Уэллс Марта. Город костей

   — Я отрицал… — начал было Арад, — …я действительно отрицал это…
   — Потому, что ее уронили воры, пока искали здесь другие ценности, закончил за него фразу Сагай. — Вот как она попала сюда, о Мастер-Ученый. Видимо, они ее у кого-то украли сегодня вечером. Удивительнейшее совпадение, ибо мы разыскивали ее целый день! Лучше отдай ее Илин, чтобы Хранители могли передать эту древность ее законному владельцу.
   — Да, — согласилась Илин, — пожалуй, так было бы лучше всего.
   — Лучше всего! — зашипел Еказар. — Ты лжешь! Говори правду, Арад! Эти люди пришли сюда, чтобы украсть у тебя древности, древности, которые ты купил у скупщика краденого и спрятал от своих собратьев-ученых, но тут вам помешала другая шайка воров…
   Хет не выдержал:
   — Не слишком ли ты все усложняешь, а? Все воры города собрались здесь в одно и то же время?
   Взгляд Еказара горел яростью.
   Арад же упрямо покачал головой.
   — Эти люди — мои друзья. Они пришли проконсультироваться у меня по делу очень большой важности. Воры бежали. Вот все, что я могу сказать.
   — Если ты будешь держаться за эту ложь, она обрушится на твою же голову! Я добьюсь, что у тебя отберут диплом, Арад. — Еказар повернулся к выходу.
   Илин загородила ему дорогу и протянула руку.
   — Отдай мне эту реликвию.
   — О нет, — ответил Еказар, глядя на нее сверху вниз. — Она была обронена ворами, а значит, ее у кого-то украли. Следовательно, она должна быть передана торговым инспекторам. Что же касается тебя, то у тебя нет причин оставаться в наших стенах, и… — Еказар смешался.
   Хет понимал, что ученый хочет приказать Илин покинуть Академию, но реальной власти над ней у него нет, а сама Илин вовсе не собирается забыть о том факте, что она Хранительница, только на том основании, что он повысил на нее голос.
   Наконец он закончил:
   — Я предложил бы вам, достопочтеннейшая, отправиться по своим делам и впредь выбирать себе компанию более осмотрительно. — Он бросил взгляд на начальника стражи. — Продолжайте поиски. И поставьте стражу у этого дома, чтобы не дать ворам возможности нанести сюда еще один визит.
   Еказар зашагал к двери, стража за ним. Последним шел главный стражник.
   — Невозможный человек! — продолжал кипеть Арад-еделк, когда те ушли. Только потому, что я родился на Шестом ярусе, он считает, что я потерплю подобное обращение! Он умирает от зависти, что я получил работу над мозаикой, вот и все!
   Сагай сказал совсем тихо:
   — Торговые инспектора. Только этого нам еще не хватало.
   — Надо торопиться, — согласился Хет. — Здесь был сам Констанс. Вот почему Илин пришлось бросить книгу стражникам. — Он подошел к Араду, который все еще продолжал возмущаться, бормоча про себя ругательства в адрес нахальных педантов. — Арад, куда Еказар понес эту редкость? — Хет говорил очень тихо, чтобы никто из охранников, вероятно, оставшихся у дома, не мог ничего услышать.
   — Не знаю. — Ученый отрешенно пожал плечами. — Торговые инспектора…
   — Нет. Если к ним, то все кончено.
   — Хет, да все кончено уже теперь, — резонно заметил Сагай.
   — Нет! — неожиданно вмешалась Илин. Ее глаза снова горели жизнью. Сначала он захочет исследовать эту вещицу, а уж потом пошлет слугу за торговыми инспекторами.
   — В свои покои в Порта-Майор, вот куда он понес ее, — оживился Арад. Но не думаешь же ты…
   — Если мы отправимся сейчас, я проберусь внутрь и украду реликвию раньше, чем Еказар поймет, что произошло. — Хет утвердительно кивнул головой, как бы убеждая себя в сказанном. — Счастье еще, что они не видели камня. Его мы бы обратно не получили без дополнительной помощи.
   — Я всегда считал этого криса психом, но сейчас у меня есть прямое доказательство, — пробормотал Сагай.
   — Мы можем это сделать, — стоял на своем Хет.
   — Вот это-то и пугает меня больше всего.
   Илин обернулась к Сагаю.
   — Ну пожалуйста…
   — Неужели это так важно, Илин, что стоит наших жизней? — спросил Сагай резко. — Теперь в это дело вмешаются торговые инспектора. Тебе известно больше, чем ты нам рассказала, и я думаю, время, когда можно было секретничать, прошло. Стоит ли это дело наших жизней?
   — Я и в самом деле больше почти ничего не знаю, — ответила Илин, в растерянности разводя руками. — Все это догадки, но моей жизни они стоят, и я пойду до конца, Даже если идти придется одной.
   Сагай выругался, покачал головой и сказал:
   — Что ж, распрекрасно. Поторопимся же туда, где нас всех прикончат.
   Арад схватил фонарь и повел их из зала вниз по ступенькам в пустой двор. Двое стражей, стоявших у дверей, с удивлением смотрели на их появление; потом один из стражей окликнул:
   — Ученейший, куда ты направляешься?
   Арад распрямился во весь рост — образец оскорбленного достоинства.
   — Я провожаю этих людей к воротам. Полагаю, именно таково было пожелание ученейшего Еказара. А что? Разве я пленник в собственных покоях?
   Стражник сделал им знак проходить, и они услышали, как он пробормотал товарищу:
   — Я же только спросил, вот и все.
   Они пересекли пустой двор. Арад вел их по тем дворикам, которые действительно могли вывести их к главным воротам, но могли — и к Порта-Майор. Сквозь узкие просветы между домами они видели фонари стражников, все еще разыскивавших воров. Хет все время думал, не поступает ли он как идиот, рискуя всем и даже не зная истинной цели, во имя которой действует. Но об Илин он мог сказать с уверенностью одно — она не из тех, кто способен преувеличивать что-то под влиянием истерии. Если она говорит, что считает возвращение реликвий делом, стоящим ее жизни, значит, так оно и есть.
   А за его спиной Илин тревожно спрашивала Сагая:
   — Ты ведь не говорил Мирам, что мы ночью идем сюда, верно? Ты ничего не говорил там, где тебя могли подслушать?
   — Я что — сумасшедший? Сказать жене, что я собираюсь вломиться в Академию? Нет, конечно! — Все еще раздраженный тем, что ему пришлось действовать против своего желания, Сагай не скрывал недовольства и был гораздо более брюзглив, чем обычно.
   — Никому мы не говорили, — нетерпеливо ответил Илин Хет. — К чему ты ведешь?
   — Дело в том, что я сказала Риатену.
   Хет остановился так резко, что Сагай наткнулся на него. Оба смотрели на Илин как на идиотку.
   — Да быть этого не может! — воскликнул Хет.
   Илин тоже остановилась, кивнула головой и подтвердила:
   — Я ему все рассказала.
   Арад-еделк заметил, что они отстали, и поспешил назад, чтобы с тревогой спросить, не случилось ли чего.
   Илин знаком предложила ему подождать.
   — Я рассказала ему, так как хотела, чтобы он защитил нас. Если бы нас поймали, то меня могли и отпустить, но вас — никогда… А вот если бы вы оба могли сказать, что действовали с разрешения Мастера-Хранителя… Но теперь все это не важно. Я рассказала Риатену обо всем. Почти обо всем. Я говорила ему, и когда мы отправляемся к Раду… Я хочу сказать, что говорила еще до того, как мы вернулись оттуда той ночью. Неужели вы не понимаете? — В ажиотаже Илин размахивала руками. — Констанс вовсе не следил за нами до дома Раду, точно так же, как не следил и за нашим походом в Академию. Кто-то предупредил его. Кто-то подслушал мой разговор с Риатеном, а может, Риатен сам сказал кому-то — близкому человеку, которому он доверяет, — а тот продал его Констансу.
   Сагай хлопнул себя по лбу.
   — Какое облегчение! Значит, мы еще можем выжить!
   — Что ты хочешь сказать? — несмотря на свое волнение, Илин была разочарована, что ее сообщение встречено не с таким уж восхищением.
   — Перестань трепать языком Риатену о наших действиях, Илин. Черт возьми, что у тебя за мозги! — Хет даже не стал ждать ее ответа. Он скользнул вперед, и Арад поспешил за ним, чтобы показывать дорогу.
   Следуя за ними, Сагай прошептал:
   — Вот так-то лучше. Я все время молчал, но про себя думал, что Констанс шпионит за нами с помощью своих магических сил, предвидя все наши действия благодаря дыму костей и прочей подобной ерунде.
   — И я тоже, — поддержал его Хет.
   У него для этого было даже больше оснований, чем у Сагая. Просто прекрасно, если способность Констанса следить за ним опирается лишь на наличие шпиона в окружении Риатена.
   Кипящая от возмущения Илин поравнялась с ними.
   — Вы даже не понимаете, что это значит для Риатена!
   — А нам плевать! — ответил Хет, дав Илин возможность выпустить пары и тем самым на время прекратив дискуссию.

Глава 13

   Они достигли того места, где один длинный проход вел к главным воротам Академии, а другой — вглубь группы зданий и оттуда — к Порта-Майор. Стражники все еще обыскивали прилегающие территории, но в тихой центральной части царила полная тишина. Хет остановил Арада, который хотел их сопровождать и дальше, сказав ему:
   — У тебя и без того много сложностей с Еказаром.
   — Но ведь я могу вам и пригодиться, — запротестовал маленький ученый. Я бы мог стоять на страже, а возможно, сложится ситуация, где мои умения…
   — Нет, это значило бы просто рисковать тобой без всякой на то разумной причины. Кто-то же должен остаться и охранять реликвию из камня, кто-то должен окончить работу над фреской, а это Арад-еделк сделает куда лучше, чем какой-нибудь вшивый дружок Еказара со своими негнущимися пальцами.
   Илин тоже поддержала Хета:
   — Верно. А если нас поймают, ты отправишься к Мастеру-Хранителю и расскажешь ему обо всем, что случилось, и передашь все, о чем мы говорили.
   — О предателе в его доме, — серьезно сказал Арад. — А он мне поверит?
   — А ты повтори только то, что я сказала. Он узнает, что ты говоришь правду. Пожалуйста, — добавила она. — Я смогу отдаться предстоящему нам делу с чистой совестью, если буду знать, что ты расскажешь Мастеру-Хранителю о том, что произошло.
   — И зачем это тебе понадобилась чистая совесть? — совершенно неуместно вмешался Сагай. — Все, что тебе требуется, это весьма туманное представление о долге и полное презрение к собственной жизни.
   — Илин себе нравится больше, когда у нее чистая совесть, — отозвался Хет. И спросил Илин: — Ты закончила? Можем идти?
   — А ты заткнись! — рявкнула Илин. — Вы оба куда хуже Гандина, Сеула и Риатена, вместе взятых. Кошмар какой-то! — Она снова повернулась к Араду. Ты передашь мои слова Мастеру-Хранителю?
   — Передам, достойнейшая. Не сомневайся. Но мне не придется этого делать, потому что все кончится хорошо.
   Хету очень хотелось бы обладать такой же уверенностью. Он позволил Илин идти немного впереди, пока они пробирались по длинному пустынному проходу между спящими домами и открытыми галереями. Он тихонько шепнул Сагаю:
   — Шискан сон Карадон не собиралась убивать нас.
   — Я заметил это, — ответил тот, хмуря брови. — Готов спорить на свою и твою жизнь, что тут мы правы. Странно, верно? К чему бы такая снисходительность?
   — Но они убили Раду, а ведь у него не было того, что они искали, продолжал Хет.
   — А они убили Раду?
   — Она же была там. Впрочем, как я и Илин.
   — Это нужно обдумать.
   — О чем вы говорите? — шепнула Илин, останавливаясь, чтоб они могли поравняться с ней.
   — Ни о чем.
   Они подошли к довольно обширной площади в центре академического комплекса и остановились под прикрытием портика с колоннами. Порта-Майор много десятилетий назад служила входом в Академию, еще в те времена, когда вся Академия состояла всего из группы зданий и небольшого сада. Две арки, через которые когда-то можно было пройти в этот сад, теперь представлявший чудесное собрание фонтанов и редких растений, а не просто тенистое местечко для чтения лекций, все еще существовали. Над ними были надстроены два этажа помещений, а еще выше — терраса с парапетом, украшенным лепниной. На каждом конце получившегося здания была круглая башенка — одна в четыре этажа, другая — в три; обе венчались куполами в виде луковок с золотыми шпилями. Башенки имели широкие арочные окна, а на верхних этажах прогулочные аркады, открытые вечернему бризу. Нижние этажи когда-то тоже были украшены колоннами и арками, но их теперь заложили камнями из соображений безопасности. Остатки старых стен по обеим сторонам двух главных арок давно уже стали частями домов для ученых.
   Ночью двери здания запирались, за исключением той, которая вела в более низкую башню — она оставалась открыта и была окружена отгоняющими призраков фонарями, которыми могли вооружиться стражники, выбегающие из этой двери. Хет увидел, как один из них подошел к двери, выглянул наружу, а потом вернулся обратно. За плечами у него висело духовое ружье.
   Апартаменты Мастера-Ученого располагались на втором этаже над арками между двумя башнями. Пока Хет наблюдал за окнами, одно из них осветилось лампой. Да, Еказар вернулся, отдал нужные распоряжения и отнес добычу в свои покои, чтобы насладиться ею в одиночестве.
   — Мы попробуем взобраться снаружи? — шепотом спросила Илин.
   Хет предпочел бы взбираться по этой части фасада, если бы не то обстоятельство, что дом был слишком хорошо освещен, а фасад Порта-Майор слишком хорошо виден.
   — Нет, я пойду через дверь. А вы с Сагаем произведете отвлекающий маневр.
   — Отвлекающий маневр? — тут же возмутился Сагай. — Если уж мне суждено стать преступником, я хочу быть в центре событий, а не где-нибудь на обочине. Хорошенькое будет дело, если меня поставят перед Высоким судьей, а все, что я скажу, будет: «Я проделывал отвлекающий маневр». Лучше бы я сидел дома!
   — И я бы хотел того же, — ответил Хет.
   Проникнуть в дом Арада тоже было достаточно рискованно, и им просто повезло, что этот ученый встал почему-то на их сторону. Если же их поймают сейчас, после того как Еказар выгнал их с территории Академии, то это будет уже самое настоящее и наглое воровство, и никакая ложь Арада, никакие ухищрения Риатена им не помогут.
   — Если вы сделаете все как надо, то мы не предстанем перед Высоким судьей.
   — А что это будет за маневр? — с сомнением спросила Илин.
   Это был хороший вопрос. Хет колебался. Приходившие ему в голову уловки: Илин, которая вновь требует разговора с Еказаром, Сагай, который выдает себя за ученого и поднимает шум по поводу воров, нарушающих его покой, — все это казалось ему не гарантирующим успех и к тому же недвусмысленно указывающим на того, кто похитил древнюю реликвию. Кроме того, была еще проблема ворот.
   Еказар приказал им убираться, и только высокое положение Илин помешало страже выкинуть их наружу. Теперь ни Сагай, ни Илин не могут выйти за внешние ворота Академии без него, ибо это покажется подозрительным каждому, кроме полного идиота. Если они выйдут через ворота втроем, но через продолжительное время, это покажется весьма подозрительным; если же они минуют ворота вовсе и переберутся через стену, примерно так же, как пришли, это сделает истину еще более очевидной. И Еказар, надо полагать, как раз сейчас ждет от стражников у ворот донесения, что они все покинули территорию Академии. Все это очень походило на задачку о человеке, который пытается переправиться через реку с козами и охапкой сена. Хет изложил проблему остальным.
   Сагай пожевал губами.
   — Трудновато. Мы ведь уже все под подозрением. — То, что Сагай тоже не видел выхода, было тревожным признаком: он мыслил куда логичнее Хета, который имел манеру думать на бегу.
   — Ну ладно, — сказала устало Илин. — Есть кое-что, что я могу сделать. Я могу пройти через ворота одна и заставлю стражу думать, будто Сагай и ты идете вместе со мной. А потом Сагай начнет кричать насчет воров, отвлекая стражу, что даст тебе возможность пробраться внутрь. А потом вы оба перелезете через стену с помощью веревки.
   В голосе Илин не было ни особой уверенности, ни энтузиазма. Хет знал, что сегодня она уже прибегала к опасной магии Хранителей, чего постаралась избежать, даже когда они сидели в ловушке в Останце. Он спросил:
   — Но ведь для тебя это не пустяки? Тебе опять придется пользоваться магией Древних?
   — Да. Ты боишься, что я сойду с ума? — спросила она напрямик.
   — Я-то нет, а ты?
   — Нет. Во всяком случае, не очень, — призналась она помолчав. — Я не чувствую себя близкой к безумию. Я устала и разбита, я зла на Еказара за то, что он нам помешал, когда мы уже были у цели. Впрочем, не думаю, что я буду что-то ощущать до того, как у меня поедет крыша.
   — Нельзя сказать, чтобы ты здорово укрепила нашу уверенность, Илин, сказал Сагай. — Но мы должны точно знать, сумеешь ли ты сделать то, о чем только что говорила.
   — Да, в этом я уверена. Создать обман зрения — самое простое из таких дел. А ночью это так же просто, как… ну совершеннейший пустяк. — Она заколебалась, вероятно, вспомнив, что именно пустяки у нее частенько не получались. — Никто ничего не заметит, разве что еще раз появится Констанс…
   А Хет как раз думал о Констансе. Он слышал, что Хранители якобы умеют читать все мысли или хотя бы самые «громкие», лежащие на поверхности души. Но ведь Констанс стоял всего лишь в нескольких шагах, высмеивая Илин за то, что она не сумела прочесть мысли Шискан и других, сидевших на крыше, а сам в то же время не сумел понять, что существуют две копии книги, хотя мысль об этом билась в сознании Хета. И Хет тут же вспомнил, где он недавно слышал этот термин — «читать в душе».
   — Илин, сегодня Хранители говорили, что в моей душе они читать не могут, что будто бы доказывает отсутствие у меня таковой. Что они хотели этим сказать?
   Илин потерла глаза.
   — Чтение в душах — это вроде ощущения присутствия человека или его намерений, ощущение того, что занимает его мысли в это время. И Хранителям удается читать в душах далеко не всегда. Например, я большую часть времени не могу читать мысли Сагая, хотя в данный момент чувствую: он думает, будто сейчас не время обсуждать этот вопрос. — Сагай бросил на нее изумленный взгляд. А Илин добавила: — И мы защищаемся от того, чтобы другие Хранители читали наши мысли. Но ни один Хранитель не может читать в душе криса. Я совершенно уверена, что я не могу, хотя мое свидетельство и немного стоит, потому что мое искусство вообще не слишком велико. — Она глубоко вздохнула. — А что касается тех, то они просто хамили. — Она отвернулась и пошла к воротам, стараясь все время держаться в тени.
   Сагай тихонько спросил:
   — Как думаешь, она в порядке?
   Хет пожал плечами, не желая слишком углубляться в возможность того, что дело обстоит вовсе не так хорошо. Он до сих пор никогда не принимал близко к сердцу страхов Илин. Она была слишком осторожна и казалась последним человеком в мире, от которого можно ждать чрезмерного использования магии и которому бы, как следствие, угрожала потеря разума. Теперь же он надеялся на то, что эти редкости действительно важны, как считают Констанс и Риатен: тогда Илин рисковала не зря.
   Они выжидали, давая ей время добраться до ворот и проделать там свой фокус; надо было дать и время обитателям Порта-Майор успокоиться после пережитых тревог. Правда, ждать так долго, как хотелось бы Хету, было нельзя — ведь ночь коротка и дело идет уже к рассвету, а стражники, прочесывающие территорию Академии в поисках воров, скоро могут вернуться. Хет заметил, что лампа в комнате Еказара все еще горит.
   Сагай намечал начать свою диверсию где-то в дальних дворах, чтобы иметь побольше времени на бегство от стражей. Прежде чем он отправился на поиски подходящего места, Хет передал ему свою веревку: если его самого поймают в покоях Еказара, нет причин страдать обоим.
   Дав Сагаю время отойти достаточно далеко, Хет направился к Порта-Майор, прячась в тени стен. Он дошел до башни, у двери которой висели фонари, отгоняющие призраков, и, не дожидаясь, пока их свет выдаст его, скользнул в густую тень у подножия одной из декоративных колонн.
   Где-то в отдалении, в одном из дворов, находящихся на пути к главным воротам, раздался хриплый крик — это Сагай орал диким голосом, совсем непохожим на его собственный, но неплохо имитирующим вопль пожилого ученого, только что внезапно грубо разбуженного:
   — На помощь! Воры! Воры в моей комнате! На помощь! Эй, стража!
   Два стражника выскочили из открытой двери башни. Схватив по фонарю, они помчались на выручку. Старый-престарый привратник вышел за ними и дошел как раз до границы освещенного круга; он спотыкался, будто только что проснулся, и подслеповатыми глазами с тревогой всматривался в темноту. Хет без всякого труда проскользнул у него за спиной в открытую дверь.
   Это, видимо, было служебное помещение для ночной охраны. Оно было почти пусто, чисто выметено, на полках стояли незаправленные лампы, а под полками — тяжелые сосуды с водой; на столике в углу комнаты валялись разбросанные фишки какой-то неожиданно прерванной игры. Две двери вели в другие помещения, еще одна выходила на узкую винтовую лестницу. Из соседней комнаты кто-то окрикнул привратника, спрашивая, что случилось. Хет уже взлетел по лестничным ступенькам, преодолев первый виток к оказавшись вне поля зрения, когда привратник устало проковылял в комнату, чтобы ответить на заданный вопрос.
   Хет остановился на лестнице, стараясь уловить движение у себя над головой, и тихонько выругался. Академия, как видно, не каждую ночь переживала подобные потрясения, и сейчас бодрствовало гораздо больше народа, чем полагал Хет. Впрочем, изменить это он никак не мог. Он должен был украсть утраченную древность обязательно сегодня, до того как Констанс или торговые инспектора наложат на нее лапы.
   Сверху не было слышно ни шагов, ни голосов. Он поднялся на следующую площадку, откуда открывался проход на первый этаж строения, соединяющего обе башни. Помещение освещалось висячими лампами, по одной стене шли окна, выходившие в темный сад, расположенный за Порта-Майор, а в другой стене коридора были двери, занавешенные портьерами. Волоски на шее Хета встали дыбом, когда он подумал, что сейчас из любой двери может кто-то выйти. За спиной он услышал звук шагов — кто-то спускался с верхних этажей башни. Хет прижался к стене и осторожно отодвинул портьеру на первой двери. Слабый свет из незанавешенного окна падал на бронзовые дверцы шкафчика и низкий столик, на котором лежали забытые писцом перья и бутылочка чернил. Хет вошел в комнату и задернул портьеру как раз когда кто-то спускавшийся сверху достиг лестничной площадки и прошествовал дальше по коридору.
   Снова шаги, но уже с другой стороны, а потом из холла тихий женский голос спросил:
   — Из-за чего был весь этот переполох?
   Хет не стал задерживаться, чтобы услышать приглушенный ответ; он бесшумно прошел от двери к окну. Порта-Майор явно была слишком возбуждена, чтобы решиться снова идти по внутренней лестнице. Придется рискнуть и попробовать взобраться на следующий этаж по внешней стене в надежде что ни один стражник, возвращающийся после поисков воров не поднимет глаз, проходя через площадь.
   Карниз за окном был широк, его край являлся частью антаблемента, тянувшегося по всему фасаду. Хет вылез на карниз и из осторожности постоял, прислонясь спиной к стене, обдумывая дальнейший план действий. Завитушки вокруг окон были сделаны из прочного камня, который не крошился. Хет медленно подтянулся до следующего этажа и сел на карниз, чтобы передохнуть.
   Как раз в эту минуту те два стражника, которых отвлек Сагай, возвращались в караульную; они пересекли площадь, покачивая головами и освещая фонарями темные куртины и аллеи, но так и не подняли глаз и не взглянули на стену здания. Потом из другого прохода показалось еще несколько стражей; все они о чем-то оживленно переговаривались, показывали пальцами в разные стороны, спорили, а затем одновременно разошлись по разным дворикам, где и стали продолжать свои поиски. Хет решил, что это добрый знак: если бы они поймали Сагая, вид у них был бы куда более самодовольный. Хет пополз по карнизу к окну Еказара.
   Он скорчился в тени под самым окном таким образом, чтобы кисейная занавеска не мешала ему видеть, но в то же время скрыла бы его от взгляда того, кто случайно подойдет к окну. Комната была большая, но пышным убранством не отличалась. Циновки и ковры выцвели от солнца, большую часть стены занимали бронзовые шкафчики, где хранились книги, рукописи, записки других ученых.
   Почти в центре комнаты за низким столом, заваленным переплетенными томами in-folio, сидел Еказар. В одной руке он держал украшение с крылатой фигурой, другой — переворачивал листы книги. Скосив глаза, Хет увидел, что тот проглядывает страницы рукописи с какими-то заметками, диаграммами и рисунками.
   «Что-то такое он нашел», — подумал Хет. Ученый явно искал какую-то дополнительную информацию, касающуюся именно этой редкости. Он не поступил бы так, если бы считал, что это всего лишь украшение. Что ж, Еказар стал Мастером-Ученым по заслугам. Хет отдал бы многое, чтобы узнать, что тот думает о крылатом изображении.
   А время шло. Хета слишком интересовали действия Еказара, чтобы он мог скучать, хотя несколько раз даже он вынужден был подавить зевки. Наконец Еказар с раздраженным видом закрыл книгу и встал из-за стола, массируя затылок. Он отнес маленькую реликвию в один из шкафчиков, убрал ее в особый ящичек и тщательно запер дверцу, положив ключ в карман. Взяв один из сосудов со свечой, он задул все остальные лампы и вышел через дверь, находившуюся в дальнем конце комнаты.
   Когда глаза Хета привыкли к темноте, он подвинулся по карнизу и перешагнул через подоконник. Потом пересек комнату, нащупал дверцу нужного отделения и проверил на ощупь качество замка. Потом вынул нож, чтобы сломать механизм, ощутив при этом непривычный стыд. Он никогда до этого ничего в Академии не крал. Хет сломал замок и вынул из ящичка овальную пластинку, умышленно игнорируя все остальное, что лежало вместе с ней. Мифенин еще хранил тепло рук Еказара.