Страница:
Гален, которого он оставил себе сопровождающим, подмешал наркотик в вино, в то время как Иан флиртовал с девушкой. Сейчас, когда эта служанка видела десятый сон, Гален встал на часы у лестницы, ведущей в затененный проход, в котором в ожидании стоял Иан.
Наконец второй стражник вслед за первым погрузился в глубокий сон, и Иан осторожно перешагнул через их вытянутые ноги. Ступив в приемную, Иан застыл. Против его ожидания она была ярко освещена. За столом, положив голову на скрещенные руки, спал сморившийся от работы чиновник. Он тихо посапывал, не обращая внимания на груду бумаг, которую подмял под себя. Рядом с его головой подрагивало пламя свечи.
С сожалением Иан вынул из ножен у пояса украшенный камнями нож и занес его рукоятку над головой ничего не подозревавшего молодого человека. Иан не хотел наносить этого удара, но на карту была поставлена жизнь сэра Джеффри. Чтобы спасти его, Иан, не задумываясь, убил бы любого.
Тем не менее он с облегчением увидел, что удар не был смертельным, а только тонкая струйка крови появилась из опухоли, быстро растущей в месте удара. Иан взял в руки свечу и направился в комнату, где спал Сомерсет. Свет свечи отбрасывал тени на стены комнаты. Иан приблизился к кровати. Он зажег свечи в канделябре, стоявшем на столике у изголовья кровати, затем, затаив дыхание, раздвинул полог над кроватью и отошел в сторону. Могло показаться странным, но он не был сердит на протектора Англии. Если все, что говорил Тавис, было правдой, то Сомерсет был всего лишь пешкой в руках тех, кто находился далеко отсюда, в Шотландии.
– Ваша светлость, – тихо произнес Иан в пространство комнаты.
В мерцающем свете свечи Иан увидел, как блеснули глаза Сомерсета. К чести Сомерсета, он не испугался непрошеного гостя. Он сел на кровати, стараясь выглядеть царственно даже в своем ночном одеянии. Довольно долго он молча изучал лицо Иана, затем вздохнул и опустил ноги на пол. Иана интересовало, узнал он его или нет.
Первая же фраза Сомерсета была ответом на его вопрос:
– Вы слишком многим рискуете, помогая вашему приемному отцу, – Сомерсет говорил прямо, так как был не из тех, кто любил играть в прятки. И за это Иан был благодарен ему.
Иан кивнул, зная, сколько правды было в этих словах. Он действительно рисковал многим.
– Я чувствовал, что это было необходимо, ваша светлость.
– Ну а если бы это стоило вам жизни? – Сомерсет спокойно потянулся за халатом.
– Я бы поступил точно так же, независимо от исхода. Для меня сэр Джеффри больше, чем приемный отец. Я всегда считал его родным.
– А он сделал бы что-нибудь для вас? – прозондировал почву Сомерсет.
Иан почувствовал не слишком хорошо замаскированную ловушку и слабо улыбнулся.
– Не все.
Сомерсет ответил ему улыбкой. Он был занят неблагодарным делом, занимаясь делами Англии в ожидании, когда принц достигнет совершеннолетия и возьмет бразды правления в свои руки. Кроме того, он знал о своей непопулярности как среди английской знати, которая не могла использовать его для приобретения все новых богатств, так и среди народа, который считал его сухим и недостаточно царственным. Но ведь он не был и не хотел быть королем. Он полагал, что обладает большим чувством юмора, чем многие из доверенных ему лиц. И у него было искреннее чувство долга перед английским государством. Он не считал сэра Джеффри Линдела предателем интересов Англии, но среди придворных был пущен слух, который в конце концов достиг его ушей. И как ему этого ни хотелось, он не мог просто проигнорировать этот слух. Поэтому, не желая позорить сэра Линдела или причинять ему неудобство, он создал видимость заточения, поместив его в довольно просторную камеру Тауэра.
И вот теперь приемный сын сэра Джеффри, молодой человек, обвиняемый в сговоре со своим приемным отцом, стоял перед ним, готовый доказать невиновность отца. Чувствуя на себе взгляд, Сомерсет оценивающе изучал молодого человека.
– Его обвиняют в выдаче государственных секретов Англии шотландскому правителю. Что вы можете сказать в его оправдание?
Иан немного печально улыбнулся.
– То, чего вы ждете от меня. Если у сэра Джеффри и были когда-то секреты, то он никогда не говорил мне о них. А я никогда не имел к ним интереса. Я не участвую в заговорах, ставящих целью свержение власти в Англии или в Шотландии. – Сердитое выражение, не покидавшее его лица из-за потока лжи, вылившегося на него и сэра Джеффри, немного смягчилось. – Хотя я больше не могу называть Англию своей родиной, я всегда буду любить ее. Но поскольку во мне течет шотландская кровь, я также не могу не быть преданным Шотландии. Я буду защищать свою собственность, – с чувством сказал он, – и прошу запомнить это, но я никогда преднамеренно не причиню вреда этому государству.
Сомерсет был как никогда уверен в том, что поступил мудро, не обидев сэра Джеффри. В словах молодого человека звучала правда. Все еще скрывая свои мысли, Сомерсет посмотрел на своего несчастного чиновника, лежавшего за спиной Иана.
– Вы убили его?
– Нет, ваша светлость, он просто завтра встанет с больной головой.
– А моя стража? – Сомерсет криво улыбнулся. Этот молодой человек очень решительный. Или отчаявшийся.
– У них будут болеть не только головы, но и животы. Им бы следовало отказаться от вина, когда они охраняют вашу светлость, – Иан почувствовал, что напряжение наконец-то начало спадать. Если бы Сомерсет действительно считал сэра Джеффри виновным в измене, то он давно бы дал ему это понять.
– Вас придется оштрафовать за это вторжение, милорд. Крупно оштрафовать. – Сомерсет не мог допустить, чтобы его подданные думали, что могут заставить его согласиться на аудиенцию по малейшему их желанию. – Что касается стражи, то она скоро узнает, что такое утрата бдительности. И последствия для нее будут куда серьезнее, чем те, что бывают от вина с подмешанным в него наркотиком.
– Я думаю, что я не напрасно потрачу деньги, – сказал Иан, довольный тем, что золото будет единственной его потерей в этом деле.
Сомерсет потер лоб. Сказать по правде, его побеспокоили в неурочное время.
– Я позабочусь о том, чтобы сэра Джеффри освободили.
Иан посмотрел на него изумленным взглядом. До чего же все просто!
Сомерсет отрывисто рассмеялся, увидев его выражение лица.
– У меня были два варианта, милорд: освободить Линдела или заточить вас вместе с ним. Вашего присутствия было достаточно, чтобы снять с сэра Джеффри всё обвинения. Вы можете покинуть нас или воспользоваться нашим гостеприимством. – Он потянулся к колокольчику, со вздохом представив себе предстоящие объяснения и заверения, которых от него потребуют.
К своему удивлению, несколько мгновений спустя Иан был препровожден в уютную комнату, где стал дожидаться сэра Джеффри. Он понял, что боится этой встречи больше, чем встречи с матерью. Энн Доннчад не могла отказаться от скрепляющих родственных уз, несмотря ни на какие страдания, которые он ей причинил. Сэр Джеффри, однако, не был связан с ним такими же узами и потому мог просто отвернуться от него, как будто между ними никогда не существовало отцовской и сыновней любви.
Дверь в комнату медленно отворилась. Иан стоял, чувствуя, как бешено бьется его сердце. Когда последний раз они стояли друг против друга, Иан проклял этого человека. Сейчас было поздно жалеть о том, что он был так не воздержан на язык.
Сэр Джеффри, нисколько не пострадавший от своего заточения, отпустил сопровождавшего слугу. Он окинул Иана быстрым взглядом своих серых глаз и улыбнулся.
– Твоя мать обратилась к тебе за помощью от моего имени?
– Да, – хрипло сказал Иан, не зная, как преодолеть барьер из незабытых гневных слов, сказанных им когда-то.
– Тогда я должен благодарить, вас обоих за свою свободу. – Сэр Джеффри почти с жадностью рассматривал Иана и понял по его глазам, что тот нуждается в нем. И еще он увидел гордость и страх Иана. Качая головой, сэр Джеффри раскрыл свои объятия. – Я благодарен Господу за возможность снова встретиться с тобой, мой сын.
Едва сдерживая слезы, Иан крепко обнял его.
– Отец.
ГЛАВА 26
Наконец второй стражник вслед за первым погрузился в глубокий сон, и Иан осторожно перешагнул через их вытянутые ноги. Ступив в приемную, Иан застыл. Против его ожидания она была ярко освещена. За столом, положив голову на скрещенные руки, спал сморившийся от работы чиновник. Он тихо посапывал, не обращая внимания на груду бумаг, которую подмял под себя. Рядом с его головой подрагивало пламя свечи.
С сожалением Иан вынул из ножен у пояса украшенный камнями нож и занес его рукоятку над головой ничего не подозревавшего молодого человека. Иан не хотел наносить этого удара, но на карту была поставлена жизнь сэра Джеффри. Чтобы спасти его, Иан, не задумываясь, убил бы любого.
Тем не менее он с облегчением увидел, что удар не был смертельным, а только тонкая струйка крови появилась из опухоли, быстро растущей в месте удара. Иан взял в руки свечу и направился в комнату, где спал Сомерсет. Свет свечи отбрасывал тени на стены комнаты. Иан приблизился к кровати. Он зажег свечи в канделябре, стоявшем на столике у изголовья кровати, затем, затаив дыхание, раздвинул полог над кроватью и отошел в сторону. Могло показаться странным, но он не был сердит на протектора Англии. Если все, что говорил Тавис, было правдой, то Сомерсет был всего лишь пешкой в руках тех, кто находился далеко отсюда, в Шотландии.
– Ваша светлость, – тихо произнес Иан в пространство комнаты.
В мерцающем свете свечи Иан увидел, как блеснули глаза Сомерсета. К чести Сомерсета, он не испугался непрошеного гостя. Он сел на кровати, стараясь выглядеть царственно даже в своем ночном одеянии. Довольно долго он молча изучал лицо Иана, затем вздохнул и опустил ноги на пол. Иана интересовало, узнал он его или нет.
Первая же фраза Сомерсета была ответом на его вопрос:
– Вы слишком многим рискуете, помогая вашему приемному отцу, – Сомерсет говорил прямо, так как был не из тех, кто любил играть в прятки. И за это Иан был благодарен ему.
Иан кивнул, зная, сколько правды было в этих словах. Он действительно рисковал многим.
– Я чувствовал, что это было необходимо, ваша светлость.
– Ну а если бы это стоило вам жизни? – Сомерсет спокойно потянулся за халатом.
– Я бы поступил точно так же, независимо от исхода. Для меня сэр Джеффри больше, чем приемный отец. Я всегда считал его родным.
– А он сделал бы что-нибудь для вас? – прозондировал почву Сомерсет.
Иан почувствовал не слишком хорошо замаскированную ловушку и слабо улыбнулся.
– Не все.
Сомерсет ответил ему улыбкой. Он был занят неблагодарным делом, занимаясь делами Англии в ожидании, когда принц достигнет совершеннолетия и возьмет бразды правления в свои руки. Кроме того, он знал о своей непопулярности как среди английской знати, которая не могла использовать его для приобретения все новых богатств, так и среди народа, который считал его сухим и недостаточно царственным. Но ведь он не был и не хотел быть королем. Он полагал, что обладает большим чувством юмора, чем многие из доверенных ему лиц. И у него было искреннее чувство долга перед английским государством. Он не считал сэра Джеффри Линдела предателем интересов Англии, но среди придворных был пущен слух, который в конце концов достиг его ушей. И как ему этого ни хотелось, он не мог просто проигнорировать этот слух. Поэтому, не желая позорить сэра Линдела или причинять ему неудобство, он создал видимость заточения, поместив его в довольно просторную камеру Тауэра.
И вот теперь приемный сын сэра Джеффри, молодой человек, обвиняемый в сговоре со своим приемным отцом, стоял перед ним, готовый доказать невиновность отца. Чувствуя на себе взгляд, Сомерсет оценивающе изучал молодого человека.
– Его обвиняют в выдаче государственных секретов Англии шотландскому правителю. Что вы можете сказать в его оправдание?
Иан немного печально улыбнулся.
– То, чего вы ждете от меня. Если у сэра Джеффри и были когда-то секреты, то он никогда не говорил мне о них. А я никогда не имел к ним интереса. Я не участвую в заговорах, ставящих целью свержение власти в Англии или в Шотландии. – Сердитое выражение, не покидавшее его лица из-за потока лжи, вылившегося на него и сэра Джеффри, немного смягчилось. – Хотя я больше не могу называть Англию своей родиной, я всегда буду любить ее. Но поскольку во мне течет шотландская кровь, я также не могу не быть преданным Шотландии. Я буду защищать свою собственность, – с чувством сказал он, – и прошу запомнить это, но я никогда преднамеренно не причиню вреда этому государству.
Сомерсет был как никогда уверен в том, что поступил мудро, не обидев сэра Джеффри. В словах молодого человека звучала правда. Все еще скрывая свои мысли, Сомерсет посмотрел на своего несчастного чиновника, лежавшего за спиной Иана.
– Вы убили его?
– Нет, ваша светлость, он просто завтра встанет с больной головой.
– А моя стража? – Сомерсет криво улыбнулся. Этот молодой человек очень решительный. Или отчаявшийся.
– У них будут болеть не только головы, но и животы. Им бы следовало отказаться от вина, когда они охраняют вашу светлость, – Иан почувствовал, что напряжение наконец-то начало спадать. Если бы Сомерсет действительно считал сэра Джеффри виновным в измене, то он давно бы дал ему это понять.
– Вас придется оштрафовать за это вторжение, милорд. Крупно оштрафовать. – Сомерсет не мог допустить, чтобы его подданные думали, что могут заставить его согласиться на аудиенцию по малейшему их желанию. – Что касается стражи, то она скоро узнает, что такое утрата бдительности. И последствия для нее будут куда серьезнее, чем те, что бывают от вина с подмешанным в него наркотиком.
– Я думаю, что я не напрасно потрачу деньги, – сказал Иан, довольный тем, что золото будет единственной его потерей в этом деле.
Сомерсет потер лоб. Сказать по правде, его побеспокоили в неурочное время.
– Я позабочусь о том, чтобы сэра Джеффри освободили.
Иан посмотрел на него изумленным взглядом. До чего же все просто!
Сомерсет отрывисто рассмеялся, увидев его выражение лица.
– У меня были два варианта, милорд: освободить Линдела или заточить вас вместе с ним. Вашего присутствия было достаточно, чтобы снять с сэра Джеффри всё обвинения. Вы можете покинуть нас или воспользоваться нашим гостеприимством. – Он потянулся к колокольчику, со вздохом представив себе предстоящие объяснения и заверения, которых от него потребуют.
К своему удивлению, несколько мгновений спустя Иан был препровожден в уютную комнату, где стал дожидаться сэра Джеффри. Он понял, что боится этой встречи больше, чем встречи с матерью. Энн Доннчад не могла отказаться от скрепляющих родственных уз, несмотря ни на какие страдания, которые он ей причинил. Сэр Джеффри, однако, не был связан с ним такими же узами и потому мог просто отвернуться от него, как будто между ними никогда не существовало отцовской и сыновней любви.
Дверь в комнату медленно отворилась. Иан стоял, чувствуя, как бешено бьется его сердце. Когда последний раз они стояли друг против друга, Иан проклял этого человека. Сейчас было поздно жалеть о том, что он был так не воздержан на язык.
Сэр Джеффри, нисколько не пострадавший от своего заточения, отпустил сопровождавшего слугу. Он окинул Иана быстрым взглядом своих серых глаз и улыбнулся.
– Твоя мать обратилась к тебе за помощью от моего имени?
– Да, – хрипло сказал Иан, не зная, как преодолеть барьер из незабытых гневных слов, сказанных им когда-то.
– Тогда я должен благодарить, вас обоих за свою свободу. – Сэр Джеффри почти с жадностью рассматривал Иана и понял по его глазам, что тот нуждается в нем. И еще он увидел гордость и страх Иана. Качая головой, сэр Джеффри раскрыл свои объятия. – Я благодарен Господу за возможность снова встретиться с тобой, мой сын.
Едва сдерживая слезы, Иан крепко обнял его.
– Отец.
ГЛАВА 26
Сесиль оставалась в седле и рассматривала хорошо ухоженный двор, ожидая появления Энн Доннчад, которая должна была либо принять, либо прогнать ее. Любопытство распирало ее, но она понимала, что ее присутствие для Энн было слишком болезненным напоминанием о сыне, которого она потеряла и который жил в другой стране и другой жизнью. Она попросила слугу передать леди Линдел, как ее здесь величали, что жена сына просит ее принять.
Когда Энн выбежала во двор, Сесиль сразу же узнала ее – так велико было сходство этой женщины с Ианом и Доннчадом. Иану достались от нее глубоко посаженные темные глаза и жесткие вьющиеся волосы. Сходство с Доннчадом выражалось не столько в цвете, сколько в ясном и мудром взгляде широко посаженных глаз.
Энн подошла поближе и внимательно посмотрела на молодую женщину, которая вышла замуж за ее сына. Она наслаждалась красотой Сесиль так же естественно, как она наслаждалась красотой цветов в своем саду. Сбивчивое описание Иана не могло передать привлекательности пикантных черт ее лица, яркую голубизну глаз и шелковистость волос, отливающих белым золотом в солнечных лучах. Как и говорил Иан, она действительно была очень маленького роста и производила впечатление самого совершенства в миниатюре.
– Вы жена моего Иана, – наконец промолвила Энн, не в состоянии справиться с волнением при мысли о том, каких красивых детей эта женщина подарит ее сыну. Детей, которые будут воспитываться вдали от ее любящего сердца.
Приняв ее печальную улыбку за знак гостеприимства, Сесиль с помощью слуги слезла с лошади. И совершенно естественно оказалась в объятиях Энн.
Сесиль отступила, улыбнулась и ответила утвердительно, что было вовсе необязательно:
– Да, я жена Иана.
Гордость наполнила сердце Энн, она улыбнулась в ответ, с облегчением расставаясь с последним страхом, оставшимся после бесед с Ианом.
– И вы любите моего сына.
– Да… но не говорите ему об этом, – сказала Сесиль, улыбнувшись немного печально. – Он будет чувствовать себя неловко.
Скрывая свое удивление, Энн пригласила гостью в дом. Оказалось, ее сын и его жена живут так, как похоже, живет большинство молодых пар, не разобравшись толком в своих чувствах.
Сесиль проследовала за Энн в красиво обставленную гостиную, которая выходила во внутренний дворик, утопающий в цветах. Сквозь открытые двери доносились молодые голоса, и, когда они сели на низкий диван, Энн сказала с улыбкой:
– Это мои младшие.
– Похоже, они радуются жизни. Улыбка исчезла с лица Энн.
– Это действительно так. Только Иану я причинила много страданий.
– Иан поймет когда-нибудь, что нужно принимать все, как есть.
– Я думаю, что он начинает это понимать. Во всяком случае, он все еще о нас помнит, если не отказался прийти ко мне на помощь.
– Значит, это вы послали за ним? Вы видели его? Энн с изумлением посмотрела на Сесиль.
– Вы не знали об этом? Он же отправил вам письмо!
– Я ничего не получила, – сказала Сесиль, покачав головой. – Мне лишь известно, что он должен был отправиться сопровождать королеву Мэри во Францию. Потом я узнала, что он уехал из Шотландии в Англию. – Она сжала губы, вспомнив обвинения Данмара.
Энн не успела ответить, потому что вошел слуга с едой и напитками. Зная, что молодые люди любят поесть, она не стала продолжать разговор до тех пор, пока Сесиль не закончила трапезу. Тогда она рассказала об аресте ее Джеффри и друге сэра Джеффри, по совету которого они позвали Иана помочь им доказать невиновность его приемного отца.
– Боюсь, что «друг» сэра Джеффри вовсе не друг Иану, – мрачно сказала Сесиль.
Энн в недоумении подняла брови.
– Почему вы так говорите?
– Слишком много совпадений – и арест, и необходимость возвращения Иана в Англию. Время выбрано с таким расчетом, чтобы поссорить Иана с регентом Шотландии. Возможно, лишив при этом Иана наследства.
Энн побледнела.
– Вы должны мне все рассказать.
Сесиль так и поступила, закончив свой рассказ словами:
– Иан должен вернуться в Шотландию, чтобы отмести такие же лживые обвинения, какие здесь выдвигались против сэра Джеффри.
– Обвинения уже предъявлены?
– Я не сомневаюсь в том, что их предъявят, – ответила Сесиль, представив себе выражение лица Данмара. – Я должна встретиться с Ианом.
Энн схватила ее за руку.
– Я ничего не знаю ни об Иане, ни о сэре Джеффри – взволнованно сказала она. – Вам очень опасно появляться при дворе.
Сесиль почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она-то решила, что вся опасность, которая грозит Иану, исходит от шотландцев. – Когда Иан уехал от вас?
– Несколько дней тому назад.
– Вы отвезете меня к нему? – тихо спросила Сесиль.
Энн подумала о всех тех годах, в течение которых всячески избегала посещать всевидящий и всезнающий двор с его интригами и сплетнями. Даже в свои молодые годы она не была настолько смелой, чтобы вот так, как жена ее сына, с риском для жизни, приехать во враждебную страну для того, чтобы помочь любимому человеку. Ее больше не волновали сплетни придворных дам, собственная безопасность. Единственной заботой были дети. Что с ними будет, если они останутся одни, без отца и матери? Кто защитит их? Наконец она сказала со вздохом:
– Я отвезу вас.
К ее удивлению, Сесиль коснулась ее руки.
– Не бойтесь. Я не допущу, чтобы вы пострадали. – И хотя Энн знала, что Сесиль не сможет противостоять протектору Англии, она все же приободрилась.
– Мы уезжаем завтра. Мне ничего не удалось узнать.
Услышав слова сэра Джеффри, Иан вздохнул с облегчением, хотя и сожалел о неудаче. Сэр Джеффри был полон решимости оставаться при дворе до тех пор, пока не узнает, кто стоял за его заключением в тюрьму. После его освобождения прошло шесть дней, но он так и не узнал ничего. Казалось, никто не мог вспомнить автора лживых слухов. И конечно, все уверяли, что не поддерживали кампанию по его очернительству.
Сэр Джеффри узнал, что якобы многие добивались аудиенции у Сомерсета, чтобы заявить о его невиновности. Ни словом, ни взглядом не выдал Джеффри своего неверия в это. Иан не мог скрыть чувство обиды за своего отца, но сэр Джеффри только пожал плечами. Это был мир политики. Когда тебе грозит опасность, мало кто готов встретить ее с тобой. На самом деле он ни в ком не нуждался, кроме Энн. И он хотел поскорее к ней вернуться.
Иан чувствовал, что ему тоже пора возвращаться в Шотландию к своим заброшенным владениям и жене, оставшейся в одиночестве. Он понимал, что придется объяснить свой поступок. Арран будет очень недоволен тем, что он помчался в Англию вместо того, чтобы выполнить порученное ему задание.
Еще один вечер притворных улыбок и подозрительных взглядов, и тогда он сможет уехать, простившись с сэром Джеффри и матерью с куда более легким сердцем, чем в прошлый раз, зная, что еще вернется. Возможно, они с Сесиль приедут в не столь уж отдаленном будущем. Ему очень хотелось, чтобы они познакомились с его женой.
За эти последние несколько дней вынужденного безделья он понял, насколько сильны были чувства сэра Джеффри к жене Аласдера Гилликриста, которую он держал при себе все эти годы. Когда сэр Джеффри рассказывал ему о шрамах от побоев, оставшихся на ее нежной коже, Иан представлял себе Сесиль, изуродованную жестоким обращением с ней, и содрогался всем телом.
– Невозможно не любить Энн, – в какой-то момент сказал сэр Джеффри, и Иан замер, услышав это слово. Любить? Да. И сделав это открытие, он еще сильнее захотел поскорее увидеть Сесиль.
Позже он утвердился в своем открытии. Вечером, накануне их отъезда, при дворе появилась леди Эдра Байрхэм.
Иан уже сидел за накрытым столом, когда объявили ее фамилию. Он замер, пронзенный незабытой болью, и сэр Джеффри молча положил ему руку на запястье в знак сочувствия. Против желания глаза Иана были прикованы к величавой красавице, которая входила в зал, опершись на руку своего отца.
Леди Эдра осталась такой же ослепительной, какой он ее запомнил. Волосы медового цвета поблескивали в свете горящих свечей, который придавал ее сверкающим карим глазам рыжеватый оттенок. Полная грудь, соблазнительные округлости которой виднелись в вырезе дорогого платья из темно-зеленого бархата, дразнила взгляд. Драгоценные камни украшали ее руки, шею и роскошную копну волос. Да, леди Эдра не изменилась. Она по-прежнему таила в себе обещание страсти и залог отцовского богатства.
Но Иан ощутил только горечь воспоминаний. Несмотря на все упрямство и непослушание, его Сеси была по-настоящему доброй и ласковой.
– Слава Богу, эта женщина отказала мне, – сказал он вслух то, что думал.
Сэр Джеффри вздрогнул от удивления, хотя и ожидал от него подобной реакции, послушав, как Иан говорит о своей жене. Казалось, этой девушке удалось пробиться сквозь слой отчаяния и возродить в Иане чувство настоящей гордости и любви. И хотя Иан, естественно, не говорил о страстной любви между ними, сэр Джеффри чувствовал ее в его голосе.
После десерта, когда знатные господа и дамы переключились на сплетни и флирт, Иан стоял в одиночестве и ждал. Он был уверен, что леди Эдре скажут о его присутствии и она не сможет удержаться от того, чтобы найти его и лишний раз дать понять, как много он потерял.
И Иан не ошибся. Он понял это, когда увидел, как она кокетничала с молодым рыцарем и как подняла подбородок, когда отвлеклась от флирта. Взгляд ее блуждал по залу, пока не остановился на Иане. Эдра улыбнулась и медленно направилась к нему через заполненный народом зал, не замечая никого кругом, как будто в этом зале были только они одни.
– Иан, – голос у нее был низкий и хриплый, в нем не было и следа от тех оскорблений, которые она обрушила на него много месяцев назад. Она не могла поверить своим ушам, когда узнала от молодого рыцаря, что Иан Линдел вновь прибыл в Англию.
– Миледи. – Иан склонился над ее рукой, чувствуя биение ее пульса, когда повернул ее руку ладонью кверху, чтобы поцеловать запястье. Он сделал это намеренно, чтобы напомнить ей о страсти, которая когда-то сжигала их сердца.
Эдра была готова расплакаться при мысли о том, чему не суждено было случиться, но усилием воли обрела привычную твердость духа, во все времена помогающую ей переносить любые невзгоды. Она была леди Эдра Байрхэм. Ее долг состоял в том, чтобы во все времена высоко нести это имя. И только в одном случае она могла позволить себе поставить свои личные интересы выше интересов семьи. Ее рука была обещана одному из самых богатых людей в государстве, но его кровь была настолько же холодной, насколько и чистой. Эдра решила, что отдастся тому, кто сможет согреть ее тело. Она позаботилась о том, чтобы никто не узнал об этом, а также о том, чтобы ее муж никогда не заподозрил ее в измене. Среди ее знакомых были женщины весьма искушенные в этом деле, которые сгорали от желания помочь ей. Это занятие забавляло и приятно щекотало их нервы.
После этого Эдра намеревалась всю жизнь хранить верность клятвам, данным при венчании, но не ради этих клятв или человека, за которого она выйдет замуж, а ради чести семьи. Но у нее останется память. Об одной ночи. Ей придется выбрать такого человека, который зажжет ее кровь, но будет держать язык за зубами всю жизнь. Два совершенно разных, но волнующих ее кровь человека добивались ее внимания. И вот сейчас появился Иан, такой же безумно красивый и сокрушительно соблазнительный, каким она его помнила.
Она положила свою маленькую руку на его широкую грудь, ощутив мягкость атласа, обтягивающего крепкие мышцы.
– Я думала о тебе, – призналась она тихим голосом.
Иан отвел взгляд от обманчиво-печальных глаз и нежно изогнутых губ и встретил едва сдерживающий ярость взгляд своей жены. Позади нее стояла его мать, всем своим видом выражая неодобрение.
– Кто она? – спросила Сесиль тихим сдержанным голосом.
– Леди Эдра Байрхэм, – со вздохом сказала Энн. – Они были помолвлены до того, как Иан узнал о своем действительном происхождении.
– Кто нарушил слово?
Энн в нерешительности молчала, зная, что правда многое скажет Сесиль. Наконец она призналась:
– Леди Эдра.
Встретив ошеломленный взгляд своего мужа, Сесиль упрямо выставила подбородок. То, что она узнала, успокоило ее. Он был ее мужем. В платье, одолженном у Энн и умело подогнанном по ее фигуре, не менее элегантная, чем все окружающие, Сесиль грациозно направилась к мужу.
Энн, которая предоставила своим детям право самим строить свою жизнь, обратила все свои думы и внимание на мужчину, который бросился через заполненный народом зал, чтобы заключить ее в свои объятия.
Находясь рядом с Ианом, леди Эдра почувствовала его отчуждение, посмотрела в направлении его взгляда и выпрямила спину. Взгляд приближающейся к ним блондинки говорил о том, что она пришла заявить права на свою собственность.
– Милорд, – обратилась Сесиль к Иану, не обращая внимания на красавицу, стоявшую рядом с ним. Она старалась побороть охватившее ее волнение и страх потерять Иана задолго до того, как он станет действительно принадлежать ей.
– Сесиль – Он стоял вполоборота к женщине, находившейся рядом с ним, не в силах оторвать взгляд от голубых глаз, глядящих на него с дерзким вызовом. – Леди Эдра, моя жена, леди Гилликрист. – Иан был готов рассмеяться, настолько забавным было положение, в которое он попал. Он понимал, что должен разгневаться, но не мог, потому что был бесконечно рад видеть Сесиль. Он почти не обратил внимание на слова Эдры и продолжал: – Я не знаю почему, но я думал, что ты находишься в Дейлиссе. – Он ласкал ее своим взглядом, выдающим его страстное желание прижать ее к себе.
Потрясенная его радушием, Сесиль смотрела на него во все глаза. Она с облегчением обнаружила, что он не сердится за ее вторжение в такой, казалось бы, интимный момент. Она улыбнулась немного озорно ради леди Эдры.
– Я не знаю, почему вы так подумали, милорд. Вы знаете, мне не нравится, когда меня бросают.
Прислушиваясь к фразам, которыми они обменивались друг с другом, а главное к интонации, с которой они произносились, Эдра поняла, что у нее нет никаких шансов заполучить Иана для осуществления своих планов, да и вряд ли они когда-нибудь были. Судя по уверенности, с которой держалась его жена, и его голодному взгляду, шансов не было никаких. Пробормотав слова прощания, она ушла, подумав, что вряд ли ее услышали, так они были заняты друг другом.
Сесиль не подала виду, что заметила, как она уходит. Вместо этого она гневно посмотрела на Иана.
– Если вы будете любезничать с ней, милорд, я лишу вас мужского достоинства.
И Иан, пребывающий теперь в мире со своими родителями и с самим собой, ответил ей улыбкой.
– До или после этой экзекуции позволь мне отлупить тебя за твое путешествие через полстраны без всякой охраны. – Уступив своему желанию дотронуться до нее, он с нежностью провел пальцем по ее щеке.
– Ты не будешь бить меня, – сказала Сесиль с уверенностью в голосе. Она поборола в себе желание коснуться щекой его теплой ладони.
– Нет, моя любовь сделает тебя послушной. – Это было признанием чего-то большего, чем физическая потребность в ней. Он стал гладить шелковистые волны ее волос, не обращая внимания на сотни следящих за ними глаз.
– Я думаю, – неуверенно сказала Сесиль, – нам следует поискать более уединенного места для этих… откровений. – У нее подкашивались ноги от желания прикоснуться к нему.
У Иана перехватило дыхание от ее открытого, полного желания взгляда.
– В какую комнату идти? – спросил он тихим, охрипшим от желания голосом.
– Я думаю, что смогла бы найти дорогу, но мы вдвоем с твоей матушкой, – призналась она.
– Думаю, отец не будет иметь ничего против того, чтобы мы обменялись партнерами, – с улыбкой сказал Иан. Его глаза выхватили пару, стоявшую со сплетенными руками под любопытными взглядами. Стараясь избежать такой участи, Иан схватил. Сесиль за руку и потянул к лестнице, ведущей наверх в длинный коридор с комнатами.
Когда Иан вел ее через зал, она заставила себя не покраснеть, хотя была уверена, что все их видели и знали, почему они уходят так рано. Любовь Иана, подобно теплой мантии, окутала ее, делая безучастной к тому, что происходило вокруг.
Иан прогнал горничную и надежно закрыл дверь перед тем, как повернуться лицом к Сесиль, его жене. Никогда прежде эти слова не вызывали в нем такого глубокого волнения. Нужно быть последним дураком, чтобы не понять, какую жену он получил.
– Иди сюда.
Сесиль подчинилась без колебаний. Она стояла перед ним, пока он вытаскивал шпильки из ее волос. Высвободившись из плена, волосы рассыпались по ее плечам. Он взял их в свои руки. Они были прохладные и шелковистые. Желание пронзило его тело.
– Повернись.
И снова Сесиль повиновалась ему, не говоря ни слова, подставив ему свою спину в платье с застежками. Руки не слушались его, и она радовалась, чувствуя это. Она сама сгорала от нетерпения.
Когда он наконец расстегнул платье и стянул его с ее плеч, она ощутила прохладу. Она почувствовала, как он поднял ее волосы и прижался губами к затылку. Она задрожала, испустив легкий стон. Он начал медленно снимать с нее рубашку, лаская губами и покрывая поцелуями обнажающееся тело, ее плечи, бедра и икры.
Когда Энн выбежала во двор, Сесиль сразу же узнала ее – так велико было сходство этой женщины с Ианом и Доннчадом. Иану достались от нее глубоко посаженные темные глаза и жесткие вьющиеся волосы. Сходство с Доннчадом выражалось не столько в цвете, сколько в ясном и мудром взгляде широко посаженных глаз.
Энн подошла поближе и внимательно посмотрела на молодую женщину, которая вышла замуж за ее сына. Она наслаждалась красотой Сесиль так же естественно, как она наслаждалась красотой цветов в своем саду. Сбивчивое описание Иана не могло передать привлекательности пикантных черт ее лица, яркую голубизну глаз и шелковистость волос, отливающих белым золотом в солнечных лучах. Как и говорил Иан, она действительно была очень маленького роста и производила впечатление самого совершенства в миниатюре.
– Вы жена моего Иана, – наконец промолвила Энн, не в состоянии справиться с волнением при мысли о том, каких красивых детей эта женщина подарит ее сыну. Детей, которые будут воспитываться вдали от ее любящего сердца.
Приняв ее печальную улыбку за знак гостеприимства, Сесиль с помощью слуги слезла с лошади. И совершенно естественно оказалась в объятиях Энн.
Сесиль отступила, улыбнулась и ответила утвердительно, что было вовсе необязательно:
– Да, я жена Иана.
Гордость наполнила сердце Энн, она улыбнулась в ответ, с облегчением расставаясь с последним страхом, оставшимся после бесед с Ианом.
– И вы любите моего сына.
– Да… но не говорите ему об этом, – сказала Сесиль, улыбнувшись немного печально. – Он будет чувствовать себя неловко.
Скрывая свое удивление, Энн пригласила гостью в дом. Оказалось, ее сын и его жена живут так, как похоже, живет большинство молодых пар, не разобравшись толком в своих чувствах.
Сесиль проследовала за Энн в красиво обставленную гостиную, которая выходила во внутренний дворик, утопающий в цветах. Сквозь открытые двери доносились молодые голоса, и, когда они сели на низкий диван, Энн сказала с улыбкой:
– Это мои младшие.
– Похоже, они радуются жизни. Улыбка исчезла с лица Энн.
– Это действительно так. Только Иану я причинила много страданий.
– Иан поймет когда-нибудь, что нужно принимать все, как есть.
– Я думаю, что он начинает это понимать. Во всяком случае, он все еще о нас помнит, если не отказался прийти ко мне на помощь.
– Значит, это вы послали за ним? Вы видели его? Энн с изумлением посмотрела на Сесиль.
– Вы не знали об этом? Он же отправил вам письмо!
– Я ничего не получила, – сказала Сесиль, покачав головой. – Мне лишь известно, что он должен был отправиться сопровождать королеву Мэри во Францию. Потом я узнала, что он уехал из Шотландии в Англию. – Она сжала губы, вспомнив обвинения Данмара.
Энн не успела ответить, потому что вошел слуга с едой и напитками. Зная, что молодые люди любят поесть, она не стала продолжать разговор до тех пор, пока Сесиль не закончила трапезу. Тогда она рассказала об аресте ее Джеффри и друге сэра Джеффри, по совету которого они позвали Иана помочь им доказать невиновность его приемного отца.
– Боюсь, что «друг» сэра Джеффри вовсе не друг Иану, – мрачно сказала Сесиль.
Энн в недоумении подняла брови.
– Почему вы так говорите?
– Слишком много совпадений – и арест, и необходимость возвращения Иана в Англию. Время выбрано с таким расчетом, чтобы поссорить Иана с регентом Шотландии. Возможно, лишив при этом Иана наследства.
Энн побледнела.
– Вы должны мне все рассказать.
Сесиль так и поступила, закончив свой рассказ словами:
– Иан должен вернуться в Шотландию, чтобы отмести такие же лживые обвинения, какие здесь выдвигались против сэра Джеффри.
– Обвинения уже предъявлены?
– Я не сомневаюсь в том, что их предъявят, – ответила Сесиль, представив себе выражение лица Данмара. – Я должна встретиться с Ианом.
Энн схватила ее за руку.
– Я ничего не знаю ни об Иане, ни о сэре Джеффри – взволнованно сказала она. – Вам очень опасно появляться при дворе.
Сесиль почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Она-то решила, что вся опасность, которая грозит Иану, исходит от шотландцев. – Когда Иан уехал от вас?
– Несколько дней тому назад.
– Вы отвезете меня к нему? – тихо спросила Сесиль.
Энн подумала о всех тех годах, в течение которых всячески избегала посещать всевидящий и всезнающий двор с его интригами и сплетнями. Даже в свои молодые годы она не была настолько смелой, чтобы вот так, как жена ее сына, с риском для жизни, приехать во враждебную страну для того, чтобы помочь любимому человеку. Ее больше не волновали сплетни придворных дам, собственная безопасность. Единственной заботой были дети. Что с ними будет, если они останутся одни, без отца и матери? Кто защитит их? Наконец она сказала со вздохом:
– Я отвезу вас.
К ее удивлению, Сесиль коснулась ее руки.
– Не бойтесь. Я не допущу, чтобы вы пострадали. – И хотя Энн знала, что Сесиль не сможет противостоять протектору Англии, она все же приободрилась.
– Мы уезжаем завтра. Мне ничего не удалось узнать.
Услышав слова сэра Джеффри, Иан вздохнул с облегчением, хотя и сожалел о неудаче. Сэр Джеффри был полон решимости оставаться при дворе до тех пор, пока не узнает, кто стоял за его заключением в тюрьму. После его освобождения прошло шесть дней, но он так и не узнал ничего. Казалось, никто не мог вспомнить автора лживых слухов. И конечно, все уверяли, что не поддерживали кампанию по его очернительству.
Сэр Джеффри узнал, что якобы многие добивались аудиенции у Сомерсета, чтобы заявить о его невиновности. Ни словом, ни взглядом не выдал Джеффри своего неверия в это. Иан не мог скрыть чувство обиды за своего отца, но сэр Джеффри только пожал плечами. Это был мир политики. Когда тебе грозит опасность, мало кто готов встретить ее с тобой. На самом деле он ни в ком не нуждался, кроме Энн. И он хотел поскорее к ней вернуться.
Иан чувствовал, что ему тоже пора возвращаться в Шотландию к своим заброшенным владениям и жене, оставшейся в одиночестве. Он понимал, что придется объяснить свой поступок. Арран будет очень недоволен тем, что он помчался в Англию вместо того, чтобы выполнить порученное ему задание.
Еще один вечер притворных улыбок и подозрительных взглядов, и тогда он сможет уехать, простившись с сэром Джеффри и матерью с куда более легким сердцем, чем в прошлый раз, зная, что еще вернется. Возможно, они с Сесиль приедут в не столь уж отдаленном будущем. Ему очень хотелось, чтобы они познакомились с его женой.
За эти последние несколько дней вынужденного безделья он понял, насколько сильны были чувства сэра Джеффри к жене Аласдера Гилликриста, которую он держал при себе все эти годы. Когда сэр Джеффри рассказывал ему о шрамах от побоев, оставшихся на ее нежной коже, Иан представлял себе Сесиль, изуродованную жестоким обращением с ней, и содрогался всем телом.
– Невозможно не любить Энн, – в какой-то момент сказал сэр Джеффри, и Иан замер, услышав это слово. Любить? Да. И сделав это открытие, он еще сильнее захотел поскорее увидеть Сесиль.
Позже он утвердился в своем открытии. Вечером, накануне их отъезда, при дворе появилась леди Эдра Байрхэм.
Иан уже сидел за накрытым столом, когда объявили ее фамилию. Он замер, пронзенный незабытой болью, и сэр Джеффри молча положил ему руку на запястье в знак сочувствия. Против желания глаза Иана были прикованы к величавой красавице, которая входила в зал, опершись на руку своего отца.
Леди Эдра осталась такой же ослепительной, какой он ее запомнил. Волосы медового цвета поблескивали в свете горящих свечей, который придавал ее сверкающим карим глазам рыжеватый оттенок. Полная грудь, соблазнительные округлости которой виднелись в вырезе дорогого платья из темно-зеленого бархата, дразнила взгляд. Драгоценные камни украшали ее руки, шею и роскошную копну волос. Да, леди Эдра не изменилась. Она по-прежнему таила в себе обещание страсти и залог отцовского богатства.
Но Иан ощутил только горечь воспоминаний. Несмотря на все упрямство и непослушание, его Сеси была по-настоящему доброй и ласковой.
– Слава Богу, эта женщина отказала мне, – сказал он вслух то, что думал.
Сэр Джеффри вздрогнул от удивления, хотя и ожидал от него подобной реакции, послушав, как Иан говорит о своей жене. Казалось, этой девушке удалось пробиться сквозь слой отчаяния и возродить в Иане чувство настоящей гордости и любви. И хотя Иан, естественно, не говорил о страстной любви между ними, сэр Джеффри чувствовал ее в его голосе.
После десерта, когда знатные господа и дамы переключились на сплетни и флирт, Иан стоял в одиночестве и ждал. Он был уверен, что леди Эдре скажут о его присутствии и она не сможет удержаться от того, чтобы найти его и лишний раз дать понять, как много он потерял.
И Иан не ошибся. Он понял это, когда увидел, как она кокетничала с молодым рыцарем и как подняла подбородок, когда отвлеклась от флирта. Взгляд ее блуждал по залу, пока не остановился на Иане. Эдра улыбнулась и медленно направилась к нему через заполненный народом зал, не замечая никого кругом, как будто в этом зале были только они одни.
– Иан, – голос у нее был низкий и хриплый, в нем не было и следа от тех оскорблений, которые она обрушила на него много месяцев назад. Она не могла поверить своим ушам, когда узнала от молодого рыцаря, что Иан Линдел вновь прибыл в Англию.
– Миледи. – Иан склонился над ее рукой, чувствуя биение ее пульса, когда повернул ее руку ладонью кверху, чтобы поцеловать запястье. Он сделал это намеренно, чтобы напомнить ей о страсти, которая когда-то сжигала их сердца.
Эдра была готова расплакаться при мысли о том, чему не суждено было случиться, но усилием воли обрела привычную твердость духа, во все времена помогающую ей переносить любые невзгоды. Она была леди Эдра Байрхэм. Ее долг состоял в том, чтобы во все времена высоко нести это имя. И только в одном случае она могла позволить себе поставить свои личные интересы выше интересов семьи. Ее рука была обещана одному из самых богатых людей в государстве, но его кровь была настолько же холодной, насколько и чистой. Эдра решила, что отдастся тому, кто сможет согреть ее тело. Она позаботилась о том, чтобы никто не узнал об этом, а также о том, чтобы ее муж никогда не заподозрил ее в измене. Среди ее знакомых были женщины весьма искушенные в этом деле, которые сгорали от желания помочь ей. Это занятие забавляло и приятно щекотало их нервы.
После этого Эдра намеревалась всю жизнь хранить верность клятвам, данным при венчании, но не ради этих клятв или человека, за которого она выйдет замуж, а ради чести семьи. Но у нее останется память. Об одной ночи. Ей придется выбрать такого человека, который зажжет ее кровь, но будет держать язык за зубами всю жизнь. Два совершенно разных, но волнующих ее кровь человека добивались ее внимания. И вот сейчас появился Иан, такой же безумно красивый и сокрушительно соблазнительный, каким она его помнила.
Она положила свою маленькую руку на его широкую грудь, ощутив мягкость атласа, обтягивающего крепкие мышцы.
– Я думала о тебе, – призналась она тихим голосом.
Иан отвел взгляд от обманчиво-печальных глаз и нежно изогнутых губ и встретил едва сдерживающий ярость взгляд своей жены. Позади нее стояла его мать, всем своим видом выражая неодобрение.
– Кто она? – спросила Сесиль тихим сдержанным голосом.
– Леди Эдра Байрхэм, – со вздохом сказала Энн. – Они были помолвлены до того, как Иан узнал о своем действительном происхождении.
– Кто нарушил слово?
Энн в нерешительности молчала, зная, что правда многое скажет Сесиль. Наконец она призналась:
– Леди Эдра.
Встретив ошеломленный взгляд своего мужа, Сесиль упрямо выставила подбородок. То, что она узнала, успокоило ее. Он был ее мужем. В платье, одолженном у Энн и умело подогнанном по ее фигуре, не менее элегантная, чем все окружающие, Сесиль грациозно направилась к мужу.
Энн, которая предоставила своим детям право самим строить свою жизнь, обратила все свои думы и внимание на мужчину, который бросился через заполненный народом зал, чтобы заключить ее в свои объятия.
Находясь рядом с Ианом, леди Эдра почувствовала его отчуждение, посмотрела в направлении его взгляда и выпрямила спину. Взгляд приближающейся к ним блондинки говорил о том, что она пришла заявить права на свою собственность.
– Милорд, – обратилась Сесиль к Иану, не обращая внимания на красавицу, стоявшую рядом с ним. Она старалась побороть охватившее ее волнение и страх потерять Иана задолго до того, как он станет действительно принадлежать ей.
– Сесиль – Он стоял вполоборота к женщине, находившейся рядом с ним, не в силах оторвать взгляд от голубых глаз, глядящих на него с дерзким вызовом. – Леди Эдра, моя жена, леди Гилликрист. – Иан был готов рассмеяться, настолько забавным было положение, в которое он попал. Он понимал, что должен разгневаться, но не мог, потому что был бесконечно рад видеть Сесиль. Он почти не обратил внимание на слова Эдры и продолжал: – Я не знаю почему, но я думал, что ты находишься в Дейлиссе. – Он ласкал ее своим взглядом, выдающим его страстное желание прижать ее к себе.
Потрясенная его радушием, Сесиль смотрела на него во все глаза. Она с облегчением обнаружила, что он не сердится за ее вторжение в такой, казалось бы, интимный момент. Она улыбнулась немного озорно ради леди Эдры.
– Я не знаю, почему вы так подумали, милорд. Вы знаете, мне не нравится, когда меня бросают.
Прислушиваясь к фразам, которыми они обменивались друг с другом, а главное к интонации, с которой они произносились, Эдра поняла, что у нее нет никаких шансов заполучить Иана для осуществления своих планов, да и вряд ли они когда-нибудь были. Судя по уверенности, с которой держалась его жена, и его голодному взгляду, шансов не было никаких. Пробормотав слова прощания, она ушла, подумав, что вряд ли ее услышали, так они были заняты друг другом.
Сесиль не подала виду, что заметила, как она уходит. Вместо этого она гневно посмотрела на Иана.
– Если вы будете любезничать с ней, милорд, я лишу вас мужского достоинства.
И Иан, пребывающий теперь в мире со своими родителями и с самим собой, ответил ей улыбкой.
– До или после этой экзекуции позволь мне отлупить тебя за твое путешествие через полстраны без всякой охраны. – Уступив своему желанию дотронуться до нее, он с нежностью провел пальцем по ее щеке.
– Ты не будешь бить меня, – сказала Сесиль с уверенностью в голосе. Она поборола в себе желание коснуться щекой его теплой ладони.
– Нет, моя любовь сделает тебя послушной. – Это было признанием чего-то большего, чем физическая потребность в ней. Он стал гладить шелковистые волны ее волос, не обращая внимания на сотни следящих за ними глаз.
– Я думаю, – неуверенно сказала Сесиль, – нам следует поискать более уединенного места для этих… откровений. – У нее подкашивались ноги от желания прикоснуться к нему.
У Иана перехватило дыхание от ее открытого, полного желания взгляда.
– В какую комнату идти? – спросил он тихим, охрипшим от желания голосом.
– Я думаю, что смогла бы найти дорогу, но мы вдвоем с твоей матушкой, – призналась она.
– Думаю, отец не будет иметь ничего против того, чтобы мы обменялись партнерами, – с улыбкой сказал Иан. Его глаза выхватили пару, стоявшую со сплетенными руками под любопытными взглядами. Стараясь избежать такой участи, Иан схватил. Сесиль за руку и потянул к лестнице, ведущей наверх в длинный коридор с комнатами.
Когда Иан вел ее через зал, она заставила себя не покраснеть, хотя была уверена, что все их видели и знали, почему они уходят так рано. Любовь Иана, подобно теплой мантии, окутала ее, делая безучастной к тому, что происходило вокруг.
Иан прогнал горничную и надежно закрыл дверь перед тем, как повернуться лицом к Сесиль, его жене. Никогда прежде эти слова не вызывали в нем такого глубокого волнения. Нужно быть последним дураком, чтобы не понять, какую жену он получил.
– Иди сюда.
Сесиль подчинилась без колебаний. Она стояла перед ним, пока он вытаскивал шпильки из ее волос. Высвободившись из плена, волосы рассыпались по ее плечам. Он взял их в свои руки. Они были прохладные и шелковистые. Желание пронзило его тело.
– Повернись.
И снова Сесиль повиновалась ему, не говоря ни слова, подставив ему свою спину в платье с застежками. Руки не слушались его, и она радовалась, чувствуя это. Она сама сгорала от нетерпения.
Когда он наконец расстегнул платье и стянул его с ее плеч, она ощутила прохладу. Она почувствовала, как он поднял ее волосы и прижался губами к затылку. Она задрожала, испустив легкий стон. Он начал медленно снимать с нее рубашку, лаская губами и покрывая поцелуями обнажающееся тело, ее плечи, бедра и икры.