Тогда Яна принялась рассматривать памятники, удаляясь все дальше от найденной прабабушки. Тревога в душе не утихала. Она описывала круги, удаляясь все дальше и дальше и почти что пришла в отчаяние. И лишь через двадцать могил от Митяевой на нее вновь смотрел этот темноволосый мальчик. Яна прочитала его имя и фамилию и задумалась. Несколько минут Милославская молча, очень внимательно смотрела на памятник. На душе ее было тревожно, но понятьзачем видение привело ее сюда, она не могла.
Солнце пекло все сильнее и сильнее. Шагая по кладбищу к выходу, Яна почти задыхалась от заполнявшего легкие тяжелого зноя. Она решила поймать первую же встречную попутку и добраться до центра, чтобы оттуда позвонить Руденко.
– А, ты, – недовольства от этого открытия меньше не стало. – Что скажете? На похоронах заскучали?
– Твои люди там меня зафиксировали? Ты из-за этого теперь пыхтишь?
– Да мне-то что, иду куда хочешь, ты лучше выкладывай, с чем пожаловала, некогда мне тут рассусоливать.
Яна отрапортовала:
– Дай-ка мне адрес лучшего друга Олега и его девушки, которую родители все сосватать пытались.
– Подожди, – трубка надолго замолчала, и лишь когда Яна посчитала, что их давным-давно разъединили, вновь прорезался голос Руденко:
– Записывай адрес друга: Московская 25 дробь 11, квартира 8. А про какую невесту ты речь ведешь понятия не имею. Все. Пока.
В трубке послышались гудки.
Яна тут же отправилась по указанному адресу. Как она и ожидала, новенький дом в престижном районе был снабжен железной дверью и домофоном. Рассчитав, что с поминок молодой человек должен уже вернуться, Яна нажала на кнопку с цифрой 8. Через несколько секунд она услышала женский голос:
– Вас слушают.
– Мне необходимо поговорить с Дмитрием. Я от Сизовой Дарьи Владимировны.
– Поднимитесь на четвертый этаж.
В двери что-то щелкнуло и она открылась. Яна поднялась на лифте на четвертый этаж и позвонила. Открыла немолодая женщина в кокетливом чистеньком фартуке и косынке.
– Проходите, – приветливо проговорила она, заученная вежливая улыбка не затрагивала безразличных и усталых глаз. Она проводила Яну в просторную светлую комнату.
Удобные кресла с белой обивкой, изящная мебель из красного дерева, в стиле8 века, несколько картин и гобелен на стене обличали не только богатство нуворишей, но и полное отсутствие у них вкуса. Яна понимала, что вещи собраны, в принципе, ценные, но вот их неудачное соединение в одном помещении и расположение оставляло желать лучшего. За массивным столом из красного дерева сидел представительный худощавый мужчина с короткими светлыми волосами. Очки в дорогой оправе придавали ему вид интеллектуала, значительным образом прибавляя обаяния. Портило только лишь неприступное, настороженное выражение лица. Казалось, он, окидывая Яну внимательным оценивающим взглядом, как боксер на ринге примеривается, куда именно ударить будет вернее, чтобы сразить противника наповал.
– Я вас слушаю, – сухим тоном проговорил он, по-прежнему пристально рассматривая Милославскую.
– Мне хотелось бы поговорить с Дмитрием, – вновь повторила Яна.
– Я его отец, смело можете изложить мне суть вашего вопроса.
По канцелярским фразам и роскошной обстановке Яна предположила, что данный раздувшийся от важности джентельменскорее всегоработает где-нибудь в управленческом аппарате, если не области, то города Тарасова. Подумав, Яна решила на этот раз действовать открыто. Она без приглашения присела в кресло и обворожительно улыбнулась:
– Я по поручению Сизовой Дарьи Владимировны занимаюсь расследованием гибели ее сына, – Яна лишь не стала уточнять, что она не детектив, а экстрасенс. – Узнав, что ваш сын и Сизов раньше были друзьями, я решила поговорить с ним, чтобы узнать немного больше об Олеге и о его окружении.
– Моему сыну ничего не известно, – столь же неприветливо отрезал не представившийся джентельмен. – Совершенно незачем впутывать его в это дело. Его даже не было в городе в день смерти Олега. Он гостил у родственников.
– Никто и не подозревает вашего сына, – Яна вновь безуспешно пыталась воздействовать на мужчину своим обаянием. Он же от этого лишь становился угрюмее и неприветливее. – Я хочу всего лишь узнать от него об Олеге.
– Мой сын в данный момент слишком расстроен. Я же настоятельно рекомендую вам больше ничего здесь не вынюхивать и не приближаться к Дмитрию. На эту тему я побеседую с Дарьей Владимировной. Думаю, она будет полностью со мной согласна.
Яна не успела даже извлечь свои карты, чтобы тем или иным образом воздействовать на этого человека или хотя бы понять, по какой причине он так старательно выставляет ее из дома, как Никитин позвал женщину, видимо, прислугу, и строгим непререкаемым тоном приказал ей проводить Яну до выхода. Видимо, сам он уже определил, к какой именно категории по его личной классификации можно отнести Яну и как с ней при случае можно расправиться. Так что теперь она ему уже была не интересна.
Милославская не стала сопротивляться и настаивать, а спокойно удалилась. Выйдя из подъезда, она бросила взгляд на окна четвертого этажа. Ей показалось, что за раздвинутыми жалюзи мелькнуло чье-то бледное лицо.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Солнце пекло все сильнее и сильнее. Шагая по кладбищу к выходу, Яна почти задыхалась от заполнявшего легкие тяжелого зноя. Она решила поймать первую же встречную попутку и добраться до центра, чтобы оттуда позвонить Руденко.
* * *
– Семен Семеныч, – проговорила Яна, услышав в трубке недовольный голос лейтенанта.– А, ты, – недовольства от этого открытия меньше не стало. – Что скажете? На похоронах заскучали?
– Твои люди там меня зафиксировали? Ты из-за этого теперь пыхтишь?
– Да мне-то что, иду куда хочешь, ты лучше выкладывай, с чем пожаловала, некогда мне тут рассусоливать.
Яна отрапортовала:
– Дай-ка мне адрес лучшего друга Олега и его девушки, которую родители все сосватать пытались.
– Подожди, – трубка надолго замолчала, и лишь когда Яна посчитала, что их давным-давно разъединили, вновь прорезался голос Руденко:
– Записывай адрес друга: Московская 25 дробь 11, квартира 8. А про какую невесту ты речь ведешь понятия не имею. Все. Пока.
В трубке послышались гудки.
Яна тут же отправилась по указанному адресу. Как она и ожидала, новенький дом в престижном районе был снабжен железной дверью и домофоном. Рассчитав, что с поминок молодой человек должен уже вернуться, Яна нажала на кнопку с цифрой 8. Через несколько секунд она услышала женский голос:
– Вас слушают.
– Мне необходимо поговорить с Дмитрием. Я от Сизовой Дарьи Владимировны.
– Поднимитесь на четвертый этаж.
В двери что-то щелкнуло и она открылась. Яна поднялась на лифте на четвертый этаж и позвонила. Открыла немолодая женщина в кокетливом чистеньком фартуке и косынке.
– Проходите, – приветливо проговорила она, заученная вежливая улыбка не затрагивала безразличных и усталых глаз. Она проводила Яну в просторную светлую комнату.
Удобные кресла с белой обивкой, изящная мебель из красного дерева, в стиле8 века, несколько картин и гобелен на стене обличали не только богатство нуворишей, но и полное отсутствие у них вкуса. Яна понимала, что вещи собраны, в принципе, ценные, но вот их неудачное соединение в одном помещении и расположение оставляло желать лучшего. За массивным столом из красного дерева сидел представительный худощавый мужчина с короткими светлыми волосами. Очки в дорогой оправе придавали ему вид интеллектуала, значительным образом прибавляя обаяния. Портило только лишь неприступное, настороженное выражение лица. Казалось, он, окидывая Яну внимательным оценивающим взглядом, как боксер на ринге примеривается, куда именно ударить будет вернее, чтобы сразить противника наповал.
– Я вас слушаю, – сухим тоном проговорил он, по-прежнему пристально рассматривая Милославскую.
– Мне хотелось бы поговорить с Дмитрием, – вновь повторила Яна.
– Я его отец, смело можете изложить мне суть вашего вопроса.
По канцелярским фразам и роскошной обстановке Яна предположила, что данный раздувшийся от важности джентельменскорее всегоработает где-нибудь в управленческом аппарате, если не области, то города Тарасова. Подумав, Яна решила на этот раз действовать открыто. Она без приглашения присела в кресло и обворожительно улыбнулась:
– Я по поручению Сизовой Дарьи Владимировны занимаюсь расследованием гибели ее сына, – Яна лишь не стала уточнять, что она не детектив, а экстрасенс. – Узнав, что ваш сын и Сизов раньше были друзьями, я решила поговорить с ним, чтобы узнать немного больше об Олеге и о его окружении.
– Моему сыну ничего не известно, – столь же неприветливо отрезал не представившийся джентельмен. – Совершенно незачем впутывать его в это дело. Его даже не было в городе в день смерти Олега. Он гостил у родственников.
– Никто и не подозревает вашего сына, – Яна вновь безуспешно пыталась воздействовать на мужчину своим обаянием. Он же от этого лишь становился угрюмее и неприветливее. – Я хочу всего лишь узнать от него об Олеге.
– Мой сын в данный момент слишком расстроен. Я же настоятельно рекомендую вам больше ничего здесь не вынюхивать и не приближаться к Дмитрию. На эту тему я побеседую с Дарьей Владимировной. Думаю, она будет полностью со мной согласна.
Яна не успела даже извлечь свои карты, чтобы тем или иным образом воздействовать на этого человека или хотя бы понять, по какой причине он так старательно выставляет ее из дома, как Никитин позвал женщину, видимо, прислугу, и строгим непререкаемым тоном приказал ей проводить Яну до выхода. Видимо, сам он уже определил, к какой именно категории по его личной классификации можно отнести Яну и как с ней при случае можно расправиться. Так что теперь она ему уже была не интересна.
Милославская не стала сопротивляться и настаивать, а спокойно удалилась. Выйдя из подъезда, она бросила взгляд на окна четвертого этажа. Ей показалось, что за раздвинутыми жалюзи мелькнуло чье-то бледное лицо.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Понемногу приближался вечер, и Яна решила, не забывая в данный момент о делах, отправиться перекусить. Конечно, в такую жару есть совсем не хотелось, но все же она решила подкрепить свои силы. На ее счастье неподалеку в полуподвальчике расположился маленький ресторан с обманчиво невзрачной вывеской. Яна спустилась по ступенькам, открыла звонко тренькнувшую прикрепленным колокольчиком дверь и ощутила прохладу свежего от работающих кондиционеров воздуха.
Милославская приятно удивилась, обнаружив, что обстановка, выдержанная в бело-голубых и серебристо-стальных тонах, не только довольно-таки уютная и располагающая, но и чистенькая. Помещение было почти пустым, так как время обеда уже прошло, а ужина и ночных гуляний еще не наступило. Две симпатичные официантки в униформе весело шушукались и хихикали у стойки. Заняты были лишь два стола – за одним устроилась молодая парочка, а за другим восседала скучающая молодящаяся дама, лениво ковыряющаяся в тарелке с салатом.
Яна присела за столик, расположенный около окна. Время от времени она бросала взгляды на виднеющийся подъезд дома, где жили Никитины, а также на их машину. Она совершенно не обратила внимание на скользнувшего следом за ней и присевшего в противоположном уголке зала молодого человека с бородкой и в темных очках.
Обслуживание в ресторанчике соответствовало обстановке – не успела Яна устроиться за облюбованным столиком, как к ней подскочила официантка и предложила меню. Милославская мельком взглянула на список блюд и проговорила:
– Салат ассорти, минеральную воду и ванильное мороженное.
Официантка зафиксировала заказ в аккуратном маленьком блокнотике с прикрепленной к нему ручкой, поправила кружевную наколку на волосах и собралась вернуться к стойке. Но Яна, немного подумав, спросила у нее:
– Скажите, а можно от вас позвонить?
Взгляд официанточки тут же изобразил все испытываемое ею презрение при виде посетителей, зашедших в это заведение и не имеющих даже своего сотового телефона. Но в следующее мгновение, умело скрыв свои мысли дежурной улыбкой, она проговорила:
– Конечно, немного подождите.
Официантка удалилась, но уже через две минуты Яне на подносе был преподнесена телефонная трубка. Милославская подумала, что это удовольствие ей непременно включат в счет, который наверняка окажется немаленьким. А пока она вновь набрала номер телефона, находящегося в кабинете у Руденко. И на этот раз ей повезло – лейтенант оказался там и сам взял трубку. Голос его был немного более приветливым:
– Лейтенант Руденко слушает.
– Это опять я.
– Зачем пожаловала? Что-то узнала новенькое?
– Пока еще нет, но, возможно, узнаю. Вот только мне понадобится твоя помощь, – демонстративное молчание в трубке показало, что особого восторга от данного факта Руденко не испытывает. Яна продолжила:
– Для начала скажи, ты беседовал с Никитиным Дмитрием?
– А ты с его папочкой знакома? – язвительности лейтенанта не было границ. Не выслушав ответа на данный риторический вопрос, Семен Семеныч договорил:
– А если знакома, то прекрасно поймешь, что к такой шишке на кривой козе не подъедешь. Он нас к сыночку и не подпустил. Тут же последовали указания сверху, что разговор с Дмитрием совершенно излишен, мальчика в это время вроде бы в городе не было, а кроме того не рекомендуется травмировать его чувствительную и ранимую психику.
– Понятно. Мне нужно, чтобы ты разузнал все о самом Никитине, особенно о его связях с Сизовыми.
– Ты хоть понимаешь, под кого копаешь? – голос лейтенанта внезапно стал очень серьезен. Знаешь, какую он должность занимает?
– Вот и расскажешь мне все, и какую должность, и что его связывает с депутатом Сизовым, и все остальное, что только узнать сможешь, а также о его сыне, кто он и что из себя представляет.
– У тебя, Милославская, совсем крыша поехала, – кратко прорезюмировал разговор Руденко и собирался было повесить трубку, когда Яна добавила:
– Да, и вот еще, – голос Милославской звучал несколько неуверено, что удивило лейтенанта. Обычно Яна не колебалась, когда просила его о помощи. – Я хотела бы, чтобы ты узнал немного об Александре Тихонове.
– Это еще кто такой? – за ворчливым тоном Семен Семеныч скрывал свой интерес.
– Тринадцатилетний мальчик. Он умер семь месяцев назад. Узнай, пожалуйста, может ли он хоть каким-то образом оказаться связан с Олегом, Сизовыми или Никитиными. Быть может, умер таким же образом или знаком с ними были, ну, в общем, ты сам знаешь. Да, и вот еще о ком.
Яна продиктовала Руденко фамилию и годы рождения и смерти своей «прабабушки» – той старушки, чью могилу она также увидела в видении. Она не была уверена, что старушка действительно имела отношение к убийствам, уж больно давно она умерла, но все же необходимо было проверить все ниточки. Руденко, записав год рождения и год смерти Митяевой, недоуменно спросил:
– И что тебе от нас надо? Выкопать ее тело и проверить, нет ли там шприца с героином? Или допросить бабуську о знакомстве с потерпевшим? Что-то ты откровенной ерундой занимаешься.
– Нет, – Яна понимала всю зыбкость почвы, на которую она ступала, но все же проговорила: – Узнай, может родственники остались или что-нибудь еще, от чего она умерла, например.
Руденко молча повесил трубку, отказываясь комментировать явную ненормальность Яны.
После этого Милославская отложила телефон и принялась за принесенный ей услужливой официанткой салат. Медленно ковыряясь в овощах и освежая себя время от времени глотком минеральной воды, Яна краем глаза отметила какое-то движение у подъезда. Она насторожилась, но появилась лишь неизвестная ей молодая девушка, изящно усевшаяся в подкативший прямо к подъезду мерседес.
Милославская успела завершить легкую трапезу и заказать еще минеральной воды, когда наконец-то отметила, что из-за подъездной двери, как чертик из ступы, выскочил здоровенный бугай, которого Яна уже видела на похоронах. Он окинул внимательным профессиональным взглядом двор, отмечая, нет ли какой опасности, и подобострастно придержал дверь перед выходящим мужчиной. Яна уже подзывала официантку, чтобы рассчитаться по умопомрачительным, как она и предполагала, ценам, когда вслед за мужчиной, пошатываясь, вышел бледный молодой человек. Бугай, видимо, по совместительству работающий не только телохранителем, но и водителем, двинулся к джипу, открыть двери перед вельможным хозяином.
Не успела процессия погрузиться в автомобиль, как Яна уже поспешно покинула ресторанчик и выскочила на улицу, пытаясь остановить машину. Джип уже отъезжал, увозя Никитиных, когда перед Яной остановилась белая «волга». Мужичок, сидевший за рулем тут же поинтересовался:
– Куда подвезти-то, красавица?
– Следуйте вон за тем черным «джипом».
Яна заскочила в машину и уставилась на ускользающий «джип».
– Что, муж на сторону загулял? – водитель смотрел на женщину с легкой усмешкой, как бы дивясь ревнивой подозрительности женщин. Он так бойко рванул следом за преследуемой машиной, что Яну вдавило в сидение. Тем временем говорливый водитель продолжал:
– Моя благоверная такая же. – он бубнил все это, искоса осторожно поглядывая на пассажирку, как бы опасаясь какого-нибудь подвоха. – Как домой приду, все рубашки осмотрит да обнюхает – нет ли губной помады, не пахнет ли женскими духами. А я вообще-то водитель, машина не моя. Иногда подкалымить удается, хотя мой хозяин этого и не переносит. Так что ты уж аккуратно здесь, ничего не трогай, не кури – не дай бог заметит! И, – водитель немного замялся, – ты оплати уж тогда сразу, ну, хотя бы часть, а то знаю я вас, рванешь с мужем отношения выяснять, обо всем забудешь.
Яна молча достала деньги и вручила водителю. Увидев купюры, тот примолк и дальше послушно скользил за медленно едущим «джипом». «Куда же они направляются?» – ломала голову Яна. Вскоре машины оказались на самой окраине города. Проскочив Павловское ущелье, где на дорогах транспорта было все меньше и меньше, они оказались между рядами коттеджей, используемых богатыми горожанами в качестве дач. Водителю «Волги» приходилось держаться на значительном расстоянии, чтобы слежку не засекли.
Еще через несколько минут джип исчез за поворотом. Когда же «волга» вывернула следом, от преследуемого автомобиля не осталось и следа. Впереди простиралась дорога, на которой виднелся лишь здоровенный бензовоз.
– Нетути! – тут же с удовольствием проговорил водитель, притормозив. Данное приключение, пусть даже и щедро оплаченное, ему уже поднадоелои он вопросительно посмотрел на Яну, ожидая, что она велит завернуть. Но Яна застыла в нерешительности. Неподалеку расположилось несколько недостроенных дач, коттеджей, огороженных массивными решетками и заборами. За какими именно воротами исчезла машинабыло не так уж и легко догадаться. Тогда она извлекла из сумочки карты, в надежде, что они подскажут ей выход из данного положения.
Водитель удивленно смотрел на странную посетительницу, торопливо перебирающую картонные прямоугольнички с непонятными изображениями на них.
– Что вы делаете? – заикнулся было он, но Яна прервала на полуслове.
– Молчите! Не мешайте мне!
Водитель осторожно отодвинулся от ненормальной пассажирки, проклиная в душе тот момент, когда ему угораздило вздумать подзаработать, подвезя привлекательную и вроде бы порядочную женщину.
Яна решила использовать карту «Взгляд в будущее». Почему-то ее преследовала мысль, что юноше угрожает какая-то опасность. Она накрыла карту рукой, откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Как ни удивительно, в тот же момент, без предшествующего обычно видению медленного погружения, перед ее глазами возник четкий образ бледного мальчишки, уже виденного ею ранее на кладбище. Дмитрий стоял с перекошенным от боли лицом, сжимая кровоточащее плечо на фоне серой стены у отверстия между плитами. Это четкое и реалистичное изображение возникло так быстро и неожиданно, что в растерянности, едва образ вырисовался перед ней, Яна открыла глаза. Видение тут же пропало. В отчаянии Милославская вновь попыталась погрузиться в транс с помощью карты, но ей никак это не удавалось.
Когда водитель уже почти что потерял терпение и решил попросить выйти эту эксцентричную особу из салона, Яна ощутила, что она погружается в золотистое сияние. Ей казалось, жар, появившийся было лишь у ладони, прижатой к карте, постепенно расходится по всему телу, и она приближается прямо к яркому, слепящему оранжевому солнцу. Еще мгновение – и она уже сама является солнцем, испускающим пылающие лучи. И, как и солнце, наблюдает возникшую картину откуда-то сверху. Перед ней по узкой тропинке, между зарослями пышной растительности, шагали старший Никитин и представительный мужчина с седыми висками в белом халате. Горилообразный водитель ожидал, сидя в припаркованном рядом джипе.
Яна огляделась. Начинало темнеть. Знойное марево заходящего солнца немного приглушало краски пышной растительности. Высокий серый забор из бетонных плит с колючей проволокой наверху указывал на то, что проникновение хотя бы взглядом в это частное владение было практически невозможно. Двухэтажное здание с надежными решетками на окнах и бронированной дверью с расположенной над ним видеокамерой выглядело столь же неприступным. Двор зарос зеленью, хотя и выглядел ухоженным.
Яна вновь вернулась взглядом к шагающим по тропинке мужчинам. Никитин, выразительно жестикулируя, обстоятельно втолковывал человеку с седеющими висками какие-то инструкции, на что тот иногда отвечал подобострастными кивками. Внезапно внимание мужчины в белом халате привлекла фигура, появившаяся из-за двери здания. Он резко обернулся. По тропинке бежала симпатичная девушка в белом халате. Ее лицо было искажено, видимо, она кричала. Слова, казалось, пузырились, выплывая из ее рта и зависая в застывшем воздухе.
Внезапно изображение начало сбиваться. Яна наблюдала, как постепенно движения всех привидевшихся ей людей замедляются. Как плавно поднимает ноги девушка и указывает рукой куда-то направо, в заросли. Как все медленнее и медленнее разворачивается Никитин и как заторможено достает из кармана сотовый телефон мужчина в белом халате.
Картинка почти остановилась, когда из-за плавно открывшейся двери показался накаченный короткостриженный парень с темными миндалевидными глазами в белом халате удивительным образом чем-то, возможнополным отсутствием интеллекта, вырисовывающегося в глазах, напоминающим горилообразного водителя Никитина. Последнее, что застыло перед глазами Яны, было привлекательное лицо Никитина искаженное до звериного оскала, без очков, с запечатлевшейся на нем нескрываемой, откровенной яростью.
Эта застывшая четкая картинка казалось, навсегда впечаталась в память Милославской. Такая откровенная ненависть и злоба шокировала даже привыкшую ко всему женщину. Яна, обессиленная, с трудом открыла глаза. После взгляда в лицо водителя ей захотелось закрыть их вновь. Он не осмелился выкинуть щедрую чудачку из машины, но зато решительным голосом произнес:
– Мне ненормальные не нужны. Я возвращаюсь, а вы как хотите.
– Подождите, я вам заплачу, только останьтесь. Мне необходимо до вечера побыть здесь, – неловкими от слабости руками Яна попыталась раскрыть сумочку. Но даже возможность заработать не соблазнила бывшего ранее столь приветливым мужчину. Он принялся разворачивать на узкой дороге машину, намериваясь укатить из этого странно пустынного для летнего времени места.
Как Яна и опасалась, непонятное и необъяснимое с точки зрения обывателя поведение вызывало лишь враждебность и отторжение. Он не желал даже выслушать слова Милославской. Тогда она решительно распахнула дверь и выбралась из приостановившейся машины. Водитель, с написанным на лице облегчением, рванул в город.
Яна огляделась. Знакомый серый забор она увидела сразу и медленно, отдыхая после каждого шага, пошла туда. Конечно, ее видение показывало, что направится к выходу Никитин еще не скоро – солнце в данный момент стояло довольно-таки высоко, а события, привидевшиеся Яне, судя по освещению, произошли в предзакатные часы. Так что Милославская приготовилась к долгому ожиданию, сожалея лишь о том, что у нее с собой нет холодной воды, спасительной в такую жару.
Немного отдохнув, устроившись под деревом, стоящим возле ограды, Яна отправилась на разведку. Для начала она решила обойти вокруг неприступной ограды, окружающей здание. Она немало прошла, когда внезапно обнаружила щель между бетонными плитами. Яна тут же поняла, что это то самое место, где ей и привиделся Дмитрий. Она решила здесь и остановиться.
Не боясь испачкать юбку, Яна присела на стоящий рядом пенек и задумалась. Почему Никитин так старательно прятал своего сына от милиции и от нее самой? Что было известно Дмитрию? Связано ли это со смертью Олега? Множество вопросов роилось в ее голове, пока она ожидала предсказанного картами появления мальчика. Конечно, Яна вполне резонно опасалась, что это появление перед закатом могло произойти и не в данный день, а, предположим, через неделю или месяц. Но все же в ее душе сохранялось предчувствие, что именно сегодня она увидит юношу.
Яна прикрыла глаза и погрузилась в полудремотное состояние. Карты забирали много энергиии сейчас ее мозг не в состоянии был дать удовлетворительные ответы на мучающие ее вопросы. Она почти задремала, когда какой-то шорох заставил внимательно взглянуть сквозь щель в виднеющийся за забором участок. Через мгновение перед ее глазами возник бредущий из последних сил юноша. Выражение лица Дмитрия было точно таким, каким и представляла его Яна. Бледный, с неестественно расширенными глазами, он сжимал рукой окровавленное плечо. Мальчишка, из-за худобы и бледности выглядящий совсем юным, был похож на загнанного зверя, запертого в клетке.
– Дмитрий, – негромко и ласково проговорила Яна, опасаясь, что услышав ее, напуганный мальчишка убежит. – Подожди, я помогу тебе.
Тот дернулся, задрожав всем телом, и едва не упал.
– Как мне отсюда выбраться? Как? – чуть не плача, еле слышно повторял Воронцов, приникая к узкой щели. – Я вырвался, они меня еще не успели запереть… Эта дура ко мне спиной повернулась, а в приемной окно без решеток. Она не думала, что я сквозь стекло кинусь.
– Почему у тебя кровь?
– Кровь? – Дмитрий с некоторым удивлением, как будто он не знал о ране, взглянул на свою руку, сжавшую кровоточащее плечо. – Поцарапался, падая с дерева. Я через забор хотел перелезть, но не смога можетпорезал стеклом, когда в окно вылетал. Не важно, – его безразличие казалось просто жутким. Яна видела, что все мысли мальчика устремлены к единственной цели:
– Помогите мне выбраться, помогите.
Яна в отчаянии осознала, что не в силах выручить Дмитрия. Забор был слишком высок, а колючая проволока лишала их последнего шанса.
– Подожди. За что он запер тебя здесь? – Яна понадеялась, что узнав о незаконной деятельности старшего Никитина, сможет помочь его сыну.
– Сказалчто здесь мне будет лучше, что меня вылечат. Боялся, что вы до меня доберетесь. А я не могу, мне нужна доза… совсем немного…
Милославская по расширенным зрачкам, бледности и нервозности юноши еще раньше начала догадываться, что у него ломка. Эти же сбивчивые слова лишили ее последних сомнений.
– Это клиника?
– Да, – казалось, робко блеснувшая надежда на освобождение помогла юноше немного взять себя в руки. Его речь стала более связной, а взгляд осмысленным.
– Дима, ты знаешь, что случилось с Олегом? Он тоже принимал наркотики? Это ты его приучил?
– Я? – юноша горько рассмеялся. – Это он, он первый предложил мне. Давно, года два назад. Я с тех пор успел плотнячком подсесть. Сказал, это клево, здорово, давай попробуем. Мы, говорил, колоться, как эти шизанутые нарики не будем, только понюхаем, побалуемся… Четверть чека принес. Какой я тогда кайф словил! Казалось, весь мир преобразился, краски стали другими, яркими, улетал… Через месяц кольнуться он меня уже легко уговорил. Совсем другой эффект. Даже не думал, что так быстро на иглу сяду…
Яна, опасаясь, что времени мало и вот-вот медсестра сообщит о пропаже Никитина, как это привиделось ей, перебила мальчика, поспешно спросив:
– А Олег? Он, значит, раньше тебя сел на наркотики?
– Какой там сел! – Дмитрий рассмеялся слабым лающим смехом, похожим скорее на слезы. От озноба его трясло все сильнее. – Он только других приучал. Девчонок в основном. Сначала он со мной откровенный был, а потом скрывал все, боялся, что кто-нибудь узнает. Он кроме меня никому из знающих его кайф не предлагал. С девчонками молоденькими знакомился под чужим именем и приучал их понемножку. А эти дуры даже не подозревали, кто он, да где живет. Идиотки только его, как барыгу, знали, приходили затариться на точку, куда он сам им скажет за баяном. А кому именно продавал, не знаю, он скрытный был, боялся всего. Сами знаете, кто его папаша.
Дмитрий, видимо, в своем состоянии не осознавалс кем он в данный момент говорит и о чем. Поэтому и выкладывал всю информацию без малейшей задержки.
– Олег, правда, сам тоже нюхал, но не так уж и много. Ему деньги были нужны. Он с детства жадным был, все под себя загрести хотелось. Поэтому и барыжничал. Отцовских денег вечно не хватало. Хотел роскошную машину купить, да с девочками оторваться любил. А за копейку удавить кого угодно готов был. Даже мне никогда в долг не давал, а ведь мы лучшими друзьями считались.
– А кто продавал Олегу наркотики? – быстро проговорила Яна, выжидательно глядя на собеседника.
– Если бы я знал… какой-то барыга, – невыносимое страдание исказило черты лица Дмитрия. Мысль о наркотиках, которые, по всей видимости, были ему совершенно необходимы, обостряла его боль. Яна видела, что еще мгновение, и он упадет перед ней на колени, совершенно потеряв рассудок, лишь умоляя об очередной порции. Поэтому она быстро перевела разговор на другое.
Милославская приятно удивилась, обнаружив, что обстановка, выдержанная в бело-голубых и серебристо-стальных тонах, не только довольно-таки уютная и располагающая, но и чистенькая. Помещение было почти пустым, так как время обеда уже прошло, а ужина и ночных гуляний еще не наступило. Две симпатичные официантки в униформе весело шушукались и хихикали у стойки. Заняты были лишь два стола – за одним устроилась молодая парочка, а за другим восседала скучающая молодящаяся дама, лениво ковыряющаяся в тарелке с салатом.
Яна присела за столик, расположенный около окна. Время от времени она бросала взгляды на виднеющийся подъезд дома, где жили Никитины, а также на их машину. Она совершенно не обратила внимание на скользнувшего следом за ней и присевшего в противоположном уголке зала молодого человека с бородкой и в темных очках.
Обслуживание в ресторанчике соответствовало обстановке – не успела Яна устроиться за облюбованным столиком, как к ней подскочила официантка и предложила меню. Милославская мельком взглянула на список блюд и проговорила:
– Салат ассорти, минеральную воду и ванильное мороженное.
Официантка зафиксировала заказ в аккуратном маленьком блокнотике с прикрепленной к нему ручкой, поправила кружевную наколку на волосах и собралась вернуться к стойке. Но Яна, немного подумав, спросила у нее:
– Скажите, а можно от вас позвонить?
Взгляд официанточки тут же изобразил все испытываемое ею презрение при виде посетителей, зашедших в это заведение и не имеющих даже своего сотового телефона. Но в следующее мгновение, умело скрыв свои мысли дежурной улыбкой, она проговорила:
– Конечно, немного подождите.
Официантка удалилась, но уже через две минуты Яне на подносе был преподнесена телефонная трубка. Милославская подумала, что это удовольствие ей непременно включат в счет, который наверняка окажется немаленьким. А пока она вновь набрала номер телефона, находящегося в кабинете у Руденко. И на этот раз ей повезло – лейтенант оказался там и сам взял трубку. Голос его был немного более приветливым:
– Лейтенант Руденко слушает.
– Это опять я.
– Зачем пожаловала? Что-то узнала новенькое?
– Пока еще нет, но, возможно, узнаю. Вот только мне понадобится твоя помощь, – демонстративное молчание в трубке показало, что особого восторга от данного факта Руденко не испытывает. Яна продолжила:
– Для начала скажи, ты беседовал с Никитиным Дмитрием?
– А ты с его папочкой знакома? – язвительности лейтенанта не было границ. Не выслушав ответа на данный риторический вопрос, Семен Семеныч договорил:
– А если знакома, то прекрасно поймешь, что к такой шишке на кривой козе не подъедешь. Он нас к сыночку и не подпустил. Тут же последовали указания сверху, что разговор с Дмитрием совершенно излишен, мальчика в это время вроде бы в городе не было, а кроме того не рекомендуется травмировать его чувствительную и ранимую психику.
– Понятно. Мне нужно, чтобы ты разузнал все о самом Никитине, особенно о его связях с Сизовыми.
– Ты хоть понимаешь, под кого копаешь? – голос лейтенанта внезапно стал очень серьезен. Знаешь, какую он должность занимает?
– Вот и расскажешь мне все, и какую должность, и что его связывает с депутатом Сизовым, и все остальное, что только узнать сможешь, а также о его сыне, кто он и что из себя представляет.
– У тебя, Милославская, совсем крыша поехала, – кратко прорезюмировал разговор Руденко и собирался было повесить трубку, когда Яна добавила:
– Да, и вот еще, – голос Милославской звучал несколько неуверено, что удивило лейтенанта. Обычно Яна не колебалась, когда просила его о помощи. – Я хотела бы, чтобы ты узнал немного об Александре Тихонове.
– Это еще кто такой? – за ворчливым тоном Семен Семеныч скрывал свой интерес.
– Тринадцатилетний мальчик. Он умер семь месяцев назад. Узнай, пожалуйста, может ли он хоть каким-то образом оказаться связан с Олегом, Сизовыми или Никитиными. Быть может, умер таким же образом или знаком с ними были, ну, в общем, ты сам знаешь. Да, и вот еще о ком.
Яна продиктовала Руденко фамилию и годы рождения и смерти своей «прабабушки» – той старушки, чью могилу она также увидела в видении. Она не была уверена, что старушка действительно имела отношение к убийствам, уж больно давно она умерла, но все же необходимо было проверить все ниточки. Руденко, записав год рождения и год смерти Митяевой, недоуменно спросил:
– И что тебе от нас надо? Выкопать ее тело и проверить, нет ли там шприца с героином? Или допросить бабуську о знакомстве с потерпевшим? Что-то ты откровенной ерундой занимаешься.
– Нет, – Яна понимала всю зыбкость почвы, на которую она ступала, но все же проговорила: – Узнай, может родственники остались или что-нибудь еще, от чего она умерла, например.
Руденко молча повесил трубку, отказываясь комментировать явную ненормальность Яны.
После этого Милославская отложила телефон и принялась за принесенный ей услужливой официанткой салат. Медленно ковыряясь в овощах и освежая себя время от времени глотком минеральной воды, Яна краем глаза отметила какое-то движение у подъезда. Она насторожилась, но появилась лишь неизвестная ей молодая девушка, изящно усевшаяся в подкативший прямо к подъезду мерседес.
Милославская успела завершить легкую трапезу и заказать еще минеральной воды, когда наконец-то отметила, что из-за подъездной двери, как чертик из ступы, выскочил здоровенный бугай, которого Яна уже видела на похоронах. Он окинул внимательным профессиональным взглядом двор, отмечая, нет ли какой опасности, и подобострастно придержал дверь перед выходящим мужчиной. Яна уже подзывала официантку, чтобы рассчитаться по умопомрачительным, как она и предполагала, ценам, когда вслед за мужчиной, пошатываясь, вышел бледный молодой человек. Бугай, видимо, по совместительству работающий не только телохранителем, но и водителем, двинулся к джипу, открыть двери перед вельможным хозяином.
Не успела процессия погрузиться в автомобиль, как Яна уже поспешно покинула ресторанчик и выскочила на улицу, пытаясь остановить машину. Джип уже отъезжал, увозя Никитиных, когда перед Яной остановилась белая «волга». Мужичок, сидевший за рулем тут же поинтересовался:
– Куда подвезти-то, красавица?
– Следуйте вон за тем черным «джипом».
Яна заскочила в машину и уставилась на ускользающий «джип».
– Что, муж на сторону загулял? – водитель смотрел на женщину с легкой усмешкой, как бы дивясь ревнивой подозрительности женщин. Он так бойко рванул следом за преследуемой машиной, что Яну вдавило в сидение. Тем временем говорливый водитель продолжал:
– Моя благоверная такая же. – он бубнил все это, искоса осторожно поглядывая на пассажирку, как бы опасаясь какого-нибудь подвоха. – Как домой приду, все рубашки осмотрит да обнюхает – нет ли губной помады, не пахнет ли женскими духами. А я вообще-то водитель, машина не моя. Иногда подкалымить удается, хотя мой хозяин этого и не переносит. Так что ты уж аккуратно здесь, ничего не трогай, не кури – не дай бог заметит! И, – водитель немного замялся, – ты оплати уж тогда сразу, ну, хотя бы часть, а то знаю я вас, рванешь с мужем отношения выяснять, обо всем забудешь.
Яна молча достала деньги и вручила водителю. Увидев купюры, тот примолк и дальше послушно скользил за медленно едущим «джипом». «Куда же они направляются?» – ломала голову Яна. Вскоре машины оказались на самой окраине города. Проскочив Павловское ущелье, где на дорогах транспорта было все меньше и меньше, они оказались между рядами коттеджей, используемых богатыми горожанами в качестве дач. Водителю «Волги» приходилось держаться на значительном расстоянии, чтобы слежку не засекли.
Еще через несколько минут джип исчез за поворотом. Когда же «волга» вывернула следом, от преследуемого автомобиля не осталось и следа. Впереди простиралась дорога, на которой виднелся лишь здоровенный бензовоз.
– Нетути! – тут же с удовольствием проговорил водитель, притормозив. Данное приключение, пусть даже и щедро оплаченное, ему уже поднадоелои он вопросительно посмотрел на Яну, ожидая, что она велит завернуть. Но Яна застыла в нерешительности. Неподалеку расположилось несколько недостроенных дач, коттеджей, огороженных массивными решетками и заборами. За какими именно воротами исчезла машинабыло не так уж и легко догадаться. Тогда она извлекла из сумочки карты, в надежде, что они подскажут ей выход из данного положения.
Водитель удивленно смотрел на странную посетительницу, торопливо перебирающую картонные прямоугольнички с непонятными изображениями на них.
– Что вы делаете? – заикнулся было он, но Яна прервала на полуслове.
– Молчите! Не мешайте мне!
Водитель осторожно отодвинулся от ненормальной пассажирки, проклиная в душе тот момент, когда ему угораздило вздумать подзаработать, подвезя привлекательную и вроде бы порядочную женщину.
Яна решила использовать карту «Взгляд в будущее». Почему-то ее преследовала мысль, что юноше угрожает какая-то опасность. Она накрыла карту рукой, откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Как ни удивительно, в тот же момент, без предшествующего обычно видению медленного погружения, перед ее глазами возник четкий образ бледного мальчишки, уже виденного ею ранее на кладбище. Дмитрий стоял с перекошенным от боли лицом, сжимая кровоточащее плечо на фоне серой стены у отверстия между плитами. Это четкое и реалистичное изображение возникло так быстро и неожиданно, что в растерянности, едва образ вырисовался перед ней, Яна открыла глаза. Видение тут же пропало. В отчаянии Милославская вновь попыталась погрузиться в транс с помощью карты, но ей никак это не удавалось.
Когда водитель уже почти что потерял терпение и решил попросить выйти эту эксцентричную особу из салона, Яна ощутила, что она погружается в золотистое сияние. Ей казалось, жар, появившийся было лишь у ладони, прижатой к карте, постепенно расходится по всему телу, и она приближается прямо к яркому, слепящему оранжевому солнцу. Еще мгновение – и она уже сама является солнцем, испускающим пылающие лучи. И, как и солнце, наблюдает возникшую картину откуда-то сверху. Перед ней по узкой тропинке, между зарослями пышной растительности, шагали старший Никитин и представительный мужчина с седыми висками в белом халате. Горилообразный водитель ожидал, сидя в припаркованном рядом джипе.
Яна огляделась. Начинало темнеть. Знойное марево заходящего солнца немного приглушало краски пышной растительности. Высокий серый забор из бетонных плит с колючей проволокой наверху указывал на то, что проникновение хотя бы взглядом в это частное владение было практически невозможно. Двухэтажное здание с надежными решетками на окнах и бронированной дверью с расположенной над ним видеокамерой выглядело столь же неприступным. Двор зарос зеленью, хотя и выглядел ухоженным.
Яна вновь вернулась взглядом к шагающим по тропинке мужчинам. Никитин, выразительно жестикулируя, обстоятельно втолковывал человеку с седеющими висками какие-то инструкции, на что тот иногда отвечал подобострастными кивками. Внезапно внимание мужчины в белом халате привлекла фигура, появившаяся из-за двери здания. Он резко обернулся. По тропинке бежала симпатичная девушка в белом халате. Ее лицо было искажено, видимо, она кричала. Слова, казалось, пузырились, выплывая из ее рта и зависая в застывшем воздухе.
Внезапно изображение начало сбиваться. Яна наблюдала, как постепенно движения всех привидевшихся ей людей замедляются. Как плавно поднимает ноги девушка и указывает рукой куда-то направо, в заросли. Как все медленнее и медленнее разворачивается Никитин и как заторможено достает из кармана сотовый телефон мужчина в белом халате.
Картинка почти остановилась, когда из-за плавно открывшейся двери показался накаченный короткостриженный парень с темными миндалевидными глазами в белом халате удивительным образом чем-то, возможнополным отсутствием интеллекта, вырисовывающегося в глазах, напоминающим горилообразного водителя Никитина. Последнее, что застыло перед глазами Яны, было привлекательное лицо Никитина искаженное до звериного оскала, без очков, с запечатлевшейся на нем нескрываемой, откровенной яростью.
Эта застывшая четкая картинка казалось, навсегда впечаталась в память Милославской. Такая откровенная ненависть и злоба шокировала даже привыкшую ко всему женщину. Яна, обессиленная, с трудом открыла глаза. После взгляда в лицо водителя ей захотелось закрыть их вновь. Он не осмелился выкинуть щедрую чудачку из машины, но зато решительным голосом произнес:
– Мне ненормальные не нужны. Я возвращаюсь, а вы как хотите.
– Подождите, я вам заплачу, только останьтесь. Мне необходимо до вечера побыть здесь, – неловкими от слабости руками Яна попыталась раскрыть сумочку. Но даже возможность заработать не соблазнила бывшего ранее столь приветливым мужчину. Он принялся разворачивать на узкой дороге машину, намериваясь укатить из этого странно пустынного для летнего времени места.
Как Яна и опасалась, непонятное и необъяснимое с точки зрения обывателя поведение вызывало лишь враждебность и отторжение. Он не желал даже выслушать слова Милославской. Тогда она решительно распахнула дверь и выбралась из приостановившейся машины. Водитель, с написанным на лице облегчением, рванул в город.
Яна огляделась. Знакомый серый забор она увидела сразу и медленно, отдыхая после каждого шага, пошла туда. Конечно, ее видение показывало, что направится к выходу Никитин еще не скоро – солнце в данный момент стояло довольно-таки высоко, а события, привидевшиеся Яне, судя по освещению, произошли в предзакатные часы. Так что Милославская приготовилась к долгому ожиданию, сожалея лишь о том, что у нее с собой нет холодной воды, спасительной в такую жару.
Немного отдохнув, устроившись под деревом, стоящим возле ограды, Яна отправилась на разведку. Для начала она решила обойти вокруг неприступной ограды, окружающей здание. Она немало прошла, когда внезапно обнаружила щель между бетонными плитами. Яна тут же поняла, что это то самое место, где ей и привиделся Дмитрий. Она решила здесь и остановиться.
Не боясь испачкать юбку, Яна присела на стоящий рядом пенек и задумалась. Почему Никитин так старательно прятал своего сына от милиции и от нее самой? Что было известно Дмитрию? Связано ли это со смертью Олега? Множество вопросов роилось в ее голове, пока она ожидала предсказанного картами появления мальчика. Конечно, Яна вполне резонно опасалась, что это появление перед закатом могло произойти и не в данный день, а, предположим, через неделю или месяц. Но все же в ее душе сохранялось предчувствие, что именно сегодня она увидит юношу.
Яна прикрыла глаза и погрузилась в полудремотное состояние. Карты забирали много энергиии сейчас ее мозг не в состоянии был дать удовлетворительные ответы на мучающие ее вопросы. Она почти задремала, когда какой-то шорох заставил внимательно взглянуть сквозь щель в виднеющийся за забором участок. Через мгновение перед ее глазами возник бредущий из последних сил юноша. Выражение лица Дмитрия было точно таким, каким и представляла его Яна. Бледный, с неестественно расширенными глазами, он сжимал рукой окровавленное плечо. Мальчишка, из-за худобы и бледности выглядящий совсем юным, был похож на загнанного зверя, запертого в клетке.
– Дмитрий, – негромко и ласково проговорила Яна, опасаясь, что услышав ее, напуганный мальчишка убежит. – Подожди, я помогу тебе.
Тот дернулся, задрожав всем телом, и едва не упал.
– Как мне отсюда выбраться? Как? – чуть не плача, еле слышно повторял Воронцов, приникая к узкой щели. – Я вырвался, они меня еще не успели запереть… Эта дура ко мне спиной повернулась, а в приемной окно без решеток. Она не думала, что я сквозь стекло кинусь.
– Почему у тебя кровь?
– Кровь? – Дмитрий с некоторым удивлением, как будто он не знал о ране, взглянул на свою руку, сжавшую кровоточащее плечо. – Поцарапался, падая с дерева. Я через забор хотел перелезть, но не смога можетпорезал стеклом, когда в окно вылетал. Не важно, – его безразличие казалось просто жутким. Яна видела, что все мысли мальчика устремлены к единственной цели:
– Помогите мне выбраться, помогите.
Яна в отчаянии осознала, что не в силах выручить Дмитрия. Забор был слишком высок, а колючая проволока лишала их последнего шанса.
– Подожди. За что он запер тебя здесь? – Яна понадеялась, что узнав о незаконной деятельности старшего Никитина, сможет помочь его сыну.
– Сказалчто здесь мне будет лучше, что меня вылечат. Боялся, что вы до меня доберетесь. А я не могу, мне нужна доза… совсем немного…
Милославская по расширенным зрачкам, бледности и нервозности юноши еще раньше начала догадываться, что у него ломка. Эти же сбивчивые слова лишили ее последних сомнений.
– Это клиника?
– Да, – казалось, робко блеснувшая надежда на освобождение помогла юноше немного взять себя в руки. Его речь стала более связной, а взгляд осмысленным.
– Дима, ты знаешь, что случилось с Олегом? Он тоже принимал наркотики? Это ты его приучил?
– Я? – юноша горько рассмеялся. – Это он, он первый предложил мне. Давно, года два назад. Я с тех пор успел плотнячком подсесть. Сказал, это клево, здорово, давай попробуем. Мы, говорил, колоться, как эти шизанутые нарики не будем, только понюхаем, побалуемся… Четверть чека принес. Какой я тогда кайф словил! Казалось, весь мир преобразился, краски стали другими, яркими, улетал… Через месяц кольнуться он меня уже легко уговорил. Совсем другой эффект. Даже не думал, что так быстро на иглу сяду…
Яна, опасаясь, что времени мало и вот-вот медсестра сообщит о пропаже Никитина, как это привиделось ей, перебила мальчика, поспешно спросив:
– А Олег? Он, значит, раньше тебя сел на наркотики?
– Какой там сел! – Дмитрий рассмеялся слабым лающим смехом, похожим скорее на слезы. От озноба его трясло все сильнее. – Он только других приучал. Девчонок в основном. Сначала он со мной откровенный был, а потом скрывал все, боялся, что кто-нибудь узнает. Он кроме меня никому из знающих его кайф не предлагал. С девчонками молоденькими знакомился под чужим именем и приучал их понемножку. А эти дуры даже не подозревали, кто он, да где живет. Идиотки только его, как барыгу, знали, приходили затариться на точку, куда он сам им скажет за баяном. А кому именно продавал, не знаю, он скрытный был, боялся всего. Сами знаете, кто его папаша.
Дмитрий, видимо, в своем состоянии не осознавалс кем он в данный момент говорит и о чем. Поэтому и выкладывал всю информацию без малейшей задержки.
– Олег, правда, сам тоже нюхал, но не так уж и много. Ему деньги были нужны. Он с детства жадным был, все под себя загрести хотелось. Поэтому и барыжничал. Отцовских денег вечно не хватало. Хотел роскошную машину купить, да с девочками оторваться любил. А за копейку удавить кого угодно готов был. Даже мне никогда в долг не давал, а ведь мы лучшими друзьями считались.
– А кто продавал Олегу наркотики? – быстро проговорила Яна, выжидательно глядя на собеседника.
– Если бы я знал… какой-то барыга, – невыносимое страдание исказило черты лица Дмитрия. Мысль о наркотиках, которые, по всей видимости, были ему совершенно необходимы, обостряла его боль. Яна видела, что еще мгновение, и он упадет перед ней на колени, совершенно потеряв рассудок, лишь умоляя об очередной порции. Поэтому она быстро перевела разговор на другое.