— Ваше высочество! Зрители! — настойчиво зашептал он ему в ухо. — Они не знают, что происходит. Вы должны сохранять спокойствие, иначе начнется паника.
   Принц Гаральд глянул на сверкающие экипажи, кружившие или зависшие в воздухе над ним. Их богатые седоки наслаждались обедом. Сверху доносилось слабое звяканье бокалов с шампанским, неразборчивые голоса и смех.
   — Спасибо, Радисовик, — сказал принц, делая глубокий вздох. Выпрямившись, он крепко сцепил руки за спиной и попытался изобразить невозмутимость. — Ближе к Доске, — жестко приказал он своим командирам. — Спрячьте ее от посторонних глаз. Надо убрать их отсюда! — тихо добавил он, когда побледневшие приближенные теснее сгрудились вокруг стола. — Но под каким предлогом...
   — Может, буря, Гаральд? — предложил Радисовик. Он был так перепуган, что назвал принца на людях по имени. — Сиф-ханар...
   — Отлично! — Гаральд подозвал одного из ариэлей, стоявших рядом. — Лети к Сиф-ханар, — приказал крылатому человеку принц. — Скажи: я хочу, чтобы буря накрыла всю Доску. Дождь, гром, град, молнии — все, что смогут. Это также, быть может, остановит атаку с севера, — добавил он, снова глянув на Доску и задумчиво сдвинув брови. — Пошлите еще вестников, чтобы предупредить зрителей, — Гаральд показал наверх, — и здесь, и над другими частями Поля.
   Ариэли поклонились, расправили крылья и взмыли в воздух, предлагая остальным следовать за ними. Глядя им вслед, Гаральд увидел, как несколько из них резко сменили курс, пролетая над темным предметом, возникшим среди экипажей.
   — Это ариэль, — сказал Гаральд, старательно контролируя голос — Они несут его. Наверное, он ранен.
   Два ариэля осторожно поддерживали своего товарища под руки. Они вернулись к принцу, а остальные отправились передавать его приказы. Ариэли летели медленно, поддерживая с обеих сторон свою ношу. Внизу, пытаясь сохранять спокойствие, с нетерпением ждал Гаральд. Он вдруг остро осознал, что толпа внезапно замолчала, а затем снова забормотала, увидев то, что произошло. Когда ариэли подлетели поближе, Гаральд увидел, что именно они несли, и у него дыхание перехватило от ужаса. Те, что стояли рядом, тоже тихо заахали.
   Тело ариэля обгорело, перья на крыльях обуглились и почернели. Голова его бессильно моталась, он висел на руках товарищей.
   — Господин, мы поймали его в воздухе, он падал, — сказал один из ариэлей, когда они опустились на землю перед своим принцем, положив раненого на траву.
   — Послать за Телдаром! — приказал Гаральд. Сердце его разрывалось от жалости к раненому. Какое же нужно было иметь мужество, чтобы лететь в таком состоянии!
   Кто-то торопливо побежал за целителем. А Гаральд опустился на колени возле раненого и понял, что уже поздно. Ариэль был без сознания, он умирал. Принц скрипнул зубами. Он должен выяснить, что происходит! Он произнес слово, и в его ладони появилась вода. Смочив обожженные губы ариэля, он сбрызнул почерневшее, потрескавшееся лицо.
   — Слышишь ли ты меня, друг мой? — тихо спросил Гаральд.
   Кардинал Радисовик, опустившись на колени рядом с ним, начал тихо читать-отходную молитву.
   — Per istam sanctam...( Per istam sanctam unctionem indulgeat tibi Dominus quidquid deliquisti. Amen, (лат.) — Этим святым помазанием да отпустит тебе Господь все, в чем погрешил ты. Аминь. (Слова католической молитвы.))
   Ариэль открыл глаза. Похоже, он не понимал, где находится. Он дико озирался вокруг и кричал от ужаса.
   — Ты в безопасности, друг мой, — тихо сказал Гаральд, смачивая его губы водой. — Скажи, что случилось?
   Ариэль сосредоточил взгляд на принце. Протянув окровавленную руку, крылатый человек схватил Гаральда за плечо.
   — Чудовищные твари... железные! — Человек начал задыхаться, вцепился изо всех сил в руку Гаральда. — Смерть... ползущая смерть. Спасения нет! — Глаза ариэля закатились, губы раскрылись в немом вопле, который заклокотал и затих в горле.
   — ...Unctionem indulgeat tibi Dominus quidquid deliqusti...
   Рука соскользнула с рукава Гаральда, освободив его от конвульсивной хватки. Принц продолжал стоять на коленях, глядя на кровавые пятна на своей одежде. На красном бархате пятна крови казались черными.
   — Железные твари? — повторил он.
   — Несчастный бредил, ваше высочество, — жестко сказал Радисовик, закрывая застывшие глаза мертвеца. — Я не стал бы уделять много внимания его бреду.
   — Это не бред, — задумчиво проговорил Гаральд и тут же ощутил на своем плече твердую руку кардинала.
   Подняв взгляд, он увидел, как Радисовик чуть заметно показал головой на командующих, которые, побледнев, не сводили с них расширенных от страха глаз.
   — Возможно, вы правы, ваше святейшество, — запинаясь, поправил себя принц, облизывая пересохшие губы.
   Над ними быстро темнело ясное небо. На нем материализовались темные тучи, клубясь и вращаясь, как мысли в голове у Гаральда. Он словно издалека слышал голоса зрителей — пронзительные от испуга или низкие от гнева. Люди требовали разъяснить им, что тут происходит. Он слышал, как сурово отвечают им ариэли, которые подгоняли зрителей, говоря, чтобы те вернулись по домам, пока не разразилась буря.
   Пока не разразилась... Железные твари... Смерть... ползущая смерть... какое странное выражение. Ползущая смерть...
   Отовсюду слышались громкие голоса. Все заговорили разом, требуя его внимания.
   — Замолчите! Оставьте меня! Дайте подумать!
   Слова распирали ему грудь, но усилием воли он не дал им вырваться. Иначе все увидят, что он теряет контроль над ситуацией. Теряет контроль? Гаральд горько усмехнулся. Ему нечего терять. Он понятия не имел, что происходит. Он по-прежнему был склонен думать — возможно, отчаянно надеялся, — что это какой-то трюк Ксавьера. Но одного взгляда на Игровую Доску было достаточно, чтобы убедиться в обратном. Силы Мерилона были рассеяны, как и силы Шаракана.
   Обращены в бегство и опрокинуты незримым врагом...
   Железные твари...
   Ползущая смерть...
   — Я отправляюсь туда, чтобы увидеть все своими глазами, — безапелляционно заявил принц Гаральд.
   Облака затянули небо, становясь все плотнее и чернее. Внезапный порыв ветра пригнул высокую траву, деревья затрещали. Раздвоенная молния сверкнула в небе, загрохотал гром, и началась буря. Ливень мгновенно промочил всех до нитки, град больно хлестал по щекам. Буря разразилась, и напряжение, скопившееся в людях, тоже вырвалось наружу. Кругом бушевал хаос, паника охватила приближенных принца, смяв их, как ветер — траву.
   Некоторые пытались отговаривать Гаральда, умоляя, чтобы он никуда не ходил и вернулся в Шаракан. Другие настаивали, чтобы он пошел и взял их с собой. Одни считали, что это хитроумный заговор Мерилона, и кричали, что надо бросить все силы против Ксавьера. Некоторые в пылу обвинений показывали пальцем на кузнеца.
   — Железные твари! — воскликнул один. — Это работа проклятых чародеев!
   Внезапно нашелся тот, на ком можно было выместить свой страх.
   — Темные искусства! — вопили некоторые. — Чародеи захватывают мир!
   — Император Ксавьер предупреждал, что так и выйдет, — послышался злобный выкрик.
   — Мой принц, я клянусь! — пророкотал кузнец, перекрывая гром. — Это не мы! Вы же знаете, что мы никогда не предали бы вас!
   Железные твари...
   Не слушая просьб и убеждений, не чувствуя вцепившихся в него рук и хлещущего в лицо дождя, Гаральд отодвинул в сторону своих командиров. Кардинал Радисовик только что накрыл плащом труп ариэля и поднимался с колен, когда принц подошел к нему.
   — Откройте мне Коридор, Радисовик, — приказал Гаральд, сурово глядя на кардинала в ожидании протестов.
   К удивлению Гаральда, кардинал молча кивнул.
   — Через мгновение, ваше высочество. — Положив руку на плечо Гаральда, Радисовик внимательно посмотрел на принца. — Как прикажете действовать в ваше отсутствие? — мягко спросил он.
   Гаральд поначалу хотел было просто отпихнуть каталиста, как и прочих. Но прикосновение руки кардинала было твердым и успокаивающим, а голос звучал ровно и уверенно. Хотя на лице старика читался страх, Радисовику хватало мудрости сдерживать его. Гаральд увидел в зрачках кардинала отражение собственного лица, а в своих диких, выпученных глазах разглядел зарождающуюся панику.
   Принц взял себя в руки. Четкость мышления вернулась к нему.
   — Мой приказ... — начал он, проводя рукой по мокрым волосам, и заметил при этом, что, хотя вокруг и хлестал дождь, на него самого капли больше не попадали. Кто-то — вероятно, Дуук-тсарит — накрыл магическим щитом группу у Игровой Доски, оберегая их от воздействия внешних сил.
   Гаральд почти таким же образом закрыл щитом свой разум, создав точку спокойствия среди смятения мыслей. Он медленно обернулся к Игровой Доске.
   — Отведите всех колдунов и их каталистов с линии фронта немедленно, — продолжил он, показывая на восточный фланг, который еще не был атакован. Там пока не было признаков битвы, в этих секторах никто не бежал и не умирал. Что бы там ни происходило, оно двигалось с севера на запад. — Отведите их к югу. Туда, где мы стоим сейчас. Прикройте их отступление кентаврами, гигантами, драконами. — Он показал на другие участки Доски. — Похоже, этих тварей все же можно задержать... — Он помолчал. — Чем бы они ни были...
   — Здесь сложилась зона сильного сопротивления, ваше высочество, — сказал один из командиров, привлекая всеобщее внимание к участку в дальнем северо-западном углу Доски.
   — Да, — ответил Гаральд, понимая это, как и все. Там находилась позиция императора Ксавьера, там он стоял возле собственной Доски. Принц молча смотрел, как маленькая группа сражается... Против кого или чего? Гаральд встряхнулся. — Ничего не предпринимайте до моего возвращения, — добавил он, отворачиваясь от Доски и быстро отходя прочь. — Радисовик, откройте Коридор. Оставляю вас вместо...
   — Я иду с вами, Гаральд, — перебил его кардинал и встал рядом с принцем.
   — Спасибо, Радисовик, — тихо проговорил Гаральд, — но было бы лучше, если бы вы остались, — он обвел взглядом командиров, заметил их нервозность, то, как они бросают взоры то на Доску, то друг на друга. — Позвольте мне взять какого-нибудь другого каталиста. Ваша мудрость и хладнокровие...
   — ...понадобятся моему пылкому принцу, — закончил Радисовик с легкой улыбкой. Приблизившись к Гаральду так, чтобы только он и мог его слышать, Радисовик тихо добавил: — Помнишь, что мы слышали о Приграничье?
   Озадаченный, Гаральд пристально посмотрел в глаза Радисовику, не понимая, что тот хочет сказать. Но кардинал, бросив многозначительный взгляд в сторону остальных, больше не произнес ни слова. Хотя то, что Радисовик словно бы постарел прямо у него на глазах, поведало Гаральду куда больше, чем слова.
   Принц внезапно все понял. Пророчество...
   — Хорошо, Радисовик, — сказал Гаральд, стараясь говорить спокойно, хотя сердце его словно превратилось в камень, так отяготил его новый груз страха.
   Радисовик открыл Коридор, и пустота бесстрастного ничто возникла на фоне терзаемых бурей деревьев и косого дождя. Принц, кардинал и двое Дуук-тсарит приготовились вступить в проход.
   — Я пришлю ариэля с донесением, — пообещал Гаральд, повернувшись к собравшимся перед ним командирам. — Чародей, я оставляю тебя главнокомандующим вместо себя, — добавил он, взглядом гася протестующее бормотание. Это решение он считал безопасным. Он уже подумал было, что это заговор чародеев с целью захвата мира, но отбросил эти мысли, потому что знал этих людей и верил им. Что еще важнее, он мог оценить их способности и слабости.
   Железные твари.
   Гаральд мысленно представил себе кузнеца, призывающего демонов из горнила.
   Нет. Это бессмысленно. Он видел, как этот человек трудился денно и нощно, выковывая наконечники копий и грубые кинжалы...
   Железные твари. Это же почти смешно.
   — Куда вы направляетесь, ваше высочество? — спросил Радисовик, когда принц Гаральд вступил в Коридор.
   — Переправьте меня к императору Ксавьеру.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ЖЕЛЕЗНЫЕ ТВАРИ

   Жизнь есть магия. Магия есть жизнь. Магия источалась из сердца Тимхаллана, исходя из Источника Жизни в горной твердыне Купель, наполняя все в мире. Каждый камешек, каждая травинка, каждая капля воды — все было полно магией. Все живые существа — даже те, кого объявляли Мертвыми, — были одарены магией. Когда-то в Тимхаллане был один по-настоящему Мертвый, да и того изгнали за Грань.
   Но сейчас источник магии словно бы отравили. Магию пронизывал страх, который исходил из источника столь глубокого и темного, что он на сотни лет был забыт. Как прежде немым воплем исходили Дозорные на Границе, пытаясь предупредить людей об опасности, так теперь в ужасе вопили камни Тимхаллана, деревья ломали ветки в безумии, сама земля дрожала от страха.
   Мосия не мог двинуться с места. Заклятие антимагии не могло лишить его жизни так же верно, как этот страх. Ледяные пальцы ужаса отняли у него рассудок, дыхание, энергию, и он не мог думать, не мог ничего сделать. Но вдруг туман разошелся, и он увидел наступавший на Тимхаллан кошмар.
   Он увидел железную тварь. Мосия много месяцев проработал в кузнице, и сверкание металла было знакомо ему, как мало кому из магов Тимхаллана. Приземистое жабье тело твари было больше, чем у грифона, но без крыльев, и летать тварь не могла. Ног у нее тоже не было, потому ей приходилось ползти на брюхе. Голова поворачивалась туда-сюда подобно совиной, и Мосия решил было, что существо слепо, поскольку оно неуверенно и бесцельно продвигалось вперед. Невзирая на вставшие на пути деревья, тварь поползла прямо на них, повалила, выворотила из земли с корнями. Она выворачивала камни и перепахивала землю, оставляя за собой следы на вытоптанной траве и грязи.
   Мосия смотрел на нее в беспомощном ужасе, не понимая, что это за чудовище и как оно ворвалось в его мир. Затем, к ужасу своему, он обнаружил, что тварь вовсе не слепа. У нее были глаза. Как у василиска, взгляд ее был... убийственным.
   Спрятавшись в зарослях деревьев футах в двадцати от твари, Мосия вдруг увидел, как прямо на него летит колдун, удирая от чудовища. В панике несясь по воздуху в развевающихся красных одеждах, Мастер войны легко обгонял медленную, неуклюжую тварь.
   Голова повернулась — тварь, похоже, охотилась за своей добычей и теперь принюхивалась. Внезапно открылся единственный глаз — черный, глубокий и пустой — и уставился на удирающего колдуна. Глаз моргнул, выпустив тонкий луч света, который мелькнул так быстро, что потом Мосия даже не был уверен, что вообще его видел.
   Луч угодил колдуну в спину, и тот, упав неподалеку от Мосии, покатился как раз в сторону юноши. Мосия с надеждой посмотрел на колдуна. Наконец-то рядом оказался кто-то наверняка знающий, что происходит! Мосия ожидал, что колдун встанет, поскольку ударился он не так уж и сильно. Но упавший не шевелился.
   — Он не мертв, — сказал сам себе Мосия, сглатывая желчь, от страха подступившую к горлу. Подняв взгляд, он увидел, что тварь немедленно остановилась, направив башку прямо вперед. — Как он может быть мертв? Раны-то нет, только дырку в одежде прожгло... Наверное, просто оглушен. Надо помочь...
   Несколько секунд у него ушло на борьбу с лишающим сил страхом. Наконец, одним глазом присматривая за тварью — вдруг она снова начнет вертеть головой, выискивая сбитую добычу, — юноша выполз из укрытия и, схватив колдуна за шиворот, втащил его в тень.
   Мосия перевернул Мастера войны на спину, но даже раньше, чем увидел застывшие глаза и раскрытый рот, он понял, что тот мертв. Из груди колдуна исходил тонкий дымок. У Мосии перехватило дыхание, и он попятился от трупа.
   Луч света, который и виден-то был всего какие-то доли секунды, прожег тело колдуна насквозь, как раскаленный докрасна прут прожигает дерево.
   Земля под ногами задрожала: тварь поползла вперед в поисках убитой добычи. Мосии хотелось броситься наутек — вид мертвого колдуна и его мгновенная смерть полностью лишили его духа. Оторвав взгляд от трупа, он пялился на приближающуюся тварь, понимая, что та наверняка его увидит, когда поползет искать сбитого колдуна. Но он все равно не мог сделать ни шагу.
   Чудовище подползало. Мосия чувствовал его мерзкий запах, ядовитые удушливые испарения, которые исходили из-под его брюха. Задыхаясь и кашляя, прячась среди деревьев, он не думал ни о побеге, ни о чем-нибудь вообще — его полностью парализовал страх.
   Несомненно, именно это спасло ему жизнь:
   Тварь ползла мимо него, как волк, который проходит мимо затаившегося и замершего от страха кролика, инстинктивно понимающего, что любое движение привлечет внимание хищника.
   Мосия смотрел, как тварь уползает от него, как громадная голова — похоже, снова утратившая зрение, — поворачивается туда-сюда в поисках новой добычи. Она проползла мимо сбитого колдуна, даже не глянув на него и не принюхавшись.
   Кентавр убивает из ненависти и потом еще уродует труп. Дракон убивает ради пропитания, грифон и химера тоже. Гигант убивает по незнанию, поскольку не осознает своей силы. Но эта тварь убила целенаправленно, равнодушно, без причины и без интереса.
   Хотя туман рассеялся и Мосия теперь мог найти свой отряд и присоединиться к нему, он забился под защиту деревьев в рощице, боясь пошевелиться — и страшась оставаться на месте. Железную тварь все еще можно было видеть, еще был слышен ее рев, еще ощущалось ее зловонное дыхание, а слепая голова вертелась по сторонам, пока тварь ломилась сквозь заросли.
   «Есть ли вокруг еще такие»? — подумал Мосия, в изнеможении привалившись к дереву. Его затрясло — началась реакция на пережитый ужас. Взгляд его невольно вернулся к трупу, лежавшему невдалеке. Что за чудовищ сотворил Ксавьер? Мосия быстро отвел взгляд от бледного, застывшего лица колдуна, от тонких струек дыма, поднимавшихся от обожженной ткани...
   Ткань. Одежды.
   Мосия снова посмотрел на труп, и глаза у него полезли на лоб. Колдун был в мерилонских одеждах!
   — Олмин всеблагой! — прошептал Мосия, снова переводя взгляд на тварь, которая только что исчезла за небольшим холмом. — Она... наша? Значит, вот почему она не напала на меня?
   «Чародеи!» — была его следующая мысль. Он прикрыл рот дрожащей рукой, смахнул со лба холодный пот. Торопливо огляделся по сторонам, надеясь увидеть остатки своего отряда. В нем было много чародеев, людей, рожденных и выращенных в тайном поселении приверженцев Темного искусства Техники. Они знали бы, что это такое. Может, они сами втайне создавали эту тварь, намереваясь захватить мир? Он довольно часто слышал такие толки.
   Прикрыв глаза, Мосия представил тварь — ее железную чешую, ее дыхание, напоминавшее дымы кузницы…
   «Да, — подумал он с внезапно закипевшим гневом и ненавистью. — Да! Это они сделали! Я никогда им не доверял, никогда!»
   Но даже сейчас какая-то часть его разума, сохранившая способность мыслить трезво, продолжала оценивать ситуацию. Мосия посмотрел на арбалет, который сжимал в руке, только тут вспомнив, что у него ведь есть оружие. Он увидел, какое оно грубое, бесформенное, и вспомнил, сколько времени и пота ушло на отковку этого оружия у кузнецов. А потом подумал о железной твари — о ее сверкающей чешуе, о том, с какой легкостью она ползла по неровной земле. Даже в дни своего могущества и славы чародеи не могли создать ничего подобного. И как же они умудрились сделать такое сейчас? Они действующий арбалет-то едва создать были способны...
   На щеку Мосии упали капли дождя. Поднимающийся ветер еще сильнее остудил его и так дрожащее тело. Начиналась магическая буря. Небо затягивали грозовые облака. Молнии разрывали небо, от раскатов грома замирало сердце. Гром напоминал ему рев твари... Он снова посмотрел на труп колдуна... и пустился бежать.
   Из укрытия его выгнала паника, он вынужден был себе в этом признаться, спотыкаясь на неровной почве и волоча за собой тяжелый арбалет. Паника и отчаянная потребность найти других людей, хоть кого-то, кто мог бы ему сказать, что происходит. Потребность разобраться в происходящем пересиливала страх. Эта проклятая паника пройдет, как только он поймет, что происходит!
   Буря обрушилась на него, подгоняя его порывами ветра, дождя и града. Вода заливала ему глаза, он ничего не видел, но все бежал, натыкаясь на деревья и отскакивая от них, как обезумевший, скользил на траве, путался в цепких сорняках.
   Наконец, весь в синяках и ссадинах, он остановился, скрывшись в маленькой рощице. Прислонившись спиной к дереву и переводя дыхание, он вдруг подумал:
   — Симкин!
   Поддавшись страху, он совсем позабыл о своем чудаковатом приятеле.
   — Симкин наверняка знает, что творится. Он всегда знает, — пробормотал Мосия. — Но куда, дьявол побери, он подевался? — Сняв с плеча колчан, Мосия швырнул его наземь и пнул. — Симкин! — взревел он, перекрывая бурю, чувствуя себя полным дураком и все же вопреки всему надеясь услышать в ответ знакомое: «Говорил я тебе, дружище!»
   — И с чего я решил, что этот шут болтается где-то поблизости? — пробормотал он, смахивая воду с лица. Дождь мешался со слезами страха, отчаяния и осознания полного одиночества. — От него одни беды. Я...
   Мосия замер, прислушиваясь.
   Вокруг ревел гром, молнии рассекали серую мглу, и становилось светло как днем. Но сквозь рев бури ему показалось, что он слышит... да, вот снова!
   Голоса!
   Мигом ослабев от облегчения, Мосия чуть не выронил арбалет. Дрожа, он осторожно положил его на землю и выглянул из-под укрытия зеленой листвы. Голоса раздавались совсем близко, похоже, из небольшой рощицы всего в нескольких ярдах от той, в которой укрылся он сам. Он не понимал, о чем говорят, — сквозь ветер и гром трудно было разобрать слова. Может, это были кентавры. Мосия замер, внимательно прислушиваясь. Нет, это человеческая речь, вне всякого сомнения! Наверняка колдуны.
   Мосия осторожно двинулся вперед. Он намеревался окликнуть их, когда окажется достаточно близко. Меньше всего ему хотелось испугать какого-нибудь колдуна и быть превращенным в лягушку. Сейчас он отчетливо слышал голоса — похоже, в рощице было несколько человек и они выкрикивали какие-то приказы. Мосия уже был готов издать радостный клич, возблагодарить Олмина за то, что нашел наконец друзей, но так и не произнес ни звука.
   Достигнув рощицы, молодой человек замедлил шаг. Почему? Он сам не знал. Какой-то инстинкт заставил его молчать и затаиться. Может быть, потому, что — хотя он уже отчетливее различал слова даже сквозь ветер и бурю — он не понимал речи этих людей. Суровый урок, который он получил тогда, давно, в роще с Дуук-тсарит, заставил его научиться осторожности. Или, может, это проявился тот же звериный инстинкт самосохранения, который уберег его от железной твари?
   Мягко ступая между деревьями, понимая, что его самого не слышно за ревом бури и что сквозь дождь увидеть что-нибудь трудно, Мосия подкрался поближе к говорившим. Осторожно раздвинув мокрые ветви, он увидел их.
   Он стоял совершенно неподвижно — не от страха или осторожности. Он вообще ничего не ощущал. Мозг его словно бы отключился, сказав: «Хватит с меня. Теперь пускай кто-нибудь другой с этим разбирается, а я пошел. Пока».
   Это были люди. Но таких он никогда прежде не видел и даже не мог себе представить.
   Их было шестеро. Судя по сложению и голосам, все мужчины. Поначалу Мосия решил, что головы у них железные, поскольку видел отражения молний на их сверкающих черепах. Затем один из них снял голову, стирая пот со лба, и Мосия понял, что эти странные люди носят шлемы, точно такие же, как те корзинооб-разные сооружения, которые порой надевал на голову Симкин.
   Кроме шлемов на странных людях были одеяния из сверкающего металла, облегавшие их, как вторая кожа.
   «Может, у них и правда такая кожа», — подумал Мосия, но тут один из чужаков сорвал перчатку, обнажив обычную человеческую кожу. Мужчина поигрывал каким-то предметом, который держал в ладони, — овальным и полностью умещавшимся в руке.
   Человек показал этот предмет своему товарищу, сказав что-то на непонятном языке, видимо, что-то касательно этой вещи, поскольку в голосе его звучало отвращение. Он встряхнул предмет. Его товарищ пожал плечами, едва глянув на своего приятеля. Он стоял на страже, глядел из-под ветвей наружу и был весь натянут как струна.
   Человек со странным предметом в руках продолжал встряхивать его, пока еще один из его товарищей не прошипел что-то. Первый торопливо натянул перчатку и повернулся туда же, куда смотрели остальные пятеро его товарищей. Все они низко пригнулись среди мокрых ветвей, и Мосия увидел сквозь дождь, что каждый держал в руке овальный предмет и направлял его куда-то впереди себя.
   Мосия продолжал смотреть, не понимая, что привлекло их внимание. Ему по-прежнему не было страшно, он даже любопытства не испытывал. Он просто отупел от потрясения. Если бы все эти люди обернулись и увидели его, он все равно так и продолжал бы стоять и пялиться на них. Правда, один из них действительно оглянулся, но очень быстро и нервно, явно более заинтересованный тем, что видит впереди, а не позади. Мосия, хорошо укрытый ветвями и пеленой дождя, так и остался незамеченным.
   Из другой небольшой рощицы неподалеку от той, в которой скрывались Мосия и эти странные люди, появились колдунья, колдун и их каталист. Маги двигались осторожно, и, судя по их испуганным, застывшим бледным лицам, словно отражавшим чувства самого Мосии, было понятно, что они пережили такой же ужас, что и он сам. Черные одежды говорили о том, что это Дуук-тсарит, и при виде магов облаченные в металл люди пригнулись еще ниже.