Васина Нина. Женщина-апельсин - 1

   Адвокат справился к этому моменту со своим лицом и с рефлекторным желанием поддеть штанины и показать носки. С ледяным спокойствием, стараясь не сорваться на виду у сотрудников отдела, которые, оказывается, собрались вокруг и теперь едва сдерживали хохот, он развернулся и с достоинством удалился.
   - Ева опять танцует джаз. - Это был самый приятный отзыв о ее беседе с адвокатом. Так сказал Симаков, грустный меланхолик из розыска пропавших.
   - Только ты, Симаков, меня и понимаешь...
   - Я тебя уважаю, - сказал Симаков серьезно. - Ты борешься не с преступностью, ты замахнулась на систему. Я бы тебя пожалел, да боюсь, не поймешь... Но я выполнил твою просьбу и принес все, что нашел.
   Симаков отобрал почти двадцать дел с неопознанными и невостребованными телами умерших молодых девушек за последние два года.
   - Интересная тенденция... Смотри, два года назад вот эти девушки практически не изуродованные, смерть от проникновения тонкого колющего предмета... - обнаруживались в морге. В одном и том же. Четыре девушки. Я почему еще запомнил, у нас как раз тогда в другом морге стали пропадать тела, понимаешь, а тут наоборот, кто-то подбрасывает. Раз в неделю подкидыш.
   - Я не помню такого.
   - Ну, еще крепенький такой у вас это дело о пропажах вел... Стриженый.
   - Да - да.., что-то припоминаю.
   - Я еще пошутил, чтобы он подкидышей перетащил в тот морг, где пропадают, и дело в шляпе. Но у него пропадали мужики.
   - Девушек опознали?
   - В том-то и дело, что нет. А у Лаврова из Сокольнического в том году несколько девушек не доехали в Турцию на легкие заработки. Контракт подписали, а не приехали. И заявили о пропаже не родители, что интересно, а фирма, пригласившая их, расшумелась, а родители только посмеивались. Лавров одного отца разговорил. Тот объяснил, что его дочь и подруга не дуры, в Турцию только доедут, а там постараются сбежать к проживающим в Стамбуле подружкам, потому что все эти фирмы так дешево могут только в публичный дом устроить. Значит, сбегут. И напишут погодя, что и как. Лавров эти фотографии показал, двоих опознали. Тогда так и решили, что девушки были убиты за нарушение контракта. Я думаю, что родители других до сих пор ждут писем из Стамбула.
   - А эти?
   - Этих опознать, как видишь, трудно... Вот здесь, смотри, кто-то просто анатомию изучал, не иначе... Так аккуратно разделаны, почти все органы целы, но вроде их пытались доставать наружу... Все в возрасте до двадцати - тридцати.
   - Слушай, Симаков... В обычной квартире можно так разделать, чтобы потом все убрать?
   - Сомнительно... Ну, если пол и потолок - кафель... Были случаи, когда и ванной хватает: расчленяют и выносят, никто ничего не замечает.
   - Еще вопрос. Где в Москве можно достать кровь?
   - В пункте переливания. Иди и купи.
   - Так просто?
   - Ну, не очень просто. По идее, предположим, несчастный случай, человек на операционном столе, а крови его группы нет. Ты - родственник, у больницы - ни денег, ни машин, ты садишься в свою тачку, гонишь на пункт, платишь деньги и привозишь кровь или донора.
   - А можно приходить иногда и покупать по стаканчику?
   - Вроде как на опохмелку?
   - Нет, для искусства.
   - Я тебя, Ева, уважаю, за то что ты борешься не с преступностью...
   - А за то, что я замахнулась на систему! Ну и что?
   - Я ради тебя могу даже и на пункт переливания крови позвонить и сказать, что у меня кончилась красная краска, а мне надо дорисовать закат, не продадут ли они немножко крови?..
   - Спасибо! Тебе! Симаков!
   Приехавший в управление Николаев написал рапорт на оперуполномоченного Волкова, а Волков уже позвонил Гнатюку и доложил о противоправном поведении его коллег - Николаева и Кургановой. Гнатюк вызвал нарушителей к себе.
   - Для начала я хочу знать, как обстоят дела у Кургановой с несчастным случаем на киностудии, а у Николаева с китайцами?
   - Мне нужно допросить оператора, работавшего с Покрышкиным. Для полной ясности неплохо бы провести психологическую экспертизу, прошу написать запрос на психоаналитика. Вот моя докладная об этом.
   - Вы нашли Кумуса? - спросил Гнатюк с удивлением, да еще произнес с ходу незнакомую фамилию. Ева сразу поняла, что адвокат Покрышкина достает его с утра. Она потупила глаза и сказала, что пока работает над этим.
   - А у меня ничего нового, - вздохнул Николаев. - О записке осведомителя я написал все в докладной, версия такая: через нашу страну китайцы переправляются в Европу, именно у нас для них делают документы, нелегально оформляют визы, помогают перекачать капитал, все это за огромные деньги. Документы такого отличного качества, что я тут подумал - они настоящие! Просто они взяты у других китайских граждан... Ну, к примеру, расстрел автобуса. На мой запрос предоставить документы убитых не поступило никакого вразумительного ответа: документы пропали. Кто-то расстрелял автобус, ничего не взял, кроме документов... Это же бред, убить из-за паспортов, но чего не бывает.
   - Ваш осведомитель... Что с ним? Встреча-лись?
   - Он пропал. Я думаю, он больше не появится, он мне больше не верит.
   - Лирика, - сказал на это Гнатюк. - Организуй розыск, он-то живет здесь официально!
   - Слушаюсь.
   - А теперь по поводу ваших воспитательных методов. Садитесь. Ваш номер с моргом мне понравился. Я вам расскажу, как меня приучал к дисциплине мой начальник в.., каком же это году?..
   Вторник, 22 сентября, вечер
   Ева с Николаевым обедали в маленьком кафе рядом с управлением поздно, часа в три. Ева надеялась к четырем уже удрать на дачу к Далиле и Кумусу, но Николаев позвал ее на допрос Кота. Ева купила в буфете апельсин.
   Допрос проходил в кабинете следователя Калины Татьяны Дмитриевны, женщины без комплексов, как сказал о ней адвокат Покрышкина. Николаев и Ева пришли первыми, суетливая Татьяна Дмитриевна, запыхавшись, открыла кабинет и строго посмотрела на коленки Евы.
   - У вас юбка не по уставу, - сказала она. Ева закатила глаза вверх, Николаев скучно посмотрел на ее юбку.
   - Вроде в норме, - задумчиво заметил он.
   - Это у меня в норме, можете измерить, а у Кургановой совсем не в норме!
   - Придется отложить, - вздохнул Николаев.
   - Что отложить?
   - Допрос придется отложить, юбка - это дело серьезное.
   - Вам все шуточки, а я люблю, чтоб все правильно было. Допрос веду я, влезете - удалю, - сказала она и, шевеля губами, стала читать дело Кота.
   Николаев посмотрел на Еву, хотел сделать ей знак выйти на минутку, но вдруг заметил, что Ева напряженно думает о чем-то.
   Татьяна Дмитриевна была женщина плотная, невысокая, с напряженными чертами лица - словно всегда в ожидании неприятного вопроса или зубной боли. Она никак не могла привыкнуть к тому новому, что происходило в стране и в отделе, защищалась строгой дисциплиной и полным отсутствием чувства юмора. Рядом с современным телефоном с автоответчиком и органайзером на ее столе стоял гордый красноармеец в буденовке и с винтовкой, которая торчала вверх длинным и острым бронзовым штыком. А рядом - небольшой темный бюст Ленина, прижимающий несколько необходимых небольших бумажек.
   Кот и два охранника пришли минут через пять, Ева все так же напряженно смотрела в пол, задумчиво перебрасывая из руки в руку апельсин.
   Кот сначала увидел следователя Калину. Он процедил сквозь зубы приветствие и уже садился на стул, когда Николаев чуть отошел в сторону и перестал загораживать Еву. Кот повернулся на движение, ноги его так и остались чуть согнутыми, он с ужасом смотрел на руки Евы Николаевны.
   - Садитесь, задержанный, наш допрос записывается на пленку, говорите ясно и внятно. Вы захватили заложника в кафе числа.., минуточку.., неразборчиво, какое это число? - спросила Калина у Николаева, Николаев шагнул к столу, а Ева шагнула к Коту.
   Кот закричал и бросился к двери. Охранники с трудом усадили его, еще раз проверив наручники.
   Ева расковыряла у апельсина верхушку и теперь засовывала туда палец, медленно и осторожно. Она села рядом со следователем Калиной, но чуть сзади, так что та ее не видела.
   - Подследственный здоров? - поинтересовалась следователь. В кабинете повисла тишина. Только шумно дышал Кот, не сводя глаз с Евы. - Здоров, сказала Калина, не дождавшись ответа. - Ответьте, с какой целью вы захватили заложника?
   Кот немного успокоился. Ева вытащила палец из апельсина и облизала его.
   - С целью спасения его жизни.
   - Его жизни угрожали?
   - Да.
   - Кто угрожал жизни заложника?
   - Милиционеры. Гаишники, - пояснил он доверительно, уже почти успокоившись и оторвавшись взглядом от Евы. - Они меня увидели - и давай палить, а этот мужичок, такой пьяненький, бегать быстро не умеет, я его и прихватил, чтоб не убили ненароком.
   - Почему сотрудники ГАИ стали в вас стрелять? - Калина наклонилась пониже над листами и скрыла зевок. - Что вы делали в кафе?
   - Ну, ладно... Это я стал стрелять... Первый, ваша взяла. А потому что испугался!
   Ева засунула теперь палец в апельсин быстро резко. По ее руке потек сок. Она медленно достала палец и опять облизала его. Калина заметила, что Кот все время смотрит куда-то в сторону, повернулась к Еве. Та протянула ей апельсин. Калина отказалась.
   - Значит, вы испугались... Чего вы испугались?
   - Ну.., я испугался, что они пристрелят пьяного нечаянно.
   - Подследственный, не путайте меня... Вы стали стрелять по милиционерам, потому что испугались их, забежали в кафе и там взяли заложника. Отвечайте на вопрос, почему вы стали стрелять в милиционеров.
   - Ну.., я... - Он не мог оторвать взгляда от рук Евы, Ева ритмично засовывала и высовывала палец из апельсина. - Я, знаете... Я подумал.., вдруг я что-нибудь такое натворил, а они хотят меня за это убить... Ну, может, я банк ограбил когда-нибудь?
   - Вы грабили банк? Когда, какой?
   - Я не знаю, верней, не помню, это вы должны сказать мне, когда и какой, а я должен отпираться.
   Ева подняла апельсин вверх и стала выжимать сок на высунутый язык. Николаев не выдержал. Он сделал знак Калине, что ему надо выйти. Открыв дверь, он позвал Еву. Ева встала, положила апельсин на стул и медленно прошла мимо Кота. Кот старался не упустить ни одного ее движения. Ева с удовольствием отметила, что страх у него прошел полностью.
   - Слушай, - сказал ей Николаев в коридоре, - у тебя проблемы, и я готов тебе помочь. Немедленно, - добавил он, подумав.
   - Каким образом?
   - Пойдем ко мне. - Он потащил ее за руку. Ева освободилась.
   - В чем у меня проблемы?
   - Прямо здесь показать? Пойдем ко мне в кабинет, здесь это неудобно.
   - А почему ты решил, что у меня проблемы? - Ева говорила, словно задумавшись о чем-то своем.
   - Да ты так оттрахала апельсин, что я решил немедленно тебе помочь!
   - Ах, это... Слушай, Николаев, ты знаешь, как положить ценность в банк?
   - Какую ценность?
   - Портфель, например, футляр.
   - Нет, не знаю, слушай, что это ты делала с апельсином?
   - Николаев, включись, надо срочно узнать, выдают ли в банке такой маленький ключик, если ты у них арендуешь сейф, понял?
   - У Кота был такой ключ! - обрадовался Николаев и забыл про апельсин.
   - У тебя есть отпечатки пальцев Слоника, а Кот проговорился про портфель, в портфеле должно быть оружие, на нем могут быть пальцы Слоника, это уже, считай, готовое дело.
   - А если там нет пальцев?
   - Тогда мы не слезем с Кота, пока он не подпишет, что это оружие Слоника. Тот самый портфель, с которым был Слоник, когда убивал Карпатого.
   - И все-таки с тобой что-то не так, - сообщил Николаев, уже убегая.
   - Да мне просто надо на природу, расслабиться.
   На станции Капотня ни души. Только у закрытого магазина сидела еще не старая женщина. На маленьком раскладном стульчике. Она читала толстую книгу и продавала астры. Астры, темно-фиолетовые и ослепительно белые, полыхали у ее ног удивительным пятном. Ева смотрела на цветы из машины и вдруг почувствовала, что это уже было. Она уже видела что-то похожее, хотя могла поклясться, что никогда не была здесь, никогда не покупала таких фиолетовых астр поздней осенью в дачном поселке.
   Когда-то учительница рассказала Еве про вторую, память, она боялась такого, она думала, что это воспоминание человека о его прошлой жизни, несколько смертей назад, когда он жил совсем по-другому, был другим, но однажды попал в беду в присутствии этих самых предметов, в такой же обстановке. Теперь они словно напоминают о чем-то. "А может быть, говорила она, - это дежа вю" - предупреждение тебе: беги от таких мест, где тебе покажется что-то уже случившимся".
   Женщина посмотрела на Еву через площадь. Потом она встала и свернула свой стул, взяла ведро и тяжелой поступью, зажав книгу под мышкой, пошла мимо. Ева окликнула ее и купила все фиолетовые астры.
   - Возьмите и белые, они так пахнут, - сказала женщина. - Никакие цветы так не пахнут, как эти белые, видите, у них желтоватая серединка, только намек на цвет... Такой запах.
   Ева понюхала белые астры.
   - Нет, - сказала она. - Не люблю белый цвет.
   В доме номер пять по улице Березовой царило веселье. Довольно упитанный светловолосый мальчик лет шести визжал и прыгал, держась за спинку стула, Ангел Кумус играл на губной гармошке еврейские мотивы, а Далила аккомпанировала ему ударными - она вдохновенно ударяла по дну перевернутого ведра.
   Ева бросила куртку и цветы на пол и пошла, прихлопывая в ладоши, вокруг стула с мальчиком. Далила бросила ведро и, сдернув со стола скатерть, укуталась ею, изображая страстные переживания в танце.
   - Танцуют все! Танцуют все! - кричал мальчик и прыгал, взметая легкие желтые кудряшки.
   - А я.., люблю.., белые астры, - сказала Далила, запыхавшись окончательно и упав на диван.
   - А что это у вас такая странная музыка? Национальная?
   Ангел промолчал и убрал гармошку.
   Он быстро и умело накрыл на стол, а когда все поели, так же быстро все убрал.
   - Ну, как успехи? - спросила Ева на кухне. Далила мыла посуду, Ева стояла рядом и ощипывала листочки со стеблей астр.
   - Полная расслабуха, - вздохнула Далила. - Отдыхаем.
   - И что, он все это время так и молчит? Ничего себе расслабуха.
   - Нет, это он к тебе привыкает... Он и с нами сначала молчал, потом говорил без остановки... Я записала две кассеты. Он не знает, что я его пишу, но знает о моей профессии. Такое впечатление, что жил сначала с родителями, потом с психиатрами, потом с Покрышкиным... Все. Больше ничего и никого в его жизни не было. Все остальное - творчество.
   - Интересная история. - Ева усмехнулась. - Пошли общаться?
   - Пошли.
   Сначала Ангел Кумус сказал, что у Евы есть все шансы играть у Стаса.
   - Играть и выигрывать?
   - У Стаса не выиграешь... Но он хороший.., добрый и умный... Он плохо понимает жизнь, поэтому стал ее.., делать сам.
   - Ангел! - Далила выключила свет, зажгла свечи и сидела с сыном на диване. Маленький Кеша засыпал. - Разве можно самому делать жизнь?
   - Только это и интересно! - оживился Ангел.
   - Но ведь жизнь сопротивляется! Она делает что-то свое.
   - Надо быть независимым.., ну, богатым и свободным. И все. Ничего жизнь с тобой не сделает.
   - Ангел, но ты можешь заболеть, попасть в беду, под машину...
   - - Это не жизнь, это судьба, а я говорю про жизнь. Мне нравится жизнь, которую делает Стас, мне там хорошо.
   - Тебе хорошо в его квартире? - спросила Ева.
   - В какой квартире? А... Нет, ты не про то... ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ.
   - Я тебя понимаю, Ангел. - Далила стала говорить совсем тихо, Ева поняла, что Кеша заснул. - Но как ты определяешь, что настоящее, а что сделано?
   - Где мне хорошо, там и настоящее.
   - Так не бывает! - сказала Ева. - Я не понимаю, объясни. Например, я прихожу в кино, подхожу к экрану, шагаю в него и оказываюсь в фильме. Например, про ковбоев. Скачу, стреляю, я самая меткая, самая красивая, я лучше всех, но потом на экране напишут "конец", куда я денусь?
   - Ты, наверное, хорошо стреляешь? - спросил Кумус.
   - Есть такой грех, - смутилась Ева и засмеялась. - Ловко ты меня поймал!
   - Почему ты хорошо стреляешь? Я никогда в жизни не стрелял. Почему ты стала стрелять?
   - Черт его знает, почему... А действительно, почему я на первом курсе стала ходить в тир... А потом на стрельбища и на соревнования... Далила, ты как думаешь?
   - Сложно ответить сразу. Надо покопаться как следует в твоем детстве. Это может быть как ужасная обида на кого-то или что-то, так и постоянное преклонение перед красотой маленькой девочки, вот она и решает быть не только красивой, но в чем-то особенно важном превосходить мужчин. Хотя, честно говоря, твой случай особый.
   - Мне все равно, была она красивой или ее кто-то обидел... Она взяла оружие и научилась стрелять, то есть она придумала себе свой мир и стала в нем жить.
   - Браво, Ангел, - сказала Ева. - Ты знаешь, что Стас считает тебя чокнутым, а я не видела более разумного мужчины в жизни.
   - Я не мужчина, - усмехнулся Ангел, - я - услуга... И я не разумен, потому что я - не личность... Ты мне понравилась, я готов жить с тобой, учиться стрелять, скакать на лошади... Если мне предложат что-то более интересное, я пойду туда. Я ничего никому не могу предложить сам. Я только умею защищаться, и то совсем немножко, если мне человек ну совсем не понравится. Вот Далила.., она такая смелая, красивая, у нее хороший дом, я могу побыть немного ее мужем, если она захочет.., или просто пожить здесь сторожем, или посмотреть за ее малышом.., пока мне это будет интересно... Но я ее боюсь, - закончил вдруг Ангел.
   - А меня ты не боишься? - спросила Ева.
   - Нет... Нет. Но ты не фантазерка. Ты любишь действительность. Я с тобой просто не останусь, мне неинтересно.
   - Ладно, Ангел, но и у тебя что-то есть, не может не быть этакого.., интересненького.., что-то, что можешь предложить и ты... Ну хотя бы немного поиграть.
   - У меня ничего такого нет.
   - Тогда расскажи, как ты участвовал в жизни других, с кем тебе было интересно?
   - Зачем?
   - Ну, я хочу знать. Например, я подозреваю Стаса в нехороших делах, а может оказаться, что это просто мои измышления, а для тебя с ним - игра... Стас знает, что я его подозреваю, и обороняется, что-то скрывает, придумывает, а ты можешь все рассказать просто и ясно. Окажется, что он ни в чем не виноват.
   - И тогда ты отпустишь Стаса?
   - А кто тебе сказал, что я его не отпускаю?
   - Далила.
   - Да, я это сказала, чтобы Ангел не порывался каждые десять минут идти на станцию звонить Стасу.
   - Я тебя немного боюсь.., тоже.., ты, Ева, словно спешишь очень.., меня это настораживает... И еще я хочу выпить... Можно?
   Он смотрел на Еву, Далила показала Еве знаками, что нельзя.
   - Слушай, Ангел, - Ева встала и потянулась, - давай наклюкаемся вместе, я тоже хочу выпить, но потом, сначала я тебе кое-что покажу.
   Ева подошла к печке и осмотрела поленья. Выбрала одно, не очень толстое, и подозвала Ангела.
   - Если я возьму эту деревяшку, обстругаю ее топором со всех сторон, чтобы она стала такой большой щепкой.
   - Ты хочешь сделать кол?
   - Я хочу проткнуть этим колом вампира, чтобы уничтожить его.
   - Ничего у тебя не получится, потому что это не осина.
   - А что это?
   - Липа.
   - Липа? А ты откуда знаешь?
   - Я сделал себе один кол... На всякий случай... Я специально узнал, как выглядит осина, сам выстругал и теперь храню.
   - Зачем это?
   - У Стаса всегда полно вампиров. Если тебя укусит вампир, ты тоже станешь вампиром, когда умрешь. Правда, есть еще один способ. Можно отнести укушенного мертвеца в церковь. Если он там пролежит девять дней, его можно спокойно хоронить. Он не встанет.
   - Где сейчас найти такую церковь, чтобы там спокойно уложить покойника на девять дней?
   - Не обязательно церковь. Сейчас церкви может и не быть, но место осталось - это святое место. Раньше на каждом кладбище была церковь, надо только точно узнать где.
   - Слушай, если Стас всегда с вампирами, то куда он девал укушенных?
   - Иногда я ему помогал их прятать. Потом он сказал, что я делаю это не правильно, не мое это дело...
   - Тебе нравилось встречаться с вампира-ми? - спросила Далила.
   - Сначала я их боялся, но они такие красивые... Это восхитительно, когда страшно! Мне иногда кажется, что все женщины - вампиры. Потенциальные, - добавил он, заметив взгляды, которыми обменялась Ева с Далилой.
   - А допустим, - Далила задумчиво посмотрела в темное окно, - я хочу стать вампиром, - что для этого нужно?
   - Нужно, чтобы тебя укусил вампир.
   - В шею?
   Ангел занервничал, встал и стал ходить по комнате.
   - Вы задаете вопросы, как дети!.. Я не умею отвечать на такие вопросы... Если я у тебя спрошу, как стать сумасшедшим?
   - Понятно, понятно! - согласилась Далила. - Но ты можешь устроить, чтобы меня тихонько так укусил твой знакомый вампир? Вот сюда!
   - У меня нет знакомых вампиров! - возмутился Ангел. - Я их уничтожаю! Если тебя вдруг укусит вампир, я и тебя должен уничтожить.
   - Ангел, а как ты тогда ее уничтожишь? - Ева наконец нащупала хоть что-то. У нее уже стала кружиться голова от нереальности разговора.
   - Сначала она умрет, потом я должен буду проткнуть ее колом или отнести на святое место.
   - Например, в морг?
   - Какой еще морг?
   - Ангел, ты что, не знаешь, что такое морг? Это такое место, где лежат мертвые.
   - А.., я понял... Если этот.., морг стоит там, где раньше была церковь, то в морг.
   - Ангел, я так думаю, что ты еще никого не протыкал своим клином, а только относил в.., такое место, где была церковь.
   - Да... Нет, я не должен никому об этом говорить, это повредит Стасу.
   - Стас это снимал? - Ева старалась не выдать волнения голосом.
   - Нет, это я снимал... Стас.., он это делал.
   - Стас был вампир?
   - Да нет же, вампиром может быть только женщина! Не надо говорить на эту тему! Не надо! Не надо!
   - Как ее зовут, Ангел, -КАК ЕЕ ЗОВУТ? - Ева не выдержала и вцепилась в Кумуса руками, он осторожно отдирал ее пальцы.
   - Отстаньте от меня, я ничего не скажу. - Ангел грохнулся на колени и поднял руки вверх. - Силы небесные, спасите меня и этих несчастных, я сейчас назову имя, я должен это сделать, они не отстанут! Они сами не ведают, что творят!
   Ева удивленно уставилась на Кумуса, а Далила сидела не двигаясь, сцепив ладони с такой силой, что они побелели.
   - Хватит мне твоих представлений, назови ее имя, имя, Ангел, это очень важно!
   - Пусть она явится и скажет, пусть она явится и сделает это, пусть придет та, имя которой НИЯ!
   Наступила тишина. Сладко посапывал на диване Кеша. Ангел Кумус застыл на коленях, он старался не дышать, словно к чему-то прислушивался, по лицу его катился пот. Где-то далеко в тишине проехала машина. Ангел устало поднялся и вышел из комнаты. Он вернулся через несколько секунд и стал зажигать все лампы в комнате. На столе продолжала гореть забытая свеча, пламя у нее оказалось красно-оранжевым и маленьким в ярком свете.
   - Мало освещения, - сказал он и стал распаковывать свою камеру. Ничего не получится, очень мало света.
   - Что ты делаешь, Ангел? - Далилу уже трясло от страха, а Ева смотрела на его приготовления с улыбкой.
   - Надо снимать... Мы ее позвали, сейчас будем снимать. Сейчас она придет... Жаль, Стаса нет... И света мало.
   - А что, она всегда приходит, если назвать ее имя?
   - Всегда. Она тебя укусит, - сказал он Далиле ласково, - ты умрешь, я должен буду избавить твою душу от вечных мучений...
   - По-по-чему это меня? - возмутилась Далила.
   - Ты сказала, что хочешь стать вампиром.
   - Но если ты меня тут же оттащишь в церковь, я же не буду вампиром!
   - Не будешь. Я тебе не дам. Но ты ощутишь миг смерти. Он очень сладостный. А потом я тебя проткну колом, он у меня всегда с собой. - Ангел медленно вытащил из кожаного футляра от видеокамеры небольшой острый кол. Кстати, здесь есть морг поблизости?
   - Подожди, подожди... - Ева решила выяснить все подробней. - Почему ты должен тащить ее в церковь.., или протыкать клином? Пусть она будет вампиром, а? Таким симпатичным, - добавила она, задумчиво глядя на Далилу.
   - Я доктор Кумус, - сказал Ангел, судорожным движением пригладив волосы. - Я тот - кто уничтожает вампиров.
   - Теперь я уже ничего не понимаю... Если ты уничтожаешь вампиров, почему бы тебе не проткнуть эту... Нию, которая всех загрызает, и больше не будет никаких вампиров вообще. Ты что, боишься остаться без работы? - Ева храбрилась, но что-то странное было в облике Ангела, что-то очень заразительно страшное.
   - Ты второй раз назвала имя Великой, ты готова к встрече с ней?
   - Ангел, почему?
   - Она не человек. Она из другого мира. Я тоже потерялся, люди меня не принимают. Когда я соединюсь с самим собой, я сумею уничтожить ее, но не теперь.
   - А когда ты это.., соединишься с собой?.. Сегодня, например, вторник. - Далилу трясло, у нее стучали зубы. - К четвергу, как, а?
   - Это будет в другой жизни.
   - И ты ни разу не попробовал.., ну, проткнуть ее, эту Нию? Вдруг ты уже соединился с собой и не заметил?!
   Ангел посмотрел на Еву грустно и ласково.
   - Ты третий раз назвала имя. Она здесь.
   На улице стукнула дверца автомобиля. Все трое подошли к окну. Из большой белой "Волги" выходили тоже трое, они были одеты в черные обтягивающие трико. В свете одинокого фонаря у дверей дачи странно высветились их лица, похожие на диковинные маски, потом, приглядевшись, Ева поняла, что это карнавальные очки, разукрашенные блестками. Одна из них была женщина, ее тонкое и мускулистое тело такой обтягивающий костюм только украшал, а вот мужчины были погрузней, с наметившимися животами, обтягивающая синтетика уродовала их, превращая в ходячих гусениц. Особенно смешно смотрелись в их руках небольшие короткоствольные автоматы.