Страница:
— Ма!
Куда от этого денешься?!
— Ну, пошли, пошли!
Внутри было много света и зеркал. На сияющем мраморном полу заляпанные Ташкины ботинки выглядели почти кощунственно. Алена вздохнула обреченно и огляделась, как в музее. Ряды манекенов перемежались кожаными диванчиками, очевидно, для отдыха утомленных трудным выбором посетителей. Кабинки примерочных были задрапированы бархатными шторами, а посреди зала возвышался подиум с эксклюзивными моделями, о чем предупредительно сообщила поспешившая к Алене девица в униформе.
Великолепие магазинного убранства Ташку ничуть не смутило, зато Алена почувствовала себя так, будто по недоразумению очутилась на званом балу в своей старой байковой пижаме.
Девица рядом с ней безостановочно лопотала, хотя и поглядывала с некоторым пренебрежением.
— Мам, померь, а? — прогудела Ташка, остановившись рядом с белым пальто.
Алена замотала головой. Но подошла, вежливо известив девицу, что «мы просто посмотрим, хорошо?» Та разочарованно вздохнула и исчезла в зале.
— Мам, ну чего ты? За примерку денег не берут! Давай!
— Нет! Нет, нет, нет.
— Мам!..
Ташка посмотрела с досадой и, решительно развернувшись, ускакала. Алена стояла, как зачарованная. Конечно, это было не совсем то. Но все же, все же. Она не могла отвести глаз от пальто на манекене.
Неожиданно ее кто-то пихнул в бок. Она, не оборачиваясь, сделала шаг в сторону.
— Извините, — сказал мужской голос, — я вас не заметил.
— Ничего, ничего, — пробормотала она и тут вспомнила о вежливости, и повернулась, изобразив на лице любезную снисходительность.
Ей пришлось задрать голову. Незнакомец, в магазинном отупении налетевший на нее, был очень высок. Оттуда, сверху, глядели с ленивым интересом холодные, голубые глаза.
— Мам, твое пальто стоит, как целый слон! — раздался Ташкин вопль. Через миг она сама оказалась возле Алены и махнула в сторону приближающейся девицы в униформе: — Я все равно консультанта позвала!
— Что ты так орешь? — смущенно поинтересовалась Алена.
Ташка обиженно засопела и перевела взгляд на мужчину, который с любопытством прислушивался к их разговору.
— Здрасте, — вежливая девочка изобразила свой коронный книксен и осведомилась ласково: — Вы тоже пальто присматриваете? Для жены?
— Наташа! — одернула ее мать.
— Здравствуй, — как ни в чем не бывало откликнулся незнакомец. — Я пальто не присматриваю, у меня уже есть. А жены нет.
Алена покосилась на него и убедилась, что на нем, действительно, было пальто. Черное, длинное, очень стильное.
— Кирилл! Кирюша! Посмотри, пожалуйста! Незнакомец с досадой качнул темной головой — наподобие мула.
Хорош враль! Жены у него нет! А эта юная нимфа, выглядывающая из примерочной, стало быть, его внучка?!
Алена негромко фыркнула, придя в замешательство от собственных мыслей.
— А говорите, жены нет! — ухмыльнулась и Наташка, по-свойски подмигнув верзиле, и Алена пожалела, что не обладает сверхъестественной способностью проваливаться сквозь землю. А еще о том, что ее дочь не осталась сегодня дома.
Кирилл внезапно развеселился и доверительно сообщил этому рыжему бесенку:
— Какая жена? Это моя тетушка. Из Бразилии.
— Где в лесах живет много диких обезьян? — уточнила Ташка.
— Наталья! — Алена решительно схватила ее за рукав и потащила в сторону.
— Ну?
— Отлично. Берем.
— Ты это говоришь, только чтобы побыстрей меня уволочь отсюда!
Он возвел глаза к потолку, потом глянул на часы и снова уставился ввысь. Сколько можно?!
Мимо них прошла девушка в униформе. Анжелика томно взмахнула рукой:
— Извините, вернитесь, пожалуйста! У вас есть такая же модель, но чуть светлее? В этом я выгляжу немного старше, — кокетливо добавила она.
Девушка слушала терпеливо, но Кирилл был уверен, что в душе у нее царила буря, подобная его собственной. Анжелика за два часа кого угодно довела бы до истерики.
— Такой же модели, к сожалению, нет, — вежливо ответила девица, — но вы можете примерить вот это.
Она, как заправский экскурсовод, указала ладонью на манекены, возле которых стояли давешние рыжики. Дочь и мать. Первая — забавная и храбрая, как маленькая мартышка. Кирилл неожиданно поймал себя на том, что с удовольствием поболтал бы с ней еще. Обычно дети оставляли его равнодушным. Эта — немного Пеппи-Длинный-Чулок, чуточку Алиса из Зазеркалья, взрывчатая смесь детской непосредственности и взрослого цинизма, с лукавыми глазами и колким язычком — привела его в дивное расположение духа. Он даже на минуту забыл, что злился из-за двухчасового ожидания.
Сейчас Кирилл с удовольствием наблюдал, как девчушка вертится юлой вокруг манекена в белом пальто и в чем-то яростно убеждает свою матушку. Ту еще квочку, судя по всему.
В матушке этой если и было что-то интересное, так только волосы. Сама тетка, бледная поганка, зажатая какая-то и востроносая, будто старушка из сказки про Ивана-дурака, выглядела скучно. А волосы — очень даже весело и необыкновенно. Рассыпчатые, пламенные и с виду очень мягкие. Хотелось проверить, так ли это на самом деле.
Он нахмурился, мрачно раздумывая, откуда вдруг появилось такое желание.
— Пожалуйста, посмотрите, — обратилась к Лике девушка-консультант, принимая у нее забракованную темную модель, — я сейчас приглашу кого-нибудь, чтобы помочь вам. Извините.
Она помахала лапкой, призывая кого-то из коллег, а сама направилась к рыжикам.
— Ваша дочь сказала, что вы хотите примерить пальто? Какое вас заинтересовало?
— Белое! — решительно ткнула пальцем девчушка. А бледная поганка отшатнулась от манекена, будто застигнутая в момент преступления. Кирилл хмыкнул.
— Ну? Скажи мне что-нибудь, а? — выскочила из примерочной Лика. — Какое тебе нравится?
— Что?
— Кирюша, какое пальто мне примерить?
— Серо-буро-малиновое в крапинку, — пробухтел он и снова отвернулся к рыжим.
— Куда ты смотришь? Тебе что, нравится белое? Но это же непрактично, Кирюша, особенно, если ты станешь возить меня на мотоцикле.
Она хихикнула и потерлась щекой о его плечо, как большой наглый кот, требующий добавки.
Подоспела следующая девица в униформе и принялась лопотать что-то завлекательное, подвигая Лику на новые эксперименты. А рыжики все маялись у манекена.
Кирилл пожалел, что не взял из машины лэптоп. Сидел бы сейчас, делал свои дела. Лика, наверное, с досады его покусала бы!..
— Нет, мне нравится белое! — услышал он ее голосок, внезапно зазвеневшей сталью.
— Извините, пожалуйста, но его уже примеряют, вот посмотрите эту модель…
— Да где примеряют-то? — возмутилась Анжелика и быстро двинулась в сторону матери и дочки, обступивших белое пальто.
Кириллу стало нехорошо. Ему, в принципе, все два часа здесь было плоховато. Но сейчас особенно. Он вдруг понял, что произойдет через секунду. Лика из-под носа бледной поганки утащит пальтишко, а та с горя пойдет да повесится. Во всяком случае, выражение ее востроносого лица говорило именно об этом.
Рыжик останется сиротой.
И Кирилл с удовольствием ее удочерит. Возможно, она не будет называть его папой — да и пусть! зачем ему? — зато они непременно подружатся, вечерами станут резаться в покер, и, выигрывая, она будет визжать от радости и скакать на диване. Или сядут смотреть мультики. Кирилл обязательно полюбит мультики. Раньше ведь любил. Они устроятся перед экраном с громадным ведром поп-корна и будут хором заливаться от смеха, угадывать реплики и кричать на весь дом: «Отдай плюшку!» Или это… «И того, и другого, и можно без хлеба!» Или вот… «Я еще и на машинке могу. И крестиком вышиваю!»
Он станет спешить с работы, чтобы погонять с ней в футбол. Узнает всех ее учителей по имени и отчеству. Будет делать строгое лицо, если она схлопочет двойку, и, возможно, даже наорет. Но быстро опомнится и сядет объяснять ей теорему Пифагора, чтобы через десять минут понять, что ни черта в этом не понимает. Они оба распалятся и до звона в ушах будут спорить, на фига она нужна, эта самая теорема. Потом помирятся и наперегонки помчатся к компьютеру проходить девятый уровень «Цивилизации».
А потом она вырастет. Модно подстрижет рыжие вихры. Станет крутиться перед зеркалом, постоянно глядеть на часы, и глаза ее будут вспыхивать ожиданием счастья каждый раз, когда зазвонит телефон. Кирилл стиснет зубы и будет терпеть, когда чужой парень пригласит ее на свидание. И будет гордиться ею — до спазмов в горле, до старческих беззвучных слез — тоненькой и сильной, в белом платье и в золотистом облаке кудрей.
Этому не бывать. Вот беда-то!
Он никогда не мечтал о детях. Ему было некогда и неинтересно.
Пора в отпуск, вот что! Маразм окреп до такой степени, что контролировать его уже невозможно. Удочерит, черт подери! Удочерит!
Болван старый!
Пока он наматывал сопли на кулак, Лика потеснила бледную поганку и решительно приказала консультанту помочь ей примерить белое пальто. Рыжая пигалица смотрела на его «тетушку из Бразилии» с неприкрытой ненавистью.
— Мы первые его выбрали! — заявила она, вырываясь из материнских рук.
— Наташа, перестань. Пойдем. Спасибо, до свидания. Кажется, она стала еще бледней, эта поганка. Впрочем, никакая она и не поганка, просто усталая женщина, вот и все. Кирилл судорожно похлопал себя по карманам, нащупывая сигареты. Вспомнил, что в магазине курить нельзя, и хлопать перестал.
Ему показалось, что женщина сейчас заплачет.
На девчонку он не смотрел, а в следующий момент вообще отвернулся к примерочным.
Подумаешь, пальто они не поделили! Вселенское горе, блин! Катастрофа! Ну, иди и вешайся, раз так! Он нарочно распалялся, перебивая внутренний голос, который надрывно кричал, что все не так просто, как кажется, и белое пальто тут ни при чем, и надо бы подойти, успокоить чужую дочку, на чью сморщенную мордаху было невыносимо даже взглянуть.
— Мам! Ну почему? Почему?!
— Ташка, хватит! Пошли отсюда, — раздался в ответ яростный шепот.
Кирилл сосредоточенно считал цветочки на шторах примерочной. Двадцать семь, двадцать восемь…
— Кирюша, по-моему, это то что нужно, да? — качнула головой Анжелика, указывая на девицу, которая несла ей пальто.
— Не знаю. Я пойду покурю. Он обернулся на полпути.
— Заканчивай уже, а?
Алена очень старалась говорить спокойно и рассудительно.
На крыльцо, где они с Ташкой остановились, вдруг вышел давешний верзила. Хахаль той, что вполне может себе позволить белое сногсшибательное пальто. Крутой мэн. К тому же красавец писаный. Брови смоляные, глаза синие, чистый и широкий лоб, лощеный подбородок, четкий рисунок губ. И модная стрижка — словно небрежно всклокоченные волосы, а на самом деле в этом особый шик и блеск. Фу-ты, ну-ты! Откуда такие только берутся? Сериал «Майами-Бич» по ним рыдает просто.
Она неожиданно поняла, что смотрит на него, не отрываясь.
Вот дура-то! У нее пальто из-под носа увели, а она — смотрит! О том, что это пальто она действительно не могла себе позволить, даже не вспомнилось сейчас.
— Здрасте вам! — выпалила Ташка, тоже уставясь на красавчика.
— Мы уже здоровались.
Он поежился, шевельнув могучими плечами под пальто. Наверное, разминался после долгого ожидания своей крали. Не выдержал, вышел развеяться. Подышать.
— Идем, — твердо сказала Алена и взялась за прохладную дочкину ладонь.
Та все смотрела на чернобрового богатыря.
— Тете привет передавайте!
— Наташа!
— Обязательно передам, — невозмутимо ответствовал тот.
Алена буквально поволокла дочь за собой. Ташка очень громко и прочувствованно пожелала незнакомцу всего хорошего, в том числе больших луж на дороге и разудалых водителей, когда его фифа будет переходить улицу в своем новом белом пальто.
Так и сказала — «фифа»!
Алена не знала, плакать или смеяться. И просто промолчала. Красавчик за спиной пробормотал что-то невнятное.
— Ну, как ты себя ведешь, а? — бубнила Алена по пути к остановке. — Ни грамма уважения к старшим! И потом, это не последнее пальто, которое мне понравилось, и не надо так яростно вставать на мою защиту…
— Я и не вставала, — возразила Ташка, — если бы встала, им обоим бы не поздоровилось.
Алена лишь тоскливо усмехнулась.
Он подумал вдруг, что выглядит нелепо, в чинном ожидании сложив руки на коленях, и достал из дипломата газету недельной давности. Сделал вид, что чрезвычайно увлечен чтением.
Эта игра даже нравилась ему. Если бы еще пальцы, вцепившиеся в газету, не тряслись так сильно!
— Добрый вечер, — раздался рядом вкрадчивый голос, и Балашов подпрыгнул от неожиданности.
— Что вы подкрадываетесь?! — отчаянно прошипел он вместо приветствия.
В последнее время эта красавица перестала ему нравиться. Совсем перестала. Особенно неприятно было встречаться с ее насмешливым, высокомерным взглядом. Все остальное — умопомрачительные наряды, в которые была упакована шикарная фигура, изысканный макияж, безупречная прическа, стильные, очень дорогие безделушки типа мобильника или золотого брелока — тоже раздражали. А ведь с первой встречи он едва не влюбился в нее! Но теперь глянцевая дорогая красота этой куколки жгла глаза, заставляла корчиться от зависти и недосягаемой — пока, только пока! — мечты.
— Нервы у вас никуда не годятся, — немного погодя сказала она тоном врача, поставившего неутешительный диагноз, — вам бы отдохнуть, вот что. Ну, зачем вы звонили?
Лицо ее выражало нетерпение и брезгливость. Балашов скрипнул зубами, сдерживая злобное желание вмазать хорошенько по сладкой мордашке. Но тут же вспомнил, ради чего пришел. Он — победитель, черт возьми! Он все продумал сам и осуществил, пока неведомые наниматели рассусоливали и тянули кота за хвост.
Да они ему должны в ножки поклониться, а не посылать наглую девку, чтобы она тут еще выкобенивалась да жизни его учила!
Он сам кого хочешь научит. Он — предприимчивый, хитрый, смелый и очень умный!
— Я все сделал, — вымолвил Балашов, внезапно успокаиваясь от этих мыслей.
— Что?! — искренне изумилась девица. — Как?!
— Ловкость рук, и никакого мошенничества, — ухмыльнулся он снисходительно, ликуя и забавляясь ее замешательством.
Однако красотка быстро взяла себя в руки.
— Ладно, ваши секреты меня не волнуют. Дайте взглянуть на бумаги.
— Сначала деньги, — хрипло отозвался Балашов.
— Покажите документы, дорогуша! — прошипела она. — Я должна знать, за что плачу!
Он огляделся и раскрыл дипломат. На самом верху лежали бумаги, в углу которых красовалась печать «Русского дома». На секунду он залюбовался делом своих рук. Все правильно. Ни единой ошибки. Свою партию Балашов провел безупречно.
Осознав это сейчас с абсолютной четкостью, он улыбнулся довольно и самоуверенно. И захлопнул дипломат.
— Ну?
Девица повела плечом.
— Вы что, думаете, я ношу такую сумму в кармане? Надо было предупреждать, милый мой!
Что?! Эта чертова баба решила его кинуть? Да нет же, спокойно, спокойно. Документы пока у него. Все в порядке. Действительно, сам виноват, обалдел от радости и ничего толком ей не сказал. Надо было сразу велеть, чтобы приготовила гонорар.
И что же теперь делать?!
Вероятно, этот вопрос отчетливо проступил на его физиономии, и девица, подумав пару мгновений, кивнула:
— Ладно. Вы хорошо поработали. Едем.
— Куда? — насупился он.
— В банк. Подождете меня где-нибудь в кафе, и сразу получите свои денежки.
— Вы что?! А если нас кто-нибудь увидит? Я и так слишком рисковал, добывая печать…
Он сказал об этом в надежде на повышение оговоренной суммы. Вот бы девица прочувствовала опасность, которой он подвергался, и показала бы вместо пяти хотя бы шесть пальчиков, а?
Напрасно он надеялся.
Она лишь неприятно рассмеялась и заявила, что на этот риск он пошел сам, не дожидаясь инструкций от шефа. Сидел бы себе тихонечко, сопел в две дырочки, а потом следовал бы четким указаниям и горя бы не знал. Но сейчас вся ответственность только на нем.
Балашов нахохлился, слушая ее разглагольствования.
В чем-то девчонка была права, и за это хотелось ее придушить немедля.
— Возьмите себя в руки, — велела она, снова прочитав все по его лицу, — прогуляйтесь пока, мне нужно позвонить.
Прижимая дипломат к боку, Балашов неохотно поднялся.
Дождавшись, пока он отойдет, девушка набрала номер и радостно доложила, что дело сделано. Некие смутные сомнения терзали ее юное сердце, но о них она предпочла умолчать. Ну, в самом деле, не говорить же боссу, что самодеятельность этого козла отпущения слишком подозрительна. Ну, не блещет он умом, совсем даже наоборот! И потому совершенно непонятно, как ему удалось проделать работу самостоятельно.
Босс, однако, остался доволен и вроде бы ничем не озаботился. Только велел уточнить некоторые детали.
Закончив разговор, девица поднялась и нагнала Балашова, бредущего по аллее.
— Вы уверены, что не оставили следов? — поинтересовалась она любезным тоном, подхватив его за локоток.
Он снова вздрогнул от неожиданности и чертыхнулся вслух, вызвав у нее самодовольную ухмылку.
— Да перестаньте же дергаться!
— А вы перестаньте подкрадываться! Никаких следов я не оставлял, все чисто, ясно вам?
— Насколько мне известно, в офисе есть камеры. Балашов покосился на нее с высокомерием.
— У вас плохие осведомители. Камера только при входе. А если в кабинете Панина и есть скрытые, то это ничего не значит. Свет я не включал, так что лица было не видно. И в конце концов, вы обещали мне полную безопасность, разве не так?!
— Вы первый нарушили условия договора, — напомнила она, — теперь за последствия я не ручаюсь.
— Ах вот как!
— Не орите! Я же сказала, все в порядке. Просто на будущее не стоит увлекаться самодеятельностью, босс этого не одобряет. Но на первый раз никаких санкций не будет.
Балашов едва сдержал очередной возмущенный вопль. Он, блин, из штанов выпрыгивал, а эта коза несет какую-то чушь о санкциях! Вместо благодарности?!
— …Наоборот, босс решил вас поощрить, — добавила она будто мимоходом, и он чуть не споткнулся от такой наглости.
Что за шуточки, а?
Что себе позволяет эта цаца?! Кто ей дал право над ним издеваться?!
Девушка между тем от души веселилась. Ей безумно нравилось выводить из себя этого лоха. Мелочь, как говорится, а приятно.
Расстались они весьма холодно.
Правда, настроение у него стремительно улучшалось, пока он ждал возвращения девицы с деньгами. С его деньгами!
Да еще и… мм… поощрение! Интересно, в каком размере?! Голова кружилась от сладкого предчувствия, и он почти не заметил, как пролетело время.
Красотка снова подошла неслышно, но на сей раз он даже не встрепенулся.
— Бумаги! — приказала она, протянув ладонь.
— А? Ага, сейчас, — он судорожно сглотнул. Голова под кепкой взмокла, и по шее скатилось несколько капель. — Сначала деньги, — пробормотал он, оглядываясь по сторонам.
Девица раздраженно нахмурилась и быстро сунула в карман его пальто плотный конверт.
— Ну! — поторопила она.
Балашов потрогал карман, снял кепку и принялся мять ее в руках.
— Давай документы! — гневно прошипела красавица.
— Я должен пересчитать…
И этого недоумка босс хочет использовать в деле и дальше?! Да проще нанять десяток крепких парней и решить проблему кардинально, чем полагаться на «смекалку» этого болвана!
Она едва не вырвала из его потных рук дипломат. Балашов опомнился, перехватил его и, придерживая одной рукой карман с деньгами, достал бумаги. Ему вдруг почудилось, что сейчас же раздастся выстрел снайпера. Или подъедет бригада ОМОНа.
Просто так его не отпустят. Как же раньше он не подумал?!
— До свидания, — проскрипела девица, пряча документы в сумку, — вам позвонят.
И совершенно спокойной походкой профессиональной манекенщицы направилась в глубь парка.
Балашов окаменел на лавочке.
Неужели все?! Даже достать печать было проще, чем пережить эти мгновения. Кретин! Ведь он получил бабки! Хватит трястись!
А вдруг его кинули? Она же не дала пересчитать деньги!
Но, с другой стороны, к его услугам намерены прибегать и в будущем. Значит, должны заплатить, как договаривались. Нет им резону на нем экономить.
Или есть?!
Чужими, деревянными пальцами он вскрыл конверт, не слыша своего собственного нетерпеливого урчания, похожего на утробный рык голодной дворняги, обнаружившей на помойке колбасные обрезки.
Йес!
Йес!
У него получилось! Вот они — зелененькие, хрустящие, ароматные. Какой кретин выдумал, что деньги не пахнут?! Еще как пахнут! Свободой, правом выбора, уверенностью. Кожаным салоном новенького «мерса». Сладкими духами капризной красавицы. Отменным виски и сукном бильярдного стола.
Он тщательно спрятал конверт во внутренний карман пиджака и оглядел парк — уже не загнанным взглядом, а глазами победителя. Здесь неподалеку, он знал, был уютный ресторанчик с караоке и бильярдом. Приличная кухня, красотки-официантки, забубенные цены.
Нет, нет, не подходит.
Отправиться в центр? Рвануть за город в какой-нибудь «хотель» с джакузи, бассейном и теннисным кортом? Шикануть в казино?
Ему срочно надо выпить.
Он найдет тихий, солидный ресторан, выберет лучший столик и закажет себе бутылку какого-нибудь крутого вина. Какого? «На ваше усмотрение». И этих… лобстеров в соусе. Или что? Ладно, как-нибудь справится. С важным видом станет ковыряться в тарелке, выпьет, расслабится… Пенза — большой город, не Лас-Вегас, разумеется, но отдохнуть и развлечься можно.
Про отключенный сотовый он не вспомнил.
О жене не думал.
Зато словно наяву представлял себе запотевшую бутылку шампанского в ведерке со льдом, терпкий дым сигар над бильярдным столом и роскошную блондинку с многообещающей улыбкой.
— Ну, ни минуты покоя! Жить он, что ли, без меня не может?!
— Радуйся, дуреха, — пробормотала Алена, разливая чай.
Подруга махнула рукой, но вдруг насторожилась.
— А ты что? Случилось что-нибудь?
— Все в порядке.
— Значит, у нас просто девичник? А куда ты Балашова сплавила?
Алена зябко поежилась и плотнее закуталась в шаль.
— Ты простыла? Или просто хандришь? Не молчи, ради Бога! Вы что, поругались?
— Юль, ты будешь варенье сливовое или джем абрикосовый?
Юлька нахмурилась и заявила, что слопает хоть яблочное повидло. И Алена против воли хихикнула. Этим самым повидлом — чрезвычайно противным! — потчевали их в школьной столовой. В меню оно числилось под привлекательным названием «десерт». Мальчишки лепили из него склизкие шарики и использовали вместо бомб, когда играли на переменах в войнушку.
— Ну? Дашь повидла-то? — уточнила Юлька.
Вопрос не требовал ответа. Зато на кухне стало чуть-чуть повеселей. И даже дождь за окнами вроде как поубавился.
Поняв, что про мужа Алена ничего так и не скажет, Юлька переключилась на карьеру.
— Как олимпиада прошла? — издалека начала она.
— Отлично, просто отлично, — с энтузиазмом откликнулась Алена. — Мой мальчик, я тебе про него рассказывала, Сенька Уланов, второе место взял. В феврале поедет в Москву, представляешь?
— И тебе бы туда, — вздохнула подруга.
Алена сделала вид, что не услышала последней реплики. Но Юлька была человеком упрямым.
— Говорю, и ты поезжай!
— Куда?!
— Столицу нашей родины покорять! Ты посмотри на себя, Алька! На тебе в данный момент один из шедевров вязального искусства!
Алена прыснула.
— Да нет такого выражения, Юль! Вязальное искусство, скажешь тоже!
— Главное — не сказать, а сделать! — невпопад возразила та. — Вот ты делаешь, а цены себе не знаешь. Мне, например, вчера одна наша краля предлагала сто баксов за шарфик. Ну, помнишь, ты недавно подарила, такой голубенький, с аппликацией. Я уходить собралась, а эта мадам чуть из кресла не выпрыгнула, еще немножко, Катя бы ей пол-уха отбебенила. Ну, короче, как заорет: «Девушка, где вы такую красотищу купили?!» Я — так мол и так, а она вцепилась клешнями и вопит: «Продайте!» Наши, как цену услыхали, прям попадали!..
— Юль, пей чай, остынет.
— Тьфу на тебя! Может, по городу прошвырнемся?
— Я уже нашвырялась сегодня. Хватит.
Юлька вдруг поняла, что еще мгновение, и подруга зарыдает. Вроде бы не бледнела она, не вздыхала судорожно, и взгляд был совсем обыкновенный, только чуточку грустный. А рыдания будто бы уже витали в воздухе.
— Ладно. Сиди пока, — бросила Юлька и умчалась в коридор.
— Ты куда? — пискнула вслед Алена.
Ответом был грохот входной двери. А через десять минут запыхавшаяся Юлька торжественно выставила на стол бутылку водки и банку огурцов.
Куда от этого денешься?!
— Ну, пошли, пошли!
Внутри было много света и зеркал. На сияющем мраморном полу заляпанные Ташкины ботинки выглядели почти кощунственно. Алена вздохнула обреченно и огляделась, как в музее. Ряды манекенов перемежались кожаными диванчиками, очевидно, для отдыха утомленных трудным выбором посетителей. Кабинки примерочных были задрапированы бархатными шторами, а посреди зала возвышался подиум с эксклюзивными моделями, о чем предупредительно сообщила поспешившая к Алене девица в униформе.
Великолепие магазинного убранства Ташку ничуть не смутило, зато Алена почувствовала себя так, будто по недоразумению очутилась на званом балу в своей старой байковой пижаме.
Девица рядом с ней безостановочно лопотала, хотя и поглядывала с некоторым пренебрежением.
— Мам, померь, а? — прогудела Ташка, остановившись рядом с белым пальто.
Алена замотала головой. Но подошла, вежливо известив девицу, что «мы просто посмотрим, хорошо?» Та разочарованно вздохнула и исчезла в зале.
— Мам, ну чего ты? За примерку денег не берут! Давай!
— Нет! Нет, нет, нет.
— Мам!..
Ташка посмотрела с досадой и, решительно развернувшись, ускакала. Алена стояла, как зачарованная. Конечно, это было не совсем то. Но все же, все же. Она не могла отвести глаз от пальто на манекене.
Неожиданно ее кто-то пихнул в бок. Она, не оборачиваясь, сделала шаг в сторону.
— Извините, — сказал мужской голос, — я вас не заметил.
— Ничего, ничего, — пробормотала она и тут вспомнила о вежливости, и повернулась, изобразив на лице любезную снисходительность.
Ей пришлось задрать голову. Незнакомец, в магазинном отупении налетевший на нее, был очень высок. Оттуда, сверху, глядели с ленивым интересом холодные, голубые глаза.
— Мам, твое пальто стоит, как целый слон! — раздался Ташкин вопль. Через миг она сама оказалась возле Алены и махнула в сторону приближающейся девицы в униформе: — Я все равно консультанта позвала!
— Что ты так орешь? — смущенно поинтересовалась Алена.
Ташка обиженно засопела и перевела взгляд на мужчину, который с любопытством прислушивался к их разговору.
— Здрасте, — вежливая девочка изобразила свой коронный книксен и осведомилась ласково: — Вы тоже пальто присматриваете? Для жены?
— Наташа! — одернула ее мать.
— Здравствуй, — как ни в чем не бывало откликнулся незнакомец. — Я пальто не присматриваю, у меня уже есть. А жены нет.
Алена покосилась на него и убедилась, что на нем, действительно, было пальто. Черное, длинное, очень стильное.
— Кирилл! Кирюша! Посмотри, пожалуйста! Незнакомец с досадой качнул темной головой — наподобие мула.
Хорош враль! Жены у него нет! А эта юная нимфа, выглядывающая из примерочной, стало быть, его внучка?!
Алена негромко фыркнула, придя в замешательство от собственных мыслей.
— А говорите, жены нет! — ухмыльнулась и Наташка, по-свойски подмигнув верзиле, и Алена пожалела, что не обладает сверхъестественной способностью проваливаться сквозь землю. А еще о том, что ее дочь не осталась сегодня дома.
Кирилл внезапно развеселился и доверительно сообщил этому рыжему бесенку:
— Какая жена? Это моя тетушка. Из Бразилии.
— Где в лесах живет много диких обезьян? — уточнила Ташка.
— Наталья! — Алена решительно схватила ее за рукав и потащила в сторону.
* * *
Кирилл, улыбаясь, направился к примерочной, где так и сяк крутилась Лика.— Ну?
— Отлично. Берем.
— Ты это говоришь, только чтобы побыстрей меня уволочь отсюда!
Он возвел глаза к потолку, потом глянул на часы и снова уставился ввысь. Сколько можно?!
Мимо них прошла девушка в униформе. Анжелика томно взмахнула рукой:
— Извините, вернитесь, пожалуйста! У вас есть такая же модель, но чуть светлее? В этом я выгляжу немного старше, — кокетливо добавила она.
Девушка слушала терпеливо, но Кирилл был уверен, что в душе у нее царила буря, подобная его собственной. Анжелика за два часа кого угодно довела бы до истерики.
— Такой же модели, к сожалению, нет, — вежливо ответила девица, — но вы можете примерить вот это.
Она, как заправский экскурсовод, указала ладонью на манекены, возле которых стояли давешние рыжики. Дочь и мать. Первая — забавная и храбрая, как маленькая мартышка. Кирилл неожиданно поймал себя на том, что с удовольствием поболтал бы с ней еще. Обычно дети оставляли его равнодушным. Эта — немного Пеппи-Длинный-Чулок, чуточку Алиса из Зазеркалья, взрывчатая смесь детской непосредственности и взрослого цинизма, с лукавыми глазами и колким язычком — привела его в дивное расположение духа. Он даже на минуту забыл, что злился из-за двухчасового ожидания.
Сейчас Кирилл с удовольствием наблюдал, как девчушка вертится юлой вокруг манекена в белом пальто и в чем-то яростно убеждает свою матушку. Ту еще квочку, судя по всему.
В матушке этой если и было что-то интересное, так только волосы. Сама тетка, бледная поганка, зажатая какая-то и востроносая, будто старушка из сказки про Ивана-дурака, выглядела скучно. А волосы — очень даже весело и необыкновенно. Рассыпчатые, пламенные и с виду очень мягкие. Хотелось проверить, так ли это на самом деле.
Он нахмурился, мрачно раздумывая, откуда вдруг появилось такое желание.
— Пожалуйста, посмотрите, — обратилась к Лике девушка-консультант, принимая у нее забракованную темную модель, — я сейчас приглашу кого-нибудь, чтобы помочь вам. Извините.
Она помахала лапкой, призывая кого-то из коллег, а сама направилась к рыжикам.
— Ваша дочь сказала, что вы хотите примерить пальто? Какое вас заинтересовало?
— Белое! — решительно ткнула пальцем девчушка. А бледная поганка отшатнулась от манекена, будто застигнутая в момент преступления. Кирилл хмыкнул.
— Ну? Скажи мне что-нибудь, а? — выскочила из примерочной Лика. — Какое тебе нравится?
— Что?
— Кирюша, какое пальто мне примерить?
— Серо-буро-малиновое в крапинку, — пробухтел он и снова отвернулся к рыжим.
— Куда ты смотришь? Тебе что, нравится белое? Но это же непрактично, Кирюша, особенно, если ты станешь возить меня на мотоцикле.
Она хихикнула и потерлась щекой о его плечо, как большой наглый кот, требующий добавки.
Подоспела следующая девица в униформе и принялась лопотать что-то завлекательное, подвигая Лику на новые эксперименты. А рыжики все маялись у манекена.
Кирилл пожалел, что не взял из машины лэптоп. Сидел бы сейчас, делал свои дела. Лика, наверное, с досады его покусала бы!..
— Нет, мне нравится белое! — услышал он ее голосок, внезапно зазвеневшей сталью.
— Извините, пожалуйста, но его уже примеряют, вот посмотрите эту модель…
— Да где примеряют-то? — возмутилась Анжелика и быстро двинулась в сторону матери и дочки, обступивших белое пальто.
Кириллу стало нехорошо. Ему, в принципе, все два часа здесь было плоховато. Но сейчас особенно. Он вдруг понял, что произойдет через секунду. Лика из-под носа бледной поганки утащит пальтишко, а та с горя пойдет да повесится. Во всяком случае, выражение ее востроносого лица говорило именно об этом.
Рыжик останется сиротой.
И Кирилл с удовольствием ее удочерит. Возможно, она не будет называть его папой — да и пусть! зачем ему? — зато они непременно подружатся, вечерами станут резаться в покер, и, выигрывая, она будет визжать от радости и скакать на диване. Или сядут смотреть мультики. Кирилл обязательно полюбит мультики. Раньше ведь любил. Они устроятся перед экраном с громадным ведром поп-корна и будут хором заливаться от смеха, угадывать реплики и кричать на весь дом: «Отдай плюшку!» Или это… «И того, и другого, и можно без хлеба!» Или вот… «Я еще и на машинке могу. И крестиком вышиваю!»
Он станет спешить с работы, чтобы погонять с ней в футбол. Узнает всех ее учителей по имени и отчеству. Будет делать строгое лицо, если она схлопочет двойку, и, возможно, даже наорет. Но быстро опомнится и сядет объяснять ей теорему Пифагора, чтобы через десять минут понять, что ни черта в этом не понимает. Они оба распалятся и до звона в ушах будут спорить, на фига она нужна, эта самая теорема. Потом помирятся и наперегонки помчатся к компьютеру проходить девятый уровень «Цивилизации».
А потом она вырастет. Модно подстрижет рыжие вихры. Станет крутиться перед зеркалом, постоянно глядеть на часы, и глаза ее будут вспыхивать ожиданием счастья каждый раз, когда зазвонит телефон. Кирилл стиснет зубы и будет терпеть, когда чужой парень пригласит ее на свидание. И будет гордиться ею — до спазмов в горле, до старческих беззвучных слез — тоненькой и сильной, в белом платье и в золотистом облаке кудрей.
Этому не бывать. Вот беда-то!
Он никогда не мечтал о детях. Ему было некогда и неинтересно.
Пора в отпуск, вот что! Маразм окреп до такой степени, что контролировать его уже невозможно. Удочерит, черт подери! Удочерит!
Болван старый!
Пока он наматывал сопли на кулак, Лика потеснила бледную поганку и решительно приказала консультанту помочь ей примерить белое пальто. Рыжая пигалица смотрела на его «тетушку из Бразилии» с неприкрытой ненавистью.
— Мы первые его выбрали! — заявила она, вырываясь из материнских рук.
— Наташа, перестань. Пойдем. Спасибо, до свидания. Кажется, она стала еще бледней, эта поганка. Впрочем, никакая она и не поганка, просто усталая женщина, вот и все. Кирилл судорожно похлопал себя по карманам, нащупывая сигареты. Вспомнил, что в магазине курить нельзя, и хлопать перестал.
Ему показалось, что женщина сейчас заплачет.
На девчонку он не смотрел, а в следующий момент вообще отвернулся к примерочным.
Подумаешь, пальто они не поделили! Вселенское горе, блин! Катастрофа! Ну, иди и вешайся, раз так! Он нарочно распалялся, перебивая внутренний голос, который надрывно кричал, что все не так просто, как кажется, и белое пальто тут ни при чем, и надо бы подойти, успокоить чужую дочку, на чью сморщенную мордаху было невыносимо даже взглянуть.
— Мам! Ну почему? Почему?!
— Ташка, хватит! Пошли отсюда, — раздался в ответ яростный шепот.
Кирилл сосредоточенно считал цветочки на шторах примерочной. Двадцать семь, двадцать восемь…
— Кирюша, по-моему, это то что нужно, да? — качнула головой Анжелика, указывая на девицу, которая несла ей пальто.
— Не знаю. Я пойду покурю. Он обернулся на полпути.
— Заканчивай уже, а?
* * *
— Мы все равно не смогли бы его купить. Это очень дорого, понимаешь? Я тебя спрашиваю, понимаешь?Алена очень старалась говорить спокойно и рассудительно.
На крыльцо, где они с Ташкой остановились, вдруг вышел давешний верзила. Хахаль той, что вполне может себе позволить белое сногсшибательное пальто. Крутой мэн. К тому же красавец писаный. Брови смоляные, глаза синие, чистый и широкий лоб, лощеный подбородок, четкий рисунок губ. И модная стрижка — словно небрежно всклокоченные волосы, а на самом деле в этом особый шик и блеск. Фу-ты, ну-ты! Откуда такие только берутся? Сериал «Майами-Бич» по ним рыдает просто.
Она неожиданно поняла, что смотрит на него, не отрываясь.
Вот дура-то! У нее пальто из-под носа увели, а она — смотрит! О том, что это пальто она действительно не могла себе позволить, даже не вспомнилось сейчас.
— Здрасте вам! — выпалила Ташка, тоже уставясь на красавчика.
— Мы уже здоровались.
Он поежился, шевельнув могучими плечами под пальто. Наверное, разминался после долгого ожидания своей крали. Не выдержал, вышел развеяться. Подышать.
— Идем, — твердо сказала Алена и взялась за прохладную дочкину ладонь.
Та все смотрела на чернобрового богатыря.
— Тете привет передавайте!
— Наташа!
— Обязательно передам, — невозмутимо ответствовал тот.
Алена буквально поволокла дочь за собой. Ташка очень громко и прочувствованно пожелала незнакомцу всего хорошего, в том числе больших луж на дороге и разудалых водителей, когда его фифа будет переходить улицу в своем новом белом пальто.
Так и сказала — «фифа»!
Алена не знала, плакать или смеяться. И просто промолчала. Красавчик за спиной пробормотал что-то невнятное.
— Ну, как ты себя ведешь, а? — бубнила Алена по пути к остановке. — Ни грамма уважения к старшим! И потом, это не последнее пальто, которое мне понравилось, и не надо так яростно вставать на мою защиту…
— Я и не вставала, — возразила Ташка, — если бы встала, им обоим бы не поздоровилось.
Алена лишь тоскливо усмехнулась.
* * *
Оглядевшись, он расслабился немного. В парке было тихо, только за железной решеткой, на танцплощадке, шаркал метлой дворник, да время от времени вскрикивали в зарослях вороны. Детские аттракционы уже не работали, а молодежь еще не вышла на ежевечерний моцион, и лавочки были пусты. Изредка проходили мимо молодые мамаши, обессиленно навалясь на коляски с яркими пакетами внутри.Он подумал вдруг, что выглядит нелепо, в чинном ожидании сложив руки на коленях, и достал из дипломата газету недельной давности. Сделал вид, что чрезвычайно увлечен чтением.
Эта игра даже нравилась ему. Если бы еще пальцы, вцепившиеся в газету, не тряслись так сильно!
— Добрый вечер, — раздался рядом вкрадчивый голос, и Балашов подпрыгнул от неожиданности.
— Что вы подкрадываетесь?! — отчаянно прошипел он вместо приветствия.
В последнее время эта красавица перестала ему нравиться. Совсем перестала. Особенно неприятно было встречаться с ее насмешливым, высокомерным взглядом. Все остальное — умопомрачительные наряды, в которые была упакована шикарная фигура, изысканный макияж, безупречная прическа, стильные, очень дорогие безделушки типа мобильника или золотого брелока — тоже раздражали. А ведь с первой встречи он едва не влюбился в нее! Но теперь глянцевая дорогая красота этой куколки жгла глаза, заставляла корчиться от зависти и недосягаемой — пока, только пока! — мечты.
— Нервы у вас никуда не годятся, — немного погодя сказала она тоном врача, поставившего неутешительный диагноз, — вам бы отдохнуть, вот что. Ну, зачем вы звонили?
Лицо ее выражало нетерпение и брезгливость. Балашов скрипнул зубами, сдерживая злобное желание вмазать хорошенько по сладкой мордашке. Но тут же вспомнил, ради чего пришел. Он — победитель, черт возьми! Он все продумал сам и осуществил, пока неведомые наниматели рассусоливали и тянули кота за хвост.
Да они ему должны в ножки поклониться, а не посылать наглую девку, чтобы она тут еще выкобенивалась да жизни его учила!
Он сам кого хочешь научит. Он — предприимчивый, хитрый, смелый и очень умный!
— Я все сделал, — вымолвил Балашов, внезапно успокаиваясь от этих мыслей.
— Что?! — искренне изумилась девица. — Как?!
— Ловкость рук, и никакого мошенничества, — ухмыльнулся он снисходительно, ликуя и забавляясь ее замешательством.
Однако красотка быстро взяла себя в руки.
— Ладно, ваши секреты меня не волнуют. Дайте взглянуть на бумаги.
— Сначала деньги, — хрипло отозвался Балашов.
— Покажите документы, дорогуша! — прошипела она. — Я должна знать, за что плачу!
Он огляделся и раскрыл дипломат. На самом верху лежали бумаги, в углу которых красовалась печать «Русского дома». На секунду он залюбовался делом своих рук. Все правильно. Ни единой ошибки. Свою партию Балашов провел безупречно.
Осознав это сейчас с абсолютной четкостью, он улыбнулся довольно и самоуверенно. И захлопнул дипломат.
— Ну?
Девица повела плечом.
— Вы что, думаете, я ношу такую сумму в кармане? Надо было предупреждать, милый мой!
Что?! Эта чертова баба решила его кинуть? Да нет же, спокойно, спокойно. Документы пока у него. Все в порядке. Действительно, сам виноват, обалдел от радости и ничего толком ей не сказал. Надо было сразу велеть, чтобы приготовила гонорар.
И что же теперь делать?!
Вероятно, этот вопрос отчетливо проступил на его физиономии, и девица, подумав пару мгновений, кивнула:
— Ладно. Вы хорошо поработали. Едем.
— Куда? — насупился он.
— В банк. Подождете меня где-нибудь в кафе, и сразу получите свои денежки.
— Вы что?! А если нас кто-нибудь увидит? Я и так слишком рисковал, добывая печать…
Он сказал об этом в надежде на повышение оговоренной суммы. Вот бы девица прочувствовала опасность, которой он подвергался, и показала бы вместо пяти хотя бы шесть пальчиков, а?
Напрасно он надеялся.
Она лишь неприятно рассмеялась и заявила, что на этот риск он пошел сам, не дожидаясь инструкций от шефа. Сидел бы себе тихонечко, сопел в две дырочки, а потом следовал бы четким указаниям и горя бы не знал. Но сейчас вся ответственность только на нем.
Балашов нахохлился, слушая ее разглагольствования.
В чем-то девчонка была права, и за это хотелось ее придушить немедля.
— Возьмите себя в руки, — велела она, снова прочитав все по его лицу, — прогуляйтесь пока, мне нужно позвонить.
Прижимая дипломат к боку, Балашов неохотно поднялся.
Дождавшись, пока он отойдет, девушка набрала номер и радостно доложила, что дело сделано. Некие смутные сомнения терзали ее юное сердце, но о них она предпочла умолчать. Ну, в самом деле, не говорить же боссу, что самодеятельность этого козла отпущения слишком подозрительна. Ну, не блещет он умом, совсем даже наоборот! И потому совершенно непонятно, как ему удалось проделать работу самостоятельно.
Босс, однако, остался доволен и вроде бы ничем не озаботился. Только велел уточнить некоторые детали.
Закончив разговор, девица поднялась и нагнала Балашова, бредущего по аллее.
— Вы уверены, что не оставили следов? — поинтересовалась она любезным тоном, подхватив его за локоток.
Он снова вздрогнул от неожиданности и чертыхнулся вслух, вызвав у нее самодовольную ухмылку.
— Да перестаньте же дергаться!
— А вы перестаньте подкрадываться! Никаких следов я не оставлял, все чисто, ясно вам?
— Насколько мне известно, в офисе есть камеры. Балашов покосился на нее с высокомерием.
— У вас плохие осведомители. Камера только при входе. А если в кабинете Панина и есть скрытые, то это ничего не значит. Свет я не включал, так что лица было не видно. И в конце концов, вы обещали мне полную безопасность, разве не так?!
— Вы первый нарушили условия договора, — напомнила она, — теперь за последствия я не ручаюсь.
— Ах вот как!
— Не орите! Я же сказала, все в порядке. Просто на будущее не стоит увлекаться самодеятельностью, босс этого не одобряет. Но на первый раз никаких санкций не будет.
Балашов едва сдержал очередной возмущенный вопль. Он, блин, из штанов выпрыгивал, а эта коза несет какую-то чушь о санкциях! Вместо благодарности?!
— …Наоборот, босс решил вас поощрить, — добавила она будто мимоходом, и он чуть не споткнулся от такой наглости.
Что за шуточки, а?
Что себе позволяет эта цаца?! Кто ей дал право над ним издеваться?!
Девушка между тем от души веселилась. Ей безумно нравилось выводить из себя этого лоха. Мелочь, как говорится, а приятно.
Расстались они весьма холодно.
Правда, настроение у него стремительно улучшалось, пока он ждал возвращения девицы с деньгами. С его деньгами!
Да еще и… мм… поощрение! Интересно, в каком размере?! Голова кружилась от сладкого предчувствия, и он почти не заметил, как пролетело время.
Красотка снова подошла неслышно, но на сей раз он даже не встрепенулся.
— Бумаги! — приказала она, протянув ладонь.
— А? Ага, сейчас, — он судорожно сглотнул. Голова под кепкой взмокла, и по шее скатилось несколько капель. — Сначала деньги, — пробормотал он, оглядываясь по сторонам.
Девица раздраженно нахмурилась и быстро сунула в карман его пальто плотный конверт.
— Ну! — поторопила она.
Балашов потрогал карман, снял кепку и принялся мять ее в руках.
— Давай документы! — гневно прошипела красавица.
— Я должен пересчитать…
И этого недоумка босс хочет использовать в деле и дальше?! Да проще нанять десяток крепких парней и решить проблему кардинально, чем полагаться на «смекалку» этого болвана!
Она едва не вырвала из его потных рук дипломат. Балашов опомнился, перехватил его и, придерживая одной рукой карман с деньгами, достал бумаги. Ему вдруг почудилось, что сейчас же раздастся выстрел снайпера. Или подъедет бригада ОМОНа.
Просто так его не отпустят. Как же раньше он не подумал?!
— До свидания, — проскрипела девица, пряча документы в сумку, — вам позвонят.
И совершенно спокойной походкой профессиональной манекенщицы направилась в глубь парка.
Балашов окаменел на лавочке.
Неужели все?! Даже достать печать было проще, чем пережить эти мгновения. Кретин! Ведь он получил бабки! Хватит трястись!
А вдруг его кинули? Она же не дала пересчитать деньги!
Но, с другой стороны, к его услугам намерены прибегать и в будущем. Значит, должны заплатить, как договаривались. Нет им резону на нем экономить.
Или есть?!
Чужими, деревянными пальцами он вскрыл конверт, не слыша своего собственного нетерпеливого урчания, похожего на утробный рык голодной дворняги, обнаружившей на помойке колбасные обрезки.
Йес!
Йес!
У него получилось! Вот они — зелененькие, хрустящие, ароматные. Какой кретин выдумал, что деньги не пахнут?! Еще как пахнут! Свободой, правом выбора, уверенностью. Кожаным салоном новенького «мерса». Сладкими духами капризной красавицы. Отменным виски и сукном бильярдного стола.
Он тщательно спрятал конверт во внутренний карман пиджака и оглядел парк — уже не загнанным взглядом, а глазами победителя. Здесь неподалеку, он знал, был уютный ресторанчик с караоке и бильярдом. Приличная кухня, красотки-официантки, забубенные цены.
Нет, нет, не подходит.
Отправиться в центр? Рвануть за город в какой-нибудь «хотель» с джакузи, бассейном и теннисным кортом? Шикануть в казино?
Ему срочно надо выпить.
Он найдет тихий, солидный ресторан, выберет лучший столик и закажет себе бутылку какого-нибудь крутого вина. Какого? «На ваше усмотрение». И этих… лобстеров в соусе. Или что? Ладно, как-нибудь справится. С важным видом станет ковыряться в тарелке, выпьет, расслабится… Пенза — большой город, не Лас-Вегас, разумеется, но отдохнуть и развлечься можно.
Про отключенный сотовый он не вспомнил.
О жене не думал.
Зато словно наяву представлял себе запотевшую бутылку шампанского в ведерке со льдом, терпкий дым сигар над бильярдным столом и роскошную блондинку с многообещающей улыбкой.
* * *
Юлька сунула мобильный в карман и досадливо хмыкнула:— Ну, ни минуты покоя! Жить он, что ли, без меня не может?!
— Радуйся, дуреха, — пробормотала Алена, разливая чай.
Подруга махнула рукой, но вдруг насторожилась.
— А ты что? Случилось что-нибудь?
— Все в порядке.
— Значит, у нас просто девичник? А куда ты Балашова сплавила?
Алена зябко поежилась и плотнее закуталась в шаль.
— Ты простыла? Или просто хандришь? Не молчи, ради Бога! Вы что, поругались?
— Юль, ты будешь варенье сливовое или джем абрикосовый?
Юлька нахмурилась и заявила, что слопает хоть яблочное повидло. И Алена против воли хихикнула. Этим самым повидлом — чрезвычайно противным! — потчевали их в школьной столовой. В меню оно числилось под привлекательным названием «десерт». Мальчишки лепили из него склизкие шарики и использовали вместо бомб, когда играли на переменах в войнушку.
— Ну? Дашь повидла-то? — уточнила Юлька.
Вопрос не требовал ответа. Зато на кухне стало чуть-чуть повеселей. И даже дождь за окнами вроде как поубавился.
Поняв, что про мужа Алена ничего так и не скажет, Юлька переключилась на карьеру.
— Как олимпиада прошла? — издалека начала она.
— Отлично, просто отлично, — с энтузиазмом откликнулась Алена. — Мой мальчик, я тебе про него рассказывала, Сенька Уланов, второе место взял. В феврале поедет в Москву, представляешь?
— И тебе бы туда, — вздохнула подруга.
Алена сделала вид, что не услышала последней реплики. Но Юлька была человеком упрямым.
— Говорю, и ты поезжай!
— Куда?!
— Столицу нашей родины покорять! Ты посмотри на себя, Алька! На тебе в данный момент один из шедевров вязального искусства!
Алена прыснула.
— Да нет такого выражения, Юль! Вязальное искусство, скажешь тоже!
— Главное — не сказать, а сделать! — невпопад возразила та. — Вот ты делаешь, а цены себе не знаешь. Мне, например, вчера одна наша краля предлагала сто баксов за шарфик. Ну, помнишь, ты недавно подарила, такой голубенький, с аппликацией. Я уходить собралась, а эта мадам чуть из кресла не выпрыгнула, еще немножко, Катя бы ей пол-уха отбебенила. Ну, короче, как заорет: «Девушка, где вы такую красотищу купили?!» Я — так мол и так, а она вцепилась клешнями и вопит: «Продайте!» Наши, как цену услыхали, прям попадали!..
— Юль, пей чай, остынет.
— Тьфу на тебя! Может, по городу прошвырнемся?
— Я уже нашвырялась сегодня. Хватит.
Юлька вдруг поняла, что еще мгновение, и подруга зарыдает. Вроде бы не бледнела она, не вздыхала судорожно, и взгляд был совсем обыкновенный, только чуточку грустный. А рыдания будто бы уже витали в воздухе.
— Ладно. Сиди пока, — бросила Юлька и умчалась в коридор.
— Ты куда? — пискнула вслед Алена.
Ответом был грохот входной двери. А через десять минут запыхавшаяся Юлька торжественно выставила на стол бутылку водки и банку огурцов.