Страница:
Борис Годунов тоже искал библиотеку царя! И тоже плохо кончил. Искал ее Лжедмитрий!.. Судьба его известна. Хотя специалистам, окунувшимся в полную тайн историю этого царя, известно, что «Лже-» очень даже мог быть (и скорее всего был) настоящим царевичем Димитрием!..
Поисками библиотеки активно занялся Наполеон Бонапарт, войдя в Москву!..
Рано умер Игнатий Яковлевич Стеллецкий, скоропостижно скончался писатель и энтузиаст Василий Осокин, правда, много успевший сделать для популяризации самого факта существования библиотеки и ее поисков. Кажется, недаром в систему поиска включились все же люди с феноменальными, «колдовскими» способностями — лозоходец И. Е. Кольцов, экстрасенс Ю. Шуртин и другие. Однако все их прозрения оказались ложными.
Чтобы перейти к версиям, следует немного рассказать о том, что происходило с «либереей» при Иване Грозном.
Устав от мятежей и сопротивления бояр, в 1564 г. царь Иоанн, собрав «пожитки», с царицей Марьей и детьми выехал насовсем из Москвы. Это было 3 декабря, в воскресенье, и выглядело как обычный отъезд на богомолье в Коломенское… Но на этот раз все было по-иному.
Царский поезд был не только неожиданно мрачновели-чествен, но и длинен чрезвычайно: несколько сотен подвод! Так на богомолье не ездят. Москва закипела было, ибо привыкла вить веревки из слишком мягкого государя, но быстро осеклась, поняв: это он серьезно! И затаилась, дожидаясь, когда царь сам объявит — что с ним. Гнетущее состояние столицы длилось около месяца…
Иоанн забрал с собой не только иконы и кресты: он сложил на подводы всю одежду и драгоценности, а также "деньги и всю свою казну". Что это значит? Дело в том, что деньги понимаются Александро-Невской летописью отдельно, а казна, в которую входят бумаги, грамоты, книги, — отдельно. А необычайно большая вооруженная охрана, сопровождавшая царя, говорила о том, что, конечно, все это неспроста.
И правда, царь был в Коломенском две недели. Но не задержался там! Был в Троице. И там не задержался. Был где-то еще… Окончательно остановился он в Александровой слободе. И вот оттуда — направил в Москву грамоты с фактическим ультиматумом: или отречение, или опала на бояр! То ли Грозный имел тонкий расчет, то ли впрямь всерьез отрекался?
Тут необходимо сделать небольшое отступление. Почему сказано, что Грозный был мягкий государь?.. Да потому, что, вероятно, прозвище Грозный он получил, как говорится, "от противного": начитанный интеллигентный человек, один из умнейших и добрейших людей своего времени, был царем лишь номинальным. Этим всегда пользовались сначала бояре, потом инородцы-опричники. Да, возможно, царь был вспыльчив, но это скорее была не та грозная вспыльчивость в известном понимании, а эмоционально-импульсивные порывы, приступы, в один из которых, говорят, он нечаянно убил сына Ивана, ударив его посохом. А может, нет? Может, в который раз взял вину на себя, убитый родительским и государским горем?.. Как бы то ни было, Грозным его можно было назвать лишь в насмешку. Что наверняка и произошло, но XVI век еще не знал кавычек.
Под давлением народа бояре… уступили царю! Еще одно, косвенное, подтверждение мягкости Грозного: народ в таких ситуациях становится очень чуток. Правда, бедный народ не знал, что началась опричнина, от которой ему сильно достанется…
Но нас сейчас интересует лишь казна: поскольку речь идет о "всей казне", разночтения здесь не предполагаются, — значит, библиотека была при царе! Это подтверждается тем, что в начале или середине 1565 г., проезжая во Владимир через Александров, «либерею» видел Веттерман.
Однако после этого события в документах исчезают какие бы то ни было упоминания о библиотеке. Есть косвенное подтверждение, что библиотека существовала ив 1581 г.: англичанин Джером Горсей принял от царя в подарок Библию… Горсей приезжал именно в Александров (открытие краеведа из Александрова М. Куницына).
Царь возвращается в Москву, но в Кремле ему неуютно, и он селится в новом дворце — на опричном дворе, где чувствует себя комфортнее. Это было за рекой Неглинной, на Воздвиженской улице. Квадратный, огромных размеров двор, обнесенный высокой каменной стеной с тремя воротами, надежнее, чем Кремль, защищал государя от напастей. Охрана не дремала никогда. 500 стрельцов несли постоянный караул. Царские палаты, хозяйственные постройки, а рядом — приказы. Не здесь ли была спрятана библиотека?.. Не к этим ли подвалам поначалу шел подземный ход, позднее выведенный к Храму Христа Спасителя? На территории в 8 гектаров, занимаемых царским двором, вполне могла быть размещена и "казна".
В 1571 г. царь решает переселиться в Вологду! Там и к торговле ближе, и все же Север — исток великой Руси, начало Рюриковичей. В Вологде давно уже по приказу Ивана Грозного строится каменный город, чтобы назваться столицей Руси. Но… судьба воспротивилась перенесению столицы: в Вологде в 1571 г. начался чумной мор. Заложенные в 1-556 г. "град белокаменный" и Соборная церковь Успенья Пресвятой Богородицы остались северному городу от царя на память. А ведь живя в Вологде, государь самолично установил контакт и хорошие отношения с англичанами. А ведь защищенная от любых набегов непроходимыми лесами Вологда еще долго представляла и представляет до сих пор место, где удобно и приятно было бы вершить государственные дела. Но Иван не находил в этом для себя ни радости, ни покоя. Недостроенный Благовещенский собор отдали под пороховой склад, а многочисленные подземные ходы и подвалы, построенные в первую очередь, ни по какой надобности не использовали. А может, использовали да умолчали?..
Копали и обследовали Соборную гору еще в XVII веке: архиепископ Вологодский Симон раскопал часть подземных сооружений и нашел серебро и украшения. Камень из подземелий пошел на достройку архиерейского дома. В XVIII веке из той же Соборной горы брали кирпич для Воскресенского собора и архиерейского подворья, что и зовут сейчас Вологодским Кремлем. Говорят, есть глубокий тайный ход под рекой Вологдой, соединяющей Кремль со Спа-со-Прилуцким монастырем на окраине города…
Государь жил больше в Александрове, чем в Москве. Приезды его в столицу бывали короткими, да и то все реже и реже. Лишь обезумевший после смерти сына, возвратился он за гробом в Москву в 1581 г. и уже не уезжал. Привез ли библиотеку? И нужна ли была она ему в отмеренные до могилы три года?.. Позаботился ли он о перевозе "казны"?
Известно: подвод в царском поезде было очень мало. А может, догадавшись о «проклятии», замуровал навсегда?..
Исследователи называют наиболее вероятными места, где можно обнаружить библиотеку: Москва — Кремль или Александров. Несколько лет назад возникла вологодская версия, но она мало правдоподобна. Первые две версии признаются ученым миром.
Следом за энтузиастами по проблемам поиска и тайны библиотеки Ивана Грозного высказывались в печати и ученые: популярность темы не ослабевает, и историки как бы вынуждены реагировать, хотя и не любят вмешательства дилетантов. С другой стороны, трудно назвать дилетантами, например, писателя В. Осокина, краеведа из Александрова Михаила Николаевича Куницына (картина пребывания Ивана Грозного в Александрове воссоздана им с почти календарной точностью) или реставратора музея из Вологды Николая Федышина. Правда, ученые имеют, как правило, свое категорическое мнение, сильно охлаждающее пыл. В конце прошлого века в России сформировалась и просуществовала довольно долго "скептическая школа", пытавшаяся доказать убогость древней русской культуры, а следовательно — и невозможность существования каких бы то ни было рукописей и книг… Очень постарался С. А. Белокуров, собравший материалы, доказывающие, что никакой библиотеки Ивана Грозного никогда не было. Старания энтузиастов немного поутихли. Но ведь главным доводом Белокурова было мнение Петра Аркудия и польско-литовского посла Льва Сапеги, посланных в Москву в 1601 г. ради поиска библиотеки, о которой говорила вся Европа. Конечно же, посланцы библиотеки не нашли, да в сердцах и написали в Ватикан, что-де русские дворяне — и те непросвещенны, ходят летом в шубах да щи лаптем хлебают: какая уж тут, извините, культура да библиотека! Понятно, и Ватикан, и западные противники русской культуры, очень ревностно относившиеся к любым ее проявлениям, мнение папских миссионеров постарались всячески раздуть.
Но были и есть другие ученые. М. Н. Тихомиров во времена Н. С. Хрущева возглавлял Комиссию по поискам библиотеки, распущенную при Л. И. Брежневе. Изрядная доля скептицизма — вполне обоснованного — присуща и мнениям Б. А. Рыбакова, и С. О. Шмидта.
Весьма конструктивное предположение высказывали в разное время А. А. Зимин и В. Кучкин. Они вдруг поставили перед ученым миром вопрос — а что, если библиотека царя Ивана Грозного давным-давно найдена, и книги уже разошлись по научным хранилищам? Такое вполне могло случиться, особенно в 20-30-е гг. нашего века, когда в Москве проводились активные земляные работы (строительство метро, канализации и т. д.). На библиотеку могли наткнуться рабочие, прокладывавшие сверхсекретную линию "кремлевского метро", существование которой не подтверждают, но и не опровергают ведущие специалисты метрополитена. Учитывая режим "строжайшей секретности", царящий в те годы вокруг подземных изысканий в Кремле, и некомпетентность «компетентного» НКВД в вопросе принадлежности клада, библиотеку Ивана Грозного могли без ажиотажа оприходовать и передать "по назначению", не объясняя, откуда она возникла. Ныне покойный заведующий отделом рукописей Российской государственной библиотеки (бывшей "Ленинки") профессор Виктор Яковлевич Дерягин в 1993 г. говорил: "У нас хранится 600 тысяч рукописей, из них 60 тысяч древних, более трехсот греческих (в основном византийских). Некоторые из них относятся еще к VI веку нашей эры. Вполне возможно, что среди них есть и книги Софьи Палеолог. А кроме нашей библиотеки, уникальные древние рукописи есть в библиотеке РАН в Санкт-Петербурге и Государственном Историческом музее в Москве".
С трудом верится, что такое количество древностей могло поступить в архив или библиотеку «молча», не вызвав вопроса хотя бы у одного из ученых: откуда книги? Ведь и отделы, и сами библиотеки возглавляли и возглавляют не дворники… Где-нибудь да бьшо бы отмечено, чья и откуда коллекция. Тем более столько известных авторов в одном собрании — такие «поступления» бывают не каждый день. Может, следовало бы поискать, не было ли поступлений?..
И следы поступления отыскались. Читаем газету «Труд» за 22 ноября 1944 г.: "В шкафах Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина хранится много тысяч древних рукописей и рукописных книг. Среди других здесь находятся пять книг большого формата в старинных кожаных переплетах из личного собрания Ивана Грозного… Крупнейший специалист по древнерусским рукописным книгам профессор Г.П. Георгиевский говорит: "Книги хорошо сохранились. Листы их почти не пожелтели от времени. Изумительные рисунки, мастерски выполненные лучшими художниками XVI века, сохранили до настоящего времени яркость своих красок"".
Наверняка этот «след» может дать определенный, если не окончательный, результат.
ГЛАВА IX. Вождь и любимец народов…
Народ, сенат, солдаты, актеры, поэты, рабы, патриции, германцы, иллирийцы, каппадокийцы, иудеи… В общем, практически все… Впрочем, не названы еще ближайшие родственники — мать, брат (вероятно), сын родной и двое приемных, внуки, невестки… Теперь, кажется, действительно все. Эти все страстно желали только одного — скорейшей смерти Тиберия Цезаря. За что? За все. Натерпевшись за 23 г. кесарства, ближайшее окружение римского цесаря на 78-м г. жизни государя-императора все-таки не вынесло пытки временем и придушило Тиберия подушкой! Оно и понятно: уже прекратив дышать, чем вызвал и тайное, и откровенное ликование, старец вдруг, вне всяких приличий и нормативов, затребовал есть… Не выдержали нервы Мак-рона! И наследник Гай Цезарь (Калигула) вздохнул с облегчением: он-то уже принимал поздравления…
Сам не подарок, император Август, приемный отец Ти-берия, заявил на смертном одре: "Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!" Ни за что бы не усыновил он кровожадного мальчишку, не питай страсти к прекрасной Ливии, его матушке. А тут то ли жизнь так распорядилась, то ли Тиберий не подкачал, только, едва приемыш вернулся с Родоса в Рим, не прошло и трех лет, как скончались оба прямых наследника — усыновленные внуки Августа Гай и Луций… И императору ничего не оставалось, как назначить наследником Тиберия Цезаря.
Август обладал чувством юмора: он отдал Тиберию две трети наследства, что практически означало — империю! Оставшуюся треть, сами понимаете, способный юноша (правда, было ему тогда уже 55 лет) быстренько извел.
Блестящий полководец, молодость Тиберий провел, надо сказать, не зря: усердно отстаивал интересы Рима в провинциях и царствах, усмирял Паннонию и Далмацию, переселял народы (германцев — в Галлию), возвращал обиженным царям троны и ключи от Рая (Тиграну вернул армянское царство). "Должности квестора, претора и консула он занимал раньше срока и почти без перерыва; а затем, спустя немного времени, получил второе консульство и трибунскую власть на пять лет", — пишет о нем Светоний в начале II века н. э. Кроме решительных, мягко говоря, черт Ти-берий обладал еще и умом. При Августе он в судах доказывает недоказуемое, из самого собою разумеющегося делает проблему и приписывает себе ее решение, а власть, «саму» пришедшую к нему в руки, настолько долго и витиевато отвергает (он ведь был еще и писателем!), что кто-то из сенаторов, не вьщержав, воскликнул: "Пусть он правит — или пусть он уходит!" Красиво сказал другой сенатор, "побивший" Тиберия его же оружием: "Иные медлят делать то, что обещали, а ты медлишь обещать то, что уже делаешь". Тиберий это проглотил и продолжал ломать комедию, но тому безымянному сенатору через пару лет, вероятно, пришлось несладко…
Цесарь обладал отменной памятью, а совести у него не было вовсе: брошена ради карьеры любимая жена, вторая жена Юлия (дочь Августа) оставлена после целой серии ловушек и подтасовок, когда сам венценосный отец потребовал развода, уличив дочь в прелюбодействе, — причем Ти-берий бросил ее с таким цинизмом и такой жестокостью, что она умерла… от голода! Это дочь прежнего императора… Хорошо, что Август не дожил до этой минуты: бедняга скончался бы от одного лишь известия.
Все-таки юморной был старик этот Август. Пишет Тибе-рию, у которого вот уже три года особых успехов не наблюдается (не везде и не все решает полководческий талант: балканские проблемы и нам хорошо известны): "Я могу только похвалить твои действия в летнем походе, милый Тиберий: я отлично понимаю, что среди стольких трудностей и при такой беспечности солдат невозможно действовать разумнее, чем ты действовал. Все, кто был с тобой, подтверждают, что о тебе можно сказать словами стиха:
Тот, кто нам один неусыпностью выправил дело…»
Август цитирует известный стих Энния о Фабии Кунктаторе ("Анналы", 370 по Фалену), где вместо "неусыпнос тью" — "промедлением"!.. Зная любовь пасынка к чтению и стихосложению, едкий старец мстит ему заранее за все то, что будет и уже произошло с его собственным корнем, с его империей, с ее народом. А еще — предупреждает: не зарывайся! — я все про тебя знаю ("все, кто был с тобой" — глаза и уши). Намек на пороки Тиберия — в подчеркнутой фразе о "такой беспечности солдат". И все же опять предупреждение: а не уберут ли они тебя за чрезмерную к ним любовь?
Уехав на Капри — говорили, «умирать», — престарелый император Тиберий повел такую разнузданную жизнь, столько развратил тамошнего населения обоего пола, что удивительно, как в течение нескольких лет терпели "отцы семейств" и не удавили Тиберия раньше!
Много лет в Риме император занимался шутовством: например, вставал или уступал дорогу идущему сенатору.
"Вы и не знаете, какое это чудовище — власть", — говорил он друзьям, умоляющим его принять кесарство — именно ту верховную власть, которую он захватил через мгновение после кончины Августа. И долго-долго потом доказывал самой последней кухарке, насколько она ему, эта верховная власть, претит. А сам в это время, пока «колебался», успел отправить Германика в Германию, а Агриппу — на тот свет. Ах, какую шутку приготовил ему мертвый император на словах в завещании! "Поскольку жестокая судьба отняла у меня сыновей Гая и Луция, — писал Август, а вольноотпущенник зачитывал текст в сенате! — пусть моим наследником будет Тиберий Цезарь"… Ему при всех, на этот раз никак не в шутку, указали на его место. Август знал, что эти слова будут зачитаны вслух. Проглотил…
И продолжал прибедняться: мои дела впредь попрошу называть не «священными», а «важными», и осуществляются они не по моей «воле», а по моему "совету".
"Государь?!. Да вы что! Я государь для рабов, император для солдат, принцепс для всех остальных", — лицемерил Тиберий.
Великодушие император проявлял лишь напускное и показное. И то за него полагалось платить. Например, заподозрив одного явившегося ко двору родосца в нехороших намерениях, кесарь приказал его пытать. А потом вспомнил: ведь сам же написал ему любезное письмо с приглашением приехать развеяться, молодость вспомнить… Фи, как нехорошо вышло! Отпустить?.. Расскажет всему свету о гостеприимстве императора… И приказал: добить!
Конечно, с памятью становилось плоховато — сказывались пьяные оргии… Да и дружка-то, видимо, для того и позвал…
В один из таких «обедов» "на вилле под названием «Грот» близ Таррацины с потолка вдруг посыпались градом огромные камни — много сотрапезников и слуг было раздавлено, но сам он, вопреки всякому ожиданию, спасся" (Светоний). Верный слуга Сеян (по словам Тацита) защитил Тиберия от камней своим телом… С ним император расправится чуть позже.
А пока в качестве мести всем происходит несчастье в Фиденах: на гладиаторских играх обрушивается амфитеатр, и гибнет двадцать тысяч народу! Император оставляет Капри и едет на материк. Впрочем, пребывает он там очень недолго и возвращается к своим «делам» на красивом острове с одной-единственной пристанью, да и той малюсенькой, ибо остальное — неприступные скалы. Раздолье! Никакому десанту взять Капри не под силу — не развернешься. Ленин и Горький тоже любили этот островок…
Вообще-то говоря, имя Тиберия звучит так: Тиберий Клавдий Нерон. За безмерную любовь к алкоголю новичка в лагерях звали Биберием Калдием Мероном (bibere по-ла-тыни — "пить, caldum — "подогретое вино", merum — "чистое [5]вино"). Пьяному — море по колено: даже смертельный «Грот» Тиберий пережил, вопреки всем надеждам. Не пережил только старости и душной подушки. За три дня до смерти императора был еще знак — от землетрясения на Капри рухнула башня маяка. "А в Мизене (на бывшей вилле Лукулла! — Прим. автора), когда в столовую внесли для обогревания золу и уголья, давно уже погасшие и остывшие, они вдруг вспыхнули и горели, не погасая, с раннего вечера до поздней ночи" (Светоний).
С огнем у Тиберия были свои счеты, более счастливые, чем с сооружениями из камня. "В сражениях, — пишет Све-тоний, — он никогда не полагался на удачу и случай; все же он принимал бой охотнее, если накануне во время ночной работы перед ним вдруг сам собою опрокидывался и погасал светильник: он говорил, что эта примета испытана его предками во всех войнах, и он ей доверяет…" В годы побега Тиберия Клавдия Нерона, ярого противника триумвиров (отца Тиберия) и красавицы Ливии они попали в лесной пожар, и Ливия, держа у груди сына, опалила волосы и даже край его одежды. За несколько дней до возвращения с Родоса на крышу дома Тиберия сел орел! Феноменальный случай: орлы на Родосе и вообще в близлежащем регионе ни тогда, ни теперь не водились и не водятся. "А накануне дня, когда он узнал о своем возврате, ему при переодевании показалось, что на нем пылает туника. Еще раньше, когда он выступил в свой первый поход и через Македонию вел войско в Сирию, перед Филиппами вдруг сам собою вспыхнул огонь на алтарях, некогда воздвигнутых победоносными легионами" (Светоний).
Впрочем, счастливее огонь или камень, вопрос астрологический, а мы твердо знаем лишь то, что, не будь у императора «букета» пороков, мы не имели бы точных датировок или других нюансов, связанных с неординарностью цесаря.
В 1957 г. в Сперлонге (к югу от Рима), между Террачи-ной и Гаэтой, был раскопан «Грот»! Так вот, в том самом подземном гроте находился большой нимфеум (помещение с водоемом в центре). Пещера была заполнена обломками мраморных скульптур и полуразрушена. Археологи нашли несколько тысяч фрагментов. Среди них были части шестиметровых статуй, другие обломки от фигур, тоже в полтора-два раза больших обычного человеческого роста.
Находка поразила итальянских ученых: стилистика некоторых фигур в «Гроте» была сходной со знаменитой группой "Лаокоон и сыновья", ныне находящейся в Ватикане.
Предположили даже, что Ватиканская группа — копия с этого найденного оригинала. Была обнаружена и плита с именами трех родосских скульпторов — Афинодора, сына Агесандра, Агесандра, сына Фания, и Полидора, сына По-лидора. Среди обломков было много фрагментов змеиных тел…
Нет, скульптура в Ватикане осталась оригиналом; при дальнейшем изучении находки оказалось, что найдены ранее неизвестные работы прославленных мастеров I века до н. э. Возможно, среди фигур «Грота» и была группа Лаоко-она, но только в другой интерпретации, не схожей с ватиканской. Другой сюжет установлен благодаря обломкам надписи-эпиграммы поэта Фаустина, друга Марциала, в которой говорится о фигуре Скиллы, похищающей спутников Одиссея. Группы располагались у водоемов нимфеума с проточной водой — круглого и квадратного.
Фрагменты фигур, обвитых змеями, видимо, относятся к сюжету нападения чудовища на корабль Одиссея. Сам Одиссей из этой группы, вероятно, тот, что прибег к защите Палладиума. Сохранился фрагмент, изображающий фигурку Афины, судорожно обхваченную рукой.
У входа в грот найдена большая мраморная группа, изображающая Ганимеда, похищаемого орлом. Орел и тело Ганимеда — из голубого мрамора. Голова Ганимеда исполнена отдельно, из белого мрамора. Группа — римская копия бронзового оригинала работы Леохара. Выделяется качеством голова Афины в высоком коринфском шлеме — копия с Афины Мирона, другие римские копии с греческих оригиналов…
Может быть, кого-то совершенно не тронет, а кого-то успокоит сам факт находки, попавшей в музей, — ведь посреди образцов высокого искусства, сам не чуждый поэзии, в I веке нашей эры кесарь Тиберий творил дикие свои мерзости…
ГЛАВА X. Загадка Золотого скифа
Столица Скифского царства
Поисками библиотеки активно занялся Наполеон Бонапарт, войдя в Москву!..
Рано умер Игнатий Яковлевич Стеллецкий, скоропостижно скончался писатель и энтузиаст Василий Осокин, правда, много успевший сделать для популяризации самого факта существования библиотеки и ее поисков. Кажется, недаром в систему поиска включились все же люди с феноменальными, «колдовскими» способностями — лозоходец И. Е. Кольцов, экстрасенс Ю. Шуртин и другие. Однако все их прозрения оказались ложными.
Чтобы перейти к версиям, следует немного рассказать о том, что происходило с «либереей» при Иване Грозном.
Устав от мятежей и сопротивления бояр, в 1564 г. царь Иоанн, собрав «пожитки», с царицей Марьей и детьми выехал насовсем из Москвы. Это было 3 декабря, в воскресенье, и выглядело как обычный отъезд на богомолье в Коломенское… Но на этот раз все было по-иному.
Царский поезд был не только неожиданно мрачновели-чествен, но и длинен чрезвычайно: несколько сотен подвод! Так на богомолье не ездят. Москва закипела было, ибо привыкла вить веревки из слишком мягкого государя, но быстро осеклась, поняв: это он серьезно! И затаилась, дожидаясь, когда царь сам объявит — что с ним. Гнетущее состояние столицы длилось около месяца…
Иоанн забрал с собой не только иконы и кресты: он сложил на подводы всю одежду и драгоценности, а также "деньги и всю свою казну". Что это значит? Дело в том, что деньги понимаются Александро-Невской летописью отдельно, а казна, в которую входят бумаги, грамоты, книги, — отдельно. А необычайно большая вооруженная охрана, сопровождавшая царя, говорила о том, что, конечно, все это неспроста.
И правда, царь был в Коломенском две недели. Но не задержался там! Был в Троице. И там не задержался. Был где-то еще… Окончательно остановился он в Александровой слободе. И вот оттуда — направил в Москву грамоты с фактическим ультиматумом: или отречение, или опала на бояр! То ли Грозный имел тонкий расчет, то ли впрямь всерьез отрекался?
Тут необходимо сделать небольшое отступление. Почему сказано, что Грозный был мягкий государь?.. Да потому, что, вероятно, прозвище Грозный он получил, как говорится, "от противного": начитанный интеллигентный человек, один из умнейших и добрейших людей своего времени, был царем лишь номинальным. Этим всегда пользовались сначала бояре, потом инородцы-опричники. Да, возможно, царь был вспыльчив, но это скорее была не та грозная вспыльчивость в известном понимании, а эмоционально-импульсивные порывы, приступы, в один из которых, говорят, он нечаянно убил сына Ивана, ударив его посохом. А может, нет? Может, в который раз взял вину на себя, убитый родительским и государским горем?.. Как бы то ни было, Грозным его можно было назвать лишь в насмешку. Что наверняка и произошло, но XVI век еще не знал кавычек.
Под давлением народа бояре… уступили царю! Еще одно, косвенное, подтверждение мягкости Грозного: народ в таких ситуациях становится очень чуток. Правда, бедный народ не знал, что началась опричнина, от которой ему сильно достанется…
Но нас сейчас интересует лишь казна: поскольку речь идет о "всей казне", разночтения здесь не предполагаются, — значит, библиотека была при царе! Это подтверждается тем, что в начале или середине 1565 г., проезжая во Владимир через Александров, «либерею» видел Веттерман.
Однако после этого события в документах исчезают какие бы то ни было упоминания о библиотеке. Есть косвенное подтверждение, что библиотека существовала ив 1581 г.: англичанин Джером Горсей принял от царя в подарок Библию… Горсей приезжал именно в Александров (открытие краеведа из Александрова М. Куницына).
Царь возвращается в Москву, но в Кремле ему неуютно, и он селится в новом дворце — на опричном дворе, где чувствует себя комфортнее. Это было за рекой Неглинной, на Воздвиженской улице. Квадратный, огромных размеров двор, обнесенный высокой каменной стеной с тремя воротами, надежнее, чем Кремль, защищал государя от напастей. Охрана не дремала никогда. 500 стрельцов несли постоянный караул. Царские палаты, хозяйственные постройки, а рядом — приказы. Не здесь ли была спрятана библиотека?.. Не к этим ли подвалам поначалу шел подземный ход, позднее выведенный к Храму Христа Спасителя? На территории в 8 гектаров, занимаемых царским двором, вполне могла быть размещена и "казна".
В 1571 г. царь решает переселиться в Вологду! Там и к торговле ближе, и все же Север — исток великой Руси, начало Рюриковичей. В Вологде давно уже по приказу Ивана Грозного строится каменный город, чтобы назваться столицей Руси. Но… судьба воспротивилась перенесению столицы: в Вологде в 1571 г. начался чумной мор. Заложенные в 1-556 г. "град белокаменный" и Соборная церковь Успенья Пресвятой Богородицы остались северному городу от царя на память. А ведь живя в Вологде, государь самолично установил контакт и хорошие отношения с англичанами. А ведь защищенная от любых набегов непроходимыми лесами Вологда еще долго представляла и представляет до сих пор место, где удобно и приятно было бы вершить государственные дела. Но Иван не находил в этом для себя ни радости, ни покоя. Недостроенный Благовещенский собор отдали под пороховой склад, а многочисленные подземные ходы и подвалы, построенные в первую очередь, ни по какой надобности не использовали. А может, использовали да умолчали?..
Копали и обследовали Соборную гору еще в XVII веке: архиепископ Вологодский Симон раскопал часть подземных сооружений и нашел серебро и украшения. Камень из подземелий пошел на достройку архиерейского дома. В XVIII веке из той же Соборной горы брали кирпич для Воскресенского собора и архиерейского подворья, что и зовут сейчас Вологодским Кремлем. Говорят, есть глубокий тайный ход под рекой Вологдой, соединяющей Кремль со Спа-со-Прилуцким монастырем на окраине города…
Государь жил больше в Александрове, чем в Москве. Приезды его в столицу бывали короткими, да и то все реже и реже. Лишь обезумевший после смерти сына, возвратился он за гробом в Москву в 1581 г. и уже не уезжал. Привез ли библиотеку? И нужна ли была она ему в отмеренные до могилы три года?.. Позаботился ли он о перевозе "казны"?
Известно: подвод в царском поезде было очень мало. А может, догадавшись о «проклятии», замуровал навсегда?..
Исследователи называют наиболее вероятными места, где можно обнаружить библиотеку: Москва — Кремль или Александров. Несколько лет назад возникла вологодская версия, но она мало правдоподобна. Первые две версии признаются ученым миром.
Следом за энтузиастами по проблемам поиска и тайны библиотеки Ивана Грозного высказывались в печати и ученые: популярность темы не ослабевает, и историки как бы вынуждены реагировать, хотя и не любят вмешательства дилетантов. С другой стороны, трудно назвать дилетантами, например, писателя В. Осокина, краеведа из Александрова Михаила Николаевича Куницына (картина пребывания Ивана Грозного в Александрове воссоздана им с почти календарной точностью) или реставратора музея из Вологды Николая Федышина. Правда, ученые имеют, как правило, свое категорическое мнение, сильно охлаждающее пыл. В конце прошлого века в России сформировалась и просуществовала довольно долго "скептическая школа", пытавшаяся доказать убогость древней русской культуры, а следовательно — и невозможность существования каких бы то ни было рукописей и книг… Очень постарался С. А. Белокуров, собравший материалы, доказывающие, что никакой библиотеки Ивана Грозного никогда не было. Старания энтузиастов немного поутихли. Но ведь главным доводом Белокурова было мнение Петра Аркудия и польско-литовского посла Льва Сапеги, посланных в Москву в 1601 г. ради поиска библиотеки, о которой говорила вся Европа. Конечно же, посланцы библиотеки не нашли, да в сердцах и написали в Ватикан, что-де русские дворяне — и те непросвещенны, ходят летом в шубах да щи лаптем хлебают: какая уж тут, извините, культура да библиотека! Понятно, и Ватикан, и западные противники русской культуры, очень ревностно относившиеся к любым ее проявлениям, мнение папских миссионеров постарались всячески раздуть.
Но были и есть другие ученые. М. Н. Тихомиров во времена Н. С. Хрущева возглавлял Комиссию по поискам библиотеки, распущенную при Л. И. Брежневе. Изрядная доля скептицизма — вполне обоснованного — присуща и мнениям Б. А. Рыбакова, и С. О. Шмидта.
Весьма конструктивное предположение высказывали в разное время А. А. Зимин и В. Кучкин. Они вдруг поставили перед ученым миром вопрос — а что, если библиотека царя Ивана Грозного давным-давно найдена, и книги уже разошлись по научным хранилищам? Такое вполне могло случиться, особенно в 20-30-е гг. нашего века, когда в Москве проводились активные земляные работы (строительство метро, канализации и т. д.). На библиотеку могли наткнуться рабочие, прокладывавшие сверхсекретную линию "кремлевского метро", существование которой не подтверждают, но и не опровергают ведущие специалисты метрополитена. Учитывая режим "строжайшей секретности", царящий в те годы вокруг подземных изысканий в Кремле, и некомпетентность «компетентного» НКВД в вопросе принадлежности клада, библиотеку Ивана Грозного могли без ажиотажа оприходовать и передать "по назначению", не объясняя, откуда она возникла. Ныне покойный заведующий отделом рукописей Российской государственной библиотеки (бывшей "Ленинки") профессор Виктор Яковлевич Дерягин в 1993 г. говорил: "У нас хранится 600 тысяч рукописей, из них 60 тысяч древних, более трехсот греческих (в основном византийских). Некоторые из них относятся еще к VI веку нашей эры. Вполне возможно, что среди них есть и книги Софьи Палеолог. А кроме нашей библиотеки, уникальные древние рукописи есть в библиотеке РАН в Санкт-Петербурге и Государственном Историческом музее в Москве".
С трудом верится, что такое количество древностей могло поступить в архив или библиотеку «молча», не вызвав вопроса хотя бы у одного из ученых: откуда книги? Ведь и отделы, и сами библиотеки возглавляли и возглавляют не дворники… Где-нибудь да бьшо бы отмечено, чья и откуда коллекция. Тем более столько известных авторов в одном собрании — такие «поступления» бывают не каждый день. Может, следовало бы поискать, не было ли поступлений?..
И следы поступления отыскались. Читаем газету «Труд» за 22 ноября 1944 г.: "В шкафах Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина хранится много тысяч древних рукописей и рукописных книг. Среди других здесь находятся пять книг большого формата в старинных кожаных переплетах из личного собрания Ивана Грозного… Крупнейший специалист по древнерусским рукописным книгам профессор Г.П. Георгиевский говорит: "Книги хорошо сохранились. Листы их почти не пожелтели от времени. Изумительные рисунки, мастерски выполненные лучшими художниками XVI века, сохранили до настоящего времени яркость своих красок"".
Наверняка этот «след» может дать определенный, если не окончательный, результат.
ГЛАВА IX. Вождь и любимец народов…
Сам не подарок, император Август, приемный отец Ти-берия, заявил на смертном одре: "Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!" Ни за что бы не усыновил он кровожадного мальчишку, не питай страсти к прекрасной Ливии, его матушке. А тут то ли жизнь так распорядилась, то ли Тиберий не подкачал, только, едва приемыш вернулся с Родоса в Рим, не прошло и трех лет, как скончались оба прямых наследника — усыновленные внуки Августа Гай и Луций… И императору ничего не оставалось, как назначить наследником Тиберия Цезаря.
Август обладал чувством юмора: он отдал Тиберию две трети наследства, что практически означало — империю! Оставшуюся треть, сами понимаете, способный юноша (правда, было ему тогда уже 55 лет) быстренько извел.
Блестящий полководец, молодость Тиберий провел, надо сказать, не зря: усердно отстаивал интересы Рима в провинциях и царствах, усмирял Паннонию и Далмацию, переселял народы (германцев — в Галлию), возвращал обиженным царям троны и ключи от Рая (Тиграну вернул армянское царство). "Должности квестора, претора и консула он занимал раньше срока и почти без перерыва; а затем, спустя немного времени, получил второе консульство и трибунскую власть на пять лет", — пишет о нем Светоний в начале II века н. э. Кроме решительных, мягко говоря, черт Ти-берий обладал еще и умом. При Августе он в судах доказывает недоказуемое, из самого собою разумеющегося делает проблему и приписывает себе ее решение, а власть, «саму» пришедшую к нему в руки, настолько долго и витиевато отвергает (он ведь был еще и писателем!), что кто-то из сенаторов, не вьщержав, воскликнул: "Пусть он правит — или пусть он уходит!" Красиво сказал другой сенатор, "побивший" Тиберия его же оружием: "Иные медлят делать то, что обещали, а ты медлишь обещать то, что уже делаешь". Тиберий это проглотил и продолжал ломать комедию, но тому безымянному сенатору через пару лет, вероятно, пришлось несладко…
Все-таки юморной был старик этот Август. Пишет Тибе-рию, у которого вот уже три года особых успехов не наблюдается (не везде и не все решает полководческий талант: балканские проблемы и нам хорошо известны): "Я могу только похвалить твои действия в летнем походе, милый Тиберий: я отлично понимаю, что среди стольких трудностей и при такой беспечности солдат невозможно действовать разумнее, чем ты действовал. Все, кто был с тобой, подтверждают, что о тебе можно сказать словами стиха:
Тот, кто нам один неусыпностью выправил дело…»
Август цитирует известный стих Энния о Фабии Кунктаторе ("Анналы", 370 по Фалену), где вместо "неусыпнос тью" — "промедлением"!.. Зная любовь пасынка к чтению и стихосложению, едкий старец мстит ему заранее за все то, что будет и уже произошло с его собственным корнем, с его империей, с ее народом. А еще — предупреждает: не зарывайся! — я все про тебя знаю ("все, кто был с тобой" — глаза и уши). Намек на пороки Тиберия — в подчеркнутой фразе о "такой беспечности солдат". И все же опять предупреждение: а не уберут ли они тебя за чрезмерную к ним любовь?
Уехав на Капри — говорили, «умирать», — престарелый император Тиберий повел такую разнузданную жизнь, столько развратил тамошнего населения обоего пола, что удивительно, как в течение нескольких лет терпели "отцы семейств" и не удавили Тиберия раньше!
Много лет в Риме император занимался шутовством: например, вставал или уступал дорогу идущему сенатору.
"Вы и не знаете, какое это чудовище — власть", — говорил он друзьям, умоляющим его принять кесарство — именно ту верховную власть, которую он захватил через мгновение после кончины Августа. И долго-долго потом доказывал самой последней кухарке, насколько она ему, эта верховная власть, претит. А сам в это время, пока «колебался», успел отправить Германика в Германию, а Агриппу — на тот свет. Ах, какую шутку приготовил ему мертвый император на словах в завещании! "Поскольку жестокая судьба отняла у меня сыновей Гая и Луция, — писал Август, а вольноотпущенник зачитывал текст в сенате! — пусть моим наследником будет Тиберий Цезарь"… Ему при всех, на этот раз никак не в шутку, указали на его место. Август знал, что эти слова будут зачитаны вслух. Проглотил…
И продолжал прибедняться: мои дела впредь попрошу называть не «священными», а «важными», и осуществляются они не по моей «воле», а по моему "совету".
"Государь?!. Да вы что! Я государь для рабов, император для солдат, принцепс для всех остальных", — лицемерил Тиберий.
Великодушие император проявлял лишь напускное и показное. И то за него полагалось платить. Например, заподозрив одного явившегося ко двору родосца в нехороших намерениях, кесарь приказал его пытать. А потом вспомнил: ведь сам же написал ему любезное письмо с приглашением приехать развеяться, молодость вспомнить… Фи, как нехорошо вышло! Отпустить?.. Расскажет всему свету о гостеприимстве императора… И приказал: добить!
Конечно, с памятью становилось плоховато — сказывались пьяные оргии… Да и дружка-то, видимо, для того и позвал…
В один из таких «обедов» "на вилле под названием «Грот» близ Таррацины с потолка вдруг посыпались градом огромные камни — много сотрапезников и слуг было раздавлено, но сам он, вопреки всякому ожиданию, спасся" (Светоний). Верный слуга Сеян (по словам Тацита) защитил Тиберия от камней своим телом… С ним император расправится чуть позже.
А пока в качестве мести всем происходит несчастье в Фиденах: на гладиаторских играх обрушивается амфитеатр, и гибнет двадцать тысяч народу! Император оставляет Капри и едет на материк. Впрочем, пребывает он там очень недолго и возвращается к своим «делам» на красивом острове с одной-единственной пристанью, да и той малюсенькой, ибо остальное — неприступные скалы. Раздолье! Никакому десанту взять Капри не под силу — не развернешься. Ленин и Горький тоже любили этот островок…
Вообще-то говоря, имя Тиберия звучит так: Тиберий Клавдий Нерон. За безмерную любовь к алкоголю новичка в лагерях звали Биберием Калдием Мероном (bibere по-ла-тыни — "пить, caldum — "подогретое вино", merum — "чистое [5]вино"). Пьяному — море по колено: даже смертельный «Грот» Тиберий пережил, вопреки всем надеждам. Не пережил только старости и душной подушки. За три дня до смерти императора был еще знак — от землетрясения на Капри рухнула башня маяка. "А в Мизене (на бывшей вилле Лукулла! — Прим. автора), когда в столовую внесли для обогревания золу и уголья, давно уже погасшие и остывшие, они вдруг вспыхнули и горели, не погасая, с раннего вечера до поздней ночи" (Светоний).
С огнем у Тиберия были свои счеты, более счастливые, чем с сооружениями из камня. "В сражениях, — пишет Све-тоний, — он никогда не полагался на удачу и случай; все же он принимал бой охотнее, если накануне во время ночной работы перед ним вдруг сам собою опрокидывался и погасал светильник: он говорил, что эта примета испытана его предками во всех войнах, и он ей доверяет…" В годы побега Тиберия Клавдия Нерона, ярого противника триумвиров (отца Тиберия) и красавицы Ливии они попали в лесной пожар, и Ливия, держа у груди сына, опалила волосы и даже край его одежды. За несколько дней до возвращения с Родоса на крышу дома Тиберия сел орел! Феноменальный случай: орлы на Родосе и вообще в близлежащем регионе ни тогда, ни теперь не водились и не водятся. "А накануне дня, когда он узнал о своем возврате, ему при переодевании показалось, что на нем пылает туника. Еще раньше, когда он выступил в свой первый поход и через Македонию вел войско в Сирию, перед Филиппами вдруг сам собою вспыхнул огонь на алтарях, некогда воздвигнутых победоносными легионами" (Светоний).
Впрочем, счастливее огонь или камень, вопрос астрологический, а мы твердо знаем лишь то, что, не будь у императора «букета» пороков, мы не имели бы точных датировок или других нюансов, связанных с неординарностью цесаря.
В 1957 г. в Сперлонге (к югу от Рима), между Террачи-ной и Гаэтой, был раскопан «Грот»! Так вот, в том самом подземном гроте находился большой нимфеум (помещение с водоемом в центре). Пещера была заполнена обломками мраморных скульптур и полуразрушена. Археологи нашли несколько тысяч фрагментов. Среди них были части шестиметровых статуй, другие обломки от фигур, тоже в полтора-два раза больших обычного человеческого роста.
Находка поразила итальянских ученых: стилистика некоторых фигур в «Гроте» была сходной со знаменитой группой "Лаокоон и сыновья", ныне находящейся в Ватикане.
Предположили даже, что Ватиканская группа — копия с этого найденного оригинала. Была обнаружена и плита с именами трех родосских скульпторов — Афинодора, сына Агесандра, Агесандра, сына Фания, и Полидора, сына По-лидора. Среди обломков было много фрагментов змеиных тел…
Нет, скульптура в Ватикане осталась оригиналом; при дальнейшем изучении находки оказалось, что найдены ранее неизвестные работы прославленных мастеров I века до н. э. Возможно, среди фигур «Грота» и была группа Лаоко-она, но только в другой интерпретации, не схожей с ватиканской. Другой сюжет установлен благодаря обломкам надписи-эпиграммы поэта Фаустина, друга Марциала, в которой говорится о фигуре Скиллы, похищающей спутников Одиссея. Группы располагались у водоемов нимфеума с проточной водой — круглого и квадратного.
Фрагменты фигур, обвитых змеями, видимо, относятся к сюжету нападения чудовища на корабль Одиссея. Сам Одиссей из этой группы, вероятно, тот, что прибег к защите Палладиума. Сохранился фрагмент, изображающий фигурку Афины, судорожно обхваченную рукой.
У входа в грот найдена большая мраморная группа, изображающая Ганимеда, похищаемого орлом. Орел и тело Ганимеда — из голубого мрамора. Голова Ганимеда исполнена отдельно, из белого мрамора. Группа — римская копия бронзового оригинала работы Леохара. Выделяется качеством голова Афины в высоком коринфском шлеме — копия с Афины Мирона, другие римские копии с греческих оригиналов…
Может быть, кого-то совершенно не тронет, а кого-то успокоит сам факт находки, попавшей в музей, — ведь посреди образцов высокого искусства, сам не чуждый поэзии, в I веке нашей эры кесарь Тиберий творил дикие свои мерзости…
ГЛАВА X. Загадка Золотого скифа
Столица Скифского царства
Античный историк Геродот, изгнанный из родного города Галикарнаса в юном возрасте за участие в восстании против персов, поселился на острове Самосе. Здесь он задумал создать труд по истории войн между греками и персами, а затем и более того — о том, как народы борются против персидских завоевателей. Для сбора материалов он решил объездить страны, где происходили главные события персидских войн, увидеть все исторические места собственными глазами и, если это возможно, самому побеседовать с очевидцами событий или хотя бы выслушать местные предания о них.
Результатом этого глобального исследования стал великий, не стареющий по своей значимости в веках труд — "История в девяти книгах, или Музы".
Многочисленные эпизоды «Истории» писались греками задолго до Геродота, даже его дядя Паниасид начинал писать историю греческого народа, но именно Геродот создал столь грандиозный во всех отношениях — ив историческом, и в географическом, и в этнографическом, и в философском планах — труд, что выдающийся древнеримский мыслитель и оратор Марк Тулий Цицерон с полным на то основанием впервые назвал Геродота "отцом истории". Звание это осталось за великим греком навсегда.
В наши дни «История» Геродота стала неисчерпаемым источником знаний о древней истории многих народов мира. Для истории России она представляет особую ценность. Нет более полного, современного описываемым событиям произведения об образе жизни и истории обитателей южных территорий Российской империи, которое могло бы конкурировать с трудом Геродота. Более того, если говорить об определенных частных вопросах, то, подобно Гомеровской «Илиаде», толкнувшей Шлимана на поиски Трои, подобно Платоновским диалогам, породившим целую науку атлантоло-гию, «История» Геродота создала легенду о скифском или будин-ском городе Гелоне, поиски которого ведутся уже более двухсот лет и пока что не дали окончательного результата.
Приступая к осуществлению своего грандиозного замысла, первое дальнее путешествие Геродот совершил именно в Скифию, поскольку в южных землях будущей Российской империи потерпел от скифов тяжелейшее поражение персидский царь Дарий. Случилось это в 512 г. до н. э. Как и почему оказался Дарий в Скифии, отчего было разгромлено его огромное войско — вот что интересовало древнего историка.
В те времена Скифия была для греков страной легендарной и таинственной. Гомер в «Одиссее» называл ее "вечно одетой туманом и мглой облаков". Жуликоватый же поэт Аристей, согласно преданию, обошедший все земли нашей страны вплоть до Уральских гор, в несохранившейся поэме "Эпос об аримаспах" наполнил эти края невероятными чудесами и ужасами.
Результатом этого глобального исследования стал великий, не стареющий по своей значимости в веках труд — "История в девяти книгах, или Музы".
Многочисленные эпизоды «Истории» писались греками задолго до Геродота, даже его дядя Паниасид начинал писать историю греческого народа, но именно Геродот создал столь грандиозный во всех отношениях — ив историческом, и в географическом, и в этнографическом, и в философском планах — труд, что выдающийся древнеримский мыслитель и оратор Марк Тулий Цицерон с полным на то основанием впервые назвал Геродота "отцом истории". Звание это осталось за великим греком навсегда.
В наши дни «История» Геродота стала неисчерпаемым источником знаний о древней истории многих народов мира. Для истории России она представляет особую ценность. Нет более полного, современного описываемым событиям произведения об образе жизни и истории обитателей южных территорий Российской империи, которое могло бы конкурировать с трудом Геродота. Более того, если говорить об определенных частных вопросах, то, подобно Гомеровской «Илиаде», толкнувшей Шлимана на поиски Трои, подобно Платоновским диалогам, породившим целую науку атлантоло-гию, «История» Геродота создала легенду о скифском или будин-ском городе Гелоне, поиски которого ведутся уже более двухсот лет и пока что не дали окончательного результата.
Приступая к осуществлению своего грандиозного замысла, первое дальнее путешествие Геродот совершил именно в Скифию, поскольку в южных землях будущей Российской империи потерпел от скифов тяжелейшее поражение персидский царь Дарий. Случилось это в 512 г. до н. э. Как и почему оказался Дарий в Скифии, отчего было разгромлено его огромное войско — вот что интересовало древнего историка.