Страница:
– В некотором роде.
Вайолет открыла книгу на первой странице.
– «Позы Альбанино». Какое забавное название! – проговорила она.
Вайолет перелистала еще несколько страниц, но потом резко остановилась, при этом ее сине-зеленые глаза широко раскрылись.
– Ой! – воскликнула она, с громким шлепком захлопнув книгу. Ее щеки вспыхнули, словно поле алых маков.
Явно наслаждаясь потрясением сестры, Джанет весело хихикнула.
– Где, скажи на милость, ты такое взяла? – спросила Вайолет, понизив голос до шипящего шепота.
Элиза переводила взгляд с одной женщины на другую, недоумевая, что же такого в этой книге. Что бы там ни было, содержание было явно скандальным, вызвав шоку Вайолет.
– Я нашла это греховное маленькое сокровище в сундуке с вещами Даррага дома в Ирландии, – охотно пояснила Джанет. – Несколько месяцев назад я решила заняться уборкой замкового чердака, вот тогда-то совершенно случайно и наткнулась на это. Когда я показала книгу Даррагу, он сказал, что какой-то приятель подарил ее ему, когда он ездил в Италию. Похоже, он заложил ее другими вещами и напрочь забыл о ней. – Она коснулась ладонями коленей. – Ну, авантюры меня всегда привлекают, поэтому я убедила его испробовать на практике несколько наиболее интересных поз. Есть там одна, где-то в середине, которую стоило бы проверить, какой бы неправдоподобной она ни выглядела. – Выгнув дугой тонкие брови, Джанет заключила свою маленькую речь смешком.
У Вайолет отвисла челюсть.
– Ты просто невозможна, ты знаешь это? – Она замолчала, бросив извиняющийся взгляд в сторону Элизы. – И мы ни в коем случае не должны обсуждать такие вещи.
– Почему? А, ты хочешь сказать, что беспокоишься о чувствительности ее тонкой натуры? Но ведь если Элиза всерьез собирается замуж, тогда немного знаний на эту тему ей не повредит.
– Я не собираюсь показывать ей эту книгу!
– У меня и в мыслях не было предлагать это, но я не думаю, что присутствие при нашем разговоре нанесет ей непоправимый вред. – Джанет сосредоточила взгляд на Элизе. – А вы что думаете, Элиза? Хотите убежать из комнаты, как стыдливая скромница, или остаться и послушать?
С разыгравшимся не на шутку воображением Элиза сидела, неподвижная и онемевшая, ожидая развертывания следующего акта этой весьма интересной пьесы. Она просто умирала от желания узнать, что же такого в этой книге.
– Видишь, – констатировала Джанет, – она не хочет уходить.
– Вот, забери ее обратно. – Вайолет пододвинула книгу к сестре. – Я знаю, ты хотела как лучше, но я никак не могу ее оставить.
– О, но она твоя. Оригинал по-прежнему у меня дома. Это копия, которую я попросила изготовить одного очень тактичного книготорговца здесь, в Лондоне. Я подумала, что это будет чудесный подарок, которым вы оба – ты и Адриан – сможете наслаждаться.
Вайолет снова вспыхнула:
– Мы с Адрианом не нуждаемся в книгах. В этой сфере мы прекрасно обходимся без всякого руководства.
Джанет усмехнулась, отказываясь забрать назад книгу, которую Вайолет упорно пыталась всучить ей.
– Уверена, что не нуждаетесь, но немного разнообразия никому не повредит. Представь только, как будет весело.
– Нам и так весело. Очень весело. Так что спасибо, но нет. – Она бросила книгу на колени Джанет. – Отдай ее своей подруге Кристабель. Вот кому, судя по всему, может понадобиться небольшая помощь в спальне.
Джанет стиснула маленькую книжицу в руках и расхохоталась:
– Ах, Вайолет, должна сказать, ты стала остра на язык. Вот что значит месяцами притворяться мною. Но все-таки я настаиваю, чтобы ты взяла книгу. Попробуйте хотя бы одну из шестнадцати. Если не понравится, обещаю, что заберу книгу и больше никогда не упомяну о ней.
Вайолет покачала головой и вскочила на ноги.
– Мы с Адрианом и так вполне счастливы, и наша личная жизнь… это, в общем, личное. А теперь тебе лучше вернуться к себе домой, чтобы успеть подготовиться к сегодняшнему вечеру. Там и увидимся.
Джанет встала и открыла было рот, чтобы еще поспорить, но потом, видимо, передумала и вздохнула:
– Ну ладно, но дай мне знать, если передумаешь – насчет книги, я имею в виду.
– Я не передумаю, но спасибо еще раз за… заботу. – Вайолет направилась к двери и вышла в коридор.
Элиза встала и пошла вслед за подругой. У дверей она обернулась и увидела, что Джанет подбежала к маленькому дамскому секретеру у дальней стены гостиной, которым Вайолет изредка пользовалась. Выдвинув верхний ящик, Джанет сунула книгу внутрь и повернулась с заговорщической улыбкой.
– Ш-ш, – приложила она палец к губам. – Пусть найдет ее. Я знаю, она будет рада. – Подойдя к Элизе, она взяла ее под руку. – Нам лучше поспешить, пока она не задалась вопросом, что нас задержало.
Элиза бросила последний взгляд на секретер и вышла следом за Джанет из комнаты.
Дружеский смех и улыбки наполняли музыкальную комнату, когда собравшиеся гости наблюдали, как Джанет и Вайолет открывают свои подарки. Сидя рядышком на обитой атласом софе, они представляли восхитительную картину, склонив светлые головки и увлеченно разворачивая подарок за подарком.
Как более нетерпеливая из них двоих, Джанет поспешно разрывала обертки, бросая бумагу и ленточки куда попало. Вайолет действовала аккуратнее, уделяя этому процессу больше времени, но тем не менее тоже насобирала у ног небольшую горку оберточной бумаги.
Сидя на диване напротив, Элиза потягивала послеобеденный миндальный ликер из тонкого бокала и наслаждалась выражением явного удовольствия на лицах близнецов. Джанет взвизгнула, словно школьница, когда открыла подарок Даррага. Вскочив на ноги, она подбежала к мужу и стала восторженно обнимать и целовать его, прежде чем он застегнул у нее на шее свой подарок – рубиновое ожерелье. Вайолет, в свою очередь, пришла в такой же восторг от очень редкого изящного тома древней истории, полученного от Адриана, – у нее даже слезы выступили на глазах, когда она открыла книгу.
Уникальная книга была, без сомнения, не чета той, что Джанет презентовала Вайолет днем. Элиза размышляла о пикантной книжице, которая лежала наверху в ящике секретера, гадая, на самом ли деле она настолько шокирующая, как можно было судить по реакции Вайолет. И что Вайолет сделает, когда обнаружит книгу? Пошлет обратно Джанет? Или решит оставить ее в конце концов и, может быть, даже надумает воспользоваться ее рекомендациями?
Элиза почувствовала, что щекам стало жарко, и понадеялась, что если кто-то на нее смотрит, то подумает, что она разрумянилась от ликера.
Как только все подарки были открыты, а слуги убрали оберточную бумагу, Дарраг поднялся на ноги.
– Может, послушаем музыку? – предложил он. – Что скажешь, Мойра? Сыграешь нам? – Он повернулся к сестре, которая в ответ застенчиво улыбнулась. – Будь умницей, доставь нам удовольствие своей игрой.
– Да, Мойра, сыграй, – подхватили его братья, Финн и Майкл.
Мойре едва исполнилось шестнадцать, и она еще не выезжала в свет. Во время ленча Джанет рассказывала Элизе и Вайолет, в какой восторг пришла Мойра оттого, что ей позволили присутствовать на сегодняшнем празднике, поскольку девушек ее возраста обычно не приглашают на взрослые вечера. Но, учитывая то, что это был неофициальный вечер и присутствовали только родственники и избранные друзья, Джанет и Дарраг посчитали это возможным.
Очень привлекательная, с золотисто-каштановыми волосами, Мойра послала братьям еще одну милую улыбку, затем поднялась и направилась к инструменту.
«Эта девушка смелее меня», – подумала Элиза, радуясь тому, что ее не попросили сыграть. Элиза играла исключительно для собственного удовольствия.
Когда Мойра грациозно уселась на табурет возле арфы, Элиза почувствовала, что Кит подошел и встал позади нее, за спинкой дивана.
Он коснулся ладонью ее руки:
– Хотите еще бокал вина? Она покачала головой:
– Нет, кажется, я и так выпила больше, чем следовало. Он наклонился и приблизил губы к ее уху:
– Кстати, сегодня у вас все хорошо получается. Я хотел вас похвалить.
Трепет наслаждения пробежал по ее спине; его голос был загадочно пьянящим, как и исходящий от него аромат бренди.
Она повернула голову и встретилась с его взглядом. Неземные звуки арфы плыли по воздуху, словно мерцающие бриллианты.
– Я пыталась помнить все ваши уроки.
– Это заметно. Браво. – Он легко сжал ее плечо, затем выпрямился, резко убрав руку, и от его прикосновения осталось лишь слабое пульсирующее покалывание на коже. Тем не менее он не отошел, а остался стоять за спиной, словно ангел-хранитель, и его присутствие отвлекало и в то же время успокаивало.
На протяжении всего обеда ей хотелось, чтобы он сидел рядом с ней, а не через дюжину стульев, но даже она должна была признать, что вечер отнюдь не был бы для нее пробой сил, если бы Кит все время находился рядом.
Ее посадили между вдовствующей герцогиней Рейберн и Майклом О'Брайеном. Самой себе на удивление, она сумела вести приятную светскую беседу с ними обоими, найдя свекровь-француженку Вайолет любезной и доброй, а Майкла забавным рассказчиком историй из своей практики деревенского ветеринара.
Полчаса после обеда оказались для Элизы более напряженными. Дамы оставили джентльменов за бренди, а сами удалились в гостиную, чтобы поболтать и выпить чаю с ликером. Элиза чуть не поперхнулась чаем, когда старая подруга Джанет Кристабель Морган – теперь леди Кловерли – села в кресло прямо напротив нее.
Так странно было сознавать, что они одного возраста – обеим по двадцать три. В сравнении с Кристабель, манеры которой отличались утонченностью, которая была ее второй кожей, Элиза чувствовала себя зеленой, как свежескошенная трава.
Кристабель уставилась на нее своими черными глазами, которые Элиза всегда находила холодно-прекрасными.
– Слышала, вы в этом году снова принялись за поиски мужа, – протянула Кристабель.
Элиза заставила себя не поежиться и слегка вздернула подбородок.
– Это так, миледи.
Кристабель ощупала ее взглядом с ног до головы.
– Ну, по крайней мере на этот раз вы действительно пытаетесь. Это платье вам очень идет.
Элизе потребовалось несколько секунд, чтобы ответить, поскольку ни разу прежде Кристабель не произносила ни одного доброго слова в ее адрес.
– Его выбрала для меня леди Малхолленд.
– У Джанет всегда был исключительный вкус. Следуйте ее советам, и вы и в самом деле можете получить предложение. В том случае, если откажетесь от этих своих книг. Джентльмены не любят слишком образованных женщин.
Элиза прикусила язык и проглотила свои возражения. Возможно, она часто не знает, что сказать, но как раз на эту тему могла бы быть довольно красноречивой. Как легко было обратить внимание на тот факт, что мнение о Вайолет как «слишком образованной женщине» не повредило ее репутации. Хотя, с другой стороны, Вайолет – герцогиня Рейберн, а это титул, за который свет прощает многое. Однако, памятуя совет Кита никогда не спорить в обществе, каким бы сильным ни было искушение, Элиза ограничилась уклончивым кивком.
Вскоре после этого джентльмены присоединились к дамам, и все перешли в музыкальную комнату, чтобы продолжить праздник.
Теперь струны арфы резонировали на нескольких заключительных мелодичных нотах, а мелодия была также прелестна, как и юная исполнительница, которая сделала всего лишь пару едва заметных ошибок во время своего чудесного исполнения. Когда песня закончилась, раздались аплодисменты, и личико Мойры раскраснелось от удовольствия.
Когда девушка встала, чтобы вернуться на свое место, Кит наклонился и заговорил тихим голосом:
– Элиза, почему бы вам не быть следующей? Это прекрасная возможность для вас поделиться своим талантом с другими.
От ужаса ее желудок подпрыгнул и резко ухнул вниз.
– Н-нет, я не могу, – прошептала она, отчаянно мотая головой.
– Почему? – мягко настаивал он. – Вы здесь среди друзей. Давайте, вам ведь нужна практика, и это будет для вас прекрасной возможностью выступить перед другими.
– О, вы тоже играете на арфе, Элиза? – спросил Дарраг, стоящий рядом и услышавший их диалог.
– На фортепьяно, милорд. Но не слишком хорошо, боюсь.
– Чепуха, – парировал Кит легкомысленным тоном. – Я слышал ее. Она играет как ангел. Среди нас настоящий виртуоз.
Элиза внутренне съежилась и закрыла глаза. Как Кит мог так поступить с ней? Как мог поставить ее в такое безвыходное положение, заставляя ее делать то, на что она, как ему прекрасно известно, никогда добровольно не согласилась бы?
Вот тогда-то она и осознала, что он сделал это намеренно. Что он, словно хищник в джунглях, сидел в засаде и ждал, когда наступит подходящий момент, уверенный, что она предпочтет уступить его настояниям, чем унизить их обоих на таком многолюдном сборище.
Ее губы сжались от злости и негодования, которых она никогда прежде не испытывала по отношению к Киту. Поделом ему будет, подумала Элиза, если она останется сидеть, упрямо качая головой. Но если она так поступит, это погубит весь ее упорный труд, сведет на нет все уроки и разрушит ее планы на будущее. В конце концов, как сказал Кит, если она не сможет сыграть здесь, перед этими людьми, большинство из которых ее друзья, как же тогда она сможет перебороть себя среди незнакомых людей во время сезона?
Понимая, что Кит ловко поймал ее в ловушку, она поднялась, моля лишь об одном, чтобы ноги не подкосились, пока она будет идти от дивана к инструменту.
– Хорошо, я сыграю, – сказала она настолько храбро, насколько смогла. – Но потом не говорите, что я вас не предупреждала.
Стоя спиной к остальным, Кит склонился ближе:
– Вы сердитесь.
Она пролистала несколько нотных записей, стараясь, чтобы руки не дрожали, но так нервничала, что с трудом разбирала напечатанные заглавия, не говоря уж о том, чтобы сосредоточиться на нотах.
– Я знал, что вы разозлитесь на меня, – сказал Кит только для нее, – но не нашел другого способа убедить вас сыграть.
– Убедить меня сделать из себя посмешище, вы хотите сказать, – обвиняюще прошипела она.
Его неотразимые золотисто-зеленые глаза поймали ее взгляд и удержали.
– Вы не будете посмешищем. Для этого вы слишком хорошо играете. Вспомните, что я твердил вам все это время, верьте в себя и в то, что у вас все получится.
– Легко вам говорить.
– Расслабьтесь и сыграйте то, что вы играли в тот день, когда я вас слышал. Кажется, это был Моцарт.
Моцарт, один из ее любимых композиторов. Да, она полагала, что сможет сыграть это произведение и не запутаться в наиболее сложных пассажах. Но где же ноты?
Кит уже отыскал требуемую партитуру, поставил на подставку и открыл ноты на первой странице.
– Вы прекрасно справитесь, и я буду с вами.
Кит немного отступил в сторону, открывая Элизу ожидающей публике. Она сделала глубокий вздох и положила ледяные от страха пальцы на клавиатуру.
Она заставила себя начать. Дрожащими пальцами она сыграла с десяток быстрых нот, которые прозвучали режущим слух диссонансом. Так же резко, как и начала, она остановилась, чувствуя, как слезы жгут уголки век. Желая умереть на месте, она со стыдом повесила голову.
– Элиза, посмотрите на меня, – приказал Кит. – Посмотрите на меня.
Медленно она заставила себя поднять голову и страдальчески посмотреть ему в глаза.
– Начните еще раз. – Она покачала головой. – Вы можете. Забудьте обо всех нас и просто играйте. Играйте, как будто здесь больше никого нет. Представьте, что в комнате только мы вдвоем. Сыграйте для меня, Элиза. Можете вы сыграть для меня?
И внезапно, глядя в его теплые и спокойные глаза, она почувствовала, что ее нервы успокаиваются, распутываясь, словно шелковые нити в легком ветерке. Вдохнув и выдохнув, она вновь положила пальцы на клавиатуру.
И снова заиграла.
На этот раз звуки лились так, словно зрелый музыкант сидел за инструментом. Форте, затем пиано, затем снова форте… Музыка нарастала крещендо, мелодия была благозвучной, страстной и горячей, как летняя ночь. Она с головой погрузилась в музыку, и эти навевающие воспоминания звуки наполняли ее душу тихим, почти не сдерживаемым ликованием.
Кит стоял рядом с ней и переворачивал страницы нотной тетради, в которую ей уже не нужно было смотреть. И в эти мгновения он и в самом деле оставался для нее единственным человеком в комнате. Она продолжала играть, дрейфуя на их маленьком островке для двоих.
Когда отзвучала последняя нота, в комнате наступила мертвая тишина. Потрясенная пережитым, Элиза слушала, как колотится сердце в груди, на мгновение испугавшись, что никому, кроме нее, не понравилось.
Но уже в следующую секунду раздался гром аплодисментов. Теплых, искренних, настоящих. Элиза удивленно заморгала, когда они обрушились на нее, потом подняла глаза и встретилась с торжествующим взглядом Кита, который тоже бурно аплодировал с нескрываемой гордостью.
– Браво, мисс Хэммонд! – крикнул Адриан.
– Да, прекрасно! – воскликнули еще несколько человек. – Великолепно!
Она улыбнулась, не зная, как вести себя перед лицом такого горячего одобрения – одобрения, которого ей еще никогда в жизни не приходилось испытывать.
Кит взял ее за руку и поднял на ноги, коснувшись пальцев легким поцелуем.
– Потрясающе, Элиза. Вы превзошли даже самые большие мои ожидания.
Как всегда, она ощутила приятное покалывание от его прикосновения, чувствуя себя так, словно ноги больше не касались пола. А потом засмеялась, еще раз удивив всех присутствующих.
Глава 9
Вайолет открыла книгу на первой странице.
– «Позы Альбанино». Какое забавное название! – проговорила она.
Вайолет перелистала еще несколько страниц, но потом резко остановилась, при этом ее сине-зеленые глаза широко раскрылись.
– Ой! – воскликнула она, с громким шлепком захлопнув книгу. Ее щеки вспыхнули, словно поле алых маков.
Явно наслаждаясь потрясением сестры, Джанет весело хихикнула.
– Где, скажи на милость, ты такое взяла? – спросила Вайолет, понизив голос до шипящего шепота.
Элиза переводила взгляд с одной женщины на другую, недоумевая, что же такого в этой книге. Что бы там ни было, содержание было явно скандальным, вызвав шоку Вайолет.
– Я нашла это греховное маленькое сокровище в сундуке с вещами Даррага дома в Ирландии, – охотно пояснила Джанет. – Несколько месяцев назад я решила заняться уборкой замкового чердака, вот тогда-то совершенно случайно и наткнулась на это. Когда я показала книгу Даррагу, он сказал, что какой-то приятель подарил ее ему, когда он ездил в Италию. Похоже, он заложил ее другими вещами и напрочь забыл о ней. – Она коснулась ладонями коленей. – Ну, авантюры меня всегда привлекают, поэтому я убедила его испробовать на практике несколько наиболее интересных поз. Есть там одна, где-то в середине, которую стоило бы проверить, какой бы неправдоподобной она ни выглядела. – Выгнув дугой тонкие брови, Джанет заключила свою маленькую речь смешком.
У Вайолет отвисла челюсть.
– Ты просто невозможна, ты знаешь это? – Она замолчала, бросив извиняющийся взгляд в сторону Элизы. – И мы ни в коем случае не должны обсуждать такие вещи.
– Почему? А, ты хочешь сказать, что беспокоишься о чувствительности ее тонкой натуры? Но ведь если Элиза всерьез собирается замуж, тогда немного знаний на эту тему ей не повредит.
– Я не собираюсь показывать ей эту книгу!
– У меня и в мыслях не было предлагать это, но я не думаю, что присутствие при нашем разговоре нанесет ей непоправимый вред. – Джанет сосредоточила взгляд на Элизе. – А вы что думаете, Элиза? Хотите убежать из комнаты, как стыдливая скромница, или остаться и послушать?
С разыгравшимся не на шутку воображением Элиза сидела, неподвижная и онемевшая, ожидая развертывания следующего акта этой весьма интересной пьесы. Она просто умирала от желания узнать, что же такого в этой книге.
– Видишь, – констатировала Джанет, – она не хочет уходить.
– Вот, забери ее обратно. – Вайолет пододвинула книгу к сестре. – Я знаю, ты хотела как лучше, но я никак не могу ее оставить.
– О, но она твоя. Оригинал по-прежнему у меня дома. Это копия, которую я попросила изготовить одного очень тактичного книготорговца здесь, в Лондоне. Я подумала, что это будет чудесный подарок, которым вы оба – ты и Адриан – сможете наслаждаться.
Вайолет снова вспыхнула:
– Мы с Адрианом не нуждаемся в книгах. В этой сфере мы прекрасно обходимся без всякого руководства.
Джанет усмехнулась, отказываясь забрать назад книгу, которую Вайолет упорно пыталась всучить ей.
– Уверена, что не нуждаетесь, но немного разнообразия никому не повредит. Представь только, как будет весело.
– Нам и так весело. Очень весело. Так что спасибо, но нет. – Она бросила книгу на колени Джанет. – Отдай ее своей подруге Кристабель. Вот кому, судя по всему, может понадобиться небольшая помощь в спальне.
Джанет стиснула маленькую книжицу в руках и расхохоталась:
– Ах, Вайолет, должна сказать, ты стала остра на язык. Вот что значит месяцами притворяться мною. Но все-таки я настаиваю, чтобы ты взяла книгу. Попробуйте хотя бы одну из шестнадцати. Если не понравится, обещаю, что заберу книгу и больше никогда не упомяну о ней.
Вайолет покачала головой и вскочила на ноги.
– Мы с Адрианом и так вполне счастливы, и наша личная жизнь… это, в общем, личное. А теперь тебе лучше вернуться к себе домой, чтобы успеть подготовиться к сегодняшнему вечеру. Там и увидимся.
Джанет встала и открыла было рот, чтобы еще поспорить, но потом, видимо, передумала и вздохнула:
– Ну ладно, но дай мне знать, если передумаешь – насчет книги, я имею в виду.
– Я не передумаю, но спасибо еще раз за… заботу. – Вайолет направилась к двери и вышла в коридор.
Элиза встала и пошла вслед за подругой. У дверей она обернулась и увидела, что Джанет подбежала к маленькому дамскому секретеру у дальней стены гостиной, которым Вайолет изредка пользовалась. Выдвинув верхний ящик, Джанет сунула книгу внутрь и повернулась с заговорщической улыбкой.
– Ш-ш, – приложила она палец к губам. – Пусть найдет ее. Я знаю, она будет рада. – Подойдя к Элизе, она взяла ее под руку. – Нам лучше поспешить, пока она не задалась вопросом, что нас задержало.
Элиза бросила последний взгляд на секретер и вышла следом за Джанет из комнаты.
Дружеский смех и улыбки наполняли музыкальную комнату, когда собравшиеся гости наблюдали, как Джанет и Вайолет открывают свои подарки. Сидя рядышком на обитой атласом софе, они представляли восхитительную картину, склонив светлые головки и увлеченно разворачивая подарок за подарком.
Как более нетерпеливая из них двоих, Джанет поспешно разрывала обертки, бросая бумагу и ленточки куда попало. Вайолет действовала аккуратнее, уделяя этому процессу больше времени, но тем не менее тоже насобирала у ног небольшую горку оберточной бумаги.
Сидя на диване напротив, Элиза потягивала послеобеденный миндальный ликер из тонкого бокала и наслаждалась выражением явного удовольствия на лицах близнецов. Джанет взвизгнула, словно школьница, когда открыла подарок Даррага. Вскочив на ноги, она подбежала к мужу и стала восторженно обнимать и целовать его, прежде чем он застегнул у нее на шее свой подарок – рубиновое ожерелье. Вайолет, в свою очередь, пришла в такой же восторг от очень редкого изящного тома древней истории, полученного от Адриана, – у нее даже слезы выступили на глазах, когда она открыла книгу.
Уникальная книга была, без сомнения, не чета той, что Джанет презентовала Вайолет днем. Элиза размышляла о пикантной книжице, которая лежала наверху в ящике секретера, гадая, на самом ли деле она настолько шокирующая, как можно было судить по реакции Вайолет. И что Вайолет сделает, когда обнаружит книгу? Пошлет обратно Джанет? Или решит оставить ее в конце концов и, может быть, даже надумает воспользоваться ее рекомендациями?
Элиза почувствовала, что щекам стало жарко, и понадеялась, что если кто-то на нее смотрит, то подумает, что она разрумянилась от ликера.
Как только все подарки были открыты, а слуги убрали оберточную бумагу, Дарраг поднялся на ноги.
– Может, послушаем музыку? – предложил он. – Что скажешь, Мойра? Сыграешь нам? – Он повернулся к сестре, которая в ответ застенчиво улыбнулась. – Будь умницей, доставь нам удовольствие своей игрой.
– Да, Мойра, сыграй, – подхватили его братья, Финн и Майкл.
Мойре едва исполнилось шестнадцать, и она еще не выезжала в свет. Во время ленча Джанет рассказывала Элизе и Вайолет, в какой восторг пришла Мойра оттого, что ей позволили присутствовать на сегодняшнем празднике, поскольку девушек ее возраста обычно не приглашают на взрослые вечера. Но, учитывая то, что это был неофициальный вечер и присутствовали только родственники и избранные друзья, Джанет и Дарраг посчитали это возможным.
Очень привлекательная, с золотисто-каштановыми волосами, Мойра послала братьям еще одну милую улыбку, затем поднялась и направилась к инструменту.
«Эта девушка смелее меня», – подумала Элиза, радуясь тому, что ее не попросили сыграть. Элиза играла исключительно для собственного удовольствия.
Когда Мойра грациозно уселась на табурет возле арфы, Элиза почувствовала, что Кит подошел и встал позади нее, за спинкой дивана.
Он коснулся ладонью ее руки:
– Хотите еще бокал вина? Она покачала головой:
– Нет, кажется, я и так выпила больше, чем следовало. Он наклонился и приблизил губы к ее уху:
– Кстати, сегодня у вас все хорошо получается. Я хотел вас похвалить.
Трепет наслаждения пробежал по ее спине; его голос был загадочно пьянящим, как и исходящий от него аромат бренди.
Она повернула голову и встретилась с его взглядом. Неземные звуки арфы плыли по воздуху, словно мерцающие бриллианты.
– Я пыталась помнить все ваши уроки.
– Это заметно. Браво. – Он легко сжал ее плечо, затем выпрямился, резко убрав руку, и от его прикосновения осталось лишь слабое пульсирующее покалывание на коже. Тем не менее он не отошел, а остался стоять за спиной, словно ангел-хранитель, и его присутствие отвлекало и в то же время успокаивало.
На протяжении всего обеда ей хотелось, чтобы он сидел рядом с ней, а не через дюжину стульев, но даже она должна была признать, что вечер отнюдь не был бы для нее пробой сил, если бы Кит все время находился рядом.
Ее посадили между вдовствующей герцогиней Рейберн и Майклом О'Брайеном. Самой себе на удивление, она сумела вести приятную светскую беседу с ними обоими, найдя свекровь-француженку Вайолет любезной и доброй, а Майкла забавным рассказчиком историй из своей практики деревенского ветеринара.
Полчаса после обеда оказались для Элизы более напряженными. Дамы оставили джентльменов за бренди, а сами удалились в гостиную, чтобы поболтать и выпить чаю с ликером. Элиза чуть не поперхнулась чаем, когда старая подруга Джанет Кристабель Морган – теперь леди Кловерли – села в кресло прямо напротив нее.
Так странно было сознавать, что они одного возраста – обеим по двадцать три. В сравнении с Кристабель, манеры которой отличались утонченностью, которая была ее второй кожей, Элиза чувствовала себя зеленой, как свежескошенная трава.
Кристабель уставилась на нее своими черными глазами, которые Элиза всегда находила холодно-прекрасными.
– Слышала, вы в этом году снова принялись за поиски мужа, – протянула Кристабель.
Элиза заставила себя не поежиться и слегка вздернула подбородок.
– Это так, миледи.
Кристабель ощупала ее взглядом с ног до головы.
– Ну, по крайней мере на этот раз вы действительно пытаетесь. Это платье вам очень идет.
Элизе потребовалось несколько секунд, чтобы ответить, поскольку ни разу прежде Кристабель не произносила ни одного доброго слова в ее адрес.
– Его выбрала для меня леди Малхолленд.
– У Джанет всегда был исключительный вкус. Следуйте ее советам, и вы и в самом деле можете получить предложение. В том случае, если откажетесь от этих своих книг. Джентльмены не любят слишком образованных женщин.
Элиза прикусила язык и проглотила свои возражения. Возможно, она часто не знает, что сказать, но как раз на эту тему могла бы быть довольно красноречивой. Как легко было обратить внимание на тот факт, что мнение о Вайолет как «слишком образованной женщине» не повредило ее репутации. Хотя, с другой стороны, Вайолет – герцогиня Рейберн, а это титул, за который свет прощает многое. Однако, памятуя совет Кита никогда не спорить в обществе, каким бы сильным ни было искушение, Элиза ограничилась уклончивым кивком.
Вскоре после этого джентльмены присоединились к дамам, и все перешли в музыкальную комнату, чтобы продолжить праздник.
Теперь струны арфы резонировали на нескольких заключительных мелодичных нотах, а мелодия была также прелестна, как и юная исполнительница, которая сделала всего лишь пару едва заметных ошибок во время своего чудесного исполнения. Когда песня закончилась, раздались аплодисменты, и личико Мойры раскраснелось от удовольствия.
Когда девушка встала, чтобы вернуться на свое место, Кит наклонился и заговорил тихим голосом:
– Элиза, почему бы вам не быть следующей? Это прекрасная возможность для вас поделиться своим талантом с другими.
От ужаса ее желудок подпрыгнул и резко ухнул вниз.
– Н-нет, я не могу, – прошептала она, отчаянно мотая головой.
– Почему? – мягко настаивал он. – Вы здесь среди друзей. Давайте, вам ведь нужна практика, и это будет для вас прекрасной возможностью выступить перед другими.
– О, вы тоже играете на арфе, Элиза? – спросил Дарраг, стоящий рядом и услышавший их диалог.
– На фортепьяно, милорд. Но не слишком хорошо, боюсь.
– Чепуха, – парировал Кит легкомысленным тоном. – Я слышал ее. Она играет как ангел. Среди нас настоящий виртуоз.
Элиза внутренне съежилась и закрыла глаза. Как Кит мог так поступить с ней? Как мог поставить ее в такое безвыходное положение, заставляя ее делать то, на что она, как ему прекрасно известно, никогда добровольно не согласилась бы?
Вот тогда-то она и осознала, что он сделал это намеренно. Что он, словно хищник в джунглях, сидел в засаде и ждал, когда наступит подходящий момент, уверенный, что она предпочтет уступить его настояниям, чем унизить их обоих на таком многолюдном сборище.
Ее губы сжались от злости и негодования, которых она никогда прежде не испытывала по отношению к Киту. Поделом ему будет, подумала Элиза, если она останется сидеть, упрямо качая головой. Но если она так поступит, это погубит весь ее упорный труд, сведет на нет все уроки и разрушит ее планы на будущее. В конце концов, как сказал Кит, если она не сможет сыграть здесь, перед этими людьми, большинство из которых ее друзья, как же тогда она сможет перебороть себя среди незнакомых людей во время сезона?
Понимая, что Кит ловко поймал ее в ловушку, она поднялась, моля лишь об одном, чтобы ноги не подкосились, пока она будет идти от дивана к инструменту.
– Хорошо, я сыграю, – сказала она настолько храбро, насколько смогла. – Но потом не говорите, что я вас не предупреждала.
Стоя спиной к остальным, Кит склонился ближе:
– Вы сердитесь.
Она пролистала несколько нотных записей, стараясь, чтобы руки не дрожали, но так нервничала, что с трудом разбирала напечатанные заглавия, не говоря уж о том, чтобы сосредоточиться на нотах.
– Я знал, что вы разозлитесь на меня, – сказал Кит только для нее, – но не нашел другого способа убедить вас сыграть.
– Убедить меня сделать из себя посмешище, вы хотите сказать, – обвиняюще прошипела она.
Его неотразимые золотисто-зеленые глаза поймали ее взгляд и удержали.
– Вы не будете посмешищем. Для этого вы слишком хорошо играете. Вспомните, что я твердил вам все это время, верьте в себя и в то, что у вас все получится.
– Легко вам говорить.
– Расслабьтесь и сыграйте то, что вы играли в тот день, когда я вас слышал. Кажется, это был Моцарт.
Моцарт, один из ее любимых композиторов. Да, она полагала, что сможет сыграть это произведение и не запутаться в наиболее сложных пассажах. Но где же ноты?
Кит уже отыскал требуемую партитуру, поставил на подставку и открыл ноты на первой странице.
– Вы прекрасно справитесь, и я буду с вами.
Кит немного отступил в сторону, открывая Элизу ожидающей публике. Она сделала глубокий вздох и положила ледяные от страха пальцы на клавиатуру.
Она заставила себя начать. Дрожащими пальцами она сыграла с десяток быстрых нот, которые прозвучали режущим слух диссонансом. Так же резко, как и начала, она остановилась, чувствуя, как слезы жгут уголки век. Желая умереть на месте, она со стыдом повесила голову.
– Элиза, посмотрите на меня, – приказал Кит. – Посмотрите на меня.
Медленно она заставила себя поднять голову и страдальчески посмотреть ему в глаза.
– Начните еще раз. – Она покачала головой. – Вы можете. Забудьте обо всех нас и просто играйте. Играйте, как будто здесь больше никого нет. Представьте, что в комнате только мы вдвоем. Сыграйте для меня, Элиза. Можете вы сыграть для меня?
И внезапно, глядя в его теплые и спокойные глаза, она почувствовала, что ее нервы успокаиваются, распутываясь, словно шелковые нити в легком ветерке. Вдохнув и выдохнув, она вновь положила пальцы на клавиатуру.
И снова заиграла.
На этот раз звуки лились так, словно зрелый музыкант сидел за инструментом. Форте, затем пиано, затем снова форте… Музыка нарастала крещендо, мелодия была благозвучной, страстной и горячей, как летняя ночь. Она с головой погрузилась в музыку, и эти навевающие воспоминания звуки наполняли ее душу тихим, почти не сдерживаемым ликованием.
Кит стоял рядом с ней и переворачивал страницы нотной тетради, в которую ей уже не нужно было смотреть. И в эти мгновения он и в самом деле оставался для нее единственным человеком в комнате. Она продолжала играть, дрейфуя на их маленьком островке для двоих.
Когда отзвучала последняя нота, в комнате наступила мертвая тишина. Потрясенная пережитым, Элиза слушала, как колотится сердце в груди, на мгновение испугавшись, что никому, кроме нее, не понравилось.
Но уже в следующую секунду раздался гром аплодисментов. Теплых, искренних, настоящих. Элиза удивленно заморгала, когда они обрушились на нее, потом подняла глаза и встретилась с торжествующим взглядом Кита, который тоже бурно аплодировал с нескрываемой гордостью.
– Браво, мисс Хэммонд! – крикнул Адриан.
– Да, прекрасно! – воскликнули еще несколько человек. – Великолепно!
Она улыбнулась, не зная, как вести себя перед лицом такого горячего одобрения – одобрения, которого ей еще никогда в жизни не приходилось испытывать.
Кит взял ее за руку и поднял на ноги, коснувшись пальцев легким поцелуем.
– Потрясающе, Элиза. Вы превзошли даже самые большие мои ожидания.
Как всегда, она ощутила приятное покалывание от его прикосновения, чувствуя себя так, словно ноги больше не касались пола. А потом засмеялась, еще раз удивив всех присутствующих.
Глава 9
Два дня спустя Элиза все еще купалась в лучах своего успеха. Даже сейчас ей все еще не верилось, что она так хорошо выступила, что ее нервы успокоились и она сумела сыграть, как никогда в жизни.
Даже Джанет и Кристабель были поражены ее музыкальными способностями и считали, что ей не следует упускать возможность продемонстрировать свое мастерство во время предстоящего сезона. Оставалось только надеяться, что ее вновь обретенная уверенность не исчезнет, что она сможет набраться смелости выступить в обществе чужих людей. Она понимала, что Кит преподал ей ценный урок, который она никогда не забудет.
Оставалось всего несколько дней до Пасхи и официального начала сезона. Приглашения уже начали прибывать, и, к ее удивлению, на многих стояло ее имя. Что же касается охотников за приданым, всем им Кит дал от ворот поворот. А если появятся другие, он обещал указать на дверь и им.
Для молодого лорда с репутацией беззаботного и безответственного малого Кит оказался на удивление грозным защитником. Если бы только он не видел себя в роли ее названого брата, думала Элиза, если бы только мог почувствовать к ней нечто большее!
Отодвинув в сторону такие глупые, никчемные мысли, Элиза направилась в семейную гостиную. До этого времени она была с Вайолет и детьми в детской: снова с удовольствием поиграла с мальчиками в прятки и несколько восхитительных минут покачала на руках Джорджиану. Затем для близнецов пришло время сна, а для Вайолет – время кормления малышки грудью. Поскольку на сегодня ее уроки уже закончились и Кит ушел из дома куда-то в гости к своим многочисленным друзьям, Элиза решила написать ответ на корреспонденцию, полученную от своего юриста мистера Пима.
Вместе с тетиными деньгами она также унаследовала множество деловых и коммерческих забот, связанных с капиталовложениями, ежегодной рентой и сдачей в наем нескольких домов. В большинстве случаев мистер Пим сам справлялся с каждодневными обязанностями, но по некоторым вопросам ему требовалась ее санкция.
В поисках ручки и бумаги Элиза подошла к секретеру розового дерева, выдвинула ящик… и обомлела, когда взгляд упал на маленькую зеленую книжицу, лежащую внутри.
Та самая пикантная зеленая книжица, которую Джанет положила сюда, чтобы Вайолет обнаружила ее. Очевидно, Вайолет еще не нашла неприличный подарок своей сестры, не имея представления, что книга находится в доме.
Стараясь не обращать на нее внимания, Элиза вытащила несколько листков бумаги и перо, затем положила все это на стол. Она уже хотела было задвинуть ящик, но остановилась, бросив быстрый взгляд через плечо, дабы убедиться, что она по-прежнему одна.
Одна и может украдкой взглянуть. Какой от этого вред? Ведь никто об этом не узнает. С застывшими в воздухе пальцами она поколебалась еще несколько мгновений, прежде чем уступить соблазну. Раскрыв книгу, произвольно перелистала страницы, остановившись на отрывке какого-то стихотворения приблизительно посередине. Текст был написан на старо итальянском, который, вероятнее всего, датировался пятнадцатым или шестнадцатым веком. Она прочла пару строк, напечатанных крупным, витиеватым шрифтом.
«Милосердный Боже, – подумала она, – неужели это означает то, что я думаю?» Она нахмурилась и прочла еще раз, не уверенная, правильно ли поняла смысл. Возможно, она просто подзабыла итальянский. Она перевернула страницу и почувствовала, что глаза полезли на лоб. Прекрасно выполненная искусным пером, иллюстрация была и в самом деле откровенная – она изображала полностью обнаженных мужчину и женщину, сплетенных в страстном объятии на кровати. Мужчина лежал сверху на женщине меж ее раздвинутых ног, которые – о Боже! – покоились лодыжками у него на плечах! Его широкие ладони сжимали большую, пышную грудь женщины, а его согнутые колени, крепкие, обнаженные ягодицы и задняя часть мощных бедер выступали на передний план.
Матерь Божья, да разве им удобно? Очевидно, да, если судить по выражению крайнего восторга на лице женщины.
Элизе внезапно стало жарко под тонкой тканью дневного шерстяного платья, а кожа зачесалась. Еще один неизвестного вида жар стал растекаться внизу живота.
Она перевернула страницу и нашла еще одну иллюстрацию.
Эта была еще более удивительной и пугающей, ибо женщина лежала на боку с одной поднятой ногой, а мужчина стоял на коленях между ее раздвинутыми ногами с полностью выставленными напоказ гениталиями, приготовившись…
Элиза попыталась сглотнуть, обнаружив, что во рту странно пересохло. Она знала, что мужчины с точки зрения анатомии сильно отличаются от женщин; в конце концов, она же видела греческие и римские скульптуры, но те художники никогда не изображали мужчин такими, как этот.
Помилуй Боже, как же мужчина ходит с такой штуковиной между ног? И если уж на то пошло, как она умещается в его брюках? Разве не будет заметно, если она станет вот так выпирать?
Тогда-то она и пришла к выводу, что эта часть тела мужчины, должно быть, увеличивается, и увеличивается изрядно! Мягкая и маленькая, когда находится в брюках, длинная и твердая, когда… Щеки Элизы вспыхнули, словно от огня, все тело загорелось от сочетания жара и шока.
Внезапно она услышала в холле голос и неразборчивое бормотание в ответ. Вайолет разговаривала с одним из слуг. «О Боже, а что, если она войдет сюда и поймает меня?»
С колотящимся сердцем, как у удирающего от гончей зайца, Элиза захлопнула книгу, вернула ее на место и резко задвинула ящик секретера.
По крайней мере попыталась задвинуть, потому что проклятый ящик заело. Она дергала, нажимала и толкала, всячески стараясь вернуть ящик на место. Весь стол заскрипел и зашатался, когда она наконец задвинула ящик с громким стуком, при этом чернильница задребезжала, крышка с нее соскочила и покатилась по столу.
Тяжелый медный колпачок шлепнулся на ковер. Она наклонилась и подхватила его, умудрившись рывком выдвинуть изящный стул розового дерева и плюхнуться на него буквально за секунду до того, как Вайолет вошла в комнату.
– Вот ты где, – приветствовала Вайолет. – Роберт сказал, что вроде бы видел, как ты сюда входила. Ты работаешь над своей корреспонденцией?
«Корреспонденцией? Какой корреспонденцией?» – в дикой панике подумала Элиза, осознав, насколько основательно пикантная зеленая книжица поглотила все ее внимание, напрочь истребив все мысли о письме, ради которого она пришла в гостиную.
Как можно небрежнее она повернулась на стуле.
– Гм-м… да, хотя я пока еще ничего не сделала.
– Джорджиана наелась и уснула, – продолжала Вайолет, проходя дальше в комнату. – А мальчики на удивление быстро угомонились. Должно быть, все эти игры с их любимой тетей основательно притомили их. – Она послала Элизе теплую улыбку. – Поэтому я подумала, что побуду с тобой здесь, пока ты будешь писать свое письмо. Работай, а я посижу в кресле возле окна и почитаю книгу.
При упоминании Вайолет о книге одна из непристойных картинок из «Поз Альбанино» промелькнула перед ее мысленным взором. Кровь снова бросилась ей в лицо, щекам стало жарко.
Светлые брови Вайолет изогнулись.
– С тобой все в порядке? Ты вдруг покраснела.
– Все отлично. Просто немножко жарко. Погода меняется, и это платье… мне надо было надеть что-нибудь полегче.
– Может, ты заболеваешь? Дай-ка я посмотрю.
Элиза пыталась вскочить и уклониться, но Вайолет уже протянула руку, чтобы пощупать ее лоб.
– Щеки у тебя красные, но лоб как будто вполне прохладный. Тем не менее, думаю, мне надо попросить Агнес сделать для тебя травяной чай. Сейчас, когда начало сезона так близко, будет ужасно, если ты заболеешь.
– Я не болею, и мне не нужен травяной чай. Но все равно благодарю.
– Ну, если ты уверена…
– Я совершенно здорова, правда. Перестань опекать меня, как мамочка.
Даже Джанет и Кристабель были поражены ее музыкальными способностями и считали, что ей не следует упускать возможность продемонстрировать свое мастерство во время предстоящего сезона. Оставалось только надеяться, что ее вновь обретенная уверенность не исчезнет, что она сможет набраться смелости выступить в обществе чужих людей. Она понимала, что Кит преподал ей ценный урок, который она никогда не забудет.
Оставалось всего несколько дней до Пасхи и официального начала сезона. Приглашения уже начали прибывать, и, к ее удивлению, на многих стояло ее имя. Что же касается охотников за приданым, всем им Кит дал от ворот поворот. А если появятся другие, он обещал указать на дверь и им.
Для молодого лорда с репутацией беззаботного и безответственного малого Кит оказался на удивление грозным защитником. Если бы только он не видел себя в роли ее названого брата, думала Элиза, если бы только мог почувствовать к ней нечто большее!
Отодвинув в сторону такие глупые, никчемные мысли, Элиза направилась в семейную гостиную. До этого времени она была с Вайолет и детьми в детской: снова с удовольствием поиграла с мальчиками в прятки и несколько восхитительных минут покачала на руках Джорджиану. Затем для близнецов пришло время сна, а для Вайолет – время кормления малышки грудью. Поскольку на сегодня ее уроки уже закончились и Кит ушел из дома куда-то в гости к своим многочисленным друзьям, Элиза решила написать ответ на корреспонденцию, полученную от своего юриста мистера Пима.
Вместе с тетиными деньгами она также унаследовала множество деловых и коммерческих забот, связанных с капиталовложениями, ежегодной рентой и сдачей в наем нескольких домов. В большинстве случаев мистер Пим сам справлялся с каждодневными обязанностями, но по некоторым вопросам ему требовалась ее санкция.
В поисках ручки и бумаги Элиза подошла к секретеру розового дерева, выдвинула ящик… и обомлела, когда взгляд упал на маленькую зеленую книжицу, лежащую внутри.
Та самая пикантная зеленая книжица, которую Джанет положила сюда, чтобы Вайолет обнаружила ее. Очевидно, Вайолет еще не нашла неприличный подарок своей сестры, не имея представления, что книга находится в доме.
Стараясь не обращать на нее внимания, Элиза вытащила несколько листков бумаги и перо, затем положила все это на стол. Она уже хотела было задвинуть ящик, но остановилась, бросив быстрый взгляд через плечо, дабы убедиться, что она по-прежнему одна.
Одна и может украдкой взглянуть. Какой от этого вред? Ведь никто об этом не узнает. С застывшими в воздухе пальцами она поколебалась еще несколько мгновений, прежде чем уступить соблазну. Раскрыв книгу, произвольно перелистала страницы, остановившись на отрывке какого-то стихотворения приблизительно посередине. Текст был написан на старо итальянском, который, вероятнее всего, датировался пятнадцатым или шестнадцатым веком. Она прочла пару строк, напечатанных крупным, витиеватым шрифтом.
«Милосердный Боже, – подумала она, – неужели это означает то, что я думаю?» Она нахмурилась и прочла еще раз, не уверенная, правильно ли поняла смысл. Возможно, она просто подзабыла итальянский. Она перевернула страницу и почувствовала, что глаза полезли на лоб. Прекрасно выполненная искусным пером, иллюстрация была и в самом деле откровенная – она изображала полностью обнаженных мужчину и женщину, сплетенных в страстном объятии на кровати. Мужчина лежал сверху на женщине меж ее раздвинутых ног, которые – о Боже! – покоились лодыжками у него на плечах! Его широкие ладони сжимали большую, пышную грудь женщины, а его согнутые колени, крепкие, обнаженные ягодицы и задняя часть мощных бедер выступали на передний план.
Матерь Божья, да разве им удобно? Очевидно, да, если судить по выражению крайнего восторга на лице женщины.
Элизе внезапно стало жарко под тонкой тканью дневного шерстяного платья, а кожа зачесалась. Еще один неизвестного вида жар стал растекаться внизу живота.
Она перевернула страницу и нашла еще одну иллюстрацию.
Эта была еще более удивительной и пугающей, ибо женщина лежала на боку с одной поднятой ногой, а мужчина стоял на коленях между ее раздвинутыми ногами с полностью выставленными напоказ гениталиями, приготовившись…
Элиза попыталась сглотнуть, обнаружив, что во рту странно пересохло. Она знала, что мужчины с точки зрения анатомии сильно отличаются от женщин; в конце концов, она же видела греческие и римские скульптуры, но те художники никогда не изображали мужчин такими, как этот.
Помилуй Боже, как же мужчина ходит с такой штуковиной между ног? И если уж на то пошло, как она умещается в его брюках? Разве не будет заметно, если она станет вот так выпирать?
Тогда-то она и пришла к выводу, что эта часть тела мужчины, должно быть, увеличивается, и увеличивается изрядно! Мягкая и маленькая, когда находится в брюках, длинная и твердая, когда… Щеки Элизы вспыхнули, словно от огня, все тело загорелось от сочетания жара и шока.
Внезапно она услышала в холле голос и неразборчивое бормотание в ответ. Вайолет разговаривала с одним из слуг. «О Боже, а что, если она войдет сюда и поймает меня?»
С колотящимся сердцем, как у удирающего от гончей зайца, Элиза захлопнула книгу, вернула ее на место и резко задвинула ящик секретера.
По крайней мере попыталась задвинуть, потому что проклятый ящик заело. Она дергала, нажимала и толкала, всячески стараясь вернуть ящик на место. Весь стол заскрипел и зашатался, когда она наконец задвинула ящик с громким стуком, при этом чернильница задребезжала, крышка с нее соскочила и покатилась по столу.
Тяжелый медный колпачок шлепнулся на ковер. Она наклонилась и подхватила его, умудрившись рывком выдвинуть изящный стул розового дерева и плюхнуться на него буквально за секунду до того, как Вайолет вошла в комнату.
– Вот ты где, – приветствовала Вайолет. – Роберт сказал, что вроде бы видел, как ты сюда входила. Ты работаешь над своей корреспонденцией?
«Корреспонденцией? Какой корреспонденцией?» – в дикой панике подумала Элиза, осознав, насколько основательно пикантная зеленая книжица поглотила все ее внимание, напрочь истребив все мысли о письме, ради которого она пришла в гостиную.
Как можно небрежнее она повернулась на стуле.
– Гм-м… да, хотя я пока еще ничего не сделала.
– Джорджиана наелась и уснула, – продолжала Вайолет, проходя дальше в комнату. – А мальчики на удивление быстро угомонились. Должно быть, все эти игры с их любимой тетей основательно притомили их. – Она послала Элизе теплую улыбку. – Поэтому я подумала, что побуду с тобой здесь, пока ты будешь писать свое письмо. Работай, а я посижу в кресле возле окна и почитаю книгу.
При упоминании Вайолет о книге одна из непристойных картинок из «Поз Альбанино» промелькнула перед ее мысленным взором. Кровь снова бросилась ей в лицо, щекам стало жарко.
Светлые брови Вайолет изогнулись.
– С тобой все в порядке? Ты вдруг покраснела.
– Все отлично. Просто немножко жарко. Погода меняется, и это платье… мне надо было надеть что-нибудь полегче.
– Может, ты заболеваешь? Дай-ка я посмотрю.
Элиза пыталась вскочить и уклониться, но Вайолет уже протянула руку, чтобы пощупать ее лоб.
– Щеки у тебя красные, но лоб как будто вполне прохладный. Тем не менее, думаю, мне надо попросить Агнес сделать для тебя травяной чай. Сейчас, когда начало сезона так близко, будет ужасно, если ты заболеешь.
– Я не болею, и мне не нужен травяной чай. Но все равно благодарю.
– Ну, если ты уверена…
– Я совершенно здорова, правда. Перестань опекать меня, как мамочка.