Уоррен Трейси Энн. Ловушка для влюбленных

   – П-прошу вас, не поймите меня неправильно. Все идет хорошо, хотя у нас пока был только один урок. – Она занервничала, вспомнив о Ките и своих недавних размышлениях о нем. – Но боюсь, его любезные попытки могут оказаться тщетными. Я довольно безнадежна в ведении светской беседы и вежливого разговора.
   Адриан улыбнулся:
   – Мы же с вами сейчас разговариваем. Подозреваю, вы гораздо искуснее в разговоре, чем сами представляете.
   – О, но вас-то я знаю, ваша светлость. Моя полная несостоятельность выявляется при общении с незнакомыми людьми.
   – Значит, вам надо стремиться сделать всех своими друзьями.
   Она воззрилась на него, пораженная мудростью этой простой мысли.
   В холле раздались шаги.
   – А, должно быть, это Вайолет. – Адриан встал, бросив взгляд на настенные часы. – У тебя даже осталась одна минута в запасе. Отлично, моя дорогая.
   Вайолет вошла в библиотеку.
   – Благодарю, любимый. Я подумала, что в долгу перед тобой за то, что чуть не забыла про нашу прогулку. Однако мы не должны слишком задерживаться. Джорджиана не проспит больше часа, а когда проснется, захочет есть.
   – Ну, тогда поехали скорее. Не хочу, чтобы ты или Джорджиана испытывали хоть малейшие страдания.
   Как только Адриан с Вайолет попрощались и ушли, Элиза снова вернулась к своей книге. Ей даже удалось на время забыть о Ките и прочесть несколько строф, когда послышался сдержанный стук в дверь.
   Марч бесшумно проскользнул в комнату:
   – Прошу прощения, мисс Элиза, но пришел какой-то джентльмен. Утверждает, что он ваш кузен.
   Она нахмурилась:
   – Мой кузен? Мистер Петтигру, вы имеете в виду? Марч склонил свою седую голову:
   – Я проводил его в главный салон.
   «Как странно, – подумала Элиза. – Филипп Петтигру здесь? Что ему может быть нужно?»
   Вообще-то, учитывая отсутствие дома Вайолет и Адриана, ей было бы крайне неприлично принимать посетителя-джентльмена. Даже Кит отсутствовал, вероятно, отправился навестить друзей, поскольку она отменила их урок сегодня утром, сославшись на то, что вчерашняя головная боль еще не прошла.
   Но Филипп Петтигру не простой посетитель, напомнила она себе. Он ее кузен, родственник, и от этого никуда не деться, каким бы неприятным ни находила она это родство. Все эти годы она изо всех сил старалась быть с ним вежливой и милой, хотя, говоря по правде, ей никогда не нравился тетин сын. Она еще не забыла, как он собирал пауков и жаб, когда они были детьми, и подсовывал в самые неожиданные места, где она могла на них наткнуться. Она все время с опаской приближалась к своей корзинке с шитьем, опасаясь, что оттуда кто-нибудь выползет или выпрыгнет. А однажды, когда ей было тринадцать, он незаметно сунул ей кузнечика в карман платья в церкви. Когда она обнаружила насекомое, от ее воплей сотряслись стены каменной часовни, внеся неразбериху и смятение в ряды прихожан и испортив воскресную службу.
   Даже сейчас Элиза невольно поежилась, вспомнив, какую порку получила, когда они пришли домой. Тетя отказалась выслушать какие бы то ни было объяснения, уверенная, что она проделала это нарочно.
   Нет, ей никогда не нравился Филипп Петтигру.
   Подавив желание попросить Марча выпроводить нежеланного гостя, Элиза отложила книгу и поднялась.
   – Благодарю, я приму своего кузена немедленно.
   – Мне принести угощение? – осведомился мажордом.
   – Да, полагаю, стоит принести. – Хотя ей совсем не хотелось, чтобы Петтигру задержался настолько, чтобы было время пить чай и есть пирожные. Но возможно, процедура разливания чая поможет ей немного успокоиться.
   Расправив складки своего темно-фиолетового платья, она направилась в салон.
   Петтигру обернулся, когда она вошла. Его черные прилизанные волосы были, на ее взгляд, слишком длинны, спускаясь ниже воротника. Элиза всегда считала, что «костлявый» – самое подходящее слово для его описания. Костлявый, сухой и мрачно серьезный, словно улыбка могла нанести непоправимый вред его лицу. Впрочем, даже улыбке едва ли было под силу хоть как-то улучшить его внешность, ибо с его крючковатым носом, впалыми щеками и длинной челюстью им вполне можно было детей пугать.
   В сущности, насколько Элиза припоминала, он в свое время напугал до слез не одного малыша своей внушающей страх фигурой и угрюмым лицом. Элиза порадовалась, что Ной, Себастьян и Джорджиана сейчас, к счастью, наверху, в детской, иначе они непременно перепугались бы до слез.
   Одетый во все черное – цвет, который кузен предпочитал даже до того, как умерла его мать, – он напоминал ей ворону. Ворону, питающуюся падалью и всегда готовую склевать мясо с костей. Чуть заметная дрожь пробежала у нее по коже, когда он приблизился, обнажив свои большие желтоватые зубы в некоем подобии улыбки.
   – Кузина Элиза, как приятно тебя видеть. Прошло так много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз.
   Разве? Она сильно сомневалась в этом, поскольку последний раз они виделись при чтении завещания тети Дорис, и холодная ярость сочилась буквально из каждой его поры после того, как он узнал, что полностью лишен наследства.
   Она вновь задалась вопросом, чего же он хочет от нее. Наверняка это не просто дружеский светский визит, хотя, возможно, она несправедливо резка в своей оценке. Быть может, его первоначальный гнев из-за завещания поостыл за прошедшие недели. Хотя бы из уважения к их родству она должна по крайней мере выслушать его, прежде чем осуждать.
   Петтигру протянул руку для рукопожатия. Элиза заколебалась, отчаянно не желая прикасаться к нему. Дабы скрыть свое отвращение, она сделала вид, что не заметила протянутой руки, и прошла мимо него в глубь комнаты. Присев, она жестом указала на кресло напротив:
   – Прошу, кузен, присаживайтесь.
   Его рука опустилась. К ее облегчению, он ничего не сказал по этому поводу и сел на то место, которое она предложила.
   – Как жаль, что герцога с герцогиней нет дома, чтобы принять вас, – сказала она, пробежав пальцем вдоль шва на юбке. – Они уехали незадолго до вашего прибытия. Отправились на прогулку в парк.
   – Да, жаль, что я не угадал со временем, хотя, говоря по правде…
   Раздался стук в дверь. Радуясь тому, что их прервали, Элиза наблюдала, как Марч вошел в комнату с чайным подносом в руках. Его появление удивило ее, поскольку она ждала, что он, как обычно, пришлет одну из служанок. Неужели он беспокоится о ней и решил лично выполнить поручение и убедиться, что с ней все в порядке? Подобная заботливость улучшила ей настроение, и широкая благодарная улыбка заиграла на лице девушки.
   – О, как это мило! Благодарствую.
   – Всегда к вашим услугам, мисс Элиза. – Пожилой мажордом опустил тяжелый поднос, поставив его так, чтобы ей легко было достать. – Еще что-нибудь желаете?
   – Полагаю, это все.
   – Пожалуйста, звоните не колеблясь, если вдруг вам понадобится что-то еще.
   Она уловила выражение его глаз и слегка кивнула, что поняла.
   – Конечно, Марч.
   Когда он ушел, она занялась фарфоровыми чашками и блюдцами, красивыми серебряными ложками и вилками, моля, чтобы не испортить дело и не пролить чай мимо чашек.
   – Сливки, сахар?
   – Ни то ни другое. Я предпочитаю просто чай.
   – А, конечно, теперь я вспомнила.
   Как она могла забыть? Он воистину был самым аскетичным человеком из всех, кого она знала, презирающим земные блага даже больше, чем ее покойная тетя.
   В свою чашку Элиза добавила большую ложку сахара и долила щедрую порцию сливок, наслаждаясь этим маленьким вызовом. Потом взяла чайник – при этом дрожь в руке была почти незаметной – и осторожно наполнила обе чашки. Передав кузену его чашку, она предложила ему на выбор пирожные и маленькие сандвичи.
   Явно из вежливости он взял один треугольничек с огурцом и маслом и положил к себе на тарелку, затем сделал глоток чая. Был бы Кит здесь, он бы уже съел как минимум три сандвича и нагрузил еще с полдюжины к себе на тарелку, подумала Элиза, про себя улыбнувшись этой мысли. Жаль, что его нет здесь, чтобы забавлять ее своими проделками.
   – Вижу, ты больше не в трауре.
   Она вскинула голову, услышав эти слова Петтигру. С большим трудом ей удалось подавить в себе желание стушеваться.
   – Да, верно. Период траура уже почти закончился, поэтому нет ничего зазорного в том, чтобы носить некоторые темные цвета, такие как этот фиолетовый.
   На долгое неловкое мгновение он уставился на нее своими черными, глубоко посаженными глазами.
   – Возможно, ты права. Изменившиеся обстоятельства явно пошли тебе на пользу. Я никогда не видел, чтобы ты так хорошо выглядела.
   – Благодарю.
   – Хотя сомневаюсь, что мама одобрила бы прическу. Она подняла руку и дотронулась пальцами до кончиков локонов.
   – Скорее всего нет.
   Он отставил свою чашку.
   – Но в одном я совершенно уверен: она одобрила бы наше примирение.
   – О, ну да, конечно.
   – Более того, думаю, она бы хотела видеть нас соединенными.
   – Гм-м?.. Что? – «Он сказал «соединенными»?»
   – Я рад, что твоих друзей нет дома. Рад, что у нас есть возможность побыть наедине, чтобы я мог открыто сказать тебе о своих чувствах.
   Каких чувствах? У Филиппа Петтигру нет чувств, по крайней мере таких, какие бывают у обычных людей.
   – Я никогда раньше не говорил об этом из боязни задеть твою нежную душу, но ты всегда занимала в моей жизни особое место. Совершенно особое.
   Элиза растерянно смотрела на него.
   – Говорят, ты ищешь мужа, спутника жизни, так сказать. Тебе не нужно больше искать. Я знаю тебя, Элиза. Знаю, какой мужчина тебе нужен. Сильный защитник, чтобы вести тебя по жизни, помогать пройти по тернистому жизненному пути. Мужчина твердых убеждений, который удержит тебя от греха и который возьмет на себя разумное и справедливое ведение всех дел, чтобы твоя тонкая женская натура не стала причиной глупого расточительства твоих средств.
   Внезапно он поднялся со своего места, прыгнув от кресла, словно лягушка, и, приземлившись на диване с ней рядом, схватил ее за руки.
   – Элиза Хэммонд, ты выйдешь за меня? Она отпрянула:
   – Нет!
   – Нет?
   – Помилуй Бог, ты же мой кузен! – Она вырвала у него свои руки или по крайней мере попыталась, поскольку он тут же снова схватил их.
   – Какое это имеет значение? Кузены постоянно женятся.
   – Но не двоюродные!
   Хотя, с другой стороны, осознала она, некоторые двоюродные тоже женятся. Это не противозаконно, в конце концов, но, на ее взгляд, должно бы быть таковым. Брак с ним был бы почти кровосмесительным, не говоря уж об омерзении.
   Брр!
   Ее заметно передернуло, и она вырвала у него свои руки во второй раз.
   – Б-благодарю за оказанную мне честь, но я все равно вынуждена отказать.
   – Ты просто поддалась эмоциям и не имела времени как следует обдумать мое предложение.
   – Мне не нужно время. Я не выйду за тебя. – Она вскочила на ноги. – А сейчас я должна попросить тебя уйти.
   Что-то жесткое появилось у него в лице.
   – Пока нет. Ты еще не выслушала все, что я хочу сказать.
   – Но я больше ничего не желаю слушать. Уходи, Филипп. Немедленно.
   – Да, Филипп, – приказал твердый, такой восхитительно знакомый голос. – Леди сказала вам «нет». Примите ее отказ и уходите.
   Взгляд Элизы метнулся к двери и обнаружил Кита, стоящего там, словно ангел-хранитель. Слава небесам!
   – Лорд Кристофер, я понятия не имел, что вы дома. А мы с кузиной Элизой как раз обсуждаем некоторые вопросы личного характера. Семейные дела, знаете ли.
   Кит вошел в комнату.
   – На мой взгляд, это не очень похоже на семейные дела, скорее на предложение о браке. Предложение, которое леди отвергла.
   От бессильной злобы глаза Петтигру сделались черными и холодными, как безлунная ночь.
   – Это не ваша забота.
   – О, еще как моя. Возможно, вы не знаете, но Элиза моя протеже. Я обучаю ее премудростям света, к примеру, как отличить джентльмена от хама. Ваши действия в следующие полминуты покажут, кем являетесь вы.
   Руки Петтигру сжались в кулаки, когда он злобно зыркнул на Кита. Внезапно он испустил рычание и выскочил из комнаты.
   Элиза почувствовала, как все ее тело обессиленно обмякло, и только теперь осознала, в каком напряжении находилась. Сердце ее быстро колотилось. Кит подошел к ней и успокаивающе обнял за плечи:
   – С вами все в порядке?
   Не задумываясь она прислонилась к нему, положив ладонь на крепкую твердь его груди. Он катался верхом, отметила она. Его одежда была теплой и пахла лошадьми и потом.
   Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, наслаждаясь ощущением.
   – Да. Теперь да.
   – Как только я вошел, Марч сказал мне, что Петтигру с вами в салоне. Вы знали, что он планирует нанести визит?
   Она покачала головой:
   – Он застал меня врасплох со своим отвратительным предложением. Я и помыслить не могла, что у Филиппа такое на уме. Да и с чего бы, ведь он же мой кузен?
   – Что ж, я горжусь вами за то, как вы дали ему от ворот поворот. Жаль только, что я не пришел раньше, чтобы вышвырнуть его за дверь.
   – Он явно не хотел принимать отказ. – Она на мгновение задумалась, испустив вздох. – Надеялся заполучить обратно материнское состояние, без сомнения.
   – Это и, возможно, кое-что еще.
   – Еще? Что может быть еще?
   – Вас, мой маленький воробышек. – Он дружески стиснул ее руку. – В последнее время вы стали необычайно привлекательны. Уверен, что как только он увидел вас в этом красивом платье и с этими прелестными локонами, то захотел заполучить не только наследство, но и вас.
   Радость, словно молния, вспыхнула в ее душе. Неужели Кит в самом деле находит ее привлекательной? Ее? Робкую, незаметную Элизу Хэммонд, привыкшую к тому, что люди всегда смотрят сквозь нее, а не на нее?
   – Но он вас не получит, – объявил Кит вкрадчивым тоном, – потому что очень скоро на вас заявит права кое-кто другой. – Глядя ей в лицо, он поднял руку и провел кончиком пальца по ее щеке. – Кое-кто получше.
   Сердце заколотилось как бешеное, а по коже побежали мурашки от его нежнейшего, словно перышко, прикосновения. Приоткрыв губы, она затерялась в его гипнотическом взгляде.
   «О чем он говорит? – гадала она, пребывая словно в каком-то трансе. – Может, он говорит о себе? Может, он и есть «кое-кто получше»?»
   – И как только сезон официально начнется, – продолжил Кит, – мы найдем этого мужчину. Идеального мужа для вас. Но для этого нам нужно продолжить наши занятия. Вы достигли определенных успехов, но работы предстоит еще немало.
   Она почувствовала себя так, как будто он схватил и сбросил ее со скалы и она упала, больно ударившись, и розовое сияние вокруг нее разлетелось на тысячи мыльных пузырей.
   Медленно приходила она в себя.
   «Дура! Идиотка!»
   Ладонью, все еще лежащей у него на груди, она оттолкнулась, высвободившись из кольца его руки.
   Он, казалось, этого не заметил.
   – Как ваша голова, прошла? Мы могли бы позаниматься сегодня днем, если вы чувствуете себя достаточно хорошо.
   Элиза сосредоточила взгляд на ковре, силясь взять себя в руки, потом резко вскинула глаза:
   – Да, давайте позанимаемся. Как вы сказали, сезон не за горами, а мне еще многому нужно научиться. Не стоит терять времени даром.

Глава 7

   – Еще вина, Уинтер? – предложил Эдвин Ллойд, держа только что открытую бутылку малаги.
   Кит склонил голову, на мгновение оторвав взгляд от карт. Друг пополнил его бокал темно-красным вином, которое было крепким и сладким. Потом наполнил бокалы остальных мужчин за столом, налил себе и отставил пустую бутылку.
   Игра продолжалась, каждый из пятерых мужчин ходил по очереди, надеясь набрать достаточное количество очков, чтобы обойти остальных. Кит сделал один глоток и стал ждать, набравшись терпения, поскольку у него уже была одна карта, обещающая побить все остальные в колоде.
   Четверо других игроков застонали, когда он выложил эту карту как раз в нужный момент, и побросали то, что оставалось у них на руках, признавая свое поражение.
   С легкой усмешкой Кит сгреб свой выигрыш.
   – Сегодня тебе дьявольски везет, Уинтер, – заметил Селуэй. Надо бы отстранить тебя на время, пока фортуна наконец не повернется к тебе задом и ты не начнешь проигрывать.
   – Сдай еще одну партию, и посмотрим. – Кит отломил кусочек чеширского сыра, который лежал на блюдце у его локтя.
   Селуэй прав, подумал про себя Кит, наслаждаясь слегка солоноватым привкусом лакомства, тающего у него на языке. Он отлично проводит сегодняшний вечер в компании друзей за картами, вином и разговорами. Он уже умудрился выиграть почти вдвое больше четвертного пособия, которое выплачивает ему Адриан, – пособия, в котором он будет нуждаться еще только шесть месяцев. Имея полные карманы и независимость в пределах досягаемости, Кит понимал, что должен бы испытывать непомерную радость.
   Однако, как ни странно, он чувствовал скуку и какую-то неудовлетворенность. Неудовлетворенность своим теперешним образом жизни и грядущими перспективами, которые открываются перед ним.
   Чем, дьявол побери, ему заниматься? Куда себя деть?
   Сидящий напротив Джереми Брентхолден, его старый приятель еще со времен университета, сдал следующую партию. Кит внимательно изучил свои карты и прикинул, есть ли у него шансы выиграть.
   – Славное состязание намечается завтра неподалеку от Чаринг-Кросс. Кто со мной, а? – Викери вскинул свои песочные брови и оглядел собравшихся.
   Трое согласно кивнули.
   Кит покачал головой:
   – Прошу прощения, джентльмены, но я, к сожалению, не могу.
   – Не можешь! – Ллойд поцокал языком с нескрываемым раздражением. – Это уже второе состязание, которое ты пропускаешь за последнее время. В чем дело, Уинтер? Нервы сдали? Тошнит от вида крови?
   Кит бросил на него резкий взгляд:
   – Нет, с нервами у меня пока все в порядке и от вида крови не тошнит. По правде говоря, я был бы совсем не прочь пролить чуток вашей крови, если б вы рискнули своими смазливыми физиономиями и вышли на ринг. – Он сложил карты в ладони и постучал ими по столу. – Если вам обязательно знать, в это время я буду занят другим делом.
   – Каким таким делом? – поинтересовался Селуэй. – Не может быть, чтобы герцог снова призвал тебя к себе.
   Кит постарался сохранить бесстрастное выражение лица.
   – Если это не твой брат, тогда что? – не унимался Селуэй. – Если подумать, в последнее время у тебя что-то слишком уж много дел.
   – Да, Уинтер, он прав, – согласился Ллойд. – В последнее время ты что-то стал чересчур скрытным. Что происходит? Мы настаиваем, чтобы ты рассказал.
   Кит вновь развернул карты веером в руке и изучил их.
   – Настаивайте, сколько вам будет угодно. Это личное дело и вас не касается.
   – А это, случайно, не имеет отношения к той девице, а? – поинтересовался Викери. – Той, что живет в доме твоего брата?
   – Что за девица? – спросил Брентхолден.
   – Подружка герцогини, этакий «синий чулок». – Викери помолчал, затем щелкнул пальцами. – Как бишь ее? Хейвуд? Хэмптон? Нет, Хэммонд. Да, точно, Элиза Хэммонд.
   – Хэммонд? – Ллойд бросил серебряную монету – крону – на середину стола, так как пришла его очередь объявлять масть. – Это кто такая?
   – Ты ее знаешь, – сказал Викери, погрозив пальцем. – Такая неказистая малышка с бледным личиком, из которой слова не вытянешь. Ну, из тех, кто на балах вечно стену подпирает. Одевается безвкуснее гувернантки, словом, старая дева, залежалый товар, так сказать. Да ты сто раз видел ее, я уверен. Бог мой, да наверняка видел, ведь у нее уже было столько сезонов, что пальцев обеих рук, наверное, не хватит, чтобы сосчитать.
   Мужчины рассмеялись, все, кроме Кита.
   Ллойд покачал головой, все еще пребывая в недоумении.
   – Она рыжая?
   – Нет, какого-то неопределенного буро-мышиного цвета. Всегда сидит у стены с вдовами и матронами. Не отрывает глаз от своих туфель.
   – Ну, Викери, нельзя сказать, что я уделяю много времени вдовам и матронам. – Ллойд по-мальчишески ухмыльнулся. – Я предпочитаю юных красоток.
   Кит сделал большой глоток вина, надеясь, что спиртное смягчит бурлящее в нем раздражение.
   – Кстати, именно она унаследовала огромное состояние пару месяцев назад.
   Послышалось дружное «о-о».
   – Теперь вспомнил. У нее была тетка-мегера.
   – Именно. – Викери сделал свою ставку. – Охотники за состоянием уже пускают слюнки.
   – За такой-то куш, кто их упрекнет? – Селуэй положил свои деньги в общую кучу. – Ради такого многие готовы жениться, даже если бы она была страшна как смертный грех.
   Кит хлопнул ладонью по столу:
   – Ну хватит. Должен напомнить вам, что вы говорите о леди. Я не потерплю такого вопиющего неуважения.
   Селуэй сделал большие глаза:
   – Извини, Уинтер. Не хотел никого оскорбить. Челюсть Кита напряглась.
   – Но оскорбил. Мисс Хэммонд не старая дева и вовсе не страшная.
   – Я и не говорил, что она страшная, – защищался Селуэй слабым голосом. – Сказал только «если бы была».
   – Ну, так она не такая, – отрезал Кит. – Она милая, привлекательная девушка и подруга моей невестки. Буду вам признателен, если вы не будете говорить в ее адрес ничего, кроме комплиментов.
   Приятель закивал головой:
   – Конечно, Уинтер. Извини, дружище. Больше не повторится.
   Кит взял свой бокал и вылил в себя остатки вина. Викери бросил на него взгляд через стол:
   – Значит, все-таки это правда? То, что я слышал?
   – А что ты слышал? – спросил Кит, стиснув в кулак руку, лежащую на бедре.
   – Что ты натаскиваешь ее. Мисс Хэммонд то есть.
   – В чем натаскивает? – поинтересовался Брентхолден, нарушая молчание.
   Кит встретился с Викери взглядом.
   – И где ты это слышал?
   Викери постучал пальцем себя по носу.
   – От одной маленькой птички со служебной половины. Ты же знаешь, как быстро челядь разносит слухи.
   Очевидно, кто-то из слуг Рейберн-Хауса распустил язык, подумал Кит. Надо будет поговорить с Вайолет и Марчем и посмотреть, что можно сделать, хотя такие вещи, вероятно, неизбежны.
   Он пожал плечами:
   – Как я уже сказал, что и когда я делаю, не ваша забота. И вообще, вы играете или нет?
   – О, мы непременно сыграем, как только ты расколешься. – Викери покачался на стуле. – Я слышал, ты у нее что-то вроде свахи.
   Ллойд фыркнул, явно заинтересованный.
   – Я ей не сваха. – Кит окинул взглядом выжидающие выражения на лицах своих приятелей и понял, что ему не отвертеться, не предложив какого-нибудь объяснения.
   Он едва сдержался, чтобы не выругаться. Дьявол бы побрал Викери за то, что он вечно сует свой нос куда не следует! Он хороший, надежный друг, на которого можно рассчитывать и который всегда прикроет твою спину в драке. Но он еще и первостатейный болтун, который, как магнит, притягивает всевозможные домыслы и слухи, поглощая их с удовольствием собаки, зарывшейся мордой в миску с кровяной колбасой.
   – Леди застенчива, от этого факта никуда не деться, – сказал Кит, потирая большим пальцем край бокала. – Ей хочется чувствовать себя свободнее в обществе. Я просто даю ей некоторые советы, выступаю в роли наставника, если хотите.
   Ллойд нахально ухмыльнулся:
   – Наставника, говоришь? Никогда не представлял тебя в такой роли. Не в обиду будь сказано, но работенка тебе предстоит с ней нешуточная.
   – Наш Кит – настоящий Пигмалион, – поддразнил Викери. – Интересно будет посмотреть, сможет ли он превратить мисс Хэммонд в прекрасную Галатею, вырезать новый вариант из камня, так сказать. Лично я с нетерпением буду ждать результата. Так когда ты представишь публике свое творение?
   – Она не мое творение. – Кит нахмурился. Ему совсем не нравилось направление разговора.
   – Как скажешь.
   – Так и скажу. – Он вперил долгий взгляд в Викери. – Может, лучше займешься чем-нибудь полезным и принесешь еще одну бутылку вина?
   Викери рассмеялся, затем поднялся, чтобы выполнить просьбу.
   Вскоре после этого игра возобновилась. Кит проиграл пару партий, но потом быстро восстановил потери и даже выиграл поверх этого.
   Когда вечер закончился, он с полными карманами забрался в карету Брентхблдена, чтобы ехать домой. Селуэй и Викери сопровождали их, выпрыгнув каждый у своего дома и устало помахав на прощание.
   Сейчас, почти в два часа ночи, жилые кварталы Мейфэра были фактически пусты, и стук лошадиных копыт и колес экипажа ритмично вторгался в ночную тишину, а желтоватый свет уличных фонарей помогал освещать путь.
   Кит прислонился головой к мягкой спинке сиденья кареты и закрыл глаза.
   – Она тебе нравится, да?
   Его глаза резко распахнулись при звуке мягкого голоса Брентхолдена.
   – Кто – она?
   – Твой маленький «синий чулок». Мисс Хэммонд.
   – Она не моя. Она просто друг семьи, которому я пытаюсь помочь.
   – Друг семьи или нет, но я никогда не видел, чтобы ты так рьяно защищал честь дамы.
   – Просто у меня никогда раньше не было причины защищать честь дамы, но сейчас это надо было сделать. Мне не понравилось ни то, что говорили Селуэй с Викери, ни то, как они это говорили. Мисс Хэммонд – милая девушка и не заслуживает того, чтобы над ней насмехались, даже у нее за спиной.
   – Вот я и говорю: она тебе нравится. Кит прокрутил эту мысль в голове.
   – Может, она мне и нравится, но не в том смысле, на который ты намекаешь. У меня нет на нее никаких видов, если это то, о чем ты подумал. Она для меня скорее как сестра, младшая сестра, которая нуждается в руководстве. Ей нужен муж, порядочный человек, а не какой-нибудь паршивый охотник за приданым, который сделает ее несчастной.