Уэйс Маргарет. Седьмые Врата

   И, к его облегчению, это удалось. Они прошли через магический портал, созданный патринами. Действие портала было основано на принципе допустимости нахождения точке, отличной, от текущей. И сейчас они уже находились в Некрополисе.
   Некрополис — город, состоящий из туннелей и коридоров, уходящих далеко вглубь каменного мира. Когда Альфред последний раз стоял на его продуваемых ветрами улицах, это был город отчаянья и уныния. Но тогда, по крайней мере, он был наполнен людьми — его народом. Остатками расы богов, как они тогда считали, но которыми, на самом деле, не являлись.
   Сейчас эти улицы были пустынны; пустынны и обагрены кровью. На этих улицах, в этих домах, во дворце, мертвые сартаны сорвали свою злобу на живых. И сейчас только мертвые обитали в этих залах. Ужасные лазары наблюдали за ним из тьмы своими мертвецкими глазами, полными злобы, ненависти и жаждой мести.
   Патрины вели своих пленников вниз по пустым улицам по направлению к дворцу, шаги их отдавались гулким эхом. Один из лазаров присоединился к их процессии, его шаркающие шаги слышались позади, его безжизненный голос с жутким вторящим эхом рассказывал, что бы он хотел с ними сделать.
   Альфреда трясло, даже патрины со своими стальными нервами казались взволнованными. Их лица были напряжены, татуировки на их руках горели защитным огнем. Мейрит смертельно побледнела и плотно стиснула челюсти. Она не смотрела на все это, просто шла вперед с мрачной решимостью.
   Она думала об Эпло, как понял Альфред, и его самого охватил ужас. Что если Эпло… что если он уже не один из них?..
   Альфред сбился с шага и покрылся холодным потом, а желудок свело острой болью. Он начал падать в обморок — в настоящий обморок, голова закружилась и навалилась слабость.
   Его начало шатать и он вынужден был опереться о стену, чтобы не упасть.
   Патрины остановились и обернулись:
   — Что это с ним?
   — Он — сартан, — ответила Мейрит, нотки презрения сквозили в ее голосе. — Он слаб. А вы чего ожидали? Я с этим разберусь.
   Она повернулась к нему, в ее взгляде Альфред прочитал рвение и ожидание.
   Благословленные сартаны! Она думала, что это притворство! Что я собираюсь… произнести заклинание!
   Нет! Альфреду хотелось крикнуть. Ты все не так поняла. Не сейчас… я еще не решился… я не могу думать…
   Но он знал, что это придется сделать. В тот момент патрины ослабили свое внимание, но через несколько мгновений они начнут что-то подозревать.
   Что я могу сделать? Его мысли безумно кружились в мозгу. Он никогда не сражался с патринами, никогда не сражался с теми, чья магия по природе была сродни его — только противоположной. Было плохо и то, что защитная магия патринов была уже активизирована, защищая их от лазаров. Он перебирал всевозможные варианты, включая самые поразительные, сомнительные и ужасающие.
   Я заставлю обрушиться своды пещеры.
   (Нет, это убьет нас всех!)
   Я призову огненного дракона из недр.
   (Исход тот же!)
   Цветочный сад появится из ниоткуда.
   (Какая, интересно, от этого польза?!)
   Заставлю лазара атаковать.
   (Вдруг он кого-то ранит…)
   Разверзнется земля и поглотит меня…
   (Да! То что надо!)
   — Держись! — Альфред схватил Мейрит.
   Он начал пританцовывать, переступая с ноги на ногу, все ускоряясь и ускоряясь.
   Мейрит прильнула к нему. Танец Альфреда становился все неистовей, его ноги выбивали чечетку на каменном полу.
   Патрины, решившие поначалу, что Альфред сошел с ума, внезапно стали что-то подозревать. Они бросились в его сторону.
   Засверкали отблески магии и заклинание сработало. Пол под ногами Альфреда обрушился вниз. В камне образовалась брешь. Он спрыгнул туда, потянув за собой Мейрит. Вдвоем они падали вниз, сквозь камень и зловонную грязь, все больше погружаясь в кромешную тьму.
   Падение было недолгим. Насколько Альфред помнил с прошлого визита, Некрополис был лабиринтом из туннелей, проходящих друг над другом. Он полагал (или, по крайней мере, искренне надеялся), что под тем коридором, в котором они стояли, располагается другой. Ему не приходило в голову до того момента, как он сотворил заклинание, что под городом также расположены и безбрежные лавовые озера…
   К счастью, они приземлились в темном туннеле. Через дыру в потолке над их головами пробивался свет. Стражи-патрины окружили дыру, всматриваясь вниз и возбужденно переговариваясь.
   — Закрой ее! — заорала Мейрит, тряся Альфреда. — Они собираются последовать за нами!
   Представлявший, как бы он мог отправить их в лавовое озеро, Альфред моментально очнулся. Теперь, осознав всю степень опасности, он безотлагательно сотворил новое заклинание, которое нейтрализовало предыдущее.
   Дыра исчезла. Плотная и гнетущая тьма накрыла их. Вскоре ее рассеяло сияние от вытатуированных на коже Мейрит рун.
   — Ты… с тобой все в порядке? — с дрожью в голосе спросил Альфред.
   Вместо ответа, Мейрит подтолкнула его:
   — Бежим!
   — В какую сторону? — выдохнул он.
   — Неважно! — она указала на потолок. — Они тоже могут применять магию, не забыл?
   Сияние рун усилилось, давая им возможность разглядеть путь. Они бежали по коридору, даже не задумываясь над тем куда бегут, надеясь лишь на то, что сумеют оторваться от погони.
   На значительном отдалении они остановились и некоторое время настороженно вслушивались в окружающие звуки.
   — Думаю, мы оторвались, — предположил Альфред.
   — И сами потерялись. Знаешь, я вообще-то не очень верю в то, что они даже пытались нас преследовать. — Мейрит нахмурилась: — Странно.
   — Может они направились к лорду Ксару доложить о случившемся.
   — Возможно, — она вглядывалась в темноту туннеля. — Мы должны выяснить, где находимся. У меня нет ни малейшего представления на это счет. А у тебя?
   — Нет, — произнес Альфред, сжимая свою голову. — Но я знаю, как это выяснить.
   Он опустился на колени, дотронулся до пола коридора и мягко, на выдохе, пропел заклинание. Под его пальцами пробудилась к жизни и засверкала руна. Ее сияние перекинулось на другую руну, потом еще одну и еще, пока линия из рун не протянулась вдоль стен, горя мягким и ровным светом.
   Мейрит издала громкий вздох.
   — Сартанские руны. Я забыла, что они тут есть. Куда они нас выведут?
   — Туда, куда мы захотим, — сказал Альфред.
   — К Эпло, — произнесла она.
   Альфред услышал в ее голосе надежду. Сам он уже и не надеялся. Он с ужасом думал, что они могут найти.
   — Куда Ксар мог забрать Эпло? Нет… только не в личные покои.
   — В подземелья, — сказала Мейрит. — Туда же, куда он забрал и Самаха и… и других, которых он… — ее голос постепенно затих. — Нам лучше поторопиться. Они не долго будут думать, куда мы направимся. И тогда они направятся за нами.
   — Тогда почему они сразу не сделали этого? — спросил Альфред.
   Мейрит не ответила. Да в этом не было и необходимости. Альфред и сам обо всем догадывался.
   Потому что Ксар уже знал, что они идут!
 
   Они направлялись прямиком в ловушку. Все это время они шли в ловушку, с сожалением осознал Альфред. Стражи-патрины не просто позволили им с Мейрит бежать, они направили их в требуемом направлении.
   Их магия могла доставить нас прямиком к Ксару. Высадить к самому порогу его обиталища, подумал Альфред. Но нет. Патрины повели нас в Некрополис, на его пустынные улицы. Они позволили нам уйти и даже не пытались преследовать.
   И когда уже все казалось хуже некуда, Альфред начал думать, что искорка надежды все еще теплится в нем.
   Если Эпло умер и лорд Ксар применил на нем искусство некромантии, он бы уже давно был у Седьмых Врат. Мы бы ему были уже не нужны.
   Что-то пошло не так… или все-таки так.
   Руны стремительно полыхали вдоль стены. Местами там, где были трещины в стенах, руны оставались темными. Сартаны, живущие на Абаррахе, забыли, как восстанавливать собственную магию. Но эти прорехи не гасили общую цепочку, магический огонь огибал поврежденную руну и устремлялся к целой. Все что оставалось делать Альфреду, это держать в памяти образ подземелья, руны сами вели их к ним.
   — К чему они ведут? — с содроганием подумал Альфред.
   Он уже все решил для себя: «Если я не прав, и Ксар все-таки превратил Эпло в одного из этих несчастных зомби, я прерву его страшное существование. Я дарую ему покой. Даже несмотря на то, что мне, скорее всего, попытаются помешать.
   Руны вели их строго вглубь подземного города. Альфред уже бывал в этих подземельях и знал, что они движутся в правильном направлении. Мейрит тоже знала об этом. Она шла впереди, движения ее были стремительны. Оба были насторожены, но ничего странного пока не замечали. Даже мертвые не населяли эти коридоры.
   Они шли так долго, не видя ничего кроме горящих сартанских рун вдоль стен и мерцания патринских рун на коже Мейрит, что Альфред на ходу впал в подобие сна.
   Когда Мейрит внезапно остановилась, Альфред, находящийся в трансе, врезался в нее.
   Она отпихнула его к стене и зашипела.
   — Я вижу впереди свет, — тихо произнесла она. — Это свет факелов. Теперь я знаю, где мы. Впереди находятся тюремные камеры. Возможно, в одной из них и содержат Эпло.
   — Там что-то слишком тихо, — прошептал Альфред. — Слишком уж.
   Проигнорировав его слова, Мейрит устремилась вниз по коридору, навстречу свету.
 
   Альфред быстро нашел нужную им камеру. Руны на стенах уже не сопровождали их; большинство из сартанских рун в подземелье было повреждено или попросту уничтожено. Несмотря ни на что, он безошибочно двигался в правильном направлении, как если бы невидимые руны, вызванные к жизни его сердцем, мерцали перед глазами и вели к цели.
   Сперва Альфред заглянул в камеру, в которую его влекло. Эпло лежал на каменном ложе. Его глаза были закрыты, руки покоились на груди. Он не двигался, и, похоже, даже не дышал.
   Мейрит следовала чуть позади, постоянно осматриваясь. У Альфреда было несколько мгновений, чтобы сладить со своими собственными эмоциями до того, как Мейрит увидит напряжение сартана и догадается о том, кого он обнаружил.
   Он попытался придержать ее, но она вырвалась и проскользнула вперед. Альфред торопливо произнес заклинание для открытия решетчатой двери в камере, в противном случае Мейрит прорвалась бы сквозь прутья.
   Несколько секунд она молча стояла, склонившись над каменным ложем, а затем, зарыдав, рухнула на колени. Она нежно приподняла холодную и безжизненную руку Эпло и начала гладить ее, как если бы хотела согреть ее. Руны, вытатуированные на его коже, слабо светились, но жизнь покинула бренную плоть.
   — Мейрит, — неловко начал Альфред, — ты уже ничего не сможешь сделать.
   Жгучие слезы закапали из его глаз, то были слезы печали и ожесточенного горя, но одновременно то были и слезы облегчения. Да, он был мертв. Но то была настоящая смерть! Никакой ужасающей воскрешающий магии не теплилось в его теле. Его глаза были закрыты, лицо излучало спокойствие.
   — Он покоится с миром, — прошептал Альфред.
   Он вошел в камеру и остановился у изголовья своего врага, своего друга.
   Мейрит положила безвольную руку Эпло ему на грудь, поверх сердечной руны. Теперь, в гнетущей тишине, она ссутулившись сидела на полу, полностью погрузившись в свое горе.
   Альфред понимал, что должен что-то сказать, отдать дань уважения другу. Но слова сейчас были не к месту. Что можно сказать о человеке, который видел тебя изнутри, видел, кто ты есть на самом деле и кем можешь быть. Что можно сказать о человеке, который изменил себя. Что можно сказать о том, кто научил тебя выживать, когда ты уже собирался умирать.
   Эпло был именно таким человеком. И теперь он был мертв. Он отдал свою жизнь за меня, за меншей, за свой народ. Каждый из нас получил урок силы воли и, очевидно, неосознанно впитал в себя частичку его жизненной силы.
   — Мой дорогой друг, — прошептал Альфред, его душили рыдания. Он опустился вниз и положил свою руку на руку Эпло, лежащую на сердце. — Я обещаю тебе, я продолжу сражаться. Я сделаю все возможное, чтобы продолжить начатое тобой. Отдыхай. Не волнуйся ни о чем. Прощая, мой друг. Прощай…
   В этот самый момент Альфреда прервал собачий лай.

Глава 13. НЕКРОПОЛИС. АБАРРАХ

   — Нет, малыш! Стой!
   Тон Эпло был весьма настойчив и безапелляционен. Его команда была законом, по крайней мере, пока…
   Собака скулила и извивалась. Здесь ведь были верные друзья. Здесь были люди, которые могли совершать правильные поступки. И, прежде всего, здесь были несчастные и отчаявшиеся люди — люди, которым она была нужна.
   Собака приподнялась и села.
   — Нет, песик! — голос Эпло предостерегал. — Не ходи туда, это ловушка.
   Там, ты видишь? Ловушка! Там были верные друзья, идущие прямо в ловушку. И, очевидно, хозяин только и мог думать, что о безопасности своего пса. Который, насколько собака могла определить, оставил решение за собой.
   С возбужденным лаем, пес выпрыгнул из своего убежища, коридор огласился его радостным визгом.
 
   — Что это было? — спросил Альфред, с опаской оглядываясь вокруг. — Я что-то слышал…
   Он выглянул в коридор и увидел собаку. Альфред опустился на пол, весьма неожиданно и резко.
   — Бог мой! — повторял он снова и снова — Бог мой!
   Животное протиснулось в камеру, подскочило к колену Альфреда, и стало облизывать его лицо.
   Альфред обхватил шею собаки руками и заплакал.
   Не желая быть обслюнявленным, пес вырвался из объятий Альфреда и заковылял к Мейрит. Очень вежливо он протянул лапу и положил в ее руку.
   Она коснулась протянутой лапы, затем, зарывшись лицом в шерсть собаки, зарыдала. Пес дружественно заскулил и умоляюще посмотрел на Альфреда.
   — Не плачь, дорогая моя! Он жив! — Альфред смахнул набежавшие слезы. Встав на колени рядом с Мейрит, он положил руки ей на плечи и заставил посмотреть на себя:
   — Собака. Эпло не погиб, еще не погиб. Разве ты еще не поняла?
   Мейрит уставилась на сартана так, если бы он сошел с ума.
   — Я не знаю — как! — Альфред, казалось, был обескуражен. — У меня у самого это в голове не укладывается. Похоже на некромантию. Или, возможно, Джонатан имеет к этому какое-то отношение. Или может быть все вместе. Или вообще никто. Ну, как бы там ни было, собака жива, а значит и Эпло жив.
   — Я не… — Мейрит была изумлена.
   — Дай подумать, может я смогу все объяснить.
   Совершенно забыв где он находится, Альфред уселся на полу, всем своим существом приготовившись начать объяснение. У собаки, однако, были совсем другие планы. Схватив большой сапог Альфреда за носок, она крепко зажала его в зубах и начала тянуть.
   — Когда Эпло был еще юношей… Хорошая собачка, — Альфред прервался, пытаясь избавить свой сапог от крепкой хватки пса, — молодым человеком в Лабиринте, он — Эпло… Милый песик. Отпусти! Я… о господи.
   Собака выпустила сапог и теперь тащила Альфреда за рукав плаща.
   — Он хочет, чтобы мы ушли отсюда, — сказала Мейрит.
   Она поднялась на ноги несколько неуверенно. Пес, разочаровавшись в Альфреде, переключил все свое внимание на Мейрит. Напирая своим большим телом на ее ноги, он пытался сдвинуть ее к дверному проему.
   — Я никуда не пойду, — сказала Мейрит, хватая рукой пса за шею. — Я не уйду, пока не узнаю, что случилось с Эпло.
   — Я пытаюсь объяснить тебе, — сказал Альфред печально, — что все это связано с чувствами Эпло: состраданием, жалостью, любовью. Эпло был воспитан с пониманием того, что эти чувства всего лишь слабость.
   Пес завыл и чуть не сбил Мейрит с ног, пытаясь оттеснить ее к двери камеры.
   — Прекрати! — сказала она и повернулась обратно к Альфреду. — Продолжай.
   Он набрал воздуха в легкие:
   — Эпло было все труднее соотнести свои настоящие чувства, с чувствами, которые, как он думал, ему следовало испытывать. Ты знала, что он искал тебя, после того как ты покинула его? Он понял, что любит, но так и не смог признаться в этом ни тебе, ни себе самому.
   Пристальный взгляд Мейрит опустился на каменный саркофаг, на тело лежащее на нем. Неспособная, что-либо сказать, она только лишь покачала головой.
   — Когда Эпло понял, что потерял тебя, он стал еще более несчастным, он оказался в замешательстве, — Альфред продолжал. — Это замешательство злило его. Он сосредоточил всю свою энергию на Лабиринте, на том, чтобы сбежать из него. И его цель была в поле зрения — это были Последние Врата. Когда Эпло добрался до них, он знал, что победил, но победа не удовлетворила его, так как он предполагал, что так должно произойти. Скорее это ужасало его. После того, как Эпло прошел через Врата, что осталось такого, ради чего ему стоило жить? Ничего.
   — Когда на Эпло напали у Врат, он сражался с отчаянием. Его инстинкт выживания был очень силен. Но когда Эпло был серьезно ранен хаодином, он нашел возможность исхода. Он мог встретить свою смерть от рук врага. Его смерть была бы высшим проявлением чести, и никто бы в этом не усомнился. И это освободило бы его от мучительного чувства вины, сомнений и сожалений.
   — Часть Эпло была готова умереть, другая же — лучшая его часть, отказывалась сдаваться. В этот момент, израненный, слабый телом и духом, злой на самого себя, Эпло нашел решение проблемы. И сделал все подсознательно, создал собаку.
   Животное, совсем разочаровавшись в попытке вытащить всех из камеры, легло на пол, положив голову между лап, и печально посмотрело на Альфреда. Чтобы теперь ни случилось, это уже не его вина.
   — Он создал пса? — в голосе Мейрит ощущалось сомнение. — Значит, он не настоящий.
   — Да нет, абсолютно настоящий, — печально улыбнулся Альфред. — Такой же настоящий, как души эльфов, обитающие в своем саду. Такой же настоящий, как фантомы, пойманные лазаром.
   — А теперь? — Мейрит с сомнением уставилась на животное. — Что теперь?
   Альфред беспомощно пожал плечами:
   — Я не уверен. Тело Эпло временно пребывает в некоем отстраненном состоянии, подобно статису, в котором пребывал мой народ…
   Пес внезапно подпрыгнул. Напряженный с вздыбленной шерстью, он выглянул в коридор.
   — Там кто-то есть, — сказал Альфред, поднимаясь на ноги.
   Мейрит не двигалась. Она смотрела то на пса, то на Эпло.
   — Возможно, так оно и есть. Руны на его коже еще горят, — она посмотрела на Альфреда. — Должен быть какой-то способ вернуть его. Вот если бы ты воспользовался некромантией…
   Кровь отлила от лица Альфреда. Он попятился назад:
   — Нет. Пожалуйста, не проси меня!
   — Что значит «нет»? «Нет», значит невозможно? Или «нет» значит, что ты не будешь этого делать? — спросила Мейрит.
   — Нельзя… — начал было Альфред неуверенно.
   — Нет, можно! — донесся чей-то голос из коридора.
   Собака предупреждающе залаяла.
   Лазар, который однажды был правителем Абарраха, ввалился в камеру.
   Мейрит потянула меч из ножен:
   — Клейтус. — В голосе Мейрит чувствовался холод, хотя он слегка дрожал: — Что тебе здесь нужно?
   Лазар не обращал ни малейшего внимания ни на нее, ни на собаку, ни на тело, лежащее на каменной плите.
   — Седьмые Врата! — произнес Клейтус, мертвые глаза его были живы и ужасны.
   — …Врата… — вторило ему эхо.
   — Я… я не знаю о чем вы, — сказал Альфред приглушенно. Он был смертельно бледен. На его лысой голове выступил пот.
   — Нет, знаешь! — ответил Клейтус. — Ты — сартан! Войди в Седьмые Врата, и ты найдешь путь, чтобы освободить своего друга.
   Рука, покрытая запекшимися пятнами крови, указала на Эпло:
   — Ты вернешь его к жизни.
   — Это правда? — спросила Мейрит, поворачиваясь к Альфреду.
   Все вокруг него начало уменьшаться в размерах, стены камеры сползали и корчились. Тьма стала расширяться, заполняя все вокруг. Казалось, что она вот-вот набросится на него и проглотит…
   — Не будь слабаком, черт возьми! — сказал голос.
   Знакомый голос. Голос Эпло.
   Глаза Альфреда широко распахнулись. Тьма отступила. Он взглянул в сторону, откуда доносился голос, и увидел пристально смотрящие на него глаза пса.
   Альфред недоуменно моргнул:
   — Благословенные сартаны.
   — Не слушай лазара, это ловушка, — продолжал голос Эпло, и он доносился откуда-то изнутри Альфреда, из его головы. Или, быть может, из его души.
   — Это ловушка, — громко повторил Альфред, не слишком и осознавая, что именно говорит.
   — Не ходи к Седьмым Вратам. Не позволяй лазару заставлять тебя идти туда. Или еще кому бы то ни было. Не ходи…
   — Не пойду, — Альфред был под впечатлением. Он обратился к Мейрит: — Мне очень жаль…
   — Не извиняйся, — произнес голос Эпло раздраженно. — И не позволяй Клейтусу дурачить себя. Лазар знает, где находятся Седьмые Врата. Он погиб в той комнате.
   — Но он не может вернуться внутрь! — внезапно осознав, выпалил Альфред. — Охранные руны не пускают его!
   — И он не думает обо мне, — добавил Эпло сухо. — Он думает только о себе. Может, надеется, что ты вернешь его назад.
   — Я не дам тебе войти внутрь, — сказал Альфред.
   — Ты ошибаешься, сартан! — зарычал лазар.
   — …ошибаешься…
   — Я на твоей стороне! Мы ведь братья. — Клейтус продвинулся на несколько шагов в камеру. — Если ты вернешь меня назад, я стану могущественным и очень сильным. Гораздо сильнее, чем Ксар. Он знает это и поэтому боится меня. Впусти меня, быстро. Это твоя единственная возможность убежать от него!
   — Я не стану этого делать! — Альфред задрожал.
   Лазар двинулся прямо на него. Альфред пятился назад до тех пор, пока не уперся в стену. Он уперся обеими руками в камень, словно пытаясь просочится сквозь него:
   — Не буду…
   — Тебе надо выбираться отсюда! — убеждал Эпло. — Тебе и Мейрит! Вы в опасности! Если Ксар найдет вас здесь…
   — А как же ты? — спросил Альфред.
   Мейрит посмотрела на него подозрительно:
   — Что «как же ты»?
   — Нет, нет! — Альфред начинал терять контроль над собой. — Я… я говорю с Эпло.
   Ее глаза чуть не выскочили из орбит:
   — С Эпло?
   — Ты что, не слышишь его? — спросил Альфред и в этот момент понял, что нет. Она и Эпло были близки, но они не менялись душами, как было с Альфредом, тогда, при проходе через Врата Смерти.
   Альфред вздрогнул.
   — Не думай обо мне! Просто уходи, черт возьми! — твердил Эпло. — Используй свою магию.
   Сглотнув, Альфред попытался облизать пересохшие губы сухим языком, безуспешно попытавшись смочить горящее горло, и начал петь заклинание, надломанным, почти неслышным голосом.
   Клейтус достаточно хорошо знал забытый язык рун, чтобы осознать, что делает Альфред. Протянув руку, лазар схватил Мейрит.
   Она попыталась вырваться, нанося удары мечом. Но мертвые не испытывают физической боли. С нечеловеческой силой Клейтус вырвал меч из рук Мейрит. Лазар схватил ей за шею своей испачканной кровью рукой.
   Руны на руке Мейрит ярко вспыхнули, сила магии стала на ее защиту. Любое другое существо было бы немедленно парализовало шоком, но труп наследника династии принимал все без видимого вреда. Длинные синие ногти глубоко вонзились в плоть Мейрит.
   Она вздрогнула от боли и вскрикнула. Струйки крови побежали по ее коже.
   — Споешь еще одну руну, — предупредил Клейтус Альфреда, — и я превращу ее в живой труп.
   Язык Альфред коснулся неба и замер. Прежде чем он приведет заклинание в действие, Мейрит погибнет.
   — Отведи меня к Седьмым Вратам! — потребовал Клейтус. И для убедительности поглубже всадил ногти в горло Мейрит, отчего та еще раз вскрикнула.
   Альфред видел, как она отчаянно размахивала руками, пытаясь вырваться из крепкой хватки.
   Собака скулила и хныкала.
   Мейрит начала задыхаться. Клейтус медленно душил ее.
   — Сделай же что-нибудь! — неистово приказал Эпло.
   — Что? — закричал Альфред.
   — Вот что надо, сартан!
   И тут в камеру вошел лорд Ксар. Он поднял руку, начертил в воздухе руну, и бросил ее прямо в Клейтуса.

Глава 14. НЕКРОПОЛИС. АБАРРАХ

   Магическая руна ударила лазара в грудь и взорвалась. Поскольку он был трупом и не ощущал боли, Клейтус завопил от ярости. Тем не менее он повалился на пол и забился в конвульсиях, его конечности сводило судорогами.
   Но Клейтус боролся с магией. Мертвец, казалось, побеждал и был близок к тому, чтобы подняться на ноги.
   Ксар что-то резко произнес. Одинокая руна разрослась, ее форма приобрела вид щупалец, окружила и полностью опутала корчащееся тело.
   Лазар вздрогнул и остался лежать неподвижно.
   Повелитель Ксар отнесся к этому с недоверием, предполагая, что все может быть притворством. Он ведь не убил его. Он не мог убить то, что уже и так было мертво. Ксар всего лишь обезвредил лазара на несколько мгновений. Символ еще некоторое время слабо горел, затем замерцал и окончательно погас. Заклятье иссякло. Лазар пока не двигался.
   Удовлетворенный, Ксар повернулся к Альфреду.
   — Какая встреча, Змеиный Маг! — сказал Повелитель Нексуса. — Наконец-то.
   Глаза сартана вылезли из орбит, его челюсти беззвучно открывались и закрывались, силясь произнести хоть что-то. Ксар подумал, что никогда еще не видел столь жалкое и несчастное существо. Но он не был одурачен его внешним видом. Этот сартан был могущественен, необычайно могущественен. Его обманчиво слабый вид был всего лишь видимостью.
   — Хотя должен сказать, что я разочаровался в тебе, Альфред, — продолжал Ксар. Нет смысла показывать сартану, что его уловка раскрыта. Ксар ткнул неподвижного лазара носком сапога. — Я полагаю, ты бы смог сделать это и сам.