Тертлдав Гарри. Флот вторжения (Книга 1)

   - Вас такие вещи скорее всего не интересовали? - сказал Иджер.
   - Честно говоря, нет, - созналась Барбара. - До того как нам с Пенсом пришлось переехать сюда из Беркли, я работала над диссертацией по средневековой английской литературе, так что в этом я ничего не смыслю. - Она умолкла и задумалась. - Но, наверное, фантастика лучше подготовила вас к тому, что происходит сейчас, чем мой Чосер<Чосер Джефри (1340-1400) - английский поэт. Один из первых памятников на английском литературном языке - его "Кентерберийскне рассказы". охватывающие жизнь разных социальных групп>.
   - М-м... может быть.
   Сэм готов был как обычно грудью встать на защиту книг, которые читал для собственного удовольствия. Но сейчас защищаться было не нужно, и от этого он почувствовал себя чем-то вроде граммофона, который завели и оставили крутиться, не поставив пластинки.
   - А вот я, если бы не умела печатать, - сказала Барбара, - то так и прозябала бы сейчас в нашей квартире в Броунзвилле.
   - В Броунзвилле? - Теперь брови вздернулись у Сэма. - Я не ахти как хорошо знаю Чикаго, - ("Если бы я когда-нибудь здесь играл, то знал бы", - пронеслась и исчезла мысль с быстротой иноземного истребителя), - но, насколько мне известно, это не слишком приятный район.
   - У меня там никогда не было неприятностей, - ответила Барбара, - С появлением ящеров различия между белыми я неграми вдруг стали такими незначительными, правда?
   - Похоже, что так, - согласился Иджер, хотя эти слова прозвучали весьма неубедительно. - Однако разного жулья в Броунзвилле хватает... Скажите-ка мне вот что. Когда вы закончите работу?
   - Когда доктор Баркетт посчитает нужным меня отпустить, - пожала плечами она. - Я же вам говорила, что первый день здесь. А почему вы спрашиваете?
   - Если хотите, я провожу вас домой... Послушайте, неужели это чертовски смешно?
   Продолжая смеяться, Барбара Ларсен запрокинула назад голову, потом издала звук, который можно было бы принять за волчий вой. Щеки Иджера вспыхнули. Барбара сказала ему:
   - Думаю, чисто теоретически мой муж одобрил бы эту идею, но не практическое ее воплощение. Если вы понимаете, что я имею в виду.
   - Я имел в виду вовсе не это, - возразил Иджер. Пока эти слова не сорвались с его губ, он не осознавал, что говорит не всю правду. Одна часть его разума делала это предложение вполне с невинными намерениями. Но другая, более глубинная, часть знала: если бы Барбара не приглянулась ему, он не завел бы такой разговор. Его даже немножко ошеломило, что эта женщина увидела его истинные намерения прежде, чем он сам.
   - Я не испугалась вашего предложения. Уверена, что у вас были самые добрые намерения, - сказала она, оправдывая Сэма за недостатком улик. - Мужчины, как правило, злятся, когда слышат "Нет, спасибо", либо не верят. Но мне кажется, вы не из таких.
   - Да, - согласился Сэм, постаравшись произнести это как можно более спокойнее.
   Барбара докурила вторую сигарету, взглянула на ручные часы (электрические на стене не работали) и сказала:
   - Вернусь-ка я лучше к своей работе.
   Она склонилась над машинкой. Пальцы быстро задвигались, и клавиши застрекотали как пулемет. Иджер знал нескольких репортеров, способных напечатать за минуту больше слов, чем Барбара, но таких было не много.
   Сэм развалился на стуле. Более легкой службы не придумаешь. Если только в кабинете у Баркетта что-то не произойдет или если Баркетту не понадобится спросить его о чем-нибудь (вероятность мала; похоже, этот ученый убежден, что уже все знает сам), ему остается лишь сидеть и ждать.
   Многие на его месте извелись бы от скуки. Но Сэм был ветераном многочасовых путешествий в автобусах и поездах и приобрел основательную закалку. Он стал думать о бейсболе, о научной фантастике, которую читал, чтобы убить время, переезжая из одного города в другой. Потом он подумал о ящерах, о своем небольшом боевом опыте.
   И конечно, он думал о Барбаре Ларсен. Как-никак она сидела рядом. Она тоже не забыла о присутствии Сэма: Барбара то и дело поднимала голову от машинки и улыбалась ему. Некоторые из его мыслей были приятными, но бессмысленными, которые возникают у любого мужчины, оказавшегося на какое-то время в присутствии хорошенькой женщины. Другие мысли Сэма имели оттенок горечи: ему хотелось, чтобы его бывшая жена с такой же любовью ждала его из поездок, с какой Барбара определенно ждала своего мужа. Как того зовут? А, Йенс. Знает ли это Йенс Ларсен или нет, но он счастливчик.
   Через какое-то время дверь кабинета доктора Баркетта отворилась. Оттуда вышел плотненький Баркетт, явно довольный собой, потом Ульхасс и Ристин. Иджер не слишком умел распознавать выражение их лиц, но никакой особой тревоги он у них не заметил.
   - Рядовой, мне нужно их видеть завтра в это же время, - сказал Баркетт.
   - Мне очень жаль, сэр, - сказал Иджер, которому вовсе не было жаль, - но, согласно графику, они должны провести весь завтрашний день с доктором Ферми. Вам придется выбрать другое время.
   - Я знаю доктора Ферми! - воскликнула Барбара. - Йенс работает с ним.
   - Для меня это очень неудобно, - заявил Баркетт. - Я буду жаловаться соответствующим военным властям. Как можно полноценным образом выполнять экспериментальную программу, если подопытных объектов доставляют в неподходящее время или когда заблагорассудится?
   Сэм понял, в чем дело: просто Баркетт, прежде чем планировать свои эксперименты, не удосужился заглянуть в график. Ему же хуже. Но вслух Сэм сказал:
   - Мне очень жаль, сэр, однако ученых у нас больше, чем ящеров, и нам приходится распределять пленных между всеми.
   - Слушайте! - возразил Баркетт. - Ферми же физик. Чему они смогут его научить?
   Скорее всего Баркетт задавал риторический вопрос, но Иджер тем не менее на него ответил:
   - Разве вам не кажется, сэр, что прежде всего его может интересовать то, каким образом они прилетели на Землю?
   Баркетт удивленно поглядел на него. Возможно, он думал, что вступление в армию освобождает человека от способности думать самостоятельно.
   - Доктор Баркетт, может, мне запланировать для вас очередную встречу с ящерами на самое ближайшее время? - спросила Барбара.
   - Да, сделайте это, - ответил он таким тоном, словно Барбара была частью мебели.
   Баркетт возвратился к себе в кабинет и с шумом захлопнул дверь. Барбара и Иджер переглянулись. Он усмехнулся, а она негромко засмеялась.
   - Я надеюсь, Барбара, ваш муж в целости и сохранности доберется домой, тихо сказал Сэм.
   Смех прекратился, словно его отсекли ножом.
   - Я тоже надеюсь, - сказала она. - Я беспокоюсь. Он отсутствует дольше, чем собирался.
   Ее взгляд остановился на двух ящерах, ожидающих дальнейших распоряжений Иджера. Сам кивнул. Без ящеров всем было легче жить.
   - Если кто-нибудь будет досаждать вам, пока его нет, дайте мне знать, сказал Сэм.
   Пока он играл в бейсбол, за ним не водилось славы крутого парня, но тогда у него не было и винтовки со штыком.
   - Спасибо, Сэм. Может, это и понадобится. Ее тон был весьма прохладным, она снова давала ему понять, что ему не следует быть одним из тех, кто досаждает ей. Иджер ответил маяча, сделав серьезное лицо: да, он все понял. Потом повернулся к ящерам и махнул дулом винтовки:
   - Пошли, важные персоны!
   Сэм отошел, пропуская их к выходу. Барбара Ларсен подняла трубку телефона, стоящего на столе, поморщилась и положила обратно. Гудка не было.
   " Все нынче работает с перебоями, - подумал Иджер. - Так что Баркетту придется подождать своей следующей встречи с ящерами".
   Двигатель "плимута" неожиданно затрещал, словно по нему дали очередь из пулемета. Йенс Ларсен узнал этот предсмертный звук мотора. На приборной доске сигналы температуры и заряда аккумулятора светились красным. Двигатель не перегрелся, а в баке еще оставалось горючее. У Йенса только не было больше автомобиля. Машина прокатилась несколько сотен ярдов, после чего пришлось нажать на тормоз, чтобы не перегораживать другим путь по Шоссе-250.
   - Дело дрянь, - произнес Ларсен, тупо глядя на сигналы приборной доски.
   Если бы он не заливал в бак разную дрянь; если бы не пытался ехать по разбитым бомбами дорогам, а иногда и вообще без дорог; если бы эти проклятые ящеры не вторглись сюда, он не застрял бы где-то на востоке Огайо, за целых два штата от того места, где рассчитывал оказаться.
   Йенс поднял глаза и взглянул сквозь пыльное, залепленное мухами ветровое стекло. Впереди маячили домики какого-то городишки. Механики из таких городков неоднократно помогали ему держать машину на ходу. Может, помогут и сейчас. Ларсен сомневался - прежде мотор его машины никогда так не трещал. Но все равно нужно попытаться.
   Покидая машину, он не стал вынимать ключ зажигания - вот удача для всякого, кому вздумается угнать "плимут". С шумом захлопнув дверцу со стороны водительского сиденья, Ларсен несколько разрядил свой гаев. Он вытащил пиджак, перебросил через плечо и зашагал по дороге в город.
   Движение на дороге ему не мешало. Фактически движения вообще не было. Йенс прошел мимо двух машин, которые, судя по всему, давным-давно торчали здесь на приколе. Дальше ему попался обгоревший остов еще одной;
   должно быть, по ней ударили с воздуха, отчего она съехала на обочину и перевернулась. Движущихся машин не было, так что собственные шаги по асфальту Йенс слышал без труда.
   У самой окраины города ему попался щит с надписью:
   ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СТРАСБУРГ. РОДИНУ "ГАРВЕР ВРАЗЕРС" - КРУПНЕЙШЕГО В МИРЕ МАЛЕНЬКОГО МАГАЗИНА:
   Пониже и помельче было написано:
   НАСЕЛЕНИЕ (1930) - 1303 ЖИТЕЛЕЙ
   Йенс с шумом выпустил воздух. Так и есть: классический американский провинциальный городишко. И хотя "новые" выборы прошли еще два года назад, здешний мэр, или как там его, не почесался внести исправления насчет числа жителей. Впрочем, стойло ли, если за эти годы население_из-менилось на каких-нибудь две-три дюжины?
   Йенс вошел в город. Первая бензоколонка, попавшаяся на его пути, была закрыта и заперта. Между двумя заправочными тумбами, соединенными паутиной, восседал жирный паук. Значит, бензоколонку закрыли не вчера. Это не слишком вдохновляло.
   Дверь аптеки, расположенной в нескольких минутах ходьбы, была открыта. Ларсен решил зайти и узнать, как у них обстоит дело с прохладительными напитками. Сейчас он с удовольствием выпил бы чего-нибудь холодного, впрочем, не отвернулся бы и от теплого. Деньги в кармане еще оставались. В Уайт-Салфер-Спрингс полковник Гроувз оказался щедрым. С Ларсеном обращались как с национальным достоянием, и он легко привык к этому.
   Внутри магазинчика царил мрак: электричества не было.
   - Есть здесь кто-нибудь? - окликнул Ларсен, двигаясь по проходу.
   - Есть, - ответил женский голос. Но ее ответ был не единственным. С более близкого расстояния донеслось удивленное шипение. Вокруг витрины ходили двое ящеров. Витрина была выше, чем они. Одни сжимал в лапах оружие, другой держал целую кучу фонариков и батареек.
   Первым порывом Ларсена было повернуться и броситься бежать со всех ног. Он не знал, что его занесло на занятую врагом территорию. Йенс чувствовал себя так, словно к нему был прикреплен плакат с надписью трехфутовыми буквами:
   ОПАСНЫЙ ЧЕЛОВЕК - ЯДЕРНЫЙ ФИЗИК
   К счастью, он не поддался этому порыву. Довольно быстро Йенс сообразил: для ящеров он просто еще один человек. Возможно, он живет в Страсбурге - это все, что они могли знать.
   Ящеры стремительно покинули магазинчик, унеся добычу.
   - Они же вам не заплатили; - воскликнул Йенс. Подумав, он понял, что изрек самую идиотскую в своей жизни фразу.
   У женщины, которая находилась за прилавком с лекарствами, хватило чувства юмора, чтобы достойно ответить на такую глупость.
   - И даже не застрелили, - сказала она. - Так что, думаю, мы с ними квиты. Что вы хотели?
   Оказавшись перед лицом столь неопровержимой логики, Ларсен ответил в том же духе:
   - Моя машина сломалась неподалеку от вашего города. Я ищу кого-нибудь, кто мог бы ее починить. А если у вас есть кока-кола или что-то подобное, я это куплю.
   - У меня есть пепси-кола. Пять долларов, - иформиро-вала женщина.
   Грабиловка здесь была почище, чем в Уайт-Салфер-Спрингс, но Ларсен заплатил без пререканий. Теплая шипучая пепси-кола проскользнула в его горло, словно нектар богов. И тут же рванулась вверх. Интересно, можно ли взорваться от такого количества углекислого газа? Когда глаза перестали слезиться, Йенс сказал:
   - Теперь насчет моей машины...
   - Дальше по Норт-Вустер, сразу за магазином "Гарвер Бразерс", находится гараж Чарли Томпкинса. - Хозяйка магазинчика показала рукой, где расположена улица Норт-Вустер. - Если кто и может помочь вам, то скорее всего он. Благодарю за покупку, сэр.
   Наверное, она и ящерам сказала бы то же самое, не появись он здесь и не окликни ее. Очень может быть; эта женщина, похоже, всегда сохраняла невозмутимость. Когда Йенс подал ей пустую бутылку из-под пепси, продавщица нажала на кассовом аппарате клавишу "Без продажи", выдвинула ящик, достала оттуда мелкую монету и подала ему.
   - Ваш залог, сэр.
   Удивленный Йенс сунул монету в карман. Залоговая стоимость не выросла вместе с ценами. "Разумеется, ведь эти деньги торговцы выплачивают обратно", подумал он.
   Страсбург был не слишком велик, чтобы в нем заблудиться. Норт-Вустер Йенс разыскал без труда. Громадная реклама возвещала о нахождении на этой улице магазина "Гарвер Бразерс". В отличие от множества щитов, что встречаются на дорогах близ городишек, тот, который попался Йенсу на пути сюда, не преувеличивал. Знаменитый магазин занимал несколько акров площади. Стоянка перед ним могла вместить сотни машин. Сейчас там находились грузовики, как попало стоящие поперек белых разграничительных линий на асфальте. Таких грузовиков Йенс ирежде не видел: они были больше, тише и имели более гармоничные очертания. Когда один отъехал. Йенс не услышал ни шума, ни грохота, ни рева. Выхлопных газов тоже не было.
   В "Гарвер Бразерс" хозяйничали ящеры. Двое из них стояли перед магазином, держа оружие наготове на тот случаи, если небольшая толпа людей, собравшихся на другой стороне улицы, вдруг поднимет шум.
   Йенс подошел к собравшимся горожанам. Двое или трое человек искоса посмотрели на него. Для них он был Чужак с большой буквы. До поступления в колледж Йенс рос в маленьком городке. Он знал: можно прожить здесь двадцать лет, и все равно ты будешь считаться чужаком - в лучшем случае чужаком с маленькой буквы.
   - И не стыдно им, черт побери! - сказал кто-то.
   Собравшиеся кивнули. Ларсен воздержался. Поскольку он не был жителем этого городишка, его мнение автоматически лишалось всякой ценности. Он просто стоял и смотрел.
   Ящеры знали, какие товары им нужны. Они вышли из магазина, неся на чешуйчатых плечах мотки медной проволоки, различные виды ручных инструментов. На одной тележке они катили электрогенератор, а на другой - станок.
   Йенс попытался произвести инвентаризацию их добычи. Вначале он ничего не понял. Потом сообразил: ящеры брали преимущественно инструменты, которые могли помочь в работе с оборудованием, а не готовые товары земного производства.
   Он почесал голову, не зная, о чем это может говорить. С одной стороны, это могло означать, что захватчики обосновались надолго. С другой - что их собственные запасы невелики и им приходится для пополнения красть все, что годится. Если так, это - приятное открытие.
   - Шайка гнусных мародеров, вот они кто, - сказал кто-то в толпе, когда отъехал очередной грузовик.
   Большинство собравшихся согласились с ним. На это раз Ларсен тоже позволил себе кивнуть. По каким бы причинам ящеры ни громили "Гарвер Бразерс", они знали, что и зачем берут.
   - Извините, - спросил наконец Ларсен, - кто-нибудь в курсе, открыт ли сейчас гараж Чарли Томпкинса?
   - Прямо сейчас он закрыт, - ответил человек, обозвавший ящеров мародерами. - Закрыт, поскольку Чарли Томпкинс - это я. Чем могу быть полезен, мистер?
   - У меня сломалась машина. Это случилось примерно в миле от вашего города, - объяснил Ларсен. - Не сможете ли вы посмотреть, что с ней?
   - Почему бы и нет? - улыбнулся механик. - Нельзя сказать, чтобы нынче я был перегружен работой. Думаю, вы это и сами видите. Так что там у вас произошло?
   Когда Йенс ему рассказал, Томпкинс нахмурился:
   - Веселого мало. Но сперва посмотрим на месте. Зайдемте ко мне в мастерскую, надо взять кое-какие инструменты.
   Хозяйка аптеки оказалась права: гараж находился почти сразу за магазином "Гарвер Бразерс". Томпкинс достал свой ящик с инструментами. На вид ящик был достаточно тяжелым, поэтому Ларсен предложил:
   - Если хотите, я его понесу. Все-таки это довольно далеко.
   - Не беспокойтесь. Мы его повезем.
   Механик подвел Ларсена к велосипеду, у которого спереди была приварена скоба. Ручка ящика плотно навешивалась на эту скобу. Томпкинс взобрался в седло и махнул Лар-сену:
   - Вы сядете сзади. Я предпочитаю не тратить бензин. К тому же у велосипеда меньше железок, чем у машины, и, если что сломается, мне его легче починить.
   Слова Томпкинса звучали вполне убедительно, однако Ларсен не ездил на багажнике со времен начальной школы.
   - Он выдержит нас двоих? - спросил он механика. Томпкинса это рассмешило.
   - Дружище, я как-никак буду потяжелее вас. Пусть вы ростом выше, зато тощий, как спичка. Обещаю, что докачу без приключений.
   Особых приключений не случилось, а мелкие неприятности были вызваны тем, что Ларсен давно не садился на велосипед и его телу понадобилось некоторое время, пока оно не вспомнило, как держать равновесие. Чарли Томпкинс молча сглаживал вихляния Йенса. От этого Ларсену было еще более неловко: неужели можно разучиться сидеть на велосипеде?
   - Откуда будете, мистер? - спросил Томпкинс, когда они проехали плакат, приглашавший всех в Страсбург.
   - Из Чикаго, - ответил Ларсен. Механик повернул к нему голову. Ларсен расценил это как лихачество, но промолчал.
   - И вы что, откуда-то возвращались в Чикаго? - через плечо спросил механик.
   - Верно. А что особенного?
   - Да так, ничего. - Томпкинс приналег на педали, затем грустно добавил: Понимаю, вы, наверное, просто не хотите говорить об этом с первым встречным. Чикаго-то до сих пор держится, правда? Я уверен, это так. Я не спрашиваю у вас, так это или не так. Вижу, вам не хочется, чтобы ящеры пронюхали, что вы туда едете.
   - Да откуда ящерам... - Голос Ларсена сник. - Вы хотите сказать, что люди могут им донести?
   Йенс уже знал, что среди людей есть коллаборационисты ящеров: варшавские евреи, китайцы, итальянцы, бразильцы. До этого момента он никак не предполагал, что могут существовать американские коллаборационисты. <Как это наивно с моей стороны", - подумал он.
   - Некоторые из кожи вон вылезут, чтобы поладить с боссом, кто бы ни был этот босс, - сказал Томпкинс. - Не ваш ли там "плимут" загорает?
   - Да, мой.
   - Что ж, посмотрим-ка ему в пасть.
   Томпкинс ногами притормозил велосипед. Вместе с Йенсом они слезли. Механик снял ящик с инструментами, обошел вокруг замершего автомобиля и поднял капот. Как только обнажились внутренности "плимута", Томпкинс наклонился и стал внимательно рассматривать моторный отсек.
   Рассмотрев, что к чему, он тихо и невесело присвистнул:
   - Ну, мистер, жуть не хочется вам говорить, но у вас треснул шкив. Вскоре он присвистнул во второй раз: - И еще у вас клапана стерты в срань, уж простите за грубое слово. Чем заливали бак, интересно бы знать?
   - Тем, что попадалось мне на пути и имело способность гореть, - честно признался Ларсен.
   - Мне понятно, что с вашей машиной и почему она дальше не поехала. Но, ей-богу, даже в старые добрые времена я бы не смог починить этот драндулет в одиночку. А сейчас сомневаюсь, что машину вообще можно починить. Противно говорить вам это, но и врать тоже не хочу.
   - Как же мне тогда добраться до Чикаго? Ларсен задавал этот вопрос вовсе не Томпкинсу: то был глас вопиющего в пустыне. Когда он проезжал Огайо, направляясь на восток, ящеров в этой северной части штата и в помине не было. И тогда машина его была в весьма хорошей форме.
   - Но туда же не целую вечность идти, - сказал Томпкинс. - Ну сколько получается: триста миль, четыреста? Можно попробовать.
   Йенс раздраженно посмотрел на механика. Сколько же получится, если добираться на своих двоих? Самое малое две недели, а то и месяц. Идти по захваченной ящерами территории, скрываться от врагов? И скорее всего прятаться и от бандитов тоже? (Еще одна реальность, которую он никак не ожидал встретить в Америке.) А тут и зима не за горами; небо уже утратило прозрачную летнюю голубизну. К моменту его возвращения Барбара будет считать своего мужа погибшим. Если он вообще вернется.
   Взгляд Ларсена упал на велосипед Чарли Томпкинса.
   - Слушайте, давайте меняться: на два ваших колеса - четыре моих. Вы можете пустить исправные детали на ремонт других машин.
   До прихода ящеров обмен "плимута", которому всего два года, на старый велосипед показался бы безумием. До прихода ящеров его машину, несомненно, починили бы даже в том случае, если бы она разбилась вдребезги. До прихода ящеров его машина вообще бы не сломалась, ибо он не стал бы лить в бак разную дрянь и колесить по бездорожью.
   Но теперь... Теперь Чарли Томпкинс перевел взгляд с велосипеда на "плимут" и медленно покачал головой:
   - С какой это стати, мистер? Потопав в Чикаго, вы же не потащите вашу колымагу с собой на спине? Я все равно распотрошу ваш "плимут", отдам я вам свой велик или нет.
   - Ну знаете...
   Ларсену хотелось убить механика. Сила этого чувства испугала его. Йенса почти тошнило. Сколько убийств уже произошло в этом порожденном ящерами хаосе на территории Соединенных Штатов и в мире? Времена становились все более безнадежными, риск, что тебя арестуют, резко уменьшился... так почему ж не убить, когда нужно?
   Чтобы побороть искушение, Йенс запихнул руки в карманы брюк. Среди ключей и мелких монет пальцы правой руки нащупали зажигалку марки "Зиппо". В отличие от "плимута", эта зажигался работала всегда, во всяком случае пока ему удавалось доставать кремни. И самогон в ней горел намного лучше, чем в двигателе машины.
   Йенс выхватил стальную коробочку, откинул крышку. Большой палец улегся на колесико зажигалки.
   - Можете не волноваться за свой велосипед, Чарли. Я сожгу эту чертову машину.
   Механик стал доставать из ящика разводной ключ. Во рту у Ларсена сделалось сухо - возможно, не он один подумывал об убийстве.
   И вдруг Томпкинс остановился. Его визгливый смех звучал странно, но это был смех.
   - Дерьмовые времена, - сказал он, на что Ларсен мог только кивнуть. Ладно, мистер, берите велосипед. Думаю, я сумею где-нибудь раздобыть другой.
   Ларсену стало полегче, но тревожное чувство оставалось. Его зажигалка могла спалить машину, однако против разводного ключа защищала плохо. Йенс подошел к багажнику машины, поднял крышку. Из двух стоявших там чемоданов он достал меньший и взял моток бечевки, затем захлопнул багажник. Йенс постарался как можно прочнее привязать этот чемодан к велосипедному багажнику, на котором недавно ехал сюда. Потом Ларсен снял с кольца ключ от багажника и швырнул Чарли Томпкинсу.
   Ларсен перекинул правую ногу через седло велосипеда, словно взбирался на лошадь. Если его мотало, когда велосипедом управлял Чарли, то теперь Йенс ощутил еще большую неуверенность. Однако ему удалось удержаться в седле и двинуться вперед.
   Проехав сотни две ярдов. Йенс улучил момент и оглянулся через плечо. Томпкинс уже вовсю рылся в чемодане, который пришлось оставить. Йенс нахмурился и приналег на педали.
   "У-2" гудел в ночной тьме, пролетая на столь низкой высоте, что секундное невнимание или просто какой-нибудь холмик могли бы стоить Людмиле Горбуновой жизни. "Кукурузник" оправдывал свою репутацию непревзойденного самолета в войне против ящеров. Более современные машины ВВС Красной Армии, летавшие с большей скоростью, лучше вооруженные, но вместе с тем имевшие цельнометаллические корпуса и более высокую минимальную высоту полета, полностью пропали из воздушного пространства. А этот устаревший учебный биплан, слишком маленький, медленный и едва заметный на своей малой высоте, продолжал нести службу.
   В лицо Людмилы, защищенное очками, дул холодный встречный ветер. В небе царила осень. Дожди шли почти беспрерывно. Летчица надула губы, невесело улыбнувшись. В прошлом году эта распутица с ее непролазной грязью здорово охладила пыл фашистов. Забавно, придется ли это время по вкусу бронемашинам ящеров, когда те попытаются двигаться, утопая по брюхо в раскисшей глине.
   На какое-то мгновение Людмила задумалась о том, как поступило вышестоящее командование с двумя немцами, которых она вывезла из украинского колхоза. Трудно было свыкнуться с тем, что смертельные враги неожиданно превратились в союзников, и столь же трудно было понять, что нацисты - такие же люди, как она сама. Было легче, когда они казались лишь маленькими серыми фигурками, разбегавшимися, точно вши, от очередей ее пулеметов.
   Людмил" взглянула на атлас, разложенный на коленях. Отсвет с приборной доски позволил ей свериться с установленным маршрутом полета. Самолет прошел над рекой. Быстрый взгляд на часы сообщил Людмиле, сколько времени она уже находится в воздухе. Да, это, должно быть, река Словечна, а значит, дальше нужно лететь на юг. Прямо сейчас.
   Дыхание Людмилы стало коротким и учащенным, когда впереди, на горизонте, она заметила огоньки. Ящеры до сих пор не отказались от дурацкой привычки освещать свои лагеря по ночам. Возможно, думали, что это поможет уберечься от наземных атак. Учитывая дальность и силу их оружия, может, "то действительно помогало. В конце концов, Людмила - не маршал Советского Союза, чтобы обладать всеми необходимыми знаниями тактики наземного боя. Зато она знала: когда видишь цель, стрелять по ней намного легче.