Страница:
Возмутившийся таким оскорбительным предположением сильвестр открыл рот, чтобы ответить наглому человеку, и потерял на миг бдительность. Вепрь стремительно взмахнул рукой и поймал малыша в горсть, словно зазевавшуюся муху. Сильвестры дружно охнули от ужаса. Кроха бился в кулаке, но выбраться наружу не мог. Человек на всякий случай помахал рукой, чтобы утихомирить пленника.
— Похоже, ваш товарищ теперь у меня в руках, — почти весело сказал он оставшейся четверке. — Не люблю бессовестных торгашей. Между нами, мальчиками, говоря, человеческое сердце стоит куда дороже, чем много-много золота. Предупреждаю, что, если из-за кустов сейчас выпрыгнет волк или дикий, я первым делом раздавлю маленького нахала. Так что давайте без глупостей. Что за заклятие наложено на моих спутников? Я не сомневаюсь, что это ваша работа. Немедленно снимите его, иначе я раздавлю козявку!
Сильвестры с писком ринулись друг к другу, и между ними началась самая безобразная драка. Крохи таскали друг дружку за грудки, рвали за волосы и пытались попасть в нос товарищу. Вепрь немного растерялся, но быстро пришел в себя. Очевидно, что мнения по поводу того, стоит ли идти на поводу у человека или, напротив, не обращать внимания на его требование, разделились. Он терпеливо ждал пару минут, а затем дунул на разбушевавшихся малюток, которые разлетелись в разные стороны. Наконец, один самый смелый сильвестр подлетел к Вепрю. Пленник в кулаке бывшего алхина вел себя смирно и больше не скандалил.
— Отпустить нашего, — запищал малыш, прыгая прямо перед носом у человека. — Мы отпускать тебя и твоих спутников. Никакой обмен. Это ошибка. Мы не хотеть, мы исполнять поручение. Он случайно сказать про обмен.
— Значит, вы действовали по чьей-то указке? Любопытно. А любитель человеческих сердец решил на свой страх и риск еще и сделку провернуть? Забавно. В чем же заключалось ваше задание? Заманить нас в болото? Сбросить в овраг? Натравить всех окрестных диких?
— Нет, — торопливо ответил сильвестр. — Лесная дева приказать нам встретить тебя.
— Какая еще лесная дева? Говори быстрее, твоему товарищу нужен воздух.
Отлетевшие от дуновения Вепря сильвестры снова собрались вместе, но драться не стали. Они беспокойно кружили вокруг человека, пищали и разбивали маленькими ручками. Видимо, судьба товарища, зажатого в кулаке бывшего алхина, волновала их не на шутку. Однако человек принял решение не отпускать коварного малыша до тех пор, пока он не выяснит всей правды. Присутствие в стане врагов какой-то загадочной лесной девы не сильно радовало Вепря. Она-то что против нас замыслила, мрачно спрашивал он себя. Не идет ли речь о правительнице Города драконоборцев? Впрочем, ее трудно было назвать именно лесной девой — никаких лесов на побережье Моря армагов, где стоял город, не росло. Значит, это какая-то другая волшебница?
— Лесная дева Ашух, божественно-прекрасная хозяйка этих мест, — неожиданно спокойно и складно ответил сильвестр, словно само имя его госпожи, произнесенное вслух, должно было приструнить этого огромного и опасного верзилу. — Она посылать нас говорить с тобой.
— Говорить или убить меня и моих воинов? — переспросил Вепрь, помахивая кулаком с плененным малышом.
— Отпустить нашего, он умереть без воздуха в темноте, — жалостно попросил сильвестр. — Мы больше не колдовать. Никакой обмен. Только выполнять приказ лесной девы, только говорить.
— Ладно, пусть летит восвояси, — сказал Вепрь, разжимая кулак. — Помни о нашем уговоре, козявка.
Изрядно помятый и взъерошенный сильвестр не смог сразу слететь с ладони человека. Он тяжело уселся на пальцы Вепря, но подскочившие товарищи подхватили его под руки и помогли подняться в воздух. Вся группа тяжело приземлилась на ветку в нескольких шагах от Вепря. Сильвестры поглаживали больного приятеля по ручкам и ножкам и, наверное, лечили его на свой лад, удивительным образом не выпуская из рук былинки с огоньками. Фонарик, который был в руках у пленника, потух, но козявки подсуетились и смогли снова зажечь его от своих светильников. Былинку с огоньком дали спасенному малышу в ручки, и тот сразу выпрямился и повеселел.
— Так что велела передать мне и моим спутникам лесная дева Ашух? Кстати, это в ее усыпальнице нам с Хельви довелось когда-то встретить сванов? Жаль, что саму хозяйку мы там не застали. Нам, правда, сказали, что она умерла.
— Не кощунствовать, — строго перебил Вепря сильвестр. — Лесная дева жить всегда и будет жить, когда люди уйти отсюда совсем.
— Ну, извини, хороший мой, не хотел обидеть. Гм, как это уйти совсем? Это шутка такая сильвестровая?
— Лесная дева хотеть, чтобы ты вернулся в Верхат. Не сейчас, а потом, когда ты встретиться с королем. Она говорить, что ты хороший правитель для этих мест. Ты не убивать лес, не убивать деревья. До тебя правители плохие. Ты хороший.
— Спасибо на добром слове. Я и сам надеюсь вернуться домой после того, как выполню поручение. Ваша лесная дева очень хорошо проинформирована о делах в империи. Думаю, о том, с какой целью я иду в Нонг, знают буквально несколько Младших, и Ашух каким-то образом оказалась в их числе, — задумчиво проговорил бывший алхин.
— Лесная дева отдать тебе одну вещь. Она говорить, это твоя вещь, ты терять ее давно, но она выручать тебя в королевстве.
— И где же эта загадочная вещь, — как можно более равнодушно спросил Вепрь, и тут маленький человечек бережно достал из-за пазухи какой-то сверток и развернул его. Из свертка вылетела маленькая сверкающая игла. Она упала в лесную траву и начала расти. Через несколько секунд перед Вепрем раскачивался клинок. Лицо бывшего алхина смертельно побледнело.
— Это же Меч королей, — только и сумел вымолвить он, не в силах отвести взгляда от когда-то утраченного оружия.
ГЛАВА 8
— Похоже, ваш товарищ теперь у меня в руках, — почти весело сказал он оставшейся четверке. — Не люблю бессовестных торгашей. Между нами, мальчиками, говоря, человеческое сердце стоит куда дороже, чем много-много золота. Предупреждаю, что, если из-за кустов сейчас выпрыгнет волк или дикий, я первым делом раздавлю маленького нахала. Так что давайте без глупостей. Что за заклятие наложено на моих спутников? Я не сомневаюсь, что это ваша работа. Немедленно снимите его, иначе я раздавлю козявку!
Сильвестры с писком ринулись друг к другу, и между ними началась самая безобразная драка. Крохи таскали друг дружку за грудки, рвали за волосы и пытались попасть в нос товарищу. Вепрь немного растерялся, но быстро пришел в себя. Очевидно, что мнения по поводу того, стоит ли идти на поводу у человека или, напротив, не обращать внимания на его требование, разделились. Он терпеливо ждал пару минут, а затем дунул на разбушевавшихся малюток, которые разлетелись в разные стороны. Наконец, один самый смелый сильвестр подлетел к Вепрю. Пленник в кулаке бывшего алхина вел себя смирно и больше не скандалил.
— Отпустить нашего, — запищал малыш, прыгая прямо перед носом у человека. — Мы отпускать тебя и твоих спутников. Никакой обмен. Это ошибка. Мы не хотеть, мы исполнять поручение. Он случайно сказать про обмен.
— Значит, вы действовали по чьей-то указке? Любопытно. А любитель человеческих сердец решил на свой страх и риск еще и сделку провернуть? Забавно. В чем же заключалось ваше задание? Заманить нас в болото? Сбросить в овраг? Натравить всех окрестных диких?
— Нет, — торопливо ответил сильвестр. — Лесная дева приказать нам встретить тебя.
— Какая еще лесная дева? Говори быстрее, твоему товарищу нужен воздух.
Отлетевшие от дуновения Вепря сильвестры снова собрались вместе, но драться не стали. Они беспокойно кружили вокруг человека, пищали и разбивали маленькими ручками. Видимо, судьба товарища, зажатого в кулаке бывшего алхина, волновала их не на шутку. Однако человек принял решение не отпускать коварного малыша до тех пор, пока он не выяснит всей правды. Присутствие в стане врагов какой-то загадочной лесной девы не сильно радовало Вепря. Она-то что против нас замыслила, мрачно спрашивал он себя. Не идет ли речь о правительнице Города драконоборцев? Впрочем, ее трудно было назвать именно лесной девой — никаких лесов на побережье Моря армагов, где стоял город, не росло. Значит, это какая-то другая волшебница?
— Лесная дева Ашух, божественно-прекрасная хозяйка этих мест, — неожиданно спокойно и складно ответил сильвестр, словно само имя его госпожи, произнесенное вслух, должно было приструнить этого огромного и опасного верзилу. — Она посылать нас говорить с тобой.
— Говорить или убить меня и моих воинов? — переспросил Вепрь, помахивая кулаком с плененным малышом.
— Отпустить нашего, он умереть без воздуха в темноте, — жалостно попросил сильвестр. — Мы больше не колдовать. Никакой обмен. Только выполнять приказ лесной девы, только говорить.
— Ладно, пусть летит восвояси, — сказал Вепрь, разжимая кулак. — Помни о нашем уговоре, козявка.
Изрядно помятый и взъерошенный сильвестр не смог сразу слететь с ладони человека. Он тяжело уселся на пальцы Вепря, но подскочившие товарищи подхватили его под руки и помогли подняться в воздух. Вся группа тяжело приземлилась на ветку в нескольких шагах от Вепря. Сильвестры поглаживали больного приятеля по ручкам и ножкам и, наверное, лечили его на свой лад, удивительным образом не выпуская из рук былинки с огоньками. Фонарик, который был в руках у пленника, потух, но козявки подсуетились и смогли снова зажечь его от своих светильников. Былинку с огоньком дали спасенному малышу в ручки, и тот сразу выпрямился и повеселел.
— Так что велела передать мне и моим спутникам лесная дева Ашух? Кстати, это в ее усыпальнице нам с Хельви довелось когда-то встретить сванов? Жаль, что саму хозяйку мы там не застали. Нам, правда, сказали, что она умерла.
— Не кощунствовать, — строго перебил Вепря сильвестр. — Лесная дева жить всегда и будет жить, когда люди уйти отсюда совсем.
— Ну, извини, хороший мой, не хотел обидеть. Гм, как это уйти совсем? Это шутка такая сильвестровая?
— Лесная дева хотеть, чтобы ты вернулся в Верхат. Не сейчас, а потом, когда ты встретиться с королем. Она говорить, что ты хороший правитель для этих мест. Ты не убивать лес, не убивать деревья. До тебя правители плохие. Ты хороший.
— Спасибо на добром слове. Я и сам надеюсь вернуться домой после того, как выполню поручение. Ваша лесная дева очень хорошо проинформирована о делах в империи. Думаю, о том, с какой целью я иду в Нонг, знают буквально несколько Младших, и Ашух каким-то образом оказалась в их числе, — задумчиво проговорил бывший алхин.
— Лесная дева отдать тебе одну вещь. Она говорить, это твоя вещь, ты терять ее давно, но она выручать тебя в королевстве.
— И где же эта загадочная вещь, — как можно более равнодушно спросил Вепрь, и тут маленький человечек бережно достал из-за пазухи какой-то сверток и развернул его. Из свертка вылетела маленькая сверкающая игла. Она упала в лесную траву и начала расти. Через несколько секунд перед Вепрем раскачивался клинок. Лицо бывшего алхина смертельно побледнело.
— Это же Меч королей, — только и сумел вымолвить он, не в силах отвести взгляда от когда-то утраченного оружия.
ГЛАВА 8
Князь Остайя встретил Нырка и его свиту на Хмурой реке. Старый водяник очень давно не выплывал из своих подземных владений, однако градоначальник Горы девяти драконов не стал спрашивать его о том, с чем связано столь, необычное поведение. Гибель единственного наследника была, безусловно, достаточно серьезной причиной, чтобы изменить своим привычкам. Хотя облик водяных редко меняется в течение их долгой жизни и старость никогда не портит их прекрасные лица и фигуры, горе неуловимо изменило Остайю. Морщины не исказили его лоб, а глаза были ясными и глубокими, однако гордая осанка пропала, князь словно съежился и стоял перед Нырком, слегка покачиваясь. А ведь он и впрямь уже древний старик, с удивлением подумал альв.
— Мой сын убит, и все улики указывают на альвов, — вместо приветствия сказал Нырку Остайя, и ветер с реки развевал его густые белые волосы. — Если ты сумеешь найти истинных виновников преступления, войны между нашими народами удастся избежать. Но времени у тебя немного — два дня. Армия Города драконоборцев уже отплыла от берегов Теплого озера, и через несколько дней люди будут в Драконовых пальцах. Тогда я обязан буду либо отпустить их, либо, выполняя союзнический долг, вступить в сражение. Но я не могу считать своими союзниками убийц княжича. Мой советник, Койне, укажет тебе место преступления и ответит на вопросы. На закате второго дня я буду ждать тебя на берегу. Спеши, Младший, от твоей проницательности зависит слишком много жизней.
С этими словами князь Остайя фонтаном рухнул обратно в воду. Видимо, он не слишком заботился о том, насколько комфортно устроится присланный из Горы девяти драконов альв на негостеприимном берегу. Он не предложил градоначальнику ни еды, ни жалкого шалаша. Гриффоны, сопровождавшие Нырка, по мере собственных сил, а главное — собственного представления о том, как именно должен путешествовать столь важный сановник, с утра до вечера пьянствовали, поджигали деревья и орали песни. От этих развлечений у Младшего болели зубы, наверное, от сильного раздражения. Однако он понимал, что в этих местах гриффоны пока что были его единственной защитой, и прогонять буйных пьяниц он не спешил. В конце концов, Нырок не был кисейной барышней — он всю юность проходил в дозорных отрядах и умел терпеть и холод, и вонь, и гомон, прекрасно сознавая, что это еще не самые страшные вещи в жизни.
Советник Койне, присланный князем, оказался субтильного вида юношей с неизменной копной белых волос. Белоснежная тога, немало украшавшая и Остайю, и покойного княжича, висела на нем мешком. Советник был немногословен — он знаками велел альву следовать за ним и отвел его в чащу леса, где на поляне были разложены кинжалы и обрывки одежды из рыбьей чешуи, а на толстой ветке старой ели висели обрывки веревки — именно там, как догадался Нырок, и был повешен труп Хокийо. Впрочем, указав альву на место преступления, Койне не удалился обратно к реке, а остался стоять на месте наблюдая за Младшим. Осторожно двигаясь по поляне, Нырок постарался отыскать следы, которые могли бы оставить преступники, но не обнаружил ровным счетом ничего. Не может быть, сказал сам себе бывалый воин. Я, конечно, не лучший следопыт империи, но, если бы здесь кто-нибудь ходил, а уж тем более свежевал труп княжича, следы бы остались, и я бы их нашел. А из этого следует, что или преступники не ходили по земле, либо они убивали Хокийо в другом месте.
— Как давно вы обнаружили тело? — спросил Нырок у Койне.
— Три дня назад, — меланхолично ответил водяной, и альв подумал, что без воды ему, наверное, не очень-то весело. — Княжич был убит буквально накануне. Когда его свита вернулась во дворец без сюзерена, князь Остайя немедленно послал на поиски Хокийо. Но мы сумели отыскать его только на следующий день. Слишком далеко от воды он был убит.
— Однако, даже будучи водяным, он бы мог пройти это расстояние сам?
— Конечно. Я же стою здесь и разговариваю с тобой. Непонятно только, зачем ему было выходить из воды и идти так далеко в лес. Водяные не любят сухую землю. Княжич не захотел бы просто так гулять по этому мерзкому лесу.
— Так-так, — рассеянно сказал Нырок, оглядываясь по сторонам. — Хорошо, здесь нам делать больше нечего, возвращаемся к реке.
Койне удивленно приподнял белые брови, но спорить не стал. На берегу Хмурой Нырка дожидались гриффоны. Несколько огромных телег, доверху заваленных одеждой и мешками с мукой и крупой, они волокли прямо на себе. Лошадка градоначальника на их фоне выглядела просто крошечной. Громилы наломали кривых молодых сосенок, росших на берегу, и собрались готовить похлебку, когда Нырок и водяной приблизились к их лагерю. Гриффоны сразу зашумели и приготовились петь, намереваясь таким образом, видимо, доставить радость приятелю, но Младший решительно призвал их к тишине.
— В чем дело, ста? — обратился к альву вождь по имени Зеленый Жох, который чудесным образом продержался в своей должности со времени ухода из Горы девяти драконов. — Ребята хотели порадовать тебя новой боевой песней. Или ты очень голоден?
— Нет, я не голоден, — терпеливо ответил Нырок. — Но мне очень нужна ваша помощь. А петь и веселиться мы будем после того, как выполним одно небольшое задание. Клянусь, я лично исполню для вас несколько славных старинных баллад.
— Мы готовы оказать тебе любую помощь, ста, ты наш приятель, — великодушно подтвердил Зеленый Жох.
Около часа ушло на то, чтобы объяснить гриффонам, что именно от них требуется. Кажется, они были слегка разочарованы, что речь не идет о захвате какого-нибудь города или селения, а их маленькому другу всего-навсего нужно найти местечко на берегу Хмурой реки, измазанное засохшей кровью, со следами борьбы. Нырок строго-настрого запретил своим помощникам самостоятельно исследовать это место, если они найдут его. Он требовал, чтобы всё оставалось нетронутым вплоть до его появления.
Наконец гриффоны разбрелись по берегу в поисках места убийства княжича Хокийо, которого, по мнению Нырка, привели или принесли в лес и подвесили на поляне уже после того, как схватили возле воды. Именно поэтому вокруг старой ели было мало следов, а сам водяник оказался так далеко от берега, в чаще леса. И неудивительно, что они затащили его в такую глушь, размышлял Младший, вороша угли костра. Сваны, если считать убийцами именно их, хотели, чтобы тело не было найдено как можно дольше. Князь Остайя, объявивший себя полноправным хозяином водной стихии, имел верных слуг в каждом ручье, в каждой затоке и озерце в Приграничье. Оставь преступник тело княжича на берегу Хмурой реки или просто возле воды, Остайя немедленно узнал бы о гибели сына и даже мог пустить погоню за убийцей. Хокийо не только отнесли в сухой лес, но еще и подвесили на ветку, видимо, опасаясь, что подземные воды могут по приказу Остайи выйти на поверхность в поисках пропавшего наследника. Вот и подстраховались.
— Преступники, совершившие убийство княжича Остайи, много знают о водяных. Они имеют представление о том, какой властью обладает князь Остайя и где эта власть заканчивается. Тело княжича подвесили на дерево только потому, чтобы его отец как можно дольше искал сына. Простые бродяги забредающие на эти берега, едва ли могут похвастать такой проницательностью, — негромко сказал Нырок Койне, который безучастно смотрел куда-то в сторону Хмурой реки.
— Младшим свойственна беспричинная жестокость, — помолчав, ответил водяник. — То, что кажется тебе следствием хитроумного плана, может оказаться очередным проявлением тупоумной и бесмысленной жестокости. Младшие боятся и ненавидят существ, отличных от себя самих. В этом они сродни людям. Зверское убийство княжича могло быть совершено именно по этой причине.
— Значит, либо коварные убийцы, либо озверевшие бродяги, — подвел итог градоначальник, помешивая угли.
Разговор затих. Нырок прикрыл глаза. Конечно, место преступления при помощи гриффонов он, может быть, и разыщет. Только не такие сваны дураки, чтобы оставлять ему там подарочки — свидетельства своей причастности к убийству Хокийо. Князя Остайя едва ли убедит версия, что коварные землеройки, как презрительно назвал про себя сванов Нырок, зарезали его наследника, если Младший не сумеет назвать ему более-менее правдоподобной причины, почему они решились на столь ужасный поступок. Никаких доказательств о дружбе между сванами и жителями Города драконоборцев у Нырка не было. Верный Эль, перерыв при помощи Базла императорскую библиотеку в поисках информации о сванах, не смог подтвердить предположение альва о том, что коварные землеройки могли быть связаны с когда-то бессмертными людьми вассальными или другими отношениями. Глава тайной стражи Твор уверял, что его ребята ничего не знают о том, что сваны могли вступить в сговор с Городом драконоборцев.
Значит, они действовали самостоятельно, никак не приурочивая преступление к моменту начала войны. Сделав этот осторожный вывод, Нырок снова глубоко задумался. Он мог бы привести сотню аргументов в пользу того, почему убийство княжича Хокийо было невыгодно жителям империи. Однако он не мог придумать ничего, что говорило бы о заинтересованности сванов в этой смерти. Тем более если сваны не были связаны с людьми из Города драконоборцев и не собирались воевать ни с водяными, ни с империей. Собственно, их быстрый и тайный уход означал, что, напротив, сваны не желают ни принимать участие в грядущих сражениях, ни даже быть их свидетелями. Почему же они всё-таки решились на столь коварное преступление? Или это всё-таки не они?
Младший вздохнул. Нелегкое задание придумал для него великий канцлер Хельви. Да и князь Остайя тоже не слишком щедр — дал всего два дня, будто речь идет о том, кто украл капусту на огороде у деревенского старосты, а не об убийстве наследника. В животе у Нырка забурчало — относительно спокойная и сытая жизнь в столице приучила брюхо к регулярным и обильным застольям. Невольная диета последних дней не слишком радовала тело. Гриффоны, конечно, варили похлебку, однако предпочитали для навара сваливать в котел всевозможную гадость, вроде вестал или речных крыс, причем даже не свежуя тушки. Есть из одного котла со своими спутниками Нырок не мог, хотя и не страдал излишней брезгливостью. Он старался разыскать в лесу съедобные корешки и орехи, но насытиться столь скудной пищей не мог. В Хмурой реке водилась кое-какая рыба, но рыбачить было опасно из-за гаруд.
— Князь Остайя велел мне позаботиться о тебе. Если ты хочешь есть, я могу накормить тебя, — внезапно сказал Койне.
— В самом деле? — оживился Нырок. — И чем же ты можешь порадовать мое брюхо? Речных крыс мне уже предлагали.
Он кивнул на большой котел, в котором гриффоны оставили настаиваться свою похлебку. Водяной брезгливо посмотрел в указанную сторону. По сведениям, которые раздобыл для Нырка в библиотеке Эль, водяники не употребляли в пищу мясо, брезговали молоком и сахаром. Последнее весьма удивило градоначальника, который вырос в деревне и своими глазами видел, как его родная бабка каждую весну приносила в жертву местному водяному духу полную чашку парного молока, выливая его в ручей. Так что, заговаривая с Койне о крысах, альв, конечно же, рассчитывал получить нечто более съедобное.
— Извини, но на сегодня крысы кончились, — не без язвительности ответил Койне, хотя голос при этом звучал отстранений и даже печально. — Считай, что твои друзья всех съели. Но я могу предложить тебе рыбу, если ты ее ешь.
— Конечно, ем, — с достоинством согласился Нырок, не спеша показывать водяному, насколько он голоден.
Водяник слегка поклонился учтивому альву и хлопнул в ладоши. Этого оказалось достаточно, чтобы большая волна поднялась на глади Хмурой реки, обрушилась на берег прямо к ногам Нырка и схлынула, оставляя на берегу небольшой крепкий стол, вставленный тарелками. Младший от удивления открыл рот. Удобный табурет оказался прямо перед ним, словно установленный опытным лакеем для почетного гостя. Тарелки были прикрыты сверху странными полукруглыми крышками с ручками, видимо, чтобы вода не попала внутрь. Поэтому Нырок не мог определить, чем именно собирается потчевать его от имени князя Остайи водяной, но привередничать не стал. Койне, кстати, за стол не сел, предпочтя и дальше стоять с бесстрастным выражением лица, глядя на реку.
Усевшись на табурет и пододвинув к себе сразу три тарелки, Нырок откинул крышки и зажмурился от удовольствия. Закуски и впрямь были из рыбы но что это были за блюда! Рыба и соленая, и копченая, и пареная, икра семи видов, налимья печенка, паштет из щуки и другая вкуснятина. Жаль только хлеба на столе не было, зато был кувшин с пивом. Нырок ел и пил, потом снова ел, пока все тарелки не опустели. Дожевывая последний кусочек, градоначальник вспомнил о том, насколько тяжела его миссия, но даже эта мысль не могла испортить благостного настроения. Поковыряв ногтем в зубах, альв встал из-за стола.
— Спасибо, всё было очень вкусно, — вежливо поблагодарил он Койне.
— Не за что, — спокойно сказал водяной. — Князь велит передать тебе, что это угощение он вытащит из тебя раскаленными щипцами, если ты не найдешь преступников. Он полагает, что в случае твоей неудачи станет очевидно, что убийцами были твои соплеменники.
— Добр повелитель Остайя, — проворчал Нырок, но не расстроился из-за слов водяного.
То ли еда так благотворно повлияла на его настроение, то ли он и вправду чувствовал, что стоит на пороге очень важного открытия, но Младший почему-то не сомневался, что ему удастся выйти на след таинственных преступников. Он окончательно отбросил мысль, что убийцами княжича Хокийо могли быть альвы или гриффоны. Ни те ни другие не стали бы так замысловато обставлять это дело. Гриффоны, если бы им посчастливилось выманить Хокийо на берег, просто бы сварили его в котле и съели, и никаких следов вообще бы не осталось. Если подозревать в убийстве альвов, можно вести речь только каких-нибудь убогих бродягах, потому что воины императрицы никогда бы не осмелились напасть на союзника, тем более — на старшего сына водяного князя. А зачем бродягам было волочь тело убитого на берег, да еще подвешивать его на дереве? Нырок почему-то не сомневался, что Хокийо убили прямо на берегу Хмурой реки, а в лес притащили уже труп. Убедился в этом он не в последнюю очередь потому, что лично знал княжича — тот изволил присутствовать на свадьбе великого канцлера Хельви и принцессы Сури. Правда, было это десять лет назад, но Нырок обладал хорошей памятью. Он припоминал не в меру гордого и надменного наследника князя Остайи. Хокийо доставил немало проблем градоначальнику Горы девяти драконов, когда выяснилось, что водяные могут жить только в чистой проточной воде. Отыскать такую воду в многотысячном городе было настоящей проблемой. В конце концов, Нырок придумал разместить княжича и его свиту в фонтанах дворцового парка. Это было хорошим решением, однако градоначальник не дождался от водяника благодарности. Ни за какие коврижки этот гордец не пошел бы в лес ни за сванами, ни за альвами, ни за кем на свете, думал Нырок, сыто потягиваясь. Рыбья кровь! Но на берег он зачем-то выполз, не в воде же его поймали. И тут наконец альв понял, какой именно вопрос ему нужно задать Койне.
— Послушай, советник, — от нетерпения Нырок даже слегка подпрыгнул на месте, — а что княжич Хокийо делал в долине Хмурой? Разве водяные уже не живут в подземной реке? Дворец князя Остайи находится именно там, если мне не изменяет память. И сам водяной владыка очень редко покидает его, не говоря уже о свите. Так за каким драконом Хокийо поплыл сюда?
— Я не имею права отвечать на этот вопрос, — неожиданно сказал Койне.
— Но твой повелитель разрешил мне задать тебе все нужные вопросы, — возмутился альв.
— На вопрос, который ты задал, я не могу ничего ответить, — повторил водяной. — Он затрагивает политику князя, и не мне рассуждать о ней, тем более — рассказывать тайны предполагаемому врагу. Ибо если доказательств того, что убийство совершили не альвы, у тебя не будет, в преступлении обвинят твое племя, и между нами вспыхнет война.
Нырок поправил перо птицы Фа на берете и несколько минут обдумывал свой ответ, а затем заговорил негромко, но с тем особым выражением лица, которое появлялось у него в Городском совете после долгих дебатов. Члены совета, видя, как странно изменилась физиономия градоначальника, спешили предложить ему компромисс по самым спорным и трудным вопросам.
— Твой князь должен определиться. Либо он видит во мне врага или предполагаемого врага и не устраивает больше спектаклей с расследованиями, и мы просто начинаем воевать, либо, если он не спешит и не хочет воевать, он должен видеть во мне союзника. Или предполагаемого союзника, если такой оборот ему больше нравится. Я не смогу прийти к каким-то выводам без помощи водяных хотя бы потому, что убийство произошло некоторое время тому назад, и меня на момент убийства в долине Хмурой реки совершенно точно не было. Отправляйся к князю и передай: либо я получу все ответы на все мучающие меня вопросы по этому делу, включая сведения о политике князя, цвете его простыней и частоте походов в сортир, либо я отказываюсь оставаться на этих берегах.
Впервые за всё время Койне взглянул на альва с каким-то уважением, а затем бодро зашагал к воде. В отличие от князя Остайи он, правда, не влился в реку эффектным фонтаном, а просто нырнул, и даже пузырей на поверхности не показалось. Пошел прямо на дно, как топор, мрачно подумал, сплюнув, Нырок. Тяжелый топот отвлек его внимание от воды. Так и есть — по каменистому берегу несся гриффон. Черные спутанные волосы на голове и борода вились по ветру. Гриффоны здорово косолапили при ходьбе, и бегущий верзила выглядел довольно забавно, однако альв был сейчас далек от того, чтобы начать веселиться.
— Мы нашли его, ста! — возбужденно заорал громила, подбегая к Нырку. — Всё точно, как ты описал! Там за бугром есть небольшая прогалина, и там много следов. Железный Кулак говорит, что там пахнет кровью. Я, правда, ничего не почувствовал, но Кулаку верю — он у нас лучший нюхач. Зеленый Жох велел проводить тебя до места.
— Пошли, — деловито сказал градоначальник. — Да, знаешь что — захвати-ка с собой котел. Он почти остыл, а ребята, наверное, проголодались. Заодно и поедите, пока я там следы посмотрю.
Гриффон послушно взвалил на себя огромный закопченный котел, в котором до верху стояла похлебка, и показывая Нырку дорогу, пошел впереди. Расстояние «там, за бугром» оказалось неблизким, как и подозревал альв. К счастью, обремененный тяжелой ношей гриффон шел не слишком быстро, и Младший вполне успевал за ним. Они прошли несколько буреломов и просек и наконец явились к искомому месту. Гриффоны на удивление внимательно отнеслись к просьбе Нырка ничего не трогать на месте преступления и играли в стороне в расшибалочку. Окровавленные лбы нескольких игроков говорили о том, что игра в самом разгаре. Увидев альва, громилы приветственно загалдели, а разглядев котел с похлебкой, радостно взвыли. Градоначальник с облегчением подумал, что теперь в течение некоторого времени гриффоны будут заняты едой, а это означало, что к нему никто цепляться не станет.
Место убийства княжича он нашел сразу и был немало горд этим фактом. Преступление и впрямь произошло недалеко от воды. Впрочем, от реки небольшой участок земли был отделен несколькими крупными валунами. Многочисленные следы вокруг принадлежали сванам, тут просто никаких сомнений не было. Ползая по земле, он откопал несколько камушков с бурыми подтеками. Это было очень похоже на кровь, хотя пахло скорее рыбой. Нужно показать водянику, может, их кровь как раз так и пахнет, сообразил Нырок, бережно складывая камушки в платок. Наконец он наткнулся еще на один след, вернее, на четыре следа — четыре аккуратные лунки, которые образовывали ровный четырехугольник. Столы они тут, что ли, расставляли, поразился Младший, невольно вспомнивший о собственном недавнем застолье. Он поднялся с колен и еще раз окинул взглядом пеструю холодную землю.
— Мой сын убит, и все улики указывают на альвов, — вместо приветствия сказал Нырку Остайя, и ветер с реки развевал его густые белые волосы. — Если ты сумеешь найти истинных виновников преступления, войны между нашими народами удастся избежать. Но времени у тебя немного — два дня. Армия Города драконоборцев уже отплыла от берегов Теплого озера, и через несколько дней люди будут в Драконовых пальцах. Тогда я обязан буду либо отпустить их, либо, выполняя союзнический долг, вступить в сражение. Но я не могу считать своими союзниками убийц княжича. Мой советник, Койне, укажет тебе место преступления и ответит на вопросы. На закате второго дня я буду ждать тебя на берегу. Спеши, Младший, от твоей проницательности зависит слишком много жизней.
С этими словами князь Остайя фонтаном рухнул обратно в воду. Видимо, он не слишком заботился о том, насколько комфортно устроится присланный из Горы девяти драконов альв на негостеприимном берегу. Он не предложил градоначальнику ни еды, ни жалкого шалаша. Гриффоны, сопровождавшие Нырка, по мере собственных сил, а главное — собственного представления о том, как именно должен путешествовать столь важный сановник, с утра до вечера пьянствовали, поджигали деревья и орали песни. От этих развлечений у Младшего болели зубы, наверное, от сильного раздражения. Однако он понимал, что в этих местах гриффоны пока что были его единственной защитой, и прогонять буйных пьяниц он не спешил. В конце концов, Нырок не был кисейной барышней — он всю юность проходил в дозорных отрядах и умел терпеть и холод, и вонь, и гомон, прекрасно сознавая, что это еще не самые страшные вещи в жизни.
Советник Койне, присланный князем, оказался субтильного вида юношей с неизменной копной белых волос. Белоснежная тога, немало украшавшая и Остайю, и покойного княжича, висела на нем мешком. Советник был немногословен — он знаками велел альву следовать за ним и отвел его в чащу леса, где на поляне были разложены кинжалы и обрывки одежды из рыбьей чешуи, а на толстой ветке старой ели висели обрывки веревки — именно там, как догадался Нырок, и был повешен труп Хокийо. Впрочем, указав альву на место преступления, Койне не удалился обратно к реке, а остался стоять на месте наблюдая за Младшим. Осторожно двигаясь по поляне, Нырок постарался отыскать следы, которые могли бы оставить преступники, но не обнаружил ровным счетом ничего. Не может быть, сказал сам себе бывалый воин. Я, конечно, не лучший следопыт империи, но, если бы здесь кто-нибудь ходил, а уж тем более свежевал труп княжича, следы бы остались, и я бы их нашел. А из этого следует, что или преступники не ходили по земле, либо они убивали Хокийо в другом месте.
— Как давно вы обнаружили тело? — спросил Нырок у Койне.
— Три дня назад, — меланхолично ответил водяной, и альв подумал, что без воды ему, наверное, не очень-то весело. — Княжич был убит буквально накануне. Когда его свита вернулась во дворец без сюзерена, князь Остайя немедленно послал на поиски Хокийо. Но мы сумели отыскать его только на следующий день. Слишком далеко от воды он был убит.
— Однако, даже будучи водяным, он бы мог пройти это расстояние сам?
— Конечно. Я же стою здесь и разговариваю с тобой. Непонятно только, зачем ему было выходить из воды и идти так далеко в лес. Водяные не любят сухую землю. Княжич не захотел бы просто так гулять по этому мерзкому лесу.
— Так-так, — рассеянно сказал Нырок, оглядываясь по сторонам. — Хорошо, здесь нам делать больше нечего, возвращаемся к реке.
Койне удивленно приподнял белые брови, но спорить не стал. На берегу Хмурой Нырка дожидались гриффоны. Несколько огромных телег, доверху заваленных одеждой и мешками с мукой и крупой, они волокли прямо на себе. Лошадка градоначальника на их фоне выглядела просто крошечной. Громилы наломали кривых молодых сосенок, росших на берегу, и собрались готовить похлебку, когда Нырок и водяной приблизились к их лагерю. Гриффоны сразу зашумели и приготовились петь, намереваясь таким образом, видимо, доставить радость приятелю, но Младший решительно призвал их к тишине.
— В чем дело, ста? — обратился к альву вождь по имени Зеленый Жох, который чудесным образом продержался в своей должности со времени ухода из Горы девяти драконов. — Ребята хотели порадовать тебя новой боевой песней. Или ты очень голоден?
— Нет, я не голоден, — терпеливо ответил Нырок. — Но мне очень нужна ваша помощь. А петь и веселиться мы будем после того, как выполним одно небольшое задание. Клянусь, я лично исполню для вас несколько славных старинных баллад.
— Мы готовы оказать тебе любую помощь, ста, ты наш приятель, — великодушно подтвердил Зеленый Жох.
Около часа ушло на то, чтобы объяснить гриффонам, что именно от них требуется. Кажется, они были слегка разочарованы, что речь не идет о захвате какого-нибудь города или селения, а их маленькому другу всего-навсего нужно найти местечко на берегу Хмурой реки, измазанное засохшей кровью, со следами борьбы. Нырок строго-настрого запретил своим помощникам самостоятельно исследовать это место, если они найдут его. Он требовал, чтобы всё оставалось нетронутым вплоть до его появления.
Наконец гриффоны разбрелись по берегу в поисках места убийства княжича Хокийо, которого, по мнению Нырка, привели или принесли в лес и подвесили на поляне уже после того, как схватили возле воды. Именно поэтому вокруг старой ели было мало следов, а сам водяник оказался так далеко от берега, в чаще леса. И неудивительно, что они затащили его в такую глушь, размышлял Младший, вороша угли костра. Сваны, если считать убийцами именно их, хотели, чтобы тело не было найдено как можно дольше. Князь Остайя, объявивший себя полноправным хозяином водной стихии, имел верных слуг в каждом ручье, в каждой затоке и озерце в Приграничье. Оставь преступник тело княжича на берегу Хмурой реки или просто возле воды, Остайя немедленно узнал бы о гибели сына и даже мог пустить погоню за убийцей. Хокийо не только отнесли в сухой лес, но еще и подвесили на ветку, видимо, опасаясь, что подземные воды могут по приказу Остайи выйти на поверхность в поисках пропавшего наследника. Вот и подстраховались.
— Преступники, совершившие убийство княжича Остайи, много знают о водяных. Они имеют представление о том, какой властью обладает князь Остайя и где эта власть заканчивается. Тело княжича подвесили на дерево только потому, чтобы его отец как можно дольше искал сына. Простые бродяги забредающие на эти берега, едва ли могут похвастать такой проницательностью, — негромко сказал Нырок Койне, который безучастно смотрел куда-то в сторону Хмурой реки.
— Младшим свойственна беспричинная жестокость, — помолчав, ответил водяник. — То, что кажется тебе следствием хитроумного плана, может оказаться очередным проявлением тупоумной и бесмысленной жестокости. Младшие боятся и ненавидят существ, отличных от себя самих. В этом они сродни людям. Зверское убийство княжича могло быть совершено именно по этой причине.
— Значит, либо коварные убийцы, либо озверевшие бродяги, — подвел итог градоначальник, помешивая угли.
Разговор затих. Нырок прикрыл глаза. Конечно, место преступления при помощи гриффонов он, может быть, и разыщет. Только не такие сваны дураки, чтобы оставлять ему там подарочки — свидетельства своей причастности к убийству Хокийо. Князя Остайя едва ли убедит версия, что коварные землеройки, как презрительно назвал про себя сванов Нырок, зарезали его наследника, если Младший не сумеет назвать ему более-менее правдоподобной причины, почему они решились на столь ужасный поступок. Никаких доказательств о дружбе между сванами и жителями Города драконоборцев у Нырка не было. Верный Эль, перерыв при помощи Базла императорскую библиотеку в поисках информации о сванах, не смог подтвердить предположение альва о том, что коварные землеройки могли быть связаны с когда-то бессмертными людьми вассальными или другими отношениями. Глава тайной стражи Твор уверял, что его ребята ничего не знают о том, что сваны могли вступить в сговор с Городом драконоборцев.
Значит, они действовали самостоятельно, никак не приурочивая преступление к моменту начала войны. Сделав этот осторожный вывод, Нырок снова глубоко задумался. Он мог бы привести сотню аргументов в пользу того, почему убийство княжича Хокийо было невыгодно жителям империи. Однако он не мог придумать ничего, что говорило бы о заинтересованности сванов в этой смерти. Тем более если сваны не были связаны с людьми из Города драконоборцев и не собирались воевать ни с водяными, ни с империей. Собственно, их быстрый и тайный уход означал, что, напротив, сваны не желают ни принимать участие в грядущих сражениях, ни даже быть их свидетелями. Почему же они всё-таки решились на столь коварное преступление? Или это всё-таки не они?
Младший вздохнул. Нелегкое задание придумал для него великий канцлер Хельви. Да и князь Остайя тоже не слишком щедр — дал всего два дня, будто речь идет о том, кто украл капусту на огороде у деревенского старосты, а не об убийстве наследника. В животе у Нырка забурчало — относительно спокойная и сытая жизнь в столице приучила брюхо к регулярным и обильным застольям. Невольная диета последних дней не слишком радовала тело. Гриффоны, конечно, варили похлебку, однако предпочитали для навара сваливать в котел всевозможную гадость, вроде вестал или речных крыс, причем даже не свежуя тушки. Есть из одного котла со своими спутниками Нырок не мог, хотя и не страдал излишней брезгливостью. Он старался разыскать в лесу съедобные корешки и орехи, но насытиться столь скудной пищей не мог. В Хмурой реке водилась кое-какая рыба, но рыбачить было опасно из-за гаруд.
— Князь Остайя велел мне позаботиться о тебе. Если ты хочешь есть, я могу накормить тебя, — внезапно сказал Койне.
— В самом деле? — оживился Нырок. — И чем же ты можешь порадовать мое брюхо? Речных крыс мне уже предлагали.
Он кивнул на большой котел, в котором гриффоны оставили настаиваться свою похлебку. Водяной брезгливо посмотрел в указанную сторону. По сведениям, которые раздобыл для Нырка в библиотеке Эль, водяники не употребляли в пищу мясо, брезговали молоком и сахаром. Последнее весьма удивило градоначальника, который вырос в деревне и своими глазами видел, как его родная бабка каждую весну приносила в жертву местному водяному духу полную чашку парного молока, выливая его в ручей. Так что, заговаривая с Койне о крысах, альв, конечно же, рассчитывал получить нечто более съедобное.
— Извини, но на сегодня крысы кончились, — не без язвительности ответил Койне, хотя голос при этом звучал отстранений и даже печально. — Считай, что твои друзья всех съели. Но я могу предложить тебе рыбу, если ты ее ешь.
— Конечно, ем, — с достоинством согласился Нырок, не спеша показывать водяному, насколько он голоден.
Водяник слегка поклонился учтивому альву и хлопнул в ладоши. Этого оказалось достаточно, чтобы большая волна поднялась на глади Хмурой реки, обрушилась на берег прямо к ногам Нырка и схлынула, оставляя на берегу небольшой крепкий стол, вставленный тарелками. Младший от удивления открыл рот. Удобный табурет оказался прямо перед ним, словно установленный опытным лакеем для почетного гостя. Тарелки были прикрыты сверху странными полукруглыми крышками с ручками, видимо, чтобы вода не попала внутрь. Поэтому Нырок не мог определить, чем именно собирается потчевать его от имени князя Остайи водяной, но привередничать не стал. Койне, кстати, за стол не сел, предпочтя и дальше стоять с бесстрастным выражением лица, глядя на реку.
Усевшись на табурет и пододвинув к себе сразу три тарелки, Нырок откинул крышки и зажмурился от удовольствия. Закуски и впрямь были из рыбы но что это были за блюда! Рыба и соленая, и копченая, и пареная, икра семи видов, налимья печенка, паштет из щуки и другая вкуснятина. Жаль только хлеба на столе не было, зато был кувшин с пивом. Нырок ел и пил, потом снова ел, пока все тарелки не опустели. Дожевывая последний кусочек, градоначальник вспомнил о том, насколько тяжела его миссия, но даже эта мысль не могла испортить благостного настроения. Поковыряв ногтем в зубах, альв встал из-за стола.
— Спасибо, всё было очень вкусно, — вежливо поблагодарил он Койне.
— Не за что, — спокойно сказал водяной. — Князь велит передать тебе, что это угощение он вытащит из тебя раскаленными щипцами, если ты не найдешь преступников. Он полагает, что в случае твоей неудачи станет очевидно, что убийцами были твои соплеменники.
— Добр повелитель Остайя, — проворчал Нырок, но не расстроился из-за слов водяного.
То ли еда так благотворно повлияла на его настроение, то ли он и вправду чувствовал, что стоит на пороге очень важного открытия, но Младший почему-то не сомневался, что ему удастся выйти на след таинственных преступников. Он окончательно отбросил мысль, что убийцами княжича Хокийо могли быть альвы или гриффоны. Ни те ни другие не стали бы так замысловато обставлять это дело. Гриффоны, если бы им посчастливилось выманить Хокийо на берег, просто бы сварили его в котле и съели, и никаких следов вообще бы не осталось. Если подозревать в убийстве альвов, можно вести речь только каких-нибудь убогих бродягах, потому что воины императрицы никогда бы не осмелились напасть на союзника, тем более — на старшего сына водяного князя. А зачем бродягам было волочь тело убитого на берег, да еще подвешивать его на дереве? Нырок почему-то не сомневался, что Хокийо убили прямо на берегу Хмурой реки, а в лес притащили уже труп. Убедился в этом он не в последнюю очередь потому, что лично знал княжича — тот изволил присутствовать на свадьбе великого канцлера Хельви и принцессы Сури. Правда, было это десять лет назад, но Нырок обладал хорошей памятью. Он припоминал не в меру гордого и надменного наследника князя Остайи. Хокийо доставил немало проблем градоначальнику Горы девяти драконов, когда выяснилось, что водяные могут жить только в чистой проточной воде. Отыскать такую воду в многотысячном городе было настоящей проблемой. В конце концов, Нырок придумал разместить княжича и его свиту в фонтанах дворцового парка. Это было хорошим решением, однако градоначальник не дождался от водяника благодарности. Ни за какие коврижки этот гордец не пошел бы в лес ни за сванами, ни за альвами, ни за кем на свете, думал Нырок, сыто потягиваясь. Рыбья кровь! Но на берег он зачем-то выполз, не в воде же его поймали. И тут наконец альв понял, какой именно вопрос ему нужно задать Койне.
— Послушай, советник, — от нетерпения Нырок даже слегка подпрыгнул на месте, — а что княжич Хокийо делал в долине Хмурой? Разве водяные уже не живут в подземной реке? Дворец князя Остайи находится именно там, если мне не изменяет память. И сам водяной владыка очень редко покидает его, не говоря уже о свите. Так за каким драконом Хокийо поплыл сюда?
— Я не имею права отвечать на этот вопрос, — неожиданно сказал Койне.
— Но твой повелитель разрешил мне задать тебе все нужные вопросы, — возмутился альв.
— На вопрос, который ты задал, я не могу ничего ответить, — повторил водяной. — Он затрагивает политику князя, и не мне рассуждать о ней, тем более — рассказывать тайны предполагаемому врагу. Ибо если доказательств того, что убийство совершили не альвы, у тебя не будет, в преступлении обвинят твое племя, и между нами вспыхнет война.
Нырок поправил перо птицы Фа на берете и несколько минут обдумывал свой ответ, а затем заговорил негромко, но с тем особым выражением лица, которое появлялось у него в Городском совете после долгих дебатов. Члены совета, видя, как странно изменилась физиономия градоначальника, спешили предложить ему компромисс по самым спорным и трудным вопросам.
— Твой князь должен определиться. Либо он видит во мне врага или предполагаемого врага и не устраивает больше спектаклей с расследованиями, и мы просто начинаем воевать, либо, если он не спешит и не хочет воевать, он должен видеть во мне союзника. Или предполагаемого союзника, если такой оборот ему больше нравится. Я не смогу прийти к каким-то выводам без помощи водяных хотя бы потому, что убийство произошло некоторое время тому назад, и меня на момент убийства в долине Хмурой реки совершенно точно не было. Отправляйся к князю и передай: либо я получу все ответы на все мучающие меня вопросы по этому делу, включая сведения о политике князя, цвете его простыней и частоте походов в сортир, либо я отказываюсь оставаться на этих берегах.
Впервые за всё время Койне взглянул на альва с каким-то уважением, а затем бодро зашагал к воде. В отличие от князя Остайи он, правда, не влился в реку эффектным фонтаном, а просто нырнул, и даже пузырей на поверхности не показалось. Пошел прямо на дно, как топор, мрачно подумал, сплюнув, Нырок. Тяжелый топот отвлек его внимание от воды. Так и есть — по каменистому берегу несся гриффон. Черные спутанные волосы на голове и борода вились по ветру. Гриффоны здорово косолапили при ходьбе, и бегущий верзила выглядел довольно забавно, однако альв был сейчас далек от того, чтобы начать веселиться.
— Мы нашли его, ста! — возбужденно заорал громила, подбегая к Нырку. — Всё точно, как ты описал! Там за бугром есть небольшая прогалина, и там много следов. Железный Кулак говорит, что там пахнет кровью. Я, правда, ничего не почувствовал, но Кулаку верю — он у нас лучший нюхач. Зеленый Жох велел проводить тебя до места.
— Пошли, — деловито сказал градоначальник. — Да, знаешь что — захвати-ка с собой котел. Он почти остыл, а ребята, наверное, проголодались. Заодно и поедите, пока я там следы посмотрю.
Гриффон послушно взвалил на себя огромный закопченный котел, в котором до верху стояла похлебка, и показывая Нырку дорогу, пошел впереди. Расстояние «там, за бугром» оказалось неблизким, как и подозревал альв. К счастью, обремененный тяжелой ношей гриффон шел не слишком быстро, и Младший вполне успевал за ним. Они прошли несколько буреломов и просек и наконец явились к искомому месту. Гриффоны на удивление внимательно отнеслись к просьбе Нырка ничего не трогать на месте преступления и играли в стороне в расшибалочку. Окровавленные лбы нескольких игроков говорили о том, что игра в самом разгаре. Увидев альва, громилы приветственно загалдели, а разглядев котел с похлебкой, радостно взвыли. Градоначальник с облегчением подумал, что теперь в течение некоторого времени гриффоны будут заняты едой, а это означало, что к нему никто цепляться не станет.
Место убийства княжича он нашел сразу и был немало горд этим фактом. Преступление и впрямь произошло недалеко от воды. Впрочем, от реки небольшой участок земли был отделен несколькими крупными валунами. Многочисленные следы вокруг принадлежали сванам, тут просто никаких сомнений не было. Ползая по земле, он откопал несколько камушков с бурыми подтеками. Это было очень похоже на кровь, хотя пахло скорее рыбой. Нужно показать водянику, может, их кровь как раз так и пахнет, сообразил Нырок, бережно складывая камушки в платок. Наконец он наткнулся еще на один след, вернее, на четыре следа — четыре аккуратные лунки, которые образовывали ровный четырехугольник. Столы они тут, что ли, расставляли, поразился Младший, невольно вспомнивший о собственном недавнем застолье. Он поднялся с колен и еще раз окинул взглядом пеструю холодную землю.