Ван Ластбадер Эрик. Кайсё

   Когда vaporetto начал причаливать, она повернула к Николасу лицо.
   - Откровенно говоря, я была напугана до смерти. Какой-то подонок, обладающий одному Богу известно какими силами, почти убил нас... С помощью чего? Магии? - Она вздрогнула и отвернулась от Николаса; когда подали трап, Челеста быстро сбежала на берег, пытаясь обрести хотя бы временную безопасность в толпе людей.
   Николас поспешил за ней. Прямо перед ними возвышалось здание Академии с прилегающим к нему изумительным деревянным мостом. Но сейчас этот мост напомнил ему о Канфа и Мессулете.
   Они находились неподалеку от дворца Оками, именно туда спешила Челеста.
   - Да, - сказал Николас, догоняя ее. - Тау-тау - это вид магии, но вполне объяснимый, основанный на психических процессах.
   - Нет, мне этого не понять.
   - Челеста, выслушайте меня. Я намеренно завлек нас в ловушку.
   Наконец до нее дошел смысл происшедшего. Она остановилась, внимательно глядя на него.
   - Вы сделали что?
   Капли дождя блестели на ее лице, пряди густых волос прилипли к одной щеке. Она была прекрасна, но в тот момент выглядела бесконечно уязвимой.
   - Я почувствовал, что он там, в том особняке. На таком ограниченном пространстве он не мог скрыть от меня, кем является на самом деле. Он уже копил энергию, помните те странные ритмичные пульсирующие звуки?
   Челеста обхватила себя руками, будто защищаясь от холодного ветра.
   - Даже если и пытаться, этого вовеки не забудешь.
   Николас увлек ее под своды Академии, там они спрятались от дождя. Бесконечного утреннего хвоста туристов уже не было. Доступ прекращался сразу после ленча. Лишь несколько школьников и студентов, обняв неразлучные ранцы, сидели на ступеньках, спасаясь от дождя.
   - Вы должны понять меня: я обязан был выяснить, с кем нам придется иметь дело, кто нам противостоит. Мне необходимо было испытать его точно так же, как и он пробовал испытать меня. Ему нужно было определить уровень моих сил. Я не дал ему такой возможности.
   - Бог вам судья.
   Челеста хотела повернуться, но Николас подхватил ее за локоть.
   - Вы не понимаете.
   - Черт возьми, не понимаю, - вспыхнула Челеста. - Вы сделали так, что мы оказались в ловушке. Вы не имеете ни малейшего представления о том, насколько он силен. Этот человек мог изувечить вас, мог убить нас обоих. Господи Иисусе, что вы за человек, что заставляет вас идти на такой отчаянный риск?!
   - Этот риск стоил того, что я узнал.
   - Ни один риск не стоит...
   - Прошу вас, послушайте, - осторожно начал Николас. - За Микио Оками охотится не простой убийца из якудза. - Энергией своего сознания Николас заставлял ее сосредоточиваться на его словах. - В одном вы правы. Этот человек в особняке очень опасен. Он владеет знаниями Мессулете, самой древнейшей секты колдунов. Конкретная форма колдовства исходит из сознания. Они психонекроманы. Вы понимаете, о чем я говорю.
   В ее глазах сиял огонь, сродни вспышке перед тем, как солнце пересекает линию горизонта.
   - Согласно преданиям, Мессулете обладали способностью черпать энергию из космоса, ту божественную материю, из которой создавалась Вселенная.
   Казалось, Челеста вся дрожит.
   - Вы в своем уме? Говорите о богах.
   Николас кивнул.
   - Сейчас мы так близки к богам, что вы даже себе представить не можете. - Николас взял ее за руку. - И одного из Мессулете прислали сюда. Для чего? Если Оками-сан прав, то, значит, для того чтобы расправиться с ним.
   - О... Господи!
   До дворца Оками-сан они весь путь бежали бегом. Челеста своим ключом открыла переднюю калитку, и они пронеслись по двору. Канал был совсем рядом, вода чернела, подобно льду в ночи. Холодный дождь тяжестью своих капель напоминал крупную дробь, ветер срывал с грушевого дерева листья и гонял их взад-вперед. Двор был как бы залит кровавыми каплями лепестков роз и бугенвиллей.
   Когда Челеста отворяла входную дверь, ее руки дрожали.
   - Оками-сан, - крикнула она с порога. Света в доме не было. - Боже, простонала она, - мы опоздали!
   По лестнице они взбежали на второй этаж с его выходящими на Гранд-канал огромными окнами. В гостиной было прохладно, все окна были открыты, слышался звук хлопающей рамы.
   Челеста подошла к окну в дальнем углу комнаты и, опустившись на колени на одну из подушек, выглянула наружу, всматриваясь в даль.
   Он мог бы, конечно, спросить: "Вы его видите?", но понял, что в этом нет необходимости.
   Конвульсивным движением Челеста отпрянула от окна и прикрыла фрамугу. Затем повернулась к нему.
   - Его там нет, - сказала она. - Но вы уже об этом знали? Ведь знали? в голосе Челесты слышались какие-то обвиняющие нотки.
   Николас кивнул.
   - Если бы здесь побывал Мессулете, я бы ощутил это. Убийство Оками-сан не осталось бы для меня незамеченным - была бы иная атмосфера, атмосфера возбуждения, некоего магнитного поля.
   - Как сухо вы об этом говорите.
   - Челеста, но это факт.
   Некоторое время она смотрела на него холодным взглядом, и Николас никак не мог до конца постичь смысл этого взгляда.
   - Я осмотрю этот этаж, а вы проверьте внизу, - сказала она.
   - В этом нет необходимости, - возразил Николас наблюдая за ней. - Его здесь нет. Челеста.
   Кровь бросилась ей в лицо, а руки сжались так, что побелели суставы.
   - Так он жив или мертв? Что об этом говорит ваша магия?
   Так вот оно в чем дело. Оказывается, не только Тау-тау приводило ее в ужас. Он сам вселял в нее страх.
   - Вы не понимаете, - ответил Николас. - Я не знаю.
   - Послушайте, ведь вы же абсолютно уверены, что разузнаете о том, что здесь произошло, гораздо быстрее, чем я.
   Ее трясло, на длинной шее вздулись вены. Николас приблизился к ней и встал рядом.
   - Мы разузнаем вместе.
   Он посмотрела на него каким-то загадочным взглядом.
   - Такая огромная власть, - произнесла Челеста. - Почему я все время доверяю вам?
   Из гостиной они прежде всего направились в спальню Оками-сан, но ничего наводящего на след там не обнаружили. Кровать была застелена, одежда аккуратно развешена в шкафу, тщательно сложенное белье лежало в комоде, личные вещи на своих обычных местах.
   - Ну, по крайней мере, он не сбежал, - заметила Челеста, указывая на дорожный чемодан, мирно покоящийся на верхней полке встроенного шкафа.
   - Но его могли похитить, - предположил Николас, когда они обследовали кладовку. - У Оками-сан были телохранители?
   - Чтобы привлекать к нему внимание? - Челеста покачала головой. Кроме того, несмотря на свой возраст, он по-прежнему был в хорошей форме и мог защитить себя.
   Они прошли в холл, и Челеста добавила:
   - Одному Богу известно, откуда у него были такие навыки в боевом искусстве. Впрочем, он занимался этим всю свою жизнь.
   Николас бросил на нее оценивающий взгляд.
   - К тому же у него были вы.
   - Да, у него была я, - согласилась она, толкая дверь, ведущую в кабинет. - Ему пришлось долго выламывать мне руки, прежде чем я согласилась на встречу с вами.
   - Утешительно.
   - Я не хотела оставлять его.
   - Сейчас я понимаю почему.
   Следом за Челестой Николас вошел в разгромленный кабинет Микио Оками. Казалось, по комнате пронеслось цунами: все бумаги разбросаны, страницы из книг вырваны, массивный рабочий стол перевернут, задняя крышка отодрана, ящики вытащены и разломаны, картины в рамах сброшены со стен, холсты отделены от подкладок, зияющие дыры темнели на оштукатуренных стенах, где они когда-то висели.
   - Боже милостивый, - выдохнула Челеста.
   Николас, опустившийся на колено за перевернутым столом, спросил:
   - Какого черта они здесь искали?
   - Не знаю, - она присела рядом с ним, отпихнув от себя кипу бумаг. Насколько мне известно, все, над чем работал Оками-сан, он держал в голове. Он был слишком опытен и умен, чтобы доверять бумаге свои мысли и идеи. Челеста посмотрела на него. - Вы думаете, его похитили?
   Николас был занят тем, что пытался сдвинуть стол.
   - Что это такое?
   Из-под ножки стола он извлек сложенный вдвое тонкий квадратик бумаги. Черно-белая фотография. Крупнозернистая, нечеткая. Изображена на ней была Челеста в костюме Домино. На заднем плане четко вырисовывался интерьер храма Сан-Белизарио и как раз за schola cantorum, в том месте, где ее ждал Николас.
   Компьютер был уже вскрыт, и электронщики копались в нем, подобно тому как патологоанатомы потрошат внутренности трупа. Уже и так ясно, что сходство оптимальное, подумал Нанги, облачаясь в стерильно чистый халат и новые ботинки, - этого требовал этикет, принятый между теми, кто работал на пятидесятом этаже.
   Проект "Ти".
   Сам Масамото Гоэи дожидался Нани. Занят он был исключительно тем, что в отчаянии стискивал руки.
   - Где раскопали эту штуковину? - с ходу спросил Нанги, направляясь к оцинкованному столику, на котором были разложены некоторые из деталей "анатомированного" компьютера: волокнистая оптика, силиконовые чипсы, медная оболочка, таймер на алмазиках.
   - На черном рынке в Азии, - ответил Гоэи, едва успевая догнать Нанги, который, постукивая своей тростью, быстро шел к дальнему углу комнаты.
   Масамото Гоэи был одним из директоров, возглавлявших проект "Ти", специалист в области лингвистики, электронщик, один из тех, кто задумал создать компьютер без программного обеспечения.
   - Это и есть "Ти"?
   Они подошли к столику и принялись разглядывать разложенную на нем путаницу "внутренностей".
   - Мм... да... и нет, - ответил Гоэи, указывая влево. - Вон там три платы, изготовленные по принципу нейронной сети, - эти детали являются нашей приоритетной технологией, но вот остальное... не знаю, что это такое. С уверенностью могу сказать одно: к нашей фирме это не имеет отношения.
   - Но платы-то наши. Как они смогли оказаться там... ну, где эта штуковина была собрана? Кто несет за это ответственность?
   Ответом ему было молчание. Даже технари, продолжавшие заниматься "вскрытием", прекратили работу и уставились на двух мужчин.
   Нанги сделал знак Гоэи, и они вышли из лаборатории. В коридоре он снял халат и спросил:
   - Что там еще?
   - Клон, впрочем, если быть точным, это не совсем правильный термин, был собран где-нибудь в Юго-Восточной Азии. Мои люди в этом уверены. Скорее всего, в Гонконге. Какое-нибудь маленькое предприятие... открылось, поработало месячишко и вновь закрылось. За этим трудно уследить. В принципе, там любой может снять производственную площадь, не привлекая особого внимания.
   Дерьмо, подумал Нанги, Николас исчез из поля зрения, а его любимое детище лопнуло как мыльный пузырь. Он решил пойти в свой офис. Сейчас необходимость поговорить с Тинем возросла вдвое. В Сайгоне ему будет проще всего раскопать что-нибудь, относящееся к этому делу. Тиню давно бы уже следовало обнаружить эту ублюдочную машинку на черном рынке. Почему же он этого не сделал?
   - Держите меня в курсе дела, - коротко бросил он Гоэи. - Сейчас для нас это самое главное.
   На президентском лифте он поднялся к себе на этаж.
   - Есть что-нибудь от Винсента Тиня? - спросил он, проходя мимо рабочего стола Уми.
   - Нет, сэр, - ответила секретарша, складывая в папку какие-то бумаги и направляясь вслед за Сэйко и Нанги в его кабинет.
   - Линнер-сан не объявился?
   - Нет, сэр, - ответила Сэйко и, дождавшись, когда он усядется и отложит свою трость, добавила: - Но есть кое-какие новости, имеющие к нему отношение.
   - О? - Нанги поднял руку. - Прежде чем ты продолжишь, я попрошу тебя, Уми, по электронной связи известить всех исполнительных директоров, что с сегодняшнего дня Сэйко Ито назначается директором Корпорации по взаимодействию. Следовательно, все указания, полученные от нее, должны рассматриваться всеми членами организации как распоряжения, отданные лично мною.
   Уми бросила быстрый взгляд на Сэйко, затем вновь склонилась над блокнотом, продолжая стенографировать.
   - Проследи, чтобы это было отправлено немедленно.
   Уми кивнула.
   - Да, вот что еще я хотел, чтобы ты сделала...
   Раздался телефонный звонок, Уми подняла трубку.
   - У меня совещание, - бросил Нанги.
   Несколько секунд она разговаривала с абонентом. Нанги, беседовавший с Сэйко, сделал паузу. Лицо Уми посерело.
   Трясущейся рукой она придавила кнопку временного прекращения связи и сказала:
   - Мне кажется, Нанги-сан, вам лучше поговорить самому.
   Любопытно, подумал Нанги и взял у нее трубку.
   - Moshi-moshi, - отрывисто произнес он.
   - Тандзан Нанги?
   - У телефона.
   - С вами говорит старший инспектор Ханг Ван Киет. Мистер Нанги, я являюсь офицером полиции Сайгона. С сожалением вынужден сообщить вам, что с вашим сотрудником Винсентом Тинем произошел несчастный случай.
   Нанги так крепко сжал трубку, что, казалось, она вот-вот хрустнет. В желудке появился какой-то холодный ком.
   - Насколько серьезно он пострадал?
   - Соболезную, но он мертв.
   Трубка молчала, слышалось лишь какое-то отдаленное потрескивание на линии, почти ирреальное. Тинь мертв. Нанги напрягся, пытаясь осознать значение этих слов. Он про себя прочитал молитву, затем включил свой аналитический ум.
   - Господин инспектор, а могу ли я узнать, какой именно несчастный случай с ним произошел?
   - Довольно странный. Судя по всему, мистер Тинь осматривал товарный склад в северном районе и...
   - У нас нет в северном районе складов.
   - Конечно, - согласился Ван Киет.
   По интонации этого одного слова Нанги понял, что инспектору это уже известно.
   - Ваш сотрудник, мистер Тинь, оказался на территории чужих владений.
   - Кому принадлежит склад?
   - Здесь небольшая загвоздка. Мы ведем расследование.
   Нанги приложил ко лбу пальцы над тем местом, где начинала формироваться боль. Он знал этих людей, ему было известно об их местничестве и клановости, особенно во времена кризисов. Чужаков они не признавали. Из ответа инспектора Нанги понял, что вряд ли он когда-либо узнает правду.
   - Продолжайте, пожалуйста.
   - Осмотр места происшествия позволяет сделать вывод, что мистер Тинь находился на деревянном рабочем помосте. Он наступил на прогнившую доску, которая надломилась, и потерял равновесие.
   Вновь в трубке установилась тишина, наполненная тихим электронным пением дальней связи.
   - Да и?..
   - Он упал, - продолжил Ван Киет, - в бочку с серной кислотой.
   - Вы сказали, с серной кислотой?
   - Да, сэр.
   - И эта бочка оказалась как раз в том месте, где он упал?
   - На том складе было много бочек, мистер Нанги.
   - И что же в них было?
   Ван Киет на секунду замялся, и Нанги показалось, что он слышит шелест перебираемых бумаг.
   - Поваренная соль, бикарбонат нутрия, перманганат калия, - в голосе старшего инспектора можно было услышать какую-то полифонию из гнева и разочарования.
   Нанги чувствовал, как с каждым ударом сердца усиливается головная боль.
   - Иными словами, этот склад оказался цехом по производству наркотиков?
   - Трудно сделать иной вывод, - согласился Ван Киет. - Есть ли у вас какие-нибудь сведения относительно того...
   - Мои сотрудники не занимаются наркотиками, - жестко оборвал инспектора Нанги.
   - Вам легко так говорить, находясь далеко, в Токио, - сухо сказал Ван Киет.
   Менее всего Нанги был рассоложен вступать в словесную перепалку с этим полицейским чиновником. К тому же на данный момент это была его единственная ниточка, связывающая с Сайгоном а загадочной смертью Винсента Тиня.
   - Из чего вы заключили, что это несчастный случай? - переменил тему Нанги.
   - Простите?
   - При данных обстоятельствах вполне можно предположить убийство.
   - Откровенно говоря, мистер Нанги, я не делал вывода о несчастном случае. Тем не менее вердиктом будет именно "несчастный случай". Свидетелей нет, следов того, что на складе в то время, когда там был мистер Тинь, находился еще кто-то, тоже нет, и, естественно, учтите сами обстоятельства его гибели - останки мистера Тиня не дают ключа к разгадке происшествия. Он вздохнул. - С сожалением вынужден признать: денежные ассигнования мизерные и у меня ужасающий недокомплект сотрудников. По любым меркам уровень преступности здесь превосходит все мыслимые пределы, и она продолжает расти. Из окна моего кабинета я ясно вижу, что капитализм воспитывает презрение к закону. Это прискорбно, но, боюсь, что это факт, мистер Нанги.
   - Вы клоните к тому, что бессильны что-либо сделать?
   - Мне пора отключать линию связи, мистер Нанги. Сожалею о гибели вашего сотрудника.
   - Если вы уделите мне еще минуту, инспектор, то я передам трубку моей секретарше. Необходимо позаботиться о прахе покойного.
   - Но мой дорогой сэр, об этом уже позаботились родственники мистера Тиня.
   - У мистера Тиня не было родственников, - удивился Нанги. - Кто приезжал за останками?
   - Сейчас посмотрю. Мужчина, представившийся братом мистера Тиня. Отрекомендовался сотрудником фирмы "Авалон Лтд" в Лондоне. - С этими словами Ван Киет хмыкнул и добавил: - Теперь я вас точно просрочил время разговора. До свидания, мистер Нанги.
   Нанги уставился на телефонную трубку, в этот момент такую же мертвую, как и Винсент Тинь.
   - Похоже на то, что этот снимок сделали той ночью, когда мы встретились, - заметил Николас, разглядывая фотографию Челесты в костюме Домино. - Вы знали, что вас будут фотографировать?
   - Нет. В тот момент я готова была поклясться жизнью, что мы там одни. - Голос ее дрожал.
   - Этот снимок сделан наблюдателем, - пояснил Николас. - Взгляните, фотография крупнозернистая и в пятнышках. Это оттого, что использовался длиннофокусный объектив плюс высокая скорость съемки.
   - Но как она здесь очутилась? - спросила Челеста. - Оками-сан знал о ней?
   - Возможно, или, правильнее сказать, - вероятно. Николас поднялся; после того как он закончил тщательный осмотр кабинета, вновь подошел к тому месту, где лежала фотография, и опять принялся изучать ее.
   - Здесь что-то не так. Все в комнате перевернуто вверх дном, разломано, разорвано. За исключением этого снимка, - он взглянул на Челесту. - Не могу поверить, что ее не заметили. - Его пальцы ощупали сгиб. - Посмотрите, как аккуратно она сложена: прямо произведение искусства в стиле оригами.
   - Следовательно, единственным объяснением может быть то, что ее оставили здесь намеренно.
   - Именно.
   Он свернул я вновь развернул фотографию.
   - А что, если ее оставил... Оками-сан. Предположим, его похитили, а он ухитрился оставить нам ключ - эту фотографию, по которой мы сможем определять, куда его увезли.
   - Откуда он мог знать?
   - Челеста, он знал, что за ним идет охота. Мне даже начинает казаться, он даже знал, кого за ним пошлют. Я почти уверен: Оками-сан предполагал, куда его могут увезти.
   Челеста посмотрела на фотографию.
   - Но что можно прочитать по этому снимку? Кроме меня самой, я ничего и никого другого не вижу.
   - Не посылал ли вас куда-нибудь недавно Оками-сан?
   - Он поддерживал кое-какие деловые контакты с друзьями на Мурано и иногда посылал меня туда.
   - Хорошо. Уже какая-то зацепка.
   - Боюсь, не самая лучшая. У Оками-сан там слишком много приятелей. К тому же островок небольшой. Все рыбаки знают друг друга. Я не поверю, что кто-нибудь сможет его там спрятать.
   - Что еще вы видите на фото?
   - Я нахожусь в храме Сан-Белизарио.
   - Верно. Не мешает пройтись туда.
   Им понадобилось всего двадцать минут, чтобы добраться до Кампиелло ди Сан-Белизарио. Их путь пролегал через еврейский квартал, о котором Николас слышал, что это самая бедная часть города. Николасу же больше бросилась в глаза какая-то суровая простота, но в этом не было ничего удивительного. По сравнению с дворцами и храмами, построенными в готическом в византийском стилях, жилые дома и синагоги этого квартала были лишены вычурности. Но пенять людям за то, что роскошь и богатство у них не лезет из всех щелей, могли только те, кто имел весьма относительное представление об исторической обреченности евреев к вечным миграциям и необходимости приспосабливаться к условиям жизни других наций. Даже в самой священной для евреев книге, Торе, содержится предупреждение против публичной демонстрации своего благосостояния.
   Здесь, вне готических и византийских древностей, чувствовалось биение пульса живых людей. Груз веков в этом квартале ассоциировался с белоснежным полотном, вытканным изображениями их бесконечных странствий.
   Небольшая площадь Сан-Белизарио была пустынна. Лишь на противоположной от храма стороне какой-то изможденный старик взглянул на них, улыбнулся и тут же исчез за деревянной дверью.
   - Одно могу с уверенностью сказать: за нами никто не следил, - сказал Николас. - Что же касается вопроса, там ли Оками-сан, то...
   Николас пожал плечами.
   - Сюда, - позвала Челеста.
   По проходу они спустились к по с мостиком. Николас вспомнил, что в прошлый раз они выбирались из храма именно через ту потайную дверь под мостком, куда сейчас вела его Челеста. Это был самый старинный вход в храм.
   Снова навалился груз веков, в ноздри ударил запах мирры, ладана и сырой штукатурки. Было довольно прохладно - они находились совсем рядом с каналом, пол в некоторых местах позеленел от ила.
   Челеста повела его по узкому коридору с балочными перекрытиями, безошибочно ориентируясь во всех его поворотах, затем по каменным ступенькам они поднялись на один пролет вверх, нырнули под какой-то свод и очутились совсем рядом с schola cantorum. Они шли еще некоторое время, пока Челеста не остановилась и не достала фотографию. Взглянув на нее, она протянула ее Николасу.
   - Вот то место, где я стояла, когда меня сфотографировали, прошептала она.
   Николас кивнул.
   - Что вы чувствуете? Есть какие-нибудь признаки присутствия Оками-сан... или того, кто преследовал нас в прошлый раз? - спросила она.
   Он долго стоял, не шевелясь, подстраивая себя под ритм вибрации храма. У него было такое ощущение, что кто-то включил проектор и показывает ему слайды, он видел, когда и как возводился этот храм, людей, строящих его и восстанавливающих из руин: каледонцев, финикийцев, греков, римлян; мириады людей, выходцев из Малой Азии, которые потом стали называть себя венецианцами, прошли перед его мысленным взором.
   Для всех них это место было святым; Николас чувствовал силовые линии, сходящиеся именно сюда, причем ассоциировалось у него это с круговертью спиц катящегося колеса. Древние предки давно позабыты, даже нынешними святыми отцами, служителями Бога. Тем не менее, это место не стало менее святым, чем тысячелетия назад. Сила его, пахнущая спелыми фруктами и дымящимися угольками, как дыхание спящего Левиафана, сохранилась и по сей день.
   Его приводили сюда. Произошел всплеск в сознании. Он тоже чувствовал силу и хотел стать частью ее.
   - Кровь, - неожиданно сказал Николас. - Я вижу кровь.
   Челеста резко вдохнула.
   - Где?
   - Идемте сюда.
   Николас провел ее через schola cantorum к трем небольшим комнаткам, похожим на кельи и выложенным из камней гигантских размеров. По мере того как они переходили из комнаты в комнату, мерцающий свет камышовых факелов становился все более тусклым. В первой комнате стояла койка с набитым соломой матрасом, застланная некрашеными муслиновыми простынями и тонким шерстяным одеялом. Действительно, келья. Следующая комната представляла собой нечто вроде хранилища: сборники церковных гимнов, партитуры для песнопений, свечи, просфоры, бутылки с вином для святого причастия. Третья комната оказалась пустой, если не считать каких-то тонких перегородок вдоль стен. Здесь не чувствовался этот всепроникающий запах плесени, однако вместо него в ноздри ударило тягучее зловоние сильного дезинфицирующего средства.
   - Здесь ничего нет, - сказала Челеста.
   Николас прикрыл глаза.
   - Тем не менее запах крови ощущается здесь сильнее.
   - Поэтому здесь и напрыскали этой гадости?
   - Возможно, - кивнул Николас.
   Неожиданно он повернулся и отошел от нее. Челеста некоторое время стояла посреди комнаты, затем обернулась по сторонам. Николаса нигде не было. Казалось, он исчез где-то в дальнем углу в тени перегородки.
   - Николас?
   От гнетущей тишины у нее по телу пробежали мурашки.
   - Челеста, идите сюда.
   Голос звучал неестественно расплывчато и глухо, как будто говорил он откуда-то издалека. Она пошла на звук и увидела его у дальней стены. Ей показалось, что это не человек, а его отражение. Через секунду Челеста была подле него, но впечатление было такое, будто она прошла сквозь просвечивающее отверстие в радужной оболочке гигантского глаза. Когда она обернулась, ей показалось, что противоположная стена комнаты отъехала на многие ярды назад.
   Подняв руки, Николас ладонями ощупывал один из гигантских камней.
   - Здесь что-то есть.
   Она услышала, как Николас, что-то промычав, сдвинул камень с места. Челеста бросилась к нему - часть стены медленно выдвигалась наружу. Секундой позже они уже выходили через эту потайную дверь.
   Их взору предстал небольшой сад. Цветущие ломоносы обрамляли каменные стены, розово-голубые цветочки радовали глаз, виноградная лоза ползла вверх. На дереве гинкго, верхушка которого виднелась за дальней оградой, чирикали птички.
   Земля была влажной и вязкой, насыщенной терпким ароматом осени; дождь, однако, прекратился. Сквозь облака пробивались разрозненные, пепельно-серого цвета солнечные лучи. Складывалось впечатление, что они находятся в глухом лесу, которого почти не коснулась цивилизация.
   Посреди садика, спинкой к ним, стояла старинная металлическая скамейка. Почва под ногами была зеленой, однако Челеста сразу поняла, что идут они не но траве, а по мху. Где-то рядом заклекотала птица, но мгновенно умолкла. Наступила такая тишина, что стали даже слышны ласковые звуки течения rio, где-то невдалеке от ограды и ниже ее уровня.