умеют прятаться в самом незначительном укрытии.
Это было известно молодому охотнику, и потому он не
слишком удивился, что не сразу встретил яков. Первое нападение
на них, при котором они потеряли двоих, сделало яков
осторожными, а шум, производимый при постройке хижины,
несомненно, заставил их уйти в самую уединенную часть долины;
туда-то и направлялся теперь Каспар.
Он рассчитывал найти их где-нибудь в чаще и уже начинал
жалеть, что не взял с собой Фрица, как вдруг увидел все стадо.
Животные спокойно щипали траву на открытой поляне. Телята, как
и в тот раз, играли друг с другом, прыгали, тоненько
похрюкивали, как поросята. Коровы и годовички беспечно паслись,
по временам приподнимая голову и оглядываясь, но в их взгляде
не было ни малейшей тревоги. Быка не было видно.
"Где же может он быть? -- спросил себя Каспар. -- Или это
другое стадо? Раз, два, три... -- И он начал пересчитывать
животных. -- Нет, по-видимому, это те же самые, -- продолжал он
рассуждать. -- Три коровы, четыре годовика, телята -- их как
раз столько же, только нет быка. Где же спрятался этот старый
негодяй? "
Каспар внимательно оглядел всю прогалину и опушку леса, но
быка нигде не было видно.
"Куда же девался старый ворчун? -- снова спросил себя
Каспар. -- Что, если он ушел один или с другим стадом? Нет,
наверняка в долине оно только одно. Яки -- животные
общительные, -- так говорил Карл. Если бы их было больше, они
собрались бы здесь все. Должно быть, бык ушел один, по
какому-нибудь своему делу. Я думаю, что он недалеко. Вероятно,
притаился в кустах. Готов биться об заклад, что старый як
придумал какую-нибудь хитрость. Он охраняет стадо, а сам
остается невидимым. Это дает ему преимущество перед всяким
врагом, какой вздумает на них напасть. Если бы волку, медведю
или другому хищнику пришло в голову сейчас напасть на телят, он
наверняка стал бы подкрадываться в этих зарослях. Да я и сам бы
так поступил, если бы не подозревал, что там находится бык.
Прячась за деревьями и под кустами, я потихоньку подобрался бы
как можно ближе. Но теперь я не стану этого делать: я почти не
сомневаюсь, что старый як притаился вон в тех кустах. Он
кинется на меня, как только я туда направлюсь, а в этой заросли
нет ни одного большого дерева, так что и кошке не спастись,
если он за нею погонится. Только мелкие кустики и терновник.
Это не годится -- я не стану подкрадываться к ним с этой
стороны. Но откуда же мне подойти к ним? Другого прикрытия
нет... А, вон тот валун пригодится! "
Каспар уже давно заметил валун -- в тот самый момент,
когда увидел стадо. Его нельзя было не приметить: он лежал
посреди прогалины, и его не закрывали ни кусты, ни деревья. Это
был огромный четырехугольный камень, величиной с сарай, с
ровной, как площадка, вершиной. Но Каспар не собирался за ним
прятаться: чаща кустарника казалась ему более надежной.
Однако теперь, когда Каспар боялся встретиться в зарослях
с быком, он остановил внимание на валуне.
Если он будет идти так, чтобы валун оставался между ним и
яками, животные его не заметят, и он сможет приблизиться к
стаду на расстояние выстрела. Каспару казалось, что стадо тоже
приближается к валуну, и он рассчитывал, что к тому времени,
как сам доберется до камня, оно окажется достаточно близко и он
сможет прицелиться в самое крупное животное.
Не выходя из зарослей, в которых он стоял все это время,
Каспар стал продвигаться вдоль опушки, пока валун не оказался
между ним и стадом. Хотя камень был очень велик, он не вполне
закрывал стадо, и нужно было подкрадываться крайне осторожно,
чтобы приблизиться к животным, не испугав их. Каспар сообразил,
что если ему удастся незаметно пройти первые сто ярдов, то
валун заслонит его от стада и он сможет спокойно идти дальше.
Но первые шаги будут очень опасны. Придется продвигаться
ползком. Каспар не раз подкрадывался к сернам в своих родных
горах, и ему частенько приходилось ползать по скалам и камням,
по снегу и льду. Поэтому проползти каких-нибудь сто ярдов было
для него сущим пустяком.
Недолго думая он опустился на колени, затем распластался
на траве и пополз, как огромная ящерица. К счастью, трава,
вышиной в добрый фут, скрывала его от взглядов животных. Он
продвигался, толкая перед собой ружье и время от времени
осторожно приподнимая голову над травой и следя глазами за
стадом. Когда оно изменяло направление, он тоже слегка
отклонялся в сторону и старался так держаться, чтобы валун все
время находился между ним и стадом.
Минут через десять охотник очутился шагах в тридцати от
валуна. Теперь камень целиком его скрывал. Каспару надоело
ползти, и он рад был снова встать на ноги. Вскочив, он пустился
бежать и через миг уже спрятался за валуном.
Только теперь Каспар заметил, что каменная глыба состоит
из двух камней разной величины. Тот, что покрупнее, как мы уже
сказали, был величиной с небольшой домик или с порядочный стог
сена; тот, что поменьше, -- не больше фургона. Они лежали почти
вплотную друг к другу; между ними был узкий промежуток, шириной
в фут, что-то вроде коридора. Этот промежуток напоминал
трещину. Вероятно, обе глыбы некогда составляли одну огромную
скалу, которая раскололась в результате какого-то
землетрясения.
Каспар почти бессознательно отметил все эти особенности
скалы. Он искал глазами место, откуда можно было бы стрелять в
животных, оставаясь для них невидимым. На поверку валун
оказался плохим прикрытием: у него были гладкие отвесные бокa,
ни одного выступа, на который можно было бы опереть ружье; ни
одной выбоины, чтобы спрятаться. Вершина валуна слегка
вависала, так как была шире основания. Вокруг него не было ни
кустика, ни высокой травы -- скрыться решительно негде. Земля
была почти голая, вся растительность вытоптана -- по-видимому,
это было любимое место отдыха яков -- их "скребница". В самом
деле, кругом на земле виднелись следы яков -- некоторые из них
совсем свежие и такие крупные, что, без сомнения, это были
следы быка.
Вид этих широких свежих следов навел Каспара на невеселые
размышления: "Что, если як стоит по другую сторону валуна? "
Охотник был в затруднении. До этой минуты ему не приходило в
голову, что бык может оказаться за скалой.
"Гром и молния! -- воскликнул про себя Каспар. -- Если он
там, то, чем скорее я вернусь в лес, тем лучше для меня. Как я
об этом не подумал! Он затопчет меня в полминуты. Бежать
некуда... А-а! Какая удача! "
Восклицание это вырвалось у охотника, когда он бросил
взгляд наверх. Он заметил, что у того валуна, который поменьше,
одна сторона была пологой и по ней легко будет взобраться на
вершину, а оттуда можно перебраться на большой валун.
"Вот это здорово! -- размышлял Каспар. -- Там я буду в
безопасности и смогу быстро туда взобраться, если бык за мной
погонится. Валун ничуть не хуже дерева. Он меня спасет. Есть
там бык или нет -- я буду стрелять! "
Он еще раз осмотрел ружье и, опустившись на колени,
пополз, огибая большой валун.
То и дело он осматривался по сторонам, глядя с опаской на
выступ, за которым, как он думал, скрывался бык. По временам он
прислушивался, ожидая услышать дыхание или хрюканье старого
яка.
"Если бык за валуном, то я уже совсем близко от него, --
подумал Каспар, -- и вполне могу услышать его дыхание". Один
раз охотнику даже почудилось, что он слышит хрюканье. Но
сознание, что он сможет в любой момент взобраться на камень,
придавало ему уверенность.
Все эти размышления и действия заняли не более пяти минут.
Еще минуту-другую он полз, огибая валун, и наконец увидел
стадо.
Быка все еще не было видно. Вероятно, он стоял за камнем.
Теперь стадо находилось прямо против Каспара, на расстоянии
выстрела, и, позабыв о быке, он решил стрелять в ближайшее к
нему животное.
В одно мгновение юноша вскинул ружье, нажал на спуск --
грянул выстрел, и эхо гулко прокатилось по долине,
Одна из коров упала на траву, убитая наповал. Раздался
второй выстрел, и пуля перебила ногу молодому бычку, который,
хромая, потащился к кустам. Остальные яки опрометью бросились
прочь и мигом скрылись в зарослях.
Возле упавшей коровы остался маленький теленок. Он бегал
вокруг, подскакивая к ней и тоненько похрюкивая; видимо, он был
ошеломлен и не понимал, что такое стряслось с его матерью.
При других обстоятельствах Каспару стало бы жалко теленка,
так как, несмотря на страсть к охоте, сердце у него было
доброе. Но сейчас ему было не до жалости. Он поспешил снова
зарядить ружье, прицелился в теленка, и палец его уже лежал на
спуске, когда послышался звук, от которого у него екнуло
сердце. Рука дрогнула -- и годовичок получил пулю не в грудь, а
в ногу. Каспара испугало хрюканье старого быка; оно показалось
ему таким близким, что охотник опустил ружье и стал озираться
по сторонам, думая, что животное рядом с ним.
Он не увидел быка, но был уверен, что тот находится всего
в нескольких футах, за валуном. Опомнившись, Каспар вскочил на
ноги, как молния бросился к камню и начал на него взбираться.
Каспар быстро поднимался по откосу более низкого валуна.
Он озирался по сторонам, ожидая, что бык вот-вот выскочит из-за
угла. Но, к его удивлению, як все не появлялся, хотя, огибая
валун, Каспар несколько раз слышал его грозное хрюканье.
Очутившись на верху невысокого валуна, он решил взобраться
оттуда на вершину большого. Там он окажется в полной
безопасности, оттуда будет видна вся поляна, и он сможет
следить за быком. Юноша ухватился за выступ и стал
подтягиваться кверху. Задача была нелегкая, ибо край валуна
приходился на уровне его подбородка. Пришлось пустить в ход всю
свою силу и ловкость.
Подниматься было так трудно, что Каспар даже не заглянул
на площадку. Но, очутившись наверху, охотник с ужасом увидел,
что он не один. Бык тоже был там!
Да, он все время находился на широкой каменной площадке;
вероятно, спокойно лежал, греясь на солнце и следя, как пасется
внизу на лужайке его стадо. Так как он лежал на дальнем краю
площадки, то охотник его не увидел, приближаясь к валуну.
Каспар не подумал даже взглянуть в ту сторону, как не стал бы
искать старого быка на вершинах деревьев. Он совершенно забыл
слова Карла, уверявшего, что яки очень любят лежать на вершинах
скал и на больших валунах, -- иначе он не попал бы в такое
затруднение.
Увидев быка, молодой охотник остолбенел от ужаса;
несколько мгновений он стоял как вкопанный, не зная, что
предпринять.
К счастью, бык стоял на дальнем конце площадки, наблюдая
за тем, что делается в долине. Он очень тревожился за свое
семейство и громко хрюкал, словно призывая своих назад. Он не
мог понять, что вызвало такую суматоху, хотя был уже знаком с
ужасными последствиями этих громких звуков. Он подошел к самому
краю, словно собираясь спрыгнуть с вершины, забыв о том, что
гораздо безопаснее спуститься по отлогому склону.
Когда Каспар карабкался иа площадку, бык услыхал, как
звякало ружье, ударяясь о камень, и как только юноша встал на
ноги, як повернулся, и взгляды их встретились.
На мгновение оба замерли. Каспар оцепенел от ужаса; его
противник, вероятно, был изумлен неожиданной встречей. Правда,
пауза была краткой. В следующий миг разъяренный як ринулся
вперед, издавая свирепое хрюканье.
Избежать столкновения было невозможно, увернуться некуда!
Даже самый искусный матадор не мог бы уклониться от рогов быка
на таком тесном пространстве. К тому же Каспар стоял у самого
края валуна.
Оставалось только спрыгнуть с площадки на нижний утес и
спуститься вниз тем же путем, каким он поднялся. Это и сделал
Каспар, повинуясь инстинкту самосохранения.
Скатившись кубарем по склону нижнего валуна, он упал
ничком на землю и услышал стук копыт по камню у себя за спиной,
и через миг бык ринулся вслед за ним с валуна.
К счастью, Каспар не разбился, и, к счастью, сила инерции,
заставившая его упасть ничком, бросила его врага на землю
довольно далеко от него. И не успел бык подняться, как молодой
охотник вскочил на ноги.
Но куда бежать? Деревья были слишком далеко -- ему ни за
что не добежать до них! Не успеет он пробежать и половину
прогалины, как свирепый зверь догонит его и пронзит своими
ужасными рогами... Куда деться? Куда?..
В смятении и нерешительности он повернулся и кинулся
обратно к большому валуну.
На этот раз он быстрее взбежал по его склону и ловчее
поднялся на площадку, но у него не было надежды на спасение. Он
действовал безотчетно, в порыве смертельного ужаса.
Огромное животное мгновенно тоже взбежало по склону и
вспрыгнуло на площадку с легкостью серны или дикой козы. С
пеной у рта и горящими глазами бык бросился вперед.
Каспар почувствовал, что пришла его последняя минута. Он
пробежал гранитную площадку и стоял на самом ее краю. Вернуться
назад и спуститься по склону было невозможно: мстительный враг
преграждал путь. Оставалось либо спрыгнуть с валуна, либо быть
сброшенным вниз рогами свирепого быка. Высота была
головокружительная -- больше двадцати футов! -- но другого
выхода не было. И Каспар бросился в пустоту...
Он упал на ноги, но страшный толчок ошеломил его, и он
свалился. В следующий миг небо над ним потемнело -- это
бросился вслед за ним огромный бык, -- и тотчас же он услышал,
как копыта яка тяжело стукнулись о камни.
Охотник с трудом поднялся на ноги и тут же снова упал.
Одна нога отказывалась служить. Он понял, что случилось что-то
неладное, -- вероятно, у него сломана нога.
Но даже эта страшная мысль не сломила духа отважного
юноши. Он увидел, что бык тоже очнулся и снова приближается к
нему. Тогда Каспар подполз к валуну, волоча за собой больную
ногу.
Вы подумаете, что надежды для Каспара больше нет и
разъяренный бык, ринувшись, наверняка затопчет его насмерть.
Так и случилось бы, если бы у Каспара не хватило духа на новое
усилие.
Повернувшись к валуну, он увидел в нескольких шагах от
себя расселину -- и у него вспыхнула надежда.
Как мы уже говорили, она была шириной около фута, но
кверху постепенно суживалась, так что глыбы соприкасались
верхушками.
Каспар тотчас же сообразил, что ему делать. Если ему
удастся добраться до трещины и вовремя в нее заползти, он будет
спасен. Трещина достаточно широка, чтобы он мог туда залезть,
но окажется слишком тесной для его врага.
Он быстро пополз на четвереньках, подгоняемый отчаянием.
Очутившись возле трещины, он ухватился за выступ камня и
забрался внутрь. Еще секунда -- и было бы поздно.
Он услышал, как бык ударился рогами о края трещины; вслед
за ударом раздалось свирепое хрюканье.
У охотника вырвался крик радости: он понял, что спасен.
Каспар глубоко вздохнул, переводя дух. От пережитого
ужаса, от стремительного бега, от прыжков по скалам и от боли у
него захватило дыхание. Еще минута -- и он потерял бы сознание.
Встретив неожиданное препятствие, бык, казалось, еще
больше рассвирепел. Он бросался из стороны в сторону, издавая
гневное ворчание, и по временам ударял рогами о скалы, словно
надеясь разбить их и добраться до своей жертвы. Один раз он
даже просунул голову в трещину, и покрытая пеной морда чуть не
коснулась Каспара. К счастью, широкая, мохнатая грудь быка не
могла просунуться дальше, и ему с трудом удалось высвободить
рога из расселины.
Каспар воспользовался этим и, схватив первый попавшийся
камень, начал так яростно колотить быка по морде, что животное
быстро отскочило от валуна. И хотя оно продолжало метаться у
входа в расселину, но уже не решалось повторить нападение.
Почувствовав себя в безопасности, Каспар с беспокойством
подумал, что у него сломана нога. Неизвестно, сколько времени
ему придется просидеть здесь взаперти, -- он знал, что
мстительный як ни за что не уйдет, пока перед ним будет
находиться его враг. Эти животные готовы разорвать на клочки
разозлившее их существо, но, как только потеряют его из виду,
словно забывают о нем.
Бык вовсе не собирался уходить. Он расхаживал взад и
вперед, свирепо хрюкая и время от времени ударяя рогами о край
расселины, как будто все еще надеясь достать свою жертву.
Каспар теперь смотрел равнодушно на маневры врага. Его
гораздо больше занимала нога, и он стал ее исследовать, как
только ему удалось поудобнее устроиться.
Он осторожно ощупал ногу книзу от колена, так как знал,
что бедро у него цело. Он опасался, что кость сломана у
щиколотки. Нога распухла и посинела, но признаков перелома
Каспар не обнаружил.
"В конце концов, -- сказал он себе, -- возможно что я
только ее вывихнул. Если так, то еще не беда".
Он продолжал осмотр, пока наконец не пришел к заключению,
что у него только вывих.
К нему опять вернулось хорошее настроение; правда, нога
сильно болела, но Каспар умел стоически переносить боль.
Он начал размышлять о своем положении. Как избавиться от
этой свирепой осады? Услышат ли Карл и Оссару, если он
закричит? Едва ли. Он почти в миле от них, их отделяют от него
леса и холмы. К тому же они, вероятно, рубят деревья и ни за
что не услышат его призыва. Но ведь они не все время будут
работать, а он будет кричать без передышки. Он уже заметил, что
в долине, со всех сторон замкнутой утесами, звуки разносятся на
большое расстояние, повторенные эхом. Без сомнения, Карл и
Оссару в конце концов его услышат, особенно если он
пронзительно свистнет; ведь Каспар умел свистеть очень громко и
часто вызывал эхо в Баварских горах.
Он готов был вызвать эхо и в Гималаях и уже поднес пальцы
к губам, когда ему пришло в голову, что этого не следует
делать.
-- Нет, -- сказал он после краткого размышления, -- я не
стану их вызывать. Я знаю, что мой свисток призовет Карла. Брат
прибежит на мой сигнал. Я не смогу его остановить, и он побежит
прямо к этим скалам и попадет на рога к быку! Нет, я не имею
права рисковать жизнью Карла. Не буду свистеть!
И он отнял пальцы от губ.
-- Если бы только у меня было ружье, -- сказал он после
паузы -- если бы только у меня было мое ружье, я бы живо
расправился с тобой, гадкая скотина! Благодари свою судьбу, что
я его бросил!
Ружье выпало из рук Каспара в момент, когда он повалился
ничком, спрыгнув с валуна в первый раз. Без сомнения, оно лежит
там, где упало, но он не знал, в какую сторону оно отлетело.
-- Если бы не нога, -- размышлял он вслух, -- я бы еще
мог выбежать за ним. О, только бы мне достать ружье! Мне бы
удалось прикончить старого ворчуна, прежде чем он успеет
махнуть хвостом. Уж я бы с ним расправился!.. Постой! --
продолжал охотник, помолчав несколько минут. -- А ведь ноге,
кажется, лучше. Она сильно распухла, но не очень болит. Это
только вывих! Ура, это только вывих!.. Клянусь честью, я
попытаюсь достать ружье!
Каспар встал на ноги и, держась за стенки, направился к
выходу. Он мог свободно продвигаться вперед, так как расселина
была всюду одинаковой ширины.
Но -- странное дело! -- увидев, что охотник направился к
противоположному концу трещины, старый бык кинулся туда и уже
приготовился поднять его на рога.
Каспар не ожидал от быка такой хитрости. Он надеялся, что
ему удастся сделать вылазку с одной стороны валуна, пока враг
сторожит другой выход; но теперь он убедился, что животное не
уступает ему в хитрости. Валун был не так велик -- бык живо
обежит вокруг и догонит его, если он осмелится отойти футов на
шесть от выхода.
Он попробовал было сделать такую вылазку, но был загнан
обратно в расселину противником, который едва не задел его
рогами. Теперь як стал еще внимательнее следить за своей
жертвой, ни на минуту не спуская с нее глаз.
Однако охотник кое-что выиграл от своей вылазки. Он
разглядел, где лежит его ружье, и рассчитал расстояние от него.
Будь у него хоть тридцать секунд, он достал бы оружие. Он начал
ломать голову, как бы отвлечь внимание врага.
Внезапно у Каспара возник план, и он решил его
испробовать.
Як стоял у самого отверстия трещины, опустив голову чуть
не до земли; он свирепо вращал глазами, и из пасти у него
капала пена.
Каспар мог бы ткнуть быку в голову копьем, будь оно у
него, или ударить дубиной.
"Нет ли способа ослепить это животное? " -- подумал он.
-- А, клянусь честью, я придумал! -- воскликнул он, когда
ему пришла счастливая мысль.
Он быстро снял через голову свою пороховницу и пояс;
потом, сняв куртку, растянул ее, насколько позволяла ширина
трещины. Затем он стал приближаться к выходу из расселины,
надеясь, что ему удастся набросить куртку быку на рога и,
ослепив его на несколько мгновений, выбежать за ружьем.
Идея была хорошая, но -- увы! -- ее не удалось привести в
исполнение. Расселина была очень узкая -- Каспар был стеснен в
движениях и не смог достаточно метко бросить куртку. Она упала
быку на лоб; он отшвырнул ее презрительным движением головы и
продолжал наблюдать за противником.
На мгновение Каспар упал духом; понурив голову, он
вернулся в глубь расселины.
"В конце концов, пожалуй, придется вызвать Карла и Оссару,
-- подумал он. -- Нет, нет! Подожду их вызывать. Я нашел новый
выход. И на этот раз мой план удастся, клянусь честью! "
Он схватил пороховницу и вынул из нее пробку. Затем снова
подполз к выходу, возле которого стоял бык. Держа пороховницу
за широкий конец и вытянув руку как можно дальше, он насыпал
кучку пороха на самое ровное и сухое место, потом, постепенно
притягивая пороховницу к себе, сделал дорожку длиной в
несколько футов.
Хрюкающий як не подозревал, какой сюрприз его ожидает.
Каспар достал кремень, огниво, трут, в один миг высек
искру и поджег пороховую дорожку.
Как он и рассчитывал, як был напуган вспышкой и окутан
густым сернистым дымом. Слышно было, как животное мечется по
сторонам, не зная, куда бежать. Этого мига и ждал Каспар,
стоявший наготове, -- он тотчас же выскочил из расселины и
кинулся к ружью.
Он поспешно схватил его и, забывая о вывихнутой ноге,
помчался назад с быстротой оленя. Но даже и теперь он едва
успел отступить, так как бык, оправившись от неожиданности,
увидел его, погнался и снова ударился рогами о валун.
-- Ну, -- сказал Каспар, обращаясь к своему свирепому
врагу, -- на этот раз ты скорее испуган, чем ранен, но в
следующий раз, когда я зажгу порох, дело будет посерьезнее...
Стой где стоишь, старик! Дай мне еще минуту -- и я покончу с
этой осадой. Не жди от меня пощады!
С этими словами Каспар стал заряжать ружье. Он зарядил оба
ствола; впрочем, хватило бы и одного, потому что первый же
выстрел сделал свое дело -- свалил старого быка и навсегда
прекратил его хрюканье.
Каспар вышел из расселины, приложил пальцы к губам -- и
громкий свист разнесся далеко по долине. Такой же свист
раздался в ответ из леса. Через четверть часа Каспар увидел,
что к нему бегут Карл и Оссару. Вскоре они слушали рассказ
Каспара о его приключении и поздравляли со спасением.
Убитых яков ободрали, разрубили туши на куски и понесли к
хижине. Неподалеку они заметили раненого молодого быка, и
Оссару прикончил его ударом копья; его также ободрали и
разрубили. Все это сделали Карл и шикари: у Каспара разболелась
нога, и им пришлось нести его на спине.
У Карла и Оссару тоже было приключение, хотя и не такое
опасное, как у Каспара. На этот раз они были скорее зрителями,
чем участниками. Настоящим героем был Фриц: пес вышел живым из
схватки, получив большую рану в бок.
Они выбрали сосну и начали ее рубить. Из лесу послышался
странный шум -- смесь тявканья и воя. Охотники прервали работу
и стали прислушиваться. В этом месте лес был негустой; среди
кустарника кое-где поднимались сосны, и можно было видеть на
большое расстояние.
Внезапно мимо них пробежало, видимо спасаясь, какое-то
крупное животное. Бежало оно не слишком быстро, и они успели
хорошо его разглядеть. Крепкие заостренные рога, дюймов в
двенадцать, показывали, что оно принадлежит к парнокопытным.
Шерсть у него была жесткая и грубая, спина темно-бурая, бока
рыжеватые, живот еще светлее; на шее, передних ногах и по бокам
шерсть была очень длинной и свисала, словно грива; шея толстая,
а голова довольно крупная. Рога были загнуты назад и почти
касались шеи; ноги толстые и сильные; вид у этого животного был
довольно нелепый, и бежало оно тяжело и неуклюже.
Ни Карл, ни Оссару еще не видели подобного животного, но
они решили, что это тар -- разновидность породы антилоп,
называемого козерогом; в Ост-Индии их имеется несколько видов.
И в самом деле это был тар.
Но тар был не один. Правда, он бежал не слишком быстро, но
со всей скоростью, на какую был способен. Он убегал от стаи
зверей, которые гнались за ним по пятам. Карл принял их за
волков, но Оссару сразу узнал диких красных собак. Их было
около дюжины, каждая ростом с волка; у них были длинные шеи и
туловища, довольно длинные морды, длинные прямые уши с
закругленными концами. Шерсть рыжая, на животе светло-бурая;
хвост длинный, пушистый, на конце темный, между глазами темное
пятно, придававшее им свирепое, волчье выражение. Они-то и
издавали вой и тявканье, яростно преследуя тара.
Услыхав этот дикий концерт, Фриц стал метаться, явно желая
к ним присоединиться. Хорошо, что Карл перед началом работы
привязал его к дереву, чтобы пес не попал в какую-нибудь беду.
Это было известно молодому охотнику, и потому он не
слишком удивился, что не сразу встретил яков. Первое нападение
на них, при котором они потеряли двоих, сделало яков
осторожными, а шум, производимый при постройке хижины,
несомненно, заставил их уйти в самую уединенную часть долины;
туда-то и направлялся теперь Каспар.
Он рассчитывал найти их где-нибудь в чаще и уже начинал
жалеть, что не взял с собой Фрица, как вдруг увидел все стадо.
Животные спокойно щипали траву на открытой поляне. Телята, как
и в тот раз, играли друг с другом, прыгали, тоненько
похрюкивали, как поросята. Коровы и годовички беспечно паслись,
по временам приподнимая голову и оглядываясь, но в их взгляде
не было ни малейшей тревоги. Быка не было видно.
"Где же может он быть? -- спросил себя Каспар. -- Или это
другое стадо? Раз, два, три... -- И он начал пересчитывать
животных. -- Нет, по-видимому, это те же самые, -- продолжал он
рассуждать. -- Три коровы, четыре годовика, телята -- их как
раз столько же, только нет быка. Где же спрятался этот старый
негодяй? "
Каспар внимательно оглядел всю прогалину и опушку леса, но
быка нигде не было видно.
"Куда же девался старый ворчун? -- снова спросил себя
Каспар. -- Что, если он ушел один или с другим стадом? Нет,
наверняка в долине оно только одно. Яки -- животные
общительные, -- так говорил Карл. Если бы их было больше, они
собрались бы здесь все. Должно быть, бык ушел один, по
какому-нибудь своему делу. Я думаю, что он недалеко. Вероятно,
притаился в кустах. Готов биться об заклад, что старый як
придумал какую-нибудь хитрость. Он охраняет стадо, а сам
остается невидимым. Это дает ему преимущество перед всяким
врагом, какой вздумает на них напасть. Если бы волку, медведю
или другому хищнику пришло в голову сейчас напасть на телят, он
наверняка стал бы подкрадываться в этих зарослях. Да я и сам бы
так поступил, если бы не подозревал, что там находится бык.
Прячась за деревьями и под кустами, я потихоньку подобрался бы
как можно ближе. Но теперь я не стану этого делать: я почти не
сомневаюсь, что старый як притаился вон в тех кустах. Он
кинется на меня, как только я туда направлюсь, а в этой заросли
нет ни одного большого дерева, так что и кошке не спастись,
если он за нею погонится. Только мелкие кустики и терновник.
Это не годится -- я не стану подкрадываться к ним с этой
стороны. Но откуда же мне подойти к ним? Другого прикрытия
нет... А, вон тот валун пригодится! "
Каспар уже давно заметил валун -- в тот самый момент,
когда увидел стадо. Его нельзя было не приметить: он лежал
посреди прогалины, и его не закрывали ни кусты, ни деревья. Это
был огромный четырехугольный камень, величиной с сарай, с
ровной, как площадка, вершиной. Но Каспар не собирался за ним
прятаться: чаща кустарника казалась ему более надежной.
Однако теперь, когда Каспар боялся встретиться в зарослях
с быком, он остановил внимание на валуне.
Если он будет идти так, чтобы валун оставался между ним и
яками, животные его не заметят, и он сможет приблизиться к
стаду на расстояние выстрела. Каспару казалось, что стадо тоже
приближается к валуну, и он рассчитывал, что к тому времени,
как сам доберется до камня, оно окажется достаточно близко и он
сможет прицелиться в самое крупное животное.
Не выходя из зарослей, в которых он стоял все это время,
Каспар стал продвигаться вдоль опушки, пока валун не оказался
между ним и стадом. Хотя камень был очень велик, он не вполне
закрывал стадо, и нужно было подкрадываться крайне осторожно,
чтобы приблизиться к животным, не испугав их. Каспар сообразил,
что если ему удастся незаметно пройти первые сто ярдов, то
валун заслонит его от стада и он сможет спокойно идти дальше.
Но первые шаги будут очень опасны. Придется продвигаться
ползком. Каспар не раз подкрадывался к сернам в своих родных
горах, и ему частенько приходилось ползать по скалам и камням,
по снегу и льду. Поэтому проползти каких-нибудь сто ярдов было
для него сущим пустяком.
Недолго думая он опустился на колени, затем распластался
на траве и пополз, как огромная ящерица. К счастью, трава,
вышиной в добрый фут, скрывала его от взглядов животных. Он
продвигался, толкая перед собой ружье и время от времени
осторожно приподнимая голову над травой и следя глазами за
стадом. Когда оно изменяло направление, он тоже слегка
отклонялся в сторону и старался так держаться, чтобы валун все
время находился между ним и стадом.
Минут через десять охотник очутился шагах в тридцати от
валуна. Теперь камень целиком его скрывал. Каспару надоело
ползти, и он рад был снова встать на ноги. Вскочив, он пустился
бежать и через миг уже спрятался за валуном.
Только теперь Каспар заметил, что каменная глыба состоит
из двух камней разной величины. Тот, что покрупнее, как мы уже
сказали, был величиной с небольшой домик или с порядочный стог
сена; тот, что поменьше, -- не больше фургона. Они лежали почти
вплотную друг к другу; между ними был узкий промежуток, шириной
в фут, что-то вроде коридора. Этот промежуток напоминал
трещину. Вероятно, обе глыбы некогда составляли одну огромную
скалу, которая раскололась в результате какого-то
землетрясения.
Каспар почти бессознательно отметил все эти особенности
скалы. Он искал глазами место, откуда можно было бы стрелять в
животных, оставаясь для них невидимым. На поверку валун
оказался плохим прикрытием: у него были гладкие отвесные бокa,
ни одного выступа, на который можно было бы опереть ружье; ни
одной выбоины, чтобы спрятаться. Вершина валуна слегка
вависала, так как была шире основания. Вокруг него не было ни
кустика, ни высокой травы -- скрыться решительно негде. Земля
была почти голая, вся растительность вытоптана -- по-видимому,
это было любимое место отдыха яков -- их "скребница". В самом
деле, кругом на земле виднелись следы яков -- некоторые из них
совсем свежие и такие крупные, что, без сомнения, это были
следы быка.
Вид этих широких свежих следов навел Каспара на невеселые
размышления: "Что, если як стоит по другую сторону валуна? "
Охотник был в затруднении. До этой минуты ему не приходило в
голову, что бык может оказаться за скалой.
"Гром и молния! -- воскликнул про себя Каспар. -- Если он
там, то, чем скорее я вернусь в лес, тем лучше для меня. Как я
об этом не подумал! Он затопчет меня в полминуты. Бежать
некуда... А-а! Какая удача! "
Восклицание это вырвалось у охотника, когда он бросил
взгляд наверх. Он заметил, что у того валуна, который поменьше,
одна сторона была пологой и по ней легко будет взобраться на
вершину, а оттуда можно перебраться на большой валун.
"Вот это здорово! -- размышлял Каспар. -- Там я буду в
безопасности и смогу быстро туда взобраться, если бык за мной
погонится. Валун ничуть не хуже дерева. Он меня спасет. Есть
там бык или нет -- я буду стрелять! "
Он еще раз осмотрел ружье и, опустившись на колени,
пополз, огибая большой валун.
То и дело он осматривался по сторонам, глядя с опаской на
выступ, за которым, как он думал, скрывался бык. По временам он
прислушивался, ожидая услышать дыхание или хрюканье старого
яка.
"Если бык за валуном, то я уже совсем близко от него, --
подумал Каспар, -- и вполне могу услышать его дыхание". Один
раз охотнику даже почудилось, что он слышит хрюканье. Но
сознание, что он сможет в любой момент взобраться на камень,
придавало ему уверенность.
Все эти размышления и действия заняли не более пяти минут.
Еще минуту-другую он полз, огибая валун, и наконец увидел
стадо.
Быка все еще не было видно. Вероятно, он стоял за камнем.
Теперь стадо находилось прямо против Каспара, на расстоянии
выстрела, и, позабыв о быке, он решил стрелять в ближайшее к
нему животное.
В одно мгновение юноша вскинул ружье, нажал на спуск --
грянул выстрел, и эхо гулко прокатилось по долине,
Одна из коров упала на траву, убитая наповал. Раздался
второй выстрел, и пуля перебила ногу молодому бычку, который,
хромая, потащился к кустам. Остальные яки опрометью бросились
прочь и мигом скрылись в зарослях.
Возле упавшей коровы остался маленький теленок. Он бегал
вокруг, подскакивая к ней и тоненько похрюкивая; видимо, он был
ошеломлен и не понимал, что такое стряслось с его матерью.
При других обстоятельствах Каспару стало бы жалко теленка,
так как, несмотря на страсть к охоте, сердце у него было
доброе. Но сейчас ему было не до жалости. Он поспешил снова
зарядить ружье, прицелился в теленка, и палец его уже лежал на
спуске, когда послышался звук, от которого у него екнуло
сердце. Рука дрогнула -- и годовичок получил пулю не в грудь, а
в ногу. Каспара испугало хрюканье старого быка; оно показалось
ему таким близким, что охотник опустил ружье и стал озираться
по сторонам, думая, что животное рядом с ним.
Он не увидел быка, но был уверен, что тот находится всего
в нескольких футах, за валуном. Опомнившись, Каспар вскочил на
ноги, как молния бросился к камню и начал на него взбираться.
Каспар быстро поднимался по откосу более низкого валуна.
Он озирался по сторонам, ожидая, что бык вот-вот выскочит из-за
угла. Но, к его удивлению, як все не появлялся, хотя, огибая
валун, Каспар несколько раз слышал его грозное хрюканье.
Очутившись на верху невысокого валуна, он решил взобраться
оттуда на вершину большого. Там он окажется в полной
безопасности, оттуда будет видна вся поляна, и он сможет
следить за быком. Юноша ухватился за выступ и стал
подтягиваться кверху. Задача была нелегкая, ибо край валуна
приходился на уровне его подбородка. Пришлось пустить в ход всю
свою силу и ловкость.
Подниматься было так трудно, что Каспар даже не заглянул
на площадку. Но, очутившись наверху, охотник с ужасом увидел,
что он не один. Бык тоже был там!
Да, он все время находился на широкой каменной площадке;
вероятно, спокойно лежал, греясь на солнце и следя, как пасется
внизу на лужайке его стадо. Так как он лежал на дальнем краю
площадки, то охотник его не увидел, приближаясь к валуну.
Каспар не подумал даже взглянуть в ту сторону, как не стал бы
искать старого быка на вершинах деревьев. Он совершенно забыл
слова Карла, уверявшего, что яки очень любят лежать на вершинах
скал и на больших валунах, -- иначе он не попал бы в такое
затруднение.
Увидев быка, молодой охотник остолбенел от ужаса;
несколько мгновений он стоял как вкопанный, не зная, что
предпринять.
К счастью, бык стоял на дальнем конце площадки, наблюдая
за тем, что делается в долине. Он очень тревожился за свое
семейство и громко хрюкал, словно призывая своих назад. Он не
мог понять, что вызвало такую суматоху, хотя был уже знаком с
ужасными последствиями этих громких звуков. Он подошел к самому
краю, словно собираясь спрыгнуть с вершины, забыв о том, что
гораздо безопаснее спуститься по отлогому склону.
Когда Каспар карабкался иа площадку, бык услыхал, как
звякало ружье, ударяясь о камень, и как только юноша встал на
ноги, як повернулся, и взгляды их встретились.
На мгновение оба замерли. Каспар оцепенел от ужаса; его
противник, вероятно, был изумлен неожиданной встречей. Правда,
пауза была краткой. В следующий миг разъяренный як ринулся
вперед, издавая свирепое хрюканье.
Избежать столкновения было невозможно, увернуться некуда!
Даже самый искусный матадор не мог бы уклониться от рогов быка
на таком тесном пространстве. К тому же Каспар стоял у самого
края валуна.
Оставалось только спрыгнуть с площадки на нижний утес и
спуститься вниз тем же путем, каким он поднялся. Это и сделал
Каспар, повинуясь инстинкту самосохранения.
Скатившись кубарем по склону нижнего валуна, он упал
ничком на землю и услышал стук копыт по камню у себя за спиной,
и через миг бык ринулся вслед за ним с валуна.
К счастью, Каспар не разбился, и, к счастью, сила инерции,
заставившая его упасть ничком, бросила его врага на землю
довольно далеко от него. И не успел бык подняться, как молодой
охотник вскочил на ноги.
Но куда бежать? Деревья были слишком далеко -- ему ни за
что не добежать до них! Не успеет он пробежать и половину
прогалины, как свирепый зверь догонит его и пронзит своими
ужасными рогами... Куда деться? Куда?..
В смятении и нерешительности он повернулся и кинулся
обратно к большому валуну.
На этот раз он быстрее взбежал по его склону и ловчее
поднялся на площадку, но у него не было надежды на спасение. Он
действовал безотчетно, в порыве смертельного ужаса.
Огромное животное мгновенно тоже взбежало по склону и
вспрыгнуло на площадку с легкостью серны или дикой козы. С
пеной у рта и горящими глазами бык бросился вперед.
Каспар почувствовал, что пришла его последняя минута. Он
пробежал гранитную площадку и стоял на самом ее краю. Вернуться
назад и спуститься по склону было невозможно: мстительный враг
преграждал путь. Оставалось либо спрыгнуть с валуна, либо быть
сброшенным вниз рогами свирепого быка. Высота была
головокружительная -- больше двадцати футов! -- но другого
выхода не было. И Каспар бросился в пустоту...
Он упал на ноги, но страшный толчок ошеломил его, и он
свалился. В следующий миг небо над ним потемнело -- это
бросился вслед за ним огромный бык, -- и тотчас же он услышал,
как копыта яка тяжело стукнулись о камни.
Охотник с трудом поднялся на ноги и тут же снова упал.
Одна нога отказывалась служить. Он понял, что случилось что-то
неладное, -- вероятно, у него сломана нога.
Но даже эта страшная мысль не сломила духа отважного
юноши. Он увидел, что бык тоже очнулся и снова приближается к
нему. Тогда Каспар подполз к валуну, волоча за собой больную
ногу.
Вы подумаете, что надежды для Каспара больше нет и
разъяренный бык, ринувшись, наверняка затопчет его насмерть.
Так и случилось бы, если бы у Каспара не хватило духа на новое
усилие.
Повернувшись к валуну, он увидел в нескольких шагах от
себя расселину -- и у него вспыхнула надежда.
Как мы уже говорили, она была шириной около фута, но
кверху постепенно суживалась, так что глыбы соприкасались
верхушками.
Каспар тотчас же сообразил, что ему делать. Если ему
удастся добраться до трещины и вовремя в нее заползти, он будет
спасен. Трещина достаточно широка, чтобы он мог туда залезть,
но окажется слишком тесной для его врага.
Он быстро пополз на четвереньках, подгоняемый отчаянием.
Очутившись возле трещины, он ухватился за выступ камня и
забрался внутрь. Еще секунда -- и было бы поздно.
Он услышал, как бык ударился рогами о края трещины; вслед
за ударом раздалось свирепое хрюканье.
У охотника вырвался крик радости: он понял, что спасен.
Каспар глубоко вздохнул, переводя дух. От пережитого
ужаса, от стремительного бега, от прыжков по скалам и от боли у
него захватило дыхание. Еще минута -- и он потерял бы сознание.
Встретив неожиданное препятствие, бык, казалось, еще
больше рассвирепел. Он бросался из стороны в сторону, издавая
гневное ворчание, и по временам ударял рогами о скалы, словно
надеясь разбить их и добраться до своей жертвы. Один раз он
даже просунул голову в трещину, и покрытая пеной морда чуть не
коснулась Каспара. К счастью, широкая, мохнатая грудь быка не
могла просунуться дальше, и ему с трудом удалось высвободить
рога из расселины.
Каспар воспользовался этим и, схватив первый попавшийся
камень, начал так яростно колотить быка по морде, что животное
быстро отскочило от валуна. И хотя оно продолжало метаться у
входа в расселину, но уже не решалось повторить нападение.
Почувствовав себя в безопасности, Каспар с беспокойством
подумал, что у него сломана нога. Неизвестно, сколько времени
ему придется просидеть здесь взаперти, -- он знал, что
мстительный як ни за что не уйдет, пока перед ним будет
находиться его враг. Эти животные готовы разорвать на клочки
разозлившее их существо, но, как только потеряют его из виду,
словно забывают о нем.
Бык вовсе не собирался уходить. Он расхаживал взад и
вперед, свирепо хрюкая и время от времени ударяя рогами о край
расселины, как будто все еще надеясь достать свою жертву.
Каспар теперь смотрел равнодушно на маневры врага. Его
гораздо больше занимала нога, и он стал ее исследовать, как
только ему удалось поудобнее устроиться.
Он осторожно ощупал ногу книзу от колена, так как знал,
что бедро у него цело. Он опасался, что кость сломана у
щиколотки. Нога распухла и посинела, но признаков перелома
Каспар не обнаружил.
"В конце концов, -- сказал он себе, -- возможно что я
только ее вывихнул. Если так, то еще не беда".
Он продолжал осмотр, пока наконец не пришел к заключению,
что у него только вывих.
К нему опять вернулось хорошее настроение; правда, нога
сильно болела, но Каспар умел стоически переносить боль.
Он начал размышлять о своем положении. Как избавиться от
этой свирепой осады? Услышат ли Карл и Оссару, если он
закричит? Едва ли. Он почти в миле от них, их отделяют от него
леса и холмы. К тому же они, вероятно, рубят деревья и ни за
что не услышат его призыва. Но ведь они не все время будут
работать, а он будет кричать без передышки. Он уже заметил, что
в долине, со всех сторон замкнутой утесами, звуки разносятся на
большое расстояние, повторенные эхом. Без сомнения, Карл и
Оссару в конце концов его услышат, особенно если он
пронзительно свистнет; ведь Каспар умел свистеть очень громко и
часто вызывал эхо в Баварских горах.
Он готов был вызвать эхо и в Гималаях и уже поднес пальцы
к губам, когда ему пришло в голову, что этого не следует
делать.
-- Нет, -- сказал он после краткого размышления, -- я не
стану их вызывать. Я знаю, что мой свисток призовет Карла. Брат
прибежит на мой сигнал. Я не смогу его остановить, и он побежит
прямо к этим скалам и попадет на рога к быку! Нет, я не имею
права рисковать жизнью Карла. Не буду свистеть!
И он отнял пальцы от губ.
-- Если бы только у меня было ружье, -- сказал он после
паузы -- если бы только у меня было мое ружье, я бы живо
расправился с тобой, гадкая скотина! Благодари свою судьбу, что
я его бросил!
Ружье выпало из рук Каспара в момент, когда он повалился
ничком, спрыгнув с валуна в первый раз. Без сомнения, оно лежит
там, где упало, но он не знал, в какую сторону оно отлетело.
-- Если бы не нога, -- размышлял он вслух, -- я бы еще
мог выбежать за ним. О, только бы мне достать ружье! Мне бы
удалось прикончить старого ворчуна, прежде чем он успеет
махнуть хвостом. Уж я бы с ним расправился!.. Постой! --
продолжал охотник, помолчав несколько минут. -- А ведь ноге,
кажется, лучше. Она сильно распухла, но не очень болит. Это
только вывих! Ура, это только вывих!.. Клянусь честью, я
попытаюсь достать ружье!
Каспар встал на ноги и, держась за стенки, направился к
выходу. Он мог свободно продвигаться вперед, так как расселина
была всюду одинаковой ширины.
Но -- странное дело! -- увидев, что охотник направился к
противоположному концу трещины, старый бык кинулся туда и уже
приготовился поднять его на рога.
Каспар не ожидал от быка такой хитрости. Он надеялся, что
ему удастся сделать вылазку с одной стороны валуна, пока враг
сторожит другой выход; но теперь он убедился, что животное не
уступает ему в хитрости. Валун был не так велик -- бык живо
обежит вокруг и догонит его, если он осмелится отойти футов на
шесть от выхода.
Он попробовал было сделать такую вылазку, но был загнан
обратно в расселину противником, который едва не задел его
рогами. Теперь як стал еще внимательнее следить за своей
жертвой, ни на минуту не спуская с нее глаз.
Однако охотник кое-что выиграл от своей вылазки. Он
разглядел, где лежит его ружье, и рассчитал расстояние от него.
Будь у него хоть тридцать секунд, он достал бы оружие. Он начал
ломать голову, как бы отвлечь внимание врага.
Внезапно у Каспара возник план, и он решил его
испробовать.
Як стоял у самого отверстия трещины, опустив голову чуть
не до земли; он свирепо вращал глазами, и из пасти у него
капала пена.
Каспар мог бы ткнуть быку в голову копьем, будь оно у
него, или ударить дубиной.
"Нет ли способа ослепить это животное? " -- подумал он.
-- А, клянусь честью, я придумал! -- воскликнул он, когда
ему пришла счастливая мысль.
Он быстро снял через голову свою пороховницу и пояс;
потом, сняв куртку, растянул ее, насколько позволяла ширина
трещины. Затем он стал приближаться к выходу из расселины,
надеясь, что ему удастся набросить куртку быку на рога и,
ослепив его на несколько мгновений, выбежать за ружьем.
Идея была хорошая, но -- увы! -- ее не удалось привести в
исполнение. Расселина была очень узкая -- Каспар был стеснен в
движениях и не смог достаточно метко бросить куртку. Она упала
быку на лоб; он отшвырнул ее презрительным движением головы и
продолжал наблюдать за противником.
На мгновение Каспар упал духом; понурив голову, он
вернулся в глубь расселины.
"В конце концов, пожалуй, придется вызвать Карла и Оссару,
-- подумал он. -- Нет, нет! Подожду их вызывать. Я нашел новый
выход. И на этот раз мой план удастся, клянусь честью! "
Он схватил пороховницу и вынул из нее пробку. Затем снова
подполз к выходу, возле которого стоял бык. Держа пороховницу
за широкий конец и вытянув руку как можно дальше, он насыпал
кучку пороха на самое ровное и сухое место, потом, постепенно
притягивая пороховницу к себе, сделал дорожку длиной в
несколько футов.
Хрюкающий як не подозревал, какой сюрприз его ожидает.
Каспар достал кремень, огниво, трут, в один миг высек
искру и поджег пороховую дорожку.
Как он и рассчитывал, як был напуган вспышкой и окутан
густым сернистым дымом. Слышно было, как животное мечется по
сторонам, не зная, куда бежать. Этого мига и ждал Каспар,
стоявший наготове, -- он тотчас же выскочил из расселины и
кинулся к ружью.
Он поспешно схватил его и, забывая о вывихнутой ноге,
помчался назад с быстротой оленя. Но даже и теперь он едва
успел отступить, так как бык, оправившись от неожиданности,
увидел его, погнался и снова ударился рогами о валун.
-- Ну, -- сказал Каспар, обращаясь к своему свирепому
врагу, -- на этот раз ты скорее испуган, чем ранен, но в
следующий раз, когда я зажгу порох, дело будет посерьезнее...
Стой где стоишь, старик! Дай мне еще минуту -- и я покончу с
этой осадой. Не жди от меня пощады!
С этими словами Каспар стал заряжать ружье. Он зарядил оба
ствола; впрочем, хватило бы и одного, потому что первый же
выстрел сделал свое дело -- свалил старого быка и навсегда
прекратил его хрюканье.
Каспар вышел из расселины, приложил пальцы к губам -- и
громкий свист разнесся далеко по долине. Такой же свист
раздался в ответ из леса. Через четверть часа Каспар увидел,
что к нему бегут Карл и Оссару. Вскоре они слушали рассказ
Каспара о его приключении и поздравляли со спасением.
Убитых яков ободрали, разрубили туши на куски и понесли к
хижине. Неподалеку они заметили раненого молодого быка, и
Оссару прикончил его ударом копья; его также ободрали и
разрубили. Все это сделали Карл и шикари: у Каспара разболелась
нога, и им пришлось нести его на спине.
У Карла и Оссару тоже было приключение, хотя и не такое
опасное, как у Каспара. На этот раз они были скорее зрителями,
чем участниками. Настоящим героем был Фриц: пес вышел живым из
схватки, получив большую рану в бок.
Они выбрали сосну и начали ее рубить. Из лесу послышался
странный шум -- смесь тявканья и воя. Охотники прервали работу
и стали прислушиваться. В этом месте лес был негустой; среди
кустарника кое-где поднимались сосны, и можно было видеть на
большое расстояние.
Внезапно мимо них пробежало, видимо спасаясь, какое-то
крупное животное. Бежало оно не слишком быстро, и они успели
хорошо его разглядеть. Крепкие заостренные рога, дюймов в
двенадцать, показывали, что оно принадлежит к парнокопытным.
Шерсть у него была жесткая и грубая, спина темно-бурая, бока
рыжеватые, живот еще светлее; на шее, передних ногах и по бокам
шерсть была очень длинной и свисала, словно грива; шея толстая,
а голова довольно крупная. Рога были загнуты назад и почти
касались шеи; ноги толстые и сильные; вид у этого животного был
довольно нелепый, и бежало оно тяжело и неуклюже.
Ни Карл, ни Оссару еще не видели подобного животного, но
они решили, что это тар -- разновидность породы антилоп,
называемого козерогом; в Ост-Индии их имеется несколько видов.
И в самом деле это был тар.
Но тар был не один. Правда, он бежал не слишком быстро, но
со всей скоростью, на какую был способен. Он убегал от стаи
зверей, которые гнались за ним по пятам. Карл принял их за
волков, но Оссару сразу узнал диких красных собак. Их было
около дюжины, каждая ростом с волка; у них были длинные шеи и
туловища, довольно длинные морды, длинные прямые уши с
закругленными концами. Шерсть рыжая, на животе светло-бурая;
хвост длинный, пушистый, на конце темный, между глазами темное
пятно, придававшее им свирепое, волчье выражение. Они-то и
издавали вой и тявканье, яростно преследуя тара.
Услыхав этот дикий концерт, Фриц стал метаться, явно желая
к ним присоединиться. Хорошо, что Карл перед началом работы
привязал его к дереву, чтобы пес не попал в какую-нибудь беду.