Страница:
– Перейти на режим торможения, – скомандовал он, – и зависнуть на высоте сто метров от поверхности на полпути от медпункта до кромки воды. Выпустить три гравилуча одинаковой мощности и держаться в занятой позиции.
– Сэр, – заметил Хэслэм, – снижение скорости подлета позволит паукам начать высадку на берег.
Капитан промолчал, потому что не хуже Хэслэма видел все происходящее в заливе и пришел к такому же выводу.
– Доддс, – сказал он, – корабли противника легко воспламенимы. Когда мы достигнем заданной позиции, разверните «Ргабвар» кормой от берега. Затем выпустите гравилуч из носовой части, чтобы предотвратить приближение пауков. Придайте лучу диаметр в десять метров и время от времени водите им по берегу, дабы увеличить радиус действия. Нужно сотворить нечто типа маленькой такой песчаной бури.
– Вас понял, сэр, – откликнулся Доддс.
– Энергетический отсек, – сдержанно проговорил капитан. – Придется держаться на гравилучах вместо посадочных двигателей. Сколько времени вы нам дадите? Разрешаю дать приблизительную оценку.
– Минуточку, сэр, – отозвался Чен и чуть погодя ответил:
– Около семидесяти трех минут при начальной полной мощности и с последующим снижением ее на одну целую три десятых процента в минуту. Затем через семнадцать целых и три десятых минуты произойдет падение корабля на песок в связи с окончательным истощением энергетических ресурсов.
– Благодарю вас, Чен, – ответил капитан и едва заметно улыбнулся. Его бортинженер терпеть не мог приблизительные оценки. – Вывожу наружную картинку на ваш монитор. Полюбуйтесь ходом, если можно так выразиться, сражения.
При ярком солнце паукам трудно было разглядеть туманное голубоватое свечение переднего гравилуча, поэтому им скорее всего показалось, что зависший над берегом корабль невесом или, по крайней мере так же легок, как их планеры.
– Есть мнение, сэр, – неожиданно сказал Чен. – Если ваши намерения заключаются в откровенной демонстрации силы, предназначенной для того, чтобы припугнуть врагов, не нанося им при этом ощутимых телесных повреждений, то есть один приемчик…
– Пауки нам не враги, лейтенант, – сухо возразил Флетчер. – Просто они такие, какие есть. Но я вас внимательно слушаю.
– Но если нам не удастся отпугнуть их сразу, – продолжал бортинженер, – то они могут затеять осаду, а это будет не так уж весело. Я вам уж сказал, сэр, на какое время хватит наших энергетических резервов. Я предлагаю совершить нормальную посадку и закрыть корабль и медпункт противометеоритным полем полусферической конфигурации. Поле нам удастся продержать намного дольше. Мы уже показали, что мы не маленькие, опасные, и при необходимости можем летать по воздуху, поэтому продолжать настаивать на этом смысла нет. Прошу прощения, сэр, но рано или поздно нам все равно придется приземлиться – тем или иным способом.
Флетчер думал о том же самом, но если бы он сказал об этом лейтенанту Чену, тот решил бы, что его начальник – человек небольшого ума. Но лейтенант не предусмотрел одной важной подробности: если бы кто-то из пауков-планеристов налетел на гравилуч «Ргабвара», то и планер, и пилот разбились бы вдребезги.
– Благодарю вас, Чен, – сказал Флетчер. – Одобряю.
Хэслэм, сажайте корабль. Доддс, уберите гравилучи, оставьте только передний и изображайте песчаную бурю. Чен, как скоро будет готово противометеоритное поле?
– Точно сказать трудно, – ответил Чен. – Очень скоро.
– Постарайтесь еще поскорее, – буркнул Флетчер.
При появлении «Ргабвара» планеры разлетелись в стороны, но теперь снова вернулись – видимо, пауки-пилоты решили, что диковинный корабль, опустившись на песок, тем самым продемонстрировал свою уязвимость. Все три паучьих парусника уткнулись носами в прибрежный песок. С ближайшего сбросили сходни. Первые несколько пауков уже карабкались вверх по берегу, держа заряженные луки наготове. Доддс, не тратя времени даром, проверил фокусировку гравилуча.
Первая партия десанта состояла примерно из двадцати пауков, но к ним присоединялись все новые и новые. И вдруг прямо перед ними высоко в воздух взметнулся песчаный ковер и рассыпался тучей. Гравилуч перемещался из стороны в сторону, и в результате перед пауками образовалась печатная завеса, даже на них попало немного песка.
На миг пауки застыли в неуверенности. Но вот Флетчер заметил паука, который взобрался на самый верх корабля – наверное, то был капитанский мостик, – и принялся громко верещать на своих подчиненных, крича в длинный черный рупор. Пауки тут же разделились на две группы и быстро расползлись в противоположных направлениях по берегу. Песчаная буря незамедлительно расширила свой ареал.
С остальных двух кораблей также сходили на берег пауки, а планеры продолжали описывать круги над «Ргабваром» и медпунктом. На счастье, ни один из планеров не опустился настолько низко, чтобы удариться о противометеоритное поле, когда оно заработало.
– Сэр, – обеспокоенно проговорил Доддс, – что-то они не очень боятся песка, а на берегу уже три отряда. Они рассыпались. Похоже, хотят обойти нас с тыла. Прибавить мощности и расширить зону действия луча, сэр, чтобы поднять побольше песка, или, может быть, попытаться задержать их…
– Можно было бы добавить еще один луч, – вмешался Хэслэм. – Я в данный момент не занят.
– …прибавив вместо песка немного воды, – завершил свою мысль Доддс. – Не в том смысле, чтобы их полить, а в том, чтобы побрызгать вокруг. Это может удержать пауков от обходных маневров. Тогда они окажутся зажатыми между морем и сырым песком.
Довольный сообразительностью лейтенанта, тем более что и сам об этом подумал, Флетчер отозвался:
– Мы предупреждены о том, что вода им вредна. А мы, как бы это ни выглядело, пытаемся демонстрировать дружественные намерения. Попробуйте, но только осторожно. Не намочите их, пожалуйста.
Через несколько минут Доддс победно сообщил:
– Они точно боятся воды. Встали как вкопанные. Но теперь снова движутся в стороны.
– Хэслэм, – распорядился капитан, – подключайте второй луч. Доддс вас проинструктирует. Помогите ему. Пока он занимается двумя дальними отрядами, вы займитесь передовым. Двигайте лучом перед теми пауками, что пытаются подобраться к медпункту. Водичкой пусть брызгает Доддс, по мере необходимости. А вы только посыпайте песком. Постарайтесь добиться того, чтобы они не видели, куда идут. Короче, создайте им максимум неудобств, но не причиняйте вреда.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Хэслэм.
По сходням на берег сходили все новые и новые пауки, но далеко не продвигались из-за непрерывного душа, который устраивал Доддс. Флетчер думал о том, что, окажись он на месте пауков, он бы, наверное, был бы немало обескуражен тактикой противников, которые почему-то не поливали своих врагов смертельно опасной для них водой, а вместо этого посыпали безобидным песком. Но у пауков, наверное, была на этот счет своя логика.
Внезапно они изменили тактику.
– Вы посмотрите, сэр, – встревоженно затараторил Доддс. – Они… Они раскачиваются из стороны в сторону, а потом прыгают в тучи песка. Пока я разбираюсь с одним флангом, второй успевает отыграть метр территории. Мне придется изменить фокусную точку, сузить луч или отодвинуть его назад, чтобы не попасть по ним. Чен, срочно нужно противометеоритное поле.
– У меня та же самая картина, – включился в переговоры Хэслэм. – Для того чтобы остановить этих десантников, нужно на них высыпать тонну песка. Они по очереди бегут, лавируют зигзагами и… О черт! Я таки стукнул одного из них!
Видимо, гравилуч совсем легонько задел одного из пауков сбоку, но из-за этого паука подбросило на два метра в воздух, после чего он шмякнулся на спину на песок и теперь лежал, беспомощно дергая лапами. Хэслэм оттянул луч назад без команды. Вокруг лежавшего паука собрались сородичи, подняли его и поставили на лапы. Глядя в просвет между тучами песка, Флетчер четко видел, что многие пауки целенаправленно двигаются к медпункту. А потом неожиданно послышалось громкое стрекотание паука-капитана.
Пауки растерялись и постепенно остановились. А через несколько секунд все три отряда развернулись и поспешили к кораблям. Ушибленный гравилучом паук ковылял по песку, поддерживаемый с двух сторон товарищами. Планеры снижались и пикировали неподалеку от трапов.
– Мне очень жаль, что я ушиб этого паука, – оправдываясь, проговорил Хэслэм. – Но вроде бы ему не очень сильно досталось. Но похоже, мы все-таки проучили их, и они решили отступить.
– Не очень-то на это рассчитывайте, – сухо проговорил Флетчер, поднял руку, чтобы указать в носовой иллюминатор, но тут зазвенел сигнал коммуникатора, и на экране возникло изображение доктора Приликлы.
– Друг Флетчер, – сказал цинрусскиец. – Отзвуки эмоционального излучения, исходившего от вашего экипажа, были типичны для волнения, напряжения и тревоги, и вдруг сила всех этих чувств угасла. Мы готовимся к проведению длительной и сложной операции, которую начнем, как только решим одну побочную, немедицинскую проблему. Не могли бы вы сказать мне, сможем ли мы работать без необходимости отвлекаться на посторонние эмоциональные вспышки?
– Доктор, – отозвался Флетчер, негромко смеясь, – никто не станет вас отвлекать до конца дня. Судя по тому, как выглядит небо, того и гляди грянет гроза и начнется нешуточный шторм. Во время нашего с вами разговора пауки возвращаются на свои корабли.
Капитан и его подчиненные наблюдали за тем, как расползаются по небу темно-серые тучи, как надвигается более светлая пелена ливня. Пауки успели сами забраться внутрь кораблей, затащить планеры, убрать паруса и задраить все люки до начала ливня. Даже на «Ргабваре» было слышно, как грохочут струи дождя по обшивке кораблей. Капитан вдруг понял, что сверху паучьи корабли ужасно похожи на зонтики.
– Наверное, впервые в истории, – задумчиво проговорил Хэслэм, – сражение отложено из-за дождя.
Глава 28
Глава 29
– Сэр, – заметил Хэслэм, – снижение скорости подлета позволит паукам начать высадку на берег.
Капитан промолчал, потому что не хуже Хэслэма видел все происходящее в заливе и пришел к такому же выводу.
– Доддс, – сказал он, – корабли противника легко воспламенимы. Когда мы достигнем заданной позиции, разверните «Ргабвар» кормой от берега. Затем выпустите гравилуч из носовой части, чтобы предотвратить приближение пауков. Придайте лучу диаметр в десять метров и время от времени водите им по берегу, дабы увеличить радиус действия. Нужно сотворить нечто типа маленькой такой песчаной бури.
– Вас понял, сэр, – откликнулся Доддс.
– Энергетический отсек, – сдержанно проговорил капитан. – Придется держаться на гравилучах вместо посадочных двигателей. Сколько времени вы нам дадите? Разрешаю дать приблизительную оценку.
– Минуточку, сэр, – отозвался Чен и чуть погодя ответил:
– Около семидесяти трех минут при начальной полной мощности и с последующим снижением ее на одну целую три десятых процента в минуту. Затем через семнадцать целых и три десятых минуты произойдет падение корабля на песок в связи с окончательным истощением энергетических ресурсов.
– Благодарю вас, Чен, – ответил капитан и едва заметно улыбнулся. Его бортинженер терпеть не мог приблизительные оценки. – Вывожу наружную картинку на ваш монитор. Полюбуйтесь ходом, если можно так выразиться, сражения.
При ярком солнце паукам трудно было разглядеть туманное голубоватое свечение переднего гравилуча, поэтому им скорее всего показалось, что зависший над берегом корабль невесом или, по крайней мере так же легок, как их планеры.
– Есть мнение, сэр, – неожиданно сказал Чен. – Если ваши намерения заключаются в откровенной демонстрации силы, предназначенной для того, чтобы припугнуть врагов, не нанося им при этом ощутимых телесных повреждений, то есть один приемчик…
– Пауки нам не враги, лейтенант, – сухо возразил Флетчер. – Просто они такие, какие есть. Но я вас внимательно слушаю.
– Но если нам не удастся отпугнуть их сразу, – продолжал бортинженер, – то они могут затеять осаду, а это будет не так уж весело. Я вам уж сказал, сэр, на какое время хватит наших энергетических резервов. Я предлагаю совершить нормальную посадку и закрыть корабль и медпункт противометеоритным полем полусферической конфигурации. Поле нам удастся продержать намного дольше. Мы уже показали, что мы не маленькие, опасные, и при необходимости можем летать по воздуху, поэтому продолжать настаивать на этом смысла нет. Прошу прощения, сэр, но рано или поздно нам все равно придется приземлиться – тем или иным способом.
Флетчер думал о том же самом, но если бы он сказал об этом лейтенанту Чену, тот решил бы, что его начальник – человек небольшого ума. Но лейтенант не предусмотрел одной важной подробности: если бы кто-то из пауков-планеристов налетел на гравилуч «Ргабвара», то и планер, и пилот разбились бы вдребезги.
– Благодарю вас, Чен, – сказал Флетчер. – Одобряю.
Хэслэм, сажайте корабль. Доддс, уберите гравилучи, оставьте только передний и изображайте песчаную бурю. Чен, как скоро будет готово противометеоритное поле?
– Точно сказать трудно, – ответил Чен. – Очень скоро.
– Постарайтесь еще поскорее, – буркнул Флетчер.
При появлении «Ргабвара» планеры разлетелись в стороны, но теперь снова вернулись – видимо, пауки-пилоты решили, что диковинный корабль, опустившись на песок, тем самым продемонстрировал свою уязвимость. Все три паучьих парусника уткнулись носами в прибрежный песок. С ближайшего сбросили сходни. Первые несколько пауков уже карабкались вверх по берегу, держа заряженные луки наготове. Доддс, не тратя времени даром, проверил фокусировку гравилуча.
Первая партия десанта состояла примерно из двадцати пауков, но к ним присоединялись все новые и новые. И вдруг прямо перед ними высоко в воздух взметнулся песчаный ковер и рассыпался тучей. Гравилуч перемещался из стороны в сторону, и в результате перед пауками образовалась печатная завеса, даже на них попало немного песка.
На миг пауки застыли в неуверенности. Но вот Флетчер заметил паука, который взобрался на самый верх корабля – наверное, то был капитанский мостик, – и принялся громко верещать на своих подчиненных, крича в длинный черный рупор. Пауки тут же разделились на две группы и быстро расползлись в противоположных направлениях по берегу. Песчаная буря незамедлительно расширила свой ареал.
С остальных двух кораблей также сходили на берег пауки, а планеры продолжали описывать круги над «Ргабваром» и медпунктом. На счастье, ни один из планеров не опустился настолько низко, чтобы удариться о противометеоритное поле, когда оно заработало.
– Сэр, – обеспокоенно проговорил Доддс, – что-то они не очень боятся песка, а на берегу уже три отряда. Они рассыпались. Похоже, хотят обойти нас с тыла. Прибавить мощности и расширить зону действия луча, сэр, чтобы поднять побольше песка, или, может быть, попытаться задержать их…
– Можно было бы добавить еще один луч, – вмешался Хэслэм. – Я в данный момент не занят.
– …прибавив вместо песка немного воды, – завершил свою мысль Доддс. – Не в том смысле, чтобы их полить, а в том, чтобы побрызгать вокруг. Это может удержать пауков от обходных маневров. Тогда они окажутся зажатыми между морем и сырым песком.
Довольный сообразительностью лейтенанта, тем более что и сам об этом подумал, Флетчер отозвался:
– Мы предупреждены о том, что вода им вредна. А мы, как бы это ни выглядело, пытаемся демонстрировать дружественные намерения. Попробуйте, но только осторожно. Не намочите их, пожалуйста.
Через несколько минут Доддс победно сообщил:
– Они точно боятся воды. Встали как вкопанные. Но теперь снова движутся в стороны.
– Хэслэм, – распорядился капитан, – подключайте второй луч. Доддс вас проинструктирует. Помогите ему. Пока он занимается двумя дальними отрядами, вы займитесь передовым. Двигайте лучом перед теми пауками, что пытаются подобраться к медпункту. Водичкой пусть брызгает Доддс, по мере необходимости. А вы только посыпайте песком. Постарайтесь добиться того, чтобы они не видели, куда идут. Короче, создайте им максимум неудобств, но не причиняйте вреда.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Хэслэм.
По сходням на берег сходили все новые и новые пауки, но далеко не продвигались из-за непрерывного душа, который устраивал Доддс. Флетчер думал о том, что, окажись он на месте пауков, он бы, наверное, был бы немало обескуражен тактикой противников, которые почему-то не поливали своих врагов смертельно опасной для них водой, а вместо этого посыпали безобидным песком. Но у пауков, наверное, была на этот счет своя логика.
Внезапно они изменили тактику.
– Вы посмотрите, сэр, – встревоженно затараторил Доддс. – Они… Они раскачиваются из стороны в сторону, а потом прыгают в тучи песка. Пока я разбираюсь с одним флангом, второй успевает отыграть метр территории. Мне придется изменить фокусную точку, сузить луч или отодвинуть его назад, чтобы не попасть по ним. Чен, срочно нужно противометеоритное поле.
– У меня та же самая картина, – включился в переговоры Хэслэм. – Для того чтобы остановить этих десантников, нужно на них высыпать тонну песка. Они по очереди бегут, лавируют зигзагами и… О черт! Я таки стукнул одного из них!
Видимо, гравилуч совсем легонько задел одного из пауков сбоку, но из-за этого паука подбросило на два метра в воздух, после чего он шмякнулся на спину на песок и теперь лежал, беспомощно дергая лапами. Хэслэм оттянул луч назад без команды. Вокруг лежавшего паука собрались сородичи, подняли его и поставили на лапы. Глядя в просвет между тучами песка, Флетчер четко видел, что многие пауки целенаправленно двигаются к медпункту. А потом неожиданно послышалось громкое стрекотание паука-капитана.
Пауки растерялись и постепенно остановились. А через несколько секунд все три отряда развернулись и поспешили к кораблям. Ушибленный гравилучом паук ковылял по песку, поддерживаемый с двух сторон товарищами. Планеры снижались и пикировали неподалеку от трапов.
– Мне очень жаль, что я ушиб этого паука, – оправдываясь, проговорил Хэслэм. – Но вроде бы ему не очень сильно досталось. Но похоже, мы все-таки проучили их, и они решили отступить.
– Не очень-то на это рассчитывайте, – сухо проговорил Флетчер, поднял руку, чтобы указать в носовой иллюминатор, но тут зазвенел сигнал коммуникатора, и на экране возникло изображение доктора Приликлы.
– Друг Флетчер, – сказал цинрусскиец. – Отзвуки эмоционального излучения, исходившего от вашего экипажа, были типичны для волнения, напряжения и тревоги, и вдруг сила всех этих чувств угасла. Мы готовимся к проведению длительной и сложной операции, которую начнем, как только решим одну побочную, немедицинскую проблему. Не могли бы вы сказать мне, сможем ли мы работать без необходимости отвлекаться на посторонние эмоциональные вспышки?
– Доктор, – отозвался Флетчер, негромко смеясь, – никто не станет вас отвлекать до конца дня. Судя по тому, как выглядит небо, того и гляди грянет гроза и начнется нешуточный шторм. Во время нашего с вами разговора пауки возвращаются на свои корабли.
Капитан и его подчиненные наблюдали за тем, как расползаются по небу темно-серые тучи, как надвигается более светлая пелена ливня. Пауки успели сами забраться внутрь кораблей, затащить планеры, убрать паруса и задраить все люки до начала ливня. Даже на «Ргабваре» было слышно, как грохочут струи дождя по обшивке кораблей. Капитан вдруг понял, что сверху паучьи корабли ужасно похожи на зонтики.
– Наверное, впервые в истории, – задумчиво проговорил Хэслэм, – сражение отложено из-за дождя.
Глава 28
Пациента подготовили к операции, дали наркоз, операционная бригада в составе Данальты, Найдрад и Приликлы уже двадцать минут стояла у операционного стола, а Мэрчисон все еще пыталась решить побочную проблему немедицинского характера, стоявшую перед Приликлой. Она так старалась вести себя спокойно и рассудительно, что из-за ее эмоционального излучения Приликла заметно подрагивал.
– Кит, – говорила Мэрчисон, – ваш супруг Джасам в данный момент под наркозом и не почувствует боли ни в процессе операции, ни после нее. А вот вам больно. Ваша боль носит нематериальный характер, она вызвана тревогой, неуверенностью и боязнью потерять любимого. Буду с вами откровенна до конца: мы можем потерять Джасама, но наши шансы сохранить ему жизнь повысятся, если вы поможете нам. Помощь заключается в том, чтобы вы не следили за ходом операции. Поскольку вы несведущи в медицине, для вас было бы лучше не видеть всех разрезов, резекций и сшиваний, которые мы будем производить. И потом: разве Джасам пожелал бы, что вы испытывали все эти ненужные страдания? Кит лежала на носилках и смотрела на покрытого стерильной простыней супруга. Она настояла на том, чтобы ее носилки стояли в операционной. Троланнка молчала.
– За все то время, что я работаю медсестрой, – проворчала Найдрад и сердито вздыбила шерсть, – еще ни разу не было такого случая, чтобы родственнику, близкому или дальнему, не имеющему медицинского образования, позволили наблюдать за такой тяжелой операцией. Такое не принято ни на одной из цивилизованных планет, которые мне известны. Если такой обычай существует на Троланне, то я сказала бы, что это поистине бездумная, варварская традиция.
Приликла хотел было извиниться перед Кит за прямолинейность Найдрад, но удержался, поскольку ранее троланнке уже было рассказано о том, с чем связана безудержная откровенность кельгиан. Собственно, даже если бы он попробовал что-то сказать, Кит опередила бы его.
– На Троланне такой традиции не существует, – заявила Кит, излучая гнев и обиду на оскорбление. – Но не существует там и такой традиции, чтобы над нами в операционных издевались друулы. Никогда такого не было.
Приликла почувствовал, что патофизиолог сдерживается с колоссальным трудом. Однако это все же ей удалось, потому что дальнейшие ее слова прозвучали продуманно и призваны были произвести четко рассчитанное воздействие.
Мэрчисон спокойно проговорила:
– Все, что вам довелось пережить на борту вашего корабля – поискового скафандра, как вы его называете, – когда Джасам был тяжело ранен, а вы не имели возможности покинуть свой отсек для того, чтобы помочь ему, утешить его или хотя бы оказаться рядом с ним, – все эти переживания серьезно сказались на вашей психике. Поэтому вы не хотите расставаться с Джасамом – тем более сейчас, когда, как вам кажется, вы можете расстаться навсегда и больше никогда не увидите его живым. Я могу понять ваши переживания и искренне вам сочувствую.
Вероятно, – продолжала Мэрчисон, – эта вполне естественная тревога за супруга спровоцировала временное помрачение вашего рассудка и памяти, поэтому я снова напомню вам, что я – не друулка, как бы сильно ни казалась вам похожей на представительницу этого вида существ. В связи с тем, что я обладаю большим объемом знаний в определенных областях медицины, я нахожусь здесь только для того, чтобы консультировать тех, кто будет оперировать вашего мужа, по вопросам, которые могут возникнуть в ходе операции. Сама я работать не буду и пальцем не прикоснусь к Джасаму. Если вы по-прежнему настаиваете на своем присутствии в операционной, я готова разрешить вам это. Тем не менее лицезрение вашего супруга в процессе операции может отрицательно сказаться на вашей психике, поэтому я предлагаю вам смотреть не на Джасама, а на меня. Следите за мной хорошенько – вдруг я проголодаюсь и пожелаю его скушать.
– А еще говорят, что у кельгиан плоховато с чувством такта, – хмыкнул Данальта.
– Уж и не знаю, что это такое, – буркнула Найдрад, – но слова были произнесены не самые подходящие.
Приликла понимал, что к шоковой психотерапии Мэрчисон прибегла намеренно, и по эмоциональному излучению Кит почувствовал, что прием Мэрчисон начал давать плоды.
– Вы наблюдали за Приликлой, – продолжала Мэрчисон, – в то время как он работал на вашем корабле, и знаете, что он способен к самой тонкой и деликатной работе. Кроме того, вам известно, что он чрезвычайно чувствителен к эмоциям тех, кто находится в непосредственной близости от него.
Вероятно, вы уже осознали тот факт, что испытываемые вами сильнейшие чувства страха, тревоги и прочие эмоции могут отрицательно сказаться на его способности провести операцию на том высоком уровне, который сейчас необходим. Поэтому вы должны овладеть своими чувствами, держать их под контролем постоянно, как бы естественны они ни были, дабы не отвлекать Приликлу от работы. Понимаете ли вы это? Согласны ли вы?
Троланнка молчала, но Приликла почувствовал, что интенсивность ее эмоционального излучения пошла на убыль.
Кит удалось овладеть собой. Ей не нужно было говорить с этим страшным друулоподобным существом, потому что в ее молчании хватало понимания, согласия, к которым, что с удовольствием отметил Приликла, примешивалось смущение и желание извиниться.
– Благодарю вас, друг Мэрчисон, – сказал Приликла. – Приступаем…
Операционное поле было так ярко освещено, что когда Приликла несколько раз отводил взгляд от пациента и устремлял взгляд за окно, где было по-прежнему пасмурно, ему казалось, что наступила ночь. А когда он в последний раз посмотрел в окно, ночь наступила на самом деле. Время от времени звучал негромкий голос капитана, который сообщал о том, что на паучьих кораблях все спокойно. Когда стемнело, предположения капитана о том, что пауки не ведут ночного образа жизни, были подтверждены показаниями датчиков.
– По крайней мере, – проговорила Найдрад слишком громко, так что капитан ее наверняка услышал, – они не выползают наружу в дождливые ночи. Доктор Приликла, пожалуй, вам пора поспать.
– А я в этом просто уверена, доктор, – заявила Мэрчисон. – Состояние пациента продолжает оставаться тяжелым, но все же оно достаточно стабильно для того, чтобы мы наложили швы на нижнюю область грудной клетки и отложили операцию на несколько часов. Повреждения легких в тех участках, где подведенные к ним воздуховодные пути были выдернуты в результате взрыва, ликвидированы. Пациент дышит чистым кислородом самостоятельно, без необходимости подключать дыхательную аппаратуру, внутривенно получает питательные растворы. Полагаю, работу над травмами, вызванными отсоединением внешней системы питания и удаления органических шлаков, произведенными на корабле, можно отложить на более поздний срок?
– Думаю, вы правы, друг Мэрчисон, – ответил Приликла, стараясь подбирать такие слова, какими можно было, не оскорбив, сказать собеседнику, что он, наоборот, не прав. – Но еще имеются небольшие участки токсических веществ на поврежденных стенках кишечника, и работу по удалению этих вредных веществ мне хотелось бы произвести до перерыва.
Друг Найдрад, встаньте рядом и по моей команде включайте отсос. Друг Данальта, будьте готовы подключиться после того, как я произведу надрез, и поддерживайте ткани под первым надрезом, когда я приступлю к наложению шва. Друг Мэрчисон, успокойтесь. Обещаю: я не упаду на пациента и не усну еще как минимум час. А теперь продолжим.
Отсос, которым работала Найдрад, издавал негромкий клекот. Озабоченно пошевелив шерстью, кельгианка проговорила:
– Впервые вижу такое странное устройство пищеварительного тракта. Доктор Приликла, по окраске и строению он напоминает спагетти, это землянское блюдо, которое вы столь страстно обожаете. Вам это не кажется странным, патофизиолог?
– В свете моего предыдущего и, кстати говоря, шутливого замечания насчет еды, – резко проговорила Мэрчисон, излучая недовольство, – не стоит говорить о питании в присутствии ближайшей родственницы оперируемого пациента. Нет, строение пищеварительного тракта троланнца не кажется мне таким уж странным. Приблизительно так же выглядят пищеварительные органы дверлан, хотя и не в точности так. В многовидовой медицине крайне редко встречается что-либо принципиально новое – чаще всего имеешь дело с новыми комбинациями того, что уже встречалось. Между тем должна признать, что здесь мы наблюдаем чрезвычайно сложную систему.
Кит беспокойно заерзала на носилках и сказала:
– Я все-таки не думаю, чтобы кто-то из вас вздумал съесть моего супруга. Даже друул – и тот бы подумал, стоит ли это делать. Но я не вижу, что происходит. Мэрчисон, вы загораживаете поле зрения.
– Что и собиралась сделать и собираюсь делать в дальнейшем, – ответила Мэрчисон. – Милосерднее рассказывать вам о том, что уже произошло.
Найдрад очищала операционное поле от лишней жидкости, Данальта, отрастив тончайшие пальчики, просовывал их в невероятно искривленные пространства, куда бы ни за что не смогли проникнуть жесткие хирургические инструменты, и открывал для Приликлы путь к местам повреждений, подлежащим обработке. По мере хода операции Кит излучала сильную тревогу, но при этом молчала, что было для нее не очень типично. Мэрчисон внимательно следила за работой бригады, но говорить ей ничего не приходилось, потому что работа происходила на территории организма, которая становилась все более и более знакомой медикам. Патофизиолог заговорила только через полчаса.
– Кит, – сказала она, излучая глубочайшее удовлетворение и облегчение, которые ощущал Приликла, но не троланнка, – все идет хорошо.
– Спасибо, Мэрчисон, – отозвалась Кит, – Не за что, – ответила патофизиолог. – Но прошу вас, сохраняйте спокойствие, чтобы не отвлекать медиков. Работа еще не окончена.
Излучая радость, которую в начале операции она не ощущала, Кит ответила на слова патофизиолога молчанием. Но от самой Мэрчисон исходила тревога, которая становилась все сильнее и отражалась на Приликле. То, что она сказала, его совсем не удивило.
– Вы устали, сэр, – сказала она. – У вас так дрожат лапки, что можно не сомневаться: вам срочно необходимо отдохнуть. Остается только окончательно обработать швы, что смогут сделать Найдрад и Данальта под моим руководством. Но есть еще одно осложнение, которое нужно ликвидировать. Оно не угрожает жизни пациента, и с ним можно повременить, но я предлагаю заняться этим сейчас, пока мы все здесь, чтобы потом снова не вскрывать пациента.
– Чем заняться? – заволновалась Кит. – Зачем? Я не хочу, чтобы вы разрезали Джасама без крайней необходимости.
Мэрчисон сделала вид, что не заметила вмешательства, но на вопросы ответила спокойно, сдержанно и профессионально.
– Проблема чисто медицинская и для ее решения требуется минимальное хирургическое вмешательство, – сказала она, воспользовавшись карандашом в качестве указки. – Требуется произвести вливания в эндокринную систему пациента – а именно, вот в эту небольшую железу, которая частично атрофирована и бездействует из-за многолетнего накопления в организме токсических веществ. Есть вероятность, что за счет удаления из пагубно влиявшей на организм пациента окружающей среды и введения необходимых медикаментов вышеуказанная железа вернется к оптимальной активности в самое ближайшее время – по крайней мере она заработает на полную мощность за срок выздоровления пациента после операции.
– О чем это вы говорите? – недоумевающе спросила Кит.
– Учитывая тот факт, – как ни в чем не бывало продолжала Мэрчисон, – что население планеты Троланн находится у черты вымирания, было бы целесообразно эвакуировать на новую планету как можно больше супружеских пар троланнцев, способных к зачатию и воспроизведению потомства. При том, как выглядит репродуктивная система мужской особи, Джасама, лечение элементарно и не должно быть связано с осложнениями. Что касается пациентки Кит, то у нее, как и многих других женских особей разных видов, механизм воспроизведения и вынашивания плода более сложен. Было бы лучше, если бы этим занялись вы лично, доктор, – после того как поспите, конечно. Вы согласны?
Приликла не смог ответить Мэрчисон сразу. Кит излучила настоящий смерч эмоций – радость, волнение, облегчение.
Цинрусскиец почувствовал, как по его тельцу, крыльям и лапкам пробежала волна приятной дрожи. Он был очень рад тому, как повела себя его помощница, но не очень этому удивился.
Теперь он точно знал, что Мэрчисон станет для троланнки самой задушевной подругой.
Как только вихрь приятных эмоций утихомирился, Приликла отлетел от операционного стола, расправил лапки и крылышки, а потом сложил их и прижал к тельцу.
– Все славно поработали, – резюмировал он. – Друг Мэрчисон, я одобряю оба ваших предложения. Незамедлительно приступайте к тому, что нужно сделать для эндокринной системы Джасама, и объясните Кит, что ее супруг будет без сознания еще некоторое время. Седативные препараты поспособствуют ускорению процесса его выздоровления. Пока он будет пребывать в этом состоянии, ей положительно нечем будет заняться, как только подвергнуться предложенной вами процедуре.
– Не волнуйтесь, все это я Кит объясню, – заверила босса Мэрчисон. – А теперь, сэр, пожалуйста, поспите.
У Приликлы все поплыло перед глазами. Фигуры Мэрчисон, Данальты, Найдрад и двоих троланнцев и все, что находилось в операционной, подернулось дымкой.
Он радостно пробормотал:
– Я уже сплю…
– Кит, – говорила Мэрчисон, – ваш супруг Джасам в данный момент под наркозом и не почувствует боли ни в процессе операции, ни после нее. А вот вам больно. Ваша боль носит нематериальный характер, она вызвана тревогой, неуверенностью и боязнью потерять любимого. Буду с вами откровенна до конца: мы можем потерять Джасама, но наши шансы сохранить ему жизнь повысятся, если вы поможете нам. Помощь заключается в том, чтобы вы не следили за ходом операции. Поскольку вы несведущи в медицине, для вас было бы лучше не видеть всех разрезов, резекций и сшиваний, которые мы будем производить. И потом: разве Джасам пожелал бы, что вы испытывали все эти ненужные страдания? Кит лежала на носилках и смотрела на покрытого стерильной простыней супруга. Она настояла на том, чтобы ее носилки стояли в операционной. Троланнка молчала.
– За все то время, что я работаю медсестрой, – проворчала Найдрад и сердито вздыбила шерсть, – еще ни разу не было такого случая, чтобы родственнику, близкому или дальнему, не имеющему медицинского образования, позволили наблюдать за такой тяжелой операцией. Такое не принято ни на одной из цивилизованных планет, которые мне известны. Если такой обычай существует на Троланне, то я сказала бы, что это поистине бездумная, варварская традиция.
Приликла хотел было извиниться перед Кит за прямолинейность Найдрад, но удержался, поскольку ранее троланнке уже было рассказано о том, с чем связана безудержная откровенность кельгиан. Собственно, даже если бы он попробовал что-то сказать, Кит опередила бы его.
– На Троланне такой традиции не существует, – заявила Кит, излучая гнев и обиду на оскорбление. – Но не существует там и такой традиции, чтобы над нами в операционных издевались друулы. Никогда такого не было.
Приликла почувствовал, что патофизиолог сдерживается с колоссальным трудом. Однако это все же ей удалось, потому что дальнейшие ее слова прозвучали продуманно и призваны были произвести четко рассчитанное воздействие.
Мэрчисон спокойно проговорила:
– Все, что вам довелось пережить на борту вашего корабля – поискового скафандра, как вы его называете, – когда Джасам был тяжело ранен, а вы не имели возможности покинуть свой отсек для того, чтобы помочь ему, утешить его или хотя бы оказаться рядом с ним, – все эти переживания серьезно сказались на вашей психике. Поэтому вы не хотите расставаться с Джасамом – тем более сейчас, когда, как вам кажется, вы можете расстаться навсегда и больше никогда не увидите его живым. Я могу понять ваши переживания и искренне вам сочувствую.
Вероятно, – продолжала Мэрчисон, – эта вполне естественная тревога за супруга спровоцировала временное помрачение вашего рассудка и памяти, поэтому я снова напомню вам, что я – не друулка, как бы сильно ни казалась вам похожей на представительницу этого вида существ. В связи с тем, что я обладаю большим объемом знаний в определенных областях медицины, я нахожусь здесь только для того, чтобы консультировать тех, кто будет оперировать вашего мужа, по вопросам, которые могут возникнуть в ходе операции. Сама я работать не буду и пальцем не прикоснусь к Джасаму. Если вы по-прежнему настаиваете на своем присутствии в операционной, я готова разрешить вам это. Тем не менее лицезрение вашего супруга в процессе операции может отрицательно сказаться на вашей психике, поэтому я предлагаю вам смотреть не на Джасама, а на меня. Следите за мной хорошенько – вдруг я проголодаюсь и пожелаю его скушать.
– А еще говорят, что у кельгиан плоховато с чувством такта, – хмыкнул Данальта.
– Уж и не знаю, что это такое, – буркнула Найдрад, – но слова были произнесены не самые подходящие.
Приликла понимал, что к шоковой психотерапии Мэрчисон прибегла намеренно, и по эмоциональному излучению Кит почувствовал, что прием Мэрчисон начал давать плоды.
– Вы наблюдали за Приликлой, – продолжала Мэрчисон, – в то время как он работал на вашем корабле, и знаете, что он способен к самой тонкой и деликатной работе. Кроме того, вам известно, что он чрезвычайно чувствителен к эмоциям тех, кто находится в непосредственной близости от него.
Вероятно, вы уже осознали тот факт, что испытываемые вами сильнейшие чувства страха, тревоги и прочие эмоции могут отрицательно сказаться на его способности провести операцию на том высоком уровне, который сейчас необходим. Поэтому вы должны овладеть своими чувствами, держать их под контролем постоянно, как бы естественны они ни были, дабы не отвлекать Приликлу от работы. Понимаете ли вы это? Согласны ли вы?
Троланнка молчала, но Приликла почувствовал, что интенсивность ее эмоционального излучения пошла на убыль.
Кит удалось овладеть собой. Ей не нужно было говорить с этим страшным друулоподобным существом, потому что в ее молчании хватало понимания, согласия, к которым, что с удовольствием отметил Приликла, примешивалось смущение и желание извиниться.
– Благодарю вас, друг Мэрчисон, – сказал Приликла. – Приступаем…
Операционное поле было так ярко освещено, что когда Приликла несколько раз отводил взгляд от пациента и устремлял взгляд за окно, где было по-прежнему пасмурно, ему казалось, что наступила ночь. А когда он в последний раз посмотрел в окно, ночь наступила на самом деле. Время от времени звучал негромкий голос капитана, который сообщал о том, что на паучьих кораблях все спокойно. Когда стемнело, предположения капитана о том, что пауки не ведут ночного образа жизни, были подтверждены показаниями датчиков.
– По крайней мере, – проговорила Найдрад слишком громко, так что капитан ее наверняка услышал, – они не выползают наружу в дождливые ночи. Доктор Приликла, пожалуй, вам пора поспать.
– А я в этом просто уверена, доктор, – заявила Мэрчисон. – Состояние пациента продолжает оставаться тяжелым, но все же оно достаточно стабильно для того, чтобы мы наложили швы на нижнюю область грудной клетки и отложили операцию на несколько часов. Повреждения легких в тех участках, где подведенные к ним воздуховодные пути были выдернуты в результате взрыва, ликвидированы. Пациент дышит чистым кислородом самостоятельно, без необходимости подключать дыхательную аппаратуру, внутривенно получает питательные растворы. Полагаю, работу над травмами, вызванными отсоединением внешней системы питания и удаления органических шлаков, произведенными на корабле, можно отложить на более поздний срок?
– Думаю, вы правы, друг Мэрчисон, – ответил Приликла, стараясь подбирать такие слова, какими можно было, не оскорбив, сказать собеседнику, что он, наоборот, не прав. – Но еще имеются небольшие участки токсических веществ на поврежденных стенках кишечника, и работу по удалению этих вредных веществ мне хотелось бы произвести до перерыва.
Друг Найдрад, встаньте рядом и по моей команде включайте отсос. Друг Данальта, будьте готовы подключиться после того, как я произведу надрез, и поддерживайте ткани под первым надрезом, когда я приступлю к наложению шва. Друг Мэрчисон, успокойтесь. Обещаю: я не упаду на пациента и не усну еще как минимум час. А теперь продолжим.
Отсос, которым работала Найдрад, издавал негромкий клекот. Озабоченно пошевелив шерстью, кельгианка проговорила:
– Впервые вижу такое странное устройство пищеварительного тракта. Доктор Приликла, по окраске и строению он напоминает спагетти, это землянское блюдо, которое вы столь страстно обожаете. Вам это не кажется странным, патофизиолог?
– В свете моего предыдущего и, кстати говоря, шутливого замечания насчет еды, – резко проговорила Мэрчисон, излучая недовольство, – не стоит говорить о питании в присутствии ближайшей родственницы оперируемого пациента. Нет, строение пищеварительного тракта троланнца не кажется мне таким уж странным. Приблизительно так же выглядят пищеварительные органы дверлан, хотя и не в точности так. В многовидовой медицине крайне редко встречается что-либо принципиально новое – чаще всего имеешь дело с новыми комбинациями того, что уже встречалось. Между тем должна признать, что здесь мы наблюдаем чрезвычайно сложную систему.
Кит беспокойно заерзала на носилках и сказала:
– Я все-таки не думаю, чтобы кто-то из вас вздумал съесть моего супруга. Даже друул – и тот бы подумал, стоит ли это делать. Но я не вижу, что происходит. Мэрчисон, вы загораживаете поле зрения.
– Что и собиралась сделать и собираюсь делать в дальнейшем, – ответила Мэрчисон. – Милосерднее рассказывать вам о том, что уже произошло.
Найдрад очищала операционное поле от лишней жидкости, Данальта, отрастив тончайшие пальчики, просовывал их в невероятно искривленные пространства, куда бы ни за что не смогли проникнуть жесткие хирургические инструменты, и открывал для Приликлы путь к местам повреждений, подлежащим обработке. По мере хода операции Кит излучала сильную тревогу, но при этом молчала, что было для нее не очень типично. Мэрчисон внимательно следила за работой бригады, но говорить ей ничего не приходилось, потому что работа происходила на территории организма, которая становилась все более и более знакомой медикам. Патофизиолог заговорила только через полчаса.
– Кит, – сказала она, излучая глубочайшее удовлетворение и облегчение, которые ощущал Приликла, но не троланнка, – все идет хорошо.
– Спасибо, Мэрчисон, – отозвалась Кит, – Не за что, – ответила патофизиолог. – Но прошу вас, сохраняйте спокойствие, чтобы не отвлекать медиков. Работа еще не окончена.
Излучая радость, которую в начале операции она не ощущала, Кит ответила на слова патофизиолога молчанием. Но от самой Мэрчисон исходила тревога, которая становилась все сильнее и отражалась на Приликле. То, что она сказала, его совсем не удивило.
– Вы устали, сэр, – сказала она. – У вас так дрожат лапки, что можно не сомневаться: вам срочно необходимо отдохнуть. Остается только окончательно обработать швы, что смогут сделать Найдрад и Данальта под моим руководством. Но есть еще одно осложнение, которое нужно ликвидировать. Оно не угрожает жизни пациента, и с ним можно повременить, но я предлагаю заняться этим сейчас, пока мы все здесь, чтобы потом снова не вскрывать пациента.
– Чем заняться? – заволновалась Кит. – Зачем? Я не хочу, чтобы вы разрезали Джасама без крайней необходимости.
Мэрчисон сделала вид, что не заметила вмешательства, но на вопросы ответила спокойно, сдержанно и профессионально.
– Проблема чисто медицинская и для ее решения требуется минимальное хирургическое вмешательство, – сказала она, воспользовавшись карандашом в качестве указки. – Требуется произвести вливания в эндокринную систему пациента – а именно, вот в эту небольшую железу, которая частично атрофирована и бездействует из-за многолетнего накопления в организме токсических веществ. Есть вероятность, что за счет удаления из пагубно влиявшей на организм пациента окружающей среды и введения необходимых медикаментов вышеуказанная железа вернется к оптимальной активности в самое ближайшее время – по крайней мере она заработает на полную мощность за срок выздоровления пациента после операции.
– О чем это вы говорите? – недоумевающе спросила Кит.
– Учитывая тот факт, – как ни в чем не бывало продолжала Мэрчисон, – что население планеты Троланн находится у черты вымирания, было бы целесообразно эвакуировать на новую планету как можно больше супружеских пар троланнцев, способных к зачатию и воспроизведению потомства. При том, как выглядит репродуктивная система мужской особи, Джасама, лечение элементарно и не должно быть связано с осложнениями. Что касается пациентки Кит, то у нее, как и многих других женских особей разных видов, механизм воспроизведения и вынашивания плода более сложен. Было бы лучше, если бы этим занялись вы лично, доктор, – после того как поспите, конечно. Вы согласны?
Приликла не смог ответить Мэрчисон сразу. Кит излучила настоящий смерч эмоций – радость, волнение, облегчение.
Цинрусскиец почувствовал, как по его тельцу, крыльям и лапкам пробежала волна приятной дрожи. Он был очень рад тому, как повела себя его помощница, но не очень этому удивился.
Теперь он точно знал, что Мэрчисон станет для троланнки самой задушевной подругой.
Как только вихрь приятных эмоций утихомирился, Приликла отлетел от операционного стола, расправил лапки и крылышки, а потом сложил их и прижал к тельцу.
– Все славно поработали, – резюмировал он. – Друг Мэрчисон, я одобряю оба ваших предложения. Незамедлительно приступайте к тому, что нужно сделать для эндокринной системы Джасама, и объясните Кит, что ее супруг будет без сознания еще некоторое время. Седативные препараты поспособствуют ускорению процесса его выздоровления. Пока он будет пребывать в этом состоянии, ей положительно нечем будет заняться, как только подвергнуться предложенной вами процедуре.
– Не волнуйтесь, все это я Кит объясню, – заверила босса Мэрчисон. – А теперь, сэр, пожалуйста, поспите.
У Приликлы все поплыло перед глазами. Фигуры Мэрчисон, Данальты, Найдрад и двоих троланнцев и все, что находилось в операционной, подернулось дымкой.
Он радостно пробормотал:
– Я уже сплю…
Глава 29
Еще целых шесть дней стояло ненастье, непрерывно шел дождь, и, как и следовало ожидать, пауки смирно сидели внутри своих кораблей и не высовывали носа наружу. Кит благополучно перенесла легкую операцию, которую ей сделал Приликла, и теперь с нетерпением ожидала того мгновения, когда Джасаму отменят сильные снотворные. На орбиту вернулся первый курьерский корабль и доставил последние вести из Федерации. Смысл этих вестей заключался большей частью в том, что военные начальники из Корпуса Мониторов и прочие существа, занимавшие высокие посты, ужасно волновались за все, чем занимается экипаж «Ргабвара», – вернее говоря, за все, что делалось не так, как надо бы в ситуации первого контакта. Второй курьерский корабль с нетерпением ожидал отчета о нынешнем положении дел и всяческих разъяснений.
Капитан Флетчер всеми силами старался придумать приятные новости и логичные разъяснения. Он пришел, чтобы попросить помощи.
– Я составил сообщение обо всем, что тут у нас делается, на курьерский корабль, – сказал он, излучая смятение и неуверенность и указав туда, где за прозрачной стеной коммуникационной комнаты находилась палата для выздоравливающих, где размещались земляне и двое троланнцев. – Но я "хотел бы посоветоваться с вами, доктор Приликла, – на самом деле я хотел бы посоветоваться со всеми вами, прежде чем отправлять его. По причинам, которые будут вам понятны и которыми я не очень горжусь, я не хотел бы, чтобы наши переговоры по системе связи слышали мои подчиненные. Если дело в конце концов дойдет до допроса и даже до трибунала, я бы предпочел, чтобы они ничего не знали и тем самым избежали необходимости давать против меня показания.
Капитан Флетчер всеми силами старался придумать приятные новости и логичные разъяснения. Он пришел, чтобы попросить помощи.
– Я составил сообщение обо всем, что тут у нас делается, на курьерский корабль, – сказал он, излучая смятение и неуверенность и указав туда, где за прозрачной стеной коммуникационной комнаты находилась палата для выздоравливающих, где размещались земляне и двое троланнцев. – Но я "хотел бы посоветоваться с вами, доктор Приликла, – на самом деле я хотел бы посоветоваться со всеми вами, прежде чем отправлять его. По причинам, которые будут вам понятны и которыми я не очень горжусь, я не хотел бы, чтобы наши переговоры по системе связи слышали мои подчиненные. Если дело в конце концов дойдет до допроса и даже до трибунала, я бы предпочел, чтобы они ничего не знали и тем самым избежали необходимости давать против меня показания.