Тильман Катарина. Грань желания

Марина не отреагировала. Тогда он аккуратно, но крепко,
ухватил ее за локоть, заставив двигаться вместе со всеми.
Марина покорно перебирала ногами и даже вернула на лицо
выражение печали -- но мысли ее были далеки от происходящего.

Что случилось с Игорем?! Они не виделись... меньше месяца,
две с половиной недели! Что же нужно сделать с человеком, чтобы
он за это время изменился _настолько_?! Может, с ним уже
провели эту кошмарную операцию, стирающую память? Но тогда что
бы он делал на похоронах?

Непрерывно следя за Игорем, Марина заметила, что его
конвоируют. Значит, это все-таки прежний Игорь! Все помнящий,
опасный для храма и... ждущий своей участи? Но какой?!

Марина отвернулась: процессия уже выходила на мощеную
камнем кладбищенскую аллею, приходилось смотреть под ноги.
Между булыжниками блестела вода, жухлые листья прилипали к
туфлям. Какое все-таки тоскливое место здесь! Не печальное и не
наводящее на размышление о вечности, а просто по-человечески
тоскливое...

На повороте аллеи катафалк остановился: дальше было не
проехать. Двое младших жрецов сняли гроб и на руках донесли до
помоста у могилы. Толпа снова всколыхнулась, потом успокоилась,
замерла. Кто-то начал что-то говорить странно неестественным
голосом... ну да, конечно, прощальное слово! Тут же Хилим
тихонько потянул Марину за руку, заставляя продвинуться вперед:
тренеру и компаньонке положено стоять рядом с гробом...

...Смотреть на Зару не хотелось: вымытое, выстуженное и
подкрашенное тело слишком напоминало муляж или копию. Душа
русалки осталась где-то между морем и воздухом... и ей было бы
совершенно непонятно, зачем вся эта траурная толпа собралась
_здесь_...

Замерзшие цветы пестрели на земле. Люди украдкой
переминались с ноги на ногу. А подчеркнуто скорбный голос
звенел назойливой мухой, не давая отвлечься:

-- ...навсегда запомним ее фантастические танцы. И как
воистину трагично уйти из жизни такой молодой...

"Узнай они, сколько Заре на самом деле лет, -- отрешенно
подумала Марина, -- глаза бы уронили от удивления..."

Но собравшиеся не знали, кто скрывался за образом
блестящей танцовщицы, и их слова, иногда искренние, иногда
натужно-вычурные, лишь бессмысленно уходили в пустоту. Марина
вспомнила разговор на острове и тут же представила себе
бесконечную трещину, в которую одно за другим проваливались
ненужные людские соболезнования...

...Наконец речи закончились, и Хилим, отпустив Марину,
шагнул вперед. Последнее прощание? Марина не собиралась
приближаться к гробу, но Игорь подошел. Неловко, преодолевая не
то испуг, не то естественную брезгливость, нагнулся, коснулся
губами лица Зары и что-то прошептал. С напряженным вниманием
Марина пыталась угадать неслышимое слово. "Прощай"? Нет,
длиннее... "Я люблю тебя"? Не то... И вдруг, машинально
повторив артикуляцию, Марина словно услышала: "Мы встретимся!"

"Мы встретимся..." Почему? Как они могут встретиться,
где?! Неужели... нет, не может быть! Ведь это значит, что его
убьют! И он сам это знает, и смирился, и ждет покорно своей
судьбы!..

"Нет! -- мысленно воскликнула Марина. -- Нет, нет, нет!!!"

На нее испуганно оглянулись: толчок безумной эманации
ощутили все, даже люди! Но сквозь чужие эмоции к Марине наконец
пробился взгляд Игоря -- и в его глазах было сразу все: и
внезапно вспыхнувшая надежда, и бесконечное доверие, и
стремительно возрастающая сила отчаянного сопротивления!

...Хилим дернулся к Марине, но она быстро скользнула в
сторону. Выигран был всего лишь миг -- но его хватило, чтобы
Игорь успел добежать до катафалка. Ну правильно, это же самая
обыкновенная машина!

Водителя не было -- он присоединился к церемонии -- но
ключ оставался в зажигании! Невероятный шанс! Взревел,
заводясь, мотор, и Марина бросилась к отъезжающей машине.
Рванувшийся вдогонку жрец поскользнулся на раздавленной розе.
Увернувшись от падающего тела, Марина в три прыжка настигла
катафалк, вскочила на подножку. Запечатлела мгновенным взглядом
недоуменные лица, дернула изо всех сил черную драпировку --
обрушились какие-то рейки, посыпались цветы, ленты... Машина
продолжала набирать скорость, рассыпая по мокрой аллее остатки
траурного убранства. Где-то что-то зацепилась, затрещало...
Марина дернула еще раз, и окончательно освободившийся от
нелепых приспособлений автомобиль рванулся вперед...

В конце аллеи Игорь на секунду затормозил, Марина
распахнула дверцу и плюхнулась на сиденье:

-- Теперь вперед! Только вперед, и молить всех богов об
удаче!..

...Главная аллея круто поворачивала, спускаясь к морю.
Закусив губу, Игорь крепко держал руль. Еще немного -- и они
свернут на дорогу, ведущую к материку. Но Марина уже понимала,
что бегство -- еще не спасение. Погони наверняка не будет -- но
что, если служители простонапросто позвонят в полицию? Тогда их
задержат на границе полуострова: ведь другой дороги тут нет!

Мелькнул указатель "Приморское шоссе, 2км". Вот-вот
покажется полицейский пост...

-- Останови! -- скомандовала Марина.

Игорь помедлил, но, ни о чем не спросив, съехал на обочину
и подогнал машину к самой кромке воды.

-- Еще дальше, за скалы! Чтобы с дороги не было видно...

Буксуя в песке, они проехали еще пару десятков метров.
Игорь оказался неожиданно ловким водителем, но раскисшее русло
впадающего в море ручья все же заставило его остановиться.

-- Вылезай! Приехали... -- с сакраментальной усмешкой
сказал он Марине. -- Ну и что ты теперь собираешь делать, скажи
пожалуйста?

Марина едва не высказала вслух мгновенно взметнувшееся
раздражение: что, уже выдохся? В двух шагах от спасения?! Но
сдержалась: не время для эмоций, лучше уж хиленькая напускная
бодрость, чем искренние, но опасные сомнения...

-- Давай-ка подумаем, -- отчетливо произнесла она, -- что
и где нам сейчас может угрожать?

Игорь отозвался немедленно и едва ли не с удовольствием:

-- Впереди -- полицейский заслон, позади -- погоня из
храма...

Марина подняла руку:

-- Ну, положим, погони не будет: на кладбище не было
других машин, а пока доберутся до храма... в общем, фора у нас
есть!

-- Все равно впереди заслон, -- мрачно произнес Игорь. --
Наши приметы известны...

-- Приметы можно изменить, -- резко оборвала Марина, давя
панику в зародыше. -- Именно этим мы сейчас и займемся!

Не долго думая, она сбросила привычную накидку: по этому
балахону всякий поймет, что она из храма! Потом подтянула подол
слишком длинной юбки, выдернула ленту из прически и
использовала вместо пояса. Кстати, распущенные волосы тоже
окажутся кстати!

-- Ну, что стоишь, как пень? -- бросила она Игорю. --
Раздевайся... Сними куртку, а свитер надень не поверх рубашки,
а вниз.

Игорь выполнил команду молча, лишь ежась на холодном
ветру. Ничего, потерпит! И без куртки обойдется -- ее Марина
собиралась надеть сама...

-- Теперь быстро к автобусной остановке!

К счастью, на материк из храма ходит рейсовый автобус.
Маршрут из одного мира в другой, как шутили иногда младшие
жрицы! И если в храме не догадаются, что беглецы могут бросить
машину...

x x x

"При-вратная судьба!" -- воскликнул апостол Петр.

...Расходы на новую одежду оказались неожиданно большими.
Или чем ближе к столице, тем цены выше? И сэкономить на
гостинице Игорь не позволил (хотя можно было, в принципе, взять
номер без удобств) и, когда они остались вдвоем, пояснил:

-- В вечерних новостях наверняка будет сюжет про похороны,
я бы хотел посмотреть...

Марина с досадой кивнула -- и как это ей самой не пришло в
голову?! Она вспомнила ошарашенные лица людей в толпе и
представила, как это все выглядело со стороны...

...Оказалось, впрочем, что все "выглядело" вполне
пристойно, даже лирично: "...на похоронах известной танцовщицы
произошел неожиданный инцидент -- молодая девушка, близкая
подруга погибшей, от горя впала в истерику, вскочила в
автомобиль..."

Не знай Марина, что произошло на самом деле, еще и
умилилась бы! Что за наглое вранье? Или безумием легче всего
объяснить любую неясность?.. Она вопросительно взглянула на
Игоря, но тот уставился в телевизор таким мрачным взглядом,
словно хотел загипнотизировать бесчувственный экран. Нет, это
невыносимо! Он теперь что, всегда будет выглядеть как вареный
слизняк?!

...Мелькнули кадры похорон, потом камера резко
развернулась показывая, как Марина рушит катафалк, как
автомобиль набирает скорость... И все?

"...машина была обнаружена на берегу моря, в двадцати
километрах от храма. Предполагают, что несчастная девушка
покончила жизнь самоубийством, бросившись в воду. Тело ее пока
не найдено..."

Понятно, что не найдено: тело в гостинице телевизор
смотрит! А про Игоря вообще ни слова, как будто его и не было,
да и кадры подобраны так, что его нигде не видно! А свидетели
как же -- или им тоже рот заткнули?

Что бы это значило? Похоже, храм решил не афишировать
побег! Но тогда... Марина снова почувствовала страх:
возможности храма она представляла слабо, хотя и прожила в нем
безвылазно полтора года. Но если один человек вслух объявляется
мертвым, а другого даже не упоминают...

-- Как ты думаешь, -- повернулась она к Игорю, -- это
хорошо или плохо?

Он поднял голову:

-- Когда умирали древние правители, их слуги тоже
приносились в жертву, -- в его голосе звучало какое-то
тоскливое злорадство. -- Так что мы с тобой уже трупы,
Мариночка! Можно было не страдать и не бегать так далеко...

Марина вскочила. Жуткие слова не напугали, а возмутили ее:

-- Что еще за мерзкие глупости?! Даже если... Пусть даже
нас поймают, все равно: ведь есть же кристаллы беспамятства!

-- Да, конечно... -- кивнул Игорь, поспешно соглашаясь.

-- Но неужели ты думаешь... -- упорствовала Марина.

Она не сразу поняла, зачем Игорь, проворно поднявшись с
дивана, запер дверь и прибавил звук у телевизора. А когда
поняла...

-- Что ты делаешь?!

Игорь приблизился к ней вплотную, тяжело дыша, норовя
схватить за руки...

-- Отстань!!! -- она метнулась было к двери, но не успела.
Игорь преградил ей дорогу и снова попытался схватить за руку,
промазал и вцепился в рукав.

-- Ну, иди же сюда! Чего ты боишься? -- хрипло,
срывающимся голосом заговорил он. -- Иди, мы ведь теперь
покойники, какие могут быть страхи?!

Его глаза были затуманены похотливым безумием, похоже, он
просто ничего не соображал!

Марина замерла, стараясь сохранять спокойное выражение на
лице. Какой-то древней и мудрой частью сознания она поняла: ни
в коем случае нельзя кричать или ударяться в панику, или каким
бы то ни было образом показывать свой испуг...

Она презрительно усмехнулась и резко крутанулась на месте,
высвобождая рукав. Это удалось... но во взгляде Игоря мелькнуло
что-то совсем уж неприятное. Ну, нет!

Холодея от ужаса, но двигаясь подчеркнуто небрежно, Марина
приблизилась к столу, повернулась к нему спиной, незаметно
взяла стакан с водой...

...Незадачливый агрессор жалобно вскрикнул: кусочек льда
угодил ему за шиворот. Пока он, невнятно ругаясь, прыгал и тряс
одежду, Марина уже открыла дверь...

Убежать от греха? Но остаться сейчас совсем одной...
Непонятно, что страшнее! Да и не может Игорь оказаться таким
животным, это просто стресс, усталость, переживания последних
кошмарных дней...

-- Ну что, опомнился? -- давя в себе остатки страха,
спросила Марина. Спросила отчетливо, жестко, даже насмешливо --
как надо!

Игорь поднял глаза. Наваждение исчезло, развеялось,
оставив лишь растерянность и стыд.

-- Прости меня, -- произнес он наконец. -- Прости,
затмение нашло... Хочешь, я уйду?

Как раз этого Марина не хотела! Она уже не опасалась
оставаться с Игорем в одной комнате: если одна дурь прошла,
следующая наступит не скоро!

...Больше они не разговаривали на эту тему -- и весь
остаток ночи делали вид, что ничего особенного не случилось. А
едва за окном посветлело, Игорь решительно поднялся с дивана.

-- Ты куда? -- Марина тоже не стала изображать, что спит.

-- На автобус. Домой, -- мрачно отозвался Игорь. -- И
провались оно все в тартарары и дальше!

Марина вздохнула. Домой! Как хорошо, когда есть место, о
котором можно так сказать! А ей-то что делать? Тоже вернуться?
После того, как почти год не подавала о себе вестей?

...Последнее письмо Марина отправила за неделю до истории
с амулетом
-- и мама, да и все в городе, уверены, что она по-прежнему работает в
камнерезных мастерских, счастлива и довольна жизнью... Так
можно ли теперь приползти, как побитому щенку?! Нет, про это
даже подумать было страшно...

В глубине души Марина ждала, что Игорь позовет ее -- но
тот молчал. Ну, конечно, мальчик живет с в родительском доме,
куда ему еще девицу притаскивать! Но черт возьми... неужели он
не понимает, что Марине просто некуда деваться?! Куда она может
пойти, где найдет работу? Ведь любая контора, где она предъявит
документы, в первую очередь свяжется со Школой танцев, и
тогда...

Но Игорь не понимал -- или не хотел понимать? -- этих
проблем. Он лишь смущенно попрощался и молча удалился, забыв
даже оставить адрес. А может быть, нарочно не оставил? Зачем
взваливать на себя лишние обязанности, когда можно просто
захлопнуть дверь за неприятными воспоминаниями?..

Марина разревелась от обиды, и как ни странно, поплакав,
почувствовал себя лучше. Ей снова нечего было терять... черт
возьми, какое привычное состояние! Вот только... Неужели такое
красивое бегство было напрасным? Неужели все, что ей остается
-- это вернуться в храм и сдаться на милость победителей?!

...Перебрав мысленно все варианты, Марина наконец пришла к
единственному решению, которое не выглядело абсолютным
поражением: обратилась к Карелу. Конечно, Карел -- это часть
храма, но именно у него в мастерских ей было уютнее всего... и
только от него Марина могла ожидать человеческого участия!

Она быстро написала письмо, все честно и подробно
рассказала, недрогнувшей рукой приписала свой адрес в
гостинице. Если Карел захочет помочь своей бывшей ученице, то
поможет, если же нет... Тогда пусть магистры сами за ней
приезжают: по доброй воле она в храм не вернется!

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *

Сосчитать по волосам одной головы.

Нигде человеку не бывает так одиноко, как в большом
городе... И видимо, чем больше город -- тем сильнее
одиночество! В маленьких городках человек всегда на виду, он
волей-неволей вынужден общаться с соседями, и даже когда эти
соседи раздражают до братоубийственных желаний, они все равно
остаются людьми, живыми и разными -- а не безликой толпой...

Не раз Марина задавалась вопросом: зачем Карел заставил ее
перебраться в столицу? Какие у него были резоны, почему он был
так категоричен?! Почему не позволил поселиться в каком-нибудь
тихом местечке у моря? Конечно, здорово, что он тогда помог,
но...

Столица пугала Марину своими размерами, шумом и безвкусным
смешением стилей. Здесь невозможно было ориентироваться по
памяти -- приходилось то и дело пользоваться картой или
справочником. Здесь никому до нее не было дела -- но откровенно
оценивающие взгляды то и дело заставляли вздрагивать. Здесь не
принято было ходить пешком -- зато многие старательно бегали по
утрам, бесстыдно тряся жирными задами...

И как прикажете жить среди такого безобразия? Потратив на
поиски почти неделю, Марина отыскала себе квартиру недалеко от
работы и на относительно тихой улочке. Цена, конечно,
несообразная -- но теперь она могла себе это позволить. А дом
прежде всего должен быть уютным!

...Но и дома Марина ощущала себя пленницей. Комнатка,
кухня и ванная
-- три с любовью обустроенных и до чертиков надоевших закутка. И
любимое развлечение: каждый вечер сидеть и смотреть на
обломки разноцветных камней, вертя в руках "энергорезец".
Мечтая, что могла бы вырезать, если бы... Если бы!

Отдавая инструмент, Карел сразу предупредил: вне храма
резец -- вещь одноразовая. "Так что как следует подумай, если
решишься использовать! На парочку статуэток его хватит, не
больше..."

Марина и не собиралась торопиться -- уж если вырезать, то
действительно что-то стоящее! Но кто может запретить вспоминать
и мечтать? В суете городской жизни камнерезные мастерские
вспоминалась, как земля обетованная! Три счастливых месяца... а
много ли их было, счастливых-то? И будут ли еще когда?

Впрочем, кого-кого, а Карела тут упрекнуть не в чем -- он
сделал для своей бывшей ученицы все, что мог. Не выказывал
сомнений, ни о чем ни расспрашивал -- просто взял и помог в
нужный момент. Мало того, сам приехал в гостиницу, где Марина,
ни жива ни мертва, дожидалась решения своей судьбы -- хотя ни
она сама, ни другие работники мастерских никогда прежде не
видели, чтобы Карел хоть раз покинул пределы храма!

...Разговор при встрече был сугубо деловым.

-- Магазин "Все для детей" знаешь? -- лаконично
поинтересовался Карел, и не дожидаясь ответа, объяснил. -- Им в
отдел игрушек нужен оформитель: из "леги" замки строить и
витрины обновлять раз в неделю. Справишься?

Марина слегка ошалела: ничего себе! Тут диплом художника
нужен... А бывший учитель продолжал, как будто самому себе:

-- Справишься, фантазия у тебя подходящая. Год-другой
поработаешь, а там сама разберешься, что тебе надо. Я обо всем
уже договорился, так что сегодня же выезжай, успеешь зайти к
ним до закрытия. Скажешь, что от меня. И не бойся, все будет
нормально!

Марина лишь головой покачала, но не посмела ослушаться.
Села на первый же автобус и отправилась в новую незнакомую
жизнь. И жизнь эта, как ни странно, оказалась вполне
приемлемой!

...Работа сразу увлекла Марину, неуверенность в своих
силах скоро сменилась подлинным интересом и стремлением к
совершенству. Нового оформителя оценили... а когда магазин
затеял ремонт к весне, Марина просто стала незаменимой
личностью!

Ремонт шел постепенно, отдел за отделом, и полностью
магазин не закрывался. А Марине удавалось -- как говорили,
уникальное умение! -придавать особую, почти соблазнительную
привлекательность временным, маскирующим беспорядок
композициям. Так что в дни ремонта в магазине даже прибавилось
покупателей!

Марина чувствовала себя прекрасно, была счастлива...
счастлива? Неожиданно для себя она поняла, что успешная работа
и уютное гнездышко
-- это еще не все. Ей было просто-напросто одиноко: одиночество в
большом городе, привычный парадокс! И если одиночество
жизни еще можно как-то исправить (в конце концов, Марина еще
совсем молодая и вполне симпатичная!), то с одиночеством
воспоминаний ничего нельзя было поделать. Разве расскажешь хоть
кому-то о пережитом в храме?! А единственный человек, которому
и рассказывать ничего не надо... эй, Игорь, где ты? как живешь,
приятель?

...Марина не мечтала о встрече с Игорем. Не потому, что он
обидел ее при расставании, и не потому даже, что такие поиски
(она ведь даже фамилии его не знала!) могли занять много
времени и оказаться весьма накладными, нет! Был иной запрет на
свидание...

О смысле этого запрета тоже рассказал Карел -- откровенно
и просто, словно о чем-то совсем обыденном:

-- Лим наложил проклятие на твое общение с этим парнем.
Стоит тебе и Игорю сблизиться -- и на вас свалятся всякие
несчастья... Так что держись подальше от воспоминаний, и все
будет хорошо!

Вот так-то. Абсолютно бесцеремонно и с обычной для храма
логикой! Неужели они не соображают, что "держаться подальше от
Игоря" и "держаться подальше от воспоминаний" -- все-таки не
одно и то же?!

x x x

Для проветривания открыть окна, форточки и кингстоны!


...Когда Марина задерживалась на работе допоздна, а это
случалось нередко, Максим провожал ее домой.

Максим работал в охране, и имел все, что необходимо в
жизни современному молодому человеку -- великолепные мышцы,
неплохой автомобиль и вполне терпимые манеры. К Марине он
испытывал необъяснимое почтение -- наверное, потому что она
никогда не приглашала его домой и решительно отказывалась
посещать дискотеки...

Марина быстро привыкла к "личной охране", хотя не
испытывала к Максиму даже простого любопытства -- парень был
понятен насквозь, не удивительно, если бы он тоже оказался
родом из Северной Провинции! Марина твердо знала, что скоро он
пригласит ее в театр, потом, повременив немного, предложит
поехать на выходные за город. Там Марине придется вести себя
особенно сдержанно, гася любые намеки на возможные вольности --
и тогда через день-другой последует предложение. И... что
дальше?

Марина отрепетированно принимала ухаживания, решительно не
понимая, хочет ли замуж... и то и дело ловила себя на том, что
сравнивает потенциального жениха с Роланом: а как тот бы повел
себя в той или иной ситуации? Неужели был бы таким же
непереносимо сдержанным? Неужели тоже не интересовался бы
всерьез проблемами близкого человека? Или будущая жена -- вовсе
не близкий человек, а всего лишь исполнительница определенной
роли, и именно хорошую исполнительницу (выглядеть как можно
невиннее, как можно надежнее!) Максим намерен сделать хозяйкой
дома?

А может, и Ролан хотел всего лишь обзавестись надежной
прислугой и верной любовницей в одном лице?! За определенную
плату -- любовь и заботу... Да, конечно, вслух такая продажа
называется по-другому -- но ведь суть-то от этого не меняется!
И неужели Ролан действительно стал бы таким???

Ну, тогда... Уж если вести речь о продаже, Максим,
пожалуй, сможет дороже заплатить за уютную любовь!

...На день рождения ("Что вам надо?! Я родилась в мае!" --
откуда цитата?..) она Максима не пригласила: все равно сам
придет с поздравлениями, успокоится отсутствием шумного веселья
и легко позволит себя выпроводить. Собирать на праздник
компании Марина, не чувствуя себя в столице достаточно
уверенно, пока избегала...

Впрочем, пусть даже для себя одной, но неплохо бы немного
постараться -- прибраться в квартире, приготовить что-нибудь
вкусное... Марина отпросилась с работы и привычной дорогой
отправилась домой. Но, едва свернув на знакомую чистенькую
улицу с двумя рядами акаций по сторонам, не поверила своим
глазам: у подъезда, держа в руке коробку с каким-то тортом и
нетерпеливо поглядывая на ее окна, торчал... Игорь, собственной
персоной!

Игорь оглянулся, увидел ее, радостно шагнул навстречу.
Марина ошалело остановилась. Вся бездна воспоминаний, которую
она так старательно загоняла подальше все это время, обрушилась
на нее -- и лишь где-то на краю сознания одиноко билась
тревожная мысль: нельзя, нельзя, нельзя!..

...Игорь улыбался до ушей, весело тараторил над ухом,
выкладывая все сразу -- о долгих поисках, о своей вине за
давние прегрешения, о храме... Было видно, что он слишком устал
бороться со страшными воспоминаниями в одиночку, и теперь рад
излить душу. Но Марина не слушала -- воспоминания,
всколыхнувшись на миг, снова померкли, оставив лишь одну
главную мысль: Игорь не должен здесь быть! Ни в коем случае!
Это плохо кончится для обоих, ведь Карел предупреждал о
проклятии!

Но что делать? Сказать "уходи"? Оскорбить, прогнать --
чтобы никогда уже больше не появлялся?..

-- Что ты здесь делаешь? -- бестактно спросила она. Игорь
так и застыл с одной ногой на ступеньке.

-- Да вот... С днем рождения поздравить хотел, и вообще...
-растерянно протянул он. -- Я твои витрины видел в магазине! --
выпалил он совсем уже не к месту, но очень искренне.

Марина смягчилась: против воли, но вполне в духе
тщеславия. Ей льстило, когда ее признавали художником!
Успокаиваясь, она подумала, что вряд ли проклятие сработает от
скромного поздравительного визита -а больше Игорю ничего не
будет позволено: никаких эмоций, воспоминаний или выяснения
отношений!

...Разумеется, прибраться она не успела -- ну и наплевать!
Кофе дома есть, шоколад тоже, замороженное мясо со специями она
еще вчера купила... Да еще коробка Игоря, в которой оказался не
торт, а очень симпатичные пирожные -- совсем неплохой праздник
получается!

Марина внесла в комнату нагруженный поднос, стряхнула с
журнального столика забытое рукоделие, толкнула Игорю кресло:

-- Садись!

Некоторое время Игорь молча ел и -- Марина это чувствовала
-- искал слова для непринужденной светской беседы. Не
получалось...

-- Я очень соскучился по тебе, Марина, -- вздохнул он
наконец, откладывая вилку. -- Понимаешь...

-- Понимаю, -- так же тихо отозвалась Марина. -- Но не
надо...

Разве можно забыть пережитое вместе?! Во всем мире они
лишь друг с другом могут быть вполне откровенны! Вот только вся
эта поэма доверия -
- как раз то, против чего предупреждал Карел...
Но как же объяснить это Игорю? Чтобы не обидеть -- но
чтобы
обязательно поверил...
Впрочем, Марина ничего не успела придумать: заверещал
дверной
звонок. Черт возьми, она и забыла, что Игорь -- не единственный, кто
захочет ее сегодня поздравить!

Первой мыслью было -- не открывать! Сейчас у Марины не
было решительно никакого желания видеться еще с кем-то. Но
Максим легко вычислит нужные окна, а быть пойманной на обмане
не хотелось...

Стараясь держаться непринужденно, Марина кивнула Игорю:
подожди, мол! -- и вышла в прихожую.

...Максим шагнул через порог -- и трудно сказать, что было
ярче: розы в букете или сияющая улыбка на лице! Но вот его
профессиональноцепкий взгляд подозрительно окинул прихожую...

-- Ты что, не одна?!