Страница:
— Ты что, подыскиваешь ответ для меня?
— Не сплю уже, — запоздало сказал Андреев, — проснулся. А ты что звонишь?
— Как это что? — очень удивилась Нина. — Во-первых, ты дома не ночевал. Ты где был? А во-вторых, ты разве забыл? Мы вчера договаривались, что ты подвезешь меня с подругой в центр, когда поедешь в контору. А ты на ночь не приехал. Я думала, позвонишь, ты не звонил. Сама тебе звонила, никто не отвечал. Я уже думала, что-то случилось. Ждала, вдруг ты с минуты на минуту приедешь. А тебя все нет и нет. Очень на тебя не похоже, обещать и не выполнить. Андрей, ты меня слышишь? Что случилось? Андреев молчал, придумывая слова.
— С-случилось, — с усилием выговорил он. — Я вчера… Знаешь, машина у меня сломалась, а сам я подвернул ногу.
Он выпалил все это торопливой скороговоркой, и неудивительно, что такой ряд причин показался Нине простой отговоркой. К тому же она ощутила, что Андреев скован и словно сконфужен, будто чувствует за собой какую-то вину.
— Что еще случилось? — поинтересовалась Нина.
— То есть? — уловив в ее голосе иронию, переспросил Андреев.
— Кроме того, что ты подвернул ногу и у тебя сломалась машина, что еще случилось?
— Ты что, мне не веришь? — с полувопросительной интонацией проговорил Андреев.
Нина помолчала.
— Нет, — все-таки сказала она.
— Ну, — продолжал Андреев, — еще я палец себе прищемил.
— Чем?
— Не знаю, — вздохнул он. — Какой-то дрянью.
— Послушай, — сказала Нина, и Андреев почувствовал, . что она всерьез рассержена. — Ты что, издеваешься? Или серьезно?
— Вполне серьезно, — ответил Андреев вполне серьезно. Нина шумно перевела дух.
— Ну ладно, — снова заговорила она. — Человек подвернул ногу, прищемил палец, и у него сломалась машина. Ничего сверхъестественного тут нет. Со всеми может случиться. Но почему этот человек не позвонил и не предупредил? Почему ты не позвонил мне? И не предупредил? Между прочим, я смогла бы приехать к тебе и увезти домой. Если твои травмы настолько серьезны, как ты говоришь.
— Не мог позвонить, — сказал Андреев с искренним сожалением в голосе. — Я, понимаешь, так умаялся, что тут же заснул. Провалился в сон. Выпил только полбутылки коньяка, чтобы немного унять боль, и заснул. Мне и сейчас еще плохо. Нога болит и башка.
— Это означает, что домой ты не собираешься?
— Как это не собираюсь?! — возмутился Андреев. — Я собираюсь. Я прямо сейчас вот пойду.
— У тебя же нога сломана!
— Сяду в машину.
— Она же не заводится! — закричала Нина.
— Вызову такси! — закричал в ответ Андреев. — По телефону! Наберу номер и вызову!
— Ты же палец прищемил!
— Ты издеваешься?
— Я? — изумилась Нина.
Дверь комнаты, в которой находился Андреев, открылась. На пороге показалась Анна. При виде ее Андреев едва не потерял сознание. Одета Анна была в строгий деловой костюм, покрытый впереди длинным белым передником, а на вытянутых руках несла поднос, где помещался кофейник и две маленькие чашечки.
— Проснулся? — ласково поинтересовалась Анна, не обращая никакого внимания на то, что Андреев был гол. — Хочешь кофе?
Было слышно, как Нина ахнула и закашлялась. Надо полагать, от неожиданности.
— Ты… что… кто? — деревянным голосом спросил Андреев.
— Кто это? — взвизгнула Нина.
— Что… кто? — глупо переспросил Андреев.
— С кем ты там?!! — завопила Нина. — Кто собирается поить тебя кофе?!!
— Понимаешь, — торопливо начал Андреев, — у меня сначала сломалась машина. Ну, я тебе говорил. Потом…
— Перестань! — выкрикнула Нина. — Машина, палец, подвернутая нога. Как я сразу не догадалась, что это все липа. Да и придумано так неумно. Мог бы что-нибудь поинтереснее сочинить. Ты же все-таки почти мэр. Кандидат на пост то есть. Тебе еще сколько избирателям врать придется. Хоть бы лучше тренировался!
— Я ничего не сочинял! — вякнул Андреев, но ему не дали договорить.
— Ты давно с ней знаком?! — кричала Нина уже без перерыва. — Это что, развлечение или как? Или ты ей обещал долгие годы счастливого замужества? Я давно замечала, что надоела тебе! Бабник! Разведусь, черт тебя дери! Забыл о нашем брачном контракте? Половина твоего состояния ко мне отойдет! По миру пущу, козла!
— Нина…
— А кто она? Просто интересно? Какая-нибудь девочка из деревни? Приехала искать работу, а добрый директор престижной и преуспевающей рекламной фирмы ее взял и пригрел?
— Ты не понимаешь.
— Что я не понимаю?! Что я не понимаю?!
— А с кем это ты, дорогой, по телефону говоришь? — как ни в чем не бывало спросила Анна, ставя поднос на стол.
Андреев свирепо глянул на нее и замахал рукой.
— Молчу, молчу. — Она налила себе кофе, уселась в кресло. Потом пристально посмотрела на Андреева, по пылающему лицу которого ручьями тек пот, покачала головой и вкрадчиво проговорила: — Какой ты горячий. Прямо огненный.
— Бесстыдник! — немедленно взвыла трубка в руке Андреева голосом его супруги. — Что она там тебе говорит?
— По-моему, тебе нужно расслабиться, — продолжала Анна. Она отпила глоток кофе, откинулась на спинку кресла и издала томный вздох: — Обожаю это по утрам.
— Ну хватит! — Нина расплакалась. — Идиот. Могли бы и дождаться конца разговора. Готовь денежки, Андреев, Буду с тобой разводиться.
И повесила трубку.
— Что ты наделала? — уронив телефон на пол, проговорил Андреев. — Что ты наделала?
— А что? — удивилась Анна. — Вошла и предложила тебе кофе. Ничего такого я не делала.
— Зачем ты меня к себе затащила?
— Не бросать же тебя одного на улице беззащитного. Лучше выпей кофе и успокойся.
Андреев, находясь еще под впечатлением телефонного разговора, машинально протянул руку к столику, взял чашечку, отхлебнул глоток, выпучил глаза, раскрыл рот, посинел лицом и задергался на полу, отплевываясь.
— Это что такое? — прохрипел он.
— Это я соль подсыпала, — спокойно объяснила Анна. — А также перец и уксус. Успокойся. Дыши ровнее. Садись вот в кресло, хватит на полу валяться. Сейчас я тебе помогу.
Она подняла слабо сопротивлявшегося Андреева за руку и усадила его в кресло, откуда он тотчас вскочил.
— Дура! — завопил он, держась за голый зад. — Это что за…
— Осторожно! — предупредила Анна. — Не наступи на свою поврежденную но…
— А-а-а! — заорал Андреев, вот именно, наступив, и рухнул на пол.
— Это была подушечка для иголок, — пояснила Анна. — Естественно, с иголками.
— А-а-а!!!
— Ну ладно, — проговорила Анна, — я думаю, достаточно.
И достала из кармана блузки маленький пистолет с навинченным на ствол глушителем. Андреев затих на полу, обезумевшими глазами следя за ее движениями.
Анна уже взвела курок, как вдруг неожиданная мысль заставила ее остановиться.
«Заказ был на мучительную смерть, — подумала она. — Жертва порядочно помучилась. И физически, и морально. Хватит. А может быть, еще не хватит? Денег-то мне заплатили очень много. Пристрелю я его, а заказчик скажет, что я не так исполнила его заказ. Нет, уж лучше сначала проконсультироваться. Да, такого заказчика я еще в жизни не встречала. Но в конце концов, кто платит, тот и заказывает музыку. Погожу пока. Тем более что этот Полуцутиков в записке требовал, чтобы я представила ему отчет. И номер своего мобильного оставлял».
Она поднялась с кресла, положила в карман пистолет, прихватила мобильный телефон, одежду Андреева и вышла, тщательно заперев за собой дверь.
У самого входа в бар стоял, въехав одним колесом на бордюр тротуара, красный джип «Чероки» с «лыжами» на крыше, так называемый семейный джип. Получив легкий толчок лезвием ножа, Никита уяснил и направление, в котором ему надлежало двигаться, — прямиком к джипу. Он прошел еще несколько шагов, дверца автомобиля призывно распахнулась. Никита наклонился, чтобы разглядеть того, кто открыл дверцу, но тут же получил сильный удар в спину и влетел в салон, коленями ударившись о подножки, а лбом о ствол пистолета, за рукоять которого держался сидевший на заднем сиденье Тампакс.
— Йоп-с, — только и выговорил Никита.
Снова хлопнула дверца. Никита за своей спиной услышал чье-то дыхание, а потом голос:
— Сидел, понимаешь, в баре и бухал. Я его только перышком щекотнул и привел, как барана на привязи. Оружия у него нет, я обыскал.
«А это мой конвоир», — догадался Никита.
— Привет, — широко улыбнулся Тампакс, убрал пистолет и немного отодвинулся назад, чтобы удобнее было Никиту рассматривать.
— А ты приоделся, — проговорил Тампакс. — Серьезно выглядишь. На мои бабки?
Никита кивнул. Он осторожно повернулся назад, чтобы увидеть наконец-то того, кто приволок его в эту машину. Рядом с ним на заднем сиденье сидел худой костистый человек, бритый наголо, с лицом словно до крайности истощенным и узкими, как у монголоида, недобрыми глазами.
— Это Бурят, — представил Тампакс Никите его недавнего конвоира. — Ловко он тебя выцепил из кабака? Никто ничего и не заметил.
— Да, — сказал Никита. — Ловко.
Тампакс покрутил головой, будто ответ Никиты его удивил, и скомандовал шоферу:
— Поехали.
Машина тронулась. Несколько минут ехали в полной тишине. Тампакс беззастенчиво разглядывал Никиту, а Никита старался на Тампакса не смотреть, как-то неловко было. Бурят равнодушно глядел в окошко на проплывающие мимо огни вечернего города. Ехать втроем на заднем сиденье было очень неудобно. Да и осознание того, что у сидящего справа в кармане пистолет, а у сидящего слева по меньшей мере нож, оптимизма Никите не прибавляло.
— Ну рассказывай, — проговорил неожиданно Тампакс.
— Что? — встрепенулся Никита.
— О себе, — кратко пояснил Тампакс. — Понимаешь, когда мы с тобой познакомились, я думал, что тебя Андреев прислал. А выяснилось, что Андреев о тебе и слыхом не слыхивал. Выходит, ты сам по себе. Кстати, как ты проник в мою сауну? Там же везде охрана и халдеи.
— Да так, — пожал плечами Никита. — Бежал, бежал и…
— Бежал? Убегал, что ли, от кого?
— Ага.
— От ментов?
— Ага, — сказал снова Никита, решив, что незачем пересказывать Тампаксу все подробности той ужасной погони, в результате которой Никита и оказался в злосчастной сауне.
— Так, постой, — нахмурился Тампакс. — Ты что, случайно ко мне попал?
— Ага.
— Валить его надо, — подал голос Бурят. — Я же говорил — фраер какой-то залетный. А ты, Тампакс, совсем хватку потерял. Левого мужика баблом загрузил, да еще и информацию выдал такую, что… Какой он киллер? Он даже и не похож на киллера. Обычный гастролер. Беспределыцик к тому же. Ты зачем, гад, банк грабанул? Он на нашей территории — банк! Мы — его крыша. А ты взял и влез. Главное — у тебя же бабки были! Чего ты пакостишь-то?
— Да я случайно, — ляпнул Никита первое, что пришло ему в голову. — Мне размяться надо было. А как вы так быстро узнали про…
— Размяться? — удивился Тампакс. — Странный ты парень. А про ограбление мы узнали, потому что девка-кассирша успела ногой кнопку сигнализации ткнуть. А сигнал не в ментовку пошел, а ко мне, в ту же сауну. Банк, который ты грабанул, — наш банк. Мы его и охраняем сами. Ну ладно. И так ты уже знаешь слишком много. Говори, кто ты и откуда?
— И с кем банк брал? — вставил Бурят. — Девка сказала что вас там двое было.
Никита промолчал. Конечно, ему было страшно, так как он понимал, что беззащитен перед двумя вооруженными людьми, но и выдавать своего нового приятеля, бывшего священнослужителя, тоже не хотелось.
— Значит, друзей не выдаем, — перехватил нить разговора Тампакс, — значит, мы честные парни. Та-ак. Бурят!
— Слушаюсь! — откликнулся Бурят и достал из кармана десантный нож, размером и формой напоминающий кавалерийскую шашку.
— Банк грабил вместе с отцом Пафнутием, — поспешно проговорил Никита. — Он же — батюшка Вася.
Бурят переглянулся с Тампаксом и спрятал нож.
— Дальше, — потребовал Тампакс.
— Что дальше?
— Пацанов, с которыми дружбу водишь, называй, — пояснил Тампакс.
Никита припомнил тот момент, когда он, сидя в баре, пытался путем размышлений и умозаключений выяснить, кто же он на самом деле — бандит или нет. Кажется, тогда какие-то кликухи всплывали в его памяти.
— Пушкин, — неуверенно проговорил Никита. — Гоголь и Бестужев-Марлинский.
— Оба-на, — сказал Тампакс, — не знаю таких.
— А я вроде бы слышал где-то что-то, — сказал Бурят. — Но точно не помню. Врать не буду.
— Ага, — утвердился в своем мнении Тампакс, — значит, я правильно угадал, что ты и твоя бригада — не местные.
— Не местные, — не стал спорить Никита.
— Да-а-а, — с деланным сожалением вздохнул Бурят. — Все-таки придется фраера мочить. Бабки закрысил, информацию, которую не должен был получать, получил. Да еще и наш банк грабанул. Ты как считаешь, Тампакс? Вообще-то и твоя вина есть в том, что банк грабанули, тебе сразу надо было раскусить этого проныру, а ты… А он тебя обманул. Ловкий.
Тампакс задумался. А Никиту вдруг осенило.
«Вот выход! — мелькнуло в его голове. — Тампаксу валить меня невыгодно. Если он меня замочит, то тем самым признается в своей несостоятельности тем, кто стоит выше него. Если мне удастся убедить честную компанию, что я и на самом деле киллер и могу провернуть дело, на которое меня подписали по ошибке, то тогда я скорее всего выживу».
— Постойте! — стараясь говорить как можно развязнее, чтобы не выдать предательскую голосовую дрожь, начал Никита. — Обмана никакого не было. Про банк я не знал, не знал, что он ваш. Думал, государственный. Да и грабанул я его только потому, что хотел немного размяться перед трудным делом, за которое вы мне аванс уже выдали.
Бурят усмехнулся.
— Ты хочешь сказать, что не стырил бабки, а намерен был их отрабатывать? — поинтересовался он. — Намерен был Полуцутикова замочить, как договаривался с Тампаксом?
— Точно! — кивнул Никита. — Я и не думал вас обманывать, братва. Бабки, которые я из банка взял, у меня в кармане. Я только немного потратить успел. Да и аванс еще не весь ушел. Аванс я могу вернуть в качестве моральной компенсации за банк. Идет?
Тампакс посмотрел на Бурята, а Бурят посмотрел на Тампакса.
— Вообще-то может быть, что он и правду говорит, — сказал Тампакс, — только как проверить?
— Хрен его знает, — ответил Бурят, задумчиво потирая острый подбородок.
— А и проверять нечего, — пожал плечами Никита. — Мое слово верное: раз я сказал, значит, так и будет.
— Так какого же черта ты плел мне тогда, что от Андреева? — воскликнул Тампакс. — Когда я тебя спрашивал?
— Чтобы заказ мне перепал, — без колебаний ответил Никита. — Когда фарт в рожу прет, можно и соврать немного. Нет, — снова заторопился он. — Бабки, еще раз говорю, я тырить не собирался. Собирался отрабатывать.
— Ну, — проговорил Тампакс, — как считаешь, Бурят, что нам с ним делать?
— Не знаю пока, — сказал Бурят. — Сам понимаешь, я такие вопросы не решаю. Да и ты тоже. С братвой надо посоветоваться.
Никита повернулся, чтобы посмотреть на Бурята, и вдруг вздрогнул. За тонированным стеклом автомобиля, где он находился, медленно проплыл, обгоняя, черный джип, как две капли воды похожий на тот, из которого выскочили двое в темных костюмах. Никита вжался в сиденье.
«Уж лучше эти бандиты, — подумал он, — чем агенты ФСБ. Да еще такие агенты, которые грузовики голыми руками переворачивают».
Черный джип исчез из поля зрения. Никита вздохнул свободнее.
— Ладно, — услышал он голос Тампакса. — Делаем так. Везем этого фраера пока к нам в подвал, запираем его там, а сами малый сходняк собираем. Ну, чисто посоветоваться. Эй, как тебя, Никита! Можешь назвать пацанов, которые и тебя знают, и чтобы мы их знали? Чтобы они, значит, за тебя слово замолвили?
— Нет, — быстро ответил Никита. — Я предпочитаю ни перед кем не светиться. Ремесло киллера, оно это… секретно должно быть. Только проверенные люди обо мне знают. Да только они вам, как я понял, незнакомы.
— Вообще-то правильно, — к радости Никиты проговорил Тампакс. — Чем больше ушей, тем хуже. А зачем ты тогда банк грабил, если ты профессиональный киллер? Киллеру не своим делом заниматься — западло.
— Я же говорю, размяться хотел. Не для выгоды, а просто чтобы кровь быстрее побежала в жилах.
Бурят неопределенно хмыкнул.
— Приехали, — долетел глухой голос с переднего сиденья.
Никита огляделся. Автомобиль остановился в каком-то грязном заднем дворе. Баки с мусором, ободранные кусты, кирпичная стена да обшарпанные ступени, ведущие по стене вниз.
«В подвал, — сглотнув, подумал Никита. — Тот самый подвал, где меня запрут, пока моя судьба решаться будет. Интересно, из этого подвала можно убежать?»
Глава 9
Что это Антон до сих пор не приехал? — проворчал господин Полуцутиков, взглянул на часы и повернул шишечку на светильнике. Электричество вспыхнуло ярче, так, что небольшое пространство четырехугольного VIP-кабинета ресторана «THE BEST OFF» теперь представляло собой правильной формы куб ослепительного белого света, в котором колыхались две темные фигуры: маленькая — самого господина Полуцутикова — и большая, округлая — иностранного инвестора Фила Мак-Фила.
— Задержался Антон, — объяснил Фил Мак-Фил, надевая на себя поверх отутюженного смокинга белый передничек с рюшками.
— Что-то он надолго задерживается, — сказал господин Полуцутиков. — И не звонит.
Он вытащил из кармана мобильник, взглянул на дисплей, поджал губы, покачав головой.
— Задержался, — снова сказал инвестор, — пожалуйста, Гарик, давайте продолжим урок.
— Ладно, — вздохнул господин Полуцутиков, — давай продолжим. Надевай передни… А, ты уже надел. Значит, так. Ты — продавщица. Я — покупатель. То есть не это… А универсальная модель покупателя, который умеет правильно себя вести в русских магазинах. Понял?
Фил кивнул.
— Поехали, — скомандовал Полуцутиков. — Ситуация номер двенадцать. Дано — семнадцать рублей десять копеек. Задача — приобрести бутылку портвейна стоимостью восемнадцать рублей. Что нужно сделать?
— Доложить еще девяносто копеек, — не колеблясь ответил Фил.
— Дано — семнадцать рублей десять копеек, — напомнил Полуцутиков.
— Но ведь бутылка — восемнадцать рублей стоит.
— Дано!!! — крикнул Полуцутиков. — Семнадцать и десять! Больше денег нет! Понимаешь? Соль задания в том, что нет этих самых девяноста копеек! Понял?
Фил надолго задумался. Полуцутикову, который нетерпеливо смотрел на него, почудилось, будто слышно, как в тишине кабинета натужно скрипят иностранные мозги. Наконец инвестор с грехом пополам представил себе, что он попал в такую ситуацию, когда у него нет девяноста копеек и неоткуда их достать.
— Понял, — сказал Фил Мак-Фил.
— Тогда начали, — вздохнул господин Полуцутиков, украдкой снова глянув на часы. — Я — покупатель. Я вхожу в магазин. А ты встань вот сюда. Вот сюда, говорю, за стол. Как будто это прилавок.
Произнеся эти слова, Полуцутиков отбежал к двери, остановился, наклонил голову, сконструировал сладчайшую улыбку и на полусогнутых ногах просеменил к столу-«прилавку».
— Добрый день, — сюсюкнул Полуцутиков.
— Добрый день, — широко улыбнувшись белозубой американской улыбкой, поздоровался в ответ Фил.
— Не так! — рявкнул Полуцутиков. — Продавщицы не улыбаются! То есть улыбаются, но не тем, у которых девяносто копеек не хватает.
— А откуда она узнает, что у меня девяносто копеек не хватает? — удивился Фил.
Господин Полуцутиков хмыкнул и отмахнулся обеими руками, как отмахиваются обычно люди, отчаявшиеся что-то кому-то объяснить.
— Идем дальше, — сказал он. — Вот я подхожу.
— Покупайте портве-ейн! — неожиданно запел инвестор. — Очень хороший — восемнадцать рублей.
— Не так! — снова рявкнул господин Полуцутиков. — Прекрати самодеятельность! Что мы на самом деле ерундой занимаемся? — Он опять посмотрел на часы. — Вот Антон все не едет. Что-то у меня нехорошее предчувствие.
— А что такое самодеятельность?
— Не важно. Ты меня упросил, чтобы я тебе помог понять загадочную русскую душу. Я тебе помогаю. Поэтому будь добр, слушайся меня во всем. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Фил. — Все-таки мне хотелось бы знать, что такое самодеятельность.
— Не важно. Все равно не поймешь. Я и сам не до конца понимаю. Стой молча и хмурься. Смотри на меня так, как будто… как будто я тебе денег должен.
Это Фил Мак-Фил понял сразу и, нахмурившись, склонил голову, укоризненно глядя на Полуцутикова.
— Отлично! Итак, я вошел в магазин.
Господин Полуцутиков согнулся в три погибели, глупо захихикал и спросил, тыкнув пальцем в чистую поверхность стола:
— А хлеб у вас свежий?
— Какой хлеб? — не понял инвестор.
— Отвечай — свежий.
— Хлеб — свежий.
— А вот эта булочка — свежая?
— Свежая, — с готовностью кивнул инвестор. — Очень свежая.
— А кефир у вас есть?
— Есть! — вошел во вкус Фил Мак-Фил. — Пятнадцать сортов с фруктовыми добавками, еще с шоколадом и с ванилью.
— А почем?
— Кефир? Э-э… восемнадцать рублей.
— Будьте добры.
— Пожалуйста, — сказал Фил Мак-Фил, подвигая к «покупателю» несуществующий пакетик с кефиром.
— Спасибо, — прохихикал Полуцутиков. — Ой, я забыл. Мне кефир противопоказан. Возьмите его обратно. Дайте мне лучше бутылку портвейна, он тоже восемнадцать рублей стоит.
— Пожалуйста. — Инвестор произвел на поверхности стола хитроумные манипуляции, долженствующие обозначать перемену товаров.
— Спасибо, — сказал Полуцутиков, «сунул» воображаемую бутылку за пазуху и повернулся, чтобы уходить.
— А деньги? — закричал Фил.
— За что? — обернувшись, очень натурально удивился господин Полуцутиков.
— За портвейн.
— Так я же вернул кефир, который столько же стоит.
— А деньги за кефир?
— Так я его вернул, говорю! — округлил глаза Полуцутиков. — Что я его, выпил, что ли? Выпил?
— Н-нет.
— Тогда чего ты от меня хочешь?
— Ничего.
— До свидания.
— До… свидания.
— Урок окончен, — уже не наигранным, а своим природным голосом сказал господин Полуцутиков растерянному Мак-Филу. — Понял? Я тебе вообще ни копейки не заплатил, а желаемое получил.
— Вот это да! — восхитился Фил. — У меня так никогда не получится. Я никогда, наверное, не постигну сути загадочной русской души.
Полуцутиков взглянул на часы.
— Однако урок уроком, — сказал он, — а Антона все нет. И тут же в кармане его запиликал мобильный.
— Антон звонит! — радостно воскликнул Полуцутиков и выхватил аппарат.
— Алло? — проговорил он. — Полуцутиков слушает. Кто? Ему что-то ответили. Господин Полуцутиков нахмурился.
— Какая Анна? Ах, Анна! Да, да, я помню. Это я дал вам заказ. И записку с инструкциями. Да, да, так и было написано — особо мучительная смерть. И что — выполнили заказ? Еще нет? Отчитаться хотите?
Полуцутиков замолчал, слушая. Слушал он довольно долго и в конце концов весело расхохотался, прищелкнув пальцами.
— Аи, молодец! — воскликнул он. — Вот это да! Хвалю! Как вы говорите — сначала трубы прорвало, потом моя коробочка сработала, потом авария, потом палец, нога, калиткой по башке, жена подает на развод и в суд, чтобы оттягать половину состояния, соль в кофе и иголки в задницу. Супер!
Что? Нет, Анна, пока рановато. Черт, давно я так не веселился. Давайте договоримся — вы жертву еще маленько помучаете и мне потом расскажете. Хорошо? Я доплачу, безусловно. Ну ладно. Спасибо вам огромное и до свидания!
— Вот человек! — проговорил он, отключая телефон. — Настоящий профессионал. Это ж надо — трубы, жена, соль в кофе и иголки в задницу. Умница. Ух, Андреев, заплатишь ты мне.
Господин Полуцутиков внезапно подавился смехом и посерьезнел.
— А Антон-то все не едет, — сказал он.
Когда милиционеры явились, Ряхин, морщась, зачитал им только что собственноручно отстуканный на печатной машинке приказ следующего содержания:
«Операция „Черный человек“, или „Люди в черном“. Приказываю милицейскому старшине Ефремову и милицейскому прапорщику Галыбко отбыть на патрульной машине для езды по улицам города. Под видом планового патрулирования смотреть в оба и вести поиски двух особо опасных преступников, подозреваемых в совершении особо тяжких преступлений и скрывающихся под личиной агентов ФСБ. Ориентировка на преступников: возраст неопределенный, лица неприметные, костюмы черные, строгие. В случае обнаружения указанных лиц применять меры задержания или табельное оружие — смотря по ситуации. Утверждаю — полковник Ухов».
— Не сплю уже, — запоздало сказал Андреев, — проснулся. А ты что звонишь?
— Как это что? — очень удивилась Нина. — Во-первых, ты дома не ночевал. Ты где был? А во-вторых, ты разве забыл? Мы вчера договаривались, что ты подвезешь меня с подругой в центр, когда поедешь в контору. А ты на ночь не приехал. Я думала, позвонишь, ты не звонил. Сама тебе звонила, никто не отвечал. Я уже думала, что-то случилось. Ждала, вдруг ты с минуты на минуту приедешь. А тебя все нет и нет. Очень на тебя не похоже, обещать и не выполнить. Андрей, ты меня слышишь? Что случилось? Андреев молчал, придумывая слова.
— С-случилось, — с усилием выговорил он. — Я вчера… Знаешь, машина у меня сломалась, а сам я подвернул ногу.
Он выпалил все это торопливой скороговоркой, и неудивительно, что такой ряд причин показался Нине простой отговоркой. К тому же она ощутила, что Андреев скован и словно сконфужен, будто чувствует за собой какую-то вину.
— Что еще случилось? — поинтересовалась Нина.
— То есть? — уловив в ее голосе иронию, переспросил Андреев.
— Кроме того, что ты подвернул ногу и у тебя сломалась машина, что еще случилось?
— Ты что, мне не веришь? — с полувопросительной интонацией проговорил Андреев.
Нина помолчала.
— Нет, — все-таки сказала она.
— Ну, — продолжал Андреев, — еще я палец себе прищемил.
— Чем?
— Не знаю, — вздохнул он. — Какой-то дрянью.
— Послушай, — сказала Нина, и Андреев почувствовал, . что она всерьез рассержена. — Ты что, издеваешься? Или серьезно?
— Вполне серьезно, — ответил Андреев вполне серьезно. Нина шумно перевела дух.
— Ну ладно, — снова заговорила она. — Человек подвернул ногу, прищемил палец, и у него сломалась машина. Ничего сверхъестественного тут нет. Со всеми может случиться. Но почему этот человек не позвонил и не предупредил? Почему ты не позвонил мне? И не предупредил? Между прочим, я смогла бы приехать к тебе и увезти домой. Если твои травмы настолько серьезны, как ты говоришь.
— Не мог позвонить, — сказал Андреев с искренним сожалением в голосе. — Я, понимаешь, так умаялся, что тут же заснул. Провалился в сон. Выпил только полбутылки коньяка, чтобы немного унять боль, и заснул. Мне и сейчас еще плохо. Нога болит и башка.
— Это означает, что домой ты не собираешься?
— Как это не собираюсь?! — возмутился Андреев. — Я собираюсь. Я прямо сейчас вот пойду.
— У тебя же нога сломана!
— Сяду в машину.
— Она же не заводится! — закричала Нина.
— Вызову такси! — закричал в ответ Андреев. — По телефону! Наберу номер и вызову!
— Ты же палец прищемил!
— Ты издеваешься?
— Я? — изумилась Нина.
Дверь комнаты, в которой находился Андреев, открылась. На пороге показалась Анна. При виде ее Андреев едва не потерял сознание. Одета Анна была в строгий деловой костюм, покрытый впереди длинным белым передником, а на вытянутых руках несла поднос, где помещался кофейник и две маленькие чашечки.
— Проснулся? — ласково поинтересовалась Анна, не обращая никакого внимания на то, что Андреев был гол. — Хочешь кофе?
Было слышно, как Нина ахнула и закашлялась. Надо полагать, от неожиданности.
— Ты… что… кто? — деревянным голосом спросил Андреев.
— Кто это? — взвизгнула Нина.
— Что… кто? — глупо переспросил Андреев.
— С кем ты там?!! — завопила Нина. — Кто собирается поить тебя кофе?!!
— Понимаешь, — торопливо начал Андреев, — у меня сначала сломалась машина. Ну, я тебе говорил. Потом…
— Перестань! — выкрикнула Нина. — Машина, палец, подвернутая нога. Как я сразу не догадалась, что это все липа. Да и придумано так неумно. Мог бы что-нибудь поинтереснее сочинить. Ты же все-таки почти мэр. Кандидат на пост то есть. Тебе еще сколько избирателям врать придется. Хоть бы лучше тренировался!
— Я ничего не сочинял! — вякнул Андреев, но ему не дали договорить.
— Ты давно с ней знаком?! — кричала Нина уже без перерыва. — Это что, развлечение или как? Или ты ей обещал долгие годы счастливого замужества? Я давно замечала, что надоела тебе! Бабник! Разведусь, черт тебя дери! Забыл о нашем брачном контракте? Половина твоего состояния ко мне отойдет! По миру пущу, козла!
— Нина…
— А кто она? Просто интересно? Какая-нибудь девочка из деревни? Приехала искать работу, а добрый директор престижной и преуспевающей рекламной фирмы ее взял и пригрел?
— Ты не понимаешь.
— Что я не понимаю?! Что я не понимаю?!
— А с кем это ты, дорогой, по телефону говоришь? — как ни в чем не бывало спросила Анна, ставя поднос на стол.
Андреев свирепо глянул на нее и замахал рукой.
— Молчу, молчу. — Она налила себе кофе, уселась в кресло. Потом пристально посмотрела на Андреева, по пылающему лицу которого ручьями тек пот, покачала головой и вкрадчиво проговорила: — Какой ты горячий. Прямо огненный.
— Бесстыдник! — немедленно взвыла трубка в руке Андреева голосом его супруги. — Что она там тебе говорит?
— По-моему, тебе нужно расслабиться, — продолжала Анна. Она отпила глоток кофе, откинулась на спинку кресла и издала томный вздох: — Обожаю это по утрам.
— Ну хватит! — Нина расплакалась. — Идиот. Могли бы и дождаться конца разговора. Готовь денежки, Андреев, Буду с тобой разводиться.
И повесила трубку.
— Что ты наделала? — уронив телефон на пол, проговорил Андреев. — Что ты наделала?
— А что? — удивилась Анна. — Вошла и предложила тебе кофе. Ничего такого я не делала.
— Зачем ты меня к себе затащила?
— Не бросать же тебя одного на улице беззащитного. Лучше выпей кофе и успокойся.
Андреев, находясь еще под впечатлением телефонного разговора, машинально протянул руку к столику, взял чашечку, отхлебнул глоток, выпучил глаза, раскрыл рот, посинел лицом и задергался на полу, отплевываясь.
— Это что такое? — прохрипел он.
— Это я соль подсыпала, — спокойно объяснила Анна. — А также перец и уксус. Успокойся. Дыши ровнее. Садись вот в кресло, хватит на полу валяться. Сейчас я тебе помогу.
Она подняла слабо сопротивлявшегося Андреева за руку и усадила его в кресло, откуда он тотчас вскочил.
— Дура! — завопил он, держась за голый зад. — Это что за…
— Осторожно! — предупредила Анна. — Не наступи на свою поврежденную но…
— А-а-а! — заорал Андреев, вот именно, наступив, и рухнул на пол.
— Это была подушечка для иголок, — пояснила Анна. — Естественно, с иголками.
— А-а-а!!!
— Ну ладно, — проговорила Анна, — я думаю, достаточно.
И достала из кармана блузки маленький пистолет с навинченным на ствол глушителем. Андреев затих на полу, обезумевшими глазами следя за ее движениями.
Анна уже взвела курок, как вдруг неожиданная мысль заставила ее остановиться.
«Заказ был на мучительную смерть, — подумала она. — Жертва порядочно помучилась. И физически, и морально. Хватит. А может быть, еще не хватит? Денег-то мне заплатили очень много. Пристрелю я его, а заказчик скажет, что я не так исполнила его заказ. Нет, уж лучше сначала проконсультироваться. Да, такого заказчика я еще в жизни не встречала. Но в конце концов, кто платит, тот и заказывает музыку. Погожу пока. Тем более что этот Полуцутиков в записке требовал, чтобы я представила ему отчет. И номер своего мобильного оставлял».
Она поднялась с кресла, положила в карман пистолет, прихватила мобильный телефон, одежду Андреева и вышла, тщательно заперев за собой дверь.
* * *
Сопровождаемый безмолвно следующим позади конвоиром, которого Никита так и не успел разглядеть, потому что не поворачивал головы, опасаясь приставленного к боку ножа, он вышел на улицу.У самого входа в бар стоял, въехав одним колесом на бордюр тротуара, красный джип «Чероки» с «лыжами» на крыше, так называемый семейный джип. Получив легкий толчок лезвием ножа, Никита уяснил и направление, в котором ему надлежало двигаться, — прямиком к джипу. Он прошел еще несколько шагов, дверца автомобиля призывно распахнулась. Никита наклонился, чтобы разглядеть того, кто открыл дверцу, но тут же получил сильный удар в спину и влетел в салон, коленями ударившись о подножки, а лбом о ствол пистолета, за рукоять которого держался сидевший на заднем сиденье Тампакс.
— Йоп-с, — только и выговорил Никита.
Снова хлопнула дверца. Никита за своей спиной услышал чье-то дыхание, а потом голос:
— Сидел, понимаешь, в баре и бухал. Я его только перышком щекотнул и привел, как барана на привязи. Оружия у него нет, я обыскал.
«А это мой конвоир», — догадался Никита.
— Привет, — широко улыбнулся Тампакс, убрал пистолет и немного отодвинулся назад, чтобы удобнее было Никиту рассматривать.
— А ты приоделся, — проговорил Тампакс. — Серьезно выглядишь. На мои бабки?
Никита кивнул. Он осторожно повернулся назад, чтобы увидеть наконец-то того, кто приволок его в эту машину. Рядом с ним на заднем сиденье сидел худой костистый человек, бритый наголо, с лицом словно до крайности истощенным и узкими, как у монголоида, недобрыми глазами.
— Это Бурят, — представил Тампакс Никите его недавнего конвоира. — Ловко он тебя выцепил из кабака? Никто ничего и не заметил.
— Да, — сказал Никита. — Ловко.
Тампакс покрутил головой, будто ответ Никиты его удивил, и скомандовал шоферу:
— Поехали.
Машина тронулась. Несколько минут ехали в полной тишине. Тампакс беззастенчиво разглядывал Никиту, а Никита старался на Тампакса не смотреть, как-то неловко было. Бурят равнодушно глядел в окошко на проплывающие мимо огни вечернего города. Ехать втроем на заднем сиденье было очень неудобно. Да и осознание того, что у сидящего справа в кармане пистолет, а у сидящего слева по меньшей мере нож, оптимизма Никите не прибавляло.
— Ну рассказывай, — проговорил неожиданно Тампакс.
— Что? — встрепенулся Никита.
— О себе, — кратко пояснил Тампакс. — Понимаешь, когда мы с тобой познакомились, я думал, что тебя Андреев прислал. А выяснилось, что Андреев о тебе и слыхом не слыхивал. Выходит, ты сам по себе. Кстати, как ты проник в мою сауну? Там же везде охрана и халдеи.
— Да так, — пожал плечами Никита. — Бежал, бежал и…
— Бежал? Убегал, что ли, от кого?
— Ага.
— От ментов?
— Ага, — сказал снова Никита, решив, что незачем пересказывать Тампаксу все подробности той ужасной погони, в результате которой Никита и оказался в злосчастной сауне.
— Так, постой, — нахмурился Тампакс. — Ты что, случайно ко мне попал?
— Ага.
— Валить его надо, — подал голос Бурят. — Я же говорил — фраер какой-то залетный. А ты, Тампакс, совсем хватку потерял. Левого мужика баблом загрузил, да еще и информацию выдал такую, что… Какой он киллер? Он даже и не похож на киллера. Обычный гастролер. Беспределыцик к тому же. Ты зачем, гад, банк грабанул? Он на нашей территории — банк! Мы — его крыша. А ты взял и влез. Главное — у тебя же бабки были! Чего ты пакостишь-то?
— Да я случайно, — ляпнул Никита первое, что пришло ему в голову. — Мне размяться надо было. А как вы так быстро узнали про…
— Размяться? — удивился Тампакс. — Странный ты парень. А про ограбление мы узнали, потому что девка-кассирша успела ногой кнопку сигнализации ткнуть. А сигнал не в ментовку пошел, а ко мне, в ту же сауну. Банк, который ты грабанул, — наш банк. Мы его и охраняем сами. Ну ладно. И так ты уже знаешь слишком много. Говори, кто ты и откуда?
— И с кем банк брал? — вставил Бурят. — Девка сказала что вас там двое было.
Никита промолчал. Конечно, ему было страшно, так как он понимал, что беззащитен перед двумя вооруженными людьми, но и выдавать своего нового приятеля, бывшего священнослужителя, тоже не хотелось.
— Значит, друзей не выдаем, — перехватил нить разговора Тампакс, — значит, мы честные парни. Та-ак. Бурят!
— Слушаюсь! — откликнулся Бурят и достал из кармана десантный нож, размером и формой напоминающий кавалерийскую шашку.
— Банк грабил вместе с отцом Пафнутием, — поспешно проговорил Никита. — Он же — батюшка Вася.
Бурят переглянулся с Тампаксом и спрятал нож.
— Дальше, — потребовал Тампакс.
— Что дальше?
— Пацанов, с которыми дружбу водишь, называй, — пояснил Тампакс.
Никита припомнил тот момент, когда он, сидя в баре, пытался путем размышлений и умозаключений выяснить, кто же он на самом деле — бандит или нет. Кажется, тогда какие-то кликухи всплывали в его памяти.
— Пушкин, — неуверенно проговорил Никита. — Гоголь и Бестужев-Марлинский.
— Оба-на, — сказал Тампакс, — не знаю таких.
— А я вроде бы слышал где-то что-то, — сказал Бурят. — Но точно не помню. Врать не буду.
— Ага, — утвердился в своем мнении Тампакс, — значит, я правильно угадал, что ты и твоя бригада — не местные.
— Не местные, — не стал спорить Никита.
— Да-а-а, — с деланным сожалением вздохнул Бурят. — Все-таки придется фраера мочить. Бабки закрысил, информацию, которую не должен был получать, получил. Да еще и наш банк грабанул. Ты как считаешь, Тампакс? Вообще-то и твоя вина есть в том, что банк грабанули, тебе сразу надо было раскусить этого проныру, а ты… А он тебя обманул. Ловкий.
Тампакс задумался. А Никиту вдруг осенило.
«Вот выход! — мелькнуло в его голове. — Тампаксу валить меня невыгодно. Если он меня замочит, то тем самым признается в своей несостоятельности тем, кто стоит выше него. Если мне удастся убедить честную компанию, что я и на самом деле киллер и могу провернуть дело, на которое меня подписали по ошибке, то тогда я скорее всего выживу».
— Постойте! — стараясь говорить как можно развязнее, чтобы не выдать предательскую голосовую дрожь, начал Никита. — Обмана никакого не было. Про банк я не знал, не знал, что он ваш. Думал, государственный. Да и грабанул я его только потому, что хотел немного размяться перед трудным делом, за которое вы мне аванс уже выдали.
Бурят усмехнулся.
— Ты хочешь сказать, что не стырил бабки, а намерен был их отрабатывать? — поинтересовался он. — Намерен был Полуцутикова замочить, как договаривался с Тампаксом?
— Точно! — кивнул Никита. — Я и не думал вас обманывать, братва. Бабки, которые я из банка взял, у меня в кармане. Я только немного потратить успел. Да и аванс еще не весь ушел. Аванс я могу вернуть в качестве моральной компенсации за банк. Идет?
Тампакс посмотрел на Бурята, а Бурят посмотрел на Тампакса.
— Вообще-то может быть, что он и правду говорит, — сказал Тампакс, — только как проверить?
— Хрен его знает, — ответил Бурят, задумчиво потирая острый подбородок.
— А и проверять нечего, — пожал плечами Никита. — Мое слово верное: раз я сказал, значит, так и будет.
— Так какого же черта ты плел мне тогда, что от Андреева? — воскликнул Тампакс. — Когда я тебя спрашивал?
— Чтобы заказ мне перепал, — без колебаний ответил Никита. — Когда фарт в рожу прет, можно и соврать немного. Нет, — снова заторопился он. — Бабки, еще раз говорю, я тырить не собирался. Собирался отрабатывать.
— Ну, — проговорил Тампакс, — как считаешь, Бурят, что нам с ним делать?
— Не знаю пока, — сказал Бурят. — Сам понимаешь, я такие вопросы не решаю. Да и ты тоже. С братвой надо посоветоваться.
Никита повернулся, чтобы посмотреть на Бурята, и вдруг вздрогнул. За тонированным стеклом автомобиля, где он находился, медленно проплыл, обгоняя, черный джип, как две капли воды похожий на тот, из которого выскочили двое в темных костюмах. Никита вжался в сиденье.
«Уж лучше эти бандиты, — подумал он, — чем агенты ФСБ. Да еще такие агенты, которые грузовики голыми руками переворачивают».
Черный джип исчез из поля зрения. Никита вздохнул свободнее.
— Ладно, — услышал он голос Тампакса. — Делаем так. Везем этого фраера пока к нам в подвал, запираем его там, а сами малый сходняк собираем. Ну, чисто посоветоваться. Эй, как тебя, Никита! Можешь назвать пацанов, которые и тебя знают, и чтобы мы их знали? Чтобы они, значит, за тебя слово замолвили?
— Нет, — быстро ответил Никита. — Я предпочитаю ни перед кем не светиться. Ремесло киллера, оно это… секретно должно быть. Только проверенные люди обо мне знают. Да только они вам, как я понял, незнакомы.
— Вообще-то правильно, — к радости Никиты проговорил Тампакс. — Чем больше ушей, тем хуже. А зачем ты тогда банк грабил, если ты профессиональный киллер? Киллеру не своим делом заниматься — западло.
— Я же говорю, размяться хотел. Не для выгоды, а просто чтобы кровь быстрее побежала в жилах.
Бурят неопределенно хмыкнул.
— Приехали, — долетел глухой голос с переднего сиденья.
Никита огляделся. Автомобиль остановился в каком-то грязном заднем дворе. Баки с мусором, ободранные кусты, кирпичная стена да обшарпанные ступени, ведущие по стене вниз.
«В подвал, — сглотнув, подумал Никита. — Тот самый подвал, где меня запрут, пока моя судьба решаться будет. Интересно, из этого подвала можно убежать?»
Глава 9
Вы не спрашивайте, друзья,
Можно ли две жизни прожить,
Можно ли прожить хоть одну,
Чтоб никогда не тужить?
Лучше вы спросите, друзья,
Кто, злосчастный, в ханском плену
За пятью замками сидит,
Девятью цепями гремит,
Ничего не ест и не пьет,
Взор вперяет в камень-гранит,
Указательный перст грызет…
А. Тарковский
Что это Антон до сих пор не приехал? — проворчал господин Полуцутиков, взглянул на часы и повернул шишечку на светильнике. Электричество вспыхнуло ярче, так, что небольшое пространство четырехугольного VIP-кабинета ресторана «THE BEST OFF» теперь представляло собой правильной формы куб ослепительного белого света, в котором колыхались две темные фигуры: маленькая — самого господина Полуцутикова — и большая, округлая — иностранного инвестора Фила Мак-Фила.
— Задержался Антон, — объяснил Фил Мак-Фил, надевая на себя поверх отутюженного смокинга белый передничек с рюшками.
— Что-то он надолго задерживается, — сказал господин Полуцутиков. — И не звонит.
Он вытащил из кармана мобильник, взглянул на дисплей, поджал губы, покачав головой.
— Задержался, — снова сказал инвестор, — пожалуйста, Гарик, давайте продолжим урок.
— Ладно, — вздохнул господин Полуцутиков, — давай продолжим. Надевай передни… А, ты уже надел. Значит, так. Ты — продавщица. Я — покупатель. То есть не это… А универсальная модель покупателя, который умеет правильно себя вести в русских магазинах. Понял?
Фил кивнул.
— Поехали, — скомандовал Полуцутиков. — Ситуация номер двенадцать. Дано — семнадцать рублей десять копеек. Задача — приобрести бутылку портвейна стоимостью восемнадцать рублей. Что нужно сделать?
— Доложить еще девяносто копеек, — не колеблясь ответил Фил.
— Дано — семнадцать рублей десять копеек, — напомнил Полуцутиков.
— Но ведь бутылка — восемнадцать рублей стоит.
— Дано!!! — крикнул Полуцутиков. — Семнадцать и десять! Больше денег нет! Понимаешь? Соль задания в том, что нет этих самых девяноста копеек! Понял?
Фил надолго задумался. Полуцутикову, который нетерпеливо смотрел на него, почудилось, будто слышно, как в тишине кабинета натужно скрипят иностранные мозги. Наконец инвестор с грехом пополам представил себе, что он попал в такую ситуацию, когда у него нет девяноста копеек и неоткуда их достать.
— Понял, — сказал Фил Мак-Фил.
— Тогда начали, — вздохнул господин Полуцутиков, украдкой снова глянув на часы. — Я — покупатель. Я вхожу в магазин. А ты встань вот сюда. Вот сюда, говорю, за стол. Как будто это прилавок.
Произнеся эти слова, Полуцутиков отбежал к двери, остановился, наклонил голову, сконструировал сладчайшую улыбку и на полусогнутых ногах просеменил к столу-«прилавку».
— Добрый день, — сюсюкнул Полуцутиков.
— Добрый день, — широко улыбнувшись белозубой американской улыбкой, поздоровался в ответ Фил.
— Не так! — рявкнул Полуцутиков. — Продавщицы не улыбаются! То есть улыбаются, но не тем, у которых девяносто копеек не хватает.
— А откуда она узнает, что у меня девяносто копеек не хватает? — удивился Фил.
Господин Полуцутиков хмыкнул и отмахнулся обеими руками, как отмахиваются обычно люди, отчаявшиеся что-то кому-то объяснить.
— Идем дальше, — сказал он. — Вот я подхожу.
— Покупайте портве-ейн! — неожиданно запел инвестор. — Очень хороший — восемнадцать рублей.
— Не так! — снова рявкнул господин Полуцутиков. — Прекрати самодеятельность! Что мы на самом деле ерундой занимаемся? — Он опять посмотрел на часы. — Вот Антон все не едет. Что-то у меня нехорошее предчувствие.
— А что такое самодеятельность?
— Не важно. Ты меня упросил, чтобы я тебе помог понять загадочную русскую душу. Я тебе помогаю. Поэтому будь добр, слушайся меня во всем. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Фил. — Все-таки мне хотелось бы знать, что такое самодеятельность.
— Не важно. Все равно не поймешь. Я и сам не до конца понимаю. Стой молча и хмурься. Смотри на меня так, как будто… как будто я тебе денег должен.
Это Фил Мак-Фил понял сразу и, нахмурившись, склонил голову, укоризненно глядя на Полуцутикова.
— Отлично! Итак, я вошел в магазин.
Господин Полуцутиков согнулся в три погибели, глупо захихикал и спросил, тыкнув пальцем в чистую поверхность стола:
— А хлеб у вас свежий?
— Какой хлеб? — не понял инвестор.
— Отвечай — свежий.
— Хлеб — свежий.
— А вот эта булочка — свежая?
— Свежая, — с готовностью кивнул инвестор. — Очень свежая.
— А кефир у вас есть?
— Есть! — вошел во вкус Фил Мак-Фил. — Пятнадцать сортов с фруктовыми добавками, еще с шоколадом и с ванилью.
— А почем?
— Кефир? Э-э… восемнадцать рублей.
— Будьте добры.
— Пожалуйста, — сказал Фил Мак-Фил, подвигая к «покупателю» несуществующий пакетик с кефиром.
— Спасибо, — прохихикал Полуцутиков. — Ой, я забыл. Мне кефир противопоказан. Возьмите его обратно. Дайте мне лучше бутылку портвейна, он тоже восемнадцать рублей стоит.
— Пожалуйста. — Инвестор произвел на поверхности стола хитроумные манипуляции, долженствующие обозначать перемену товаров.
— Спасибо, — сказал Полуцутиков, «сунул» воображаемую бутылку за пазуху и повернулся, чтобы уходить.
— А деньги? — закричал Фил.
— За что? — обернувшись, очень натурально удивился господин Полуцутиков.
— За портвейн.
— Так я же вернул кефир, который столько же стоит.
— А деньги за кефир?
— Так я его вернул, говорю! — округлил глаза Полуцутиков. — Что я его, выпил, что ли? Выпил?
— Н-нет.
— Тогда чего ты от меня хочешь?
— Ничего.
— До свидания.
— До… свидания.
— Урок окончен, — уже не наигранным, а своим природным голосом сказал господин Полуцутиков растерянному Мак-Филу. — Понял? Я тебе вообще ни копейки не заплатил, а желаемое получил.
— Вот это да! — восхитился Фил. — У меня так никогда не получится. Я никогда, наверное, не постигну сути загадочной русской души.
Полуцутиков взглянул на часы.
— Однако урок уроком, — сказал он, — а Антона все нет. И тут же в кармане его запиликал мобильный.
— Антон звонит! — радостно воскликнул Полуцутиков и выхватил аппарат.
— Алло? — проговорил он. — Полуцутиков слушает. Кто? Ему что-то ответили. Господин Полуцутиков нахмурился.
— Какая Анна? Ах, Анна! Да, да, я помню. Это я дал вам заказ. И записку с инструкциями. Да, да, так и было написано — особо мучительная смерть. И что — выполнили заказ? Еще нет? Отчитаться хотите?
Полуцутиков замолчал, слушая. Слушал он довольно долго и в конце концов весело расхохотался, прищелкнув пальцами.
— Аи, молодец! — воскликнул он. — Вот это да! Хвалю! Как вы говорите — сначала трубы прорвало, потом моя коробочка сработала, потом авария, потом палец, нога, калиткой по башке, жена подает на развод и в суд, чтобы оттягать половину состояния, соль в кофе и иголки в задницу. Супер!
Что? Нет, Анна, пока рановато. Черт, давно я так не веселился. Давайте договоримся — вы жертву еще маленько помучаете и мне потом расскажете. Хорошо? Я доплачу, безусловно. Ну ладно. Спасибо вам огромное и до свидания!
— Вот человек! — проговорил он, отключая телефон. — Настоящий профессионал. Это ж надо — трубы, жена, соль в кофе и иголки в задницу. Умница. Ух, Андреев, заплатишь ты мне.
Господин Полуцутиков внезапно подавился смехом и посерьезнел.
— А Антон-то все не едет, — сказал он.
* * *
На это надо было решиться. И капитан Ряхин решился. Полковник Ухов отбыл домой. Капитан Ряхин, как уже часто бывало, остался на сверхсрочное дежурство. Проследив в окно за отъезжающей «волгой» полковника, Ряхин схватил телефонную трубку, набрал внутренний номер, вызвал старшину Ефремова и прапорщика Галыбко к себе в кабинет.Когда милиционеры явились, Ряхин, морщась, зачитал им только что собственноручно отстуканный на печатной машинке приказ следующего содержания:
«Операция „Черный человек“, или „Люди в черном“. Приказываю милицейскому старшине Ефремову и милицейскому прапорщику Галыбко отбыть на патрульной машине для езды по улицам города. Под видом планового патрулирования смотреть в оба и вести поиски двух особо опасных преступников, подозреваемых в совершении особо тяжких преступлений и скрывающихся под личиной агентов ФСБ. Ориентировка на преступников: возраст неопределенный, лица неприметные, костюмы черные, строгие. В случае обнаружения указанных лиц применять меры задержания или табельное оружие — смотря по ситуации. Утверждаю — полковник Ухов».