Страница:
«— Значит так, ребята. Будете с этого часа пасти одну хату: режим постояльцев, гости, кто выходит, входит, какие машины подъезжают, фото и видеосъемка и так далее. Ну, сами знаете, не мне вас учить.
— Сколько по времени?
— Денька три-четыре.
— Нет проблем.»
Отпустив парней, Игорь вновь созвонился с Ларисой и отправился к ней в тренажерный зал. Боевая «сестричка» ежедневно, часа два уделяла строительству тела, бодибилдингу. Блюла себя физически, а о моральном здоровье можно позаботиться и после сорока.
«— Ты только не перекачайся, — посоветовал ей Игорь, глядя как она, лежа на спине, выжимает штангу. — И вообще, занялась бы лучше аэробикой.
— У каждой девушки — своя изюминка. Моя изюминка — мускулы, — ответила она, вытирая полотенцем пот. — Некоторые от этого торчат по самые уши.
— Обычно торчат „по самые помидоры“, — поддержал игривый разговор Кононов. — Ладно, у меня к тебе такая просьба. Надо бы тебе съездить с той своей малолеткой на хату к Ахмету. В гости. Придумай сама, как это сделать, чтобы выглядело естественно.
— Очень надо?
— Иначе бы не говорил.
— А что тебя интересует? — Лариса пересела на велотренажер, помчалась в даль светлую.
— Все. Буквально все, — коротко отозвался Игорь и пошел прочь, толкнув по дороге боксерскую грушу.»
Через три дня Лариса представила ему полный отчет о своем посещении этой квартиры. Просветила хату как бы изнутри, каждую деталь описала. Кроме того, умудрилась даже дать психофизиоматические характеристики Ахмета и других постояльцев, умница! Игорь всегда предполагал, что самые лучшие психологи — это проститутки. Подоспели и сведения, собранные в наружном наблюдении Рябым и Лехой. На столе перед Игорем лежали разложенные фотографии. Многое уже было ясно. Ахмет — звено средней величины в азербайджанской диаспоре. Практически, все они связаны друг с другом в монолитную цепь. Вырвешь одно колечко из этой цепи, а толку все равно не будет. В Москве почти шестьсот тысяч азербайджанцев. Иногда в сезон их наплывает до миллиона. И чтобы не кричали в Баку, вся эта слаженная армия управляется оттуда. Там их главный генеральный штаб. А штаб поменьше, оперативный — в посольстве. И еще мощная поддержка местной администрации, мэрии, префектур, милиции. Все переплелось в этом клубке. Размотать его пока невозможно. Но вот Ахмет… Кем он прикрыт в милиции? Игорь постучал пальцем по одной из фотографий.
«— Знакомая физия, вам не кажется?
На снимке из „волги“ вылезал щекастый дядя. И вот он снова, на другом фото, почти в обнимку с Ахметом. Миша, с небольшим шрамом над верхней губой, и Сергей наклонились над столом.
— Здесь он без формы. А с погонами выглядит приятней, — произнес наконец Мишель. — Майор Котюков, вот кто это такой.
— Точно, он, — согласился Сергей. — Оперуполномоченный из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Вместе со „зверями“ из одной кормушки жрет.
— Будем разрабатывать, — сказал Игорь, переворачивая фотографию лицом вниз. — Вызывайте снова Рябого и Леху.»
Теперь пошло наружное наблюдение за майором Котюковым. Опер уже настолько заелся, что потерял бдительность. Зафиксировать его контакты с Ахметом и присными длиннофокусным фотоаппаратом удалось довольно легко. Каратов умудрился даже записать на магнитофонную пленку беседу между ними. Полный ажур. Очень откровенная беседа. Помощник Игоря по оперативным разработкам, Гена Большаков, собрал еще кое-какие сведения из прошлой и настоящей жизни майора Котюкова, бравого и неподкупного борца с незаконным оборотом наркотиков. Вполне достаточно, чтобы выходить на арену. Кононов довольно потирал руки: молодцы! Оставалось добавить лишь заключительные штрихи. Он встретился со знакомым вором-домушником, дал ему адрес, по которому проживал майор. И целлофановый пакет с кокаином.
«— Вот, смотри, Коля, — квартира и дверь вполне стандартные, для тебя — пустяк. Двадцать третьего, с утра, он на дежурстве. Домой возвратится к одиннадцати. Жена сейчас в больнице, что-то у нее нелады со здоровьем. Сын в школе, с трех до семи — на тренировке. Это время — твое. Пакет спрячешь в туалете, за сливным бачком. И ничего не трогай. Ни единой булавки. Затрату твоего рабочего времени компенсирую.
— Главное — чтобы трудовой стаж не прерывался, — усмехнулся домушник.»
Следующие инструкции получили два бойца с боксерскими навыками. Кононов также передал им адрес и фото майора Котюкова.
«— Не раньше, и не позже двадцать третьего числа, — предупредил он. И никакой самодеятельности. Не перестарайтесь. Особенно, ты — Петро! Вечно тебя заносит, как подъемный кран в урагане. Следи за ним, Длинный.
— Все будет красиво, как в балете, — уверили его бойцы. Игорь засомневался, что они когда-либо посещали Большой Театр, но вида не показал.
— Ладно, идите.»
К двадцать третьему числу были приготовлены два объемистых пакета с материалами. Отличались они лишь одним: в первом указывалось — где именно хранит майор Котюков кокаин, предназначенный для перепродажи Ахмету. Этот пакет должен был «отплыть» через надежного человека в ФСБ. Второй пакет Гена Большаков передаст в «Свежую газету», договоренность о встрече с «золотым пером» журналистики Ромой Корочкиным уже состоялась заранее. Если понадобиться, найдутся и другие газеты, но этот цепкий журналист и своего не отдаст, и чужое прихватит. Так что, все, вроде бы, в порядке. Пора переходить к заключительному аккорду «акции». Назовем ее, подумал Игорь, «Привет от Хмурого!»
В здании Мосдумы светились несколько окон. Государевы дьяки не спали. «Думу горькую думают — как жить дальше?» — злорадно усмехнулся Споров, проходя мимо вытянувшихся охранников. Он легко вбежал на третий этаж, направился в приемную одного из «приказных дьяков» — народного избранника Шиманова. На этого Шиманова, еще с андроповских времен у Спорова хранилось такое пухлое досье, что впору было сажать на раскаленную сковородку и отправлять прямиком в ад. Но по нынешним документам Шиманов был чист, как стеклышко — два высших образования, безупречная служба в органах, звание полковника, заслуженный мастер спорта, доктор юридических наук и прочая чепуха. Не хватало только звезды Героя, но это уже был бы перебор для человека, совершившего в прошлом серию уголовных преступлений. Споров и помог этому «юристу», оставаясь в тени, пролезть в Мосдуму. Более того, сделал его председателем комиссии по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Куда же еще сажать этого специалиста, не на канализацию же?
Сейчас в приемной Шиманова вместо приветливой длинноногой секретарши, озарявшей помещение в дневные часы, сидели одни мужчины — пара охранников и несколько «дойных» бизнесменов-предпринимателей, не совсем понимающих, зачем их вызвали в столь поздний час? Споров молча толкнул плечом дверь в кабинет избранника. Так находились сам Шиманов, его депутатский помощник Глотов и низенький лысый человек в роговых очках, как то неприятно сжавшийся на стуле. Те двое стояли перед ним и, судя по их разгоряченным лицам, только что орали.
— Работайте, работайте! — хладнокровно произнес полковник ФСБ, усаживаясь на угловом кожаном диване. Что-что, а «работать» они умели. «Пора и Глотову повышать статус, — подумал Споров. — Шиманова — в Госдуму, а этого — на его место.»
Помощник депутата между тем хрипло выговаривал маленькому человеку в очках:
— Слушай, Тарланов, мы же тебя по хорошему предупреждали: всю сумму ты должен был перевести сегодня. Говорили тебе об этом или нет? Ты, банкомет вшивый! Я курирую вопросы безопасности всего округа. У меня Мавроди на полу лежал, понял?
— Встать! — заорал вдруг Шиманов, брызгая слюной. Лицо его пошло красными пятнами. — У меня тут генералы стоят навытяжку, ясно? Короче, если завтра к пятнадцати ноль-ноль будет какая-то заморочка, мы с тобой больше беседовать не будем. Я на твою фирму напущу ОМОН, а тебя мордой в говно положим. Но это еще будут цветочки. Налоговикам мы тебя сдавать не будем. Тебя в лесопарке найдут. Я не жажду крови. И привык договариваться со всеми. Я человек прямой и не люблю, когда передо мной задом крутят.
— Ты все понял? — добавил Глотов, влепив Тарланову затрещину.
Со стороны эта сцена могла бы показаться фантасмагорической, но Споров лишь устало зевнул, поймав испуганный взгляд маленького человечка с большими доходами. А что он хотел: в комиссии по борьбе с мафией его встретят шоколадным тортом?
— Он все понял, — сказал Шиманов, потрепав Тарланова по щеке. — Давай, зови следующего…
— Итак, начнем, — почти весело сказал Михаил. — Оружие, наркотики есть? — он «случайно» задел носком ботинка живот Ахмета.
— Нэт, начальник! — торопливо отозвался тот.
— Будем искать, — еще веселее согласился «лейтенант», а Леша уже вытаскивал из тумбочки завернутый в цветастый платок «Макаров». Поднес его к носу Ахмета.
— Чей?
Тот замотал головой. Второй азер лежал тихо, как мышка. Последовал удар резиновой дубинкой по печени.
— Ну что, не вспомнил? Малолеток тут принимаешь, да? А потом их на свой Кавказ сплавляешь, да? Ладно, сержант, поработай пока с ним, а вы приступайте к досмотру.
«Лейтенант» отступил в сторону, за дело взялся Сергей, который, казалось, только и ждал этого, продолжая лечить железом свой расцветающий под глазом синяк.
— Ну, с-суки… сейчас вы у меня быстренько запоете!
Обыск в квартире проходил быстро, по всем правилам сыскной науки. Содержимое ящиков летело на пол больше для внешнего эффекта, Игорь и так знал со слов Ларисы, где Ахмет прячет товар. Тот оказался крепким орешком, а вот его сородич заскулил уже через пару минут:
— Нэ надо бить, нэт ничего, нэт!
— А это что? — Леша вытащил с антресолей большую спортивную сумку, расстегнул молнию. Среди трепья и газет нашлись десять целофановых пакетов с белым порошком.
— Нэ знаем, нэ наше! Хозяева оставили! — со злостью выкрикнул Ахмет, глядя, как засмеялся один из «оперативников» в штатском. Его бесил наезд этих неизвестно откуда свалившихся ментов. Что они, в объезд Котюкова орудуют? Без согласования с майором? Или они из центрального управления?
Кононов встал перед Ахметом. Вытащив руку из кармана, щелкнул выкидным лезвием. Второй кавказец испуганно заерзал на полу. Для любого из них нож в чужих руках — как жало змеи. Игорь, нагнувшись, вспорол один из целлофановых пакетов.
— Похоже на кокаин, — сказал он.
— Так пока и запишем, — откликнулся «лейтенант». — Порошок белого цвета… — окончить фразу Михаил не успел: запищала рация.
— Третий, третий, я — пятый, прием.
— Слушаю, пятый, прием! — Игорь, взяв рацию, отошел к окну.
— «Звездочки» в ваш подъезд побежали. Четверо, — доложил один из оставшихся во дворе.
— Понял, будь на чеку, отбой!
Сделав предупредительный знак, Игорь выключил в коридоре свет и встал у двери. Рядом с ним застыл «лейтенант», напряженно вслушиваясь в тишину. Все замолчали, Сергей сидел на корточках между двумя кавказцами, готовый своими руками-лопатами сдавить оба горла, если бы те решились пикнуть. Так прошло несколько томительных минут. Что это: предательство, случайность? Кононов смотрел на входную дверь, размышляя. Неожиданно вновь запиликала рация:
— Третий, я — пятый. Это — охрана на «сиру», ложный вызов. Уже вышли, погрузились, отъехали. Прием.
— Понял, пятый. Конец связи.
Игорь передал рацию «лейтенанту». Тот, вернувшись в комнату, невозмутимо продолжил незаконченную фразу:
— значится так: порошок белого цвета, похожий на кокаин. Что скажете, уважаемые гости столицы?
— Нэт! — выкрикнул всего одно слово Ахмет.
— Нет, — повторил за ним Игорь. Он зачерпнул лезвием ножа порошок, поднес его к губам «задержанного» и взял Ахмета за волосы.
— Жри, мразь!
Тот дернулся, рассыпав содержимое на пол. Сергей тотчас же врезал ему левой рукой по почкам. Разинув от боли рот, Ахмет начал глотать воздух. «Сержант» ухватил его одной рукой на нос, другой — за черную бороду, раскрыв рот еще шире. Игорь всыпал туда порцию кокаина, потянулся за открытой бутылкой «Боржоми» и плеснул в глотку допрашиваемого газировки.
— Запей. Чье зелье?
— Нам прынеслы — давясь, отозвался Ахмет.
— Кто?
— Я его не знаю…
— Ну тогда съешь еще…
Новая порция кокаина последовала в раскрытый рот.
— Идиот! — смачно сплюнул Леша. — Говори, сдохнешь ведь.
— С кем на связи, прикрытие? — потребовал «лейтенант»:
— Давайте договоримся. Сколько вам надо? — медленно проговорил Ахмет. У него даже акцент стал исчезать от внутреннего перевозбуждения. Второй кавказец лежал тихо, да на него и мало кто обращал внимания.
— Взятка? Сержант, запиши.
Сергей, усмехнувшись, черканул что-то в блокнот, а пятый «оперативник», Рябой, уже включил видеокамеру. Пригодится.
— Позвоните майору Котюкову! — попросил Ахмет.
— Давай телефон. Это твое прикрытие? Из местного отдела по борьбе с наркотиками?
— Да…
— От кого получаешь кокаин?
Ахмет начал говорить. Вскоре речь его стала становиться все более вялой и неразборчивой. На губах появилась белая пузыристая жижи. Но и так сказано было достаточно.
— Все, отплыл, — произнес «лейтенант», поднимаясь на ноги. Кононов настроил рацию.
— Пятый, я — третий, прием. Как там?
— Все чисто.
— Выходим, отбой! — Игорь повернулся ко второму кавказцу. — А ты поедешь с нами в отдел.
— Друг твой пусть пока покайфует. — добавил «лейтенант» Миша.
Собрав в сумку целлофановые пакеты с кокаином и вырвав телефонный провод, пошли к выходу, ведя под руки «задержанного». Его затолкали на заднее сиденье «девятки», между Сергеем и Лешей. Обе машины, уже без «маячка» рванули от дома. Проехав несколько кварталов, остановились у заброшенной стройки. Самое удобное место. Кононов повернулся к пассажиру, процедил сквозь зубы:
— Вылезай.
— Нэт, нэт! — заголосил тот. — Нэ надо, нэ убивайте!
— Выходи! — Сергей с Лешей почти вытащили его за шиворот. Он упал на колени, потом повалился на бок. Пришлось поднимать за руки.
— Что за народ? — проворчал Игорь, заходя сзади. Развернувшись, он со всей силы дал ему пинка в зад. — Беги, живи и молчи, что видел. А Ахметке своему «скорую» вызови, еще не поздно.
Улепетывающий кавказец задал такого стрекача, что, казалось, в июльском небе стали вспыхивать новые звезды. Пока шоферы освобождались от фальшивых номеров, к Игорю подошел Миша, уже успевший переодеться в цивильную одежду.
— Смотри что мы нашли на этой хате, — сказал он, протягивая кофейную банку. — За батареей отопления. Там баксы, десять «тонн».
— Отлично. Одну штуку отправь Лариске, остальное поделите. Впрочем передумал вдруг Игорь, взглянув на часы. — Давай-ка ее сюда, сам к ней заброшу. Пока на «работу» не вышла, — добавил он, усмехнувшись. — Главное не зелень, а внимание.
— А с наркотой что делать? Как обычно?
— Как всегда. Пакетик оставьте для рассады, пригодится, а все другие сжечь!
Кононов не сомневался, что ребята выполнят все, что он сказал, можно не проверять. И молодец Миша, что не утаил находку. А мог? Нет, вряд ли. Не так устроен. А кто-то другой мог бы и не устоять. Но сейчас Игорь не стал загружать себя этой проблемой. Теперь интереснее — что там происходит с майором Котюковым, бравым борцом с наркопреступностью? Взяли его уже в нежные объятья наши боксеры? Но об этом станет известно через полчаса, не раньше. А еще лучше узнать обо всем утром. На сегодня хватит. Ребята уже рассаживались по машинам.
— Добрось меня до Ларисы, — сказал Хмурый шоферу. — И не жди. Обратно поеду на такси.
— Может быть, все-таки останешься до утра? — с какой-то надеждой спросила она. Только с этим человеком она чувствовала себя спокойно и в безопасности, словно на краткий миг обретая подлинную опору, мужа, любимого, семью. Но оба прекрасно знали, что это всего лишь видимость, одна из множества иллюзий, насыщающих мир.
— Нет, Лариса, — Игорь покачал головой. — Пора.
И больше на эту тему она с ним не заговаривала. Легко вздохнув, отошла в сторону, щелкнула зажигалкой, но так и не закурила, бросив пачку на стол, рядом с дорогими духами. Ей было хорошо известно, что Кононов не слишком-то жалует курящих женщин, да и вообще весь этот табачный дым. Ладно, можно и потерпеть. Она бы отказалась от гораздо большего, лишь бы он хоть раз посмотрел на нее иначе, попробовал разглядеть то, что скрыто глубоко внутри. Или там пустота, пропасть, сотворенная сотнями бравших ее мужчин? Порою она сама боялась себе признаться в этом. Проводив Кононова до двери, коснувшись губами его жесткой щеки, Лариса вернулась в комнату, села перед зеркалом, возле которого недавно стоял он и долго глядела в какую-то сумрачную безысходную даль, в расползающийся серыми пятнами туман, в небыль, где не отражалась ни она, ни люди, которые ее окружали, никто. И самое странное, что ей нисколько не хотелось плакать. «Никогда ни к кому не привязывайся — не сможешь отвязаться», — вспомнила она шутливую фразу Кононова, оброненную им когда-то.
— А ты? — вслух спросила она, хотя в квартире никого не было.
…Игорь отпустил такси за квартал от своего дома, шел один по пустынной улице, вдыхая ночной воздух и наслаждаясь негаданной тишиной. Почти во всех окнах был потушен свет, город давно спал, оставив незавершенные дела на утро, словно обещанное пробуждение ждало каждого из его жителей. Так или иначе, но отмеренное человеку время зависит не от него, не ему подвластно изменить сроки и сосчитать количество дней, за каждый из которых предстоит давать отчет на том последнем суде, где уже не будет нужды взывать к свидетелям. Свидетель твоего существования на земле есть, Он единственный, кто и будет тебя судить.
Приближаясь к подъезду, Кононов ощутил легкое беспокойство, тревогу. Внутренне напрягшись, он замедлил шаг, не поворачивая головы бросил взгляд влево-вправо. После покушения на него, случившегося три года назад, ему еще долгие месяцы мешал жить этот загнанный глубоко внутрь страх — ожидание худшего. Потом, казалось, все минуло, равновесие восстановилось. И вот снова… Он был безоружен, но продолжал двигаться вперед, к своему подъезду. Если хотят убить — тебя достанут везде: хоть в Кремлевских палатах, хоть в туманном Альбионе, если только ты не зароешься подобно червю в илистый берег Нила. Главное, не доводить себя до подобных ситуаций, любой конфликт может иметь разумное разрешение. Но если уж у тебя появился смертельный враг, то постарайся убить его первым. Правило, которому научила Игоря жизнь.
За кустами шиповника, росшими возле подъезда, скрывалась маленькая скамейка. На ней сидело два человека. Игорь не сразу разглядел их, а когда увидел — облегченно вздохнул. Тревога оказалась ложной. В поднявшемся навстречу милиционере он узнал капитана Евсеева, из местного отделения. Девушка осталась сидеть, не шелохнувшись. Она была одета в кожаные брючки и майку под американский флаг. Ну конечно же! Лера. Что она опять натворила?
— Вот. Провожу с ней воспитательную беседу, — озабоченно произнес капитан, пожимая Игорю руку. — Доставил прямо к вам, а дверь заперта. Решили подождать. Не в «обезьяннике» же ей париться?
— Ну и правильно, — согласно кивнул головой Кононов. — А что на сей раз?
— Да ничего страшного, — успокоил его Евсеев. — Впрочем, пусть сама рассказывает!
Валерия насмешливо и явно недовольно фыркнула. Кононов строго посмотрел на нее, но не проронил ни слова. Капитан Евсеев был его давний знакомец. Когда-то, лет семь назад с ним произошел просто анекдотический случай. Смех смехом, но дело могло закончиться для капитана, тогда еще лейтенанта, весьма плачевно: служебным несоответствием и увольнением из органов. Да и всему отделению бы не поздоровилось. А произошло то, что участковому Евсееву, обходившему в марте территорию, свалилась на голову сосулька. Бедняга рухнул без задних ног, а кто-то из сердобольно собравшихся свистнул у него под шумок «плетку» — пистолет «Макаров» прямо из кобуры. В те времена это еще считалось серьезным должностным проступком. И ведь был-то он без сознания всего минут пять, не больше. Старушкам ствол ни к чему, только пацанам, а где их искать? Милиция за два часа перекрыла всю местную шпану, без толку. Волей-неволей надо писать рапорт. Один выход: Евсеев прибежал к Хмурому, взмолился, чуть не падая в ноги — помоги. Все сделаю, другом будешь. Кононов сам на контакт с милицией никогда не шел, как многие его «коллеги». Но знал, что связь с органами, особенно с ФСБ, необходима и порою предельно взаимовыгодна. Аксиома, не требующая доказательств. Информация — это главное в любой сфере деятельности, здесь альфа и омега успеха. А тут такой случай! Конечно, поможем, сказал Игорь, нет проблем, не надо биться головой об стену, она еще пригодится: и голова, и стенка. Подняв всех своих ребят, Кононов уже через полтора часа вручил незадачливому Евсееву его любимый «Макар». Нашел его кстати, именно покойный Валерка, брат Валерии. Сейчас она сидела на скамейке, покачивая ногой и чиркая зажигалкой, нахально снизу поглядывая на разговаривающих мужчин.
— Все ясно, — сказал Игорь, усмехнувшись. — Спасибо, Иван, за заботу. Расписку в получении этого экземпляра писать не будем?
— Не стоит! — капитан засмеялся, махнул рукой и отправился восвояси, а Кононов, нахмурив брови, взглянул на свою «воспитанницу». Теперь, когда у нее никого нет — это кареглазое существо его «головная боль».
— А что «они», дядя Игорь? — почувствовав предстоящую выволочку, сердито взвилась Лера. — Проходу от этих черных нет. Сами, блин, знаете! и она вновь чиркнула зажигалкой, пытаясь закурить.
— Значит так, — раздельно произнес Кононов, выдержав паузу по всем театральным правилам Станиславского. — С этого часа жить будешь в моей квартире, под моим присмотром. Потом решим, куда тебя пристроить, в какой колледж или на работу. В Гринвич или на Северный Полюс. С этой минуты никаких «блинов», никаких гулянок. Сигареты выбрось. У меня три комнаты выберешь себе любую. Вещи твои перевезем завтра. Через полгода ты можешь выйти замуж и, честно говоря, это было бы лучшим для тебя выходом. Хотя, сомневаюсь, что ты принесешь радость спокойной семейной жизни этому гипотетическому идиоту.
Лера фыркнула, словно норовистая лошадка, но выслушала его речь, притушив взгляд.
— И еще одно, — добавил Игорь, забирая у нее пачку сигарет и выбрасывая ее в кусты. — Это уже моя личная просьба. Не появляйся больше в этом звездно-полосатом флаге. Теперь не могу Америки.
— Хорошо, дядя Игорь, — покорно сказала Лера, поднимаясь со скамейки. — Будь по-вашему, мы не возражаем…
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Сколько по времени?
— Денька три-четыре.
— Нет проблем.»
Отпустив парней, Игорь вновь созвонился с Ларисой и отправился к ней в тренажерный зал. Боевая «сестричка» ежедневно, часа два уделяла строительству тела, бодибилдингу. Блюла себя физически, а о моральном здоровье можно позаботиться и после сорока.
«— Ты только не перекачайся, — посоветовал ей Игорь, глядя как она, лежа на спине, выжимает штангу. — И вообще, занялась бы лучше аэробикой.
— У каждой девушки — своя изюминка. Моя изюминка — мускулы, — ответила она, вытирая полотенцем пот. — Некоторые от этого торчат по самые уши.
— Обычно торчат „по самые помидоры“, — поддержал игривый разговор Кононов. — Ладно, у меня к тебе такая просьба. Надо бы тебе съездить с той своей малолеткой на хату к Ахмету. В гости. Придумай сама, как это сделать, чтобы выглядело естественно.
— Очень надо?
— Иначе бы не говорил.
— А что тебя интересует? — Лариса пересела на велотренажер, помчалась в даль светлую.
— Все. Буквально все, — коротко отозвался Игорь и пошел прочь, толкнув по дороге боксерскую грушу.»
Через три дня Лариса представила ему полный отчет о своем посещении этой квартиры. Просветила хату как бы изнутри, каждую деталь описала. Кроме того, умудрилась даже дать психофизиоматические характеристики Ахмета и других постояльцев, умница! Игорь всегда предполагал, что самые лучшие психологи — это проститутки. Подоспели и сведения, собранные в наружном наблюдении Рябым и Лехой. На столе перед Игорем лежали разложенные фотографии. Многое уже было ясно. Ахмет — звено средней величины в азербайджанской диаспоре. Практически, все они связаны друг с другом в монолитную цепь. Вырвешь одно колечко из этой цепи, а толку все равно не будет. В Москве почти шестьсот тысяч азербайджанцев. Иногда в сезон их наплывает до миллиона. И чтобы не кричали в Баку, вся эта слаженная армия управляется оттуда. Там их главный генеральный штаб. А штаб поменьше, оперативный — в посольстве. И еще мощная поддержка местной администрации, мэрии, префектур, милиции. Все переплелось в этом клубке. Размотать его пока невозможно. Но вот Ахмет… Кем он прикрыт в милиции? Игорь постучал пальцем по одной из фотографий.
«— Знакомая физия, вам не кажется?
На снимке из „волги“ вылезал щекастый дядя. И вот он снова, на другом фото, почти в обнимку с Ахметом. Миша, с небольшим шрамом над верхней губой, и Сергей наклонились над столом.
— Здесь он без формы. А с погонами выглядит приятней, — произнес наконец Мишель. — Майор Котюков, вот кто это такой.
— Точно, он, — согласился Сергей. — Оперуполномоченный из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Вместе со „зверями“ из одной кормушки жрет.
— Будем разрабатывать, — сказал Игорь, переворачивая фотографию лицом вниз. — Вызывайте снова Рябого и Леху.»
Теперь пошло наружное наблюдение за майором Котюковым. Опер уже настолько заелся, что потерял бдительность. Зафиксировать его контакты с Ахметом и присными длиннофокусным фотоаппаратом удалось довольно легко. Каратов умудрился даже записать на магнитофонную пленку беседу между ними. Полный ажур. Очень откровенная беседа. Помощник Игоря по оперативным разработкам, Гена Большаков, собрал еще кое-какие сведения из прошлой и настоящей жизни майора Котюкова, бравого и неподкупного борца с незаконным оборотом наркотиков. Вполне достаточно, чтобы выходить на арену. Кононов довольно потирал руки: молодцы! Оставалось добавить лишь заключительные штрихи. Он встретился со знакомым вором-домушником, дал ему адрес, по которому проживал майор. И целлофановый пакет с кокаином.
«— Вот, смотри, Коля, — квартира и дверь вполне стандартные, для тебя — пустяк. Двадцать третьего, с утра, он на дежурстве. Домой возвратится к одиннадцати. Жена сейчас в больнице, что-то у нее нелады со здоровьем. Сын в школе, с трех до семи — на тренировке. Это время — твое. Пакет спрячешь в туалете, за сливным бачком. И ничего не трогай. Ни единой булавки. Затрату твоего рабочего времени компенсирую.
— Главное — чтобы трудовой стаж не прерывался, — усмехнулся домушник.»
Следующие инструкции получили два бойца с боксерскими навыками. Кононов также передал им адрес и фото майора Котюкова.
«— Не раньше, и не позже двадцать третьего числа, — предупредил он. И никакой самодеятельности. Не перестарайтесь. Особенно, ты — Петро! Вечно тебя заносит, как подъемный кран в урагане. Следи за ним, Длинный.
— Все будет красиво, как в балете, — уверили его бойцы. Игорь засомневался, что они когда-либо посещали Большой Театр, но вида не показал.
— Ладно, идите.»
К двадцать третьему числу были приготовлены два объемистых пакета с материалами. Отличались они лишь одним: в первом указывалось — где именно хранит майор Котюков кокаин, предназначенный для перепродажи Ахмету. Этот пакет должен был «отплыть» через надежного человека в ФСБ. Второй пакет Гена Большаков передаст в «Свежую газету», договоренность о встрече с «золотым пером» журналистики Ромой Корочкиным уже состоялась заранее. Если понадобиться, найдутся и другие газеты, но этот цепкий журналист и своего не отдаст, и чужое прихватит. Так что, все, вроде бы, в порядке. Пора переходить к заключительному аккорду «акции». Назовем ее, подумал Игорь, «Привет от Хмурого!»
9
Проводив взглядом авиалайнер с улетевшим Аршиловым и убедившись, что никаких накладок не произошло, Споров отправился из «Шереметьево-2» обратно в центр столицы. Несмотря на позднее время оставались незавершенными еще кое-какие дела. Полковник ФСБ вел свою «тойоту» столь лихо, что его пару раз тормознули незадачливые гаишники, выслушав теплые комплименты в свой адрес. Больше на трассе никто не трогал: передали по рации — не связываться. На въезде в город Споров начал сбавлять скорость. Первоначально он хотел заехать в «Свежую газету», но потом решил, что разговор с Бенедиктовым можно и отложить. До завтра. К тому же, вряд ли главный редактор сидит и ждет его в своем кабинете, покуривая трубку. А вот в другом месте — ждали. Споров остановил машину возле здания Мосдумы, всего в паре кварталов от знаменитой Петровки, 38, где ему когда-то пришлось поработать до перехода в Управление перспективных программ ФСБ. Вернее, работая в ГУВД, он еще в те далекие времена основные обязанности выполнял в тогдашнем КГБ. Имеющий уши — да услышит. Сейчас времена другие, все смешалось и каждый за себя. Никакие ностальгические воспоминания память Спорова не отягощали. Хозяин тот — у кого деньги.В здании Мосдумы светились несколько окон. Государевы дьяки не спали. «Думу горькую думают — как жить дальше?» — злорадно усмехнулся Споров, проходя мимо вытянувшихся охранников. Он легко вбежал на третий этаж, направился в приемную одного из «приказных дьяков» — народного избранника Шиманова. На этого Шиманова, еще с андроповских времен у Спорова хранилось такое пухлое досье, что впору было сажать на раскаленную сковородку и отправлять прямиком в ад. Но по нынешним документам Шиманов был чист, как стеклышко — два высших образования, безупречная служба в органах, звание полковника, заслуженный мастер спорта, доктор юридических наук и прочая чепуха. Не хватало только звезды Героя, но это уже был бы перебор для человека, совершившего в прошлом серию уголовных преступлений. Споров и помог этому «юристу», оставаясь в тени, пролезть в Мосдуму. Более того, сделал его председателем комиссии по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Куда же еще сажать этого специалиста, не на канализацию же?
Сейчас в приемной Шиманова вместо приветливой длинноногой секретарши, озарявшей помещение в дневные часы, сидели одни мужчины — пара охранников и несколько «дойных» бизнесменов-предпринимателей, не совсем понимающих, зачем их вызвали в столь поздний час? Споров молча толкнул плечом дверь в кабинет избранника. Так находились сам Шиманов, его депутатский помощник Глотов и низенький лысый человек в роговых очках, как то неприятно сжавшийся на стуле. Те двое стояли перед ним и, судя по их разгоряченным лицам, только что орали.
— Работайте, работайте! — хладнокровно произнес полковник ФСБ, усаживаясь на угловом кожаном диване. Что-что, а «работать» они умели. «Пора и Глотову повышать статус, — подумал Споров. — Шиманова — в Госдуму, а этого — на его место.»
Помощник депутата между тем хрипло выговаривал маленькому человеку в очках:
— Слушай, Тарланов, мы же тебя по хорошему предупреждали: всю сумму ты должен был перевести сегодня. Говорили тебе об этом или нет? Ты, банкомет вшивый! Я курирую вопросы безопасности всего округа. У меня Мавроди на полу лежал, понял?
— Встать! — заорал вдруг Шиманов, брызгая слюной. Лицо его пошло красными пятнами. — У меня тут генералы стоят навытяжку, ясно? Короче, если завтра к пятнадцати ноль-ноль будет какая-то заморочка, мы с тобой больше беседовать не будем. Я на твою фирму напущу ОМОН, а тебя мордой в говно положим. Но это еще будут цветочки. Налоговикам мы тебя сдавать не будем. Тебя в лесопарке найдут. Я не жажду крови. И привык договариваться со всеми. Я человек прямой и не люблю, когда передо мной задом крутят.
— Ты все понял? — добавил Глотов, влепив Тарланову затрещину.
Со стороны эта сцена могла бы показаться фантасмагорической, но Споров лишь устало зевнул, поймав испуганный взгляд маленького человечка с большими доходами. А что он хотел: в комиссии по борьбе с мафией его встретят шоколадным тортом?
— Он все понял, — сказал Шиманов, потрепав Тарланова по щеке. — Давай, зови следующего…
10
На полу в квартире лежали трое кавказцев, скованные наручниками, и среди них — главный, ради которого они приехали — Ахмет. При «аресте» активное сопротивление оказал лишь один, широкий звероподобный абрек, но ему и досталось больше других: он не успел вытащить из тумбочки ствол, а сейчас находился без сознания, с пробитой головой, из которой сочилась кровь. «Выключил» его Сергей, рукояткой своего «ТТ». Часа на два, не меньше. Правда, и сам теперь прикладывал вороненую сталь к задетому кулаком глазу. Но в общем, все прошло, как по нотам. Игорь отошел к окну, уступив всю режиссуру «лейтенанту».— Итак, начнем, — почти весело сказал Михаил. — Оружие, наркотики есть? — он «случайно» задел носком ботинка живот Ахмета.
— Нэт, начальник! — торопливо отозвался тот.
— Будем искать, — еще веселее согласился «лейтенант», а Леша уже вытаскивал из тумбочки завернутый в цветастый платок «Макаров». Поднес его к носу Ахмета.
— Чей?
Тот замотал головой. Второй азер лежал тихо, как мышка. Последовал удар резиновой дубинкой по печени.
— Ну что, не вспомнил? Малолеток тут принимаешь, да? А потом их на свой Кавказ сплавляешь, да? Ладно, сержант, поработай пока с ним, а вы приступайте к досмотру.
«Лейтенант» отступил в сторону, за дело взялся Сергей, который, казалось, только и ждал этого, продолжая лечить железом свой расцветающий под глазом синяк.
— Ну, с-суки… сейчас вы у меня быстренько запоете!
Обыск в квартире проходил быстро, по всем правилам сыскной науки. Содержимое ящиков летело на пол больше для внешнего эффекта, Игорь и так знал со слов Ларисы, где Ахмет прячет товар. Тот оказался крепким орешком, а вот его сородич заскулил уже через пару минут:
— Нэ надо бить, нэт ничего, нэт!
— А это что? — Леша вытащил с антресолей большую спортивную сумку, расстегнул молнию. Среди трепья и газет нашлись десять целофановых пакетов с белым порошком.
— Нэ знаем, нэ наше! Хозяева оставили! — со злостью выкрикнул Ахмет, глядя, как засмеялся один из «оперативников» в штатском. Его бесил наезд этих неизвестно откуда свалившихся ментов. Что они, в объезд Котюкова орудуют? Без согласования с майором? Или они из центрального управления?
Кононов встал перед Ахметом. Вытащив руку из кармана, щелкнул выкидным лезвием. Второй кавказец испуганно заерзал на полу. Для любого из них нож в чужих руках — как жало змеи. Игорь, нагнувшись, вспорол один из целлофановых пакетов.
— Похоже на кокаин, — сказал он.
— Так пока и запишем, — откликнулся «лейтенант». — Порошок белого цвета… — окончить фразу Михаил не успел: запищала рация.
— Третий, третий, я — пятый, прием.
— Слушаю, пятый, прием! — Игорь, взяв рацию, отошел к окну.
— «Звездочки» в ваш подъезд побежали. Четверо, — доложил один из оставшихся во дворе.
— Понял, будь на чеку, отбой!
Сделав предупредительный знак, Игорь выключил в коридоре свет и встал у двери. Рядом с ним застыл «лейтенант», напряженно вслушиваясь в тишину. Все замолчали, Сергей сидел на корточках между двумя кавказцами, готовый своими руками-лопатами сдавить оба горла, если бы те решились пикнуть. Так прошло несколько томительных минут. Что это: предательство, случайность? Кононов смотрел на входную дверь, размышляя. Неожиданно вновь запиликала рация:
— Третий, я — пятый. Это — охрана на «сиру», ложный вызов. Уже вышли, погрузились, отъехали. Прием.
— Понял, пятый. Конец связи.
Игорь передал рацию «лейтенанту». Тот, вернувшись в комнату, невозмутимо продолжил незаконченную фразу:
— значится так: порошок белого цвета, похожий на кокаин. Что скажете, уважаемые гости столицы?
— Нэт! — выкрикнул всего одно слово Ахмет.
— Нет, — повторил за ним Игорь. Он зачерпнул лезвием ножа порошок, поднес его к губам «задержанного» и взял Ахмета за волосы.
— Жри, мразь!
Тот дернулся, рассыпав содержимое на пол. Сергей тотчас же врезал ему левой рукой по почкам. Разинув от боли рот, Ахмет начал глотать воздух. «Сержант» ухватил его одной рукой на нос, другой — за черную бороду, раскрыв рот еще шире. Игорь всыпал туда порцию кокаина, потянулся за открытой бутылкой «Боржоми» и плеснул в глотку допрашиваемого газировки.
— Запей. Чье зелье?
— Нам прынеслы — давясь, отозвался Ахмет.
— Кто?
— Я его не знаю…
— Ну тогда съешь еще…
Новая порция кокаина последовала в раскрытый рот.
— Идиот! — смачно сплюнул Леша. — Говори, сдохнешь ведь.
— С кем на связи, прикрытие? — потребовал «лейтенант»:
— Давайте договоримся. Сколько вам надо? — медленно проговорил Ахмет. У него даже акцент стал исчезать от внутреннего перевозбуждения. Второй кавказец лежал тихо, да на него и мало кто обращал внимания.
— Взятка? Сержант, запиши.
Сергей, усмехнувшись, черканул что-то в блокнот, а пятый «оперативник», Рябой, уже включил видеокамеру. Пригодится.
— Позвоните майору Котюкову! — попросил Ахмет.
— Давай телефон. Это твое прикрытие? Из местного отдела по борьбе с наркотиками?
— Да…
— От кого получаешь кокаин?
Ахмет начал говорить. Вскоре речь его стала становиться все более вялой и неразборчивой. На губах появилась белая пузыристая жижи. Но и так сказано было достаточно.
— Все, отплыл, — произнес «лейтенант», поднимаясь на ноги. Кононов настроил рацию.
— Пятый, я — третий, прием. Как там?
— Все чисто.
— Выходим, отбой! — Игорь повернулся ко второму кавказцу. — А ты поедешь с нами в отдел.
— Друг твой пусть пока покайфует. — добавил «лейтенант» Миша.
Собрав в сумку целлофановые пакеты с кокаином и вырвав телефонный провод, пошли к выходу, ведя под руки «задержанного». Его затолкали на заднее сиденье «девятки», между Сергеем и Лешей. Обе машины, уже без «маячка» рванули от дома. Проехав несколько кварталов, остановились у заброшенной стройки. Самое удобное место. Кононов повернулся к пассажиру, процедил сквозь зубы:
— Вылезай.
— Нэт, нэт! — заголосил тот. — Нэ надо, нэ убивайте!
— Выходи! — Сергей с Лешей почти вытащили его за шиворот. Он упал на колени, потом повалился на бок. Пришлось поднимать за руки.
— Что за народ? — проворчал Игорь, заходя сзади. Развернувшись, он со всей силы дал ему пинка в зад. — Беги, живи и молчи, что видел. А Ахметке своему «скорую» вызови, еще не поздно.
Улепетывающий кавказец задал такого стрекача, что, казалось, в июльском небе стали вспыхивать новые звезды. Пока шоферы освобождались от фальшивых номеров, к Игорю подошел Миша, уже успевший переодеться в цивильную одежду.
— Смотри что мы нашли на этой хате, — сказал он, протягивая кофейную банку. — За батареей отопления. Там баксы, десять «тонн».
— Отлично. Одну штуку отправь Лариске, остальное поделите. Впрочем передумал вдруг Игорь, взглянув на часы. — Давай-ка ее сюда, сам к ней заброшу. Пока на «работу» не вышла, — добавил он, усмехнувшись. — Главное не зелень, а внимание.
— А с наркотой что делать? Как обычно?
— Как всегда. Пакетик оставьте для рассады, пригодится, а все другие сжечь!
Кононов не сомневался, что ребята выполнят все, что он сказал, можно не проверять. И молодец Миша, что не утаил находку. А мог? Нет, вряд ли. Не так устроен. А кто-то другой мог бы и не устоять. Но сейчас Игорь не стал загружать себя этой проблемой. Теперь интереснее — что там происходит с майором Котюковым, бравым борцом с наркопреступностью? Взяли его уже в нежные объятья наши боксеры? Но об этом станет известно через полчаса, не раньше. А еще лучше узнать обо всем утром. На сегодня хватит. Ребята уже рассаживались по машинам.
— Добрось меня до Ларисы, — сказал Хмурый шоферу. — И не жди. Обратно поеду на такси.
11
Рыжеволосая зеленоглазая женщина — из тех, которых в средние века сжигали на кострах, сладко потянувшись, подошла к нему сзади и прижала лицо к спине. Так и стояла, пока он завязывал галстук и с каким-то неудовольствием смотрел на свое отражение в зеркале. Сейчас его мысли были совсем далеко отсюда.— Может быть, все-таки останешься до утра? — с какой-то надеждой спросила она. Только с этим человеком она чувствовала себя спокойно и в безопасности, словно на краткий миг обретая подлинную опору, мужа, любимого, семью. Но оба прекрасно знали, что это всего лишь видимость, одна из множества иллюзий, насыщающих мир.
— Нет, Лариса, — Игорь покачал головой. — Пора.
И больше на эту тему она с ним не заговаривала. Легко вздохнув, отошла в сторону, щелкнула зажигалкой, но так и не закурила, бросив пачку на стол, рядом с дорогими духами. Ей было хорошо известно, что Кононов не слишком-то жалует курящих женщин, да и вообще весь этот табачный дым. Ладно, можно и потерпеть. Она бы отказалась от гораздо большего, лишь бы он хоть раз посмотрел на нее иначе, попробовал разглядеть то, что скрыто глубоко внутри. Или там пустота, пропасть, сотворенная сотнями бравших ее мужчин? Порою она сама боялась себе признаться в этом. Проводив Кононова до двери, коснувшись губами его жесткой щеки, Лариса вернулась в комнату, села перед зеркалом, возле которого недавно стоял он и долго глядела в какую-то сумрачную безысходную даль, в расползающийся серыми пятнами туман, в небыль, где не отражалась ни она, ни люди, которые ее окружали, никто. И самое странное, что ей нисколько не хотелось плакать. «Никогда ни к кому не привязывайся — не сможешь отвязаться», — вспомнила она шутливую фразу Кононова, оброненную им когда-то.
— А ты? — вслух спросила она, хотя в квартире никого не было.
…Игорь отпустил такси за квартал от своего дома, шел один по пустынной улице, вдыхая ночной воздух и наслаждаясь негаданной тишиной. Почти во всех окнах был потушен свет, город давно спал, оставив незавершенные дела на утро, словно обещанное пробуждение ждало каждого из его жителей. Так или иначе, но отмеренное человеку время зависит не от него, не ему подвластно изменить сроки и сосчитать количество дней, за каждый из которых предстоит давать отчет на том последнем суде, где уже не будет нужды взывать к свидетелям. Свидетель твоего существования на земле есть, Он единственный, кто и будет тебя судить.
Приближаясь к подъезду, Кононов ощутил легкое беспокойство, тревогу. Внутренне напрягшись, он замедлил шаг, не поворачивая головы бросил взгляд влево-вправо. После покушения на него, случившегося три года назад, ему еще долгие месяцы мешал жить этот загнанный глубоко внутрь страх — ожидание худшего. Потом, казалось, все минуло, равновесие восстановилось. И вот снова… Он был безоружен, но продолжал двигаться вперед, к своему подъезду. Если хотят убить — тебя достанут везде: хоть в Кремлевских палатах, хоть в туманном Альбионе, если только ты не зароешься подобно червю в илистый берег Нила. Главное, не доводить себя до подобных ситуаций, любой конфликт может иметь разумное разрешение. Но если уж у тебя появился смертельный враг, то постарайся убить его первым. Правило, которому научила Игоря жизнь.
За кустами шиповника, росшими возле подъезда, скрывалась маленькая скамейка. На ней сидело два человека. Игорь не сразу разглядел их, а когда увидел — облегченно вздохнул. Тревога оказалась ложной. В поднявшемся навстречу милиционере он узнал капитана Евсеева, из местного отделения. Девушка осталась сидеть, не шелохнувшись. Она была одета в кожаные брючки и майку под американский флаг. Ну конечно же! Лера. Что она опять натворила?
— Вот. Провожу с ней воспитательную беседу, — озабоченно произнес капитан, пожимая Игорю руку. — Доставил прямо к вам, а дверь заперта. Решили подождать. Не в «обезьяннике» же ей париться?
— Ну и правильно, — согласно кивнул головой Кононов. — А что на сей раз?
— Да ничего страшного, — успокоил его Евсеев. — Впрочем, пусть сама рассказывает!
Валерия насмешливо и явно недовольно фыркнула. Кононов строго посмотрел на нее, но не проронил ни слова. Капитан Евсеев был его давний знакомец. Когда-то, лет семь назад с ним произошел просто анекдотический случай. Смех смехом, но дело могло закончиться для капитана, тогда еще лейтенанта, весьма плачевно: служебным несоответствием и увольнением из органов. Да и всему отделению бы не поздоровилось. А произошло то, что участковому Евсееву, обходившему в марте территорию, свалилась на голову сосулька. Бедняга рухнул без задних ног, а кто-то из сердобольно собравшихся свистнул у него под шумок «плетку» — пистолет «Макаров» прямо из кобуры. В те времена это еще считалось серьезным должностным проступком. И ведь был-то он без сознания всего минут пять, не больше. Старушкам ствол ни к чему, только пацанам, а где их искать? Милиция за два часа перекрыла всю местную шпану, без толку. Волей-неволей надо писать рапорт. Один выход: Евсеев прибежал к Хмурому, взмолился, чуть не падая в ноги — помоги. Все сделаю, другом будешь. Кононов сам на контакт с милицией никогда не шел, как многие его «коллеги». Но знал, что связь с органами, особенно с ФСБ, необходима и порою предельно взаимовыгодна. Аксиома, не требующая доказательств. Информация — это главное в любой сфере деятельности, здесь альфа и омега успеха. А тут такой случай! Конечно, поможем, сказал Игорь, нет проблем, не надо биться головой об стену, она еще пригодится: и голова, и стенка. Подняв всех своих ребят, Кононов уже через полтора часа вручил незадачливому Евсееву его любимый «Макар». Нашел его кстати, именно покойный Валерка, брат Валерии. Сейчас она сидела на скамейке, покачивая ногой и чиркая зажигалкой, нахально снизу поглядывая на разговаривающих мужчин.
— Все ясно, — сказал Игорь, усмехнувшись. — Спасибо, Иван, за заботу. Расписку в получении этого экземпляра писать не будем?
— Не стоит! — капитан засмеялся, махнул рукой и отправился восвояси, а Кононов, нахмурив брови, взглянул на свою «воспитанницу». Теперь, когда у нее никого нет — это кареглазое существо его «головная боль».
— А что «они», дядя Игорь? — почувствовав предстоящую выволочку, сердито взвилась Лера. — Проходу от этих черных нет. Сами, блин, знаете! и она вновь чиркнула зажигалкой, пытаясь закурить.
— Значит так, — раздельно произнес Кононов, выдержав паузу по всем театральным правилам Станиславского. — С этого часа жить будешь в моей квартире, под моим присмотром. Потом решим, куда тебя пристроить, в какой колледж или на работу. В Гринвич или на Северный Полюс. С этой минуты никаких «блинов», никаких гулянок. Сигареты выбрось. У меня три комнаты выберешь себе любую. Вещи твои перевезем завтра. Через полгода ты можешь выйти замуж и, честно говоря, это было бы лучшим для тебя выходом. Хотя, сомневаюсь, что ты принесешь радость спокойной семейной жизни этому гипотетическому идиоту.
Лера фыркнула, словно норовистая лошадка, но выслушала его речь, притушив взгляд.
— И еще одно, — добавил Игорь, забирая у нее пачку сигарет и выбрасывая ее в кусты. — Это уже моя личная просьба. Не появляйся больше в этом звездно-полосатом флаге. Теперь не могу Америки.
— Хорошо, дядя Игорь, — покорно сказала Лера, поднимаясь со скамейки. — Будь по-вашему, мы не возражаем…