Уэйс Маргарет. Седьмые Врата

   Наконец Раму вышел из своей каюты. Он с некоторой неохотой, как успела заметить Мейрит, пошел к стоящему неподалеку Балтазару. Глава Совета, очевидно, не очень любил делить свою власть с кем бы то ни было, но на этот раз у него не было иного выхода. Сартаны Абарраха во время этого путешествия вполне четко дали понять, что не последуют ни за каким другим человеком, кроме своего нынешнего предводителя.
   — Мне не по душе то, что я слышу, — тихо произнес Раму. — Сообщения разведчиков противоречат друг другу. Они сообщают мне…
   Мейрит не могла услышать того, о чем рассказали скауты, но она предполагала, что именно они могли рассказать. Они видели только то, что им позволили увидеть змеедраконы.
   Балтазар слушал, а затем приостановил Раму вежливым жестом. Некромант посмотрел на Мейрит, и кивком головы попросил ее присоединиться к ним.
   Раму нахмурился. — Ты полагаешь, это мудро? Она ведь заключенная. Я не хочу посвящать в наши планы врага.
   — Как ты правильно сказал, она — заключенная и вряд ли сможет сбежать. Я хотел бы услышать ее мнение насчет происходящего вокруг.
   — Если ты заинтересован во лжи, тогда конечно, брат… Изволь, — ехидно произнес Раму.
   Мейрит подошла и молча встала между ними.
   — Пожалуйста, продолжайте, Советник, — сказал Балтазар.
   Раму хранил молчание еще несколько мгновений, пытаясь унять раздражение и гнев от того, что его прервали и заставили вновь обдумать то, что он собирался рассказать. — Я собирался сказать, что планирую возглавить группу, идущую к Последним Вратам. Я хочу лично убедиться в том, что здесь творится.
   — Превосходная идея, — согласился Балтазар. — Я буду вас сопровождать.
   Раму это известие не обрадовало.
   — Я думал, брат, что ты предпочтешь остаться на борту. Ты все еще слишком слаб.
   Балтазар отмел прочь эти предположения.
   — Я представляю моих людей. Я их вождь, если тебе угодно. В соответствии с нашими законами, ты не можешь отказать мне в этой просьбе, Консул.
   Раму попытался оправдаться.
   — Я беспокоился только о твоем здоровье.
   — Конечно же, ты не имел в виду ничего другого, — улыбнувшись, произнес Балтазар. — И я возьму с собой Мейрит, она будет моим советником.
   Пойманная врасплох, она посмотрела на него в недоумении.
   — Нет и еще раз нет, — Раму отказался это даже обсуждать. — Она все еще слишком опасна. Она останется здесь, под охраной.
   — Будьте же благоразумны, Консул, — с прохладцей в голосе сказал Балтазар. — Эта женщина жила и в Нексусе и в самом Лабиринте. Она знакома с окружающим миром, с его обитателями. Она знает, как выяснить то, чего не смогли выяснить, как мне кажется, ваши разведчики.
   Гнев ударил Раму в голову. Он не привык к тому, чтобы его волю кто-то оспаривал. Другие члены Совета, которые слышали весь этот разговор, выглядели неловко и обменивались смущенными взглядами.
   Балтазар был по-прежнему вежлив и крайне дипломатичен. Раму не оставалось иного выхода, как согласиться. Он нуждался в помощи сартанов Абарраха, и у него не было времени для созыва Совета, чтобы оспорить право Балтазара на власть и лишить его полномочий.
   — Хорошо, — скривившись, произнес Раму. — Она может сопровождать тебя, но она будет находиться под постоянным контролем. И если что-нибудь случится…
   — Я беру полную ответственность за ее действия на себя, — не дал ему закончить Балтазар.
   Раму мрачно взглянул на Мейрит, развернулся на каблуках и удалился.
   Прямой конфронтации удалось избежать. Но каждый, кто был непосредственным свидетелем противостояние этих двух сильных характеров, понял, что негласная война была объявлена. Как говорила одна древняя поговорка: «Два солнца не могут путешествовать по одной орбите».
   — Я хочу поблагодарить тебя, Балтазар… — неловко начала Мейрит.
   — Не благодари меня, — холодно произнес он, обрывая ее на середине фразы. Схватив ее за руку, он потянул Мейрит к одному из иллюминаторов. — Посмотри сюда. Я хочу, чтобы ты мне кое-что объяснила.
   Тонкие пальцы впились Мейрит в руку с такой силой, что руны на ее коже замерцали, пытаясь защитить ее. Ей не понравилось его прикосновение, и она попыталась вырваться. Он еще больше сдавил ей руку.
   — Используй свой шанс, — мягко произнес он, прежде чем она смогла что-то сказать. — Когда появится возможность — не упусти ее. Я, в свою очередь, сделаю для тебя все, что смогу.
   Бегство! Мейрит отчетливо понимала, о чем он говорит. Но почему? Она сдержалась и с подозрением уставилась на него.
   Он оглянулся через плечо, лишь несколько сартанов наблюдали за ними, но это были его люди, и он мог доверять им. Другие сартаны ушли с Раму или же были заняты, помогая своим собратьям.
   Балтазар повернулся обратно к Мейрит и шепотом произнес:
   — Раму не в курсе, но я отправил моих собственных разведчиков. Они сообщают, что гигантские полчища ужасных существ сосредоточились у Последних Врат. Там множество красных драконов, волков, которые могут ходить подобно людям, гигантских насекомых и других тварей. Тебе, наверное, будет интересно узнать, что люди Раму схватили одного человека из твоего народа, допросил его и вынудили все рассказать.
   — Они захватили патрина? — Мейрит был крайне изумлена. — Но в Нексусе не осталось ни одного патрина. Я же говорила тебе: змеедраконы отправили весь мой народ за Последние Врата.
   — Кстати, в этом патрине было нечто странное, — продолжал Балтазар, пристально изучая Мейрит. — У него были очень необычные глаза.
   — Позволь угадать. Его глаза пылали красным. Он не из моего народа! Это был один из тех змеедраконов. Они могут принимать любое обличье…
   — Да. Из того немногого, что ты мне успела рассказать, я заключил, что это могут быть именно они. Псевдо-патрин признавался, что его народ в союзе со змеями борется за то чтобы открыть Последние Врата.
   — Эта часть истории — правда! — воскликнула Мейрит, чувствуя себя крайне беспомощной. — Мы должны это сделать! Если Последние Врата закроются, мой народ будут навеки заточен…
   Страх и отчаяние душили ее. На некоторое время она вообще потерла дар речи. Отчаянно сопротивляясь своим страхам, она сумела восстановить контроль и продолжила говорить более ли менее спокойно.
   — Но мы не в союзе со змеями. Мы знаем их, знаем их сущность. Лучше уж мы окажемся запертыми внутри Лабиринта навсегда, чем объединимся с ними! Как вообще этот глупец Раму может верить в такие вещи!
   — Он верит в то, во что хочет верить, Мейрит. В то, что приближает его к цели. Или возможно он слеп и не видит источаемого ими зла. — Некромант изобразил жалкое подобие улыбки. — Мы — видим. Мы уже заглядывали в глубины этого мрака. Мы знаем, какова будет плата…
   Балтазар вздохнул, лицо его приобрело чрезвычайно бледный оттенок. Он, как правильно заметил Раму, был все еще слишком слаб. Но он отказался от предложения Мейрит вернуться в свою каюту и лечь.
   — Ты должна сообщить все своим людям, Мейрит. Сообщи им, что мы здесь. Мы должны объединиться, чтобы бороться с этими существами, или мы все будем уничтожены. Если бы среди вашего народа нашелся хоть кто-то, кто мог бы поговорить с Раму, убедить его…
   — Он есть! — от неожиданного озарения Мейрит задохнулась и схватила Балтазара. — Предводитель Вазу! В нем течет и сартанская кровь! Я постараюсь добраться до него. Я могу использовать свою магию, чтобы переместиться. Но Раму заметит, если я что-то попытаюсь предпринять, и сделает все возможное чтобы остановить меня.
   — Сколько времени тебе необходимо?
   — Достаточно много времени понадобится, чтобы нарисовать руны. Около тридцати ударов сердца, я полагаю. Не больше.
   Балтазар улыбнулся.
   — Жди и наблюдай.
 
   Мейрит стояла, прижавшись к уцелевшей стене одного из разрушенных зданий, некогда украшавших центр Нексуса. Город, который совсем недавно сиял подобно первой вечерней звезде на фоне сумеречного небосклона, теперь являл собой беспорядочную массу закопченного и оплавленного камня. Окна уцелевших строений были темны и пусты, как глаза мертвеца. Дым от все еще тлеющих деревянных бревен заволок небо и принес на эту землю грязное и уродливое подобие ночи, изредка разрываемое оранжевыми всполохами огня.
   Два сартана, приставленные к Мейрит, чтобы следить за ней, лишь изредка бросали на нее взгляды, в остальное же время их больше всего интересовали события, происходящие у Врат. Пленная женщина казалась им беспомощной и абсолютно не представляющей опасности.
   То, что она видела у Врат, ослабляло Мейрит гораздо сильнее, чем любая сартанская магия.
   — Доклады были верны, — мрачно произнес Раму. — Армии тьмы собираются вместе для нападения на Последние Врата. Мы прибыли как раз вовремя, я полагаю.
   — Ты глупец! — с горечью констатировала Мейрит. — Эти армии собираются для нападения на нас.
   — Не верьте ей, сартан, — прошипел голос из-за стены. — Это уловка. Она лжет. Их армии прорвутся через Последние Врата и, оттуда двинутся во все четыре мира.
   Огромная змееподобная голова вознеслась над стеной и предстала перед ними, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Глаза пылали красным; его язык мелькал в беззубых челюстях. Кожа была старой и морщинистой и, казалось, свободно висела на извилистом теле. От этого существа исходил стойкий запах смерти и разрушений.
   Балтазар в ужасе отпрянул.
   — Что это за ужасное создание?
   — Разве ты не знаешь? — В красных глазах вспыхнули искорки злорадного озорства. — Ведь это ВЫ создали нас…
   Два охранника-сартана были бледны, их трясло. Это было отличный шанс для Мейрит, чтобы бежать, но ужасный пристальный взгляд змея был направлен на нее… или это ей лишь казалось. Она не могла двигаться, думать и вообще что-либо делать, кроме как смотреть на змеедракона в обаянье и страхе.
   Только Раму не попал под действие его ауры ужаса.
   — Итак, вы здесь, в союзе с вашими друзьями-патринами. Один из них мне уже все рассказал.
   Голова змеи опустилась. Его веки смыкались, заставляя красный огонь в глазах вспыхивать и затухать.
   — Вы ошибаетесь насчет нас, Консул. Мы здесь, чтобы помочь Вам. Как вы и полагали, патрины пытаются вырваться их своей тюрьмы. Они призвали полчища драконов на свою сторону. Именно сейчас их армии приближаются к Последним Вратам.
   Голова продолжала раскачиваться над стеной, сопровождаемая частью огромного, грязно пахнущего тела. Раму не смог сдержаться, он все-таки отступил назад, но только на шаг или два. Затем он вновь овладел собой.
   — Но ваш вид — с ними.
   Голова змеи заколебалась.
   — Мы служим наших создателям. Прикажите, и мы уничтожим патринов и навсегда закроем Последние Врата!
   Змей опустил голову на землю перед Раму. Его красные глаза были прикрыты, он всем своим видом выражал рабское подчинение.
   — Как только они уничтожат мой народ, они возьмутся за вас, Раму! — предупредила Мейрит. — Вы окажетесь в Лабиринте! Или еще что похуже!
   Змей игнорировал ее. Раму — также.
   — Почему мы должны доверять вам? Вы напали на нас на Челестре…
   Гигантская рептилия подняла голову. Его красные глаза вспыхнули от негодования.
   — Это злой менш напал на вас, Консул. Не мы. И тому есть доказательство. Когда ваш город затопили воды, нейтрализующие магию, и вы были совершенно бессильны, разве мы причинили вам вред? Хотя и могли бы.
   Красные глаза вспыхнули еще раз и снова закрылись.
   — Могли бы — но ведь не сделали. Ваш уважаемый отец, да будет он благословен вовеки веков, открыл для нас Врата Смерти. Мы были рады сбежать от наших преследователей — меншей. И хорошо, что мы это сделали. Иначе бы вы столкнулись с угрозой патринов в одиночку, одни среди множества врагов.
   — Вы и так одни, Раму. В конце, мы все столкнемся к этой угрозой в одиночку, — мягко произнесла Мейрит.
   — И это говорит та, которая помогла убить вашего отца! — прошипел змей. — Она слышала его крики, и смеялась!
   Раму стал мертвецки бледным. Он посмотрел на Мейрит.
   — Я не смеялась, — произнесла она дрожащими губами. Она помнила крики Самаха. Слезы обжигали ее веки. — Я не смеялась.
   Раму сжал кулаки.
   — Убейте ее… — зашипел змеедракон. — Убейте ее сейчас же… Осуществите праведную месть.
   Раму достал из-под одежд сартанский клинок — Проклятое Лезвие. Он смотрел то на кинжал, то переводил взгляд на Мейрит.
   Мейрит подалась вперед, готовясь к схватке.
   Балтазар шагнул и встал между ними.
   — Ты сошел с ума, Раму? Посмотри, на что толкает тебя это мерзкая тварь! Не доверяй этому! Я знаю. Я помню, я уже видел это прежде.
   Раму, казалось, был готов отшвырнуть Балтазара в сторону.
   — Уйди с дороги. Или, клянусь, я убью и тебя!
   Наблюдающий за этой ссорой змей стал более жирным, более гладким.
   Два охранника следили за всем этим в немом ужасе, не уверенные, что именно стоит делать.
   Проклятое Лезвие в руке Раму начало извиваться, пробуждаясь к жизни. Мейрит начертила в воздухе магический круг из синих и красных рун. Ярко вспыхнул огонь, она произнесла лишь одно слово: «Вазу», шагнула в круг и исчезла.
   Раму втолкнул клинок обратно в ножны. В гневе он обратился к некроманту:
   — Ты помог ей бежать. Это измена! Когда все это закончится, ты предстанешь перед Советом, тебе будут предъявлены официальные обвинения!
   — Не будь дураком, Раму! — возразил Балтазар. — Мейрит была права. Посмотри на эту мерзкую змею! Разве ты не узнаешь ее? Разве ты не видел его прежде? Загляни в себя, вспомни…
   Раму наградил Балтазара мрачным взглядом, а затем повернулся к змеедракону. Тварь раздулась и была крайне довольна. В красных глазах читался триумф.
   — Мы объединим наши силы. Атакуйте патринов, — приказал Раму. — Убейте их. Убейте их всех.
   — Да, Господин! — змей низко поклонился.

Глава 28. СЕДЬМЫЕ ВРАТА

   — Видишь, что происходит? — спросил Эпло.
   Альфред покачал головой.
   — Это безнадежно. Мы никогда и ничему не научимся. Наши люди уничтожат друг друга… — Его плечи поникли.
   Эпло положил руку на его плечо.
   — Может, все не так и плохо, мой друг. Если наши народы смогут объединиться, то они увидят все зло, источаемое змеедраконами. Змеи не смогут продолжать игру на обе стороны, если эти стороны объединятся. У нас ведь есть такие люди, как Мейрит, Балтазар, Вазу… Они — наша надежда. Но Врата должны быть закрыты!
   — Да, — Альфред приподнял голову, его вечно бледные щеки слегка порозовели. Он воззрился на портал, ведущий к Вратам Смерти. — Да, ты прав. Врата должны быть закрыты и запечатаны. По крайней мере, мы сможем сдержать зло, остановить его распространение на другие миры.
   — Ты сможешь это сделать?
   Альфред покраснел. — Да, полагаю, что смогу. Заклинание не такое уж и сложное. Оно содержит в себе некую вероятность того…
   — Не надо подробностей, — прервал его Эпло. — На это нет времени.
   — Ну, э-э-э, конечно, — Альфред заморгал. Приблизившись к порталу, он задумчиво уставился на него, и печально вздохнул. — Если бы только вдруг все так не случилось. Я не уверен, знаешь ли, что произойдет, когда Врата закроются. — Он махнул рукой. — Я имею в виду, что может случиться с этим чертогом. Существует вероятность того… Короче говоря, все это может быть разрушено.
   — И мы можем погибнуть здесь, — спокойно закончил за него Эпло.
   Альфред кивнул.
   — Тогда, я полагаю, это риск, на который мы должны будем пойти.
   Альфред оглянулся на дверь, ведущую к Лабиринту. Змеедраконы сновали среди руин Нексуса, их огромные тела скользили по закопченному камню и обугленным бревнам. Их красные глаза ярко пылали. Он мог слышать, как они смеялись, торжествуя.
   — Да, — мягко сказал Альфред. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, расслабляясь. — А теперь…
   — Подождите! — Хуго Длань стоял около двери, через которую они вошли. — У меня вопрос. Это также касается и меня, — резко добавил он.
   — Конечно, сэр Хуго, — взволнованно извинился Альфред. — Пожалуйста, прости… Мне жаль … я не думал…
   Хуго сделал нетерпеливый жест, прерывая хаотичную речь Альфреда.
   — Как только вы закроете Врата, что случится с четырьмя мирами, в которых живут менши?
   — Я размышлял над этим, — тщательно подбирая слова, произнес Альфред. — В своих ранних изысканиях я пришел к выводу, что существует большая возможность того, что связующие нити между этими мирами сохранятся даже после закрытия Врат. Таким образом, Кикси-Винси на Арианусе будет посылать энергию цитаделям на Приане, который будет посылать солнечную энергию для обогрева Абарраха, который в свою очередь будет поддерживать…
   — Одним словом миры продолжат свое существование.
   — Я не до конца уверен, конечно, но вероятность этого такова, что…
   — Но никто не сможет путешествовать между ними.
   — Именно. В этом я точно уверен, — со всей серьезностью подтвердил Альфред. — Как только Врата закроются, единственным способом путешествия останется полет через пространство, разделяющее миры. И судя по тому, как сейчас у меншей обстоят дела с познаниями в магии, это будет единственно возможный вид перемещений на многие и многие годы. Насколько нам известно, единственным менш, который мог пользоваться Вратами Смерти, был Бейн, и он делал это исключительно по…
   Острый толчок локтем в ребра заставил Альфреда прерваться.
   — Я хочу говорить с тобой, — сказал Эпло и подтащил Альфреда к столу.
   — Конечно, — ответил Альфред. — Но только когда я только закончу объяснять Хуго.
   — Сейчас, — произнес Эпло. — Разве ты не находишь, что это очень странный вопрос? — он снизил свой голос до шепота.
   — Да нет. Почему? — стал возражать Альфред. — Фактически, я полагаю, что это очень хороший и даже весьма уместный вопрос. Если ты помнишь, мы с тобой уже обсуждали это на Арианусе.
   — Вот именно, — прошептал Эпло, бросая косые взгляды на Хуго. — Мы уже обсуждали это. Какое дело наемному убийце с Ариануса до того, сможет ли менш с Приана навестить свою кузину на Челестре? Почему его это так заботит?
   — Я не понимаю, — Альфред был крайне озадачен.
   Эпло затих, уставившись на Хуго Руку. Тот распахнул одну из дверей и наблюдал за происходящим снаружи. Эпло видел, как на некотором отдалении от них проплывают континенты Древлина. Мир, когда-то окутанный штормовыми облаками, теперь грелся в лучах яркого солнца. Солнечные блики вспыхивали на золотых, серебряных и медных частях грандиозной махины Кикси-Винси.
   — Я не уверен, что и я что-то понимаю, — наконец произнес Эпло. — Но я думаю, лучше будет, если ты сократишь свои разъяснения и примешься за магию.
   — Ну, хорошо, — забеспокоился Альфред. — Однако мне придется вернуться в прошлое.
   — В прошлое? В какое именно прошлое?
   — В момент Разделения, — взгляд Альфреда гулял по поверхности стола, а сам он дрожал. — Я не хочу этого делать, но это единственно верный путь. Я должен знать, какое именно заклинание применил Самах.
   — Тогда сделай это, — сказал Эпло. — Но не забудь вернуться. И не позволяй вовлечь себя в процесс разделения.
   Альфред изобразил жалкое подобие улыбки.
   — Нет, — покраснев, произнес он. — Нет, я буду осторожен…
   Медленно, неохотно, с дрожью в пальцах, он поместил свои руки на поверхность стола…
 
   …Хаос окружил его. Перепуганный Альфред оказался в центре шторма бушующих потоков магии. Вой ветра оглушал его, его бросало из стороны в сторону, било о стены, выворачивало суставы и ломало кости. Внезапно нахлынувшие волны поглотили его, он начал тонуть, задыхаться. С жутким треском вспыхнула молния, ослепив его на несколько мгновений; в голове не переставая раздавались отзвуки грома. Огонь ревел вокруг него, опаляя своим жаром плоть. Он сходил с ума от страха и боли. Он умирал.
   — Даже самая маленькая капля, упав в безбрежный океан, способна вызвать волну. Я нуждаюсь в каждом из вас! Не сдавайтесь. Магия! — кричал Самах, чтобы перекрыть весь этот шум. — Используйте магию, или ни один из нас не выживет!
   Магия медленно утекала от Альфреда, подобно дрейфующим обломкам, унесенным в бушующее море. Он видел руки, тянущиеся к ней, видел, как кто-то сумел уцепиться за ее частицу. Он видел тех, кто не успевал и навсегда исчезал в потоке. Он сделал отчаянный рывок и уцепился за спасительный обломок.
   Его пальцы сомкнулись на чем-то твердом. Оглушающий шум и паника исчезли, и в это самое мгновение он узрел мир — неразделенный и прекрасный. Из пустоты окружающего пространства — «космоса», всплыло в его сознании это понятие: он увидел переливающийся сине-зеленый шар. Он должен разрушить этот мир, или неиспользованная мощь магии хаоса уничтожит его.
   — Простите! — он рыдал снова и снова, повторяя одни и те же слова. — Простите меня. Простите…
   Даже самая маленькая капля…
   И мир взорвался…
   Альфред подумал, что все можно перестроить, возродить в лучшем виде, о том же самом в этот момент подумали и сотни других сартанов. И все же он продолжать плакать, его слезы падали в размеренные волны лежащего под ним безбрежного океана…
 
   Альфред приподнял голову. Джонатан сидел напротив него, по другую сторону стола. Лазар ничего не сказал, лишь глаза иногда наполнялись жизнью и вновь пустели. Но Альфред знал, что эти глаза видели.
   — Многие погибли! — дрожащим голосом воскликнул Альфред. Он не мог дышать, спазматические рыдания душили его. — Так много жертв!
   — Альфред! — затряс его Эпло. — Вернись! Вернись к нам!
   Альфред резко ссутулился, сел, обхватил голову руками и опустил плечи.
   — Альфред… — тихо произнес Эпло. — Время…
   — Да, — произнес Альфред и сделал глубокий вдох. — Да, я в порядке. И… я знают как. Я знаю, как закрыть Врата Смерти.
   Он посмотрел на Эпло.
   — Так будет лучше. У меня больше нет ни капли сомнения. Разделение было величайшим злом в истории. Но попытка исправить то зло, вновь соединив миры, будет еще более разрушительной. У Ксара ничего не выйдет. Есть шанс, что магия потерпит неудачу. Миры будут уничтожены и на этот раз уже безвозвратно. Все живое в этих мирах погибнет. Ксар останется наедине с пустынными мирами, мертвыми океанами, заревами пожаров и реками крови невинных…
   Эпло улыбнулся своей обычной, едва заметной, улыбкой.
   — Я также знаю кое-что еще, — Альфред гордо поднялся, его осанка ничем уже не напоминала прошлого Альфреда. — Я могу сам сотворить волшебство. Я справлюсь без твоей помощи, мой друг. Ты можешь вернуться, ты просто обязан вернуться, — он указал на дверь, ведущую в Лабиринт. — Они нуждаются в тебе. Твой народ… и мой…
   Эпло посмотрел в указанном направлении, оглянулся на мир, который когда-то презирал. Теперь же в этом мире было сосредоточено все, чем он когда-либо дорожил. Он мотнул головой.
   Готовый к такому повороту событий, Альфред принялся убеждать его.
   — Ты нужен там. Я сделаю все, что должно быть сделано. Это лучший выход. Я не боюсь. Ну, если по правде, совсем немного, — поправил он сам себя. — Дело в том, что ты просто ни чем не сможешь здесь помочь. Я отлично справлюсь без тебя. Я не нуждаюсь в твоей помощи. А они… они нуждаются.
   Эпло ничего не сказал, продолжая мотать головой.
   — Мейрит любит тебя! — Альфред попытался использовать единственную брешь в броне Эпло. — Ты любишь ее. Возвращайся к ней, мой друг, — искренне прошептал он. — Для меня, осознавать, что вы будете вместе… ну … это будет то единственно, что я смогу сделать для вас.
   Эпло по-прежнему молча тряс головой.
   Альфред выглядел обескураженным. — Ты не доверяешь мне. Я не виню тебя за это. Я осознаю, что в прошлом я подводил тебя, но сейчас я достаточно силен. Я…
   — Я знаю, что ты не подведешь, — наконец произнес Эпло. — И я полностью доверяю тебе. И хочу, чтобы ты доверял мне.
   Альфред смотрел на него и моргал.
   — Послушай. Чтобы использовать магию, ты должен будешь покинуть этот чертог и войти во Врата Смерти, так ведь?
   — Да, но…
   — Тогда я остаюсь здесь, — настаивал на своем Эпло.
   — Но почему? Я не…
   — Я буду стоять на страже, — сказал Эпло.
   Надежды Альфреда, которые только что были ярки, внезапно накрыла тень сомнений; темное облако закрыло его солнце.
   — Лорд Ксар. Как я мог забыть. Но если бы он собирался остановить нас, он бы сделал это раньше…
   — Занимайся заклинанием, — коротко отрезал Эпло.
   Альфред наградил его тревожным и печальным взглядом.
   — Ты что-то знаешь. И ты что-то мне недоговариваешь. Что-то ведь не так. Ты в опасности. Возможно, мне не стоит уходить…
   — Не думай обо мне или о себе. Думай о них, — спокойно сказал Эпло.
   — Начнем, — сказал Джонатан. — И соберитесь с духом.
   — …начнем … соберитесь… — голос фантома был необычайно силен, даже сильнее чем голос исходящий из тела.
   — Начинай, — сказал Хуго Длань. — Освободи же меня.
   Даже самая маленькая капля, упав в безбрежный океан, способна вызвать волну.
   — Хорошо, — внезапно произнес Альфред, гордо поднимая голову. — Я смогу.
   Повернувшись к Эпло, Альфред протянул ему руку.
   — Прощай, мой друг, — прошептал он. — Спасибо. Спасибо за то, что вернул меня к жизни.
   Эпло сжал ладонь сартана.