли даром.
Сесиль распахнула дверь комнаты, напугав солдата, приставленного к ней для охраны.
– М-миледи?
Она улыбнулась, успокаивая его.
– Пришлите ко мне смотрительницу замка. Солдат посмотрел на нее в оцепенении от страха.
Смотрительница, любовница сэра Амхьюина, вряд ли была готова исполнять чьи-либо желания. Солдат не знал, как это объяснить Сесиль поделикатнее. Он откашлялся.
– Она… она все еще скорбит о своем хозяине.
От Сесиль не ускользнул густой румянец, заливший его щеки, и она все поняла, потому что слышала ответ, который получил Иан, когда справлялся о жене сэра Амхьюина. Настал ее черед смущаться.
– Хорошо. Пришлите любую прислугу.
– Да, миледи.
Сесиль закрыла дверь и стала ждать. Прошло совсем немного времени, и в комнату, пугливо озираясь, вошла женщина. Она выглядела, возможно, лет на девять старше Сесиль, но хорошо знала свое место в обществе. Ее пальцы нервно теребили складки фартука.
– Как тебя зовут? – спокойно спросила Сесиль.
– Сорча, миледи. Меня зовут Сорча, – дружелюбный тон Сесиль успокоил ее – движение рук замедлилось.
– Какое положение ты здесь занимаешь? Сорча распрямила плечи.
– Я подчиняюсь только хозяйке Маири.
– На какое-то время в хозяйственных делах ты будешь подчиняться только мне. По выражению лица Сорчи Сесиль поняла, что та гордится своим новым статусом, и почувствовала удовлетворение.
– Да, миледи. – Девушка медлила, все еще не чувствуя себя уверенной. – Какие будут распоряжения?
– Готовят ли еду для моего мужа и его людей? Сорча задумалась.
– Я думаю, что да.
– Тогда выполни мое первое распоряжение – убедись в этом сама. Затем мне нужна вода для умывания. Пусть кто-нибудь принесет мои вещи. Но не беспокойте солдат моего мужа. Пусть об этом позаботится тот, кто отвечает за мой гардероб.
Женщина сделала реверанс.
– Да, миледи. Что-нибудь еще?
– Не сейчас, – Сесиль благожелательно улыбнулась. – Я была бы счастлива искупаться. – Она провела несколько дней в пути и не имела возможности, как следует помыться.
Иан, казалось, не видел большой пользы в палатках, но, если бы ей довелось пробыть с ним в пути еще какое-то время, она бы смогла переубедить его.
Прошло меньше часа, и на пороге появилась Сорча в сопровождении двух молодых людей, один из которых нес тот единственный сундук, который Иан разрешил ей взять с собой, а другой – чайник с горячей водой. Не прошло и часа, как Сесиль, освежившись и чувствуя себя намного бодрее, спустилась вниз, по-прежнему сопровождаемая солдатом из охраны.
Первым, кого она встретила, был Рос Доннчад, который тепло ей улыбнулся и справился о ее самочувствии. Она в удивлении посмотрела на его перевязанное плечо.
– Я думаю, лучше вашего, милорд. – Ей нравился Доннчад, но в то же время она ощущала какую-то неопределенность в их отношениях. Она не могла забыть тот момент, когда после их бурной встречи с Ианом поймала на себе взгляд Доннчада.
– Не будет ли вам удобнее называть меня дядей? – спросил он с улыбкой. – Это не так уж сложно, и я уже убедил вашего мужа в этом.
– Хорошо… дядя. Сильно болит плечо? Я не так искушена в медицине, как Рилла, но, наверное, смогла бы вам помочь.
При одном упоминании имени еврей любимой Доннчад почувствовал безмерное счастье, и болезненное жжение, казалось, пропало.
– Нет, спасибо, дорогая. Я чувствую себя хорошо. Я думаю, вы рады, что этот молодой щенок, за которого вы вышли замуж, не ранен.
Сесиль была довольна, что низкий голос, раздавшийся за ее спиной, не дал ей возможности достойно ему ответить. Она собиралась сказать, что Иан настолько тверд, что никакой меч его не возьмет. Однако эта шутка могла быть воспринята ее мужем совсем иначе, чем дядей. Пока она мало знала его, чтобы судить о его реакции.
– Осторожнее с вопросами к Сеси, – предупредил Иан. – Она режет правду-матку, не задумываясь о том, выгодно ей это или нет.
– Вы могли допустить, что мне безразлично ваше здоровье, милорд? – Она с улыбкой посмотрела на него и с облегчением увидела, как добреет его взгляд, он не казался уже таким холодным и отчужденным, как раньше. На смену его железной выдержке пришло облегчение от осознания того, что Уэйтфельд был отвоеван меньшей кровью, чем ожидалось.
– Безразлично? Нет, хотя я допускаю, что пару раз вам хотелось бы послать меня к дьяволу.
В его темных, как омут, глазах появился дразнящий огонек, и Сесиль ощутила прилив радости. Она сделает так, что он не пожалеет об их женитьбе. Улыбка коснулась ее губ.
– Нет, мой дорогой супруг, я просто думала, что вы и есть тот самый дьявол.
Услышав ее ответ, Доннчад расхохотался, а Сесиль почувствовала облегчение. В этот момент подошел капитан Фрейн в ожидании дальнейших приказаний, и у Иана уже не было времени найти достойный ответ.
– Раненые получают необходимую помощь, – сказал Фрейн Иану, – убитые захоронены.
– И с той и с другой стороны?
– Да, милорд.
– Замок надежно защищен? – спросил Иан только из уважения к службе Фрейна, так как уже составил собственное мнение об этом.
– Достаточно надежно, милорд, хотя я бы добавил пушку. Стены крепкие и надежные.
Иан кивнул.
– Пришлите ко мне Лиодлоу.
Во время разговора между Ианом и Лиодлоу Сесиль сидела тихо. Ее интересовала любая мелочь в делах мужа, и ей не хотелось, чтобы ее отослали заниматься вещами, составляющими круг исключительно женских обязанностей. Ей с первого взгляда понравился капитан Лиодлоу, причем не только понравился, но и вызвал доверие, однако она бы никогда не осмелилась сказать об этом Иану. Она знала, что пока ее мнение ничего для него не значит. Но со временем все изменится. Она поклялась себе в этом.
Лиодлоу стоял, расправив плечи настолько, насколько позволяла раненая рука, и ждал окончательного решения своей судьбы.
– Милорд, – сказал он гордо. Иан не счел нужным продолжать вежливую беседу.
– Будете ли вы так же преданы новому кастеляну, как старому?
В глазах Лиодлоу блеснула радость. За ним сохраняется его служба.
– Да, милорд. Я готов служить вам и подчиняться во всем любому, кого вы назначите кастеляном. – Он замялся.
– Вы не собираетесь жить в Уэйтфельде?
То, что он решился задать такой вопрос, определенным образом характеризовало этого человека.
– Нет. Но у меня есть единокровный брат, и, я думаю, он не откажется от пребывания в этом замке. – От Иана не скрылись ни радость, промелькнувшая во взгляде Доннчада, ни удивление, тотчас спрятавшееся в глазах Сесиль. Он надеялся, что не совершает большой ошибки, наделяя Тависа такой властью. Он также полагал, что его решение никак не продиктовано желанием держать Сесиль подальше от человека, который однажды хотел на ней жениться. Он не решался спросить себя, почему хотел держать ее подальше от Тависа.
Ближе к ночи Сесиль лежала, свернувшись в постели, пытаясь угадать, придет ли он к ней или нет. Он спал с ней все то время, что они были в дороге, но она подозревала, что причина крылась не в скрытом желании быть рядом с нею, а в чем-то другом. Он, конечно же, не проявлял никаких нежных чувств. Она не заметила, чтобы он желал ее с того самого утра, когда она проснулась после их брачной ночи, обнаружив, что он уехал. Она догадывалась, что это связано с ее требовательным поведением в их первую ночь и с настойчивостью, которую она проявила, уговорив взять ее с собой в поездку в Уэйтфельд. Она начинала понимать, что ее мужу не нравится ни требовательность, ни насилие.