Тильман Катарина. Грань желания

земли, и не так-то просто было снова погасить их. Приходилось
покачивать, загонять поглубже импровизированную "затычку" --
при этом опасно возрастали неприятные ощущения!

Усталости Марина не чувствовала, но опасалась, выдержит ли
"затычка"? С каждым новым движением и без того слабое
устройство еще более истощалось, скоро оно уже не сможет
перекрывать поток... И что бы там ни пытался сделать Хилим, ему
следовало поторопиться!

"Прорывы" становились все чаще, но, как ни странно,
учащаясь, они ослабевали. Марина "ловила" лучи одним-двумя
легкими движениями, почти никак не ощущая этого. Теперь ее
больше беспокоил предрассветный холод и пронизывающий ветер, от
которого не было спасения на каменной плеши. Марина старалась
хоть чуть-чуть, но все же двигаться, разминая застывшие мышцы.
Не хватало еще простудиться!

...Поток прекратился вдруг, сразу. Это было как-то странно
-внезапно, и в то же время ожидаемо... Марина пошевелила
"затычку": нет, никаких признаков света. Так что же, можно
бросить осточертевшее занятие? Или для гарантии подождать еще
немного? ..

...Хилим появился, когда небо на востоке уже основательно
порозовело, а холод стал совершенно невыносимым. Марина из
последних сил смотрела, как приближается темная высокая фигура,
медленно огибая камни... Да поскорее же! Ведь только что, когда
приспичило, летал как ветер! Но когда стало различимо его лицо,
она едва не закричала. Можно было уже не спрашивать, что
случилось -- ответ был ясен... Безжалостно, смертельно,
непоправимо ясен!

-- Пойдем... -- тихо позвал Хилим.

Занемевшие пальцы не желали разгибаться, и Марина
сморщилась от боли. Хилим понял: нагнулся, и несколькими
ловкими движениями помог разогреть кисть.

-- Спа.. сибо! -- запнувшись, поблагодарила Марина. Потом
спросила, взглянув на Хилима исподлобья. -- Когда? ..

-- С час назад.

-- От... -- Марина указала вниз. -- От этого?

-- Да. -- Хилим непроизвольно дернулся. -- Что они, с ума
посходили? Забыли, что остров не пустой?!

-- Кто? -- машинально спросила Марина, не ожидая ответа.
Но Хилим уже не пытался сдерживаться:

-- Энергетики, черт бы их побрал! Нашли время для
экспериментов... Через эти каналы иногда жуткие мощности
проходят, сама уже, наверное, поняла...

На самом деле Марина мало что поняла, но спрашивать больше
не рискнула. Они молча побрели к купальне, где оставалась
мертвая Зара.

Господи, как же она сейчас выглядит?! Марина чувствовала
острое неведомо откуда взявшееся отвращение. Ее так трясло, что
даже Хилим в конце концов это заметил.

-- Замерзла? -- бесцветным голосом спросил он. -- Ну,
пойди, разведи огонь...

Проще всего было соврать -- да, мол, замерзла, стучу
зубами от холода! -- и уйти. Но бросить сейчас Хилима одного?
Марине стало стыдно: она резким глотком заглушила тошноту и
заставила себя держаться прямо.

Да и не было ничего страшного, а тем более противного, в
купальне -тело Зары едва различимо уплощилось, словно бы начало
расплываться, таять в соленой воде. В этом безволии не было
трагедии -- но был _проигрыш_. Зара потерпела поражение -- по
своей ли вине, по чужой... не важно! -- и вместо аплодисментов
ей досталась смерть.

Что собирается делать Хилим? Похороны... какие тут могут
быть похороны?! Но Хилим заговорил, словно прямо отзываясь на
мысли:

-- Душу... сущность Зары должно забрать море. Это не
быстрое дело, но вода ничего не делает быстро... А то, что
останется, мы должны будем похоронить в храме.

-- Мы? -- удивилась Марина. Неужели после всего
случившегося она еще зачем-то нужно Хилиму? Она-то была
уверена, что магистр избавится от непутевой помощницы при
первой возможности...

-- Ну, а кто же? -- Хилим пожал плечами.

Они еще постояли молча, потом почти одновременно присели
на камень. Пауза затягивалась -- не траурная, не скорбная, а
откровенно неловкая. И Марина обрадовалась, когда вдали на фоне
светло-серого неба показался парус. Яхта? Из храма? Да, так и
есть: уже можно различить флаг и знакомую эмблему!

Хилим поднялся и пошел по берегу прочь, подальше от
купальни. Марина двинулась следом... Они по-прежнему молчали,
дожидаясь, пока судно приблизится к берегу.

Это оказалось странное сооружение: разлапистое, состоящее
из трех соединенных между собой поплавков-корпусов. Небольшая
осадка позволила судну пройти по мелководью почти до самого
берега, так что можно было выбраться из него даже не замочив
ног. Хилим с недобрым вниманием смотрел, как незнакомый старший
жрец смешно перепрыгивает узкую полоску прибоя.

-- Вы что, прибыли с объяснениями? -- наконец проговорил
он, сдерживая бешенство. -- Тогда расскажите, какому идиоту
пришло в голову именно сейчас устроить прокачку колец?! Черт
побери, вы же все знали, что я на этом острове...

-- Успокойтесь, господин магистр! -- почтительно перебил
жрец. -Разумеется, знали. Но прокачка включилась автоматически.
А почему... Об этом вам лучше спросить у вашей юной помощницы!

Хилим потрясенно уставился на Марину:

-- Что ты могла натворить???

В его голосе звучала какая-то дикая смесь недоверия с
готовностью поверить во что угодно... Теперь молчать было уже
невозможно -- да и не хотела Марина молчать! Она невесело
усмехнулась, оглянулась на жреца:

-- Игорь что-то натворил?

И тут же, перебивая возможные вопросы и возгласы,
повернулась к Хилиму:

-- Я позволила Игорю задержаться в храме. Подарила ему
амулет, оставила еды. А что случилось потом, я и в самом деле
не знаю...

Хилим ничего не ответил -- но это пронзительное молчание
было красноречивее любых упреков, страшнее любых угроз!

А жрец совсем буднично, как о чем-то решенном, сказал:

-- Мы заберем ее сейчас, господин магистр.

Крепкие руки ухватили нарушительницу сзади, одним
движением забросил на палубу. Там уже ждал второй жрец,
молчаливый и решительный. И очень сильный -- это Марина ощутила
мгновенно! Пошевелившись, она попыталась ослабить безжалостный
захват, но безуспешно.

Старший жрец внимательно посмотрел на них, убедился, что
все в порядке, и только после этого перепрыгнул на палубу.
Почтительно произнес, обернувшись:

-- Окончательное решение будет принято только в вашем
присутствии, господин магистр!

Хилим ничего не ответил, и судно быстро отошло от
берега...

x x x

-- Я сделаю с тобой то же, что
Отелло с Дездемоной!

-- До их ссоры или после?

Три полных дня Марина провела взаперти, в тесной комнатке
под
маячной башней. Впрочем, "мрачная темница" была на самом деле не такой
уж мрачной: света вполне хватало, крысы по полу не
шныряли, еда всегда появлялась вовремя...

Осознание своей вины крепло в Марине вместе с жуткими
предчувствиями. Что мог натворить Игорь? Чем он тут вообще
занимался? Шатался по храму?.. Черт возьми, он же обещал сидеть
тихо!

И в чем теперь обвинят ее? Только в нарушении дисциплины?
Или решат, что она нарочно все это устроила... но что
устроила-то?! Понять бы, прежде, чем отвечать придется...

-- ...Прошу вас, умоляю, заклинаю: объясните мне, что
произошло???

Эти отчаянные слова сами вырвались у Марины, едва она
увидела в дверях Хилима. Тот, без всякого сомнения, пришел за
ней... но в сопровождении трех жрецов!

Хилим с видимым смущением помог пленнице подняться с
колен. Повернулся к своим сопровождающим:

-- Будьте добры, оставьте нас вдвоем.

-- Но...

-- Убирайтесь!

Марина ждала с возрастающей надеждой. Магистр вздохнул и,
положив руку ей на плечо, подтолкнул к выходу.

-- Здесь слишком близко маяк, -- объяснил он. -- Лучше
поговорим в Морской пещере.

Марина вздрогнула, вспомнив, что именно туда отнесли
Зару... после падения! Что это, намек?..

-- Я ни в чем не виновата! -- выдохнула она.

-- Я знаю, -- кивнул Хилим. -- Пойдем...

В пещере, найдя относительно уютный уголок, Хилим усадил
Марину рядом с собой. Разговор, похоже, предстоял серьезный --
но Марина видела, что изображать безжалостного прокурора Хилим
не собирается.

-- Ты поняла уже, наверное, -- начал он, -- что Игорь был
косвенно виноват в том, что произошло на острове...

Марина кивнула. Но что именно там произошло? Возник поток
энергии, способный убивать?..

-- Это страховочная система, -- объяснил Хилим. --
Сигнализация.

Марина покачала головой: ничего себе сигнализация! Прямо
как минарастяжка, граната, с привязанной к кольцу веревочкой --
споткнешься, так уж наверняка заметишь!

-- Будь Зара здорова, с ней ничего не стряслось бы, --
возразил Хилим. -- Она погибла, потому что была еще слишком
слабой...

-- Но как вышло, что Игорь зацепил страховочную систему?
-- рискнула спросить Марина: судя по всему, Хилим сейчас был не
против объяснить ей ситуацию. И что бы ни случилось потом,
лучше знать, за что предстоит быть наказанной!

-- Ты отдала Игорю амулет, и он мог свободно бродить по
храму. Будь у него возможность, он отправился бы вслед за нами
на остров -- но в одиночку этот парень не управился бы не то,
что с яхтой, а даже с моторной лодкой...

В голосе Хилима скользнуло презрение. Ну, еще бы! Будь его
воля, он бы утопил всех, не умеющих плавать... и оторвал головы
всем, не умеющим думать?

-- Но все же Игорю удалось натолкнуться на единственную
вещь, с которой он умел обращаться: в одном из пустых кабинетов
наверху он отыскал подключенный к сети компьютер.

"Он был таким хорошим программистом?" -- хотела спросить
Марина. И тут же собственная мысль обожгла ее страхом: почему
"был"? Однако спрашивать о Игоре в настоящем времени было
почему-то еще страшней...

-- Но что можно сделать с помощью компьютера? --
воскликнула она, перебивая собственный испуг.

-- Проявить излишнее любопытство, -- недобро усмехнулся
Хилим.

Прикрыв глаза, Марина попыталась привести в порядок мысли.
Проявить излишнее любопытство... то есть Игорь просто пытаться
что-то узнать о Заре? Или об острове, куда ее повезли? Но
зачем? От тоски, чтобы занять время, просто потому, что
подвернулся случай? Но если так, каким образом ему удалось так
безошибочно попасть на нужный объект? Почему сигнализация, чем
бы она ни была, не включилась гораздо раньше?!

...Неожиданно чей-то новый голос ворвался в затянувшуюся
паузу незаданного вопроса:

-- Иногда случайности бывают очень показательны! База
данных, с которой имел дело этот мальчик, сравнима по объему с
хорошей библиотекой. Но тем не менее он едва ли не с первой
попытки отыскал схему каналов энергетической связи...

Хилим стремительно обернулся. В самом высоком углу пещеры,
подальше от соленых брызг, невозмутимо стоял еще один --
невесть откуда взявшийся! -- магистр. Внешне он немного
напоминал Хилима, но был мягче в движениях и отличался хотя и
менее изысканными, но более выразительными чертами лица.

-- Архелий... Какого черта?! -- возмутился Хилим.

-- Ну-ну, не горячись -- усмехнулся незваный гость. -- По
закону это разбирательство должно быть открытым.

-- Открытым, чтобы слушать, а не... не вваливаться без
приглашения, как...

Лингвистическая находчивость изменила Хилиму -- очень не
вовремя! И чем больше он распалялся, тем спокойнее становился
его собеседник. Казалось, он выступает перед невидимой
аудиторией... а впрочем, разве не так? Он же упомянул про
открытое обсуждение!

-- Тебе лучше сейчас уйти, Арчи, -- овладев собой, коротко
сказал Хилим. -- Прошу тебя...

Для просьбы сказанное прозвучало очень нелюбезно! Однако
Архелий не обиделся, казалось, инцидент лишь позабавил его.

-- Всего хорошего, Лим!

Скривив губы в насмешливой гримасе, незваный гость всем
телом резко качнулся назад, остановился на миг, словно желая
остановить неосторожное движение -- однако земное тяготение
было неумолимо. Марина невольно ахнула... но падающее тело так
и не коснулось пола.

Громкое шуршание, хлопок, сразу со всех сторон дунул
теплый ветер -и только светящийся изнутри силуэт остался на том
месте, где только что был магистр. Еще миг -- и огненный
призрак взвихрился вод потолок, скользнул вдоль проступивших на
миг из мрака замшелых каменных плит и исчез неизвестно куда.

Хилима ничуть не удивил способ, которым незваный гость
покинул пещеру. Впрочем, разве он сам не умел делать того же?
Хотя он, сбрасывая человеческую оболочку, выглядел все же
иначе...

-- А кто такой этот Архелий? -- Марина не удержалась от
вопроса. Но Хилим, как ни странно, снизошел до ответа:

-- Саламандр. Живой огонь...

Марине показалось, что он хотел добавить что-то еще, но по
каким-то соображениям сдержался. Но вообще говоря, что-то
подозрительно откровенны с ней -- что Хилим, что этот саламандр
Архелий. Запросто рассказывают о вещах, которые Марине ни по
каким соображениям знать не полагается...

-- Послушайте, господин магистр, я больше не могу! Что со
мной будет? Скажите, невыносимо же вот так...

Сбившись, Марина замолчала и лишь с отчаянным ожиданием
смотрела на Хилима. А он... ну, что?!

Хилим не стал произносить лишних слов -- ни сочувствия, ни
упреков, ни оправданий. Просто проинформировал:

-- Тебя лишат памяти о храме. И отпустят. Ну, еще помогут
устроиться в миру...

Сказанное не сразу дошло до Марины. "Помогут устроиться в
миру... отпустят..." Так что же, ее и вправду не собираются
убивать?!

-- Ну конечно, не собираются, -- со странной интонацией
сказал Хилим. -- Тебе только надо будет зарядить кристалл
беспамятства...

-- Что это значит?! -- испуганно воскликнула Марина.

-- Ну, тебе придется...

И снова в пещере плеснул горячий ветер. Архелий? Нет, на
этот раз незваная гостья оказалась женщиной.

Она была очень красива -- высокая, стройная, яркая, с
отливающим золотом волосами и странным рыжеватым оттенком
загорелой кожи. Но одета странно: в какое-то подобие кожаных
доспехов. Блестящими глазами в упор уставилась на Марину:

-- Тебе достаточно предстоит, девочка. Думаю, ты еще
успеешь пожалеть, что тебя не убьют!..

Она легко подхватила Марину на руки -- Хилим и не подумал
вмешаться!
-- и...
...Очнулась она в незнакомом помещении. Устойчивой
мрачностью и
тяжестью линий оно напоминало подвал или один из нижних залов, но,
подняв голову, Марина увидела над собой звездное небо.
Звезды... свобода... но как бесконечно далеко они были!

Жрица, с плотоядной усмешкой взглянув пленнице в глаза,
небрежно толкнула ее на застеленное жесткой парчой ложе. Потом
быстро отошла в другой конец комнаты, повозилась там, присев на
корточки -- и вот уже яркое пламя камина, словно бы сомкнув
пространство, заглушило живой свет звезд, а по шершавым стенам
запрыгали длинные тени...

-- Раздевайся! -- прозвучал короткий приказ.

Марина не двинулась, но жрица, похоже, и не ожидала
немедленного послушания. В мгновения ока она оказалась рядом с
пленницей и сорвала с нее одежду. Еще одно неуловимое движение
-- и резкий удар ожег спину Марины. Она шарахнулась с лежанки,
оглянулась... и увидела, что жрица сидит, невозмутимо
выпрямившись и подогнув под себя ногу, а в руке у нее зажата
короткая плеть.

-- Ну, куда же ты? -- в голосе слышалось искреннее
сожаление. -Вернись!

Марина молча помотала головой: ни за что! Пусть ловит,
пусть берет силой...

Но жрица не бросилась в погоню. Даже не шевельнулась!
Только засмеялась тихонько, как смеются иногда над детьми
взрослые -- но от такого смеха Марине стало еще более жутко.
Борясь с паникой, она огляделась... и увидела, то чего не
заметила раньше: весь пол в просторном помещении был застлан
леопардовыми шкурами!

И теперь... Нет это не был обман зрения... Одна из шкур,
слегка пошевелилась, стряхивая соседние, ее шелковая плавность,
оживая, словно бы наливалась плотью, обретала прежнюю
стремительную силу. Вот уже расправились круглые уши,
встопорщились примятые усы, медленно начали подтягиваться к
телу распростертые лапы...

Заорав дурным голосом, Марина в один прыжок очутилась на
кровати. Жрица подхватила дрожащее тело, прижала к себе. От ее
горячих рук исходили покой и уверенность, пальцы, словно
уговаривая расслабиться, массировали судорожно напряженные
мышцы...

Марина сама не заметила, как оказалась лежащей лицом вниз
на коленях своей мучительницы -- и тут же поплатилась за это.
Удар, другой, третий... Марина взвизгнула, заизвивалась,
стараясь сдержаться и не вскочить.

Не выдержала, разумеется! Очутившись на полу, судорожно
огляделась: где зверь? Куда деваться?

Черное на желтом... Пятна плыли в глазах, или ожившие
леопарды подползали со всех сторон? Но древний природный
инстинкт уже подсказывал ей: все звери боятся огня! К камину,
как можно ближе -- в этом теперь спасение!..

...Присев возле закопченной решетки, Марина облегченно
вздохнула. Да, здесь она в безопасности! Уже не хотелось
думать, что будет потом -
- мгновения уютного тепла волшебно растяну в непредставимое прежде
счастье...

Но что-то знакомое показалось Марине в дыхании огня. А это
внезапное обжигающее прикосновение -- откуда? Всего лишь
случайная искра? Или...

Марина почувствовала, что силы оставляют ее. Жестокой
колдуньи больше не было на парчовом ложе, -- а огонь в камине,
неотвратимо принимая очертания гибкого женского тела,
протягивал сквозь решетку цепкие руки...

x x x

Мятную жвачку первой попробовала корова, случайно
набредшая на куст мяты.

...Боль то приходила, то уходила, смешиваясь со странными
запахами и звуками. Марина чувствовала, что ее куда-то несут,
укладывают на что-то мягкое, потом прикасаются чем-то холодным
к обожженному плечу, потом...

-- Где я? -- хотела она спросить, но за прошедшую вечность
язык отвык от разговоров. Пришлось несколько раз беззвучно
прорепетировать движение губ.

-- Она приходит в себя, -- послышался чей-то вроде бы
знакомый голос. -- Что я тебе говорила: потрясающая энергетика!

-- Спасибо, что ты не издевалась над ней дольше, чем это
было нужно! Впрочем, ты не любишь, когда тебя за это
благодарят...

Голос и интонации Хилима Марина узнала сразу. И вслед за
этим мгновенно вспомнила, все, что происходило с ней --
неравную борьбу в странной комнате без крыши, женщину в кожаных
доспехах, ожившие тигриные шкуры, огонь... Да, но... почему она
все это помнит?! Ведь речь шла о кристалле беспамятства! Весь
этот кошмар был затеян для того, чтобы помочь ей все забыть!
Так что же, обещания оказались обманом? И пережитые
издевательства пропали даром?

Марина застонала -- уже не от боли, от стыда! -- и с
усилием открыла глаза. Над ней склонялись два знакомых и столь
же ненавистных лица: Хилим и рыжая мучительница.

-- Что вам еще от меня надо? -- она хотела крикнуть,
хотела ударить их, но тело словно стало чужим.

Слегка отклонившись, рыжеволосая расхохоталась.

-- Ну ты только посмотри! Еще опомниться не успела, а уже
в драку лезет. -- Она живо повернулась к Хилиму, заговорила
быстро и напористо:
-- Нет, серьезно: какая изумительная энергетика! Для такой молодой и
такой бестолковой это просто потрясающе! Может, отдашь ее
мне? Ручаюсь, через год она освоит все обряды нижнего уровня...

Марина отрешенно подумала, что хорошо бы добраться до
окна... и прыгнуть вниз... потому что сил терпеть происходящее
просто не было!

Хилим понял:

-- Перестань! -- довольно резко одернул он свою шумную
собеседницу.
-- Ты ведешь себя неуместно. Да и вообще... зарядив кристалл
беспамятства, глупо оставаться в храме!

"Так я все-таки зарядила его?" -- мысленно спросила
Марина. Она привыкла уже, что в храме отвечают на ясные мысли,
а ворочать языком было лень.

-- Да, все нормально. Теперь в любой момент его можно
активизировать и направить на тебя. Понятно?

Марина кивнула. Что ж, похоже, ее не обманули! Но когда же
ее мучители собираются активизировать кристалл?

Хилим быстро переглянулся с рыжеволосой. Потом снова
повернулся к Марине, спросил очень серьезно:

-- Сосредоточься: чувствуешь где-нибудь боль?

Марина слегка покраснела: неприятная пародия на разговор с
врачом!

-- Я повторяю, -- повысил голос Хилим, -- сосредоточься:
чувствуешь где-нибудь боль?

Пришлось пошевелиться, прислушиваясь к ощущениям.
Кружилась голова, и ныло не переставая обожженное плечо.

-- Все нормально, -- сказала Марина вслух.

Хилим кивнул, как будто соглашаясь, потом помог ей
подняться и довел до кресла.

-- Садись! И внимательно просмотри...

Он протянул ей сумочку-кошелек. Внутри лежали какие-то
документы, деньги, и...

-- Что это??? -- со смесью испуга и любопытства
воскликнула Марина.

На дне сумочки обнаружился маленький неправильной формы
прозрачножелтый камень... очень странный на ощупь: какой-то
электрическихолодный!

-- Это и есть кристалл беспамятства, -- с какой-то
отрешенной скукой пояснил Хилим. -- Когда он заряжен, его лучше
не отдалять от владельца, а то мало ли как перекосится этот
грешный мир...

Марина покивала, рассеянно просматривая бумаги. Новая
записная книжка... Адресов совсем мало -- зато четко указаны не
только имена, но и степень близости (мама... подруга...
соседка... мама школьного товарища...) Похоже, Хилим все
предусмотрел! А это что? Надо же -"свободный" паспорт! Неужели
теперь можно не возвращаться домой, остаться в столице?! Ну,
хоть на том спасибо...

Среди немногочисленных бумаг оказалось также выпускное
свидетельство Школы Воздушных танцев -- "...окончила три полных
курса и проявила при примерном поведении..." Успехи, надо
сказать, неожиданные -- если бы Марина сдавала экзамены обычным
порядком, вряд ли бы ей удалось достичь такого!

О работе в храме -- ни слова. "Дыра в памяти" будет
закрыта вначале Школой... ну а потом? С июля по нынешний день?

-- Что, по-вашему, я делала до ноября? -- чужим голосом
спросила Марина.

Хилим пристально взглянул ей в глаза:

-- В августе ты гостила дома, -- настойчиво произнес он,
-- и очень страдала от того, что бывший жених предпочел другую.
Потом с облегчением уехала. Потом пешей туристкой
путешествовала по побережью. Иногда тебя приглашали прокатиться
на яхте или на лодке, и ты соглашалась. Несколько раз ради
любопытства бывала в храме...

Слова были навязчивы, как внушение. Марина поняла: Хилим
уже готовит ее к изменению памяти! Прямо сейчас, сию минуту...

-- Не-ет!!! Нет, пожалуйста, подождите!

Марина вскочила. Хилим раздраженно взглянул на нее, но
замолчал. Рыжеволосая с непонятным удовольствием усмехнулась:

-- Ну, убедился? Не так-то просто будет справиться с такой
энергией! Потеря памяти может оказаться ненадежной!

-- Проверю, -- коротко бросил Хилим.

Марина с тоской огляделась, ища даже не спасения --
отсрочки! Она очень боялась... но все же слышала, о чем снова
заспорили Хилим и рыжеволосая.

-- Ну, может все-таки отдашь девочку? Видишь, какие
эмоции...

Но Хилим был уже непреклонен:

-- К черту эмоции, энергетику и прочие фокусы! У девочки
ни малейшего понятия не только о дисциплине, но даже о простом
послушании!

Ответом был жутковато-выразительный смешок:

-- Уверяю тебя, в лабиринтах трудно быть непослушной!
Марина, скажи, сама-то ты хотела бы остаться?..

Как выбрать из двух зол меньшее, когда оба кажутся
бесконечными? И потеря памяти страшна, и оставаться в храме...
нет! Но хотя бы на несколько дней задержать неотвратимое...
Марина постаралась сосредоточится на одной спасительной мысли,
чувствуя всем напряжением души, как мысль эта становится
искренней:

-- Пожалуйста... Вы говорили, что Зару похоронят в
храме... Прошу вас, умоляю: позвольте мне попрощаться с ней!!!

Прежде чем Хилим отвернулся, она успела увидеть, какое
недовольство взметнулось в его взгляде! Что-то тихо сказала
рыжеволосая, Хилим покачал головой. Дальнейший диалог был
молчаливым -- только быстро очерченные в воздухе непонятные
символы... Наконец Хилим произнес:

-- Ну, что же, если так страстно этого желаешь... То, что
воспринимается завершенным, и в самом деле проще забыть!

x x x

Под горой паслось стадо бульдозавров.

Дико и странно -- фальшивые похороны... Спектакль для
людей, последнее выступление Зары -- в угоду поклонникам и
просто любопытным...

Люди странно относятся к смерти -- а чувства, заставляющие
их приходить на кладбища, лучше и не пытаться анализировать! И
как только мог храм согласиться на такое оскорбление памяти
своей лучшей танцовщицы?! Или людские предрассудки должны быть
удовлетворены любой ценой? Ведь люди всегда должны быть
хорошего мнения о Храме-на-Мысу...

...Марина то и дело взглядывала на Хилима, но его
отчужденное лицо было непроницаемо, как маска скорби.
Чувствовал ли он на самом деле хоть что-нибудь? Ведь для него
похороны Зары уже состоялись -- там, на пустынном острове
Каменного устья, в полном одиночестве...

Ударил порыв холодного ветра -- и, словно подчиняясь ему,
тяжелые ворота наконец распахнулись, и появился задрапированный
черным бархатом открытый фургон. Последний раз Зара пересекала
площадь перед храмом, ту самую, над которой столько раз
поднималась во время своих триумфальных танцев...

Толпа шевельнулась, расступилась, пропуская катафалк... и
вдруг совсем недалеко от себя Марина _увидела Игоря_!

Он выглядел каким-то болезненно повзрослевшим:
безмятежность юности ушла, не оставив взамен взрослой
уверенности. Это странное состояние воспринималось чем-то
нереальным, и Марина даже не удивилась, когда Игорь не узнал
ее.

-- Пойдем! -- тихо сказал Хилим.