Страница:
Вэу повиновался кротко, словно новобранец. Двое мужчин с трудом поднялись на ноги, и Атин привычно вытянулся по стойке смирно. Маленький Джусик – со всколокоченными со сна волосами, одетый лишь в измятую куртку и потертые штаны – стоял, свирепо глядя на двух мужчин куда крупнее него.
Скирата прежде никогда не видел, как с помощью Силы останавливают драку. Это впечатляло, также как и та выбитая дверь.
– Я хочу, чтобы эта вражда закончилась сейчас же. – продолжил Джусик, голосом не громче шепота. – Мы должны соблюдать дисциплину. И я не могу позволить вам калечить друг друга. Мы должны быть едины. Вам ясно?
– Да сэр. – бесстрастно ответил Атин, его лицо расчертили струйки крови. – Генерал, теперь я под арестом?
– Нет. Я просто предлагаю вам закончить со всем этим, ради собственного же блага.
Атин вновь стал холоден и рассудителен. Он даже не вздохнул.
– Хорошо, сэр.
Вэу выглядел потрясенным, или, по крайней мере – потрясенным настолько, насколько это возможно для человека вроде него.
– Я гражданский, генерал, так что я могу поступить как мне угодно, но я приношу извинения моему бывшему ученику за всю боль, которую я ему причинил.
Скирата скривился. Этого хватало, чтобы снова начать драку. Но это было лучшей уступкой, которую кто-либо мог вытянуть из человека, считавшего что он сделал Атину одолжение.
– Моя вина, сэр. – как полагалось любому хорошему сержанту, сказал Скирата. – Я должен был лучше поддерживать дисциплину.
Джусик одарил его взглядом, который говорил, что он этому не верит, но теплоты в нем было больше, чем строгости. Скирата надеялся, что ему никогда не придется показать, что парни подчиняются не ему, но он подозревал, что и Джусик не захочет этого проверять.
Джедай взглянул через плечо на собравшуюся молчаливую публику.
– А сейчас все могут возвращаться по кроватям. – Коммандос пожали плечами и вновь исчезли в своих комнатах. Выражение полного шока на лице Корра было восхитительным. Дармана нигде заметно не было. – Ты тоже, Фай. Это был тяжелый день.
Джусик, с миной усталого раздражения, подхватил баллончик с бактой и усадил Атина в кресло, чтобы обработать ему лицо. Он не проявил намерения заботиться о Вэу, и тот ушел в душевую; Мирд, хныкая, ушел за ним по пятам. Ордо и Мереель исчезли в направлении посадочной платформы, вместе с тюками упакованной взрывчатки.
Скирата подождал, пока Джусик не закончит, а Атин не вернется в свою комнату.
– Итак, ни светового меча, ни брони. – Джусик был еще меньше ростом чем он. Он ткнул парня в грудь. – Я скажу вам так – мужчиной делает то, что под броней. Несколько тысяч джедаев вроде вас – и Республика сейчас бы не сидела в осике. Вы солдат, сэр и отличный офицер. Я и не думал, что однажды скажу это кому-нибудь.
В этот момент Скирата говорил искренне. Это не значило, что он начал любить хоть сколько-то больше джедай как целое – лишь что к Бард'ике он очень привязался и будет за ним присматривать. Джусик опустил взгляд, с выражением из странно перемешавшихся смущения и радости и стиснул руку Скираты.
– Я хочу позаботиться о моих людях, вот и все.
Скирата подождал, пока он не захлопнет дверь своей спальни, и отправился на поиски бутылки тихаара и редчайшей в "Хижине Квиббу" вещи – чистого стакана. Он выдернул пробку из бутылки и плеснул немного в выщербленную склянку.
На этот раз он не смог определить из каких фруктов его гнали, да и на вкус он был не очень. Тихаар всегда был так себе, но, как правило, с него клонило в сон. Он дал ему обжечь нёбо, прежде чем сделать глоток, и уселся в кресло, нянча стакан в сложенных чашкой руках и прикрыв глаза.
"Надеюсь, Атин получил от этого хоть какое-то успокоение."
Ему показалось, что он уловил легкий привкус драго-фрукта в тихааре.
"Четыре миллиона кредиток."
Это было отличной платой, куда большей, чем любой заработок или премия, которые за все прошедшие годы ему доводилось переводить на Ааргау. Никто про нее ничего не говорил. Ордо и Мереель, конечно же, ее учтут: они знают о его планах. Вэу наемник, но он не будет вмешиваться, потому что ему заплатили. Этейн тоже может поинтересоваться. А отряды коммандос мало интересуются реалиями экономики. Клонам не платят. Они не стремяться нажиться, потому что выросли, не имея ничего, что могли бы назвать своим. Даже желание Фая заполучить прекрасную броню Геза Хокана и желание его парней обладать верп-винтовками, были смесью прагматизма и мандалорианских культурных ценностей, которым он сам их научил, а не обычной для штатских жадностью.
"А еще копия секретной деки из Казначейства, с которой можно поиграться."
"И дека Перрива, которую надо отдать Мереелу, чтобы тот ее скопировал, прежде чем я отдам ее Зею… или, вернее, отдам ему большую ее часть."
Он открыл глаза, зная что возле него кто-то стоит. Ордо и Мереель взволнованно и нетерпеливо переминались перед ним, выглядя точь-в-точь как обычные юноши, затеявшие проказу, а не как дисциплинированные, умелые и смертоносные солдаты.
Мереель ухмыльнулся, не в силах сдержать веселье.
– Хотите услышать про Ко Сай, Кэл'буир? Она опять переметнулась.
Скирата осушил стакан. Этого он ждал больше всего.
– Я весь внимание, ад'ике.
Глава 24
Скирата прежде никогда не видел, как с помощью Силы останавливают драку. Это впечатляло, также как и та выбитая дверь.
– Я хочу, чтобы эта вражда закончилась сейчас же. – продолжил Джусик, голосом не громче шепота. – Мы должны соблюдать дисциплину. И я не могу позволить вам калечить друг друга. Мы должны быть едины. Вам ясно?
– Да сэр. – бесстрастно ответил Атин, его лицо расчертили струйки крови. – Генерал, теперь я под арестом?
– Нет. Я просто предлагаю вам закончить со всем этим, ради собственного же блага.
Атин вновь стал холоден и рассудителен. Он даже не вздохнул.
– Хорошо, сэр.
Вэу выглядел потрясенным, или, по крайней мере – потрясенным настолько, насколько это возможно для человека вроде него.
– Я гражданский, генерал, так что я могу поступить как мне угодно, но я приношу извинения моему бывшему ученику за всю боль, которую я ему причинил.
Скирата скривился. Этого хватало, чтобы снова начать драку. Но это было лучшей уступкой, которую кто-либо мог вытянуть из человека, считавшего что он сделал Атину одолжение.
– Моя вина, сэр. – как полагалось любому хорошему сержанту, сказал Скирата. – Я должен был лучше поддерживать дисциплину.
Джусик одарил его взглядом, который говорил, что он этому не верит, но теплоты в нем было больше, чем строгости. Скирата надеялся, что ему никогда не придется показать, что парни подчиняются не ему, но он подозревал, что и Джусик не захочет этого проверять.
Джедай взглянул через плечо на собравшуюся молчаливую публику.
– А сейчас все могут возвращаться по кроватям. – Коммандос пожали плечами и вновь исчезли в своих комнатах. Выражение полного шока на лице Корра было восхитительным. Дармана нигде заметно не было. – Ты тоже, Фай. Это был тяжелый день.
Джусик, с миной усталого раздражения, подхватил баллончик с бактой и усадил Атина в кресло, чтобы обработать ему лицо. Он не проявил намерения заботиться о Вэу, и тот ушел в душевую; Мирд, хныкая, ушел за ним по пятам. Ордо и Мереель исчезли в направлении посадочной платформы, вместе с тюками упакованной взрывчатки.
Скирата подождал, пока Джусик не закончит, а Атин не вернется в свою комнату.
– Итак, ни светового меча, ни брони. – Джусик был еще меньше ростом чем он. Он ткнул парня в грудь. – Я скажу вам так – мужчиной делает то, что под броней. Несколько тысяч джедаев вроде вас – и Республика сейчас бы не сидела в осике. Вы солдат, сэр и отличный офицер. Я и не думал, что однажды скажу это кому-нибудь.
В этот момент Скирата говорил искренне. Это не значило, что он начал любить хоть сколько-то больше джедай как целое – лишь что к Бард'ике он очень привязался и будет за ним присматривать. Джусик опустил взгляд, с выражением из странно перемешавшихся смущения и радости и стиснул руку Скираты.
– Я хочу позаботиться о моих людях, вот и все.
Скирата подождал, пока он не захлопнет дверь своей спальни, и отправился на поиски бутылки тихаара и редчайшей в "Хижине Квиббу" вещи – чистого стакана. Он выдернул пробку из бутылки и плеснул немного в выщербленную склянку.
На этот раз он не смог определить из каких фруктов его гнали, да и на вкус он был не очень. Тихаар всегда был так себе, но, как правило, с него клонило в сон. Он дал ему обжечь нёбо, прежде чем сделать глоток, и уселся в кресло, нянча стакан в сложенных чашкой руках и прикрыв глаза.
"Надеюсь, Атин получил от этого хоть какое-то успокоение."
Ему показалось, что он уловил легкий привкус драго-фрукта в тихааре.
"Четыре миллиона кредиток."
Это было отличной платой, куда большей, чем любой заработок или премия, которые за все прошедшие годы ему доводилось переводить на Ааргау. Никто про нее ничего не говорил. Ордо и Мереель, конечно же, ее учтут: они знают о его планах. Вэу наемник, но он не будет вмешиваться, потому что ему заплатили. Этейн тоже может поинтересоваться. А отряды коммандос мало интересуются реалиями экономики. Клонам не платят. Они не стремяться нажиться, потому что выросли, не имея ничего, что могли бы назвать своим. Даже желание Фая заполучить прекрасную броню Геза Хокана и желание его парней обладать верп-винтовками, были смесью прагматизма и мандалорианских культурных ценностей, которым он сам их научил, а не обычной для штатских жадностью.
"А еще копия секретной деки из Казначейства, с которой можно поиграться."
"И дека Перрива, которую надо отдать Мереелу, чтобы тот ее скопировал, прежде чем я отдам ее Зею… или, вернее, отдам ему большую ее часть."
Он открыл глаза, зная что возле него кто-то стоит. Ордо и Мереель взволнованно и нетерпеливо переминались перед ним, выглядя точь-в-точь как обычные юноши, затеявшие проказу, а не как дисциплинированные, умелые и смертоносные солдаты.
Мереель ухмыльнулся, не в силах сдержать веселье.
– Хотите услышать про Ко Сай, Кэл'буир? Она опять переметнулась.
Скирата осушил стакан. Этого он ждал больше всего.
– Я весь внимание, ад'ике.
Глава 24
Крупная террористическая сеть превратилась в руины этим утром, по окончании масштабной ночной операции Корускантской Службы Безопасности. В целом было арестовано или убито девяносто семь подозреваемых, а также конфисковано то, что называют "значительным количеством", взрывчатки. Сенатор Иху Ниопуа охарактеризовал это, как пример великолепной работы полиции и выразил благодарность служащим.
НГН, вечерние новости, 387 дней после Геонозиса.
Клуб "для персонала и друзей Корускантской Службы Безопасности", время 20.00, 388 дней после Геонозиса; встреча АТО и ДОП для людей и гостей из роты “Арка”, Бригада Особых Операций
В КСБ и не знали, какими же они были молодцами – пока они не услышали это из сводки НГН.
Фай решил относиться к освещению в прессе скорее как к шутке, чем как к очередному случаю, когда усилия его братьев остались безвестны. Скирата предупредил его, что с этим приходится иметь дело всему персоналу специальных сил – клоны они или нет, так что тут не было ничего личного.
В любом случае, это не было важно. Он облокотился о барную стойку – чистую стойку, из тех, на которых твои локти не промокают насквозь – окруженный людьми, которые не были преступниками. Если, конечно, не считать таковым Сержанта Кэла, да и тот был особым случаем, поскольку, по большому счету, охота за головами преступлением не была. А офицеры полиции покупали ему выпивку, трясли ему руку и говорили ему, что их товарищи все легли бы в землю, если б он не кинулся на ту мину при захвате заложников в космопорте. Удивительно, как они это еще помнили.
Фаю не хватало духу сказать им, что он всего лишь непроизвольно сделал то, чему годы тренировок научили его тело, и что он не знал, как сделать что-то еще. Он просто ухмылялся и наслаждался лестью. Атмосфера дружелюбия ему нравилась.
Кроме того, некоторые из офицеров были женщинами. Их очаровала его броня. Он с удовольствием обьяснял им назначение ее частей, и недоумевал – почему они хихикали, когда он рассказывал им, насколько легко от нее избавиться.
Подошел Ордо с Обримом и присоединился к Фаю за стойкой. Обрим протянул им обоим по стакану со светлым элем – нежданный брат по униформе, молчаливо согласившийся с положением вещей.
– Я смотрю, вы снова обновили свою броню. – заметил он, постучав по нагруднику Фая согнутым указательным пальцем. – Совершенно другая. Высокого разбора.
– Ну, новый комплект надо было на ком-то опробовать, а мы как раз известные модники.
– Ну, догадываюсь, что теперь они могут себе это позволить, потому что тех, кого надо снаряжать, стало меньше. – сказал Обрим, ударяясь в мрачный цинизм человека, который привык сталкиваться с милосердием бухгалтеров. – Потому что мешки для трупов гораздо дешевле.
– Какие еще мешки? – поинтересовался Фай.
– В самом деле?
– Не в духе Мэндо. И не в духе Республики.
– Поганые скряги. – со злостью вздохнул Обрим. Потом он показал на Мереела, окруженного небольшой группой офицеров, плюс команда "Дельта", которые громко смеялись. – Как посмотрю, твой братец учит наших мальчиков ругаться на Мэндо'а. Да, а это правда, что у вас нет слова "герой"?
– Да, зато у нас есть десяток для "заколоть".
Обрим едва не заржал.
– А сколько для "поджарить кого-то из бластера"?
– Полно. – ответил Фай. – Мы в искусстве не очень-то смыслим, но знаем что нам нравится.
Ордо, чуть-чуть нахмурившись, осмотрел переполненный бар. Фай проследил за его взглядом. Интересно было бы знать – Этейн или Джусика он здесь высматривал. Джедаям не так просто вписаться в раскованную атмосферу закрытого полицейского клуба, но Джусик был здесь, улыбающийся до ушей, поглощенный бурным спором с парой судебных приставов-саллюстианцев. Дарман был целиком занят дискуссией с Корром и парой людей, в которых Фай узнал эксперт-саперов КСБ с того штурма в космопорту. Найнер и Босс, похоже, оказались втянуты в странную игру с несколькими офицерами, которая, к неудовольствию дроида-прислуги, включала в себя метание ножа в изысканную деревянную резьбу над баром.
А у Атина повисла на руке Ласима, глядевшая на него с обожанием, несмотря на его подбитый в драке с Вэу глаз.
Но ни Этейн, ни Вэу. Вэу отправился на очередную работу – неназванную, разумеется. Хотя Дарман был все еще здесь, и это значило что, в данное время, Этейн тоже была здесь.
Ордо, судя по виду, сконцентрировал внимание на двери.
– Что за проблемы, нер вод?
– Агент Веннен сказала, что она собирается придти. – ответил Ордо. Он выглядел нехарактерно смущенным, и впервые казалось, будто он не знает, что делать дальше.
– Я осмотрюсь. Это большой бар.
Обрим посмотрел ему вслед.
– Фай, – окликнул он. – ты разрешишь мне спросить у тебя кое-что личное?
– Я всегда стараюсь помогать полиции, когда она наводит справки, капитан.
– Серьезно, сынок. Кэл все мне рассказал насчет вас. Я не знал как вас… разводили для всего этого. Извини. Я не могу подобрать для этого другого слова. А ты не выглядишь возмущенным всем этим. Я был бы в ярости. А ты не злишься? Хотя бы чуть-чуть?
Фай хотел бы, чтобы Обрим не вынуждал его задумываться. На Камино, в каком-то смысле, было гораздо легче. Так же просто, как быть одному, в обществе только лишь твоего отряда, на какой-нибудь осик'ла планете и отстреливать дроидов. Там можно было сконцентрироваться лишь на этом. Корускант же, действительно, оказался самым трудным полем боя, как его и предупреждал Сержант Кэл. Но не потому что он изобиловал опасностями того рода, когда ты не знаешь, не стоит ли враг совсем рядом с тобой. А потому, что он показал ему то, чего у него никогда не будет.
– Я много думал за последний год. – ответил Фай. – Да, это довольно нечестно. Я знаю, что заслуживаю большего. Мне нужна симпатичная девочка, мне нужна жизнь, и я не хочу умирать. И я знаю, что меня используют, спасибо. Но я солдат, а еще, я мандалорианец, и мое достоинство, мое знание того, кто и что я, будут тем что, всегда останется при мне. Даже если вся остальная галактика утонет в собственной грязи – я умру, не запятнав свою честь. – Он осушил свой стакан и перешел к следующему из тех, что выстроились на стойке. Вкус ему не очень-то понравился, но он посчитал, что так будет вежливо. – Вот это меня и поддерживает. Это и мои братья. И тот эль, который вы мне обещали.
– Я должен был спросить. – Обрим ненадолго нахмурился и на миг отвел взгляд. – Эта выпивка действительно тебя поддержала?
Фай подумал о выброске на Фесте несколькими месяцами ранее.
– Да, капитан. Бывало.
Фай начал беспокоиться о том, куда его заведет этот разговор, но его прервал громкий смех из дальнего конца бара. Появился Скирата и начал демонстрировать свое мастерство в игре с метанием ножей. Он бросал свой жуткий трехгранный клинок, раз за разом выбивая другие ножи из деревяшки. Барный дроид яростно протестовал.
– В этом он чересчур хорош. – заметил Обрим и снова повернулся к Фаю, чтобы продолжить разговор. – Так вот, насчет этой…
Фай не собирался продолжать дискуссию. Он выпрямился, и через весь бар прокричал Скирате:
– Сержант? Сержант! Хотите показать им "Дха Верду"?
– Кандоси! – раздались возгласы в отрядах. – Давайте, сержант! Покажем им как это делается!
– Я слишком стар. – ответил Скирата, выдергивая нож.
– Не-а. – сказал Фай и воспользовался шансом вытащить Скирату из игры. – Вы же нас научили, помните?
Скирата принял приглашение и, прихрамывая, подошел к обеим командам, которые быстро расчистили пространство в баре. Ордо, Мереель и Джусик присоединились к ним. Корр неуверенно стоял в стороне. Пехоте редко выпадал случай увидеть ритуальное песнопение, не говоря уж о том, чтобы научиться ему.
– Я еще недостаточно напился, – заметил Скирата. – но поучаствую.
Без своей брони, он, по сравнению с коммандос, выглядел еще меньше, чем обычно.
Речитатив начался.
– Таунг-са-ранг-бро-ка!
– Дже-тии-се-ка-'рта!
– Дха-Вер-да-Вер-да-а'ден-трата!
Скирата сразу же попал в такт, прекрасно выдерживая ритм, принимая на свой кожаный жилет размеренные удары, которые обычно приходились по твердой броне. Он был закаленным в боях воином, как и его парни, только лишь старше.
Фай скосил на него взгляд, и был осторожен, насколько это было возможно при их разнице в росте.
– Кор-у-скан-та-кан-досии-аду!
– Дуум-мо-тир-ка-'тра-нау-трасиниа!
Скирата держал безжалостный темп, строфа за строфой. Фай заметил периферическим зрением отблеск белой брони и ЭРК-пехотинец, капитан Мэйз, появился из толпы офицеров КСБ. Те, со стаканами эля в руках, смотрели, раскрыв рты.
– Не возражаете, если я присоединюсь? – спросил Мэйз.
Фай не собирался пытаться останавливать ЭРК-пехотинца. Мэйз вклинился в линию рядом с Ордо и улыбнулся его брату-капитану с выражением, которое Фаю совершенно не понравилось.
Как всегда обьяснял непосвященным Скирата – "Дха Верда" требует стойкости, чувства ритма и абсолютной веры в своих товарищей. Сложные ритмы оттачивают ваш мозг и учат вас думать как одно целое. Повернешься чуть быстрее или чуть медленней – и ты получишь хороший удар по физиономии. Она проводится без бу'шезе.
Ордо был не настолько сосредоточен, как должен был. Возможно, его ум был все еще занят тем, где же могла быть его обожаемая Веннен. Какой бы ни была причина – когда Фай поворачивался вправо, сжимая кулаки, подняв руки на уровень плеч, готовый отбить ритм по наспинной пластине Найнера – он увидел и услышал, как кулак Мэйза врезался в подбородок Ордо.
Ордо вытерпел, не сбивая ритма, хотя из его губы брызнула кровь. Ты не останавливаешься если получил удар. Ты терпишь.
– Гра-'туа-куун-хетт-су-дралшиа!
– Ком-'рк-тсад-дрот-эн-т-роч-найн-урез-аденн!
Строй коммандос развернулся на девяносто градусов влево, отбивая ритм, потом снова вправо, а Мэйз ловко и – Фай вынужден был это признать – элегантно, снова ударил Ордо по зубам, не сбившись с такта. Кровь брызнула на белоснежный нагрудник Ордо. Фай ожидал, что стычка разразится дракой, но песнопение завершилось без происшествий, а Ордо просто вытер губы ладонью в перчатке.
– Прости, нер вод. – сказал Мэйз, улыбаясь с неподдельным весельем. – Ты же знаешь, какой неуклюжей бывает простая ЭРК-пехота. Танцоры из нас никудышные.
Фай затаил дыхание. Он был готов поддержать Ордо в стычке с Мэйзом; Ордо был его другом. И Фай знал что она был совершенно непредсказуем и абсолютно не стеснялся насилия.
Ордо просто пожал плечами и протянул руку. Два ЭРК-капитана пожали друг другу руки, и отправились к барной стойке. Скирата внимательно оглядел их и улыбнулся.
Все ЭРК сумасшедшие. Иногда Фай был благодарен, что из его генов были изъяты самые неконтролируемые частицы Джанго.
Скирата уселся на барный табурет и вытер ладонью пот с морщинистого лба.
– Я не становлюсь ниcколько моложе. – проговорил он, восстанавливая дыхание и засмеялся. – Утром я буду черно-синим. Не стоило это пробовать без нательной брони.
– Вы могли выйти, через несколько минут. – ответил Фай. Он протянул ему полотенце.
– Мы бы не обижались.
– Но я должен был. Я не могу требовать от людей делать то, чего я не могу или не хочу сделать сам.
– Вы никогда и не просили. – Фай уловил короткое затишье, которое образовалось возле дверей – и его причиной была Бесани Веннен.
Она вошла, огляделась, потом заметила Ордо и направилась к нему.
– Пойду на балкон, подышу свежим воздухом. – сказал Скирата.
Последним, что увидел Фай перед тем, как Обрим увел его знакомиться с несколькими офицерами, которые очень хотели поставить ему еще выпивки, была Бесани Веннен, вытиравшая разбитую губу Ордо своим платком и ругавшая заметно удивленного капитана Мэйза.
– Привет. – сказал Скирата. – Я не заметил, как ты сюда вышла, ад'ика.
Этейн подняла взгляд. Она смотрела с балкона вниз, на бесчисленные маршруты айрспидеров. Ночные пейзажи Корусканта занимали не хуже головидео.
– На мой вкус, там слишком шумно. Вам, судя по всему, это понравилось.
Скирата стал рядом с ней и оперся скрещенными руками на ограждение.
– Показывали КСБ "Дха Верду".
– Готова поспорить, что это было болезненно. – Он казался хорошим человеком – в глубине души. Она обожала его, пусть он иногда ее и пугал. – Хорошо видеть, что все отдыхают. Было тяжело, не так ли?
– Однако мы это сделали. Все мы. И ты, в том числе, ад'ика. Хорошо поработали.
Сейчас она была счастлива и уверена в жизни. Она чувствовала себя отлично. А еще она была уверена, что Скирата тот человек, который мог понять, что такое любовь и на какой риск люди пойдут, чтобы сделать счастливыми тех, кого они любят. Он игнорировал генералов – и вообще каждого, кто стоял на пути его заботы о том, чтобы его солдаты – его сыновья, если уж на то пошло – получили то, что им полагалось по праву.
Не было причины не рассказать ему удивительную новость. Ей следовало бы первым рассказать об этом Дарману, но она не знала – как. И – к тому же – Скирата был Кэл'буиром. Он был отцом каждому.
– Спасибо, что вы были так внимательны ко мне и Дарману. – проговорила она.
Скирата потер лоб.
– Извини, что читал тебе нотации. Я очень за всех них беспокоюсь. Но вы оба счастливы, и я рад это видеть.
– Тогда, я надеюсь что вы будете рады тому, что у меня будет ребенок.
Наступила секунда тишины.
– Что? – произнес Скирата.
– Я беременна.
Она заметила, как затвердело его лицо.
– Беременна?
Она этого не ожидала. Неприятный холодок прополз у нее от живота к груди.
– Чей он? – спросил Скирата. Его голос был ровным, выверенным, отстраненным.
Это был голос наемника.
Это ранило.
– Дармана, конечно.
– Значит, он не знает. Он сказал бы мне, если б знал.
– Нет. Я еще не сказала ему.
– Почему?
– Справится ли он с этим? Это достаточно трудно и для нормального…
– Он не ненормальный. Он такой, каким вы его сделали.
– Я хочу сказать… – Этейн пожала плечами. – Я имела в виду, что у него не было такого опыта, чтобы справиться с фактом отцовства в такое время.
– Его ни у кого не бывает.
– Я хотела, чтобы у него было хоть какое-то будущее.
Лицо Скираты не изменилось.
– Ты это запланировала? Какое у него может быть будущее, если он не знает что у него есть сын? Гены – это еще не все.
– Если кто-то обнаружит, что я жду ребенка, меня выкинут из Ордена Джедай и я не смогу служить. Я должна остаться. Я не могу бросить людей.
Скирата был в ярости. Она чувствовала это. Она также и видела это. И если она считает что это страшно – то это ничто, по сравнению с тем, как отреагирует Совет Джедай. Ее вышибут из Ордена. Она не будет больше генералом, не сможет больше играть свою роль на войне.
"Но ты это знала."
"Ты должна была заранее об этом подумать."
Реальность оказалась очень неожиданной. И все же, она нисколько не жалела, и потому она не думала о реакции Совета Джедай. Это было правильно. К этому ее направила Сила.
– И как ты собираешься скрывать этот факт? – спросил Скирата, все еще холодным голосом.
– Скоро это станет хорошо заметно.
– Я могу входить в транс исцеления и ускорить беременность. Я могу выносить ребенка за пять месяцев. – Она положила руку на живот. – Это мальчик.
Пожалуй это было худшим, что она могла бы сказать Скирате. Этейн, к настоящему времени, должна была бы лучше понять мандалориан. Связь "отец-сын" была превыше всего. Всякая толика теплоты, которую он ей когда-либо выказывал, сразу же улетучилась, и это ранило ее. Она тоже начинала любить его как отца.
Но хороший отец Мэндо ставит сына выше всего.
– Итак, в этом твоем великом плане – подарить моему парню будущее – кем, по твоему мнению, должен стать его сын? Джедаем?
– Нет. Просто человеком. Человеком с нормальной жизнью.
– Нет, ад'ика. – Теперь Скирата сунул руки в карманы. Она видела, как поднимается и опускается его грудная клетка, как тяжело он дышит от подавленной ярости. В Силе вокруг него появился маленький темный вихрь. – Нет, сын Дармана будет мандалорианином, или у него не будет сына вообще. Ты не понимаешь? Если ребенка лишить его культуры, того, что делает его мандалорианином, он… у него не будет души. Вот почему я должен был учить их всех, всех моих мальчиков, тому что такое – быть Мэндо. Без этого они – мертвецы.
– Я знаю, как это важно.
– Нет, не думаю, что ты знаешь. Мы кочевники. У нас нет родины. Все, что у нас есть, что держит нас вместе – это то, кто мы есть, то, что мы делаем, и без этого мы… дар'мэндо. Я не знаю, как это обьяснить… "у нас нет души, нет загробной жизни, нет личности. Мы навечно мертвы."
Этейн повторила "дар'мэндо" про себя.
– Так он и получил свое имя, верно?
– Да.
Перед ней забрезжило понимание того, почему и Скирата и Вэу так заботились о том, чтобы передать подопечным свое наследие. Они не просто дарили им культурную принадлежность; они, в прямом смысле слова, спасали их жизни и их души.
– Он будет владеть Силой. Это сделает его…
– С ума сошла? А ты понимаешь, каким ценным это его сделает для тварей вроде каминоанцев? Ты соображаешь, сколько народа заинтересует его генетический материал? Он в опасности, ты, ди'кут!
О ценности уникального генетического наследия ее сына Этейн никогда еще не задумывалась. Она ужаснулась. Она отчаянно пыталась справиться с угрозами, которые, словно из ниоткуда, возникали вокруг нее.
– Но как Дар может вырастить его?
– А ты не задавалась этим вопросом, когда начинала все это? Ты действительно любишь его?
– Да! Да, ты знаешь, что люблю. Кэл, если у меня не будет этого ребенка, и он умрет…
– Когда он умрет. Он разработан так, чтобы умереть молодым. Я переживу его. И ты создана, чтобы прожить долго.
– Ты сам это сказал – всего лишь одно поколение. Потом – пройдет время, и от клонов не останется ничего, ничего что показало бы, что они когда-то жили, служили и умирали. Они все заслуживают большего.
– Но, опять же – Дарману не дали никакого выбора. – сказал Скирата. – Не было выбора – сражаться ли ему. Не было выбора – становиться ли ему отцом.
Он умолк, отошел к дальнему концу балкона и облокотился на ограждение, точно так же, как в тот раз, когда она видела его мучительно размышляющим о том, не является ли он чудовищем – человек, который превращает маленьких мальчиков в солдат, и посылает их на эту аруэтизе войну.
Этейн ждала. Спорить с ним не было смысла. Он был прав – она вырвала возможность выбора из рук Дармана, точно так же, как это делал любой джедай-генерал.
– Кэл. – проговорила она.
Он не обернулся.
Она осторожно коснулась его спины рукой. Она почувствовала как он напряжен.
– Кэл, что ты хочешь, чтобы я сделала… чтобы все было правильно? Разве ты не хочешь, чтобы хоть один из твоих парней оставил что-то после себя – кого-то, кто будет о нем помнить?
– Ты можешь помнить только о том, что ты знаешь.
– Я позабочусь о ребенке…
– Ты подобрала ему имя, не так ли? Я это знаю. Ты знаешь, что ждешь мальчика, так что ты придумываешь ему имя. Матери делают именно так.
– Да. Я…
– Тогда я не хочу его слышать. Если тебе нужна моя помощь – у меня есть условия.
Она ожидала этого. Она должна была знать. Скирата с одержимостью принимал свою родительскую роль – и он был жестким человеком, человеком, все инстинкты которого, со времен когда он был маленьким мальчиком, оттачивались для того чтобы сражаться и выживать
– Мне нужна ваша помощь, Кэл'буир.
– Не называй меня так.
– Прости.
– Тебе нужна моя помощь? Тогда, вот мои условия. Дарману расскажут о том, что у него есть сын, тогда, когда это будет для него безопасно, а не когда тебе заблагорассудится. И если это случится не тогда, когда родится ребенок – в таком случае я дам мальчику имя, как мэндо'ад. Отцы дают имена сыновьям, так что, если Дар сможет это сделать – я позабочусь, чтобы это сделал он.
– Итак, у меня нет никакого выбора.
– Можешь смыться на любую из тысячи планет, если пожелаешь.
– А ты найдешь меня.
– О да. Я нахожу людей. Это моя работа.
НГН, вечерние новости, 387 дней после Геонозиса.
Клуб "для персонала и друзей Корускантской Службы Безопасности", время 20.00, 388 дней после Геонозиса; встреча АТО и ДОП для людей и гостей из роты “Арка”, Бригада Особых Операций
В КСБ и не знали, какими же они были молодцами – пока они не услышали это из сводки НГН.
Фай решил относиться к освещению в прессе скорее как к шутке, чем как к очередному случаю, когда усилия его братьев остались безвестны. Скирата предупредил его, что с этим приходится иметь дело всему персоналу специальных сил – клоны они или нет, так что тут не было ничего личного.
В любом случае, это не было важно. Он облокотился о барную стойку – чистую стойку, из тех, на которых твои локти не промокают насквозь – окруженный людьми, которые не были преступниками. Если, конечно, не считать таковым Сержанта Кэла, да и тот был особым случаем, поскольку, по большому счету, охота за головами преступлением не была. А офицеры полиции покупали ему выпивку, трясли ему руку и говорили ему, что их товарищи все легли бы в землю, если б он не кинулся на ту мину при захвате заложников в космопорте. Удивительно, как они это еще помнили.
Фаю не хватало духу сказать им, что он всего лишь непроизвольно сделал то, чему годы тренировок научили его тело, и что он не знал, как сделать что-то еще. Он просто ухмылялся и наслаждался лестью. Атмосфера дружелюбия ему нравилась.
Кроме того, некоторые из офицеров были женщинами. Их очаровала его броня. Он с удовольствием обьяснял им назначение ее частей, и недоумевал – почему они хихикали, когда он рассказывал им, насколько легко от нее избавиться.
Подошел Ордо с Обримом и присоединился к Фаю за стойкой. Обрим протянул им обоим по стакану со светлым элем – нежданный брат по униформе, молчаливо согласившийся с положением вещей.
– Я смотрю, вы снова обновили свою броню. – заметил он, постучав по нагруднику Фая согнутым указательным пальцем. – Совершенно другая. Высокого разбора.
– Ну, новый комплект надо было на ком-то опробовать, а мы как раз известные модники.
– Ну, догадываюсь, что теперь они могут себе это позволить, потому что тех, кого надо снаряжать, стало меньше. – сказал Обрим, ударяясь в мрачный цинизм человека, который привык сталкиваться с милосердием бухгалтеров. – Потому что мешки для трупов гораздо дешевле.
– Какие еще мешки? – поинтересовался Фай.
– В самом деле?
– Не в духе Мэндо. И не в духе Республики.
– Поганые скряги. – со злостью вздохнул Обрим. Потом он показал на Мереела, окруженного небольшой группой офицеров, плюс команда "Дельта", которые громко смеялись. – Как посмотрю, твой братец учит наших мальчиков ругаться на Мэндо'а. Да, а это правда, что у вас нет слова "герой"?
– Да, зато у нас есть десяток для "заколоть".
Обрим едва не заржал.
– А сколько для "поджарить кого-то из бластера"?
– Полно. – ответил Фай. – Мы в искусстве не очень-то смыслим, но знаем что нам нравится.
Ордо, чуть-чуть нахмурившись, осмотрел переполненный бар. Фай проследил за его взглядом. Интересно было бы знать – Этейн или Джусика он здесь высматривал. Джедаям не так просто вписаться в раскованную атмосферу закрытого полицейского клуба, но Джусик был здесь, улыбающийся до ушей, поглощенный бурным спором с парой судебных приставов-саллюстианцев. Дарман был целиком занят дискуссией с Корром и парой людей, в которых Фай узнал эксперт-саперов КСБ с того штурма в космопорту. Найнер и Босс, похоже, оказались втянуты в странную игру с несколькими офицерами, которая, к неудовольствию дроида-прислуги, включала в себя метание ножа в изысканную деревянную резьбу над баром.
А у Атина повисла на руке Ласима, глядевшая на него с обожанием, несмотря на его подбитый в драке с Вэу глаз.
Но ни Этейн, ни Вэу. Вэу отправился на очередную работу – неназванную, разумеется. Хотя Дарман был все еще здесь, и это значило что, в данное время, Этейн тоже была здесь.
Ордо, судя по виду, сконцентрировал внимание на двери.
– Что за проблемы, нер вод?
– Агент Веннен сказала, что она собирается придти. – ответил Ордо. Он выглядел нехарактерно смущенным, и впервые казалось, будто он не знает, что делать дальше.
– Я осмотрюсь. Это большой бар.
Обрим посмотрел ему вслед.
– Фай, – окликнул он. – ты разрешишь мне спросить у тебя кое-что личное?
– Я всегда стараюсь помогать полиции, когда она наводит справки, капитан.
– Серьезно, сынок. Кэл все мне рассказал насчет вас. Я не знал как вас… разводили для всего этого. Извини. Я не могу подобрать для этого другого слова. А ты не выглядишь возмущенным всем этим. Я был бы в ярости. А ты не злишься? Хотя бы чуть-чуть?
Фай хотел бы, чтобы Обрим не вынуждал его задумываться. На Камино, в каком-то смысле, было гораздо легче. Так же просто, как быть одному, в обществе только лишь твоего отряда, на какой-нибудь осик'ла планете и отстреливать дроидов. Там можно было сконцентрироваться лишь на этом. Корускант же, действительно, оказался самым трудным полем боя, как его и предупреждал Сержант Кэл. Но не потому что он изобиловал опасностями того рода, когда ты не знаешь, не стоит ли враг совсем рядом с тобой. А потому, что он показал ему то, чего у него никогда не будет.
– Я много думал за последний год. – ответил Фай. – Да, это довольно нечестно. Я знаю, что заслуживаю большего. Мне нужна симпатичная девочка, мне нужна жизнь, и я не хочу умирать. И я знаю, что меня используют, спасибо. Но я солдат, а еще, я мандалорианец, и мое достоинство, мое знание того, кто и что я, будут тем что, всегда останется при мне. Даже если вся остальная галактика утонет в собственной грязи – я умру, не запятнав свою честь. – Он осушил свой стакан и перешел к следующему из тех, что выстроились на стойке. Вкус ему не очень-то понравился, но он посчитал, что так будет вежливо. – Вот это меня и поддерживает. Это и мои братья. И тот эль, который вы мне обещали.
– Я должен был спросить. – Обрим ненадолго нахмурился и на миг отвел взгляд. – Эта выпивка действительно тебя поддержала?
Фай подумал о выброске на Фесте несколькими месяцами ранее.
– Да, капитан. Бывало.
Фай начал беспокоиться о том, куда его заведет этот разговор, но его прервал громкий смех из дальнего конца бара. Появился Скирата и начал демонстрировать свое мастерство в игре с метанием ножей. Он бросал свой жуткий трехгранный клинок, раз за разом выбивая другие ножи из деревяшки. Барный дроид яростно протестовал.
– В этом он чересчур хорош. – заметил Обрим и снова повернулся к Фаю, чтобы продолжить разговор. – Так вот, насчет этой…
Фай не собирался продолжать дискуссию. Он выпрямился, и через весь бар прокричал Скирате:
– Сержант? Сержант! Хотите показать им "Дха Верду"?
– Кандоси! – раздались возгласы в отрядах. – Давайте, сержант! Покажем им как это делается!
– Я слишком стар. – ответил Скирата, выдергивая нож.
– Не-а. – сказал Фай и воспользовался шансом вытащить Скирату из игры. – Вы же нас научили, помните?
Скирата принял приглашение и, прихрамывая, подошел к обеим командам, которые быстро расчистили пространство в баре. Ордо, Мереель и Джусик присоединились к ним. Корр неуверенно стоял в стороне. Пехоте редко выпадал случай увидеть ритуальное песнопение, не говоря уж о том, чтобы научиться ему.
– Я еще недостаточно напился, – заметил Скирата. – но поучаствую.
Без своей брони, он, по сравнению с коммандос, выглядел еще меньше, чем обычно.
Речитатив начался.
– Таунг-са-ранг-бро-ка!
– Дже-тии-се-ка-'рта!
– Дха-Вер-да-Вер-да-а'ден-трата!
Скирата сразу же попал в такт, прекрасно выдерживая ритм, принимая на свой кожаный жилет размеренные удары, которые обычно приходились по твердой броне. Он был закаленным в боях воином, как и его парни, только лишь старше.
Фай скосил на него взгляд, и был осторожен, насколько это было возможно при их разнице в росте.
– Кор-у-скан-та-кан-досии-аду!
– Дуум-мо-тир-ка-'тра-нау-трасиниа!
Скирата держал безжалостный темп, строфа за строфой. Фай заметил периферическим зрением отблеск белой брони и ЭРК-пехотинец, капитан Мэйз, появился из толпы офицеров КСБ. Те, со стаканами эля в руках, смотрели, раскрыв рты.
– Не возражаете, если я присоединюсь? – спросил Мэйз.
Фай не собирался пытаться останавливать ЭРК-пехотинца. Мэйз вклинился в линию рядом с Ордо и улыбнулся его брату-капитану с выражением, которое Фаю совершенно не понравилось.
Как всегда обьяснял непосвященным Скирата – "Дха Верда" требует стойкости, чувства ритма и абсолютной веры в своих товарищей. Сложные ритмы оттачивают ваш мозг и учат вас думать как одно целое. Повернешься чуть быстрее или чуть медленней – и ты получишь хороший удар по физиономии. Она проводится без бу'шезе.
Ордо был не настолько сосредоточен, как должен был. Возможно, его ум был все еще занят тем, где же могла быть его обожаемая Веннен. Какой бы ни была причина – когда Фай поворачивался вправо, сжимая кулаки, подняв руки на уровень плеч, готовый отбить ритм по наспинной пластине Найнера – он увидел и услышал, как кулак Мэйза врезался в подбородок Ордо.
Ордо вытерпел, не сбивая ритма, хотя из его губы брызнула кровь. Ты не останавливаешься если получил удар. Ты терпишь.
– Гра-'туа-куун-хетт-су-дралшиа!
– Ком-'рк-тсад-дрот-эн-т-роч-найн-урез-аденн!
Строй коммандос развернулся на девяносто градусов влево, отбивая ритм, потом снова вправо, а Мэйз ловко и – Фай вынужден был это признать – элегантно, снова ударил Ордо по зубам, не сбившись с такта. Кровь брызнула на белоснежный нагрудник Ордо. Фай ожидал, что стычка разразится дракой, но песнопение завершилось без происшествий, а Ордо просто вытер губы ладонью в перчатке.
– Прости, нер вод. – сказал Мэйз, улыбаясь с неподдельным весельем. – Ты же знаешь, какой неуклюжей бывает простая ЭРК-пехота. Танцоры из нас никудышные.
Фай затаил дыхание. Он был готов поддержать Ордо в стычке с Мэйзом; Ордо был его другом. И Фай знал что она был совершенно непредсказуем и абсолютно не стеснялся насилия.
Ордо просто пожал плечами и протянул руку. Два ЭРК-капитана пожали друг другу руки, и отправились к барной стойке. Скирата внимательно оглядел их и улыбнулся.
Все ЭРК сумасшедшие. Иногда Фай был благодарен, что из его генов были изъяты самые неконтролируемые частицы Джанго.
Скирата уселся на барный табурет и вытер ладонью пот с морщинистого лба.
– Я не становлюсь ниcколько моложе. – проговорил он, восстанавливая дыхание и засмеялся. – Утром я буду черно-синим. Не стоило это пробовать без нательной брони.
– Вы могли выйти, через несколько минут. – ответил Фай. Он протянул ему полотенце.
– Мы бы не обижались.
– Но я должен был. Я не могу требовать от людей делать то, чего я не могу или не хочу сделать сам.
– Вы никогда и не просили. – Фай уловил короткое затишье, которое образовалось возле дверей – и его причиной была Бесани Веннен.
Она вошла, огляделась, потом заметила Ордо и направилась к нему.
– Пойду на балкон, подышу свежим воздухом. – сказал Скирата.
Последним, что увидел Фай перед тем, как Обрим увел его знакомиться с несколькими офицерами, которые очень хотели поставить ему еще выпивки, была Бесани Веннен, вытиравшая разбитую губу Ордо своим платком и ругавшая заметно удивленного капитана Мэйза.
***
– Привет. – сказал Скирата. – Я не заметил, как ты сюда вышла, ад'ика.
Этейн подняла взгляд. Она смотрела с балкона вниз, на бесчисленные маршруты айрспидеров. Ночные пейзажи Корусканта занимали не хуже головидео.
– На мой вкус, там слишком шумно. Вам, судя по всему, это понравилось.
Скирата стал рядом с ней и оперся скрещенными руками на ограждение.
– Показывали КСБ "Дха Верду".
– Готова поспорить, что это было болезненно. – Он казался хорошим человеком – в глубине души. Она обожала его, пусть он иногда ее и пугал. – Хорошо видеть, что все отдыхают. Было тяжело, не так ли?
– Однако мы это сделали. Все мы. И ты, в том числе, ад'ика. Хорошо поработали.
Сейчас она была счастлива и уверена в жизни. Она чувствовала себя отлично. А еще она была уверена, что Скирата тот человек, который мог понять, что такое любовь и на какой риск люди пойдут, чтобы сделать счастливыми тех, кого они любят. Он игнорировал генералов – и вообще каждого, кто стоял на пути его заботы о том, чтобы его солдаты – его сыновья, если уж на то пошло – получили то, что им полагалось по праву.
Не было причины не рассказать ему удивительную новость. Ей следовало бы первым рассказать об этом Дарману, но она не знала – как. И – к тому же – Скирата был Кэл'буиром. Он был отцом каждому.
– Спасибо, что вы были так внимательны ко мне и Дарману. – проговорила она.
Скирата потер лоб.
– Извини, что читал тебе нотации. Я очень за всех них беспокоюсь. Но вы оба счастливы, и я рад это видеть.
– Тогда, я надеюсь что вы будете рады тому, что у меня будет ребенок.
Наступила секунда тишины.
– Что? – произнес Скирата.
– Я беременна.
Она заметила, как затвердело его лицо.
– Беременна?
Она этого не ожидала. Неприятный холодок прополз у нее от живота к груди.
– Чей он? – спросил Скирата. Его голос был ровным, выверенным, отстраненным.
Это был голос наемника.
Это ранило.
– Дармана, конечно.
– Значит, он не знает. Он сказал бы мне, если б знал.
– Нет. Я еще не сказала ему.
– Почему?
– Справится ли он с этим? Это достаточно трудно и для нормального…
– Он не ненормальный. Он такой, каким вы его сделали.
– Я хочу сказать… – Этейн пожала плечами. – Я имела в виду, что у него не было такого опыта, чтобы справиться с фактом отцовства в такое время.
– Его ни у кого не бывает.
– Я хотела, чтобы у него было хоть какое-то будущее.
Лицо Скираты не изменилось.
– Ты это запланировала? Какое у него может быть будущее, если он не знает что у него есть сын? Гены – это еще не все.
– Если кто-то обнаружит, что я жду ребенка, меня выкинут из Ордена Джедай и я не смогу служить. Я должна остаться. Я не могу бросить людей.
Скирата был в ярости. Она чувствовала это. Она также и видела это. И если она считает что это страшно – то это ничто, по сравнению с тем, как отреагирует Совет Джедай. Ее вышибут из Ордена. Она не будет больше генералом, не сможет больше играть свою роль на войне.
"Но ты это знала."
"Ты должна была заранее об этом подумать."
Реальность оказалась очень неожиданной. И все же, она нисколько не жалела, и потому она не думала о реакции Совета Джедай. Это было правильно. К этому ее направила Сила.
– И как ты собираешься скрывать этот факт? – спросил Скирата, все еще холодным голосом.
– Скоро это станет хорошо заметно.
– Я могу входить в транс исцеления и ускорить беременность. Я могу выносить ребенка за пять месяцев. – Она положила руку на живот. – Это мальчик.
Пожалуй это было худшим, что она могла бы сказать Скирате. Этейн, к настоящему времени, должна была бы лучше понять мандалориан. Связь "отец-сын" была превыше всего. Всякая толика теплоты, которую он ей когда-либо выказывал, сразу же улетучилась, и это ранило ее. Она тоже начинала любить его как отца.
Но хороший отец Мэндо ставит сына выше всего.
– Итак, в этом твоем великом плане – подарить моему парню будущее – кем, по твоему мнению, должен стать его сын? Джедаем?
– Нет. Просто человеком. Человеком с нормальной жизнью.
– Нет, ад'ика. – Теперь Скирата сунул руки в карманы. Она видела, как поднимается и опускается его грудная клетка, как тяжело он дышит от подавленной ярости. В Силе вокруг него появился маленький темный вихрь. – Нет, сын Дармана будет мандалорианином, или у него не будет сына вообще. Ты не понимаешь? Если ребенка лишить его культуры, того, что делает его мандалорианином, он… у него не будет души. Вот почему я должен был учить их всех, всех моих мальчиков, тому что такое – быть Мэндо. Без этого они – мертвецы.
– Я знаю, как это важно.
– Нет, не думаю, что ты знаешь. Мы кочевники. У нас нет родины. Все, что у нас есть, что держит нас вместе – это то, кто мы есть, то, что мы делаем, и без этого мы… дар'мэндо. Я не знаю, как это обьяснить… "у нас нет души, нет загробной жизни, нет личности. Мы навечно мертвы."
Этейн повторила "дар'мэндо" про себя.
– Так он и получил свое имя, верно?
– Да.
Перед ней забрезжило понимание того, почему и Скирата и Вэу так заботились о том, чтобы передать подопечным свое наследие. Они не просто дарили им культурную принадлежность; они, в прямом смысле слова, спасали их жизни и их души.
– Он будет владеть Силой. Это сделает его…
– С ума сошла? А ты понимаешь, каким ценным это его сделает для тварей вроде каминоанцев? Ты соображаешь, сколько народа заинтересует его генетический материал? Он в опасности, ты, ди'кут!
О ценности уникального генетического наследия ее сына Этейн никогда еще не задумывалась. Она ужаснулась. Она отчаянно пыталась справиться с угрозами, которые, словно из ниоткуда, возникали вокруг нее.
– Но как Дар может вырастить его?
– А ты не задавалась этим вопросом, когда начинала все это? Ты действительно любишь его?
– Да! Да, ты знаешь, что люблю. Кэл, если у меня не будет этого ребенка, и он умрет…
– Когда он умрет. Он разработан так, чтобы умереть молодым. Я переживу его. И ты создана, чтобы прожить долго.
– Ты сам это сказал – всего лишь одно поколение. Потом – пройдет время, и от клонов не останется ничего, ничего что показало бы, что они когда-то жили, служили и умирали. Они все заслуживают большего.
– Но, опять же – Дарману не дали никакого выбора. – сказал Скирата. – Не было выбора – сражаться ли ему. Не было выбора – становиться ли ему отцом.
Он умолк, отошел к дальнему концу балкона и облокотился на ограждение, точно так же, как в тот раз, когда она видела его мучительно размышляющим о том, не является ли он чудовищем – человек, который превращает маленьких мальчиков в солдат, и посылает их на эту аруэтизе войну.
Этейн ждала. Спорить с ним не было смысла. Он был прав – она вырвала возможность выбора из рук Дармана, точно так же, как это делал любой джедай-генерал.
– Кэл. – проговорила она.
Он не обернулся.
Она осторожно коснулась его спины рукой. Она почувствовала как он напряжен.
– Кэл, что ты хочешь, чтобы я сделала… чтобы все было правильно? Разве ты не хочешь, чтобы хоть один из твоих парней оставил что-то после себя – кого-то, кто будет о нем помнить?
– Ты можешь помнить только о том, что ты знаешь.
– Я позабочусь о ребенке…
– Ты подобрала ему имя, не так ли? Я это знаю. Ты знаешь, что ждешь мальчика, так что ты придумываешь ему имя. Матери делают именно так.
– Да. Я…
– Тогда я не хочу его слышать. Если тебе нужна моя помощь – у меня есть условия.
Она ожидала этого. Она должна была знать. Скирата с одержимостью принимал свою родительскую роль – и он был жестким человеком, человеком, все инстинкты которого, со времен когда он был маленьким мальчиком, оттачивались для того чтобы сражаться и выживать
– Мне нужна ваша помощь, Кэл'буир.
– Не называй меня так.
– Прости.
– Тебе нужна моя помощь? Тогда, вот мои условия. Дарману расскажут о том, что у него есть сын, тогда, когда это будет для него безопасно, а не когда тебе заблагорассудится. И если это случится не тогда, когда родится ребенок – в таком случае я дам мальчику имя, как мэндо'ад. Отцы дают имена сыновьям, так что, если Дар сможет это сделать – я позабочусь, чтобы это сделал он.
– Итак, у меня нет никакого выбора.
– Можешь смыться на любую из тысячи планет, если пожелаешь.
– А ты найдешь меня.
– О да. Я нахожу людей. Это моя работа.