Тимофеева Лина. Заговор против Младших

   — Как я прекрасна, — прошептала она еле слышно, и на гладкой поверхности не осталось запотевшего облачка от дыхания правительницы. — Всё, что задумано, должно свершиться. Я не имею права ошибиться еще раз.

ГЛАВА 7

   Выехав из Верхата в сопровождении трех десятков воинов, Вепрь собирался достичь Нонга — приграничной крепости королевства Синих озер — примерно через три недели. Именно столько времени, по самым смелым прикидкам, нужно было, чтобы пробраться сквозь непроходимые леса, разделявшие империю и королевство. Впрочем, двадцать лет назад, лазая вместе с принцем Хельви по подземным лабиринтам башни Ронге, Вепрь прошел это расстояние чудесным образом за пару дней. Однако бывший алхин ни за какие блага не полез бы обратно в колдовскую твердыню мятежного Халлена Темного. Он готов был пожертвовать двумя неделями, чтобы добраться до Нонга живым. Во всяком случае, путь по лесу сулил в этом смысле больше надежды, чем дорога в подземелье.
   Получив от Хельви послание, в котором говорилось о грядущей войне, Вепрь огорчился, но не удивился. Он давно готовился к ней, собирал воинов и оружие. В самый день свадьбы великого канцлера и императрицы бывший алхин был отправлен наместником в Верхат именно с этой целью. Хельви поручил ему самое важное задание, которое не мог доверить на тот момент никому из придворных — создать в империи крепкую армию. Теперь, по прошествии почти десяти лет, Вепрь мог честно сказать, что выполнил порученное. Три новые крепости построены на востоке страны и полностью укомплектованы личным составом, оружием и снабжены провиантом. В одном только Верхате собрано около пяти тысяч солдат. Между всеми крепостями и заставами проложены новые широкие дороги. Это позволит в случае оборонительной войны легко маневрировать, относительно быстро перебрасывая значительные силы из одного места в другое.
   Да, север и восток укреплены на славу, размылял бывший алхин, покачиваясь в седле. А про юг этого не скажешь. Черные горы остаются по сей день практически необитаемы, гриффоны, которые охраняют предгорье, едва ли смогут противостоять хорошо организованному и вооруженному войску. Такому, например, которое может выдвинуть Город драконоборцев. Сведения о предательстве сванов, которые дошли до Вепря в самый последний момент, перед отъездом, сильно озадачили человека. Он знал, что, по плану великого канцлера, именно на сванов должна была лечь основная задача по обороне южных рубежей. Гриффоны, хоть и отличались невообразимой физической силой и выносливостью, были не слишком умны. Кроме того, странная вассальная зависимость, которая связывала их с жителями Города драконоборцев, не позволяла рассчитывать на то, что гриффоны окажут достойное сопротивление людям с Моря армагов, если они вдруг захотят напасть на империю. Правда, Хельви рассчитывал, что для обустройства на новом месте и организации добросовестного несения службы по охране границы сванам понадобится лет десять-пятнадцать.
   — Вообрази себе, — говорил он Вепрю во время их последней встречи, — через десять лет долина Хмурой реки окажется плотно заселена Младшими. Купеческие караваны свяжут между собой самые отдаленные районы страны. При помощи водяных мы очистим Хмурую от нечисти, и там будет водиться рыба. Сваны построят города и крепости, альвы возделают пашни. Каких-то десять лет, и ни один враг не прорвется к Горе девяти драконов со стороны Черных гор.
   — План прекрасен, но в нем есть один существенный недостаток, хороший мой, — усмехнулся в ответ на эти пылкие речи Вепрь.
   — И какой же? — воскликнул Хельви.
   — Он слишком зависит от фактора времени. А если тебя не будет полных десяти лет для того, чтобы закончить все эти преобразования?
   Великий канцлер насупился и не ответил на этот вопрос. Впрочем, теперь, когда выяснилось, что Вепрь словно в воду глядел, бывшего алхина совершенно не радовала собственная правота. Лучше бы он ошибся и война бы не начиналась. Времена были самые неподходящие — предательство сванов, нежелание водяных исполнить союзнические обязательства, наконец, объединение людей из Города драконоборцев с соплеменниками из королевства Синих озер. Странно, что они всё-таки спелись, размышлял Вепрь. Он лично посетил странный город на берегу Моря армагов во времена знаменательного похода за головой дракона и вынес оттуда самые неприятные впечатления. Начать с того, что спутники будущего великого канцлера едва не лишились головы, когда их выкинули на потеху толпе сражаться с самыми настоящими драконами. Но еще больше, чем драконы, Вепря насторожили жители города.
   Внешне они были похожи на людей и даже утверждали, что относятся к роду человеческому. Однако алхин, который успел повидать за свою скитальческую жизнь немало удивительного и странного, мог с полной уверенностью утверждать, что жители Города драконоборцев — названного так в империи по предложению Хельви именно в честь той схватки на турнире с драконами — были скорее магическим племенем. Много тысяч лет они прожили под проклятием, наложенным на них сильфами. Уже и сильфы исчезли с лица земли, а Город драконобоборцев на берегу Моря армагов лежал в развалинах, и только новоприбывшие люди, отомкнув запоры на воротах, могли пробудить в нем жизнь. Хельви и его спутникам удалось не только увидеть загадочных жителей но и снять проклятие. Вернее, снял его Хельви, но об этом поступке великий канцлер не вспоминал ни разу с момента возвращения в империю
   Лишив жителей Города драконоборцев проклятого бессмертия, Хельви, по идее, должен был стать лучшим другом возвращенных к нормальной жизни людей, но такого не произошло. Этого Вепрь тоже понять не мог. Как и сваны, освобожденные принцем от действия проклятия, драконоборцы не умели помнить добро. Двуличные и корыстолюбивые, они всегда говорили намеками, но крепко держались собственных интересов. Шла ли речь о квотах на отлов драконов или о строительстве крепостей в предгорье, люди из Города драконоборцев всегда торговались с властями Горы девяти драконов до последнего. Вепрь несколько раз даже отчитывал великого канцлера за то, что тот проявляет излишнее мягкосердие по отношению к союзникам.
   Неблагодарные, подлые твари, думал Вепрь о них. Их объединение с королевством Синих озер не принесет последнему счастья. Они не преминут предать подданных короля Омаса так же хладнокровно, как и Младших. В задачи Вепря, которые поставил перед ним великий канцлер, в том числе входили попытка раскрыть глаза монарху на истинную суть жителей Города драконоборцев и затяжка на предельный срок выступления вражеской армии. Кажется, в глубине души Хельви вообще надеялся решить спорные вопросы миром. Поручение съездить в королевство Синих озер с посольством было не из разряда легких. Однако и Хельви, и Вепрь прекрасно понимали, что бывшие сограждане не станут разговаривать с Младшими, будь то альвы, глифы или водяные. В качестве переговорщика они захотят видеть только человека. Сам великий канцлер не мог позволить себе отправиться с посольством во враждебное государство, чтобы попытаться отодвинуть войну, поэтому он поручил это деликатное дело своему ближайшему другу.
   Впрочем, в письме, которое принесла наместнику Верхата из Горы девяти драконов чудесная птица Фа, говорилось, что задание крайне трудное и может стоить переговорщику жизни, а потому Вепрь может отказаться от его выполнения. Бывший алхин только усмехнулся, вчитываясь в эти строки. Десять лет жизни в Западном крае навсегда породнили его с империей. Надвигавшаяся война была и его войной. Кроме того, Вепрь лучше чем кто бы то ни было представлял себе, насколько важно оттянуть начало схватки, и любая жертва не казалась ему слишком большой для достижения этой цели. Именно поэтому он выехал в путь в тот же день, когда было получено послание.
   Сложность задания, как полагал Вепрь, состояла в том, что король Омас может вообще отказаться вести переговоры с бывшим алхином. Профессия, которой когда-то занимался нынешний наместник Западного края империи Младших, справедливо считалась незаконной. Кроме того, если жители Города драконоборцев захотят опорочить посла в глазах правителя Ойгена, они смогут представить довольно любопытные сведения о личной жизни Вепря. К сожалению, для этого им даже не придется посылать в Верхат специально обученных шпионов — сплетни о супруге наместника обсуждались буквально на каждом углу.
   Конечно, в личной жизни альвов тоже не всё всегда складывалось счастливо. Хотя женщины в империи пользовались гораздо более широкими правами, чем в королевстве, и браки по принуждению были редки, тут и там случалось, что супруги жили совсем не в любви, едва терпели друг друга. Однако чувство долга, как правило, побеждало взаимную холодность. Тем не менее даже самому разнесчастному в браке Младшему не пришло бы в голову связать свою жизнь с лесной нечистью, предпочтя ее нормальной женщине из своего рода. История о том, что наместник Верхата открыто сожительствует с гарпией, да еще и наживает с ней детей, сперва потрясла альвов, потом возмутила, но затем потеряла новизну и превратилась в избитый анекдот. Странные вкусы Вепря списали на испорченность, присущую всем людям. А совсем не платонический интерес к человеку гарпии называли последней шуткой ушедших богов.
   Честно говоря, выбор Вепря озадачил даже великого канцлера, хотя тот был женат на императрице Сури, которая, по строгому рассуждению, тоже не была человеком. Однако альвы, хоть и являлись магическим племенем, походили на людей хотя бы внешне, только были более тонкокостными и хрупкими. Различия же между человеком и гарпией сразу бросались в глаза — у избранницы наместника Верхата были большие кошачьи глаза лимонного цвета, из-под верхней губы могли вылезти самые настоящие клыки, а любимым времяпрепровождением Наины было левитирование вокруг замковой башни Верхата. Тем не менее странный союз существовал почти десять лет. Вепрь не собирался отчитываться о нем даже перед лучшим другом Хельви. А уж у Наины и подавно нельзя было вытянуть словечка об отношениях с бывшим алхином. Возможно, лучшим подтверждением серьезности их союза служили трое детишек, рыжих и курносых, как их папаша, которые пугали нянек и воспитателей умением взлетать из своих кроваток к потолку детской.
   Я не только бывший алхин, я еще и связан накрепко с нечистью, усмехнулся Вепрь. Что, если до короля Синих озер дойдут эти сведения? Скорее всего, в этом случае послу не сносить головы. Узнав о решении мужа следовать в Нонг, Наина заявила, что едет вместе с ним. Но бывший алхин только плечами пожал. Прощание в замке наместника в Верхате вышло какое-то скомканное.
   — Если хоть один волос упадет у тебя с головы, если они посмеют тронуть тебя хотя бы пальцем, — монотонно говорила гарпия, встряхивая золотистой гривой волос, — клянусь, я камня на камне не оставлю от этого королевства. Почему ты решил ехать туда? Подумай о детях. Я не понимаю. Принц же предложил тебе выбирать. Ты уже не мальчик, Вепрь, чтобы срываться с места по первому свистку.
   — Помолчи, Наина, — нахмурился правитель Верхата. — Я действительно уже не мальчик, и голова моя почти седа. Мое стремление ехать в Ойген связно, в первую очередь, с тем, что я думаю о наших детях. Если война начнется, враги будут рваться сюда. Я обязан сделать всё, чтобы задержать этот поток хотя бы на день, на неделю. Тебе всё равно придется покинуть Верхат. Императрица Сури даст вам убежище. Отправляйтесь в Гору девяти драконов. берегите друг друга. Я постараюсь вернуться живым, Наина.
   — Я сильно очеловечилась, живя с тобой, — устало и глухо произнесла гарпия. — Я говорю и веду себя как женщины с рыночной площади. Наверное, это была моя ошибка — жизнь с тобой. Я потеряла гордость и чувство независимости.
   — Родная моя, не может быть, чтобы ты не приобрела что-либо взамен, — негромко ответил Вепрь, нежно привлекая Наину к себе.
   Гарпия уткнулась лицом в грудь человека и замерла. Больше они не сказали друг другу ни слова до самого отъезда. Вепрь не сомневался, что императрица сдержит слово и предоставит Наине и их детям лучшие покои во дворце в Горе девяти драконов. Он старался не думать сейчас о семье, потому что эти мысли делали его помимо собственной воли ранимым и мягким. Для переговоров в Ойгене следовало стать железным. Проклятые годы, думал Вепрь, я должен выдержать это испытание, а спина ломит, и ноги болят, и больше всего хочется к теплому камельку, рядом с Наиной и детьми, и чтобы было тихо, и никаких войн на горизонте. Он сам усмехнулся этим малодушным мыслям и слегка пришпорил лошадь. Животное недовольно заржало. Тоже не охота тебе ломиться через проклятую чащу, сочувственно подумал бывший алхин. Но выбора-то нет, хороший мой.
   — Правитель, — приблизился к Вепрю десятник Комр, — впереди резкий спуск, кажется, это глубокий овраг. Придется спешиться. Даже не знаю, смогут ли кони пройти там. Может, придется оставить их тут.
   — Обойти овраг нельзя? — недовольно спросил бывший алхин. — Может, он тут заканчивается совсем рядом?
   — Очень густой лес, — виновато ответил альв. — Мы можем попробовать послать вперед разведчика, но в этом случае нам придется остановиться на пару часов. Наш картограф успел бы набросать несколько планов местности.
   — Пусть будет так, — подумав, согласился Вепрь. — Разбиваем лагерь. Вели ребятам развести костер. Двоих в караул, двоих на разведку. Скажи, чтобы были внимательны — здесь водится полно нечисти, в том числе и дикие. Комр, ты ничего не чувствуешь?
   — Нет, — Младший удивленно повел носом. — Пахнет травой и прелой листвой.
   — А я чувствую большие неприятности, — пробормотал себе под нос бывший алхин, спрыгивая на землю и отдавая поводья Комру
   Он огляделся по сторонам. Младший был прав — лес был настолько густой, что в нескольких шагах ничего нельзя было разглядеть. Огромные кроны деревьев над головами путников практически полностью закрывали солнце, поэтому в чаще царил полумрак. Вепрь нахмурился при мысли, что неожиданный враг может притаиться за каждым кустом. Ощущение близкой опасности не проходило, и бывший алхин не пытался бороться с ним — сколько раз оно спасало ему жизнь. Он встал, прислонившись спиной к широкому зеленоватому стволу дерева, и наблюдал, как его воины ногами приминают траву и привязывают к деревьям лошадок. Видимо, придется их бросить тут в любом случае, решил Вепрь. Даже если поблизости найдется пологий спуск в овраг, они не смогут пройти между деревьями, которые растут слишком часто. Лес Ашух, который, по представлению человека, должен был перейти в Тихий лес на границе с королевством Синих озер, был и в самом деле практически непроходимым.
   — Правитель, дозорные отправлены, — отрапортовал Комр. — Костровой просит выделить ему пару помощников, чтобы собрать дрова.
   — Собирать дрова не надо, — покачал головой Вепрь. — Пусть срубят дерево. Не стоит лишний раз отходить от лагеря. Ты проверил гнезда вестал? Не хотелось бы, чтобы они внезапно свалились нам на головы.
   — Всё чисто, правитель, я проверил. Ждем дозорных, да помогут нам ушедшие боги.
   Вепрь кивнул альву и прикрыл глаза. Он пытался уловить малейшее движение в чаще. Годами натренированное ухо послушно оставило без внимания хруст веток под ногами Младших, вздохи и фырканье лошадей и стук топора по дереву. И тогда Вепрь услышал его — еле слышный щелчок, который издает гнилая ветка под ногой тяжелого, но осторожного противника. Звон мечей, которые бывший алхин выхватил из-за пояса, заставил воинов обернуться и схватиться за оружие. Но было поздно — крупное мускулистое тело метнулось из зарослей прямо на Вепря. Противник прижал его к дереву так, что стальной доспех, прикрывавший грудь бывшего алхина, заскрипел. Оба лезвия с чавканьем вошли в обнаженное тело дикого, но натиск не ослаб. Вепрь почувствовал, что задыхается. Словно издалека услыхал он крики воинов и голос Комра, и свет померк в глазах бывшего алхина.
   Пришел в себя Вепрь, лежа на траве. Под головой у него находился аккуратно сложенный плащ. Доспех был снят и валялся возле дерева. Человек невольно поразился — металлические пластины были разорваны на куски. Верный Комр бинтовал ему грудь ташимом. Эта магическая ткань использовалась в империи как лечебное средство. Повязки из ташима давили на рану, не доводили ее до гниения и способствовали скорейшему заживлению. Доспеха жалко, стискивая зубы, думал Вепрь, как же без доспеха ехать через Тихий лес?
   — Ты пришел в себя? — Альв озабоченно посмотрел в лицо бывшему алхину. — Ну и монстр! Он продолжал сжимать тебя даже после того, как мы отрубили ему голову. Я уже решил, что вы навсегда останетесь стоять вдвоем возле дерева.
   — Это дикий, — хрипло сказал Вепрь. — У него два сердца, пока оба не будут пронзены, он стоит на гогах. Дозорные вернулись?
   — Еще нет. Но мы ждем их с минуты на минуту. Поднести тебя ближе к костру?
   — Сам дойду. — Вепрь сжал зубы и в три приема поднялся с земли.
   Он невольно взглянул в ту сторону, где валялся труп врага. Альвы не стали перетаскивать его подальше от лагеря, здраво рассудив, что они всё равно покинут это место через пару часов, а копать яму для столь огромного тела — тяжелый и неблагодарный труд. Мертвого дикого сожрут весталы или дикие животные. Он недолго будет портить своим видом глухую чащу.
   — Странно, что лошади совсем не волновались, когда он подходил, — протянул Комр. — Обычно они реагируют на лесную нечисть.
   — Дикие — не совсем нечисть, — мрачно ответил Вепрь. — По легенде, которая существует в королевстве Синих озер, когда-то они были людьми, однако после войн Наследников, во время которых могущественные маги использовали самое страшное волшебство, чтобы остановить братоубийство, лишились разума и ушли жить в леса, подобно диким зверям. Животные не боятся их и относятся к ним как к равным. Дикие охотятся на всё живое, но оружие их примитивно — палки и камни. Они прекрасно бегают и очень сильны физически. Смотри сам, что он сделал с моим доспехом. А ведь он рвал его голыми руками.
   — Пожалуй, он бы и гриффона поломал, — предположил Комр. — Если поблизости бродит еще несколько таких чудищ, то как бы не пришлось нам ждать дозорных до ночи. Что скажешь, правитель?
   — Не думаю, что поблизости есть еще дикие, — пожевал губами Вепрь. — Запомни, хороший мой, дикие живут не стаей, охотятся поодиночке и ревностно следят за границами своих охотничьих угодий. Соперники рискнут переступить их не раньше, чем поймут, что хозяин мертв. У нас есть время. Лично я бы не опасался сейчас диких. Но быть настороже нам не повредит. Лес кишит нечистью. Если разведчики не вернутся через час, мы оставим лошадей и будем спускаться вниз в овраг.
   — Пусть будет так, правитель. — Комр слегка поклонился и, опасливо оглядываясь, отошел к костру.
   Вепрь попробовал потянуться и поморщился. Впрочем, ему доводилось переносить и более сильную боль, так что плакать из-за своих увечий он не собирался. Он достал флягу с водой и прислушался к звукам вечернего леса, но не смог уловить в них ничего подозрительного. Это, конечно, ничего не значило. Протины, к примеру, могли передвигаться совсем бесшумно, а весталы очень тихо лавировали между деревьями, словно огромные летучие мыши. Нечисть могла подкрасться незаметно к самому лагерю и напасть внезапно. Надеюсь, что разведчики вернутся живыми, подумал бывший алхин, делая несколько мелких, скупых глотков из фляги.
   Легкое свечение в листве неожиданно привлекло внимание. В первое мгновение Вепрь напрягся, ребра тут же прострелила боль, однако огоньки не были похожи на глаза зверя или нечисти. Слишком уж они были крупные и какие-то переливчатые. Бывший алхин рассердился — какого дракона делают караульные, которые должны отслеживать принижение к лагерю посторонних существ! Ладно, дикого они по неопытности пропустили, но светящиеся огни должны были привлечь их внимание. Словно на болоте, мрачно решил Вепрь, разглядывая удивительный танец света. Может, они как раз и находятся на краю обширного болота? Точной карты местности на границе королевства Синих озер и империи Младших не существовало, и двигаться приходилось скорее интуитивно, ориентируясь только на стороны света. Поэтому-то Вепрь и настоял на том, чтобы взять в отряд рисовальщика, которому поручено было тщательно зарисовывать те места, по которым шли воины. Рогрова тварь, сейчас я пошлю этих лодырей в кусты, пусть шарят там до тех пор, пока не определят, кто это там светится, твердо решил бывший алхин и готов был выполнить свою угрозу, если бы огоньки не изменили поведение.
   Они соединились в довольно крупный светящийся шар и направились прямо к тому месту, где стоял Вепрь. Человек на всякий случай нащупал рукоятку длинного кинжала, но шар совершенно не испугался этого движения и приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. Тут уже Вепрь отпустил рукоятку и даже открыл рот от удивления. Во время своих прежних и полных опасностей походов ему ни разу не приходилось сталкиваться с живыми сильвестрами, а тут перед ним появились сразу пять волшебных мотыльков.
   Сильвестры, без сомнения, были самыми мелкими по размеру Младшими. По легенде, они умели заговаривать воду, превращая ее в камень. Из воды вернее, из росы они строили себе дома. Кроме того лесные звери негласно подчинялись слову сильвестра, и кроха мог путешествовать, оседлав белку или синицу. Сильвестры пропали из королевства Синих озер задолго до того, как разразилась Последняя война Наследников. Они любили покой и тишину девственного леса, и соседство с людьми было им неприятно. В королевстве считалось, что сильвестры охраняют древние клады, и некоторые авантюристы могли месяцами преследовать по лесам какого-нибудь малыша, требуя от него показать место, где спрятано сокровище. Имела ли эта легенда какую-то реальную основу, Вепрь не знал, но ему было доподлинно известно, что ни один сильвестр еще ни одному человеку не указал на такое место. По крайней мере слухов об этом не было.
   Пять малышей, висевших прямо перед ним в воздухе, держали в ручках небольшие фонарики на длинных былинках. Свет от них и заметил Вепрь в кустах. Одеты сильвестры были совсем как люди. Даже крохотные узорчатые сапожки обтягивали их ножки, не говоря уже о долгополых кафтанах и смешных колпачках. Ростом каждый из малышей был не больше человеческого мизинца. Живые игрушки, решил Вепрь. Вот бы дети порадовались, если бы он принес им такое чудо из леса.
   — Здравствовать, человече, — пропищал один из Сильвестров. — Искать золото? Мой предложить честный обмен.
   — Что еще за обмен? — удивился Вепрь и предложению, и самому факту, что сильвестр умеет довольно сносно говорить на языке людей.
   — Золото в обмен на сердце, — запищал малютка. — Другой обмен нельзя. Твой сердце я предложить много-много золота. Всем хватить — вино, одежды, оружие. Ничего не делать до смерти. Хороший обмен, человече.
   — Мне мое сердце дорого как память о бесцельно проведенной юности, — усмехнулся Вепрь, незаметно ища глазами своих спутников. — Надеюсь, ты и твои дружки не попытаетесь отнять его у меня силой?
   Малютки отвернулись от Вепря и что-то запищали, словно обсуждая совершенно серьезно возможность напасть на человека и силой вырвать у него сердце. Бывший алхин обеспокоенно посмотрел в сторону костра. Альвы, сидевшие вокруг него, молча смотрели в костер. Не иначе как колдовство, тоскливо подумал Вепрь. Проклятые мотыльки зачаровали моих воинов. Неужели и впрямь придется драться? Он перевел взгляд на сильвестров, которые прекратили совещание и разлетелись в стороны.
   — Нет, силой нет, — пропищал собеседник алхина, и в его голоске явно слышалось сожаление. — Силой нет, сердце только отдавать. Ты отдать, а мы — взять. Обмен. Золото. Хороший товар.
   — Видишь ли, хороший мой, — вкрадчиво начал Вепрь, — я бы, может, и обменял сердце на золото, тем более — на много-много золота. Но оно мне не принадлежит. Как ни глупо это звучит, но есть одна женщина, и я давным-давно подарил свое сердце ей. Думаю, она не согласится с ним расстаться. В любом случае, спросить мы у нее не сможем, потому что она находится очень далеко отсюда.
   Сильвестры, внимательно выслушав это попахивавшее безумием объяснение, снова стали совещаться, а Вепрь замер, вновь прислушиваясь к ночным звукам. Он не сомневался, что Младшие, отдыхавшие у костра, были заколдованы, но понимал, что снять с них чары может только тот, кто их навел. Значит с сильвестрами нужно постараться договориться по-хорошему. Конечно, он не воспринимал всерьез этих козявок, но кто знает, может, у них есть могущественный защитник. Как свистнет сейчас этот маленький любитель человеческих сердец, да как вылезет из-за кустов медведь — Вепрь поморщился представив себе эту сцену.
   — Подарок брать нельзя, человече, — вздохнул назойливый малыш, подлетая почти к самому носу Вепря. — Твой женщина очень счастливый, он делать хороший обмен. Получить много-много золота, если прийти к нам и обменять твой сердце.
   — Может, ты купишь у меня еще что-нибудь? — цокнул языком Вепрь. — Печенку там какую-нибудь или селезенку? За много-много золота я бы мог решиться… Кстати, много-много — это примерно сколько? Полные карманы ваших курточек?