Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Тайна желтых нарциссов (другой перевод)

   - Это не важно.
   - Где Сэм Стей?
   Линг-Чу - сперва зажег сигарету, погасил спичку и аккуратно положил ее в пепельницу.
   - Этот человек спит на полях ночи, - просто сказал китаец.
   - Умер?! - спросил пораженный сыщик. - Ты убил его?!
   Линг-Чу глубоко затянулся, выпуская дым через нос.
   - Он уже в течение многих дней был обречен на смерть, - сказал доктор в большом госпитале. Я один или два раза ударил его по голове, но не очень сильно, а он немного порезал меня ножом, но это не было страшно.
   - Сэма Стея, стало быть, больше нет в живых? - задумчиво произнес Джек. - Тогда и мисс Райдер уже вне опасности.
   Китаец улыбнулся, растянув губы до самых ушей.
   - Благодаря этому еще многое объяснилось, потому что перед смертью он еще раз пришел в полное сознание и захотел, чтобы его признание запротоколировали. Большой доктор в госпитале послал за судьей или чиновником.
   Тарлинг и Уайтсайд напряженно слушали.
   Когда больной умер, секретарь наскоро переписал все на машинке и дал мне копию для того, чтобы я мог передать все своему господину. Одну копию он оставил себе, а оригинал получил судья.
   Он вынул из кармана сверток, Тарлинг взял в руки объемистый протокол. Потом удовлетворенно посмотрел на Линг-Чу.
   - Ты можешь спокойно сесть. Сперва расскажи мне обо всем, что случилось.
   Китаец с легким поклоном взял стул и сел на почтительном расстоянии от стола. Тарлинг видел, что он почти выкурил свою сигарету и подал ему коробку.
   - Ты должен знать, господин, что я - против твоей воли и без твоего ведома - доставил сюда и допросил человека с хитрым лицом. В этой стране так не делается, но я решил, что лучше всего было бы, если бы правда выплыла наружу. Я все подготовил к пытке, когда он сознался, что маленькая молодая женщина находится в опасности, поэтому я и оставил здесь его одного. Я не думал, что господин вернется до завтрашнего утра, и пошел к дому, где охранялась маленькая молодая женщина. На перекрестке у госпиталя я видел, как она садилась в машину. С большим трудом мне удалось догнать автомобиль. Я уцепился сзади и при первой же возможности взобрался наверх и лег на крыше плашмя. Кое-кто заметил меня и кричал об этом шоферу, но тот не обратил внимания.
   Я долго лежал наверху. Машина выехала за город и вернулась в город, но прежде чем этот человек поехал обратно, он остановился, и я видел, как он очень злобно разговаривал с маленькой женщиной. Я уже хотел броситься на него, но маленькая молодая женщина потеряла сознание. Он поднял ее и снова положил в автомобиль. Потом поехал обратно в город и остановился у лавки, где был телефон. Пока он ходил туда, я спустился с крыши, вынул из автомобиля маленькую молодую женщину, развязал ей руки, проводил к воротам и сам лег в автомобиль на ее место. Мы долго ехали, потом он остановился у высокой стены. И тогда, господин, я выскочил, и мы стали бороться, - просто сказал Линг-Чу. - Я не сразу сумел справиться с ним, а потом мне пришлось нести больного. Мы подошли к полицейскому, который в своем автомобиле доставил нас в госпиталь, где перевязали мои раны. Тогда врачи подошли ко мне и сказали, что этот человек при смерти и желает видеть кого-нибудь, потому что у него на совести есть такое, что не дает ему покоя, и ему хочется облегчить свою душу. И он говорил, господин, и человек писал целый час, а потом этот больной отправился к своим предкам.
   Китаец, как всегда, внезапно оборвал свой рассказ. Тарлинг взял бумаги, раскрыл их и просмотрел лист за листом. Уайтсайд терпеливо сидел рядом, - не прерывая его.
   Сыщик кончил читать и сидел, задумавшись.
   - Торнтона Лайна убил Сэм Стей!
   Инспектор изумленно уставился на него.
   - Что?!
   - Я уже какое-то время предполагал это, но у меня не хватало одного или двух звеньев в цепи доказательств, которые никак не удавалось получить. Я прочту вам существенную часть протокола.
   Глава 38
   "...Когда меня последний раз выпустили из тюрьмы, Торнтон Лайн приехал за мной в красивом автомобиле. Он держался так, как будто ничего не случилось, взял меня к себе домой, угощал и поил самым лучшим. Он сказал мне, что был позорно предан одной девушкой, которой помогал. Она служила у него, он дал ей работу, когда она умирала с голоду. В благодарность за это она оклеветала его. Она, должно быть, была очень злой девушкой, ее звали Одетта Райдер. Я прежде никогда не видел ее, но после того что он мне рассказал, стал ее ненавидеть. И чем больше он мне рассказывал о ней, тем больше мне хотелось отомстить за него.
   Мистер Лайн сказал мне, что она очень красива, и я вспомнил о том, что один из моих товарищей по тюрьме облил серной кислотой лицо девушки, которая обманула его.
   Я проживал в Лондоне в доме одного старика, бывшего преступника, который сдавал комнаты только таким, как мы. Там приходилось платить больше, но квартира стоила этого, потому что когда полиция наводила какие-нибудь справки, он и его жена постоянно надували ее.
   Я сказал своему хозяину, что 14-го числа собираюсь кое-что натворить и дал ему фунт. Побывал у мистера Лайна вечером 14-го и сказал ему, что собираюсь сделать. Я показал ему также бутылочку с серной кислотой, которую купил на Ватерлоо-Роод. Он сказал мне, что этого не надо. Наверное, хотел остаться в стороне. Мистер Лайн попросил меня также предоставить девушку ему. А он уже сам с ней рассчитается.
   Я вышел из его дома в девять вечера и сказал ему, что иду к себе на квартиру. Но в действительности отправился к Одетте Райдер. Я уже знал квартиру, побывал там раньше, чтобы по поручению мистера Лайна оставить несколько бриллиантов из его магазина. Он собирался потом обвинить девушку в краже. Я в тот раз внимательно осмотрел дом и знал, что с черного хода можно туда пройти.
   Я решил остаться до ее прихода. Это совпадало с моим планом. В квартире было темно. Я нашел спальню и спрятался там в нише для платьев и пальто, прикрытой занавеской.
   Тем временем я услышал, как снаружи отперли дверь. Вошел мистер Мильбург. Он зажег свет и запер за собой дверь. Потом снял пальто и повесил его на крюк перед нишей. Я затаил дыхание от страха, что он может найти меня, но он снова ушел.
   Он, однако, скоро вернулся и осмотрел все помещение, как будто искал что-то. Но потом прошел в другую комнату. Я выглянул из-за занавески и заметил, что из кармана его пальто торчала револьверная кобура. Я не знал, зачем ему нужен револьвер. Но я решительно взял его, чтобы иметь при себе оружие на случай, если меня накроют и придется защищаться.
   А через некоторое время он вернулся с чемоданом, положил его на кровать и начал упаковывать. Вдруг он посмотрел на часы, пробормотал что-то про себя, потушил свет и поспешно ушел. Я долго ждал, что он вернется, но он не пришел. Наконец я осмелился выйти из своего убежища и рассмотрел револьвер.
   Он был заряжен. Обычно при взломах я не брал с собой оружия, но теперь подумал, что на этот раз будет лучше иметь его при себе, чтобы иметь возможность уйти при любых обстоятельствах.
   Я вылез из ниши, сел на подоконник, ожидая мисс Райдер, закурил сигарету и открыл окно, чтобы рассеялся табачный дым, который мог выдать меня. Я взял бутылку с серной кислотой, открыл ее и поставил на стул рядом с собой. Мне пришлось долго ждать в темноте, но приблизительно в одиннадцать часов наружная дверь тихо открылась и кто-то вошел в переднюю. Я понял, что это не Мильбург, потому что тот шагал тяжело, а это существо двигалось почти бесшумно, не слышно было даже, как открылась дверь спальни. Я ждал, держа руку на бутылке с кислотой, когда включат свет, но этого не случилось. Не знаю, почему я пошел навстречу вошедшему.
   Но раньше, чем я понял, что случилось, кто-то крепко схватил меня сзади за горло, так что невозможно было дышать. Теперь я все-таки подумал, что это Мильбург, который обнаружил меня еще в первый раз, а теперь вернулся, чтобы схватить. Я попытался освободиться, но он нанес мне сильный удар под подбородок.
   Я очень боялся, что шум разбудит соседей и привлечет сюда полицию. Из страха я, должно быть, потерял рассудок, потому что раньше, чем понял, что делаю, вытащил револьвер и выстрелил наугад. Кто-то тяжело рухнул на пол. Придя в себя, я заметил, что держу в руках оружие. Моей первой мыслью было отделаться от него. В темноте я нащупал маленькую корзинку, открыл ее, нашел в ней лоскутки материи, мотки шерсти и разные ленты. Сунул револьвер туда, прошел ощупью к стене и зажег свет.
   Тут я услышал, как в замке повернули ключ, и кто-то отпер дверь. Я посмотрел на фигуру, лежавшую ничком, и снова спрятался в нише. Теперь вошел Мильбург. Он повернулся ко мне спиной. Когда он поднял неизвестного, я не мог различить его лица. Мильбург поспешно рванул что-то из ящика комода и обвязал вокруг груди этого человека. Я еще видел, как он снял с него сюртук и жилет, потом убежал из квартиры. Я снова вышел из своего убежища, подошел к лежащему и вдруг понял, что убил моего дорогого мистера Лайна.
   Я почти обезумел от тоски и боли и не понимал, что делаю. Думал только о том, что должна быть какая-нибудь возможность спасти Торнтона Лайна. Он не мог, не должен был умереть. Нужно было тотчас же доставить его в госпиталь. Мы уже однажды собирались пойти вместе на квартиру девушки, и при этом он сказал мне, что на всякий случай оставит свой автомобиль за домом. Я поспешил на улицу по черному ходу и увидел автомобиль.
   Вернувшись в спальню, я поднял мистера Лайна, отнес его в машину и посадил на мягкое сиденье. Потом сходил за сюртуком и жилетом и положил их рядом с ним. Я поехал к Сент-Джордж госпиталю, но остановился со стороны парка, так как не хотел, чтобы люди меня увидели.
   В темном месте я остановил автомобиль и посмотрел на Торнтона Лайна, но когда ощупал его, то почувствовал, что он холодный и был уже мертв.
   Потом я просидел около двух часов рядом с ним в автомобиле и плакал, как еще никогда в своей жизни. Наконец я взял себя в руки и отнес его на одну из боковых дорожек. У меня еще хватило соображения понять, что будет плохо, если меня найдут поблизости. Но я все еще не мог покинуть его, и после того, как скрестил ему руки на груди, еще два часа просидел рядом с ним. Ему так холодно и одиноко было на траве, и мое сердце истекало кровью. Когда забрезжил рассвет, я увидел, что на клумбе, недалеко от этого места, росли желтые нарциссы. Я сорвал несколько цветов и положил ему на грудь, потому что очень его любил".
   Тарлинг поднял голову и посмотрел на Уайтсайда.
   - Это разгадка тайны желтых нарциссов, - медленно сказал он.
   - Во всяком случае, весьма простое объяснение. И рассеивается подозрение против нашего друга Мильбурга.
   * * *
   Через неделю после этого двое - мужчина и женщина, - медленно шли вдоль дюн по берегу моря. Они молча прошли целую милю.
   - Я так быстро устаю, не присесть ли нам? - неожиданно сказала Одетта Райдер.
   Тарлинг сел рядом с ней.
   - Сегодня утром я прочла в газете, что ты продал фирму Лайна.
   - Совершенно верно, - ответил Джек. - По многим причинам мне не хотелось бы продолжать это дело. И я не хочу больше оставаться в Лондоне.
   Она сорвала травинку.
   - Ты снова уедешь за море?
   - Да, но на этот раз не один.
   Одетта удивленно посмотрела на него.
   - Да, я говорю о себе и об одной девушке, которой объяснился в любви в Гердфорде.
   - Я причинила тебе так много неприятностей... Я думала, что ты сказал так из-за того, что я была в безнадежном положении.
   - Я признался тебе только потому, что люблю тебя больше жизни, милая Одетта.
   - И куда же мы поедем? - кокетливо спросила она.
   - В Южную Америку. А потом, в прохладное время года, в Китай.
   - Но почему в Южную Америку?
   - Ну, во-первых, потому что это экзотические края, а, во-вторых, дорогая, там цветут прекрасные цветы, которые называются желтые нарциссы.
   И Тарлинг крепко поцеловал в губы свою суженую.