Страница:
Я, чтобы не расстраиваться, даже газеты перестал выписывать. Так нет, насильно в руки суют, без спроса в почтовый ящик пихают, даже подписали, несмотря на сопротивление. Правда, бесплатно.
Ну, а раз бесплатно, надо взять, пока детишки ни утащили, почитать, какой банкир сколько украл, где кого замочили и какой там еще министр с голой жопой в сауне с девочками развлекается.
Заглянул в почтовый ящик – газеты нет, а вместо нее послание:
«Клинтон!
Уберите своего ставленника,
Пока его не растерзал народ!»
Вот те раз! А я тут при чем?! Сдурели, что ли?!
Верчу в руках этот листок, ничего не понимаю. То есть, о чем речь, кто «ставленник» и кто это мог написать, вроде бы ясно, но я-то не Клинтон! И нас не спутаешь. Он большой и рыжий, а я маленький и черный. Он в Вашингтоне и говорит по-английски, а я в Одинцове и помалкиваю. Или, может, это намек на то, что я голосовал за Ельцина по указке США, и теперь во всем виноват, потому что пособник ставленника. Чушь какая! Никто мне не звонил ни из ЦРУ, ни из посольства. Тогда все за Ельцина голосовали. А Штатам и Англии, наоборот, Горбачев больше нравился.
Раньше я бы не придал этому посланию никакого значения. Но недавно обнаружил в своем почтовом ящике конверт. Принес домой, вскрыл.
«Письмо счастья» – озаглавлено и дальше целая страница аккуратным почерком:
«Само письмо находится в Ливерпуле, – читаю. – Оно обошло вокруг света 144 раза – того или этого, не сказано, – и несет нам счастье из параллельных миров. Жизнь его началась в 1254 году. В Россию письмо попало в начале ХХ века бедной крестьянке Угрюмовой. Через 4 дня она нашла клад, а потом вышла замуж за князя Голицина, уехала в Америку и стала миллионершей. В 1921 К.Дойль получил письмо, но не размножил его и попал в катастрофу. В 1937 году письмо попало к Тухачевскому. Он его сжег, а через 4 дня его арестовали и потом расстреляли. Хрущеву в 1964 году письмо подбросили на дачу, он его выбросил – его свергли. В 1980 году Алла Пугачева отправила 20 писем, а через 4 дня получила приглашение от солидной фирмы, еще через 4 месяца на ее счету было 2 миллиона – рублями или долларами не сказано. – В 1991 году письмо пришло на имя М. Горбачева, – читаю и так же вот думаю: „Ну а я здесь при чем?!“ – Это письмо – нить между вашим настоящим и будущим. Отнеситесь к нему серьезно!»
Рекомендовалось переписать и разослать по 20 адресам, и тогда «вас ждет большая удача, а если вы этого не сделаете – ждите сюрприз».
Послал я сгоряча этих доброжелателей по переписке куда подальше. На следующий день выхожу – с моего почтового ящика замок сняли!
Просто так ничего не бывает.
А дай-ка, думаю, к соседям загляну! У нас многие тогда легкомысленно отнеслись к «счастью из параллельных миров» – половина ящиков в подъезде без замков осталась! Посмотрел – и почти везде послания американскому президенту!
Это неспроста. Значит, дело не во мне. Но как все это понимать?
Само собой вспомнилось, что по телевизору его уже давно не видно. Странно. Если президента великой державы почти месяц не показывают по телевиденью, то это может означать лишь одно – в настоящее время государственными делами он не занимается. А если не занимается государственными, то какими?!
Ага! Даже вы поняли!
Но у себя в стране ему этими делами заниматься не дадут – «доброжелатели» глаз не сводят.
Значит…
Но это нереально.
Иду по улице, думаю о Клинтоне, а навстречу наш районный партактивист Владимир Иосифович. Этот, наоборот, только о Ельцине думает.
– Видал нашего! – кричит и сходу пародировать начинает, – Я вчера… Разговаривал с Билом Клинтоном… Он мне сам позвонил. Говорили… До-олго. О том, о сем… О разном. Что-то там у него, понимаешь, то-оже такая вот загогулина получается… – и показал «загогулину».
До того здорово наловчился он Ельцина пародировать, что впору на эстраде выступать. Но он человек партийный, ему некогда.
– В 7 часов на стадионе митинг, – крикнул. – Не забудь! – и заспешил дальше.
Вот так раз, думаю, нереально, а все сходится.
У знакомых из соседних домов поспрашивал. Оказалось, что послания эти распространялись только в нашем доме и в башне напротив.
Неужели, действительно, приехал?! Да, маловероятно. Но в нашей стране чудес бывает даже то, что никогда и нигде быть не может! А вдруг! Как-то уж все очень сходится.
Это ж надо, черт рыжий! Жена умница, красавица, любовница тоже ничего, а жизнь, она, видишь, как повернулась – и не там, и не сям! А он все равно не унывает. Недаром его «тефалевым» дразнят. С этими рыжими одни проблемы, что у них, что у нас.
Но если он, действительно, здесь, то где именно?
В нашем подъезде он вполне может скрываться как раз у моей соседки. Во-первых, она своего мужика недавно выставила, а во-вторых, у нее с Моникой явное сходство. И вообще она женщина достойная. Сама «Жигули» водит и в квартире у нее все сияет.
Но в третьем подъезде… О-о! Алла! Стройная блондинка, море секса, ездит на «Мерседесе» и вдобавок слегка на Хиллари смахивает.
Во втором подъезде тоже есть две дамы… Но это, по-моему, не то, что надо американскому президенту. Ездят на автобусе, а по вечерам квасят и советские песни поют. Да и похожи, сказал бы, на кого…
В башне есть одна. Но, если она рыжего пустит, я ей устрою!
До того увлекся разгадкой этого ребуса, что не заметил, как уперся во что-то большое и мягкое. Глаза поднимаю – знакомая физиономия.
– Коль, – спрашиваю, – может такое быть, что Бил Клинтон к нам в Одинцово приехал?
Коль – на всякий случай уточню – это не бывший германский канцлер. Соседа моего из пятого подъезда Николаем зовут. Он тоже большой, неунывающий и, что интересно, действительно, немного на немца похож, но политикой не интересуется. Мы строители. Он монтирует оборудование на железобетонных заводах, а я на нем панели формую.
– Как это?! – удивился. – Я ничего не слышал.
– А послание получил?
Он посмотрел мой листок, покачал головой.
– Не-ет. У нас таких не было. Эти, наверное, – кивнул на стадион.
– Вот ты им не веришь, – говорю, – а у них источники информации серьезные. И зря они эти обращения рассылать не будут. Что-то здесь все-таки есть!
– Не-е, – возражает. – Такие визиты заранее согласовываются, задолго вперед.
– Какие визиты?! Какие согласования?! Это же ясно – он опять втихаря по бабам пошел! Позвонил нашему. Борис, так, мол, и так, жена бойкот устроила, Моника в бизнес ударилась и, вообще, ни к кому не подойдешь – следят из каждой замочной скважины! Даже дочку настраивают – приглядывай, мол, за папкой, он у вас блядун! Мне бы хоть на недельку у вас оттянуться! А я насчет транша от МВФ посодействую. Наш подумал-подумал – а почему, нет! Давай, мол, только, чтоб никто не знал!
Ему ж, кроме, как к нам, деваться больше некуда. Там на каждом шагу телекамеры, закон, суд, а у нас свобода. Не зря же мы боролись! А застукают – это не я, это человек, похожий на меня! И все дела!
– Не-ет, – Коля говорит. – Этого не может быть.
Такой человек. Ни во что не верит: ни в Клинтона, ни в коммунизм, ни в демократию. Как так жить, если в чудеса не верить?!
А на стадионе тем временем к митингу готовятся. Красные знамена по ветру вьются, песня гремит:
«Сталин, вставай!
Сталин, вставай!
Сталин, веди нас вперед!»
Плакаты, транспарант: «Да здравствует СССР!», портреты Ленина, Сталина, Дзержинского – все знакомые лица. Пожилой мужик с красным носом и вымпелом с до боли знакомым изображением юного Ильича и надписью: «Лучшему октябрятскому отряду».
Детство вспомнилось. Приятно так стало и печально. Ленин, до того, как облысеть, кудрявенький был такой, симпатичный, и коммунизм казался нестрашным – выжили же! – и у мужика этого щеки были красными, а не нос. Я тоже раньше лучше выглядел.
Митинг, как обычно, у самых трибун проходит, а на поле тем временем футбольный матч начинается. Наши против Горок. Наши, естественно, в красном, Горки – желто-белые. И как начали они наших мордовать! На четвертой минуте гол забили. Сосед мой, вижу, расстроился. Он справа сидит. У нас, кому футбол больше нравится, те правее рассаживаются, а кому политика – левее. Но больше всего народа посередине, чтобы и то, и это не упустить.
Митинг тоже начался, и Витя Анпилов уже к микрофону подходит. Я устроился поудобней. Витя здорово выступает. Ему у нас больше всех хлопают. Это не президент – «понима-аешь…» – и не Лужков – бу-бу-бу про свое хозяйство, бу-бу-бу – жену обидели – фирму ее подозревают… Какая жена, какое хозяйство, когда Родина в опасности!
А Витя как выйдет. БРАТЬЯ!! ДОКОЛЕ?! И люди сразу подбираются, в глазах искры вспыхивают, кулаки сжимаются. Тут уж не подходи! А он – «Держись, батько Кондрат! Помощь идет!» И как начнет! Про кровавую банду, про нечистую силу, про гибнущих, но несдающихся, рыдающих и обесчещенных, растоптанные святыни и оскал мирового капитализма.
Может, и про эти послания что прояснится.
У Вити и кругозор шире, и душу народную он чувствует. И вообще, он свой человек – одет просто, машина так себе. Даже кот у него патриот – Вискас не ест – только отечественные продукты. А мой, зараза, все подряд молотит – никаких принципов! Хотя по цвету розовый, как Зюганов, а спинка светло-коричневая.
Витя поднял кулак, набрал побольше воздуху. Ну, думаю, сейчас врежет. Терпение народа не беспредельно! Им удалось развалить нашу могучую промышленность, подорвать экономику… Но и этого мало! Американскому президенту неймется. У нас точные данные, что Бил Клинтон снова взялся за аморалку. И не где-нибудь, а здесь, на нашей родной земле, в вашем родном городе! Женщины Одинцова! Мужики! Братья и сестры, дадим отпор сексуальной агрессии! Доколе нас будут… все, кому не лень?! Воздвигнем железный занавес домогательствам заокеанского террориста! У нас точные данные, где он остановился. Прямо сейчас, все как один поднимемся маршем на улицу Молодежная к дому номер…
Вместо этого Витя призвал идти маршем на Владивосток, предварительно объявив всероссийскую забастовку и акцию неповиновения прогнившему режиму.
Вот это мне не нравится. Цели уж слишком далекие: то коммунизм, то Владивосток. Я человек простой. Если забастовка и на работу можно не ходить, то и не пойду. Но маршем по жаре или под снегом, да со знаменами и транспарантами типа «Мы не козла, козлы не мы!» и в такую даль – это по-моему перебор. Здесь надо что-то менять.
Витя закончил свою речь и объявил:
– А сейчас перед вами выступит внук…
– А-а-а!! О-о-о!! – справа такой шум подняли, что заглушили громкоговоритель.
Нашим опять гол забили! Я хоть футбол и не очень, но нельзя же так! Третий мяч пропускают, а сквитали только один.
– Коль! – кричу. – Не переживай!
Гельмут рукой махнул и сказал что-то нехорошее в адрес наших игроков. Расстроился. На всякий случай напомню, что Гельмут-Коля это не бывший канцлер. Слесарь-наладчик он, строитель. У нас здесь целый микрорайон строителей. Раньше коммунизм строили, а сейчас так, что получится. А Гельмутом его иной раз в шутку называют, потому что похож на немца.
Витя тем временем подводит к микрофону старенького дедушку. У людей глаза на лоб – думали, октябренок будет выступать. Как, интересно, этот дед может быть витиным внуком?!
Оказывается, действительно, внук, но не витин. А самого товарища Сталина – Евгений Джугашвили!
Этот, думаю, сейчас выдаст. Но модный старичок сказал что-то невнятное и спрятался за Витю. Разочаровал он нас. Правда, Сталин тоже был неважный оратор. С Витей не сравнить. Чего уж со внука спрашивать!
Алкснис к микрофону подошел. Он у нас живет. Хочет, чтобы мы его в Думу избрали. Ему голоса нужны. А за голоса, как говорится, не пожалеешь мать, отца. Ну, думаю, сейчас он против Клинтона такое наступление развернет… Офицер!
А он ни к селу, ни к городу против футбола выступил. Тут, мол, митинг идет, а они – кивнул на здание городской администрации – футбол устроили! Нарочно, чтобы отвлечь народные массы.
Не то говоришь, дорогой товарищ! Футбол – это народная игра. Ты что, против народа?
Неудачно он выступил. И из-за этого, наверное, наши еще один мяч пропустили. Даже зло взяло. Я хоть и не заядлый болельщик, но надо же хоть немного быть патриотом своей команды! Серый волк пусть ему свой голос отдаст!
Наши проиграли со счетом 2: 4. Гельмут-Коля ушел совсем расстроенный. Скоро и митинг свернулся. Про Клинтона так никто ничего и не сказал. А я чувствую: что-то все-таки есть. Ну не может не быть!
Вернулся к дому, стою, поглядываю – а вдруг!
Таня из третьего подъезда вышла.
– Кого ждешь, что ли?
– Да так, – говорю. – Рыжий тут один должен быть.
– Чубайс, что ли? – Таня смеется. – Да он спит давно. Опять поддатый пришел.
Народ дошел. Скоро свихнемся все. Поддатый Чубайс, который спит в таниной квартире, это не Анатолий Борисович. С известных пор Таня так мужа своего Леху дразнит. Такой же, говорит, рыжий и настырный. На бутылку не дашь – туши свет!
Никого я в тот вечер не обнаружил и не засек. А через неделю Бил Клинтон снова появился на телеэкране. И сразу стало ясно – если и был, то ничего ему здесь не обломилось. Хмурый выступал, сердитый. И тут же Саддаму Хусейну досталось.
Но был же какой-то смысл в этом послании?! Или, может, действительно, права соседка – все вранье и верить вообще ничему нельзя?
Смял я эту бумажку и выбросил. А на следующий день все и прояснилось.
БЫЛ он, оказывается, у нас в Одинцово! БЫЛ!
Но не Клинтон. А Оджалан глава курдов. И вроде бы, все как всегда об этом знали. Кроме нас. А когда у нашего главного госсоседа об этом спросили,
– Нет, – говорит. – В первый раз слышу. Мне не докладывали.
– Ну как же «нет», Евгений Максимович, когда уже всему миру известно?!
– А это был человек, на него похожий, но совсем с другим именем и фамилией.
Обвал
Соотечественники
Ну, а раз бесплатно, надо взять, пока детишки ни утащили, почитать, какой банкир сколько украл, где кого замочили и какой там еще министр с голой жопой в сауне с девочками развлекается.
Заглянул в почтовый ящик – газеты нет, а вместо нее послание:
«Клинтон!
Уберите своего ставленника,
Пока его не растерзал народ!»
Вот те раз! А я тут при чем?! Сдурели, что ли?!
Верчу в руках этот листок, ничего не понимаю. То есть, о чем речь, кто «ставленник» и кто это мог написать, вроде бы ясно, но я-то не Клинтон! И нас не спутаешь. Он большой и рыжий, а я маленький и черный. Он в Вашингтоне и говорит по-английски, а я в Одинцове и помалкиваю. Или, может, это намек на то, что я голосовал за Ельцина по указке США, и теперь во всем виноват, потому что пособник ставленника. Чушь какая! Никто мне не звонил ни из ЦРУ, ни из посольства. Тогда все за Ельцина голосовали. А Штатам и Англии, наоборот, Горбачев больше нравился.
Раньше я бы не придал этому посланию никакого значения. Но недавно обнаружил в своем почтовом ящике конверт. Принес домой, вскрыл.
«Письмо счастья» – озаглавлено и дальше целая страница аккуратным почерком:
«Само письмо находится в Ливерпуле, – читаю. – Оно обошло вокруг света 144 раза – того или этого, не сказано, – и несет нам счастье из параллельных миров. Жизнь его началась в 1254 году. В Россию письмо попало в начале ХХ века бедной крестьянке Угрюмовой. Через 4 дня она нашла клад, а потом вышла замуж за князя Голицина, уехала в Америку и стала миллионершей. В 1921 К.Дойль получил письмо, но не размножил его и попал в катастрофу. В 1937 году письмо попало к Тухачевскому. Он его сжег, а через 4 дня его арестовали и потом расстреляли. Хрущеву в 1964 году письмо подбросили на дачу, он его выбросил – его свергли. В 1980 году Алла Пугачева отправила 20 писем, а через 4 дня получила приглашение от солидной фирмы, еще через 4 месяца на ее счету было 2 миллиона – рублями или долларами не сказано. – В 1991 году письмо пришло на имя М. Горбачева, – читаю и так же вот думаю: „Ну а я здесь при чем?!“ – Это письмо – нить между вашим настоящим и будущим. Отнеситесь к нему серьезно!»
Рекомендовалось переписать и разослать по 20 адресам, и тогда «вас ждет большая удача, а если вы этого не сделаете – ждите сюрприз».
Послал я сгоряча этих доброжелателей по переписке куда подальше. На следующий день выхожу – с моего почтового ящика замок сняли!
Просто так ничего не бывает.
А дай-ка, думаю, к соседям загляну! У нас многие тогда легкомысленно отнеслись к «счастью из параллельных миров» – половина ящиков в подъезде без замков осталась! Посмотрел – и почти везде послания американскому президенту!
Это неспроста. Значит, дело не во мне. Но как все это понимать?
Само собой вспомнилось, что по телевизору его уже давно не видно. Странно. Если президента великой державы почти месяц не показывают по телевиденью, то это может означать лишь одно – в настоящее время государственными делами он не занимается. А если не занимается государственными, то какими?!
Ага! Даже вы поняли!
Но у себя в стране ему этими делами заниматься не дадут – «доброжелатели» глаз не сводят.
Значит…
Но это нереально.
Иду по улице, думаю о Клинтоне, а навстречу наш районный партактивист Владимир Иосифович. Этот, наоборот, только о Ельцине думает.
– Видал нашего! – кричит и сходу пародировать начинает, – Я вчера… Разговаривал с Билом Клинтоном… Он мне сам позвонил. Говорили… До-олго. О том, о сем… О разном. Что-то там у него, понимаешь, то-оже такая вот загогулина получается… – и показал «загогулину».
До того здорово наловчился он Ельцина пародировать, что впору на эстраде выступать. Но он человек партийный, ему некогда.
– В 7 часов на стадионе митинг, – крикнул. – Не забудь! – и заспешил дальше.
Вот так раз, думаю, нереально, а все сходится.
У знакомых из соседних домов поспрашивал. Оказалось, что послания эти распространялись только в нашем доме и в башне напротив.
Неужели, действительно, приехал?! Да, маловероятно. Но в нашей стране чудес бывает даже то, что никогда и нигде быть не может! А вдруг! Как-то уж все очень сходится.
Это ж надо, черт рыжий! Жена умница, красавица, любовница тоже ничего, а жизнь, она, видишь, как повернулась – и не там, и не сям! А он все равно не унывает. Недаром его «тефалевым» дразнят. С этими рыжими одни проблемы, что у них, что у нас.
Но если он, действительно, здесь, то где именно?
В нашем подъезде он вполне может скрываться как раз у моей соседки. Во-первых, она своего мужика недавно выставила, а во-вторых, у нее с Моникой явное сходство. И вообще она женщина достойная. Сама «Жигули» водит и в квартире у нее все сияет.
Но в третьем подъезде… О-о! Алла! Стройная блондинка, море секса, ездит на «Мерседесе» и вдобавок слегка на Хиллари смахивает.
Во втором подъезде тоже есть две дамы… Но это, по-моему, не то, что надо американскому президенту. Ездят на автобусе, а по вечерам квасят и советские песни поют. Да и похожи, сказал бы, на кого…
В башне есть одна. Но, если она рыжего пустит, я ей устрою!
До того увлекся разгадкой этого ребуса, что не заметил, как уперся во что-то большое и мягкое. Глаза поднимаю – знакомая физиономия.
– Коль, – спрашиваю, – может такое быть, что Бил Клинтон к нам в Одинцово приехал?
Коль – на всякий случай уточню – это не бывший германский канцлер. Соседа моего из пятого подъезда Николаем зовут. Он тоже большой, неунывающий и, что интересно, действительно, немного на немца похож, но политикой не интересуется. Мы строители. Он монтирует оборудование на железобетонных заводах, а я на нем панели формую.
– Как это?! – удивился. – Я ничего не слышал.
– А послание получил?
Он посмотрел мой листок, покачал головой.
– Не-ет. У нас таких не было. Эти, наверное, – кивнул на стадион.
– Вот ты им не веришь, – говорю, – а у них источники информации серьезные. И зря они эти обращения рассылать не будут. Что-то здесь все-таки есть!
– Не-е, – возражает. – Такие визиты заранее согласовываются, задолго вперед.
– Какие визиты?! Какие согласования?! Это же ясно – он опять втихаря по бабам пошел! Позвонил нашему. Борис, так, мол, и так, жена бойкот устроила, Моника в бизнес ударилась и, вообще, ни к кому не подойдешь – следят из каждой замочной скважины! Даже дочку настраивают – приглядывай, мол, за папкой, он у вас блядун! Мне бы хоть на недельку у вас оттянуться! А я насчет транша от МВФ посодействую. Наш подумал-подумал – а почему, нет! Давай, мол, только, чтоб никто не знал!
Ему ж, кроме, как к нам, деваться больше некуда. Там на каждом шагу телекамеры, закон, суд, а у нас свобода. Не зря же мы боролись! А застукают – это не я, это человек, похожий на меня! И все дела!
– Не-ет, – Коля говорит. – Этого не может быть.
Такой человек. Ни во что не верит: ни в Клинтона, ни в коммунизм, ни в демократию. Как так жить, если в чудеса не верить?!
А на стадионе тем временем к митингу готовятся. Красные знамена по ветру вьются, песня гремит:
«Сталин, вставай!
Сталин, вставай!
Сталин, веди нас вперед!»
Плакаты, транспарант: «Да здравствует СССР!», портреты Ленина, Сталина, Дзержинского – все знакомые лица. Пожилой мужик с красным носом и вымпелом с до боли знакомым изображением юного Ильича и надписью: «Лучшему октябрятскому отряду».
Детство вспомнилось. Приятно так стало и печально. Ленин, до того, как облысеть, кудрявенький был такой, симпатичный, и коммунизм казался нестрашным – выжили же! – и у мужика этого щеки были красными, а не нос. Я тоже раньше лучше выглядел.
Митинг, как обычно, у самых трибун проходит, а на поле тем временем футбольный матч начинается. Наши против Горок. Наши, естественно, в красном, Горки – желто-белые. И как начали они наших мордовать! На четвертой минуте гол забили. Сосед мой, вижу, расстроился. Он справа сидит. У нас, кому футбол больше нравится, те правее рассаживаются, а кому политика – левее. Но больше всего народа посередине, чтобы и то, и это не упустить.
Митинг тоже начался, и Витя Анпилов уже к микрофону подходит. Я устроился поудобней. Витя здорово выступает. Ему у нас больше всех хлопают. Это не президент – «понима-аешь…» – и не Лужков – бу-бу-бу про свое хозяйство, бу-бу-бу – жену обидели – фирму ее подозревают… Какая жена, какое хозяйство, когда Родина в опасности!
А Витя как выйдет. БРАТЬЯ!! ДОКОЛЕ?! И люди сразу подбираются, в глазах искры вспыхивают, кулаки сжимаются. Тут уж не подходи! А он – «Держись, батько Кондрат! Помощь идет!» И как начнет! Про кровавую банду, про нечистую силу, про гибнущих, но несдающихся, рыдающих и обесчещенных, растоптанные святыни и оскал мирового капитализма.
Может, и про эти послания что прояснится.
У Вити и кругозор шире, и душу народную он чувствует. И вообще, он свой человек – одет просто, машина так себе. Даже кот у него патриот – Вискас не ест – только отечественные продукты. А мой, зараза, все подряд молотит – никаких принципов! Хотя по цвету розовый, как Зюганов, а спинка светло-коричневая.
Витя поднял кулак, набрал побольше воздуху. Ну, думаю, сейчас врежет. Терпение народа не беспредельно! Им удалось развалить нашу могучую промышленность, подорвать экономику… Но и этого мало! Американскому президенту неймется. У нас точные данные, что Бил Клинтон снова взялся за аморалку. И не где-нибудь, а здесь, на нашей родной земле, в вашем родном городе! Женщины Одинцова! Мужики! Братья и сестры, дадим отпор сексуальной агрессии! Доколе нас будут… все, кому не лень?! Воздвигнем железный занавес домогательствам заокеанского террориста! У нас точные данные, где он остановился. Прямо сейчас, все как один поднимемся маршем на улицу Молодежная к дому номер…
Вместо этого Витя призвал идти маршем на Владивосток, предварительно объявив всероссийскую забастовку и акцию неповиновения прогнившему режиму.
Вот это мне не нравится. Цели уж слишком далекие: то коммунизм, то Владивосток. Я человек простой. Если забастовка и на работу можно не ходить, то и не пойду. Но маршем по жаре или под снегом, да со знаменами и транспарантами типа «Мы не козла, козлы не мы!» и в такую даль – это по-моему перебор. Здесь надо что-то менять.
Витя закончил свою речь и объявил:
– А сейчас перед вами выступит внук…
– А-а-а!! О-о-о!! – справа такой шум подняли, что заглушили громкоговоритель.
Нашим опять гол забили! Я хоть футбол и не очень, но нельзя же так! Третий мяч пропускают, а сквитали только один.
– Коль! – кричу. – Не переживай!
Гельмут рукой махнул и сказал что-то нехорошее в адрес наших игроков. Расстроился. На всякий случай напомню, что Гельмут-Коля это не бывший канцлер. Слесарь-наладчик он, строитель. У нас здесь целый микрорайон строителей. Раньше коммунизм строили, а сейчас так, что получится. А Гельмутом его иной раз в шутку называют, потому что похож на немца.
Витя тем временем подводит к микрофону старенького дедушку. У людей глаза на лоб – думали, октябренок будет выступать. Как, интересно, этот дед может быть витиным внуком?!
Оказывается, действительно, внук, но не витин. А самого товарища Сталина – Евгений Джугашвили!
Этот, думаю, сейчас выдаст. Но модный старичок сказал что-то невнятное и спрятался за Витю. Разочаровал он нас. Правда, Сталин тоже был неважный оратор. С Витей не сравнить. Чего уж со внука спрашивать!
Алкснис к микрофону подошел. Он у нас живет. Хочет, чтобы мы его в Думу избрали. Ему голоса нужны. А за голоса, как говорится, не пожалеешь мать, отца. Ну, думаю, сейчас он против Клинтона такое наступление развернет… Офицер!
А он ни к селу, ни к городу против футбола выступил. Тут, мол, митинг идет, а они – кивнул на здание городской администрации – футбол устроили! Нарочно, чтобы отвлечь народные массы.
Не то говоришь, дорогой товарищ! Футбол – это народная игра. Ты что, против народа?
Неудачно он выступил. И из-за этого, наверное, наши еще один мяч пропустили. Даже зло взяло. Я хоть и не заядлый болельщик, но надо же хоть немного быть патриотом своей команды! Серый волк пусть ему свой голос отдаст!
Наши проиграли со счетом 2: 4. Гельмут-Коля ушел совсем расстроенный. Скоро и митинг свернулся. Про Клинтона так никто ничего и не сказал. А я чувствую: что-то все-таки есть. Ну не может не быть!
Вернулся к дому, стою, поглядываю – а вдруг!
Таня из третьего подъезда вышла.
– Кого ждешь, что ли?
– Да так, – говорю. – Рыжий тут один должен быть.
– Чубайс, что ли? – Таня смеется. – Да он спит давно. Опять поддатый пришел.
Народ дошел. Скоро свихнемся все. Поддатый Чубайс, который спит в таниной квартире, это не Анатолий Борисович. С известных пор Таня так мужа своего Леху дразнит. Такой же, говорит, рыжий и настырный. На бутылку не дашь – туши свет!
Никого я в тот вечер не обнаружил и не засек. А через неделю Бил Клинтон снова появился на телеэкране. И сразу стало ясно – если и был, то ничего ему здесь не обломилось. Хмурый выступал, сердитый. И тут же Саддаму Хусейну досталось.
Но был же какой-то смысл в этом послании?! Или, может, действительно, права соседка – все вранье и верить вообще ничему нельзя?
Смял я эту бумажку и выбросил. А на следующий день все и прояснилось.
БЫЛ он, оказывается, у нас в Одинцово! БЫЛ!
Но не Клинтон. А Оджалан глава курдов. И вроде бы, все как всегда об этом знали. Кроме нас. А когда у нашего главного госсоседа об этом спросили,
– Нет, – говорит. – В первый раз слышу. Мне не докладывали.
– Ну как же «нет», Евгений Максимович, когда уже всему миру известно?!
– А это был человек, на него похожий, но совсем с другим именем и фамилией.
Обвал
Ситуация стабилизировалась. Но кое-что настораживало.
Поработав помошником Президента, Юрий Батурин улетел в космос и долго не хотел возвращаться. Две недели носило его по околоземной орбите, а когда вернулся, уединился в Звездном городке и начал писать отчет о проделанных экспериментах. Возвращаться в президентскую команду не хотел, очень просил оставить его в космонавтике, заверяя при этом, что готов отправиться в любое космическое путешествие.
Из вечернего эфира убрали «Санта-Барбару»! Народ сильно возмущался. У нас там полно друзей и знакомых. Этот калифорнийский городок нам дороже и ближе, чем американцам! У нас про него даже песню сочинили – Анжелика Варум поет.
В Челябинской области голодные шахтеры угнали стадо коров, но съесть не успели. Милиция их обнаружила и стадо вернули крестьянам. В Псковской области бандиты обстреляли ГАИшников, а ГАИшники – бандитов. В Томской области обнаружили могильник ядохимикатов. Санаторий, который был поблизости, пришлось срочно закрыть. В Москве угнали «Мерседес» посла Индонезии, а в центральном округе милиция предотвратила разборку двух бригад ОПГ и взяла над ними шефство. Пацаны твердо обещали, просто так больше никого не мочить. После чего все мирно разъехались по своим делам.
11 августа состоялся концерт знаменитых «Rolling Stonеs». Мик Джаггер был в ударе. 30 лет москвичи ждали этой встречи! По поводу знаменательного события Владимир Вольфович деликатно заметил: «Привезли придурков! Из них уже песок сыплется. Ну, полная деградация!..»
Тем временем Джордж Сорос ненавязчиво намекнул на целесообразность девальвации рубля. Все это знали и ждали, но не хотели – а может, все как-нибудь образуется, надеялись, или, если уж случится, то когда-нибудь потом, хотя неприятности у нас, как правило, в августе происходят. И только, если неприятностей много и они в августе не умещаются, их выносит в сентябрь, октябрь, июль… А в том году все шло нормально, «ситуация стабилизировалась» и мы бы еще долго могли… Спасибо, Сорос подкорректировал. Но народ у нас правду не любит. Как услышит, сразу нервничать начинает и злиться. «Спекулянт чертов, еще накаркает! – набросились на Сороса. – Не верьте ему! Это он нарочно. Опять затевает какую-то аферу».
13 августа произошел обвал на фондовом рынке. Торги приостановили.
Лучше бы их не возобновляли!
Борис Николаевич в это время на Валдае рыбу ловил, но клевало неважно и только уклейка. А уклейка – это вообще не рыба, так, коту на закуску.
«Все уже, хватит отдыхать», – сказал Борис Николаевич и засобирался домой.
В Новгороде один дотошный пристал к нему, как банный лист, прошу прощения, к заднице:
– Борис Николаевич, будет девальвация или нет?
– Не будет, – ответил президент.
– Точно не будет? – не отстает мужик.
– Девальвации не будет. Твердо и четко, – сказал Президент, оглядев всю вопрошающую публику с высоты своего роста, а взгляд такой лукавый с хитринкой, как у Ленина.
Как сказал, так и случилось – не девальвация, а сразу дефолт.
Народ, как в старые времена, бросился закупать кто крупы, кто зелень – а уже поздно!
Прав был, оказывается, маркиз де Кюстин, который еще в 1839 году заявил: «У русских есть лишь названия всего, но ничего нет в действительности. Россия – страна фасадов. Прочтите этикетки – у них есть цивилизация, общество, науки… – а на самом деле…»
Вместо фондового рынка – лохотрон, вместо рублей – фантики, вместо государства… Даже и слова такого нет!
Может, мы и сами – фикция и существуем в этом мире только для экспериментов?! Страна-имитация. Вечно в поисках то Бога, то коммунизма, но без драйвера. Все время норовим пойти другим путем. Свой нас не устраивает! Или его вообще не существует? Люди реальные: и хорошие, и плохие, и умные, и бестолочь – разные, как везде, а народа из нас не получается. Ни народа, ни общества! Вот и шарахаемся в разные стороны. И только жестокая сила время от времени – Иван Грозный, Петр Первый, Сталин – собирая кровавые жертвоприношения, обозначает границы странного государства, которое то явится вдруг во всей своей непредсказуемой силе, то растворится. Страна фантом. Волшебная сказочная Русь, живущая по неведомым миру законам.
Официальные структуры как у всех – вывески на месте – но, если и функционируют, то очень неохотно и каждая по-своему. Поэтому, чтобы жизнь не замирала, параллельно возникли и успешно действуют организации чисто конкретных решений.
И если социальные институты, финансы и вся наша экономика оказались непрочными и неконкурентоспособными, то наши бандиты – наоборот, проявили себя ярко, самобытно и даже затмили былую славу КГБ. Они создали свою экономику, финансы, помогают Церкви, детдомам… Они наша гордость. Увы, страна от этого хиреет с каждым днем.
Литература умерла.
Из прозы ушел смысл. Из стихов поэзия. Литературные произведения мутировали в «тексты». Журналистика выродилась в рекламу. А некогда великий и могучий тяжело болен, подхватив какую-то нерусскую заразу.
Золотое десятилетие воссоединения внутренней и внешней Русской Литературы пролетело как сон, и современные критики набросились на современных авторов – почему так плохо пишите!? Почему не берете пример с ваших предшественников?! Что у вас за язык такой?! Современные авторы обиделись и вообще перещли на порнографию и матершину. «Филологически оснащенный» Виктор Ерофеев объяснил, что старая литература умерла и нечего с нее брать пример, а теперь вот вам накося – новая, называется постмодернизм.
Не взирая на партийную принадлежность, национальность и вероисповедание, каждый россиянин наконец понял, кто во всем виноват и что делать. Вся страна обрушилась с критикой на вчерашних кумиров: Ельцина, за то, что сионист и русский пьяница, развалил Советский Союз, за то, что у него дочь больно умная, за то, что в речку упал, неправильно дирижировал оркестром в Германии, описал колесо самолета в Америке… За «МММ», за «СБС-Агро»… За все наши беды, за нашу многострадальную Родину! И Сталин на том свете усмехнулся в усы.
Горбачева заклеймили тоже за развал Союза, пятно на лбу, за жену, за Ельцина, за «ум, честь и совесть нашей эпохи – КПСС». Чубайса – за ваучеризацию, электричество и за то, что рыжий. Гайдара – за деньги и за то, что толстый. И вообще всех «дерьмократов», как ставленников ЦРУ и агентов Израиля.
«Великая страна! Прекрасный народ! Ну почему же нам так не везет с правителями?!» – возопили одни, и Ленин ухмыльнулся в своем саркофаге.
«Какой смысл искать злой умысел там, где идеи Запада сталкиваются с российской действительностью? – лукаво оправдывались другие, – Михаил Сергеевич как лучше хотел, а когда процесс пошел не туда, попытался этому противодействовать и оказался на пути колеса истории. Мудрый Борис Николаевич сразу понял – если распад начался, его не остановить, его можно только возглавить, а там, как получится – в Россию можно только верить».
После дефолта жизнь на какое-то время замерла, и только труба, по которой нефть, да труба, по которой газ, продолжали исправно качать содержимое российских недр во все стороны. Да лес продолжали рубить, да рыбу ловить и тащить из обмякшей страны все ценное, что еще оставалось.
Многие иностранные компании, не выдержав эксперимента, побежали, а наши предприятия, кое-где потихоньку очухались, встрепенулись и начали осваивать освободившееся пространство. Даже деньги появились.
Значит, жизнь продолжается.
Удивительно!
Природа нас пока терпит! Очевидно, скоро мы с вами, дорогие соотечественники, потребуемся для дальнейших экспериментов.
Поработав помошником Президента, Юрий Батурин улетел в космос и долго не хотел возвращаться. Две недели носило его по околоземной орбите, а когда вернулся, уединился в Звездном городке и начал писать отчет о проделанных экспериментах. Возвращаться в президентскую команду не хотел, очень просил оставить его в космонавтике, заверяя при этом, что готов отправиться в любое космическое путешествие.
Из вечернего эфира убрали «Санта-Барбару»! Народ сильно возмущался. У нас там полно друзей и знакомых. Этот калифорнийский городок нам дороже и ближе, чем американцам! У нас про него даже песню сочинили – Анжелика Варум поет.
В Челябинской области голодные шахтеры угнали стадо коров, но съесть не успели. Милиция их обнаружила и стадо вернули крестьянам. В Псковской области бандиты обстреляли ГАИшников, а ГАИшники – бандитов. В Томской области обнаружили могильник ядохимикатов. Санаторий, который был поблизости, пришлось срочно закрыть. В Москве угнали «Мерседес» посла Индонезии, а в центральном округе милиция предотвратила разборку двух бригад ОПГ и взяла над ними шефство. Пацаны твердо обещали, просто так больше никого не мочить. После чего все мирно разъехались по своим делам.
11 августа состоялся концерт знаменитых «Rolling Stonеs». Мик Джаггер был в ударе. 30 лет москвичи ждали этой встречи! По поводу знаменательного события Владимир Вольфович деликатно заметил: «Привезли придурков! Из них уже песок сыплется. Ну, полная деградация!..»
Тем временем Джордж Сорос ненавязчиво намекнул на целесообразность девальвации рубля. Все это знали и ждали, но не хотели – а может, все как-нибудь образуется, надеялись, или, если уж случится, то когда-нибудь потом, хотя неприятности у нас, как правило, в августе происходят. И только, если неприятностей много и они в августе не умещаются, их выносит в сентябрь, октябрь, июль… А в том году все шло нормально, «ситуация стабилизировалась» и мы бы еще долго могли… Спасибо, Сорос подкорректировал. Но народ у нас правду не любит. Как услышит, сразу нервничать начинает и злиться. «Спекулянт чертов, еще накаркает! – набросились на Сороса. – Не верьте ему! Это он нарочно. Опять затевает какую-то аферу».
13 августа произошел обвал на фондовом рынке. Торги приостановили.
Лучше бы их не возобновляли!
Борис Николаевич в это время на Валдае рыбу ловил, но клевало неважно и только уклейка. А уклейка – это вообще не рыба, так, коту на закуску.
«Все уже, хватит отдыхать», – сказал Борис Николаевич и засобирался домой.
В Новгороде один дотошный пристал к нему, как банный лист, прошу прощения, к заднице:
– Борис Николаевич, будет девальвация или нет?
– Не будет, – ответил президент.
– Точно не будет? – не отстает мужик.
– Девальвации не будет. Твердо и четко, – сказал Президент, оглядев всю вопрошающую публику с высоты своего роста, а взгляд такой лукавый с хитринкой, как у Ленина.
Как сказал, так и случилось – не девальвация, а сразу дефолт.
Народ, как в старые времена, бросился закупать кто крупы, кто зелень – а уже поздно!
Прав был, оказывается, маркиз де Кюстин, который еще в 1839 году заявил: «У русских есть лишь названия всего, но ничего нет в действительности. Россия – страна фасадов. Прочтите этикетки – у них есть цивилизация, общество, науки… – а на самом деле…»
Вместо фондового рынка – лохотрон, вместо рублей – фантики, вместо государства… Даже и слова такого нет!
Может, мы и сами – фикция и существуем в этом мире только для экспериментов?! Страна-имитация. Вечно в поисках то Бога, то коммунизма, но без драйвера. Все время норовим пойти другим путем. Свой нас не устраивает! Или его вообще не существует? Люди реальные: и хорошие, и плохие, и умные, и бестолочь – разные, как везде, а народа из нас не получается. Ни народа, ни общества! Вот и шарахаемся в разные стороны. И только жестокая сила время от времени – Иван Грозный, Петр Первый, Сталин – собирая кровавые жертвоприношения, обозначает границы странного государства, которое то явится вдруг во всей своей непредсказуемой силе, то растворится. Страна фантом. Волшебная сказочная Русь, живущая по неведомым миру законам.
Официальные структуры как у всех – вывески на месте – но, если и функционируют, то очень неохотно и каждая по-своему. Поэтому, чтобы жизнь не замирала, параллельно возникли и успешно действуют организации чисто конкретных решений.
И если социальные институты, финансы и вся наша экономика оказались непрочными и неконкурентоспособными, то наши бандиты – наоборот, проявили себя ярко, самобытно и даже затмили былую славу КГБ. Они создали свою экономику, финансы, помогают Церкви, детдомам… Они наша гордость. Увы, страна от этого хиреет с каждым днем.
Литература умерла.
Из прозы ушел смысл. Из стихов поэзия. Литературные произведения мутировали в «тексты». Журналистика выродилась в рекламу. А некогда великий и могучий тяжело болен, подхватив какую-то нерусскую заразу.
Золотое десятилетие воссоединения внутренней и внешней Русской Литературы пролетело как сон, и современные критики набросились на современных авторов – почему так плохо пишите!? Почему не берете пример с ваших предшественников?! Что у вас за язык такой?! Современные авторы обиделись и вообще перещли на порнографию и матершину. «Филологически оснащенный» Виктор Ерофеев объяснил, что старая литература умерла и нечего с нее брать пример, а теперь вот вам накося – новая, называется постмодернизм.
Не взирая на партийную принадлежность, национальность и вероисповедание, каждый россиянин наконец понял, кто во всем виноват и что делать. Вся страна обрушилась с критикой на вчерашних кумиров: Ельцина, за то, что сионист и русский пьяница, развалил Советский Союз, за то, что у него дочь больно умная, за то, что в речку упал, неправильно дирижировал оркестром в Германии, описал колесо самолета в Америке… За «МММ», за «СБС-Агро»… За все наши беды, за нашу многострадальную Родину! И Сталин на том свете усмехнулся в усы.
Горбачева заклеймили тоже за развал Союза, пятно на лбу, за жену, за Ельцина, за «ум, честь и совесть нашей эпохи – КПСС». Чубайса – за ваучеризацию, электричество и за то, что рыжий. Гайдара – за деньги и за то, что толстый. И вообще всех «дерьмократов», как ставленников ЦРУ и агентов Израиля.
«Великая страна! Прекрасный народ! Ну почему же нам так не везет с правителями?!» – возопили одни, и Ленин ухмыльнулся в своем саркофаге.
«Какой смысл искать злой умысел там, где идеи Запада сталкиваются с российской действительностью? – лукаво оправдывались другие, – Михаил Сергеевич как лучше хотел, а когда процесс пошел не туда, попытался этому противодействовать и оказался на пути колеса истории. Мудрый Борис Николаевич сразу понял – если распад начался, его не остановить, его можно только возглавить, а там, как получится – в Россию можно только верить».
После дефолта жизнь на какое-то время замерла, и только труба, по которой нефть, да труба, по которой газ, продолжали исправно качать содержимое российских недр во все стороны. Да лес продолжали рубить, да рыбу ловить и тащить из обмякшей страны все ценное, что еще оставалось.
Многие иностранные компании, не выдержав эксперимента, побежали, а наши предприятия, кое-где потихоньку очухались, встрепенулись и начали осваивать освободившееся пространство. Даже деньги появились.
Значит, жизнь продолжается.
Удивительно!
Природа нас пока терпит! Очевидно, скоро мы с вами, дорогие соотечественники, потребуемся для дальнейших экспериментов.
Соотечественники
Недалеко от Афин есть замечательное место. С дороги смотришь – голое плато. Поближе подойдешь – в скальном провале чудное озеро! Поразительный эффект. Нечто похожее испытываешь, когда также неожиданно открывается взору Псково-Печерская лавра.
Температура воды в этом озере круглый год держится около 20 градусов. Умеренное содержание родона придает купанию дополнительный лечебный эффект. На вкус вода почти пресная, и волн нет как в море. Плавать здесь одно удовольствие. Место благоустроено, обихожено. Кафе, туалеты, белые пластмассовые лежаки. Чисто здесь, хорошо и публика приличная.
И русскому человеку хорошо в Греции. Как дома! Даже лучше. Потому что дома надо работать, а здесь не надо – плавай да загарай!
Первый раз, когда я поехал туда самостоятельно, немного волновался – боялся ошибиться остановкой или маршрутом. Подошел к водителю автобуса и вежливо спросил:
– Do you speack English?
Не отрывая взгляд от дороги он замотал головой.
– Эленико, или по-русски.
– Вот те на! – говорю. – Выходит, мы тут оба люди не местные?
– Из России что ли? – обернулся водитель. – Откуда?
– Москва. А вы?
– В Ташкенте жил.
– А здесь давно?
– Как Союз начал разваливаться, уехал.
– Не жалеешь?
Водитель вздохнул. Остановил автобус, открыл двери, опершись на баранку, посмотрел, как кто-то из пассажиров вышел, а кто-то вошел.
– А что там сейчас делать? – раздраженно спросил. – Не пойми чего творится! Зачем Союз развалили?!
И стал меня ругать за развал Союза. Стою весь виноватый, не знаю, что сказать.
– Ну, а здесь-то хорошо, на исторической родине?
– Да ничего хорошего! – ответил еще более раздраженно. – Работаешь как проклятый от зари до зари!
– Так ведь платят?
– Всех денег не заработаешь! Тем более за баранкой! За одну квартиру пол-зарплаты уходит! А жизни никакой! Раньше дома с друзьями соберемся, выпьем, сходим куда-нибудь – и на душе легче, и жить веселей. А здесь кроме работы вообще ничего не видишь! Это жизнь?!
– Вернуться не думал?
– Был бы Союз – вернулся, – твердо сказал. – А как сейчас – нет. – И снова начал меня ругать за развал Союза.
Вышел я из автобуса весь виноватый, так ничего и не возразив, хотя Советский Союз не разваливал. Даже наоборот, я против был! И большинство было против, но национал-криминальные группировки в клочья разорвали страну и теперь пожинают плоды своих трудов. И мы пожинаем эти чертовы плоды. А русский человек, даже если он грек и жил в Ташкенте, все равно подвержен ностальгии. И это не только настальгия по ушедшему времени.
Один мой знакомый по имени Одиссей работал в строительной фирме на Таганке, а потом вдруг потянуло на историческую родину. Все это поняли и никто не удивился. Удивились, когда через два года он вернулся в Москву. «В чем дело? – поинтересовался я. – Не понравилось?» – «Тяжело там, – сказал недовольно. – И вообще как-то все не по-русски!». 25 лет Одиссею, а не смог адаптироваться. В Москве ему лучше!
А мне здесь лучше! И дело, конечно, не в том, что греку лучше в России, а русскому – в Греции. Здесь хорошо отдыхать от Родины. Москва – зона риска. Народ заполошный. Работа нервная. Экология жуткая. Устаешь.
Укладываюсь на пластмассовом шезлонге поудобнее и пакет свой пристраиваю так, чтобы надпись «Москва. Ресторан Прага» была хорошо видна. Всем сразу ясно – здесь отдыхает замученный перестройкой простой русский человек, а не какой-нибудь спесивый янки! Тем более и алфавит у нас один – греческий, хотя, как утверждают лингвисты, достался он нам от финикийцев. Но те уже вымерли, а мы с греками еще нет.
Мы наследники великой Византийской культуры и её продолжатели. Но эту великую миссию понимаем каждый по-своему. Наши ребята превратили афинскую площадь Омония в большую барахолку. И на каждого грека там сейчас приходится по три соотечественника. Но больше всех любят эту колыбель цивилизации наши бандиты и даже, оказавшись на тюремных нарах, не хотят возвращаться на Родину, потому что в Греции русскому человеку любой национальности хо-ро-шо!
Температура воды в этом озере круглый год держится около 20 градусов. Умеренное содержание родона придает купанию дополнительный лечебный эффект. На вкус вода почти пресная, и волн нет как в море. Плавать здесь одно удовольствие. Место благоустроено, обихожено. Кафе, туалеты, белые пластмассовые лежаки. Чисто здесь, хорошо и публика приличная.
И русскому человеку хорошо в Греции. Как дома! Даже лучше. Потому что дома надо работать, а здесь не надо – плавай да загарай!
Первый раз, когда я поехал туда самостоятельно, немного волновался – боялся ошибиться остановкой или маршрутом. Подошел к водителю автобуса и вежливо спросил:
– Do you speack English?
Не отрывая взгляд от дороги он замотал головой.
– Эленико, или по-русски.
– Вот те на! – говорю. – Выходит, мы тут оба люди не местные?
– Из России что ли? – обернулся водитель. – Откуда?
– Москва. А вы?
– В Ташкенте жил.
– А здесь давно?
– Как Союз начал разваливаться, уехал.
– Не жалеешь?
Водитель вздохнул. Остановил автобус, открыл двери, опершись на баранку, посмотрел, как кто-то из пассажиров вышел, а кто-то вошел.
– А что там сейчас делать? – раздраженно спросил. – Не пойми чего творится! Зачем Союз развалили?!
И стал меня ругать за развал Союза. Стою весь виноватый, не знаю, что сказать.
– Ну, а здесь-то хорошо, на исторической родине?
– Да ничего хорошего! – ответил еще более раздраженно. – Работаешь как проклятый от зари до зари!
– Так ведь платят?
– Всех денег не заработаешь! Тем более за баранкой! За одну квартиру пол-зарплаты уходит! А жизни никакой! Раньше дома с друзьями соберемся, выпьем, сходим куда-нибудь – и на душе легче, и жить веселей. А здесь кроме работы вообще ничего не видишь! Это жизнь?!
– Вернуться не думал?
– Был бы Союз – вернулся, – твердо сказал. – А как сейчас – нет. – И снова начал меня ругать за развал Союза.
Вышел я из автобуса весь виноватый, так ничего и не возразив, хотя Советский Союз не разваливал. Даже наоборот, я против был! И большинство было против, но национал-криминальные группировки в клочья разорвали страну и теперь пожинают плоды своих трудов. И мы пожинаем эти чертовы плоды. А русский человек, даже если он грек и жил в Ташкенте, все равно подвержен ностальгии. И это не только настальгия по ушедшему времени.
Один мой знакомый по имени Одиссей работал в строительной фирме на Таганке, а потом вдруг потянуло на историческую родину. Все это поняли и никто не удивился. Удивились, когда через два года он вернулся в Москву. «В чем дело? – поинтересовался я. – Не понравилось?» – «Тяжело там, – сказал недовольно. – И вообще как-то все не по-русски!». 25 лет Одиссею, а не смог адаптироваться. В Москве ему лучше!
А мне здесь лучше! И дело, конечно, не в том, что греку лучше в России, а русскому – в Греции. Здесь хорошо отдыхать от Родины. Москва – зона риска. Народ заполошный. Работа нервная. Экология жуткая. Устаешь.
Укладываюсь на пластмассовом шезлонге поудобнее и пакет свой пристраиваю так, чтобы надпись «Москва. Ресторан Прага» была хорошо видна. Всем сразу ясно – здесь отдыхает замученный перестройкой простой русский человек, а не какой-нибудь спесивый янки! Тем более и алфавит у нас один – греческий, хотя, как утверждают лингвисты, достался он нам от финикийцев. Но те уже вымерли, а мы с греками еще нет.
Мы наследники великой Византийской культуры и её продолжатели. Но эту великую миссию понимаем каждый по-своему. Наши ребята превратили афинскую площадь Омония в большую барахолку. И на каждого грека там сейчас приходится по три соотечественника. Но больше всех любят эту колыбель цивилизации наши бандиты и даже, оказавшись на тюремных нарах, не хотят возвращаться на Родину, потому что в Греции русскому человеку любой национальности хо-ро-шо!