времена. Раз уж вы полетели, то вы полетели. Раз уж поплыли под водой, так
уж поплыли под водой. Где же те великие подвиги, к которым еще можно
стремиться? Их, кажется, больше не осталось, и я почти жалею о
неосмотрительной торопливости командора Пири и капитана Амундсена.
Пройдут, надо думать, столетия, прежде чем положение в этом смысле
изменится. Мы проникли уже во все стихии. Предположим, что вскоре будет
изобретен своего рода "червячный" механизм, с помощью которого человек
начнет вгрызаться в скалы и, точно червяк, станет буравить землю, оставляя
позади отвалы породы; но, мягко выражаясь, тут есть немалые трудности.
Кроме того, сомнительно, чтобы такая перспектива слишком пленяла наше
воображение. В целом же я полагаю, что прикладные отрасли знания уже
материализовали все свои сегодняшние возможности и в ближайшие годы
придется прежде всего совершенствовать эти достижения и применять их в
более широких масштабах. Наука, без сомнения, еще поразит нас
удивительными открытиями, но ничто уже не сможет сравниться с драматизмом
новизны, с трепетом первооткрывателей, проникших в мир неизведанного, как
Монгольфье, или братья Райт, или Колумб и покорители полюса. Остается,
конечно, овладеть атомной энергией, но на это я отвожу не менее двух
столетий...
Пока же, что касается техники, я склонен думать, что ближайшее будущее
не принесет рядовому человеку почти никаких сенсаций. Наступает время
огромных усовершенствований, насыщения жизни техникой, но все это не тот
материал, который так и просится на первые страницы ежедневных газет.
Методы труда начнут непрерывно упрощаться и сделаются экономичнее,
появятся искусственные вещества, обладающие новыми свойствами, будут
найдены новые принципы использования энергии. Постепенно перестроится и
изменится механизм и оснастка человеческой жизни, - но это будет чисто
количественное изменение, которое не сопровождается переворотами в научном
мышлении. Так, электрическое отопление окажется более практичным, а потом
и более дешевым, чем печное, и это, наконец, станет настолько удобно и
дешево, что никто больше не пожелает топить углем. Электрические приборы
услужливо придут на помощь в самых различных областях. Строители создадут
новые, более полезные и красивые материалы, и молодые архитекторы прилежно
и толково примутся применять эти новшества. Паровой котел, угольный склад,
высокие трубы - да и вообще любые трубы - незаметно исчезнут из городского
пейзажа. Путешествовать можно будет быстро и дешево: скорость и комфорт
будут все увеличиваться, и соответственно расширятся и наши горизонты.
Более систематизированные и глубокие познания в области социологии
позволят приблизительно подсчитать прирост и развитие народонаселения, а
это приведет к планированию городов и целых стран в таких масштабах,
которые сегодня кажутся непостижимо мудрыми и широкими. Все это означает,
что жизнь незаметно станет прекраснее, далеко раздвинутся ее рамки, и
повеет свежим ветром.
Осуществятся и чрезвычайно быстро войдут в быт самые утопические мечты
из области материальной культуры.
Научные достижения, которые поразят умы наших детей, будут совсем
иными. Прогресс в каждую эпоху проявляется по-разному. Между отдельными
областями всегда существуют сложные взаимосвязи. Какая-нибудь наука так и
топчется на одном месте, пока ей на помощь не придет другая, которая даст
готовые результаты и выводы, достаточно упрощенные, чтобы их можно было
использовать. Медицина рассчитывает на органическую химию, геология - на
минералогию и обе они - на химию высоких давлений и температур. Тончайшие
перемены в манере, темперамент и духовная организация данного писателя
определяют существенную разницу в количестве и качестве его трудов. Более
того, в истории каждой науки периоды вызревания семян, когда активная
работа не приносит ощутимых результатов, сменяются бурной порой
практического осуществления, как было, например, с развитием и применением
электричества в последние два десятилетия. Весьма возможно, что физиологи
и химики движутся в своей работе к такому сотрудничеству, которое сделает
медицину областью нового научного чуда.
Сегодня диетика и учение о режиме - это рай для знахарей и доморощенных
специалистов, полушарлатанов, которые процветают из-за отсутствия
упорядоченных точных знаний. Основная масса медиков - это малоопытные
недоучки; одиночки, зажатые в тисках вечного риска, они вынуждены делать
вид, будто обладают точными знаниями, в то время как этих знаний вообще не
существует. На медицинские исследования отпускают слишком мало средств, а
те, что есть, расходуются глупо, не столько на систематические научные
опыты, сколько на ненаучные поиски лекарств от некоторых жестоких недугов
- рака, туберкулеза и т.п. И все-таки наука о жизненных процессах
здорового и больного организма, вероятно, движется вперед, скрытая,
непонятная, ограниченная, с трудом преодолевая препятствия, - так в конце
XVIII и первой половине XIX века постепенно выкристаллизовывались физика и
химия. И вполне вероятно, что скоро медицина придет к далеко идущим
обобщениям и выводам и овладеет той огромной глубинной областью
человеческой жизни, которая принадлежит ей по праву.
Но медицина не единственная наука, в которой мы, естественно, ожидаем
внезапных и чудесных скачков. По сравнению с науками материальными
психология и социология пока еще мало чем удивили свет. Если слабы и
отрывочны наши медицинские познания, то педагогика - это уж просто жалкая
смесь афоризмов и басен. Стоит только выйти за пределы мер, весов и
классификаций, как начинается бесплодное смешение понятий, которое ставит
под сомнение применимость ходячих логических и философских представлений в
этих областях. Мы лишь едва вышли из школьного возраста. А в этих областях
и вовсе остались школьниками. Вполне возможно, что уже сейчас в
университетских аудиториях, в непривлекательных томах философских
сочинений подготовляется новое освобождение воли и интеллекта. Может быть,
недалек тот час, когда человек совсем по-иному сформулирует проблемы
контроля над человеческой жизнью и судьбою человека и найдет к ним
совершенно новый подход.
Непознанное всегда питается лишь смутными догадками, но мои
предположения распадаются на две группы, и я прежде всего склонен ожидать
огромного систематического нарастания силы отдельного индивида. Мы,
вероятно, и не подозреваем, как изменятся душа и тело человека, если
выявить их возможности. Помню, я беседовал с покойным сэром Майклом
Фостером по поводу перспектив современной хирургии, и он признался, что
лишь боязнь за свою репутацию мешает ему рассказать заурядным людям об
операциях, которые в скором времени станут самым обычным делом. Мне
кажется, что в эту минуту он говорил от имени многих своих коллег. Уже
сейчас можно удалять почти любую часть человеческого организма, в том
числе и большие участки мозга, если потребуется; можно подсаживать живую
ткань к живой ткани, создавать новые сочетания, лепить, смещать и
перемещать. Можно также вызывать гипертрофию отдельных органов, причем не
только с помощью ножа и физических методов лечения: глубокие изменения в
тканях могут быть вызваны и воздействием гипноза.
Если бы мы только понимали сущность обмена веществ и хорошо изучили
функции отдельных органов, можно было бы самым удивительным образом менять
и развивать свое тело. Сейчас наши знания недостаточны, но не всегда же
они будут такими. В этом направлении у нас есть уже некоторые просто
удивительные предположения, высказанные доктором Мечниковым. С его точки
зрения, человеческий желудок и обширный кишечник не только излишние - и
рудиментарные органы, но, безусловно, опасные для человека, поскольку они
служат вместилищем бактерий, ускоряющих процесс старения. Он предлагает
удалять эти внутренние органы. Профана, вроде меня, такая идея может
только потрясти и ужаснуть, но репутация доктора Мечникова как ученого
чрезвычайно высока, а он вовсе не видит ничего страшного или нелепого в
своем предложении. Пожалуй, если ко мне в гости явится таким образом
"препарированный" джентльмен, у которого извлечено почти все содержимое
брюшины, увеличены и усилены легкие и сердце, из мозга тоже что-то
удалено, чтобы пресечь вредоносные токи и освободить место для развития
других участков мозга, то мне с трудом удастся скрыть невыразимый ужас и
отвращение, даже если я знаю, что при этом возрастают его мыслительные и
эмоциональные способности, обостряются чувства и исчезает уставание и
потребность в сне.
Однако ведь если бы в 54 году до н.э. в Дувре на головы моих украшенных
венками предков - а в те дни моим предком в Англии был каждый женатый
человек, - спустился бы, скажем, на своей летающей машине Луи Блерио в
шлеме с наушниками и в защитных очках-консервах, то они, наверное,
испытали бы точно такие же чувства. И ведь речь идет не о том, что красиво
и некрасиво в человеке, а о том, что можно с ним сделать и что, вероятно,
попытаются сделать наши потомки.
В один прекрасный день человек, безусловно, добьется абсолютного -
физического и духовного - контроля над собственным организмом, но это
вовсе не означает, что он сделается уродом; даже исходя из наших
эстетических стандартов, многие, подвергшиеся операции "по Мечникову",
стали бы стройнее, подвижнее и изящнее, а кроме того, эти новые
возможности вовсе не исчерпываются хирургией. Во всем, что касается еды и
медикаментов, мы так и не вышли из состояния варварства. Мы впихиваем что
попало в наши несчастные желудки и сталкиваемся с самыми неожиданными
последствиями. Ведь немного найдется семидесятилетних, кто не страдал бы
большую часть года от несварения - тупого, раздражающего, болезненного
несварения желудка. Никто из нас не относится с таким невежеством и
небрежением к горючему для своей машины, как к тому горючему, которым мы
питаем собственный организм. Мы часто боимся употреблять многие
стимулянты: слабительные, тонизирующие и веселящие средства, - так как
совершенно не знаем, каков механизм их действия. А ведь есть все основания
предполагать, что хорошо организованная человеческая жизнь может состоять
из смены одинаково замечательных и по большей части исполненных физической
и духовной активности периодов. Только полное невежество и плохая
организация приводят к тому, что большинство людей вечно не вылезают из
неприятного состояния, которое мы обозначаем словами "чуть-чуть бледноват"
или "не очень тренирован". Конечно, сейчас чистейшей утопией кажется
предположение, что в нашем обществе любой может быть практически чистым,
красивым, деятельным, здоровым, может долго жить, забыв и думать о
заживших и исчезнувших шрамах от перенесенных операций; но ведь такой же
чистейшей утопией показалось бы королю Элфреду Великому чье-нибудь
предположение, что в его стране практически все, вплоть до последнего
пастуха, сумеют читать и писать.
Мечников размышлял над проблемой продления жизни, и мне непонятно,
почему бы не использовать его метод хотя бы в отношении ежедневной
потребности в сне. Независимых жизненных процессов не существует: все они
требуют определенных условий и могут подвергаться изменениям. Если
Мечников прав, - а в какой-то степени он, безусловно, прав, - то
органические процессы, вызывающие старение, могут быть приостановлены,
задержаны и изменены при помощи определенного режима и питания. Ученый
дает нам надежду, что в цикле отведенной человеку жизни после периода
борьбы и кипения страстей появится новая ступень - ступень спокойной
духовной активности, когда старость сохраняет все преимущества
накопленного опыта, но избавлена от своих старческих немощей. А усталость
и потребность в отдыхе еще в большей степени зависят от химических
процессов в организме. Мы явно не в состоянии совершать непрерывное усилие
- активность падает частично из-за утомления мышц и главным образом из-за
накопления в крови продуктов усталости, - нам непременно требуется
передышка для восстановления сил. Но нет никаких оснований считать, что
привычная для нас пища - быстрее и лучше всего усваиваемый продукт и что
нельзя создать более питательные, восстанавливающие силы вещества, которые
вводятся в организм обычным путем или в виде инъекций, а также ускорить
процесс нейтрализации и выведения продуктов распада. Можно не только
полностью изменить функции некоторых желез, но путем введения особых
преград и искусственных желез повлиять на весь ход внутренних процессов -
и в этой идее нет ничего принципиально невозможного. Без сомнения, все это
покажется химерой даже самому смелому и вольномыслящему из хирургов, но
вспомните, что говорили лет двадцать тому назад о воздухоплавании и
электротяге самые авторитетные люди. Сегодня человек всего лишь три-четыре
часа в день располагает максимальной физической и духовной энергией.
Причем лишь немногие с одинаковым напряжением и одинаковой продуктивностью
делают свою физическую или умственную работу в течение даже этого времени.
Остальное время тратится на еду, переваривание пищи, сон, на отдых самых
различных видов или просто уходит между рук. Вполне возможно, что вскоре
наука возьмет на себя задачу систематически продлевать часы творческой
активности. Периоды такой активности смогут тогда отвоевать время у сна,
переваривания пищи или физических упражнений, так что в конце концов чуть
ли не все двадцать четыре часа будут использоваться плодотворно, а не
распыляться на множество второстепенных занятий.
Только поймите, пожалуйста, что я вовсе не считаю чересчур
привлекательной или желательной такую концентрацию энергии или
искусственное "совершенствование" человеческого организма. Я понимаю, что
подобное вмешательство в естественный ход жизненных процессов любому
покажется сначала ужасным и отвратительным; ведь точно так же при виде
иссиня-бледного личика ребенка, находящегося под действием наркоза, сердце
невольно сильнее сжимается от жалости, чем когда он громко кричит от боли.
Но в задачу этой статьи входит вовсе не созерцание прекрасных грез, а
обсуждение явлений, которые могут когда-нибудь произойти. Возможно, что
все это осуществится вовсе не таким ужасным способом. Может быть, человек
достигнет таких высот познания, что ни нож, ни яд, ни одно из средств,
которые вложила в его руки наука, не отравит для него красоту окружающей
жизни. Предположим, что он не настолько глуп и что когда-нибудь сумеет
вознестись ввысь - торжествующий победитель, подчинивший себе все эти
силы.
Не только развитие точных наук подарит человеку обновленное тело и
наделит его яркой творческой жизнью - психология, педагогика и
общественные науки, действуя через литературу и искусство, обогатят его,
внесут ясность и гармонию в его душу. Ибо каждый, кто живет на земле и
своими глазами видит вокруг грех, преступление и наказание, не может не
понять, что это неисчислимое зло - результат невежества и узости
умственных горизонтов. Лично я никогда не верил в дьявола. И искать пути к
доброй воле и доброму сердцу - не менее великий и осуществимый подвиг,
нежели пробивать туннели в горах и плотинами обуздывать моря. Тот же путь,
что вывел нас из темной пещеры к свету электричества. Приведет нас и к
свету, озаряющему людские души, - это путь свободной, ничего не боящейся
мысли, свободного дерзкого эксперимента, путь организованного обмена
идеями и выводами, путь терпения, настойчивости и Своеобразной
интеллектуальной вежливости.
По мере того как человек все решительнее будет становиться хозяином
самого себя и будет развиваться дальше философский и научный метод, станет
возможным управлять еще одной областью, о которой можно только мечтать в
наш век невежества и препон. Начиная с Платона, философы всегда выражали
удивление, что человек с любовью выводит благородные породы собак и
лошадей, но предоставляет любым подлецам производить потомство и портить
следующие поколения людей. Так это продолжается и по сей день. Прекрасные,
замечательные люди умирают бездетными, унося с собой в могилу сокровища
своей души и ума, и нас вполне удовлетворяет система брака, которая словно
ставит своей задачей умножать число посредственностей. Но настанет день,
когда наука и благоприятные условия позволят человеку овладеть и этой
областью и действительно возникнет уверенность, что каждое новое поколение
будет лучше своих предшественников. И тогда откроется новая страница
истории человечества - страница, которая будет для нас словно солнечный
свет для новорожденного.
Из книги "Англичанин смотрит на мир", 1914.
уж поплыли под водой. Где же те великие подвиги, к которым еще можно
стремиться? Их, кажется, больше не осталось, и я почти жалею о
неосмотрительной торопливости командора Пири и капитана Амундсена.
Пройдут, надо думать, столетия, прежде чем положение в этом смысле
изменится. Мы проникли уже во все стихии. Предположим, что вскоре будет
изобретен своего рода "червячный" механизм, с помощью которого человек
начнет вгрызаться в скалы и, точно червяк, станет буравить землю, оставляя
позади отвалы породы; но, мягко выражаясь, тут есть немалые трудности.
Кроме того, сомнительно, чтобы такая перспектива слишком пленяла наше
воображение. В целом же я полагаю, что прикладные отрасли знания уже
материализовали все свои сегодняшние возможности и в ближайшие годы
придется прежде всего совершенствовать эти достижения и применять их в
более широких масштабах. Наука, без сомнения, еще поразит нас
удивительными открытиями, но ничто уже не сможет сравниться с драматизмом
новизны, с трепетом первооткрывателей, проникших в мир неизведанного, как
Монгольфье, или братья Райт, или Колумб и покорители полюса. Остается,
конечно, овладеть атомной энергией, но на это я отвожу не менее двух
столетий...
Пока же, что касается техники, я склонен думать, что ближайшее будущее
не принесет рядовому человеку почти никаких сенсаций. Наступает время
огромных усовершенствований, насыщения жизни техникой, но все это не тот
материал, который так и просится на первые страницы ежедневных газет.
Методы труда начнут непрерывно упрощаться и сделаются экономичнее,
появятся искусственные вещества, обладающие новыми свойствами, будут
найдены новые принципы использования энергии. Постепенно перестроится и
изменится механизм и оснастка человеческой жизни, - но это будет чисто
количественное изменение, которое не сопровождается переворотами в научном
мышлении. Так, электрическое отопление окажется более практичным, а потом
и более дешевым, чем печное, и это, наконец, станет настолько удобно и
дешево, что никто больше не пожелает топить углем. Электрические приборы
услужливо придут на помощь в самых различных областях. Строители создадут
новые, более полезные и красивые материалы, и молодые архитекторы прилежно
и толково примутся применять эти новшества. Паровой котел, угольный склад,
высокие трубы - да и вообще любые трубы - незаметно исчезнут из городского
пейзажа. Путешествовать можно будет быстро и дешево: скорость и комфорт
будут все увеличиваться, и соответственно расширятся и наши горизонты.
Более систематизированные и глубокие познания в области социологии
позволят приблизительно подсчитать прирост и развитие народонаселения, а
это приведет к планированию городов и целых стран в таких масштабах,
которые сегодня кажутся непостижимо мудрыми и широкими. Все это означает,
что жизнь незаметно станет прекраснее, далеко раздвинутся ее рамки, и
повеет свежим ветром.
Осуществятся и чрезвычайно быстро войдут в быт самые утопические мечты
из области материальной культуры.
Научные достижения, которые поразят умы наших детей, будут совсем
иными. Прогресс в каждую эпоху проявляется по-разному. Между отдельными
областями всегда существуют сложные взаимосвязи. Какая-нибудь наука так и
топчется на одном месте, пока ей на помощь не придет другая, которая даст
готовые результаты и выводы, достаточно упрощенные, чтобы их можно было
использовать. Медицина рассчитывает на органическую химию, геология - на
минералогию и обе они - на химию высоких давлений и температур. Тончайшие
перемены в манере, темперамент и духовная организация данного писателя
определяют существенную разницу в количестве и качестве его трудов. Более
того, в истории каждой науки периоды вызревания семян, когда активная
работа не приносит ощутимых результатов, сменяются бурной порой
практического осуществления, как было, например, с развитием и применением
электричества в последние два десятилетия. Весьма возможно, что физиологи
и химики движутся в своей работе к такому сотрудничеству, которое сделает
медицину областью нового научного чуда.
Сегодня диетика и учение о режиме - это рай для знахарей и доморощенных
специалистов, полушарлатанов, которые процветают из-за отсутствия
упорядоченных точных знаний. Основная масса медиков - это малоопытные
недоучки; одиночки, зажатые в тисках вечного риска, они вынуждены делать
вид, будто обладают точными знаниями, в то время как этих знаний вообще не
существует. На медицинские исследования отпускают слишком мало средств, а
те, что есть, расходуются глупо, не столько на систематические научные
опыты, сколько на ненаучные поиски лекарств от некоторых жестоких недугов
- рака, туберкулеза и т.п. И все-таки наука о жизненных процессах
здорового и больного организма, вероятно, движется вперед, скрытая,
непонятная, ограниченная, с трудом преодолевая препятствия, - так в конце
XVIII и первой половине XIX века постепенно выкристаллизовывались физика и
химия. И вполне вероятно, что скоро медицина придет к далеко идущим
обобщениям и выводам и овладеет той огромной глубинной областью
человеческой жизни, которая принадлежит ей по праву.
Но медицина не единственная наука, в которой мы, естественно, ожидаем
внезапных и чудесных скачков. По сравнению с науками материальными
психология и социология пока еще мало чем удивили свет. Если слабы и
отрывочны наши медицинские познания, то педагогика - это уж просто жалкая
смесь афоризмов и басен. Стоит только выйти за пределы мер, весов и
классификаций, как начинается бесплодное смешение понятий, которое ставит
под сомнение применимость ходячих логических и философских представлений в
этих областях. Мы лишь едва вышли из школьного возраста. А в этих областях
и вовсе остались школьниками. Вполне возможно, что уже сейчас в
университетских аудиториях, в непривлекательных томах философских
сочинений подготовляется новое освобождение воли и интеллекта. Может быть,
недалек тот час, когда человек совсем по-иному сформулирует проблемы
контроля над человеческой жизнью и судьбою человека и найдет к ним
совершенно новый подход.
Непознанное всегда питается лишь смутными догадками, но мои
предположения распадаются на две группы, и я прежде всего склонен ожидать
огромного систематического нарастания силы отдельного индивида. Мы,
вероятно, и не подозреваем, как изменятся душа и тело человека, если
выявить их возможности. Помню, я беседовал с покойным сэром Майклом
Фостером по поводу перспектив современной хирургии, и он признался, что
лишь боязнь за свою репутацию мешает ему рассказать заурядным людям об
операциях, которые в скором времени станут самым обычным делом. Мне
кажется, что в эту минуту он говорил от имени многих своих коллег. Уже
сейчас можно удалять почти любую часть человеческого организма, в том
числе и большие участки мозга, если потребуется; можно подсаживать живую
ткань к живой ткани, создавать новые сочетания, лепить, смещать и
перемещать. Можно также вызывать гипертрофию отдельных органов, причем не
только с помощью ножа и физических методов лечения: глубокие изменения в
тканях могут быть вызваны и воздействием гипноза.
Если бы мы только понимали сущность обмена веществ и хорошо изучили
функции отдельных органов, можно было бы самым удивительным образом менять
и развивать свое тело. Сейчас наши знания недостаточны, но не всегда же
они будут такими. В этом направлении у нас есть уже некоторые просто
удивительные предположения, высказанные доктором Мечниковым. С его точки
зрения, человеческий желудок и обширный кишечник не только излишние - и
рудиментарные органы, но, безусловно, опасные для человека, поскольку они
служат вместилищем бактерий, ускоряющих процесс старения. Он предлагает
удалять эти внутренние органы. Профана, вроде меня, такая идея может
только потрясти и ужаснуть, но репутация доктора Мечникова как ученого
чрезвычайно высока, а он вовсе не видит ничего страшного или нелепого в
своем предложении. Пожалуй, если ко мне в гости явится таким образом
"препарированный" джентльмен, у которого извлечено почти все содержимое
брюшины, увеличены и усилены легкие и сердце, из мозга тоже что-то
удалено, чтобы пресечь вредоносные токи и освободить место для развития
других участков мозга, то мне с трудом удастся скрыть невыразимый ужас и
отвращение, даже если я знаю, что при этом возрастают его мыслительные и
эмоциональные способности, обостряются чувства и исчезает уставание и
потребность в сне.
Однако ведь если бы в 54 году до н.э. в Дувре на головы моих украшенных
венками предков - а в те дни моим предком в Англии был каждый женатый
человек, - спустился бы, скажем, на своей летающей машине Луи Блерио в
шлеме с наушниками и в защитных очках-консервах, то они, наверное,
испытали бы точно такие же чувства. И ведь речь идет не о том, что красиво
и некрасиво в человеке, а о том, что можно с ним сделать и что, вероятно,
попытаются сделать наши потомки.
В один прекрасный день человек, безусловно, добьется абсолютного -
физического и духовного - контроля над собственным организмом, но это
вовсе не означает, что он сделается уродом; даже исходя из наших
эстетических стандартов, многие, подвергшиеся операции "по Мечникову",
стали бы стройнее, подвижнее и изящнее, а кроме того, эти новые
возможности вовсе не исчерпываются хирургией. Во всем, что касается еды и
медикаментов, мы так и не вышли из состояния варварства. Мы впихиваем что
попало в наши несчастные желудки и сталкиваемся с самыми неожиданными
последствиями. Ведь немного найдется семидесятилетних, кто не страдал бы
большую часть года от несварения - тупого, раздражающего, болезненного
несварения желудка. Никто из нас не относится с таким невежеством и
небрежением к горючему для своей машины, как к тому горючему, которым мы
питаем собственный организм. Мы часто боимся употреблять многие
стимулянты: слабительные, тонизирующие и веселящие средства, - так как
совершенно не знаем, каков механизм их действия. А ведь есть все основания
предполагать, что хорошо организованная человеческая жизнь может состоять
из смены одинаково замечательных и по большей части исполненных физической
и духовной активности периодов. Только полное невежество и плохая
организация приводят к тому, что большинство людей вечно не вылезают из
неприятного состояния, которое мы обозначаем словами "чуть-чуть бледноват"
или "не очень тренирован". Конечно, сейчас чистейшей утопией кажется
предположение, что в нашем обществе любой может быть практически чистым,
красивым, деятельным, здоровым, может долго жить, забыв и думать о
заживших и исчезнувших шрамах от перенесенных операций; но ведь такой же
чистейшей утопией показалось бы королю Элфреду Великому чье-нибудь
предположение, что в его стране практически все, вплоть до последнего
пастуха, сумеют читать и писать.
Мечников размышлял над проблемой продления жизни, и мне непонятно,
почему бы не использовать его метод хотя бы в отношении ежедневной
потребности в сне. Независимых жизненных процессов не существует: все они
требуют определенных условий и могут подвергаться изменениям. Если
Мечников прав, - а в какой-то степени он, безусловно, прав, - то
органические процессы, вызывающие старение, могут быть приостановлены,
задержаны и изменены при помощи определенного режима и питания. Ученый
дает нам надежду, что в цикле отведенной человеку жизни после периода
борьбы и кипения страстей появится новая ступень - ступень спокойной
духовной активности, когда старость сохраняет все преимущества
накопленного опыта, но избавлена от своих старческих немощей. А усталость
и потребность в отдыхе еще в большей степени зависят от химических
процессов в организме. Мы явно не в состоянии совершать непрерывное усилие
- активность падает частично из-за утомления мышц и главным образом из-за
накопления в крови продуктов усталости, - нам непременно требуется
передышка для восстановления сил. Но нет никаких оснований считать, что
привычная для нас пища - быстрее и лучше всего усваиваемый продукт и что
нельзя создать более питательные, восстанавливающие силы вещества, которые
вводятся в организм обычным путем или в виде инъекций, а также ускорить
процесс нейтрализации и выведения продуктов распада. Можно не только
полностью изменить функции некоторых желез, но путем введения особых
преград и искусственных желез повлиять на весь ход внутренних процессов -
и в этой идее нет ничего принципиально невозможного. Без сомнения, все это
покажется химерой даже самому смелому и вольномыслящему из хирургов, но
вспомните, что говорили лет двадцать тому назад о воздухоплавании и
электротяге самые авторитетные люди. Сегодня человек всего лишь три-четыре
часа в день располагает максимальной физической и духовной энергией.
Причем лишь немногие с одинаковым напряжением и одинаковой продуктивностью
делают свою физическую или умственную работу в течение даже этого времени.
Остальное время тратится на еду, переваривание пищи, сон, на отдых самых
различных видов или просто уходит между рук. Вполне возможно, что вскоре
наука возьмет на себя задачу систематически продлевать часы творческой
активности. Периоды такой активности смогут тогда отвоевать время у сна,
переваривания пищи или физических упражнений, так что в конце концов чуть
ли не все двадцать четыре часа будут использоваться плодотворно, а не
распыляться на множество второстепенных занятий.
Только поймите, пожалуйста, что я вовсе не считаю чересчур
привлекательной или желательной такую концентрацию энергии или
искусственное "совершенствование" человеческого организма. Я понимаю, что
подобное вмешательство в естественный ход жизненных процессов любому
покажется сначала ужасным и отвратительным; ведь точно так же при виде
иссиня-бледного личика ребенка, находящегося под действием наркоза, сердце
невольно сильнее сжимается от жалости, чем когда он громко кричит от боли.
Но в задачу этой статьи входит вовсе не созерцание прекрасных грез, а
обсуждение явлений, которые могут когда-нибудь произойти. Возможно, что
все это осуществится вовсе не таким ужасным способом. Может быть, человек
достигнет таких высот познания, что ни нож, ни яд, ни одно из средств,
которые вложила в его руки наука, не отравит для него красоту окружающей
жизни. Предположим, что он не настолько глуп и что когда-нибудь сумеет
вознестись ввысь - торжествующий победитель, подчинивший себе все эти
силы.
Не только развитие точных наук подарит человеку обновленное тело и
наделит его яркой творческой жизнью - психология, педагогика и
общественные науки, действуя через литературу и искусство, обогатят его,
внесут ясность и гармонию в его душу. Ибо каждый, кто живет на земле и
своими глазами видит вокруг грех, преступление и наказание, не может не
понять, что это неисчислимое зло - результат невежества и узости
умственных горизонтов. Лично я никогда не верил в дьявола. И искать пути к
доброй воле и доброму сердцу - не менее великий и осуществимый подвиг,
нежели пробивать туннели в горах и плотинами обуздывать моря. Тот же путь,
что вывел нас из темной пещеры к свету электричества. Приведет нас и к
свету, озаряющему людские души, - это путь свободной, ничего не боящейся
мысли, свободного дерзкого эксперимента, путь организованного обмена
идеями и выводами, путь терпения, настойчивости и Своеобразной
интеллектуальной вежливости.
По мере того как человек все решительнее будет становиться хозяином
самого себя и будет развиваться дальше философский и научный метод, станет
возможным управлять еще одной областью, о которой можно только мечтать в
наш век невежества и препон. Начиная с Платона, философы всегда выражали
удивление, что человек с любовью выводит благородные породы собак и
лошадей, но предоставляет любым подлецам производить потомство и портить
следующие поколения людей. Так это продолжается и по сей день. Прекрасные,
замечательные люди умирают бездетными, унося с собой в могилу сокровища
своей души и ума, и нас вполне удовлетворяет система брака, которая словно
ставит своей задачей умножать число посредственностей. Но настанет день,
когда наука и благоприятные условия позволят человеку овладеть и этой
областью и действительно возникнет уверенность, что каждое новое поколение
будет лучше своих предшественников. И тогда откроется новая страница
истории человечества - страница, которая будет для нас словно солнечный
свет для новорожденного.
Из книги "Англичанин смотрит на мир", 1914.