Страница:
Дэйл слегка улыбнулся:— Использование служебного положения в своекорыстных целях, — серьезно произнес он. — Если, мисс Моран, вы рассказываете что-нибудь интересное о расследовании убийства Лоры Палмер просто так — это просто неосмотрительность… А если вы начинаете вымогать у собеседника за свой рассказ шоколадку — это уже коррупция…
Люси прикусила язык.
Дэйл говорил дальше:— Так вот: во многом организованная преступность — продукт исторической случайности. Человек всегда видел в преступности кратчайший путь к скорому обогащению; возникновение разветвленного преступного синдиката стало возможным в нашей стране только благодаря ряду случайных совпадений… Приток в Соединенные Штаты миллионов голодных иммигрантов, доступность легких заработков в эпоху Сухого закона, Великая Экономическая депрессия, а также утрата миллионами граждан нравственных и религиозных ориентиров…
Поднявшись со своего места, Томми Хогт несмело произнес:— Извините, мистер Купер… А вы не могли бы рассказать нам что-нибудь такое, как бы поточней выразиться… ну, занимательное, что ли…
Дэйл едва заметно улыбнулся. — Хорошо, — согласился он, — насколько я понял, вас интересуют какие-нибудь конкретные случаи?..
Хогг поспешил согласиться:— Да-да, и если это возможно — чтобы было также интересно, как и в прошлый раз, когда вы рассказывали про технологию производства кокаина.
Купер сделал рукой знак садиться — он терпеть не мог этих полушкольных порядков, когда для того, чтобы задать вопрос, обязательно требовалось встать. — Так вот… Лидеры преступного мира — кстати, в официальных документах их именовали «Национальный Преступный Синдикат», — пояснил Купер, — после окончания Второй мировой войны прекрасно поняли, что в стране-победительнице множество людей бросятся наверстывать упущенные в окопах возможности… Началась эпоха казино… Издавна одним из центров организованной преступности считался Кливленд. За несколько лет там возникло множество игорных домов, приобретших в короткое время необычайную популярность. После гибели известного в преступных кругах гангстера по кличке «Немец Шульц» в тысяча девятьсот тридцать пятом году дельцы преступного мира поделили между собой его обширные владения; они прибрали к рукам ипподром «Кони Айленд» на северном берегу реки Огайо, за пределами Цинциннати, и переименовали его в «Ривер Дауне». Кроме того, они вложили деньги в несколько небольших казино поблизости. Зрелище с противоположного берега всегда мутной Огайо открывалось захватывающее. Ньюпорт и Ковингтон, отрезанные от остальной части Кентукки, казались призрачными, хотя на самом деле были вполне реальными культурными центрами. Эта местность еще в эпоху «Сухого закона» получила название «Маленького Мехико»; там царил культ пистолета, а коррупция, — Купер посмотрел на Люси, — коррупция была распространена не меньше, чем во времена покорения Дикого Запада. Конкурентам Синдиката принадлежало самое шикарное заведение — «Беверли-Хиллз-Клуб», расположенное к востоку от города, у дороги, ведущей во Фрэнкфорт…
Фрэнк Заппа шепнул Томми Хоггу:— Он говорит так образно, словно жил в то самое время…
Купер продолжал:— Громадное шикарное казино переманивало клиентов из других мест; разумеется, Синдикат решил уничтожить его… Вскоре оно было сожжено наемными головорезами, а пепелище продано за бесценок. Азартные игры в Кентукки в то время были строжайше запрещены, однако принадлежавшие преступникам казино функционировали также открыто, как закусочные или бакалейные лавки… Преступникам удалось путем подкупа и шантажа добиться, чтобы мэром стал их человек. Параллельно Синдикат решил обуздать проституцию и мошенничество, понимая, что нарушение норм морали может вызвать недовольство местного населения и привести к настоящему взрыву. Правда, главари Синдиката столкнулись с большими трудностями: слишком многое надо было взять под жестокий контроль. К тому же местные полицейские, привыкшие изымать дань с казино, не видели причин, почему бы им не собирать мзду с хозяев борделей и владельцев незаконных притонов разврата, — вспомнив недавний диалог с шерифом по поводу этого словосочетания, Купер улыбнулся. — Публичные дома, впрочем, удалось довольно четко поделить на дневные и ночные. Дневные предназначались для местных бизнесменов, которые наведывались туда во время обеденного перерыва, а ночные предназначались для командировочных. По правилам, ни одну девственницу не брали на службу, если перед этим она не проходила соответствующей проверки у шерифа местной полиции. Тому даже не приходилось далеко ходить — большинство борделей располагалось рядом с полицейским участком… — Купер, мельком глянув на Томми Хогга, заметил, что он расплылся в завистливой улыбке. — Не надо ему завидовать, Томми, — произнес Купер. — Этого шерифа потом застрелили… — Неужели?.. — опешил Томми. — А за что?.. — Видимо, за плохую работу, — бросил Дэйл и продолжил: — так преступники распространяли свое влияние, пользуясь тем, что цены в то время были низкими, а население было в большинстве своем поглощено своими заботами. Люди принимались заново строить жизнь, думая, что и после войны история повторится. Гангстеры также с новым пылом принялись за дело. Знаменитый бандит Багси Сигел, который в период «большой охоты» перебрался в Лос-Анджелес, положил глаз на Лас-Вегас — теперь знаменитый игорный центр в штате Невада. В то время разрешенный законом игорный бизнес необязательно был прибыльнее и безопаснее незаконного, зато имел одно уникальное преимущество: гарантировал уважаемое положение в американском обществе. Начинавших в молодости бутлегерами гангстеров по достижении зрелого возраста потянуло к респектабельности, и Багси остановил свой выбор на Лас-Вегасе — грязном городишке на юге Невады. По окончании войны психология американцев, как и следовало ожидать, изменилась. Люди бросились приобретать все подряд, чего прежде не могли себе позволить — дома, яхты, престижные марки автомобилей; многие стремились проводить отпуск в самых экзотических местах, многие — и таких было немало — стремились к острым ощущениям. На этом и был основан расчет Багси. Спрос необычайно способствовал подъему деловой активности; деньги текли рекой. Америка праздновала национальную победу, и игорные дома стали просто необходимы. Эпоха казино, наступление которой предсказывали социологи преступного мира, по своему размаху и великолепию превзошла самые смелые ожидания. Игорные дома в Ньюпорте, штат Кентукки, и окрестностях процветали. Багси Сигел в Неваде не терял времени даром. В то время, как ветераны войны не могли найти строительных материалов для постройки домов, Багси возвел на трассе, ведущей в Лос-Анджелес, ночной клуб «Фламинго». Кстати, Сигела во всех его начинаниях поддерживала подружка, Вирджиния Хилл… — Купер окинул взглядом аудиторию — полицейские слушали, затаив дыхание. — Так вот, — продолжил Купер, эта Вирджиния Хилл считала себя самой сексапильной женщиной Америки, хотя, правда, не говорила об этом никому, кроме Багси. Другие гангстеры, охваченные золотой лихорадкой, следом за Сигелом устремились в легальный игорный бизнес; сам же Багси по злой иронии судьбы не успел насладиться своим триумфом. Ночью двадцатого июня тысяча девятьсот сорок седьмого года, — у Купера была превосходная память на даты, — в гостиной дома в Беверли-Хиллз, который снимала Вирджиния, в него выстрелил наемный убийца конкурирующей группировки. Роковая пуля попала Багси в правый глаз. Однако этот гангстер открыл в песках Невады поистине золотоносную жилу… — Купер посмотрел на часы.
«Что-то Гарри запаздывает, — подумал он, — у меня уже в горле пересохло… Никогда не говорил так много, как в этом городке…»— Таким образом, — подытожил Дэйл, — таким образом, всемирно известный Лас-Вегас появился в этом качестве стараниями организованной преступности… Как вам известно, казино у канадской границы, популярное в городе под названием «Одноглазый Джек», в котором в качестве крупье до недавнего времени подвизался небезызвестный вам Жак Рено…
В этот момент двери раскрылись. — Привет! — с порога поздоровался с Дэйлом вошедший Гарри. — Привет… Вот вы где!.. — подойдя к трибуне, Трумен обернулся к аудитории и произнес: — мне очень жаль, уважаемые коллеги, но я вынужден прервать замечательную лекцию всеми любимого нами агента Федерального Бюро Расследований Дэйла Купера… У меня к нему неотложное дело, господа…
Пропустив в свой кабинет Дэйла, шериф закрыл двери и выложил перед ним небольшой пакет из целлофана, сквозь который просвечивался какой-то белый, похожий на сахар, порошок. — Это я нашел в бензобаке «Харлей-Дэвидсона» Джозефа Хэрвэя, — произнес он.
Купер, взяв пакет в руки, размял его содержимое большим пальцем. — Кокаин, — задумчиво произнес он. — Гарри, ты действительно обнаружил это в бензобаке мотоцикла Джозефа Хэрвэя?..
Трумен утвердительно кивнул. — Да.
Купер, положив порошок на стол, задумчиво произнес, растягивая каждое слово:— Так… Очень интересно…
Гарри попытался напомнить Дэйлу одну подробность из разговора с Жаком Рено в «Одноглазом Джеке». — Помнишь, этот жирный скот говорил, что наркотики распространяет какой-то школьник… — Шериф сделал небольшую выжидательную паузу. — Школьник… Неужели этот школьник — Джозеф?..
Купер, словно не расслышав реплики Трумена, продолжил размышления:— Так… Действительно, внешне все вроде бы сходится… «Школьник»… — он вспомнил свой последний разговор с Джозефом и отрицательно покачал головой: — что-то мне не верится…
Шерифу тоже очень не хотелось верить в то, что наркотики распространяет Джозеф, однако чувство долга в этот момент было явно выше личных симпатий относительно племянника хозяина бензоколонки. — Я тоже не очень-то в это верю, Дэйл, — подхватил Трумен. — То есть хочу сказать — не могу поверить… Однако факты, как известно — вещь упрямая…
Перед сном Трумен нередко смотрел полицейские детективы по криминальному телеканалу, и по этой причине словесные штампы вроде этого — «однако факты, как известно — вещь упрямая» — крепко засели в его сознании. — Ну, и что ты об этом думаешь?.. — поинтересовался Купер.
Тот пожал плечами. — Скорее всего, я ошибался в этом Джозефе, — ответил шериф. — Люди не всегда представляют из себя то, чем стремятся казаться.
Дэйл прищурился. — А где сейчас этот Хэрвэй?.. — он внимательно посмотрел на Гарри. — Где, где… В каталажке, где ему и полагается быть… Где же еще…
Купер, усевшись в кресло, потянулся к кнопке селектора внутренней связи. — Можно, я распоряжусь?.. — спросил он на всякий случай.
Трумен махнул рукой. — Пожалуйста… — Томми, — мягким голосом произнес Дэйл в микрофон, — Томми, ты уже на месте?.. Из динамика послышалось:— Да, Дэйл… Огромное спасибо за прекрасный рассказ о мафии… Я до сих пор под впечатлением — особенно от того шерифа из Кентукки, который не пропускал ни одной девственницы…
Купер улыбнулся. — Вот и прекрасно, — произнес он так, что Томми не понял, к чему относится эта фраза — то ли к тому, что он уже на месте, то ли к тому, что ему понравилась лекция Купера, то ли — к тому, как проходимец-шериф использовал свое служебное положение. — Вот и прекрасно, Томми, — повторил Купер. — Послушай-ка… Сходи в каталажку и приведи сюда одного парня, Джозефа Хэрвэя… Мне надо бы с ним кое о чем поговорить…
Спустя несколько минут Джозеф сидел в кресле перед Дэйлом. — Что это? — агент ФБР коротким жестом указал на целлофановый пакет с белым порошком, лежавший перед юношей на столе.
Хэрвэй пожал плечами. — Не знаю…
Купер, резко поднявшись из-за стола, взял пакет и подвинул его к Джозефу. — Не знаешь?.. — Нет… — Зато я знаю…
Джозеф с недоумением глянул на Купера. — И что же это такое?..
Дэйл ответил равнодушно, будто бы ему приходилось объяснять подобные вещи едва ли не каждый день:— Наркотик.
Джозеф быстро-быстро заморгал, будто пытаясь отогнать от себя какое-то слишком навязчивое видение. — Наркотик?.. — переспросил он, будто не расслышав слов Дэйла. Тот кивнул. — Да. Кокаин.
Джозеф не верил своим ушам. — Как вы сказали?..
Купер повторил таким же ровным голосом. — Кокаин.
В разговор неожиданно вступил шериф — когда Томми привел в кабинет Джозефа, он намеренно отошел за ширму в конце кабинета:— Может быть, Джо, расскажешь нам, как это оказалось в бензобаке твоего мотоцикла?..
Вид у Хэрвэя был очень растерянный — чтобы не сказать убитый. — Не знаю… — едва слышно ответил он, — честное слово, не знаю… — И все-таки…
«Видимо, мне подкинул это Бобби Таундеш, — подумал Джозеф. — Наверняка он, больше некому… Только какого черта ему понадобилось подставить меня и в глазах Гарри? Мстит за ту драку в „Доме у дороги“? Или за безобразную сцену на кладбище?… А может быть, что-то пронюхал о наших собраниях на книжном складе?..»— Послушай, Джо… — мягко произнес Купер. — Послушай меня…
Хэрвэй поднял голову. — Да…
Купер уселся рядом с юношей. — Джо… Я хочу тебе помочь…
Хэрвэй с благодарностью посмотрел на Дэйла.
Купер продолжал:— Я не сомневаюсь, что эти наркотики тебе подбросили… Я даже знаю, а если и не знаю, то наверняка догадываюсь, кто это сделал… — Дэйл вопросительно посмотрел на Джозефа, ожидая, что тот продолжит его мысль, однако юноша почему-то молчал. — Во всяком случае, — произнес Гарри, — этот пакет обнаружен в бензобаке твоего мотоцикла, Джо… — в голосе Трумена прозвучало: «Извини, но я ничего не могу сделать, приятель…» — А по законам, которые, надеюсь, ты тоже знаешь, я вынужден задержать тебя и держать тут до тех пор, пока все обстоятельства не выяснятся…
Неожиданно для Купера и Трумена Хэрвэй спросил:— Это правда, что доктор Джакоби сейчас находится в больнице?..
Трумен опешил. — Да… А почему тебя это так интересует?..
Хэрвэй махнул рукой. — Так… А что с ним произошло?.. — Он стал жертвой своей болезни, — уклончиво ответил шериф. — А это правда, что на него было совершено какое-то нападение?..
Шериф удивленно поднял брови. — Нападение?.. — Да. — А откуда тебе это известно?.. — Мне сказала об этом Донна…
«Как это я сам не сообразил, — подумал шериф, — конечно же. Донна, кто же еще мог… Ведь ее отец работает в клинике и как раз занимается этим доктором Лоуренсом Джакоби, черт бы его подрал…»— А почему тебя это так интересует?..
Вытащив из кармана куртки кассету, Джозеф положил ее на стол. — Это — последнее звуковое письмо к доктору Джакоби Лоры Палмер… — он указал пальцем на надпись, сделанную на конверте. — «Двадцать третьего февраля», — прочитал он. — Как раз в тот день…
Купер, все это время слушавший диалог шерифа и Джозефа, взяв кассету, аккуратно положил ее в карман и спросил:— Джозеф!.. Что за опасную игру ты затеял? Откуда у тебя это?.. — Я случайно зашел домой к Джакоби — как раз в тот момент, когда он отправился на свидание с Лорой Палмер, после которого и попал в госпиталь… — Это тебе тоже Донна сказала?.. — осведомился Трумен.
Хэрвэй кивнул. — Да. — Значит, ты проник в квартиру доктора Джакоби без его ведома?.. А знаешь, как это называется на языке закона? Кража со взломом.
Джозеф поспешил оправдаться:— Но квартира была открыта… — Открыта?.. Допустим… Скажи, — шериф пристально вглядывался в глаза Хэрвэя, — скажи, ты был в этой квартире один?..
Джо тихо ответил тоном, который, казалось, ни у кого не должен был вызывать сомнений:— Да.
Сделав коллеге жест рукой, чтобы тот замолчал, Купер спросил:— А для чего тебе понадобилось быть в квартире Лоуренса?.. — Для того… — Джозеф принялся оглядываться по сторонам, словно ища подсказки, — для того, чтобы… — В общем, вы, Дэйл, еще не знаете Твин Пикса. Дело в том, что этот доктор Джакоби — известный в городе психоаналитик, к услугам которого прибегает, наверное, добрая половина нашего города… У него очень оригинальная методика — пациенты не записываются на прием, а присылают доктору аудиокассеты… В общем, я знал, что Лора Палмер тоже пользовалась его услугами… — Откуда?.. — Она сама говорила мне об этом, — ответил Джозеф, прекрасно понимая, что теперь проверить правдивость его слов невозможно, — да, Лора говорила мне, что пересылает кассеты Джакоби.. Лучше прослушайте…
Шерифу уже порядком надоел этот разговор — долгий, нудный и бессодержательный. Он, устало проведя пятерней по лбу, произнес:— Ладно… Доктора Джакоби отложим до другого раза… И все-таки — каким образом в бензобаке твоего мотоцикла оказался кокаин? — вернулся он к исходной точке разговора.
Хэрвэй осекся и замолчал. — Не хочешь говорить — не надо, — сказал шериф, — тогда возвращайся в каталажку и подумай хорошенько обо всем, что мы тебе тут сказали…
Дэйл кивнул. — Да, мне кажется, что Гарри прав. Тебе действительно сейчас лучше всего несколько дней просидеть в каталажке… Для твоей же пользы, Джо… — Что вы имеете в виду?..
Купер мягко улыбнулся. — Во-первых, ты, как ценный свидетель, всегда будешь под боком… Во-вторых… — Купер очень любил такую манеру оформления своих мыслей — «во-первых, во-вторых, в-третьих…» — Так вот, во-вторых — если этот кто-то, имя которого ты почему-то так упорно не хочешь называть, способен так подло подставить тебя, подбросив наркотики, никто не может дать гарантий, что в следующий раз он не опустит на твою голову кирпич. Ну, а в-третьих, приятель, это наверняка убережет тебя от новых необдуманных поступков… — Дэйл, нажав на кнопку селектора, произнес в микрофон: — Томми, большое спасибо за услугу… Уведите задержанного обратно в камеру!..
Весь день Эда Малкастера не покидало какое-то тревожное предчувствие беды. Он почему-то думал, что должно случиться нечто очень скверное, из рук вон выходящее… В такие минуты Эд часто вспоминал известный афоризм, приписываемый в Твин Пиксе старику Хилтону — «Плохие времена наступают, когда начинаешь к ним загодя готовиться»… Эд Малкастер, хотя и не любил старика Хилтона, неоднократно имел возможность убедиться в справедливости этого изречения на собственной шкуре.
Подъехав к коттеджу, Эд несколько смутился и удивился одному обстоятельству — несмотря на довольно позднее время, света в окнах не было.
«Что еще такое? — с тревогой подумал он. — Куда же Надин запропастилась…»
Обычно по вечерам его одноглазая жена была дома — Эд знал это наверняка.
Вытащив из кармана брюк ключи, Малкастер вставил один из них в замок и с удивлением обнаружил, что дверь не заперта. — Это что еще такое?.. — пробормотал он. — Неужели Надин забыла закрыть за собой двери?..
Пройдя в темную прихожую, Эд включил свет и, окинув взглядом вешалку, убедился, что вещи жены на месте. — Странно, — пробормотал он, — очень странно. Может быть, она просто заснула?..
Почти бегом он поднялся по лестнице на второй этаж и, заметив на кушетке прикрытую пледом жену, а рядом, на столике — пустой флакончик из-под «Циклопакса», сразу же все понял. — Надин!.. — принялся он изо всех сил тормошить жену. — Надин!.. Надин!!.. Что ты натворила!..
Голова Надин тряслась, как у тряпичной куклы. Она молчала. — Надин!..
Та не подавала никаких признаков жизни. — Надин!.. Очнись!..
Эд пощупал пульс своей жены — он едва угадывался.
Малкастер, бросившись к телефону, судорожно набрал номер клиники. — Алло!.. Это Эд Малкастер!.. Сейчас же вышлите карету «скорой помощи»!.. Моя жена отравилась…
У Шейлы Джонсон, как и у каждой женщины подобного склада, было в жизни несколько привычек, достаточно постоянных, чтобы ими когда-нибудь поступиться и довольно необременительных, чтобы они успели надоесть. Одной из привычек было мытье головы строго раз в неделю, в понедельник вечером.
Шейла и сама не могла взять в толк, почему для мытья головы она выбрала именно этот день и именно это время суток; во всяком случае, это вошло в постоянную привычку, а собственные привычки Шейла очень любила.
Включив воду, миссис Джонсон полезла в бельевой шкаф за огромным махровым полотенцем. Неожиданно ее рука нащупала на полке пистолет.
«Хорошо, — подумала она, — хорошо. Тот самый…»
Да, это было действительно то самое оружие, из которого она прострелила предплечье своего мужа.
Аккуратно положив пистолет на полочку в ванной, рядом с полотенцем, она, еще раз проверив, подходит ли вода для мытья головы, подставила волосы под теплые струи.
«Черт, — выругалась про себя Шейла — шампунь попал ей в глаз. — Черт… Всегда со мной что-нибудь случается…»
Она протянула руку к полочке — туда, где несколько минут назад положила полотенце, но в этот момент кто-то, схватив девушку за запястье, с силой сжал его — Шейла успела только вскрикнуть:— Ой!..
В лицо Шейлы плеснуло холодной водой — она открыла глаза: перед ней стоял Лео. — Ты?.. — только и смогла произнести девушка. Лео мерзко ухмыльнулся. — Да…
Только теперь Шейла заметила в руках Лео пистолет — тот самый, который она так непредусмотрительно взяла с собой в ванну. — Ну, как жизнь?.. — спросил Лео таким тоном, будто бы говорил не с человеком, который несколько дней назад стрелял в него, а с закадычным приятелем, обычным соседом по столику в пивной. — Как ты поживаешь?..
Шейла растерянно заморгала. — Так…
Лео снял оружие с предохранителя. — А теперь постарайся представить, — произнес он с отвратительной ухмылкой, — постарайся представить, дорогая, — это слово он произнес с такой издевкой, что девушке стало не по себе, — что ты почувствуешь, когда пуля прошьет тебе живот…
Но тону, которым были произнесены эти слова, Шейла поняла, что Лео не шутит — она слишком хорошо знала своего мужа.
Девушка заморгала еще чаще. — Я… — начала было она. Шейла была настолько обескуражена произошедшим, что не знала, что и сказать. — Я… Лео, ты…
Вороненое дуло приблизилось к лицу девушки и уткнулось ей в щеку. — Ну-ка, ну-ка, — продолжал ухмыляться Лео, корча отвратительные гримасы, — ну-ка, дорогая, что ты еще скажешь?.. — он сделал паузу, ожидая ответа жены — та молчала. — Что ты скажешь в свое оправдание?..
Шейла попыталась вырваться из цепких рук своего мужа, однако тот, резким движением вывернув ей руку, заставил вскрикнуть от боли. — Не дергайся, не дергайся, — сказал Лео, — не дергайся, дорогая… Будешь дергаться, я сделаю тебе очень больно… Ты ведь знаешь, как хорошо это у меня получается… Не правда ли?..
Видимо, предвкушение издевательского куража придавало Джонсону необычайную словоохотливость и склонность к своеобразному юмору.
Шейла вновь попыталась вырваться. Короткий взмах кулака Лео — и перед глазами девушки поплыли огромные фосфорические круги. Удар был не очень силен, но пришелся прямо в губы — девушка вместе со сгустком крови выплюнула на пол выбитый зуб.
Заметив это, Лео принялся притворно сокрушаться:— Ай-яй-яй… Зубик выбил…
После этих слов Лео, сняв с крюка бельевую веревку, выволок девушку на кухню и в мгновение ока привязал ее к столбу, подпиравшему потолок.
Шейла расширенными от ужаса глазами посмотрела на насильника. — Лео!.. Ты что?..
Лео, ничего не ответив, потуже затянул узел на ее запястьях.
Лео-Джонсон коротко замахнулся на Шейлу, она вздрогнула. — Заткнись… — заметив на губах своей жены кровавую пену, он вновь издевательски произнес: — Ай-яй-яй… Инвалид ты наш… У тебя всегда была такая очаровательная улыбка…
Шейла наклонила голову — она приготовилась к самому худшему,
Лео продожал свои издевательства:— Твоя улыбка всегда сводила с ума мужчин… И не только мужчин, но и подростков…
«Боже, — в неописуемом ужасе подумала девушка, — Боже, неужели… неужели он и про Бобби все знает… Откуда?..»— Да-да, разных сопляков…
«Откуда?..»
Голос Лео наполнился презрением. — Ты, уличная потаскуха… Ты изменяла мне с самыми последними людьми…
«Откуда он знает?..»
Лео уже не говорил, а кричал:— Ты трахалась со всеми подряд, ты не пропускала ни одного смазливого подростка… Даже этого сына придурка Гарланда…
«О Боже… Что сейчас со мной будет», — подумала Шейла и попыталась высвободить руки, однако эта попытка оказалась тщетной — Лео привязал ее очень сильно.
Джонсон прищурился. — Ну, может быть, ты хоть что-нибудь скажешь?.. — он, вытащив из кармана сигарету, размял ее и, щелкнув зажигалкой, выпустил прямо в лицо девушке струйку сизого дыма, та закашлялась. — Может быть, ты хоть чем-то сможешь оправдаться?..
Шейла, подняв голову, посмотрела в глаза своего мучителя и поняла, что на этот раз пощады не будет. — Я… Лео, ты… — принялась бессвязно лепетать она. — Я не так… Лео… прости меня…
Насладившись беспомощностью жертвы, Лео затушил сигарету и, вытащив из-за пазухи какой-то газетный сверток, ударил им девушку по голове. Шейла вскрикнула и сразу же потеряла сознание…
Люси прикусила язык.
Дэйл говорил дальше:— Так вот: во многом организованная преступность — продукт исторической случайности. Человек всегда видел в преступности кратчайший путь к скорому обогащению; возникновение разветвленного преступного синдиката стало возможным в нашей стране только благодаря ряду случайных совпадений… Приток в Соединенные Штаты миллионов голодных иммигрантов, доступность легких заработков в эпоху Сухого закона, Великая Экономическая депрессия, а также утрата миллионами граждан нравственных и религиозных ориентиров…
Поднявшись со своего места, Томми Хогт несмело произнес:— Извините, мистер Купер… А вы не могли бы рассказать нам что-нибудь такое, как бы поточней выразиться… ну, занимательное, что ли…
Дэйл едва заметно улыбнулся. — Хорошо, — согласился он, — насколько я понял, вас интересуют какие-нибудь конкретные случаи?..
Хогг поспешил согласиться:— Да-да, и если это возможно — чтобы было также интересно, как и в прошлый раз, когда вы рассказывали про технологию производства кокаина.
Купер сделал рукой знак садиться — он терпеть не мог этих полушкольных порядков, когда для того, чтобы задать вопрос, обязательно требовалось встать. — Так вот… Лидеры преступного мира — кстати, в официальных документах их именовали «Национальный Преступный Синдикат», — пояснил Купер, — после окончания Второй мировой войны прекрасно поняли, что в стране-победительнице множество людей бросятся наверстывать упущенные в окопах возможности… Началась эпоха казино… Издавна одним из центров организованной преступности считался Кливленд. За несколько лет там возникло множество игорных домов, приобретших в короткое время необычайную популярность. После гибели известного в преступных кругах гангстера по кличке «Немец Шульц» в тысяча девятьсот тридцать пятом году дельцы преступного мира поделили между собой его обширные владения; они прибрали к рукам ипподром «Кони Айленд» на северном берегу реки Огайо, за пределами Цинциннати, и переименовали его в «Ривер Дауне». Кроме того, они вложили деньги в несколько небольших казино поблизости. Зрелище с противоположного берега всегда мутной Огайо открывалось захватывающее. Ньюпорт и Ковингтон, отрезанные от остальной части Кентукки, казались призрачными, хотя на самом деле были вполне реальными культурными центрами. Эта местность еще в эпоху «Сухого закона» получила название «Маленького Мехико»; там царил культ пистолета, а коррупция, — Купер посмотрел на Люси, — коррупция была распространена не меньше, чем во времена покорения Дикого Запада. Конкурентам Синдиката принадлежало самое шикарное заведение — «Беверли-Хиллз-Клуб», расположенное к востоку от города, у дороги, ведущей во Фрэнкфорт…
Фрэнк Заппа шепнул Томми Хоггу:— Он говорит так образно, словно жил в то самое время…
Купер продолжал:— Громадное шикарное казино переманивало клиентов из других мест; разумеется, Синдикат решил уничтожить его… Вскоре оно было сожжено наемными головорезами, а пепелище продано за бесценок. Азартные игры в Кентукки в то время были строжайше запрещены, однако принадлежавшие преступникам казино функционировали также открыто, как закусочные или бакалейные лавки… Преступникам удалось путем подкупа и шантажа добиться, чтобы мэром стал их человек. Параллельно Синдикат решил обуздать проституцию и мошенничество, понимая, что нарушение норм морали может вызвать недовольство местного населения и привести к настоящему взрыву. Правда, главари Синдиката столкнулись с большими трудностями: слишком многое надо было взять под жестокий контроль. К тому же местные полицейские, привыкшие изымать дань с казино, не видели причин, почему бы им не собирать мзду с хозяев борделей и владельцев незаконных притонов разврата, — вспомнив недавний диалог с шерифом по поводу этого словосочетания, Купер улыбнулся. — Публичные дома, впрочем, удалось довольно четко поделить на дневные и ночные. Дневные предназначались для местных бизнесменов, которые наведывались туда во время обеденного перерыва, а ночные предназначались для командировочных. По правилам, ни одну девственницу не брали на службу, если перед этим она не проходила соответствующей проверки у шерифа местной полиции. Тому даже не приходилось далеко ходить — большинство борделей располагалось рядом с полицейским участком… — Купер, мельком глянув на Томми Хогга, заметил, что он расплылся в завистливой улыбке. — Не надо ему завидовать, Томми, — произнес Купер. — Этого шерифа потом застрелили… — Неужели?.. — опешил Томми. — А за что?.. — Видимо, за плохую работу, — бросил Дэйл и продолжил: — так преступники распространяли свое влияние, пользуясь тем, что цены в то время были низкими, а население было в большинстве своем поглощено своими заботами. Люди принимались заново строить жизнь, думая, что и после войны история повторится. Гангстеры также с новым пылом принялись за дело. Знаменитый бандит Багси Сигел, который в период «большой охоты» перебрался в Лос-Анджелес, положил глаз на Лас-Вегас — теперь знаменитый игорный центр в штате Невада. В то время разрешенный законом игорный бизнес необязательно был прибыльнее и безопаснее незаконного, зато имел одно уникальное преимущество: гарантировал уважаемое положение в американском обществе. Начинавших в молодости бутлегерами гангстеров по достижении зрелого возраста потянуло к респектабельности, и Багси остановил свой выбор на Лас-Вегасе — грязном городишке на юге Невады. По окончании войны психология американцев, как и следовало ожидать, изменилась. Люди бросились приобретать все подряд, чего прежде не могли себе позволить — дома, яхты, престижные марки автомобилей; многие стремились проводить отпуск в самых экзотических местах, многие — и таких было немало — стремились к острым ощущениям. На этом и был основан расчет Багси. Спрос необычайно способствовал подъему деловой активности; деньги текли рекой. Америка праздновала национальную победу, и игорные дома стали просто необходимы. Эпоха казино, наступление которой предсказывали социологи преступного мира, по своему размаху и великолепию превзошла самые смелые ожидания. Игорные дома в Ньюпорте, штат Кентукки, и окрестностях процветали. Багси Сигел в Неваде не терял времени даром. В то время, как ветераны войны не могли найти строительных материалов для постройки домов, Багси возвел на трассе, ведущей в Лос-Анджелес, ночной клуб «Фламинго». Кстати, Сигела во всех его начинаниях поддерживала подружка, Вирджиния Хилл… — Купер окинул взглядом аудиторию — полицейские слушали, затаив дыхание. — Так вот, — продолжил Купер, эта Вирджиния Хилл считала себя самой сексапильной женщиной Америки, хотя, правда, не говорила об этом никому, кроме Багси. Другие гангстеры, охваченные золотой лихорадкой, следом за Сигелом устремились в легальный игорный бизнес; сам же Багси по злой иронии судьбы не успел насладиться своим триумфом. Ночью двадцатого июня тысяча девятьсот сорок седьмого года, — у Купера была превосходная память на даты, — в гостиной дома в Беверли-Хиллз, который снимала Вирджиния, в него выстрелил наемный убийца конкурирующей группировки. Роковая пуля попала Багси в правый глаз. Однако этот гангстер открыл в песках Невады поистине золотоносную жилу… — Купер посмотрел на часы.
«Что-то Гарри запаздывает, — подумал он, — у меня уже в горле пересохло… Никогда не говорил так много, как в этом городке…»— Таким образом, — подытожил Дэйл, — таким образом, всемирно известный Лас-Вегас появился в этом качестве стараниями организованной преступности… Как вам известно, казино у канадской границы, популярное в городе под названием «Одноглазый Джек», в котором в качестве крупье до недавнего времени подвизался небезызвестный вам Жак Рено…
В этот момент двери раскрылись. — Привет! — с порога поздоровался с Дэйлом вошедший Гарри. — Привет… Вот вы где!.. — подойдя к трибуне, Трумен обернулся к аудитории и произнес: — мне очень жаль, уважаемые коллеги, но я вынужден прервать замечательную лекцию всеми любимого нами агента Федерального Бюро Расследований Дэйла Купера… У меня к нему неотложное дело, господа…
Пропустив в свой кабинет Дэйла, шериф закрыл двери и выложил перед ним небольшой пакет из целлофана, сквозь который просвечивался какой-то белый, похожий на сахар, порошок. — Это я нашел в бензобаке «Харлей-Дэвидсона» Джозефа Хэрвэя, — произнес он.
Купер, взяв пакет в руки, размял его содержимое большим пальцем. — Кокаин, — задумчиво произнес он. — Гарри, ты действительно обнаружил это в бензобаке мотоцикла Джозефа Хэрвэя?..
Трумен утвердительно кивнул. — Да.
Купер, положив порошок на стол, задумчиво произнес, растягивая каждое слово:— Так… Очень интересно…
Гарри попытался напомнить Дэйлу одну подробность из разговора с Жаком Рено в «Одноглазом Джеке». — Помнишь, этот жирный скот говорил, что наркотики распространяет какой-то школьник… — Шериф сделал небольшую выжидательную паузу. — Школьник… Неужели этот школьник — Джозеф?..
Купер, словно не расслышав реплики Трумена, продолжил размышления:— Так… Действительно, внешне все вроде бы сходится… «Школьник»… — он вспомнил свой последний разговор с Джозефом и отрицательно покачал головой: — что-то мне не верится…
Шерифу тоже очень не хотелось верить в то, что наркотики распространяет Джозеф, однако чувство долга в этот момент было явно выше личных симпатий относительно племянника хозяина бензоколонки. — Я тоже не очень-то в это верю, Дэйл, — подхватил Трумен. — То есть хочу сказать — не могу поверить… Однако факты, как известно — вещь упрямая…
Перед сном Трумен нередко смотрел полицейские детективы по криминальному телеканалу, и по этой причине словесные штампы вроде этого — «однако факты, как известно — вещь упрямая» — крепко засели в его сознании. — Ну, и что ты об этом думаешь?.. — поинтересовался Купер.
Тот пожал плечами. — Скорее всего, я ошибался в этом Джозефе, — ответил шериф. — Люди не всегда представляют из себя то, чем стремятся казаться.
Дэйл прищурился. — А где сейчас этот Хэрвэй?.. — он внимательно посмотрел на Гарри. — Где, где… В каталажке, где ему и полагается быть… Где же еще…
Купер, усевшись в кресло, потянулся к кнопке селектора внутренней связи. — Можно, я распоряжусь?.. — спросил он на всякий случай.
Трумен махнул рукой. — Пожалуйста… — Томми, — мягким голосом произнес Дэйл в микрофон, — Томми, ты уже на месте?.. Из динамика послышалось:— Да, Дэйл… Огромное спасибо за прекрасный рассказ о мафии… Я до сих пор под впечатлением — особенно от того шерифа из Кентукки, который не пропускал ни одной девственницы…
Купер улыбнулся. — Вот и прекрасно, — произнес он так, что Томми не понял, к чему относится эта фраза — то ли к тому, что он уже на месте, то ли к тому, что ему понравилась лекция Купера, то ли — к тому, как проходимец-шериф использовал свое служебное положение. — Вот и прекрасно, Томми, — повторил Купер. — Послушай-ка… Сходи в каталажку и приведи сюда одного парня, Джозефа Хэрвэя… Мне надо бы с ним кое о чем поговорить…
Спустя несколько минут Джозеф сидел в кресле перед Дэйлом. — Что это? — агент ФБР коротким жестом указал на целлофановый пакет с белым порошком, лежавший перед юношей на столе.
Хэрвэй пожал плечами. — Не знаю…
Купер, резко поднявшись из-за стола, взял пакет и подвинул его к Джозефу. — Не знаешь?.. — Нет… — Зато я знаю…
Джозеф с недоумением глянул на Купера. — И что же это такое?..
Дэйл ответил равнодушно, будто бы ему приходилось объяснять подобные вещи едва ли не каждый день:— Наркотик.
Джозеф быстро-быстро заморгал, будто пытаясь отогнать от себя какое-то слишком навязчивое видение. — Наркотик?.. — переспросил он, будто не расслышав слов Дэйла. Тот кивнул. — Да. Кокаин.
Джозеф не верил своим ушам. — Как вы сказали?..
Купер повторил таким же ровным голосом. — Кокаин.
В разговор неожиданно вступил шериф — когда Томми привел в кабинет Джозефа, он намеренно отошел за ширму в конце кабинета:— Может быть, Джо, расскажешь нам, как это оказалось в бензобаке твоего мотоцикла?..
Вид у Хэрвэя был очень растерянный — чтобы не сказать убитый. — Не знаю… — едва слышно ответил он, — честное слово, не знаю… — И все-таки…
«Видимо, мне подкинул это Бобби Таундеш, — подумал Джозеф. — Наверняка он, больше некому… Только какого черта ему понадобилось подставить меня и в глазах Гарри? Мстит за ту драку в „Доме у дороги“? Или за безобразную сцену на кладбище?… А может быть, что-то пронюхал о наших собраниях на книжном складе?..»— Послушай, Джо… — мягко произнес Купер. — Послушай меня…
Хэрвэй поднял голову. — Да…
Купер уселся рядом с юношей. — Джо… Я хочу тебе помочь…
Хэрвэй с благодарностью посмотрел на Дэйла.
Купер продолжал:— Я не сомневаюсь, что эти наркотики тебе подбросили… Я даже знаю, а если и не знаю, то наверняка догадываюсь, кто это сделал… — Дэйл вопросительно посмотрел на Джозефа, ожидая, что тот продолжит его мысль, однако юноша почему-то молчал. — Во всяком случае, — произнес Гарри, — этот пакет обнаружен в бензобаке твоего мотоцикла, Джо… — в голосе Трумена прозвучало: «Извини, но я ничего не могу сделать, приятель…» — А по законам, которые, надеюсь, ты тоже знаешь, я вынужден задержать тебя и держать тут до тех пор, пока все обстоятельства не выяснятся…
Неожиданно для Купера и Трумена Хэрвэй спросил:— Это правда, что доктор Джакоби сейчас находится в больнице?..
Трумен опешил. — Да… А почему тебя это так интересует?..
Хэрвэй махнул рукой. — Так… А что с ним произошло?.. — Он стал жертвой своей болезни, — уклончиво ответил шериф. — А это правда, что на него было совершено какое-то нападение?..
Шериф удивленно поднял брови. — Нападение?.. — Да. — А откуда тебе это известно?.. — Мне сказала об этом Донна…
«Как это я сам не сообразил, — подумал шериф, — конечно же. Донна, кто же еще мог… Ведь ее отец работает в клинике и как раз занимается этим доктором Лоуренсом Джакоби, черт бы его подрал…»— А почему тебя это так интересует?..
Вытащив из кармана куртки кассету, Джозеф положил ее на стол. — Это — последнее звуковое письмо к доктору Джакоби Лоры Палмер… — он указал пальцем на надпись, сделанную на конверте. — «Двадцать третьего февраля», — прочитал он. — Как раз в тот день…
Купер, все это время слушавший диалог шерифа и Джозефа, взяв кассету, аккуратно положил ее в карман и спросил:— Джозеф!.. Что за опасную игру ты затеял? Откуда у тебя это?.. — Я случайно зашел домой к Джакоби — как раз в тот момент, когда он отправился на свидание с Лорой Палмер, после которого и попал в госпиталь… — Это тебе тоже Донна сказала?.. — осведомился Трумен.
Хэрвэй кивнул. — Да. — Значит, ты проник в квартиру доктора Джакоби без его ведома?.. А знаешь, как это называется на языке закона? Кража со взломом.
Джозеф поспешил оправдаться:— Но квартира была открыта… — Открыта?.. Допустим… Скажи, — шериф пристально вглядывался в глаза Хэрвэя, — скажи, ты был в этой квартире один?..
Джо тихо ответил тоном, который, казалось, ни у кого не должен был вызывать сомнений:— Да.
Сделав коллеге жест рукой, чтобы тот замолчал, Купер спросил:— А для чего тебе понадобилось быть в квартире Лоуренса?.. — Для того… — Джозеф принялся оглядываться по сторонам, словно ища подсказки, — для того, чтобы… — В общем, вы, Дэйл, еще не знаете Твин Пикса. Дело в том, что этот доктор Джакоби — известный в городе психоаналитик, к услугам которого прибегает, наверное, добрая половина нашего города… У него очень оригинальная методика — пациенты не записываются на прием, а присылают доктору аудиокассеты… В общем, я знал, что Лора Палмер тоже пользовалась его услугами… — Откуда?.. — Она сама говорила мне об этом, — ответил Джозеф, прекрасно понимая, что теперь проверить правдивость его слов невозможно, — да, Лора говорила мне, что пересылает кассеты Джакоби.. Лучше прослушайте…
Шерифу уже порядком надоел этот разговор — долгий, нудный и бессодержательный. Он, устало проведя пятерней по лбу, произнес:— Ладно… Доктора Джакоби отложим до другого раза… И все-таки — каким образом в бензобаке твоего мотоцикла оказался кокаин? — вернулся он к исходной точке разговора.
Хэрвэй осекся и замолчал. — Не хочешь говорить — не надо, — сказал шериф, — тогда возвращайся в каталажку и подумай хорошенько обо всем, что мы тебе тут сказали…
Дэйл кивнул. — Да, мне кажется, что Гарри прав. Тебе действительно сейчас лучше всего несколько дней просидеть в каталажке… Для твоей же пользы, Джо… — Что вы имеете в виду?..
Купер мягко улыбнулся. — Во-первых, ты, как ценный свидетель, всегда будешь под боком… Во-вторых… — Купер очень любил такую манеру оформления своих мыслей — «во-первых, во-вторых, в-третьих…» — Так вот, во-вторых — если этот кто-то, имя которого ты почему-то так упорно не хочешь называть, способен так подло подставить тебя, подбросив наркотики, никто не может дать гарантий, что в следующий раз он не опустит на твою голову кирпич. Ну, а в-третьих, приятель, это наверняка убережет тебя от новых необдуманных поступков… — Дэйл, нажав на кнопку селектора, произнес в микрофон: — Томми, большое спасибо за услугу… Уведите задержанного обратно в камеру!..
Весь день Эда Малкастера не покидало какое-то тревожное предчувствие беды. Он почему-то думал, что должно случиться нечто очень скверное, из рук вон выходящее… В такие минуты Эд часто вспоминал известный афоризм, приписываемый в Твин Пиксе старику Хилтону — «Плохие времена наступают, когда начинаешь к ним загодя готовиться»… Эд Малкастер, хотя и не любил старика Хилтона, неоднократно имел возможность убедиться в справедливости этого изречения на собственной шкуре.
Подъехав к коттеджу, Эд несколько смутился и удивился одному обстоятельству — несмотря на довольно позднее время, света в окнах не было.
«Что еще такое? — с тревогой подумал он. — Куда же Надин запропастилась…»
Обычно по вечерам его одноглазая жена была дома — Эд знал это наверняка.
Вытащив из кармана брюк ключи, Малкастер вставил один из них в замок и с удивлением обнаружил, что дверь не заперта. — Это что еще такое?.. — пробормотал он. — Неужели Надин забыла закрыть за собой двери?..
Пройдя в темную прихожую, Эд включил свет и, окинув взглядом вешалку, убедился, что вещи жены на месте. — Странно, — пробормотал он, — очень странно. Может быть, она просто заснула?..
Почти бегом он поднялся по лестнице на второй этаж и, заметив на кушетке прикрытую пледом жену, а рядом, на столике — пустой флакончик из-под «Циклопакса», сразу же все понял. — Надин!.. — принялся он изо всех сил тормошить жену. — Надин!.. Надин!!.. Что ты натворила!..
Голова Надин тряслась, как у тряпичной куклы. Она молчала. — Надин!..
Та не подавала никаких признаков жизни. — Надин!.. Очнись!..
Эд пощупал пульс своей жены — он едва угадывался.
Малкастер, бросившись к телефону, судорожно набрал номер клиники. — Алло!.. Это Эд Малкастер!.. Сейчас же вышлите карету «скорой помощи»!.. Моя жена отравилась…
У Шейлы Джонсон, как и у каждой женщины подобного склада, было в жизни несколько привычек, достаточно постоянных, чтобы ими когда-нибудь поступиться и довольно необременительных, чтобы они успели надоесть. Одной из привычек было мытье головы строго раз в неделю, в понедельник вечером.
Шейла и сама не могла взять в толк, почему для мытья головы она выбрала именно этот день и именно это время суток; во всяком случае, это вошло в постоянную привычку, а собственные привычки Шейла очень любила.
Включив воду, миссис Джонсон полезла в бельевой шкаф за огромным махровым полотенцем. Неожиданно ее рука нащупала на полке пистолет.
«Хорошо, — подумала она, — хорошо. Тот самый…»
Да, это было действительно то самое оружие, из которого она прострелила предплечье своего мужа.
Аккуратно положив пистолет на полочку в ванной, рядом с полотенцем, она, еще раз проверив, подходит ли вода для мытья головы, подставила волосы под теплые струи.
«Черт, — выругалась про себя Шейла — шампунь попал ей в глаз. — Черт… Всегда со мной что-нибудь случается…»
Она протянула руку к полочке — туда, где несколько минут назад положила полотенце, но в этот момент кто-то, схватив девушку за запястье, с силой сжал его — Шейла успела только вскрикнуть:— Ой!..
В лицо Шейлы плеснуло холодной водой — она открыла глаза: перед ней стоял Лео. — Ты?.. — только и смогла произнести девушка. Лео мерзко ухмыльнулся. — Да…
Только теперь Шейла заметила в руках Лео пистолет — тот самый, который она так непредусмотрительно взяла с собой в ванну. — Ну, как жизнь?.. — спросил Лео таким тоном, будто бы говорил не с человеком, который несколько дней назад стрелял в него, а с закадычным приятелем, обычным соседом по столику в пивной. — Как ты поживаешь?..
Шейла растерянно заморгала. — Так…
Лео снял оружие с предохранителя. — А теперь постарайся представить, — произнес он с отвратительной ухмылкой, — постарайся представить, дорогая, — это слово он произнес с такой издевкой, что девушке стало не по себе, — что ты почувствуешь, когда пуля прошьет тебе живот…
Но тону, которым были произнесены эти слова, Шейла поняла, что Лео не шутит — она слишком хорошо знала своего мужа.
Девушка заморгала еще чаще. — Я… — начала было она. Шейла была настолько обескуражена произошедшим, что не знала, что и сказать. — Я… Лео, ты…
Вороненое дуло приблизилось к лицу девушки и уткнулось ей в щеку. — Ну-ка, ну-ка, — продолжал ухмыляться Лео, корча отвратительные гримасы, — ну-ка, дорогая, что ты еще скажешь?.. — он сделал паузу, ожидая ответа жены — та молчала. — Что ты скажешь в свое оправдание?..
Шейла попыталась вырваться из цепких рук своего мужа, однако тот, резким движением вывернув ей руку, заставил вскрикнуть от боли. — Не дергайся, не дергайся, — сказал Лео, — не дергайся, дорогая… Будешь дергаться, я сделаю тебе очень больно… Ты ведь знаешь, как хорошо это у меня получается… Не правда ли?..
Видимо, предвкушение издевательского куража придавало Джонсону необычайную словоохотливость и склонность к своеобразному юмору.
Шейла вновь попыталась вырваться. Короткий взмах кулака Лео — и перед глазами девушки поплыли огромные фосфорические круги. Удар был не очень силен, но пришелся прямо в губы — девушка вместе со сгустком крови выплюнула на пол выбитый зуб.
Заметив это, Лео принялся притворно сокрушаться:— Ай-яй-яй… Зубик выбил…
После этих слов Лео, сняв с крюка бельевую веревку, выволок девушку на кухню и в мгновение ока привязал ее к столбу, подпиравшему потолок.
Шейла расширенными от ужаса глазами посмотрела на насильника. — Лео!.. Ты что?..
Лео, ничего не ответив, потуже затянул узел на ее запястьях.
Лео-Джонсон коротко замахнулся на Шейлу, она вздрогнула. — Заткнись… — заметив на губах своей жены кровавую пену, он вновь издевательски произнес: — Ай-яй-яй… Инвалид ты наш… У тебя всегда была такая очаровательная улыбка…
Шейла наклонила голову — она приготовилась к самому худшему,
Лео продожал свои издевательства:— Твоя улыбка всегда сводила с ума мужчин… И не только мужчин, но и подростков…
«Боже, — в неописуемом ужасе подумала девушка, — Боже, неужели… неужели он и про Бобби все знает… Откуда?..»— Да-да, разных сопляков…
«Откуда?..»
Голос Лео наполнился презрением. — Ты, уличная потаскуха… Ты изменяла мне с самыми последними людьми…
«Откуда он знает?..»
Лео уже не говорил, а кричал:— Ты трахалась со всеми подряд, ты не пропускала ни одного смазливого подростка… Даже этого сына придурка Гарланда…
«О Боже… Что сейчас со мной будет», — подумала Шейла и попыталась высвободить руки, однако эта попытка оказалась тщетной — Лео привязал ее очень сильно.
Джонсон прищурился. — Ну, может быть, ты хоть что-нибудь скажешь?.. — он, вытащив из кармана сигарету, размял ее и, щелкнув зажигалкой, выпустил прямо в лицо девушке струйку сизого дыма, та закашлялась. — Может быть, ты хоть чем-то сможешь оправдаться?..
Шейла, подняв голову, посмотрела в глаза своего мучителя и поняла, что на этот раз пощады не будет. — Я… Лео, ты… — принялась бессвязно лепетать она. — Я не так… Лео… прости меня…
Насладившись беспомощностью жертвы, Лео затушил сигарету и, вытащив из-за пазухи какой-то газетный сверток, ударил им девушку по голове. Шейла вскрикнула и сразу же потеряла сознание…