4
…Если он хочет, чтобы я простудилась и умерла, он, конечно, сделал хорошо. Раздел и привязал к стулу. Я могу умереть на этом проклятом сквозняке.
Эти мысли заворочались в моем сознании.
Я не знала, где я и как мое имя.
Я стала тем же самым существом, потерявшим надежду на спасение.
5
Я лежала на животе, голову повернула вправо, рот приоткрыт и из него стекает струйка слюны; я ее хорошо чувствовала. Шея болит от того, что долго нахожусь в этом положении. Что мне делать? Я на самом деле не проснулась, снотворное не дает мне всплыть на поверхность. Примерно так же я чувствовала себя в больнице после наркоза. Тело не слушалось приказов, мозг был где-то далеко, я могла воспринимать происходящее только при помощи слуха, да и то словно через некий фильтр.
Перевернуться бы на другой бок. В чем дело? Я не могу. Тело точно одеревенело.
Я вдохнула воздух и ничего не почувствовала. Обоняние исчезло.
Медленно, очень медленно сознание выстроило передо мной последние события. Таня уехала, потом я сидела перед телевизором, а потом… Не помню. Я очень устала, поэтому пришла сюда и отрубилась. Упала на Танину кровать в одежде.
Мне что-то снилось, гадкое, слишком детальное. И…
В комнате чуть-чуть скрипнул паркет – обычный человек с нетренированным слухом ничего бы не заметил. Через секунду тот же скрип, но уже рядом с источником первого и более громкий.
Мося? Я хотела позвать ее, но так и не сумела овладеть своим телом. Я перепила снотворного, и теперь лежу как бревно. Надо хотя бы перевернуться на бок.
Невозможно.
Раздался тот же самый звук. Я стала слышать отчетливей, и тут меня словно ударили чем-то по голове, я «увидела» вспышку, которая спровоцировала судорогу во всем теле. Наверное, я даже слабо вскрикнула. Мне стало не хватать воздуха. Я задыхалась от ужаса и хотела кричать, но не могла.
Он был здесь. Позади и чуть в стороне от меня. Это под его ногами поскрипывал паркет. Кошка весит не так много, чтобы плохо пригнанные деревяшки стали тереться друг об друга под ее лапами.
Он стоял и смотрел, как я сплю.
Я превратилась в статую, стараясь не показать, что проснулась. Я ждала, что мне в спину вонзится нож или маньяк набросит мне на шею удавку. Как ему удалось войти? Я искала ответ на этот вопрос у себя в памяти, но только одно приходило мне в голову.
Я забыла запереть внешнюю дверь. Вернее, с замками я разобралась, а засов забыла задвинуть. У невидимки были ключи – он воспользовался ими сразу, как только я дала слабину. Наверное, за целый год я впервые забыла про стальную защелку. И когда! В ту ночь, когда Тани нет дома! Стечение обстоятельств… Нет, это самое настоящее проклятие.
Невидимка, который исчез и, казалось, больше не объявится, стоит теперь рядом с моей кроватью.
Я ждала смерти. Мечтала, чтобы он сделал свое дело быстро. Желательно, безболезненно. Мне уже будет все равно, в каком виде найдут мое тело, но чтобы я умерла быстро. Мой мочевой пузырь требовал опорожнения и, подумав о нем, я едва не расхохоталась. Меня сейчас прикончат, а я забочусь о том, чтобы не надуть в трусики. Неэстетично. Жертва должна быть чистенькой, как в кино, и выглядеть симпатично, а не как до смерти перепуганный человек, не замечающий, насколько он уродлив, когда пытается спасти свою жизнь.
Что делает невидимка? Я теперь четко осознавала, что он стоит посреди комнаты и смотрит на меня. Тяжелый взгляд, точно два камня, положенные на спину. Я жмурилась, но, конечно, толку от этого не было. Почему он ничего не делает? Я не могу больше ждать, не могу, пускай уже бьет… Мой разум раскалывался на части. Его части тонули в темной воде.
Невидимка переступил с ноги на ногу, и снова скрипнул паркет. Я задрожала, мои бедра свело судорогой. Лишь бы он не стал меня насиловать. С другой стороны, если он сумасшедший, то глупо рассчитывать на то, что он не будет делать того, что тебе неприятно. Постояв, невидимка отошел от кровати. Я подумала, что он меня разглядывает, и решила, что он пользуется фонариком. Потом резкий шаг в мою сторону. Мое сердце едва не разорвалось. Я все ждала, что потеряю сознание, – я уже не могла выносить это напряжение, – но забытье не приходило.
«Зачем вам это?» Этот вопрос я задала ему мысленно, надеясь, что он услышит. «Для чего весь этот спектакль? Убийца убивает, вор ворует, а что делаете вы?.. Зачем приходить и ничего не делать?..»
Невидимка приблизился к кровати и присел на корточки. Я почувствовала это движение. Мое обоняние мне отказало, с внешним миром я была связана только слухом. Я слышала его дыхание, ровное, спокойное дыхание человека, привыкшего рассматривать под микроскопом насекомых. Такого ничем не поразить. Следующее открытие, которое я сделала, уже ничуть меня не удивило. Я поняла, что ему была нужная именно я. Случай в моем же лице помог невидимке явиться сюда, а следовательно – он не просто какой-то абстрактный психопат, о котором мы с Таней говорили.
Он – мой похититель. Я почувствовала это нутром. В этом я не могла ошибиться. Сон не обманывал. Он нашел меня и здесь, спустя год, прошел сквозь стены. Его терпение было вознаграждено. Стоило мне допустить оплошность, и он явился наказать меня. Теперь мой похититель не просто фигура, стоящая в углу, не просто призрак с чернотой вместо лица. Я вспоминала дни, проведенные в подвале на стуле; появления и исчезновения моего надзирателя, то, как ложка с кашей подлетала к моему рту, его руки в перчатках трогали мою голову, прежде чем скальпель вонзился в левый глаз…
Я не сплю и это реальность. Как здесь мог оказаться мой похититель, но он пришел – факт.
Он сидел рядом со мной. Сколько прошло времени, прежде чем его поза изменилась, не знаю, но я в очередной раз приготовилась к самому худшему. Убийца встал и прикоснулся к моей голове кончиками пальцев – я мысленно видела каждое его движение. Указательным и средним. Прикоснулся с осторожностью человека, боящегося разбудить. Словно я его любовница. Интересная мысль. Видимо, он считает, что влюблен в меня, либо что защищает от «ужасного мира, в котором мы живем». Его жест был словно попытка защитить. Наш «роман» начался год назад и не был легким – для меня во всяком случае. В больной голове этого человека роились страшные мысли, я могла улавливать их следы, точно они были проносящимися по небосводу болидами. Он хотел меня. Хотел мое тело, мою душу, готов был проглотить всю без остатка. Он тосковал целый год, пока не получил возможность придти сюда. Но ведь невидимка приходил к Тане и до моего похищения? Как быть с этим обстоятельством?..
Я не могла очнуться от кошмара, страх давил мне на сознание.
Невидимка сел на кровать, на самый краешек, между моим бедром и кромкой матраца. Я ждала, что он предпримет. Так уже было в том подвале – мне пришлось слишком близко подойти к безумию. Лучше бы я сошла с ума. Чем не выход в моем положении?
Посидев, невидимка положил руку мне на спину. И в этот раз осторожно, даже ласково. Все нахлынуло разом: и воспоминания о прикосновениях губки, и латексные хирургические перчатки, и запах дерьма, лежащего подо мной, и фильмы по видео, которые я не в силах слушать теперь и о которых думаю с отвращением… Все разом. Я напряглась, когда рука невидимка стала гладить меня между лопаток. Потом на мгновенье она исчезла, чтобы появиться уже под одеждой. Невидимка добрался до моей голой спины. На руке его была перчатка.
Я дернулась, и мой мочевой пузырь не выдержал. Горячее облако вплыло мне в промежность.
Я потеряла сознание, надеясь, что все эти и закончится.
6
Я была на том же месте, в Таниной кровати, но теперь лежала переодетая. Чистое постельное белье, подушка, одеяло.
Видимо, вся моча осталась в джинсах, потому что мокрого пятна подо мной не было. Странно. Словно это не более, чем сон. Зыбкие образы и ощущения, рожденные в моем мозгу. Надо признать, что в последнее время я с трудом отличаю сновидения от реальности.
Я села, обнаружив себя в одних трусиках. Голова болела. Во рту поселился омерзительный привкус, типичная для похмелья перебродившая смесь алкоголя и табака. Значит, предстоит пережить еще один тяжелый день…
Вдохнув воздух, я попыталась восстановить цепь событий… Сначала потоп в ванной. Потом визит невидимки, его ласки и молчание.
Мне пришлось серьезно спросить себя: а не было ли это во сне? Посторонних запахов не чувствовалось. Ко мне вернулось обоняние, и будь здесь ночью мужчина, я бы заметила. Еще одна загадка: почему я оказалась без одежды.
Загадка? Он меня переодел – неужели неясно? Не надо запутывать дело.
Я подумала, что он и сейчас может быть в квартире. Минут пять я сидела в напряжении, боясь пошевелиться. Сначала слышала только свое обезумевшее сердце, но потом сумела уловить и другие звуки. Вскоре поняла, что я здесь одна. Шум холодильника, тиканье часов и будильника на столе, где-то спрыгнула кошка – это знакомо, это безопасно.
Есть еще один вариант, который мне нравился гораздо больше первого: Таня вернулась и переодела меня во сне. Очень хотелось поверить в это, но доказательств пока никаких не было.
Я встала и начала искать одежду. Она была на стуле рядом с кровать. Сложенные вчетверо джинсы, другие, носки, рубашка из плотной ткани. Кто их сюда положил? Я? Вполне может быть, что ночью, очнувшись от обморока, я поднялась, переоделась, приготовила чистое и застелила постель. Но я не помню, чтобы поднималась. Когда я пришла в себя? Не знаю. Когда произвела все эти операции? Неизвестно. Не думаю, что у меня были силы провернуть такой объем работ. Ночью я мучаюсь от похмелья и борюсь с жаждой – в этом состоянии вопрос о том, в каком виде я сплю, стоит не в первой десятке важнейших. Напрашивается вывод: меня переодел маньяк. Он по-прежнему играет со мной, словно я кукла. Сидя в подвале, я не слышала, как пахнет от этого человека, мне был доступен только запах его перчаток. Ничего больше. Если он ушел несколько часов назад, никаких следов не осталось. Толку от моего обостренного обоняния нет. Я снова ощутила себя в наглухо запертой ловушке. Слабая иллюзия безопасности развеялась. Маньяк проник в квартиру, где я скрываюсь от мира целый год, он недвусмысленно продемонстрировал мне, что двери для него не преграда. Это часть его игры. Время работает против меня, хотя я считала, что наоборот. Расслабившись, я допустила ошибку и пригласила его сюда. Но эти мысли просто нелепы! Я забыла задвинуть засов по случайности. А то, что он оказался рядом, это ничего не значит… Неправда! Для меня значит! Я проснулась в одном белье, и от одной мысли, что этот психопат переносил меня, обнаженную, с места на место, снимал грязную одежду и одевал новую, приводила меня в отчаяние и ужас. Еще он бродил по квартире, которую успел изучить в прошлые визиты, и копался в наших вещах. Что ему известно? Какие наши секреты он успел унести с собой? Как собирается их использовать? Стоя со сложенными джинсами в руках возле кровати, я поняла, что с этой минуты все пойдет по-другому. Вскоре мне придется убедиться в собственной правоте, но пока я чувствовала полнейшую беспомощность. Если я позвоню в милицию, это ничего не даст. Я была пьяна и любой скажет, что нервы у меня ни к черту – немудрено, что дамочке почудился маньяк. Я знала заранее их реакцию. Общение с Гмызиным и другими помогло мне понять, что помощи ждать неоткуда. Все эти милицейские дяди ведут себя так, словно их кто-то насильно заставляет выполнять свою работу.
Я обернулась. Воображение и страх играли со мной в кошки-мышки. Мне показалось, что позади меня стоит мой похититель с черной дырой вместо лица. Конечно же, тут никого нет.
Что бомж говорил мне вчера? Я найду преступника? Он рядом? Бродяга был прав в единственном: психопат действительно поблизости. Ни Артур, ни Таня, ни кто-либо другой, кто думает, что я преувеличивают, не знают, каково мне. Каково мне сейчас.
Дрожа всем телом, я стала одеваться. Долго не могла застегнуть пуговицу на джинсах, пальцы соскальзывали с железяки. Мозг никак не реагировал на сигналы, которые я ему посылала. Ему было известно, что «внутреннее видение» мне было нужно сейчас больше, чем воздух. Но все мои попытки «включить» невидимый глаз ни к чему не приводили. Я вынуждена бродить в темноте в сопровождении свиты своих безумных фантазий. Я сказала себе, что пора привыкнуть. Строить свою жизнь – выживать! – полагаясь на мозговую аномалию, которая ведет себя непредсказуемо, довольно глупо. И все-таки – «внутреннее зрение» мне бы очень помогло сейчас. С помощью него, кто знает, я смогла бы найти какие-нибудь следы пребывания невидимки.
Я вышла в коридор из спальни, жалея, что не вооружилась чем-нибудь тяжелым. Так по крайне мере было бы спокойнее. В принципе, можно добраться до кухни и взять нож. Но сначала надо преодолеть эти несколько метров и не заорать – а это мне хотелось сделать сейчас больше всего. Пусть даже в квартире никого, кроме меня и кошки, но почему-то тянет завопить во весь голос. Я собралась с духом и побежала. Ворвалась в кухню, открыла ящик. Не тот. Дернула следующий. Я понимала, что со стороны выгляжу как самая настоящая шизофреничка, но мне нужно было какое-то оружие. Хотя бы для того, чтобы обрести немного храбрости, совсем чуть-чуть. Я нащупала ручку большого длинного ножа с широким лезвием. Обернулась и выставила его перед собой.
Я охочусь на призрака. В квартире никого! Перестань!
Я не могла перестать.
В комнате зазвонил телефон. Я чуть не подпрыгнула до потолка.
7
Таня. Голос словно из другой вселенной. Кажется незнакомым. Она спросила, как здесь у меня дела.
Обессиленная, я села на пол. Нож положила рядом.
– Тань, он был сегодня ночью здесь.
– Кто?
На линии были помехи. Я и понятия не имела, откуда она звонит.
– Тот псих, невидимка, ну, помнишь…
– Подожди. – Пауза. – Да как это может быть?
– Не знаю!
– Погоди… Ты закрыла дверь на ночь? Обе?
– Да.
– Так…
– Кроме засова. Я забыла.
– И он вошел? Вот так просто вошел?
– Да.
– Но я же сменила замки!
– Видимо, ему наплевать. Он может их открывать – отмычкой или чем-то еще.
– Не понимаю…
– Я тоже ничего не понимаю! – взвизгнула я.
– Успокойся…
– Я спокойна как труп…
– Что он сделал с тобой? Когда он был?
– Ночью, говорю!
– Да тише ты, не кричи.
– Иди ты!..
– И не реви!
– Не реву!
– Вот и не реви. А говори четко.
– Ночью он пришел, я спала на твоей кровати, я выпила, всю бутылку, меня развезло, я уснула в одежде.
– Ну.
Мне пришлось вдохнуть побольше воздуха, чтобы выгнать плач из горла.
– Посреди ночи проснулась, чувствую, кто-то рядом есть. Прислушиваюсь. Потом слышу, как под его ногами паркет скрипит.
– Это было у меня в спальне? – уточнила Таня.
– Да!
– Дальше.
– Он стоял рядом, рядом со мной, пойми.
– Я понимаю.
– Откуда же он мог знать, что засов остался не задвинутым? Как вообще он мог что-то угадать?
– Успокойся, Люд, и говори дальше – легче будет, увидишь.
– Ладно. – Мне захотелось послать ее куда-нибудь подальше. – Потом он присел на корточки. Он на меня смотрел в темноте. Я ждала, что будет дальше, и не могла пошевелиться. Может, он что-то дал мне понюхать или вколол какой-то препарат, пока я спала, не знаю. Я ждала, что он меня убьет. Но он сел рядом со мной на кровать и стал гладить по спине. Сначала по одежде, потом сунул руку под кофту. И тогда я отрубилась.
– И все?
– Все?
– Он тебя…
– Нет, кажется.
– Невероятно.
– Что?
– В голове не укладывается.
– А у меня не укладывается, как я еще жива.
– Мы что-нибудь придумаем.
– А что здесь можно придумать?
– Не знаю, – сказала Таня, – ты меня врасплох застала. Стоило только отлучиться из дома, как началось невесть что…
– Тебе хорошо, ты далеко, а я-то здесь сижу.
– Я приеду завтра. Ну, если будет что-то совсем плохое, появлюсь раньше.
Спасибо тебе, Танечка…
– И ты не можешь вырваться?
– Нет, много работы. Никак. Мне уже идти надо. Я позвоню попозже еще. Ладно?
– Ага, только есть еще одна новость, она тебя обрадует.
– Говори.
– Я вчера затопила соседей. Оставила воду, она текла в ванну с водой, а пробку я не вытащила. Вода полилась на пол, и просочилась вниз, прибежал сосед и устроил скандал.
– Люда… Я же тебе…
– Я ему сказала, что когда хозяйка, ты, приедет, то вы все и обговорите. Ну как я еще могла поступить? Что сказать?
– Люд…
– Прости меня, я не хотела. Это случайно. Ну, я оставила воду – что, теперь меня убить за это? – Мой голос стал точно у ребенка, которого ждет неотвратимое наказание.
– Люда, спокойно. Тебе надо принять таблетку и поспать.
– Я всю ночь спала!
– Тогда просто полежи, но главное – успокойся, иначе это плохо кончится! Ты на пределе. Я все поняла, я все решу, все проблемы, когда вернусь. Ты об этом не думай, не забивай голову. Жди меня, никому не открывай. Ты сейчас на все замки закрылась?
Я вспомнила, что не успела задвинуть засов.
– Все закрыла.
И, конечно, я не скажу ей, что рядом со мной здоровенный кухонный нож.
– Я с ума сойду, – засмеялась Таня. Мне стало обидно, я посчитала, что это она надо мной. – Все летит вверх тормашками…
Тут я с ней была согласна. Времени не остается. С минуты на минут должно грянуть что-то… Я зажмурилась. Веки сомкнулись поверх протезов.
– В общем, ты поняла, что надо делать?
– Взять себя за одно место.
– Что? А, ну да. – Таня снова засмеялась. – Давай, пока, я еще позвоню. Держи уши на макушке и хвост пистолетом.
Мы распрощались. В душе у меня осталось острое чувство недоговоренности, чего-то, что мы упустили. Будто бы я бегу, не успевая рассмотреть то, что находится рядом со мной, и не могу остановиться. Наверное, это из-за того, что Таня не очень-то верит мне. Раньше мы были на равных, – насколько это возможно, – а теперь я взяла на себя роль ненормальной, а Таня изо всех сил делала вид, что остается здравомыслящим человеком. Ей некогда. Она завалена важной работой, а я от безделья извожу себя дурацкими фантазиями. Я не сомневалась, что Таня именно такого мнения обо мне.
Пусть думает, как ей захочется, приказать ей поверить мне я не в состоянии. Положив трубку, я подтянула колени к лицу и закрыла руками голову. Как хорошо было бы спрятаться куда-нибудь поглубже в землю.
Потом были двадцать минут хаотичных перемещений по квартире, когда я в полушоковом состоянии натыкалась на углы и косяки, ударяясь коленями и пальцами ног. Я выла и рычала от боли. Большую часть времени я нее помнила, что делала, за редким исключением. Я нашла в ванной мои вчерашнюю одежду и пахнущие мочой джинсы и трусики. Их я замочила в тазу, вспомнив при этом, что до сих пор не проверила замки. Чем дальше в лес, тем больше дров – я схожу с ума…
Потом я открыла внутреннюю дверь – запертую на оба замка, между прочим. Ощупала внешнюю. Конечно, засов не задвинут. Эта проклятая штуковина пятнадцати сантиметров длиной чуть меня не угробила. Эта мерзкая железка пустила в дом маньяка. Ясно, что она с ним в сговоре. И замки в сговоре с этим психованным убийцей… Ход моих мыслей в тот момент был поразительно логичным, кристально чистым. Я радовалась ему, потому что считала, что права. Мир обрел некую логичность, которой ему не хватало. Задвинув засов и пообещав ему отомстить, – как-нибудь попозже, – я пошла умываться. Придя в ванную, я поняла, что кухонный нож по-прежнему у меня в руке.
Часть IV. Бритва
Глава двадцать шестая
Положив нож на край раковины и умывшись, я услышала какой-то незнакомый звук. Сначала я дико испугалась, но тут же где-то в мозгу сработало узнавание. Странно, что реакция так запоздала.
Видимо, на какое-то время, разум у меня помутился. Когда тьма перестала быть такой тяжелой, я поняла, что звонит телефон. Я побежала к нему через все квартиру, в большой комнате своротила с места столик. Чуть не растянулась на ковре. Телефон подождал, пока закончу свое представление. Абонент на том конце провода был терпеливым.
– Добрый день, говорит Алексей Морозов, я следователь, веду ваше дело. Вы ведь Людмила Прошина?
Я молчала, стискивая трубку еще влажной рукой.
– Я.
– Алло?
Голос у него был молодой и приятный. Мне сразу представился голубоглазый блондин высокого роста.
– Я тут.
– Я хотел бы с вами поговорить связи с новыми обстоятельствами.
– Да…
Я не могла придти в себя. «В связи с новыми обстоятельствами» – это прозвучало так же, как если бы он сказал: «Вы приговорены к расстрелу!» Для меня не было разницы.
– Мне необходимо поговорить с вами лично, не по телефону. Дело важное.
– А что случилось?
– Я не могу обсуждать это так, поймите.
– Но ведь дело закрыто. И уже давно.
Мой голос звучал нормально. Или так мне казалось.
– Его снова открыли в связи с новыми обстоятельствами. Ваша роль в нем далеко не последняя.
– Какая именно?
Блин, перестань разыгрывать идиотку?
– Мне нужно поговорить с вами лично. – Да, следователь был терпелив. – Когда вы сможете это сделать?
– Не знаю. Вообще-то, в любой момент.
– Хорошо. Назовите ваш адрес, я выеду сразу же.
– Ладно.
Я назвала.
– С вами ничего странного в последнее время не происходило? Звонки или что-нибудь похожее? Записки?
– Нет. – Во рту у меня пересохло. Я не знала, что и думать.
Поняла лишь одно: вот оно, началось. Дурные предчувствия меня не обманули.
– Хорошо. Я выезжаю. Вас предупредить, когда я буду возле вашего дома?
– Да, позвоните по этому же номеру.
Мы распрощались, а следующий час, пока он ехал, показался мне самым жутким и длинным в моей жизни. Не знаю, как я смогла выдержать это. Я выкурила четверть пачки, даже не почувствовав.
Глава двадцать седьмая
Что я могу сказать о нем? «Внутреннее зрение», – словно в ответ на мое непреодолимое желание, – включилось примерно за пять минут до телефонного звонка следователя, и когда он вошел в квартиру, я уже могла рассмотреть гостя во всех деталях. Конечно, я продолжала притворяться полностью слепой. Это было нетрудно. Морозов вошел и окинул прихожую внимательным, профессиональным взглядом. Я не ошиблась в нем. Действительно: высокий стройный светлоглазый блондин. Может, чересчур киношный. Его вид подействовал на меня успокаивающе. Ничего общего с сонным, вечно сопящим и мучающимся Гмызиным у него не было. Этот следователь знал, что делал, и видел конечный результат.
Войдя, он назвал себя полностью, зная, что я не могу прочесть того, что написано у него в удостоверении. Я поняла только, что он старший следователь. Молод для этого, но мне не было до таких деталей никакого дела.
– Проходите в комнату. Будете чай?
– Чай. Пожалуй, да. Благодарю. – Он сунул свою кожаную папку с документами под мышку и занялся обувью. Поискал глазами тапочки, и я заметила кольцо на его пальце. Ясно, семейный.
Еще раз указав на комнату, я пошла на кухню делать чай. Следователь поглядел мне вслед, анализируя мое поведение, и сделал какие-то свои выводы
С приходом Морозова я не чувствовала такого нервного напряжения, как раньше. В конце концов, он пришел все мне рассказать. Еще пара минут ожидания меня не убьет. Приготовив чай, я принесла все необходимое для этого в комнату. Морозов, соблюдая врожденный такт, сидел на краю дивана. Он хотел помочь мне, но я была быстрее и поставила поднос на столик.
– Вы хорошо ориентируетесь, – сказал следователь. Без иронии, восхищения или раболепия, продиктованной излишней вежливостью. Так профессионал хвалит профессионала, констатируя его достижения. Мне это понравилось. Сдержанно, трезво и не унижает ничьего достоинства.
– Я привыкла, – сказала я. – Но спасибо. Я закурю.
– Конечно. Значит, и мне можно.
– Пожалуйста.
Мне хотелось прекратить этот обмен любезностями и приступить к делу. Я предоставила Морозову самому наливать чай, и с этим делом он справился на пятерку.
Я закурила. Он подвинул мне пепельницу. Я кивнула.
– Итак? Дело открыли, вы говорите? Почему? Гмызин мне сообщал, что никаких шансов найти преступника нет…
– В общем, так оно и было. Но произошло кое-что, что заставило нас вернуться к нему и начать все заново.
– Что же?
– Вы знаете Елену Гладкову?
– Ну. Это подруга моего знакомого.
– Артура Векшина?
– Да.
– Она убита. Предположительно, вчера днем.
Я закашлялась и уронила сигарету. Морозов поднял ее со столика и вручил мне. Невозмутимый русских бог, на его лице не было ни капли смущения. Ему не впервой сообщать такие вести. Но мне слушать их – пока еще непривычно…
– Сам Артур Векшин пропал, – добавил Морозов, не дав мне толком очухаться.
– Умерла… Пропал… Что с ним?
– Неизвестно. Его телефон не отвечает. Дома никого не оказалось. Никаких следов.
– Как это?
В голове у меня крутились подробности нашей встречи с Леной. Ее слова, ее страх, ее жалобы на то, что она просто помешана на Артуре. Так говорил человек, находящийся на грани отчаяния. Я ничего не понимала.
– Мы проникли в квартиру, так как… подозревали участие в этом деле Векшина, но ничего подозрительного не обнаружили.
– Я не понимаю, – сказала я. – Вы сказали, что мое дело открыто, и…
– Я объясню. Ваше дело было закрыто за недостатком улик. Тогда не было найдено ни одно свидетеля и ни одного подозреваемого. Но я думаю, что прежние следователи могли и поактивнее искать. Меня такая ситуация, честно говоря, ставит в тупик. Я сразу обнаружил, что не было ни одного обхода домов частного сектора рядом с тем местом, где нашли вас. Там оживленное движение и станция пригородного поезда не так далеко. Но вас все равно никто якобы не видел. Так не бывает – знаю по опыту. Мои помощники сейчас и занимаются тем, что опрашивают жителей частного сектора. Конечно, прошел год, что-то могло измениться, люди могли забыть или потенциальные свидетели просто переехали, но, считаю, шансы найти кого-либо есть.