Опрокинулась зеленая чаша антенны, призывно пошла в эфир музыка Богословского".
Свершилось. Но труд далеко не закончен. На стол выпускающего ложатся только что переданные по телетайпу свежайшие новости, по бильду последние фотографии.
Наконец-то приземлившийся самолет привез долгожданную пленку из Иркутска. Эти материалы войдут в новый выпуск программы "Время", который выйдет в эфир через полтора часа - в 21.00.
Р. Хелимская четко формулирует свой творческий опыт: "Электроника. Цвет. Скорость. Телевизионная техника... Она - ничто без людей. Их собранности, деловитости, ответственности - качества их работы. Их мастерства. Таланта".
Здесь прошли эпизоды, которые не увидишь на телеэкране, но только благодаря им телеэкран живет. "Лихорадка" редакционных будней запечатлена в этих кратких записях пристально и любовно. А без радости, без душевной приязни к делу возможно ли творчество?
Такое чувство - веское свидетельство: человек не ошибся профессиональной "дверью". Светло и проникновенно написал об этом лауреат Ленинской премии В. Песков в заметках "Моя профессия": "...Мне знакома очень большая радость. Ночью, когда город утихнет, дождаться свежего номера газеты. Слышно, как огромное здание вздрагивает. Это пущена ротационная машина... Ждем газету. И вот ее приносят. Она пахнет свежей краской.
Мы самые первые ее читатели. Мир еще не видел газеты, но она уже есть. Летят самолеты с матрицами, стучат ротационные машины. Несколько миллионов людей прочтут твое слово. Иногда от мысли об этом становится радостно, иногда жутко".
- Часто силу слова сравнивают с оружием. Да вот и у Маяковского: "Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо..."
- Это сравнение очень справедливое. История человечества изобилует примерами действенности слова.
"Слово по той мере только и важно, по какой оно ведет к делу", говорил А. Герцен, оценивая себя в журналистике. Он был убежден в том, что умно организованное слово - прямой и непосредственный предшественник революционного дела. Издавая в течение десяти лет "Колокол", набат которого сотрясал крепостнические устои, всей страстью пламенного публициста доказал А. Герцен правильность своих убеждений, результативность печатного слова.
Трудно найти крупного мастера: литератора, публициста, оратора, педагога, адвоката, - который не отдавал бы себе отчет в великой мощи оружия слова, не испытывал огромной ответственности за него. Из поколения в поколение передавали античные риторы заповедь греческого оратора Исократа: "Сила слов настолько велика, что способна великое сделать малым, малое изобразить огромным, давно известное всем выразить по-новому, а дела недавнего времени представить на старый лад".
Оружие слова могущественно и обоюдоостро, предупреждает сограждан ритор. Два с лишним тысячелетия, прошедшие со времен Исократа, не выветрили мудрость его суждения. Скорее наоборот, приумножили в той мере, в какой аудитория античного форума отличается от аудитории современных средств массовой информации.
Могущество слова со времен Исократа выросло в той же мере, что и мощь боевого оружия. Метательная катапульта - вершина наступательно-разрушительных конструкций древности. Она способна поразить цель на расстоянии двухсот-трехсот метров. Приблизительно таково же предельное расстояние, на котором без усилителей можно услышать речь человека. Диапазон воздействия отчетливо измерим и нагляден. Количество целей, поражавшихся катапультой, не превышало десятка, не выходило за пределы нескольких сотен число людей, собиравшихся послушать знаменитого оратора.
И дальше в веках постоянные переклички. "Перо могущественнее, чем меч", - утверждали гуманисты, веря в благородную миссию просвещения и письменности. Эту мысль разделял А. Пушкин. В набросках произведения "Сцены из рыцарских времен" намечен эпизод: лагерь восставших крестьян, разработка планов, нехватка оружия. И тут на помощь восставшим прибывает легендарный доктор Фауст, вооруженный печатным станком. "Никакая власть, никакое правление не может устоять против всеразрушительного действия типографического снаряда", - несколько позже раскрывал смысл эпизода писатель.
Современники наполеоновских войн хранили в памяти вполне реальное завоевание крепости "типографическим снарядом". Баварский город Ульм, опора англоавстро-русской коалиции, оказал сопротивление победоносным войскам французского императора. Это грозило расстроить ход рассчитанной Наполеоном кампании. Что предпринять?
В походной типографии Наполеона изготовили свежие оттиски правительственного официоза "Moniteur".
Обычное расположение сообщений, обычный шрифт. Все как всегда, но сообщения этого номера из абзаца в абзац лживы, он сфабрикован специально для осажденных и выпущен лишь в нескольких экземплярах. Их тайно пронесут в крепость лазутчики. Защитники узнают из подложной газеты, что в Париже антибонапартистское восстание. А значит, осада закончится со дня на день.
Планы осажденных меняются, бдительность угасает, подкрепления, спешившие к крепости, берут курс на Париж. И крепость капитулирует. Типографская краска, приправленная ядом лжи, обернулась крушением; облеченное в свинцовые литеры слово стало разрушителем обороны, роковым оружием в наступлении.
Такова способность "типографического снаряда" вызывать цепную реакцию человеческих поступков. А "цепная реакция" - это уже терминология из эпохи атомного оружия. И действительно, среди зарубежных социологов в большом ходу утверждение: "Средства массовой информации сильнее атомной бомбы".
Опять гипербола? Не столь уж значительная. Соответствие и впрямь порою катастрофически велико.
Студия залита ярким электрическим светом. Включаются камеры. Загорается красное табло: "Передача".
На экранах К. Чуббук, тридцатилетняя блондинка, ведущая программу "Санкоуст дайджест" на одной из местных телевизионных станций США. От нее зритель привык слышать краткий обзор событий на курортах Флориды.
Но сегодня Кристин ведет себя не совсем обычно.
"В программе нашей станции, которая каждый день преподносит вам кровь и насилие, - объявляет она, - сегодня будет уникальная премьера: самоубийство в прямой трансляции". Достав револьвер, Крис приставляет его к виску. Выстрел, кровь, экран гаснет...
Это случилось 15 июля 1974 года в 9 часов 38 минут по местному времени в американском городе Саратога, штат Флорида.
Что послужило толчком к самоубийству недавней выпускницы отделения журналистики Бостонского университета? До конца не выяснено. Но известно, что на следующий день директор телестанции Р. Нелсон потрясал кучей газетных вырезок со словами: "Смотрите, какое паблисити обеспечила нам эта чудачка. О нашей провинциальной телестанции сообщает печать всей страны. Вот это реклама!" Поистине каждому свое.
Один трагичный эпизод "соучастия" средств информации в убийстве сменяется другими, не менее катастрофичными.
Бывший английский капрал Д. Нильсон (созвучие фамилий случайно, но символично) составлял планы преступления, изучая подшивки газет и копируя сюжеты детективных фильмов. На этот раз он прочел в "Дейли экспресс", что юной Л. Уитли оставлено в наследство 300 тысяч фунтов стерлингов. Из того же источника бывший капрал узнал, где находится дом намеченной жертвы, и похитил семнадцатилетнюю девушку, потребовав затем выкуп в 50 тысяч фунтов стерлингов. (Всего-то шестая доля наследства - подумаешь!) Всю схему похищения преступник скопировал из телефильма "Самая длинная ночь", где в тончайших деталях показывалось, как дочь флоридского миллионера была похищена из спальни.
События развивались трагически. Роковую роль в судьбе Л. Уитли с самого начала сыграла пресса. Преступник предупредил родственников жертвы: если сообщите в полицию, девушка погибнет. Как ни старались держать эти страшные переговоры в тайне, вездесущие репортеры до всего докопались...
Что предпочесть - смерть юного человека или фурор сногсшибательного сообщения на тему: следы похитителя обнаружены? Что предпочесть? - вопрос звучит кощунственно, дико...
Как для кого. "Сногсшибательная" новость загуляла по страницам газет, зазвучала по радио. Преступник затянул веревку на шее жертвы. Л. Уитли погибла.
Сюжет телефильма был до деталей повторен в жизни. Не первый, не последний такой сюжет.
Не так давно Сиднейская телевизионная станция в Австралии прервала плановые передачи ради сверхсрочного сообщения. Оно гласило: авиакомпания "Кантас" передала наличными полмиллиона долларов неизвестному, заявившему, что в самолет, следующий рейсом в Лондон, положена мина замедленного действия.
Это выкуп за жизнь 128 пассажиров и экипажа. Неизвестный обещал сказать, как найти и обезвредить мину.
После расплаты с шантажистом оказалось, что мина всего лишь розыгрыш.
Преступник действовал, копируя сюжет телефильма.
Опыт, растиражированный передачами телестанции, зловещим образом претворился в жизнь. Точность воспроизведения тележурналистикой уголовной ситуации создала новые копии в действительности.
Журналистика в сегодняшнем мире не просто побуждает к тем или иным мыслям, тем или иным поступкам.
Она формирует образцы поведения и адресует их миллионным аудиториям. Может ли быть безразлично обществу, какие образцы рекламирует журналистика - гуманные или бесчеловечные, коллективистские или эгоистичные?
Оказывается, может. Извращенное общество каждый день силами буржуазной прессы, радио, телевидения демонстрирует миллионные образцы бесчеловечного поведения:
насилия, секса, наживы.
Итальянский публицист Энцо Рава пишет о характерном облике газет своей страны: "Читателя, не подозревающего о всех способах, которые использует печать, чтобы отвлечь его от реальных проблем, то и дело ошарашивают грандиозными заголовками через всю страницу:
"Я никогда не любила его" (с улыбкой заявляет знаменитая кинозвезда, обнимая своих трех незаконнорожденных детей); "Бей меня, бей сильнее, любовь моя!" - восклицает пышнотелая брюнетка в одежде из двух крошечных нашлепок на груди (из уважения к цензуре); "Ультра вновь угрожают: мы повесим последнего священника на кишках последнего капиталиста"; "Пять миллионов лир за килограмм живого веса центрфорварда!"
или, наконец: "Старичок пенсионер задушил певшую по ночам соседку и сварил мыло из ее трупа..." Шесть колонок "сенсации" оттеснили на второй план сообщение о массовой забастовке металлистов, в другой раз они затмевают сообщения о борьбе трудящихся против безработицы, об американской агрессии во Вьетнаме, о правительственном кризисе, повышении налогов или фашистских вылазках в парламенте".
Вместо правды с кончика пера буржуазных журналистов изливаются ядовитые капли лжи, цинизма, опустошенности, обывательской пошлости, жажды обогащения - сейчас, сегодня, немедленно и любой ценой. Причем сфера деятельности затрагивает не только взрослых, но и детей.
Зарубежные социологи подсчитали: дети первого "телевизионного поколения" Америки провели в школе 12 тысяч часов, а перед телевизором- в полтора раза больше. Что же они увидели? И это дотошно сосчитано:
за 10 лет дети в возрасте от 5 до 15 лет увидели приблизительно 13 400 человеческих убийств. Лидируют программы Эй-би-си - около пяти убийств в неделю со всеми подробностями. Гангстерские фильмы и рекламные шоу с разных сторон возбуждают интерес к насилию, просто-таки навязывают его.
Мультфильмы для самых маленьких: гангстер-великан не без садизма убивает одного за другим четырех детей... За что? Неужто без всякой причины? Причина есть, и очень веская: дети отказались есть пудинг с наклейкой фирмы-рекламодателя. Отсюда и гангстер - что ж его бояться? Это ведь только реклама.
Не только. Еще и образец поведения, подражания для детей и взрослых.
Вершителей тележурналистики пытались призвать к ответу здравомыслящие. Ответ одного из телепродюсеров гласит: "Я не знаю почему, но постановки, связанные со смертью, являются единственными, которые аудитория желает видеть в достаточно больших количествах.
Это делает серии экономически выгодными". Вот так:
что выгодно, то и гуманно.
Не у всех, разумеется, в западном обществе только такое кредо. Иные активно протестуют. Газеты сообщили: на одной из центральных площадей города Детройта остановилась машина. Из нее выскочил разъяренный мужчина. Мужчина вынул из автомобиля один за другим два телевизора: цветного и черно-белого изображения. Грохнул их о мостовую. Ломом разбил на мелкие куски на глазах у изумленных прохожих. Кучу обломков полил бензином и поджег. На вопрос полицейского сердитый мужчина ответил, что не видит другого способа бороться с телевизионными компаниями, пичкающими зрителей кровавыми фильмами о гангстерах и садистах.
Вряд ли это эффективный способ очеловечить коммерческую журналистику.
Вот другой пример. Американский гражданин Р. Кэйни, ставший жертвой бандитского нападения, после которого попал в больницу, возбудил уголовное дело против американской телевизионной компании Эн-би-си. Он обвинил компанию в преступной деятельности. Р. Кэйни обратился в суд после того, как полиция задержала покушавшегося на его жизнь Р. Спэка. Злоумышленник заявил, что идею и детали нападения на Р. Кэйни, так же как и других своих преступлений, он позаимствовал из телевизионных передач Эн-би-си под названием "Полицейские истории". Р. Кэйни обвинил компанию в том, что она явилась "сценаристом" преступлений, совершенных Р. Спэком, и потребовал от нее возмещения причиненного ему и другим пострадавшим ущерба в размере 5 миллионов 848 тысяч долларов.
Что и говорить: каждый обороняется как умеет. Меж тем монополии и подобные факты используют ради своего "паблисити", то есть громкой известности и новых шумих. А слово по-прежнему превращается в орудие убийства и шантажа.
- Право, трудно поверить в то, что газетные магнаты задались сознательной целью взращивать убийц и преступников.
- Цель у них иная - получить прибыль, выжить в конкурентной борьбе. Эта цель в глазах бизнесмена и оправдывает любые средства.
Более века назад К. Маркс писал: "Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы".
Вот на этих дрожжах и замешано варево сенсации в буржуазной журналистике. Это варево не случайность, пе редкий деликатес. Готовить его начинающих журналистов обучают планомерно и методично. Обучение восходит к заповеди Р. Херста-старшего - основателя империи "желтой" прессы в Соединенных Штатах Америки.
Почему "желтой"? В борьбе за читателя он первым догадался сочинять "прессу для неграмотных" - комиксы. Минимум слов и максимум всем понятных рисунков - рассказы в картинках с бесконечными продолжениями. Первые циклы повествовали о приключениях "желтого" мальчика. Они имели успех, "пресса для неграмотных" обогатила инициатора и даровала его потомкам наследственный трон магнатов "желтой" журналистики. Свою заповедь Р. Херст-старший сформулировал в 1927 году: "Читатель интересуется прежде всего событиями, которые содержат элементы его собственной примитивной природы. Таковыми являются: 1) самосохранение, 2) любовь и размножение, 3) тщеславие. Материалы, содержащие один этот элемент, хороши. Если они содержат два этих элемента, они лучше, но если они содержат все три элемента, то это первоклассный информационный материал".
Такова сенсация. Но для чего она? В чем подлинные цели поиска и тиражирования материала? Потрафить обывателю, пощекотать нервишки, а дальше что? На это ответил великий русский сатирик М. Салтыков-Щедрин задолго до теоретизирующих обобщений Р. Херста. Спросите такого газетчика, рекомендовал он, "чего он хочет, какие цели преследует его газета? - и ежели в нем еще сохранилась хоть капля искренности, то вы услышите ответ: хочу подписчика!.. О, господи, спаси и помилуй!
О каких же тут целях может идти речь, кроме уловления подписчика? "Scripta" (письмена. - В. У.) исчезают бесследно, не оставляя в памяти ничего, кроме мути; но подписчик остается (вон он, слоняется по улице! где у тебя портмоне... дур-рак!), и запах его имеет одуряющие свойства. Надо изловить его; а чтоб достигнуть этого, необходимо давать ему именно ту умственную пищу, которая ему по вкусу... Всякая новость передается в газете бойко, весело, облитая пикантным соусом. Завтра девять десятых этих слухов окажутся лишенными основания, но зато они заменятся таким же количеством других слухов, которые окажутся ложными послезавтра.
По части слухов, кроме системы приспешничества, много способствует и дар выдумки. Существует целая армия сотрудников, репортеров, странствующих витязей, которых единственное назначение заключается в том, чтобы оживлять столбцы и занимать читателя целым ворохом небывальщины".
Да, небывальщина - это еще одно херстовское кредо.
Оно звучит приблизительно так: истинный ас журналистики не только ищет сенсацию, но и создает ее сам.
Хрестоматийный пример продемонстрировал сам "дедушка" Р. Херст. "Обеспечьте публикацию снимков начала войны между США и Испанией", - дал он приказ по редакции в 1898 году. "Но война не началась", - удивились подчиненные. "Опубликуем снимки, и она начнется", - спокойно парировал босс.
Война действительно началась, так как положение давно уже было весьма напряженным. Необходимой искрой в груде сухого хвороста оказалась провокационная публикация сфабрикованных снимков.
Фельетонист В. Дорошевич сочинил подобную сцену в сатирической миниатюре из жизни русских буржуазных газетчиков "Южные журналисты".
Редактор дает поручение едва начавшему свой путь репортеру:
"- Когда нет новостей, их надо выдумывать. Самые интересные политические новости - это всегда те, которые выдумываются. Вы помните этот огромный успех, который имело наше известие о бешенстве Гладстонавнука?
- Да, но потом пришлось опровергнуть.
- Ничего не значит. Публике это доставило только удовольствие. Все сказали: "И слава богу, что этого не случилось". Все очень любят этого государственного человека. А что сегодня у наших конкурентов?
- Описание революции в Испании, которой не было.
- Ничего не значит. Публика с интересом будет читать подробности..."
В. Дорошевич сатирически преувеличивал. Однако нынешняя буржуазная журналистика по бесцеремонности некоторых приемов превосходит любые преувеличения.
Особенно когда дело касается клеветы на Советский Союз, страны социалистического содружества и страны, следующие курсом прогрессивного национального развития.
Здесь не только погоня за подписчиком, за прибылью, за популярностью, но и стремление достигнуть зловещей цели - усиления мировой напряженности. Вот корреспондент английской газеты "Дейли телеграф" сообщает из ЮАР: в Анголе подвергают насилиям мирных граждан.
Особенно велики гонения на португальцев и христиан.
А через номер-другой газета дает опровержение: мол, наблюдение южноафриканского корреспондента не подтвердилось. Группа западных журналистов, недавно посетивших Анголу, ничего подобного там не видела. Точно по сценарию фельетониста. Но на юмористическую ноту не настраивает. Опровержение - так и задумано! - прочтут немногие (мелкий шрифт, неброское место в газете), а клеветническое обвинение посеет неприязнь в душах множества читателей.
Не только под едким пером фельетониста, но и в реальной жизни чудище сенсации больно поражает подчас и самых своих ярых служителей. Семейство Херстов стало его жертвой после того, как сотни раз приносило в жертву других людей.
4 февраля 1974 года внучка первого магната Р. Херста Патриция Херст была похищена из своего дома.
Эта история побила все рекорды в прессе и на телеэкране. На протяжении двух лет не было такого события из похождений "блудной дочери", которое не попало бы на страницы газет. Более того, не собрало бы столь обильного урожая заголовков, строк и повышенных гонораров.
Еще бы: похищение, ограбление банка, убийства, исчезновения, а по классификации Херста-деда: самосохранение, любовь, тщеславие - все в избыточных, прямо-таки чудовищных количествах присутствовало в этой истории.
Что и говорить, зловещая расплата за нажитый на сенсации капитал! Зловещая в моральном, гуманистическом отношении. Но вот в финансовом? Злоключения внучки Херста пока не привели газетную империю к разорению.
Американская Фемида оказалась благосклонной к именитой преступнице - ее досрочно освободили из тюрьмы.
А вскоре издательство "Даблдэй" объявило о публикации воспоминаний "блудной дочери". Она детально описывает свое участие в преступлениях и за это получает гонорары в сотни тысяч долларов. Так умножаются всходы духовной отравы, рассеиваемой буквами - семенами "желтой" прессы.
В буржуазной журналистике разработаны очень тонкие, психологически изощренные способы установления контактов. И здесь же, рядом, самые беспардонные способы извлечения дефицитной информации, перешагивание через любые барьеры - такта, нравственности, порядочности, уважения к человеческому достоинству. Не без гордости, не без профессионального гонора рассказывает о своей карьере французский буржуазный репортер:
"Благодаря журналистике я соприкасался с королями и мошенниками, с учеными, убийцами и сумасшедшими; я познакомился с бурными заседаниями палаты, с рыданиями в зале уголовного суда и слышал ропот мятежей; в течение многих лет, вставая рано и возвращаясь поздно, я приближался к людям великим и ничтожным в самый важный момент их существования, когда смерть или жандарм, богатство или слава собирались войти к ним... Так, например, я вспоминаю себя в один дождливый зимний вечер на окраине города у дома, заселенного рабочими.
- Пойдите к этой женщине, - сказали мне в редакции. - Ее сыну отказано в помиловании. Его казнят.
Она вам, быть может, расскажет что-нибудь интересное.
Главным образом постарайтесь получить фотографию.
Я пошел... Это было мое ремесло".
Рубить сплеча, рубить по живому, не задумываясь о боли жертвы, которая очередной раз воздается божеству Сенсации, - так вырабатывается специфический профессиональный облик. Иногда он влечет за собой почти полную утрату облика человеческого.
Постепенно формируются и специфические, извращенные запросы и интересы аудитории. Интересы, "настоянные на клубничке", приноровленные к замочной скважине, далекие от забот о мире и человечестве. Об этом в атмосфере наглеющего фашизма с большой тревогой писала поэтесса М. Цветаева:
Кача - "живет с сестрой"
ются - "убил отца!"
Качаются - тщетой
Накачиваются.
Что для таких господ
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
Газет - читай: клевет,
Газет - читай: растрат.
Что ни столбец - навет,
Что ни абзац - отврат...
- И вее-таки не сенсация в буржуазной прессе источник золотого дождя. Персона номер один - это реклама.
- Совершенно верно. Сенсация - главный механизм сбыта журналистской продукции. Источник же чистой прибыли - реклама.
Чикагский суд в 1976 году слушал дело фирмы "Сире, Робак и К°". Предпринимателей уличили в крупном мошенничестве. Казалось бы, событие, соответствующее нормам "ньюс". Казалось бы, невыдуманная сенсация.
А местные газеты как в рот воды набрали. Опытные, крупные редакции: "Чикаго трибюн", "Чикаго сантайме", "Чикаго дейли ньюс" - ни строки! В чем дело?
Неоперативность, лень, внезапное переключение интересов на более высокие материи? Ни первое, ни второе, ни третье. Переплетение интересов фирмы и редакций - причина стоического молчания газетчиков среди бушующего моря молвы.
Все же на десяаый день процесса "Чикаго сантайме" сообщила, что суд идет, в коротенькой заметке на фоне пространных статей с крупными заголовками о менее ярких событиях. Потом принесли запоздалую дань "объективности" и конкурирующие издания.
Так где же причина такой поразительной скромности?
Ее без особого труда объяснил нью-йоркский журнал "Коламбия джорнализм ревю", посвященный проблемам журналистики. Отбросив лицемерие ради собственной популярности, журнал напомнил, что судимая фирма - третья в США по величине затрат на рекламу. В частности, на рекламу в газете "Чикаго трибюн" фирма тратит ежегодно пять миллионов долларов. Другие чикагские газеты, радио и телевидение тоже не обижены корпорацией.
Удивительно ли, что обласканные редакции не торопились скомпрометировать источники собственных прибылей, предав гласности неблаговидные деяния хозяев.
Кому же в здравом уме придет в голову рубить сук, на котором сидишь, душить курицу, исправно несущую золотые яйца? Суд минует, страсти улягутся, бизнесмены заплатят посильный штраф во славу богини правосудия Фемиды - и жизнь потечет своим чередом. А вместе с ней новые заказы на рекламу в редакции чикагских газет, оплаченные по высшим ставкам.
Общие доходы от рекламы у ежедневных американских газет приближаются к 10 миллиардам долларов в год. Около половины этой суммы составляют доходы телевидения.
Американские исследователи журналистики не скрывают, а подчеркивают, что в наши дни 60 процентов площади в рядовой газете отведено рекламе, которая и дает не менее трех четвертей общего дохода. Львиная доля "эфирного времени" служит тому же.
Свершилось. Но труд далеко не закончен. На стол выпускающего ложатся только что переданные по телетайпу свежайшие новости, по бильду последние фотографии.
Наконец-то приземлившийся самолет привез долгожданную пленку из Иркутска. Эти материалы войдут в новый выпуск программы "Время", который выйдет в эфир через полтора часа - в 21.00.
Р. Хелимская четко формулирует свой творческий опыт: "Электроника. Цвет. Скорость. Телевизионная техника... Она - ничто без людей. Их собранности, деловитости, ответственности - качества их работы. Их мастерства. Таланта".
Здесь прошли эпизоды, которые не увидишь на телеэкране, но только благодаря им телеэкран живет. "Лихорадка" редакционных будней запечатлена в этих кратких записях пристально и любовно. А без радости, без душевной приязни к делу возможно ли творчество?
Такое чувство - веское свидетельство: человек не ошибся профессиональной "дверью". Светло и проникновенно написал об этом лауреат Ленинской премии В. Песков в заметках "Моя профессия": "...Мне знакома очень большая радость. Ночью, когда город утихнет, дождаться свежего номера газеты. Слышно, как огромное здание вздрагивает. Это пущена ротационная машина... Ждем газету. И вот ее приносят. Она пахнет свежей краской.
Мы самые первые ее читатели. Мир еще не видел газеты, но она уже есть. Летят самолеты с матрицами, стучат ротационные машины. Несколько миллионов людей прочтут твое слово. Иногда от мысли об этом становится радостно, иногда жутко".
- Часто силу слова сравнивают с оружием. Да вот и у Маяковского: "Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо..."
- Это сравнение очень справедливое. История человечества изобилует примерами действенности слова.
"Слово по той мере только и важно, по какой оно ведет к делу", говорил А. Герцен, оценивая себя в журналистике. Он был убежден в том, что умно организованное слово - прямой и непосредственный предшественник революционного дела. Издавая в течение десяти лет "Колокол", набат которого сотрясал крепостнические устои, всей страстью пламенного публициста доказал А. Герцен правильность своих убеждений, результативность печатного слова.
Трудно найти крупного мастера: литератора, публициста, оратора, педагога, адвоката, - который не отдавал бы себе отчет в великой мощи оружия слова, не испытывал огромной ответственности за него. Из поколения в поколение передавали античные риторы заповедь греческого оратора Исократа: "Сила слов настолько велика, что способна великое сделать малым, малое изобразить огромным, давно известное всем выразить по-новому, а дела недавнего времени представить на старый лад".
Оружие слова могущественно и обоюдоостро, предупреждает сограждан ритор. Два с лишним тысячелетия, прошедшие со времен Исократа, не выветрили мудрость его суждения. Скорее наоборот, приумножили в той мере, в какой аудитория античного форума отличается от аудитории современных средств массовой информации.
Могущество слова со времен Исократа выросло в той же мере, что и мощь боевого оружия. Метательная катапульта - вершина наступательно-разрушительных конструкций древности. Она способна поразить цель на расстоянии двухсот-трехсот метров. Приблизительно таково же предельное расстояние, на котором без усилителей можно услышать речь человека. Диапазон воздействия отчетливо измерим и нагляден. Количество целей, поражавшихся катапультой, не превышало десятка, не выходило за пределы нескольких сотен число людей, собиравшихся послушать знаменитого оратора.
И дальше в веках постоянные переклички. "Перо могущественнее, чем меч", - утверждали гуманисты, веря в благородную миссию просвещения и письменности. Эту мысль разделял А. Пушкин. В набросках произведения "Сцены из рыцарских времен" намечен эпизод: лагерь восставших крестьян, разработка планов, нехватка оружия. И тут на помощь восставшим прибывает легендарный доктор Фауст, вооруженный печатным станком. "Никакая власть, никакое правление не может устоять против всеразрушительного действия типографического снаряда", - несколько позже раскрывал смысл эпизода писатель.
Современники наполеоновских войн хранили в памяти вполне реальное завоевание крепости "типографическим снарядом". Баварский город Ульм, опора англоавстро-русской коалиции, оказал сопротивление победоносным войскам французского императора. Это грозило расстроить ход рассчитанной Наполеоном кампании. Что предпринять?
В походной типографии Наполеона изготовили свежие оттиски правительственного официоза "Moniteur".
Обычное расположение сообщений, обычный шрифт. Все как всегда, но сообщения этого номера из абзаца в абзац лживы, он сфабрикован специально для осажденных и выпущен лишь в нескольких экземплярах. Их тайно пронесут в крепость лазутчики. Защитники узнают из подложной газеты, что в Париже антибонапартистское восстание. А значит, осада закончится со дня на день.
Планы осажденных меняются, бдительность угасает, подкрепления, спешившие к крепости, берут курс на Париж. И крепость капитулирует. Типографская краска, приправленная ядом лжи, обернулась крушением; облеченное в свинцовые литеры слово стало разрушителем обороны, роковым оружием в наступлении.
Такова способность "типографического снаряда" вызывать цепную реакцию человеческих поступков. А "цепная реакция" - это уже терминология из эпохи атомного оружия. И действительно, среди зарубежных социологов в большом ходу утверждение: "Средства массовой информации сильнее атомной бомбы".
Опять гипербола? Не столь уж значительная. Соответствие и впрямь порою катастрофически велико.
Студия залита ярким электрическим светом. Включаются камеры. Загорается красное табло: "Передача".
На экранах К. Чуббук, тридцатилетняя блондинка, ведущая программу "Санкоуст дайджест" на одной из местных телевизионных станций США. От нее зритель привык слышать краткий обзор событий на курортах Флориды.
Но сегодня Кристин ведет себя не совсем обычно.
"В программе нашей станции, которая каждый день преподносит вам кровь и насилие, - объявляет она, - сегодня будет уникальная премьера: самоубийство в прямой трансляции". Достав револьвер, Крис приставляет его к виску. Выстрел, кровь, экран гаснет...
Это случилось 15 июля 1974 года в 9 часов 38 минут по местному времени в американском городе Саратога, штат Флорида.
Что послужило толчком к самоубийству недавней выпускницы отделения журналистики Бостонского университета? До конца не выяснено. Но известно, что на следующий день директор телестанции Р. Нелсон потрясал кучей газетных вырезок со словами: "Смотрите, какое паблисити обеспечила нам эта чудачка. О нашей провинциальной телестанции сообщает печать всей страны. Вот это реклама!" Поистине каждому свое.
Один трагичный эпизод "соучастия" средств информации в убийстве сменяется другими, не менее катастрофичными.
Бывший английский капрал Д. Нильсон (созвучие фамилий случайно, но символично) составлял планы преступления, изучая подшивки газет и копируя сюжеты детективных фильмов. На этот раз он прочел в "Дейли экспресс", что юной Л. Уитли оставлено в наследство 300 тысяч фунтов стерлингов. Из того же источника бывший капрал узнал, где находится дом намеченной жертвы, и похитил семнадцатилетнюю девушку, потребовав затем выкуп в 50 тысяч фунтов стерлингов. (Всего-то шестая доля наследства - подумаешь!) Всю схему похищения преступник скопировал из телефильма "Самая длинная ночь", где в тончайших деталях показывалось, как дочь флоридского миллионера была похищена из спальни.
События развивались трагически. Роковую роль в судьбе Л. Уитли с самого начала сыграла пресса. Преступник предупредил родственников жертвы: если сообщите в полицию, девушка погибнет. Как ни старались держать эти страшные переговоры в тайне, вездесущие репортеры до всего докопались...
Что предпочесть - смерть юного человека или фурор сногсшибательного сообщения на тему: следы похитителя обнаружены? Что предпочесть? - вопрос звучит кощунственно, дико...
Как для кого. "Сногсшибательная" новость загуляла по страницам газет, зазвучала по радио. Преступник затянул веревку на шее жертвы. Л. Уитли погибла.
Сюжет телефильма был до деталей повторен в жизни. Не первый, не последний такой сюжет.
Не так давно Сиднейская телевизионная станция в Австралии прервала плановые передачи ради сверхсрочного сообщения. Оно гласило: авиакомпания "Кантас" передала наличными полмиллиона долларов неизвестному, заявившему, что в самолет, следующий рейсом в Лондон, положена мина замедленного действия.
Это выкуп за жизнь 128 пассажиров и экипажа. Неизвестный обещал сказать, как найти и обезвредить мину.
После расплаты с шантажистом оказалось, что мина всего лишь розыгрыш.
Преступник действовал, копируя сюжет телефильма.
Опыт, растиражированный передачами телестанции, зловещим образом претворился в жизнь. Точность воспроизведения тележурналистикой уголовной ситуации создала новые копии в действительности.
Журналистика в сегодняшнем мире не просто побуждает к тем или иным мыслям, тем или иным поступкам.
Она формирует образцы поведения и адресует их миллионным аудиториям. Может ли быть безразлично обществу, какие образцы рекламирует журналистика - гуманные или бесчеловечные, коллективистские или эгоистичные?
Оказывается, может. Извращенное общество каждый день силами буржуазной прессы, радио, телевидения демонстрирует миллионные образцы бесчеловечного поведения:
насилия, секса, наживы.
Итальянский публицист Энцо Рава пишет о характерном облике газет своей страны: "Читателя, не подозревающего о всех способах, которые использует печать, чтобы отвлечь его от реальных проблем, то и дело ошарашивают грандиозными заголовками через всю страницу:
"Я никогда не любила его" (с улыбкой заявляет знаменитая кинозвезда, обнимая своих трех незаконнорожденных детей); "Бей меня, бей сильнее, любовь моя!" - восклицает пышнотелая брюнетка в одежде из двух крошечных нашлепок на груди (из уважения к цензуре); "Ультра вновь угрожают: мы повесим последнего священника на кишках последнего капиталиста"; "Пять миллионов лир за килограмм живого веса центрфорварда!"
или, наконец: "Старичок пенсионер задушил певшую по ночам соседку и сварил мыло из ее трупа..." Шесть колонок "сенсации" оттеснили на второй план сообщение о массовой забастовке металлистов, в другой раз они затмевают сообщения о борьбе трудящихся против безработицы, об американской агрессии во Вьетнаме, о правительственном кризисе, повышении налогов или фашистских вылазках в парламенте".
Вместо правды с кончика пера буржуазных журналистов изливаются ядовитые капли лжи, цинизма, опустошенности, обывательской пошлости, жажды обогащения - сейчас, сегодня, немедленно и любой ценой. Причем сфера деятельности затрагивает не только взрослых, но и детей.
Зарубежные социологи подсчитали: дети первого "телевизионного поколения" Америки провели в школе 12 тысяч часов, а перед телевизором- в полтора раза больше. Что же они увидели? И это дотошно сосчитано:
за 10 лет дети в возрасте от 5 до 15 лет увидели приблизительно 13 400 человеческих убийств. Лидируют программы Эй-би-си - около пяти убийств в неделю со всеми подробностями. Гангстерские фильмы и рекламные шоу с разных сторон возбуждают интерес к насилию, просто-таки навязывают его.
Мультфильмы для самых маленьких: гангстер-великан не без садизма убивает одного за другим четырех детей... За что? Неужто без всякой причины? Причина есть, и очень веская: дети отказались есть пудинг с наклейкой фирмы-рекламодателя. Отсюда и гангстер - что ж его бояться? Это ведь только реклама.
Не только. Еще и образец поведения, подражания для детей и взрослых.
Вершителей тележурналистики пытались призвать к ответу здравомыслящие. Ответ одного из телепродюсеров гласит: "Я не знаю почему, но постановки, связанные со смертью, являются единственными, которые аудитория желает видеть в достаточно больших количествах.
Это делает серии экономически выгодными". Вот так:
что выгодно, то и гуманно.
Не у всех, разумеется, в западном обществе только такое кредо. Иные активно протестуют. Газеты сообщили: на одной из центральных площадей города Детройта остановилась машина. Из нее выскочил разъяренный мужчина. Мужчина вынул из автомобиля один за другим два телевизора: цветного и черно-белого изображения. Грохнул их о мостовую. Ломом разбил на мелкие куски на глазах у изумленных прохожих. Кучу обломков полил бензином и поджег. На вопрос полицейского сердитый мужчина ответил, что не видит другого способа бороться с телевизионными компаниями, пичкающими зрителей кровавыми фильмами о гангстерах и садистах.
Вряд ли это эффективный способ очеловечить коммерческую журналистику.
Вот другой пример. Американский гражданин Р. Кэйни, ставший жертвой бандитского нападения, после которого попал в больницу, возбудил уголовное дело против американской телевизионной компании Эн-би-си. Он обвинил компанию в преступной деятельности. Р. Кэйни обратился в суд после того, как полиция задержала покушавшегося на его жизнь Р. Спэка. Злоумышленник заявил, что идею и детали нападения на Р. Кэйни, так же как и других своих преступлений, он позаимствовал из телевизионных передач Эн-би-си под названием "Полицейские истории". Р. Кэйни обвинил компанию в том, что она явилась "сценаристом" преступлений, совершенных Р. Спэком, и потребовал от нее возмещения причиненного ему и другим пострадавшим ущерба в размере 5 миллионов 848 тысяч долларов.
Что и говорить: каждый обороняется как умеет. Меж тем монополии и подобные факты используют ради своего "паблисити", то есть громкой известности и новых шумих. А слово по-прежнему превращается в орудие убийства и шантажа.
- Право, трудно поверить в то, что газетные магнаты задались сознательной целью взращивать убийц и преступников.
- Цель у них иная - получить прибыль, выжить в конкурентной борьбе. Эта цель в глазах бизнесмена и оправдывает любые средства.
Более века назад К. Маркс писал: "Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы".
Вот на этих дрожжах и замешано варево сенсации в буржуазной журналистике. Это варево не случайность, пе редкий деликатес. Готовить его начинающих журналистов обучают планомерно и методично. Обучение восходит к заповеди Р. Херста-старшего - основателя империи "желтой" прессы в Соединенных Штатах Америки.
Почему "желтой"? В борьбе за читателя он первым догадался сочинять "прессу для неграмотных" - комиксы. Минимум слов и максимум всем понятных рисунков - рассказы в картинках с бесконечными продолжениями. Первые циклы повествовали о приключениях "желтого" мальчика. Они имели успех, "пресса для неграмотных" обогатила инициатора и даровала его потомкам наследственный трон магнатов "желтой" журналистики. Свою заповедь Р. Херст-старший сформулировал в 1927 году: "Читатель интересуется прежде всего событиями, которые содержат элементы его собственной примитивной природы. Таковыми являются: 1) самосохранение, 2) любовь и размножение, 3) тщеславие. Материалы, содержащие один этот элемент, хороши. Если они содержат два этих элемента, они лучше, но если они содержат все три элемента, то это первоклассный информационный материал".
Такова сенсация. Но для чего она? В чем подлинные цели поиска и тиражирования материала? Потрафить обывателю, пощекотать нервишки, а дальше что? На это ответил великий русский сатирик М. Салтыков-Щедрин задолго до теоретизирующих обобщений Р. Херста. Спросите такого газетчика, рекомендовал он, "чего он хочет, какие цели преследует его газета? - и ежели в нем еще сохранилась хоть капля искренности, то вы услышите ответ: хочу подписчика!.. О, господи, спаси и помилуй!
О каких же тут целях может идти речь, кроме уловления подписчика? "Scripta" (письмена. - В. У.) исчезают бесследно, не оставляя в памяти ничего, кроме мути; но подписчик остается (вон он, слоняется по улице! где у тебя портмоне... дур-рак!), и запах его имеет одуряющие свойства. Надо изловить его; а чтоб достигнуть этого, необходимо давать ему именно ту умственную пищу, которая ему по вкусу... Всякая новость передается в газете бойко, весело, облитая пикантным соусом. Завтра девять десятых этих слухов окажутся лишенными основания, но зато они заменятся таким же количеством других слухов, которые окажутся ложными послезавтра.
По части слухов, кроме системы приспешничества, много способствует и дар выдумки. Существует целая армия сотрудников, репортеров, странствующих витязей, которых единственное назначение заключается в том, чтобы оживлять столбцы и занимать читателя целым ворохом небывальщины".
Да, небывальщина - это еще одно херстовское кредо.
Оно звучит приблизительно так: истинный ас журналистики не только ищет сенсацию, но и создает ее сам.
Хрестоматийный пример продемонстрировал сам "дедушка" Р. Херст. "Обеспечьте публикацию снимков начала войны между США и Испанией", - дал он приказ по редакции в 1898 году. "Но война не началась", - удивились подчиненные. "Опубликуем снимки, и она начнется", - спокойно парировал босс.
Война действительно началась, так как положение давно уже было весьма напряженным. Необходимой искрой в груде сухого хвороста оказалась провокационная публикация сфабрикованных снимков.
Фельетонист В. Дорошевич сочинил подобную сцену в сатирической миниатюре из жизни русских буржуазных газетчиков "Южные журналисты".
Редактор дает поручение едва начавшему свой путь репортеру:
"- Когда нет новостей, их надо выдумывать. Самые интересные политические новости - это всегда те, которые выдумываются. Вы помните этот огромный успех, который имело наше известие о бешенстве Гладстонавнука?
- Да, но потом пришлось опровергнуть.
- Ничего не значит. Публике это доставило только удовольствие. Все сказали: "И слава богу, что этого не случилось". Все очень любят этого государственного человека. А что сегодня у наших конкурентов?
- Описание революции в Испании, которой не было.
- Ничего не значит. Публика с интересом будет читать подробности..."
В. Дорошевич сатирически преувеличивал. Однако нынешняя буржуазная журналистика по бесцеремонности некоторых приемов превосходит любые преувеличения.
Особенно когда дело касается клеветы на Советский Союз, страны социалистического содружества и страны, следующие курсом прогрессивного национального развития.
Здесь не только погоня за подписчиком, за прибылью, за популярностью, но и стремление достигнуть зловещей цели - усиления мировой напряженности. Вот корреспондент английской газеты "Дейли телеграф" сообщает из ЮАР: в Анголе подвергают насилиям мирных граждан.
Особенно велики гонения на португальцев и христиан.
А через номер-другой газета дает опровержение: мол, наблюдение южноафриканского корреспондента не подтвердилось. Группа западных журналистов, недавно посетивших Анголу, ничего подобного там не видела. Точно по сценарию фельетониста. Но на юмористическую ноту не настраивает. Опровержение - так и задумано! - прочтут немногие (мелкий шрифт, неброское место в газете), а клеветническое обвинение посеет неприязнь в душах множества читателей.
Не только под едким пером фельетониста, но и в реальной жизни чудище сенсации больно поражает подчас и самых своих ярых служителей. Семейство Херстов стало его жертвой после того, как сотни раз приносило в жертву других людей.
4 февраля 1974 года внучка первого магната Р. Херста Патриция Херст была похищена из своего дома.
Эта история побила все рекорды в прессе и на телеэкране. На протяжении двух лет не было такого события из похождений "блудной дочери", которое не попало бы на страницы газет. Более того, не собрало бы столь обильного урожая заголовков, строк и повышенных гонораров.
Еще бы: похищение, ограбление банка, убийства, исчезновения, а по классификации Херста-деда: самосохранение, любовь, тщеславие - все в избыточных, прямо-таки чудовищных количествах присутствовало в этой истории.
Что и говорить, зловещая расплата за нажитый на сенсации капитал! Зловещая в моральном, гуманистическом отношении. Но вот в финансовом? Злоключения внучки Херста пока не привели газетную империю к разорению.
Американская Фемида оказалась благосклонной к именитой преступнице - ее досрочно освободили из тюрьмы.
А вскоре издательство "Даблдэй" объявило о публикации воспоминаний "блудной дочери". Она детально описывает свое участие в преступлениях и за это получает гонорары в сотни тысяч долларов. Так умножаются всходы духовной отравы, рассеиваемой буквами - семенами "желтой" прессы.
В буржуазной журналистике разработаны очень тонкие, психологически изощренные способы установления контактов. И здесь же, рядом, самые беспардонные способы извлечения дефицитной информации, перешагивание через любые барьеры - такта, нравственности, порядочности, уважения к человеческому достоинству. Не без гордости, не без профессионального гонора рассказывает о своей карьере французский буржуазный репортер:
"Благодаря журналистике я соприкасался с королями и мошенниками, с учеными, убийцами и сумасшедшими; я познакомился с бурными заседаниями палаты, с рыданиями в зале уголовного суда и слышал ропот мятежей; в течение многих лет, вставая рано и возвращаясь поздно, я приближался к людям великим и ничтожным в самый важный момент их существования, когда смерть или жандарм, богатство или слава собирались войти к ним... Так, например, я вспоминаю себя в один дождливый зимний вечер на окраине города у дома, заселенного рабочими.
- Пойдите к этой женщине, - сказали мне в редакции. - Ее сыну отказано в помиловании. Его казнят.
Она вам, быть может, расскажет что-нибудь интересное.
Главным образом постарайтесь получить фотографию.
Я пошел... Это было мое ремесло".
Рубить сплеча, рубить по живому, не задумываясь о боли жертвы, которая очередной раз воздается божеству Сенсации, - так вырабатывается специфический профессиональный облик. Иногда он влечет за собой почти полную утрату облика человеческого.
Постепенно формируются и специфические, извращенные запросы и интересы аудитории. Интересы, "настоянные на клубничке", приноровленные к замочной скважине, далекие от забот о мире и человечестве. Об этом в атмосфере наглеющего фашизма с большой тревогой писала поэтесса М. Цветаева:
Кача - "живет с сестрой"
ются - "убил отца!"
Качаются - тщетой
Накачиваются.
Что для таких господ
Закат или рассвет?
Глотатели пустот,
Читатели газет!
Газет - читай: клевет,
Газет - читай: растрат.
Что ни столбец - навет,
Что ни абзац - отврат...
- И вее-таки не сенсация в буржуазной прессе источник золотого дождя. Персона номер один - это реклама.
- Совершенно верно. Сенсация - главный механизм сбыта журналистской продукции. Источник же чистой прибыли - реклама.
Чикагский суд в 1976 году слушал дело фирмы "Сире, Робак и К°". Предпринимателей уличили в крупном мошенничестве. Казалось бы, событие, соответствующее нормам "ньюс". Казалось бы, невыдуманная сенсация.
А местные газеты как в рот воды набрали. Опытные, крупные редакции: "Чикаго трибюн", "Чикаго сантайме", "Чикаго дейли ньюс" - ни строки! В чем дело?
Неоперативность, лень, внезапное переключение интересов на более высокие материи? Ни первое, ни второе, ни третье. Переплетение интересов фирмы и редакций - причина стоического молчания газетчиков среди бушующего моря молвы.
Все же на десяаый день процесса "Чикаго сантайме" сообщила, что суд идет, в коротенькой заметке на фоне пространных статей с крупными заголовками о менее ярких событиях. Потом принесли запоздалую дань "объективности" и конкурирующие издания.
Так где же причина такой поразительной скромности?
Ее без особого труда объяснил нью-йоркский журнал "Коламбия джорнализм ревю", посвященный проблемам журналистики. Отбросив лицемерие ради собственной популярности, журнал напомнил, что судимая фирма - третья в США по величине затрат на рекламу. В частности, на рекламу в газете "Чикаго трибюн" фирма тратит ежегодно пять миллионов долларов. Другие чикагские газеты, радио и телевидение тоже не обижены корпорацией.
Удивительно ли, что обласканные редакции не торопились скомпрометировать источники собственных прибылей, предав гласности неблаговидные деяния хозяев.
Кому же в здравом уме придет в голову рубить сук, на котором сидишь, душить курицу, исправно несущую золотые яйца? Суд минует, страсти улягутся, бизнесмены заплатят посильный штраф во славу богини правосудия Фемиды - и жизнь потечет своим чередом. А вместе с ней новые заказы на рекламу в редакции чикагских газет, оплаченные по высшим ставкам.
Общие доходы от рекламы у ежедневных американских газет приближаются к 10 миллиардам долларов в год. Около половины этой суммы составляют доходы телевидения.
Американские исследователи журналистики не скрывают, а подчеркивают, что в наши дни 60 процентов площади в рядовой газете отведено рекламе, которая и дает не менее трех четвертей общего дохода. Львиная доля "эфирного времени" служит тому же.