Ванделер Альберта. Солнечный поцелуй

   Потом все сделали короткий перерыв, во время которого Келси рассказала о походе в бар, где ее приняли за лесбиянку.
   — В этом городе все перевернуто с ног на голову. Если ты не лесбиянка, на тебя никто и не посмотрит. А что делать тем, кто хочет завести детей?
   — Детка, почему же ты так долго молчала? — спросил, входя в гримерку, Дэн. — Тебе нужны дети? Воспользуйся моими услугами. У меня первоклассные гены — мой дед был ковбоем в Миссури, а прабабка родилась в Румынии, на родине Дракулы.
   Все рассмеялись, после чего Дэн посерьезнел и приказал принести для Шеннон одежду. Из громадного вороха после споров и криков было выбрано вечернее бархатное платье, которое облегало фигуру так плотно, что Шеннон боялась вздохнуть. Наряд дополняли туфли-лодочки на высоченном каблуке, тонкие чулки и замшевая сумочка. Даже без украшений Шеннон выглядела потрясающе.
   — Боже, будь я мужчиной, меня бы не удержали никакие цепи! — воскликнула Келси.
   — А теперь представь, каково мне, — пожаловался Майкл, пожирая глазами округлые стройные бедра. — Кажется, ночь придется провести в ванной.
   Даже скупой на похвалы Дэн зааплодировал, когда Шеннон приняла позу женщины-вамп.
   — Только не забывай, что это все на время, — предупредил он, когда Шеннон замерла перед зеркалом. — На самом деле таких женщин нет. Они существуют только на обложках журналов да в воображении чересчур впечатлительных юнцов вроде нашего Майкла.
   Фотосессия прошла быстро — Шеннон работала в отличном ритме, ловила на лету указания Дэна, принимала нужные позы и улыбалась так, будто у нее день рождения. Отщелкали нужное количество кадров, после чего Дэн пригласил всех обедать.
   Шеннон посмотрела на часы — до встречи с Винсентом еще оставалось время — и согласилась.
 
   Прибыв в студию к назначенному времени, Винсент с удивлением обнаружил, что дверь заперта на ключ, а на стук никто не отвечает. Он попытался связаться с Шеннон по сотовому, но бесстрастный механический голос сообщил, что «абонент временно отключен».
   Он прошелся по этажам, но в тех офисах, где кто-то еще работал, никто ничего не знал. Бормоча проклятия, Винсент спустился вниз и уже шел к машине, когда заметил припаркованную в сторонке «короллу». На ветровом стекле, под дворниками, белел листок.
 
   «Мы в „Реджине“. Все отлично. Жду. Скучаю. Ш.»
 
   Винсент навел справки и выяснил, что «Реджина» — итальянский ресторанчик по соседству, куда полчаса назад и отбыла вся компания.
   На душе сразу стало легче, тревога отступила. После того как Шеннон коротко рассказала ему о следах, оставленных неизвестным в ее квартире, Винсент приказал ей никуда не ходить без него и постоянно быть на связи. Но разве женщины способны подчиняться инструкциям? Они могут визжать от страха при виде вполне безобидной мышки и в то же время разгуливать по городу, зная, что в каком-нибудь закоулке их поджидает киллер! Ладно, пусть не киллер, но все равно…
   Через пять минут он вошел в зал ресторана и, скромно расположившись за ближайшим к двери столиком, заказал лазанью.
   Компания веселилась.
   Наблюдая за Шеннон, Винсент забыл не только об остывающей лазанье, но и вообще обо всем на свете. Она была прекрасна — так мила, так молода, так невинна!
   Сердце его дрогнуло и остановилось, как будто задохнулось от счастья.
 
   — Домингес! — слабо позвал Стивен. — Домингес!
   В замке заскрежетал ключ. Дверь приоткрылась, и в щель просунулась наголо обритая голова мексиканца.
   — Ну, чего тебе?
   — Воды, — прошептал Стивен. — Принеси воды… пожалуйста…
   Верзила с сомнением посмотрел на лежащего на кровати человека. Выглядел пленник не лучшим образом: лихорадочные пятна на ввалившихся щеках, бисеринки пота на восковом лбу, запекшиеся губы.
   — Что, плохо? — с оттенком участия спросил Домингес. — Ничего, скоро полегчает — сыграешь в ящик, и никаких проблем. — Он ухмыльнулся — шутка удалась. — Ты одурачил меня, приятель, но я зла не держу. У каждого свои игры. Ты выиграл ту партию — я возьму верх в этой. Так что, считай, квиты.
   — Воды…
   — Ладно, сейчас подам. Только без фокусов, понял?
   Стивен не ответил. Его план зависел от слишком многих обстоятельств, вероятность совпадения которых представлялась ничтожно малой. Но другого у него не было.
   Мексиканец вошел в комнату — первый плюс.
   Не запер за собой дверь — второй.
   Взял с тумбочки стакан — третий.
   Ну, Стив, это твоя последняя партия.
   Набрав воды, Домингес повернулся к пленнику.
   Если поставит стакан на тумбочку — я пропал, подумал Стивен.
   — Держи. — Домингес шагнул к кровати.
   А теперь самое главное — не промахнуться.
   Для того чтобы вывести человека из строя, существует много способов. Можно выстрелить из дробовика. Можно размозжить голову обухом топора. Ударить ножом в сердце. Брюс Ли неоднократно демонстрировал эффектный прием — валил противника с ног движением одного пальца. Бойцы из Шаолиня способны нанести удар, после которого человек умирает не сразу, а через несколько дней от разрыва того или иного внутреннего органа. По слухам, именно так убили знаменитого иллюзиониста Гарри Гудини. На теле человека есть с десяток уязвимых точек, нужно лишь точно попасть в определенное место.
   Стивен знал, куда ударит Домингеса, — в шею, под левым ухом. Он не собирался убивать мексиканца — только отключить его на время.
   Лишь бы не дрогнула рука.
   Охранник наклонился. Стивен протянул левую руку, отвлекая внимание, и молниеносно выбросил правую. Не издав ни звука, здоровяк мешком рухнул на пол.
   Путь к свободе был открыт. Только бы хватило сил выбраться из «тюрьмы» и доехать до автостанции. Потом — к Шеннон. А там…
   Впрочем, заглядывать далеко Стивен себе не позволял.
   Он немного посидел на кровати и, пошатываясь, поплелся к двери.
 
   Кении Роббинс имел все основания быть недовольным прожитым днем. Смена заканчивалась, а он больше прокатал, чем заработал. Нет, таксист — не профессия, а судьба, печально размышлял Кении, совершая последний рейс. Уж лучше бы он пошел в сантехники, как советовала Джина. Впрочем, ковыряться с трубами, лазать по канализационным туннелям, таскать с собой тяжелую сумку с инструментами — тоже удовольствие не из больших.
   Кении едва успел ударить по тормозам, когда из-под растянувшихся вдоль дороги деревьев прямо на проезжую часть вынесло какого-то бедолагу. Тем не менее столкновения избежать не удалось — мужчина наткнулся на бампер и свалился под колесо.
   — Чтоб тебя, недоумок! — взвизгнул, холодея от страха, Кении. — Не иначе как обкурился! Или нализался до чертиков! Ну все, приехали. Сейчас налетят копы…
   Подавив в себе желание смыться с места происшествия, он заглушил мотор, вылез из машины и подошел к лежащему под колесом незнакомцу.
   Мужчина застонал.
   — Слава богу, жив! — Кении наклонился. — Эй, приятель, ты как? Где болит? Вызвать «скорую»?
   — Нет.
   Крови видно не было, и Кении перевел дух. Может быть, все не так уж и страшно.
   — Где ты живешь?
   — Отвези меня… — Незнакомец попытался подняться, но получалось у него плохо.
   Впрочем, каких-то видимых повреждений Кении не заметил. Странно, однако и спиртным от него не пахло.
   — Я отвезу тебя домой, о'кей? Только скажи куда.
   Мужчина ухватил Кении за плечо и поднялся.
   — Отвези меня к автостанции «Эмити бас». Я заплачу.
   Человек говорил четко, связно, глаза его смотрели осмысленно, и Кении, повидавший за годы работы таксистом всякого, усомнился в своем первоначальном диагнозе. Может, просто больной?
   — Хорошо, друг. Куда скажешь. И не надо никаких денег. Мы же люди, верно? А все люди — братья. Если бы я нырнул под колеса, ты ведь тоже не бросил бы меня на дороге, так?
   По губам незнакомца скользнула улыбка.
   — Ты прав, друг, я бы не бросил.
   — Вот и отлично. Так, говоришь, «Эмити бас»? Далеко собрался? — Он помог мужчине устроиться на заднем сиденье и поспешно скользнул за руль. — Или живешь где-то там?
   Ответа не последовало, и Кении, бросив взгляд в зеркало заднего вида, обнаружил, что странный клиент то ли уснул, то ли потерял сознание.
   — Ох не нравится мне это, — пробормотал Кении. — Чертова работа…
 
   — Ну что? Едем на автостанцию? — спросил Винсент, когда они вышли из «Реджины».
   В глубине души он надеялся, что Шеннон предложит какой-то другой вариант, но она утвердительно кивнула.

13

   Здание автобусной станции напоминало островок, окруженный со всех сторон морем залитого асфальтом парковочного пространства. Пассажиров было немного, основной поток уже схлынул.
   — Куда? — спросила Шеннон, настороженно осматриваясь.
   После обнаруженного в унитазе окурка ей повсюду мерещились подозрительные личности.
   — Сейчас спрошу. — Винсент направился к одной из двух работающих касс.
   Шеннон отошла к стене. Какой-то неряшливо одетый мужчина с рюкзаком остановился рядом, похлопал себя по карманам и повернулся к ней.
   — Мисс, у вас… Она вздрогнула.
   — Нет… извините. Незнакомец усмехнулся.
   — Я вас испугал? Мне всего лишь нужна зажигалка.
   — Я не курю. — Шеннон поспешно отошла в сторону, поближе к группке молодых парней, по виду спортсменов.
   К счастью, обратиться к ним за помощью она не успела — Винсент уже возвращался.
   — Узнал. Камеры хранения внизу. Идем?
   — Да, мне здесь не очень-то нравится. — Шеннон бросила взгляд на неряшливого незнакомца, но тот уже исчез. Подозрительно быстро.
   Они спустились по узкому лестничному пролету, за которым открылся небольшой зальчик с несколькими десятками камер хранения.
   — По-моему, вон тот ряд, справа.
   — Вижу.
   Камера под номером «19» не отличалась с виду от всех остальных — серая металлическая коробка с набитыми через трафарет цифрами и выведенным красной краской ругательством.
   — Открывай… пока никого нет, — прошептала Шеннон. Почему шептала, она и сама не знала.
   — Ключ у тебя, — нетерпеливо напомнил Винсент.
   — Да, конечно, совсем забыла. — Шеннон открыла сумочку, достала ключ, на котором все еще висела бирка с номером, и протянула Винсенту.
   За углом послышались шаги.
   — Подожди.
   Винсент устало вздохнул.
   — Ты сегодня на себя не похожа. Успокойся. Сейчас мы откроем камеру, возьмем то, что там есть — если что-то есть, — и поедем к тебе.
   — Нет! Только не ко мне, — снова зашептала Шеннон.
   Из-за угла вышел высокий темнокожий мужчина в надвинутой на глаза бейсболке и в кожаной куртке с поднятым воротником. Скользнув равнодушным взглядом по замершей в неестественной позе женщине, он посмотрел на Винсента, пожал плечами и опустил руку в карман.
   Шеннон напряглась. Наверное, если бы незнакомец достал из кармана револьвер и направил его на кого-то из них, она и тогда не двинулась бы с места и безропотно приняла смерть.
   Однако вместо револьвера мужчина вынул ключ, открыл дверцу камеры под номером «22», вынул синюю сумку на длинном ремне и, перекинув ее через плечо, направился к выходу.
   — Да что с тобой сегодня? — В голосе Винсента слышалась озабоченность. — Что-то случилось?
   — Нет-нет, — быстро пробормотала она.
   — Нет? Точно? Тогда почему ты не хочешь, чтобы мы поехали к тебе?
   — Потому. Да открывай же эту скорее эту чертову камеру! — Шеннон сорвалась на крик.
   — Ладно, поедем ко мне. Только по дороге ты все расскажешь, хорошо?
   — Хорошо.
   Ключ легко вошел в замочную скважину, повернулся, внутри что-то щелкнуло, и дверца открылась.
   — Так, что у нас здесь… посмотрим. — Винсент наклонился и заглянул в камеру.
   — Ну?
   — Что-то есть.
   Он сунул руку в темную пасть железного ящика, и Шеннон вдруг представила затаившееся там, внутри, злобное и голодное маленькое чудовище с острыми как бритва клыками и горящими желтыми глазами.
   — Винсент!
   Он выпрямился, держа в вытянутой руке черный пластиковый чемоданчик.
   — Смотри-ка! Заглянем?
   — Нет. Пойдем отсюда. Откроем дома. — Шеннон нервничала все больше, чувствуя себя как будто под прицелом.
   — Ладно.
   Винсент быстро вытер запылившийся чемоданчик носовым платком, и они поднялись наверх. Зал практически опустел: только в углу, прислонившись к стене, сидел мужчина с рюкзаком да какая-то женщина в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном покупала в кассе билет.
   Солнце скрылось за собравшимися над западным краем горизонта тучами. Ветер усилился, и в воздухе ощущалось приближение дождя. Шеннон поежилась от пробежавшего по спине холодка.
   — Замерзла? Сейчас согреешься. — Винсент обнял ее за плечи. — Примешь ванну, выпьешь бренди…
   Погрузившаяся в темноту площадка еще больше напоминала застывшее море. Лампочки на двух столбах были разбиты, а единственная оставшаяся освещала лишь небольшой круг около столба.
   Чувство тревоги не уходило и не ослабевало. Казалось, из темноты за ними пристально наблюдают чьи-то глаза. Шеннон уже не могла списать свои ощущения только на нервы. Она будто превратилась в приемник, ловящий поступающие со всех сторон таинственные, не понятные мозгу сигналы. Никогда раньше с ней не случалось ничего подобного.
   Разве что в тот день, когда обгорел отец.
   Винсент распахнул заднюю дверцу.
   — Садись.
   — Ты не против, если я сяду впереди?
   — Конечно нет.
   Мотор «вольво» негромко и как-то успокаивающе заурчал. Шеннон перекинула через плечо ремень безопасности. Машина медленно выползла со стоянки и уже через минуту свернула на широкую, залитую огнями улицу.
   Дышать стало легче.
   — Приехали, приятель. — Кении Роббинс оглянулся — его странный пассажир сидел неподвижно, с опущенной на грудь головой. Уж не умер ли? — с тревогой подумал таксист. — Эй! Ты меня слышишь?
   Мужчина пошевелился и едва заметно кивнул.
   — Что?
   — Приехали, — повторил Кении, всей душой желая, чтобы смена наконец закончилась. Уж лучше пустой карман, чем полная охапка неприятностей. — Ты говорил, что тебе нужна автостанция «Эмити бас», так? Вон она. — Он указал на приземистое серое здание.
   — Спасибо. Сколько с меня? — Пассажир опустил руку в карман.
   Кении неестественно громко рассмеялся, словно смех мог разогнать страх, спугнуть прячущиеся в черных лужах тени злых духов, в существование которых свято верила его жена.
   — Ничего. Ничего не надо.
   Мужчина не стал спорить, но открыл дверцу и не совсем твердо ступил на асфальт.
   — Ты точно справишься сам? — спросил Кении, хотя внутренний голос требовал убираться подальше и от этого мрачного места, и от странного незнакомца.
   — Да. Не беспокойтесь. — Мужчина осторожно переступил через бордюр. — И спасибо. Вы хороший человек.
   Себя не переделаешь, подумал, отъезжая, Кении.
   Стивен знал, что времени у него немного. Не более трех-четырех часов. А успеть нужно многое. Прежде всего позаботиться о Шеннон.
   Выйдя из машины, он постоял пару минут, осмотрелся и, не обнаружив ничего подозрительного, двинулся к зданию автостанции.
   Забрала ли Шеннон чемоданчик? Если нет, то лучше всего оставить его на месте. Если да, то…
   В голове все еще шумело, мысли путались, и выстроить план, который предусматривал бы все возможные варианты развития ситуации, не удавалось. В таких условиях, как хорошо знал Стивен, необходимо концентрироваться на чем-то одном, ставить и решать одну, ближайшую задачу и не отвлекаться.
   Держась тени, он приблизился к автостанции и уже собирался открыть дверь, как вдруг через стекло увидел идущую ему навстречу Шеннон.
   Да, это была она — Стивен знал, что не ошибся, потому что сердце на мгновение замерло и тут же сорвалось на бег. Шок оказался настолько велик, что он буквально окаменел, впившись в нее взглядом, отыскивая и находя знакомые и дорогие черты. И лишь потом заметил идущего рядом с Шеннон мужчину.
   Стивен отступил в тень.
   Двое прошли так близко к нему, что, сделав шаг вперед и протянув руку, он мог дотронуться до ее плеча. Женщина что-то говорила своему спутнику, но до него долетело только одно слово: «Винсент».
   Словно почувствовав его взгляд, Шеннон обернулась, и в эту долю секунды Стивен успел заметить печать тревоги на бледном лице. Мужчина обнял ее за плечи. В руке он держал черный чемоданчик.
   Пара направилась к стоящему поодаль серому «вольво». Перед тем как сесть, Шеннон еще раз повернулась, и оставшемуся в тени Стивену показалось, что она смотрит на него.
   Машина выкатилась со стоянки, мигнула задними огнями и, свернув, исчезла.
   Вот и все, подумал Стивен. Он постоял еще с минуту, глядя в поглотившую Шеннон темноту, потом встряхнулся, сунул руки в карманы и толкнул стеклянную дверь автостанции.
 
   За прозрачной плексигласовой перегородкой девушка читала книжку в яркой обложке и жевала жвачку. Стивен постучал, и она нехотя подняла голову.
   — Куда?
   — На ближайший.
   — Вам что, все равно куда ехать? — удивилась кассирша и даже перестала двигать челюстью.
   — Да.
   — Тогда… — Она скосила глаза на листок с расписанием. — Через полчаса пойдет автобус до Сан-Луиса.
   — Давайте.
   Девушка зевнула, выписала билет и просунула в щель под перегородкой.
   — С вас семьдесят шесть долларов.
   Стивен усмехнулся. Из карманов Домингеса он выгреб в общей сложности сто семьдесят три доллара. Оставалась еще почти сотня, и этого должно было хватить на то, чтобы перекусить, а потом добраться до Лос-Анджелеса. Там, тоже в камере хранения автовокзала, лежала сумка с кредитной карточкой, несколькими сотнями долларов наличными и паспортом.
   — Спасибо.
   Кассирша рассеянно кивнула, пересчитала деньги, выдала четыре доллара сдачи и вернулась к книге.
   Через полчаса, заняв место в полупустом салоне автобуса, Стивен откинулся на спинку кресла, хранящую сладкий запах духов предыдущей пассажирки, и закрыл глаза. Он знал, что через сутки покинет эту страну, и, может быть, навсегда, но не испытывал по этому поводу никаких особенных чувств. Он не жалел о том, что оставлял здесь. Не корил себя за предпринятое рискованное путешествие. Не грустил о потерянной любви. У жизни свои законы, и только глупец пытается изменить их в свою пользу. Принимай с достоинством все, что посылает тебе судьба, и довольствуйся малым. Счастье — иллюзия, но есть душевное равновесие, которого может достичь каждый.
   Сан-Франциско еще дарил покидающим его свои красоты, но Стивен уже спал.
 
   — И ты рассказываешь мне об этом только сейчас! В твою квартиру врываются бандиты…
   — В мою квартиру никто не врывался, — поправила Шеннон. — Они проникли. И…
   — Невелика разница! — Винсент просто не мог успокоиться. — Почему ты не сказала раньше? Нужно было вызвать полицию. Невероятное безрассудство!
   — Хватит. Перестань. — Она поморщилась. — Да, наверное, я поступила не так, как следовало бы. Но теперь махать руками уже поздно.
   Логика в ее словах была, и Винсент, задержав дыхание, попытался успокоиться.
   — Хорошо. Сейчас мы сделать ничего уже можем, но завтра…
   — А завтра посмотрим. Давай лучше заглянем в чемоданчик. — Странное дело, но, едва переступив порог его квартиры, она почувствовала себя гораздо увереннее и спокойнее, как будто страхи и тревоги остались где-то там, на ночных улицах города. — Тебе разве не любопытно?
   — Любопытно, — признался Винсент, кладя чемоданчик на стол и пробуя замки. Удивительно, но ключ не понадобился. Защелки отскочили едва ли не сами собой. — Ну, открываем?
   Шеннон молча кивнула. Винсент поднял крышку.
   — О! Все, как в кино!
   Шеннон охнула — чемодан был забит целлофановыми пакетами, в которые кто-то явно второпях напихал банковские билеты самого разного достоинства.
   — Как думаешь, сколько здесь?
   — Трудно сказать. Придется пересчитать.
   — Ну так чего же мы ждем!
   Они разделили пакеты на две части и взялись за дело. Первым закончил Винсент. Через минуту черту подвела Шеннон.
   — У меня четыреста шестьдесят две тысячи пятьсот сорок.
   — А у меня немного больше, ровно пятьсот восемнадцать.
   — Итого… — Винсент поднял глаза к потолку и беззвучно зашевелил губами. — Девятьсот восемьдесят тысяч триста сорок долларов.
   Шеннон, проделавшая ту же операцию на листке, покачала пальцем.
   — Похоже, твой калькулятор дал сбой. У меня немного больше. Девятьсот восемьдесят тысяч пятьсот сорок.
   — Почти миллион.
   — Да, без малого.
   — Чьи они?
   — Думаю, их оставил мне Стивен. Зачем — не знаю. Откуда они у него — не знаю. — Она задумчиво посмотрела на разложенные стопками бумажки. — Там ничего больше нет?
   Винсент посмотрел в чемодан.
   — Есть. Папка с какими-то бумагами. И… письмо.
   — Письмо?
   — Да. Оно адресовано тебе. Прочтешь сейчас? — Он протянул обычный конверт, на котором было написано всего два слова: «Шеннон Ридж».
   — Нет. Завтра.
   — И ты сможешь укротить свое любопытство до утра?
   Она улыбнулась, подошла к Винсенту и обняла его.
   — Надеюсь, ты предложишь мне кое-что поинтереснее.

14

   — Не может быть! Ты выходишь замуж? — Шейла всплеснула руками. — И когда же?
   — Через две недели. — Шеннон помолчала и, не дождавшись продолжения, удивленно посмотрела на подругу. — И это все? Все, о чем ты хочешь спросить?
   — А о чем еще спрашивать? — Шейла сделала невинное лицо. — То есть нет, у меня, конечно, есть еще несколько вопросов.
   — Так спрашивай!
   — Ты уже выбрала платье? Какие украшения наденешь? Где будет проходить венчание? Кто будет твоей подружкой? И самое главное…
   — Да?
   — Куда вы отправитесь в свадебное путешествие? — Шейла мечтательно закатила глаза. — Я бы, например, выбрала Италию. Это так романтично! Венецианский фестиваль…
   — Он уже прошел! — сердито бросила Шеннон.
   — Да? Ну тогда…
   — Послушай, перестань разыгрывать из себя дурочку! Почему ты не спрашиваешь, за кого я выхожу замуж?
   — Хм, тут не надо быть ясновидящей.
   — Ну-ну, порази меня своим знаменитым умозаключением.
   Шейла наморщила лоб.
   — Хочешь пари? На пятьдесят баксов?
   — Согласна!
   — Винсент Эбернотт!
   Шеннон пристально посмотрела на коллегу. Сюрприз явно не удался, и это немного испортило ей настроение.
   — Откуда ты знаешь?
   Шейла вздохнула так, как вздыхает мать, видя, что ее неразумное дитя не научилось к семи годам завязывать шнурки.
   — Об этом в редакции говорят уже полгода. Похоже, ты так влюблена, что ничего вокруг себя не замечаешь. И, между прочим, знаешь, кто догадался первым?
   — Нетрудно угадать, — передразнила ее Шеннон. — Разумеется, ты.
   — А вот и нет! Миссис Далтон! Она еще перед Рождеством…
   — Перед Рождеством? Не может быть! Мы с Винсентом сами решили это только два месяца назад, в марте.
   — Не хочешь — не верь, но все было именно так.
   — Ну, в таком случае ей нужно менять работу. За гороскопы платят куда больше. — Шеннон устало опустилась на стул, а подошедшая сзади Шейла обняла ее за плечи.
   — Ты молодец. Держала все в себе до самого последнего момента. Я бы так не смогла.
   — Я бы тоже. Знаешь, мне и самой в это не верилось, но вчера мы получили брачную лицензию…
   — Не буду поздравлять раньше времени и предлагаю просто отметить такое событие за ланчем.
   — Отличная мысль! — обрадовалась Шеннон. — Я уже сдала материалы Бертону, так что вторая половина дня у меня свободна.
   — А я сейчас пойду и отпрошусь, — решительно заявила Шейла. — Скажу, что иду к стоматологу.
   — Придумай что-нибудь поубедительнее. С твоими зубами можно сниматься в рекламе зубной пасты.
   — Да? — огорчилась Шейла, но тут же просияла. — Есть! Намекну, что ты попросила помочь выбрать свадебное платье.
   — Полагаешь, это для него аргумент?
   — Конечно. Саймон дрожит за свое кресло и ни за что не посмеет вызвать недовольство босса.
   — А если ты понадобишься Винсенту?
   — Тогда меня прикроешь ты!
   — Ладно, — после недолгого раздумья согласилась Шеннон. — Я тебя прикрою, но только с одним условием. После ланча мы пойдем выбирать мне свадебное платье. Согласна?
   — На все сто! — обрадованно воскликнула Шейла, заключая подругу в объятия. — Можешь положиться на мой вкус.
 
   Винсент поднялся, вышел из-за стола и шагнул навстречу посетителю, моложавому мужчине в строгом деловом костюме, в котором и без увеличительного стекла нетрудно было разглядеть адвоката.
   — Мистер Эбернотт?
   — Мистер Ладлоу?
   — Совершенно верно. Я имею честь представлять интересы вашей супруги Камиллы Эбернотт.
   — Проходите, устраивайтесь. — Хозяин кабинета сделал приглашающий жест в сторону кресла. — Могу предложить вам что-то? Кофе? Чай?
   — Спасибо, не стоит. — Адвокат опустился в кресло, положил на колени тонкий черный кейс с хитроумными замками, открыл его и достал папку. — Вопрос, который мне поручено обсудить, касается вашего развода с миссис Эбернотт.
   — Пожалуйста. — Винсент тоже сел. — Давайте обойдемся без лишних формальностей, мистер Ладлоу. Переходите прямо к делу. Мы с Камиллой уже обговорили предварительно условия, так что, если она не передумала, я готов подписать бумаги.
   Гость замялся.
   — Вообще-то одно изменение есть. Оно касается удовлетворения финансовых претензий вашей супруги.