Вайнин Валерий. Убить Змея

   — Виталий Петрович? — живо переспросил Стас. — Ну, в общем… с него станется. Я б не удивился.
   Илья и Такэру слушали напряженно, не проронив ни звука.
   — У каждого из «клыков» тоже двое подручных, — продолжил Глеб, — их восемь, и зовутся они «хребет Змея». К их числу принадлежит барон Мак-Грегор. Вот все, что мне пока доподлинно известно относительно конкретных «слуг Дьявола», а времени в обрез… Далее. За «хребтом Змея» следуют первое, второе и третье «кольца Змея», состоящие, соответственно, из 16, 32 и 64 бойцов. Дальнейшие удвоения названий не удостаиваются. Но когда число приспешников превысит некую критическую величину, власть Змея станет абсолютной. Что произойдет в этом случае, трудно даже вообразить. Но, к счастью, Мангусты убивают Змеев, и через столетия новый народившийся Змей вынужден начинать всё сначала. Ну как, ребята, интересно вам слушать эту сказочку?
   Стас прокашлялся.
   — Валяй дальше, — выразил он общее мнение.
   — Итак, — Глеб посмотрел на Дашу, — вернемся к твоему вопросу: не просочились ли сведения о Мангустах от Змея и его сподвижников? Ответ очевиден: это исключено. Мангуст выслеживает Змея и убивает, не оставляя визитной карточки. Чтобы разрушить Систему Змея, достаточно уничтожить «глаза» его и «клыки», что Мангусты и делают. В результате Система распадается, и ни один из «посвященных» не подозревает, кто ее разрушил. К тому же следует добавить, что осиротевшие прислужники проживают короткую человеческую жизнь, и внукам их едва ли известно о существовании и гибели Змея. А уж о Мангустах… о них не ведает ни одна живая душа. В данный момент, правда, я сам начал трепаться… но мне за это и отвечать перед вами, перед будущим и… Только не говорите мне, что вы уже слышали все это в каких-то легендах.
   После продолжительного молчания Даша спросила:
   — А сколько проживет Змей, если его не убить?
   Глеб с грустью усмехнулся.
   — Практически вечно. Вот же мерзавец.
   Даша опустила глаза.
   — А Мангуст… сколько живет он?
   — Сколько захочет, пока не надоест. — Глеб продолжал вышагивать по комнате. — Мой учитель, к примеру, убил трех с половиной Змеев и умер… ушел из жизни в возрасте 1647 лет. Как видите, я совсем мальчишка.
   — Почти две тысячи лет, — мечтательно проговорил Такэру.
   — Охренеть! — поддержал его Стас. А Илья уточнил:
   — Как это убил трех с половиной Змеев? Что значит «с половиной»?
   — Ну ты и зануда! — Глеб взглянул на свои часы. — Это я так, образно. Трех Змеев он убил сам, а четвертого обескровил и поручил добить своему ученику.
   — Что значит «обескровил»? — вновь уточнил Илья.
   — Какому еще ученику? — одновременно с ним спросила Даша.
   Глеб возвел глаза к потолку.
   — Слушайте, этак мы с места не сдвинемся! Вы все время лезете в частности!
   Стас тряхнул рыжими кудрями.
   — Ни фига. Если мы в команде, отвечай на все вопросы.
   Глеб с досадой пожал плечами.
   — Да ради Бога! Времени только жаль… Обескровил — значит уничтожил «глаза» с «клыками» да притом измотал Змея в битве. Создав такие мягкие условия, мой учитель, Стивен Пирс, послал ученика, чтобы тот прикончил Змея… как бы в качестве тренировки. В те годы я лежал еще в колыбельке и ученика, моего предшественника, естественно, не помню. Дело в том, что он убил Змея, но при этом и сам исчез. Вероятно, погиб тоже. Вот и все.
   — Как это исчез, погиб?.. — в недоумении осведомился Илья.
   — Сейчас я взвою! — воскликнул Глеб. — Старик, исчез — значит исчез! Погиб — значит погиб! Неудержимый, так звали ученика вторым именем, убил Змея и больше не появлялся! Это всё, что нам со Стивом было известно! Такие битвы, Илья, трупов не оставляют, поэтому доказательств никаких… Более двух веков учитель казнил себя за гибель Неудержимого, считая, что поторопился выпускать его против Змея. Поэтому Стив и ушел из жизни, как только посвятил меня в Мангусты. Еще вопросы есть?
   — Да, — твердо сказала Даша. — Что-то я не поняла. Твой учитель казнил себя за гибель Неудержимого, которому создал, как ты сам выразился, мягкие условия. И от своих душевных переживаний учитель… как бы покончил с собой и оставил тебя со Змеем один на один, так получается?
   — Даш, ты не принимаешь в расчет…
   — Погоди, Глеб! А если, упаси Боже, ты проиграешь схватку? В таком случае ведь линия Мангустов вообще прервется, разве нет? Как он мог просто взять и добровольно уйти из жизни? Да я б его за это…
   — Дашка, хватит! — вскричал Глеб, и в голосе его прозвучала невыразимая боль. — Он устал побеждать Змеев! Устал, потому что Змеи рождаются опять и опять! Тысяча шестьсот лет, Даш! Ты понимаешь, что это такое?! Тебе ли его судить?!
   Воцарилась тишина. Чтоб разрядить ее, Илья кашлянул. Даша опустила влажно заблестевшие глаза.
   — Извини, — пролепетала она, — я дура.
   Глеб подошел, склонился над ней и прижался щекой к ее щеке. Затем смущенно отпрянул и проговорил бодрым голосом:
   — Вообще-то должен вам заметить, что я, похоже, самый сильный из Мангустов, когда-либо существовавших. Не сочтите за хвастовство, но… Даже на первом и на втором уровнях не было мне равных. А уж на третьем и на четвертом…
   — Что еще за уровни? — перебил Илья. Глеб рассмеялся.
   — Ну вот, опять!
   — Слушай, — раздраженно проговорил Илья, — если ты что-то излагаешь, изволь выражаться внятно. Или я не прав?
   — Прав, прав, — Глеб украдкой взглянул на часы, — но у меня одна просьба. Сейчас я без ваших перебивок доскажу то, что должен, и мы, как говорится, подведем черту. Конечно же, я догадываюсь, что у всех у вас такое ощущение, будто завтра вы проснетесь и вся эта ахинея, которую я здесь нагромоздил, развеется как дым. Ну что ж, давить на вас не буду: скоро всё само встанет на места. Согласитесь, однако, что поток ваших вопросов следует прервать, иначе мы просто утонем. Или я не прав? — обратился Глеб к Илье.
   Илья вздохнул с улыбкой.
   — А если интересно?
   — Не в последний раз видимся. Итак… Я работаю на четырех уровнях. Первый — обычная человеческая жизнь. Уже на этом уровне, чисто физически, Мангуст имеет огромные преимущества перед кем бы то ни было из людей. Во-первых, память Мангуста такова, что он способен воспроизвести текст страниц на двести, едва лишь его пролистав.
   Стас присвистнул.
   — Продемонстрируешь при случае?
   — Запросто. Во-вторых, реакция Мангуста раз в пять превышает рекордную реакцию нормального человека. То же самое можно сказать о физической силе Мангуста и его выносливости, это уже в-третьих. Не стоит сжимать Мангусту руку, Стас: он легко сломает тебе кости. Что же касается лично меня, то… как бы вам объяснить… Короче, используя второй свой уровень, я усовершенствовал первый. Конечно, я рисковал. Мангусты себе вообще это запрещают: можно потерять всё. Но я был упрям, осторожен, и я выиграл. Теперь я могу уклоняться от одиночных пуль, допрыгнуть с места до четвертого этажа жилого дома, обогнать автомобиль, едущий со скоростью 90 км в час, и многое другое. В это трудно поверить, но это так. Поэтому, Стас, нелепо удивляться тому, что я уложил восьмерых придурков с цепями. Мне, прости, даже слышать об этом неловко. Для меня это… примерно как для тебя отшлепать младшую группу детсада.
   — И все это мне досталось за пятьсот баксов, — ввернула Даша.
   — Плюс огромная куча проблем, — грустно улыбнулся ей Глеб. — Далее. Второй уровень — это магия. Вернее, то, что мы традиционно под этим словом понимаем. На самом деле вся магия Мангуста заключается в уникальном умении концентрировать волю и воображение. Подобное умение можно развивать и развивать, причем… Ладно, не будем отвлекаться. Третий уровень — это сочетание магии с наукой и техникой. Тут все ясно, не стоит углубляться…
   — Ничего не ясно, — буркнул Илья. — Жаль тебя перебивать, но истина дороже.
   — Тебе лично я продемонстрирую третий уровень наглядно, — пообещал Глеб. — На базе ваших с Альбертом уравнений.
   — Старик, это твои уравнения, — возразил Илья. — В подачках я не нуждаюсь.
   — Ишь гордец, славу делить брезгует! — улыбнулся Глеб. — Ладно, история рассудит… И наконец четвертый уровень — это постижение сущности перехода от неживого к живому и обратно. Уровень этот беспределен и необъятен. Однако следует заметить, никто из Мангустов до третьего и четвертого уровня до сих пор не поднимался: им почему-то хватало первых двух. Вот, собственно, и все. Так сказать, для знакомства. Осталось объяснить, зачем я вас тут собрал.
   — И еще демонстрация, — напомнил Стас. — Второго уровня.
   — Конечно, конечно, — усмехнулся Глеб. — Итак. Причин к вам обратиться у меня было две. Первая. Почему, подумал я, Змеев должны убивать лишь Мангусты? Пора бы, черт возьми, хорошим людям самим о себе позаботиться. В этом пункте, признаться, я принципиально расхожусь со всеми моими предшественниками. Причина вторая, тесно связанная с первой. У меня возникло ощущение… или гипотеза, пока ничем не подтвержденная, что цепь возрождений Змея можно прервать, оставив его без пищи. И суть, разумеется, не в том, что человечество разом лишится вдруг своих пороков, а в том, что для начала сердитые ребята соберутся и надерут Змею задницу. А почему я выбрал именно вас?.. Этого я объяснять не буду. Выбрал и всё. Само собой, вы имеете право отказаться. Если кто-то хотел бы отойти в сторону — пожалуйста, заявите об этом сразу.
   Глеб обвел взглядом присутствующих.
   Даша посмотрела на него в упор.
   — Надеюсь, моего заявления ты не ждешь? — спросила она сухо.
   Глеб пожал плечами.
   — Неволить я никого не собираюсь. И тебя в том числе.
   Даша встала и подошла к нему вплотную. Щеки ге горели, глаза гневно сверкали.
   — Ну-ка повтори.
   Глеб выдержал ее взгляд.
   — Вообще-то, — сказал он, — это дело не для девчонок.
   Даша размахнулась и влепила ему пощечину. То есть не влепила, а попыталась. Как Глеб уклонился, никто не заметил: стоял вроде как стоял, вроде чуть качнулся — и Дашина рука хлестнула воздух. Затем вторая Дашина рука, по инерции, повторила неудачу первой. Даша задохнулась от возмущения.
   — Извинись, засранец! — притопнула она ногой. Она была божественно прекрасна.
   Глеб отступил на шаг.
   — А ты чего дерешься, а? Чуть полчерепа не снесла!
   Даша не улыбнулась. Просто даже ни капельки.
   — Еще не так получишь, — пообещала она, усаживаясь на стул.
   Вместо нее улыбнулся Такэру.
   — Я с вами, сэнсей.
   Илья вздохнул.
   — Лично я, как старый мудрый еврей, еще вчера взял на работе отпуск на три недели. Альтернатива у меня простая: или биться с этим… со Змеем, или возвращаться к своим студентам и абитуриентам. Как вы уже догадались, я предпочитаю первое. Но мы должны уложиться в три недели, не то меня уволят за прогулы.
   Стас хмыкнул.
   — Несерьезная у нас обстановка. В такой компании уроки хорошо прогуливать.
   — Отходишь в сторону? — спросил Глеб.
   — Кто сказал? — удивился рыжий. — Хочу проверить, поехала у меня крыша или нет. А то ведь всю жизнь потом буду сомневаться. Ты обещал что-то продемонстрировать. Может, начнем?
   Глеб кивнул.
   — Только по-быстрому, — сказал он и пропал. Исчез, будто его выключили.
   Все обалденно обшаривали глазами комнату. Теребя курчавую бороду, Илья крикнул:
   — Эй! Ку-ку!
   — Ку-ку! — ответил голос Глеба из ниоткуда.
   И вслед за этим все присутствующие взлетели, как воздушные шарики, и закружились вокруг люстры.
   — Ой, здорово! — засмеялась Даша.
   — Я знал, что тебе понравится, — отозвался голос Глеба. Затем появился и сам Глеб: как ни в чем не бывало он сидел на стуле. А команда его продолжала кружиться под потолком.
   — Продам-ка я свою тачку, — объявил Стас. — На одном бензине сколько сэкономлю.
   — Садиться сперва научись, — возразил Такэру, барахтая ногами.
   Глядя на них, Глеб покачивался на стуле.
   — Более двухсот лет, — произнес он с грустью, — я ничего не демонстрировал, а наоборот — всё скрывал, скрывал… И только учился, учился… Ну еще бы! Мангусту иначе нельзя! Чтобы приготовить себе яичницу, я заходил в супермаркет, покупал яйца, потом ставил сковородку на плиту и — все как у нормальных людей. И знаете, ребята, я ничуть об этом не жалею и не собираюсь менять своих устоявшихся привычек. И все же мне чертовски приятно смотреть, как вы тут порхаете.
   — Я уже напорхалась, спусти меня на пол, — попросила Даша.
   — Фиг тебе, — ответил Глеб, — ты драчунья. Вот смотрю я на вас и вспоминаю Сашкины стихи… мальчишки одного восьмилетнего:
    Пусть черти в пекло меня сведут и скроют мои следы —
    друзья узнают, друзья придут и выручат из беды.
   — Старик, ты это к чему? — Илья попытался в полете заправить выбившуюся из брюк рубаху.
   Глеб пожал плечами:
   — Сам не знаю. Наверное, дело в том, что ни у мальчишки этого, ни у меня друзей не было… О'кей. Последняя демонстрация. Учебная.
   На письменном столе вдруг появились три желтых банана, лежащих на некотором расстоянии друг от друга. Вися под потолком, Илья одобрил:
   — Очень кстати. Давай их сюда.
   — Нельзя, — ответил Глеб, — это учебное пособие. Смотрите внимательно: здесь чудеса трех видов. Вот этот банан, — Глеб протянул руку, и рука его ухватила воздух, — просто голограмма, объемная иллюзия. — После этих слов банан растаял, и Глеб протянул руку к другому. На сей раз плод лег на его ладонь всей своей зрелой тяжестью. — Этот банан я только что украл у тетки, торгующей здесь на углу.
   — Так ей и надо, — пробормотала Даша. — Горластая наглая стерва.
   — Тем не менее товар я ей возвращаю, — сказал Глеб, и банан исчез с его ладони. Он указал пальцем на третий плод. — А этот банан я сию минуту вырастил сам, выражаясь фигурально, из воздуха. Можете попробовать.
   — Маловато будет, — усмехнулся Стас.
   И словно в ответ на его замечание банан стал увеличиваться, пока не достиг размеров здоровенной азиатской дыни.
   — Этого хватит? — осведомился Глеб, взглянув на часы. — Илья, спускайся. Я отвезу тебя домой, по дороге поговорим.
   Илья, разумеется, спустился.
   — А мы? — подал голос рыжий.
   — А тебя и Такэру я прошу еще немного побыть с Дашей. Я вернусь и вас подменю. Одну ее оставлять опасно.
   — Я ж не про то! — зарычал Стас. — Спускай нас на хрен!
   — Хрен еще не созрел. — Глеб потянул Илью в прихожую. — Шевелись, старик. Линяем.
   Надевая пальто, Илья буркнул:
   — Я тоже хочу банан.
   И сей же миг в его объятия рухнула увесистая банановая гроздь. От внезапности Илья уронил ее на пол.
   — Давай, кулёма, помчались! — торопил его Глеб. Из комнаты до них доносились грубости и угрозы. Подобрав бананы с пола, Илья очистил один и надкусил.
   — У-у, вкусно… Не ворованные?
   Глеб выставил вперед ладони.
   — Вот этими мозолистыми руками вырастил! — заверил он, выталкивая Илью из квартиры.
   Лишь только за ними захлопнулась дверь, летающие под потолком плавно опустились на пол.
   — Как лепестки опадающей вишни, — с улыбкой проговорил Такэру.
   Рыжий посмотрел на него с иронией.
   — Угу, — кивнул он, — в самую точку.
   — Надо съесть этот бананчик, — предложила Даша.
   — Давайте, — согласился Такэру. — И в шахматы сыграем.
   — Шахматы наши ку-ку! — ехидно возразил Стас.
   И будто в опровержение его слов на задних лапах вошел тигр, положил на стол доску с фигурами и растворился в воздухе.
   — Голограмма хренова, — проворчал рыжий. Даша с тревогой смотрела на шахматную доску.
   — Очень мило, — проговорила она задумчиво. — Боюсь, приемы Змея гораздо проще и эффективней. И не так уж все весело.
   — Даш, брось, — отмахнулся Стас, сдирая кожуру с громадного банана. — Принеси лучше нож и вилку. И большое блюдо.
   В «жигуленке» Глеб вручил Илье список Ольги Самарской, перепечатанный на машинке с некоторыми его, Глеба, комментариями. Илья спрятал листок в карман пальто.
   — Там есть и случайные люди, — сказал Глеб, гоня свой «жигуленок» к дому Ильи. — Главное, определить все четыре «клыка» и оба «глаза», хотя кто-то из них, конечно же, в список не попал. Мы должны их разыскать, выйти через них на Змея и вместе с ним уничтожить. Тогда Система будет разрушена, и мы сможем расслабиться. Лет на двести-триста.
   Поглаживая бородку, Илья задумчиво смотрел в окошко.
   — Хочешь, чтоб мы с тобой проанализировали всю информацию? — уточнил он.
   — Не только. Нам еще необходимо разработать план оперативных действий. Обстановка накаляется, сроки поджимают. Сперва Дашкин отец, потом Самарская, а затем и сама Дашка при моем соучастии разворошили эту нечисть. Тут, как во всем, свои плюсы и минусы, но змееныши активизировались, и ситуация становится непредсказуемой.
   «Жигуленок» мчался по сумрачным московским улицам. Освещение зачастую оставляло желать лучшего, однако вечер был звездным, и в приоткрытое Ильей окошко дышала весна. После короткого молчания Илья фыркнул:
   — Хоть ты меня режь, старик… мне действительно трудно воспринимать все это на серьёзе. Несмотря на твои демонстрации. Ты совершенно прав: мне кажется, завтра я проснусь и…
   — Черт возьми, старик, — раздраженно перебил Глеб, — можешь воспринимать это как чисто умозрительную задачу или компьютерную игру! Ладушки?!
   Илья кивнул:
   — Пожалуй. Но в игре этой пока не просматривается хоть какой-то логики.
   — И все же она есть. Постоянно удваивая число «посвященных», Змей стремится к абсолютной власти. Если он ее достигнет, то станет практически неуязвим и бессмертен. Однако, наращивая свою мощь, Змей чертовски боится света, то есть публичности. Притом Змей не подозревает о существовании Мангуста, и в этом наше огромное преимущество, которое желательно сохранить вплоть до решающей битвы. Именно поэтому я и должен пока действовать лишь на первом уровне, нигде и никак не проявляя своих возможностей. Моя сегодняшняя демонстрации, старик… просто слов нет. Учитель меня бы высек — и был бы тысячу раз прав.
   — То есть ты хочешь сказать, — удивился Илья, — что тебя могут как бы запеленговать?
   — Именно. И будет самым ужасным, если Змей уползет и забьется в глухую нору. Тогда искать его придется века полтора. И тогда сколько б ни вырывали мы «глаза» его и «клыки», где-то в укромном уголке Змей будет их быстро восстанавливать. Так что думай, старик. Крепко думай.
   Илья усмехнулся:
   — А ты что будешь делать?
   — Тоже думать буду. И, как принято в научных работах, выражу тебе благодарность за обсуждение и критику.
   — То есть отводишь мне роль доктора Ватсона?
   — Ради Бога, Илюша, будь Холмсом. Оставь роль Ватсона мне.
   — Другой разговор. — Илья сохранял на лице серьезную мину. — Выдай-ка мне всю информацию, которой владеешь.
   И пока они ехали, Глеб вкратце ему поведал обо всех более или менее значительных событиях, контактах и своих личных действиях с того памятного понедельника, когда они познакомились. Илья смотрел на него своими внимательными глазами, вопреки обыкновению, не перебивая и не задавая вопросов.
   Когда они остановились у дома, Глеб взял с заднего сиденья бумажный пакет и протянул Илье.
   — Здесь десять тысяч долларов. На первое время.
   Илья оттолкнул пакет рукой.
   — Киш ин тохес! Ты что же, думаешь, я…
   — Ну-ка, бери! — гаркнул на него Глеб. — Ты же охотник на Змея, задница! Сколько, по-твоему, должно тебе заплатить благодарное человечество?!
   Илья прыснул. Затем взял пакет и помахал им перед носом Глеба.
   — Ты украл их или вырастил?
   Глеб покачал головой.
   — Ни то, ни другое. Воровством я не занимаюсь, а выращивать деньги — значит способствовать инфляции. Поэтому я их честно зарабатываю. С моими-то возможностями, старик, да за двести лет… Поверь, я чертовски богат. А уж переместить в пространстве некоторую сумму для личных нужд… Бери, старик, не сомневайся: налоги уплачены. И пойдем, я провожу тебя до квартиры. Теперь без охраны ты больше…
   — Слушай, — в задумчивости перебил Илья, — а у этих «глаз» да «клыков» есть хоть какие-то отличительные признаки?
   — Ну вот, — обрадовался Глеб, — я все ждал, когда ты об этом спросишь. Признаки-то у них есть. Но, поскольку у каждого конкретного Змея свои особенности и повадки, характеристики их подручных с трудом поддаются классификации. Мангустам, однако, удалось выделить нечто общее в рангах, начиная с восьмерки — «хребта Змея». Восьмерка обычно состоит из очень сильных шаманов и экстрасенсов. Среди прочих трюков они умеют перемещать предметы в пространстве, создавать локальное электромагнитное поле, зажигать взглядом огонь. К их числу относятся барон Мак-Грегор и графиня Салтыкова, о которых я тебе только что рассказал. Но графиню им не заполучить, тут у них обломчик вышел… «Клыки Змея» умеют все то же, что и «хребет», и плюс к тому могут принимать облик какого-либо конкретного зверя. В этом облике они трудно уязвимы и сила их возрастает многократно. Бомжиха у двери Даши, превратившаяся затем в волчицу, безусловно, из этой лихой четверки.
   — Смотри-ка, — встревоженно пробормотал Илья, — они в Дуську прямо вцепились.
   Глеб сложил пальцы в кукиш.
   — Во им!.. Далее «глаза». Они умеют то же, что и «клыки», и вдобавок могут существовать, так сказать, в бесплотном состоянии, в виде плазмы, которая зрительно воспринимается как туман, дым или нечто, подобное призраку. Вряд ли нужно упоминать о том, что могущество этих тварей уступает лишь самому Змею.
   — И конечно, Мангусту? — в тревоге уточнил Илья. Глеб с улыбкой положил руку ему на плечо.
   — Мангуст раздолбает их всех. Особенно — с такой командой. — Он распахнул дверцу «жигуленка». — Пошли, мне возвращаться надо. Бананы не забудь.
   Илья выбрался из машины, держа в одной руке связку бананов, в другой — бумажный пакет с долларами.
   — А если их спровоцировать? — предложил он задумчиво. — Чтоб они психанули и как-то проявились. Тогда было б легче вычислить, кто есть кто.
   — Почему бы нет? — Глеб вошел вместе с ним в подъезд. — Только надо тщательно все продумать, чтоб не пострадали те, кто ни при чем. Завтра у меня нет занятий в школе. Могли бы встретиться и наметить, так сказать, сценарный план.
   — Договорились. — Илья сунул бананы под мышку и достал из кармана ключ. — А пока подвергну данные разведки беспощадной дедукции.
   Выйдя из лифта, он открыл ключом дверь своей квартиры.
   Глеб остался в лифте.
   — Только, пожалуйста, — напомнил он, — без охраны не выходи. Утром созвонимся, я за тобой заеду.
   Илья обернулся, переступив порог.
   — Знаешь, старик, я фаталист. Кому суждено быть повешенным, тот…
   — А вот это видал! — Глеб показал ему кулак и нажал кнопку первого этажа. — Повыступай у меня!
   Лифт поехал вниз.
   — Тут же я тебя послушался, — проворчал себе под нос Илья, захлопывая дверь.
   В прихожую выкатилась жена его Алла в банном халате и с полотенцем вокруг головы.
   — Помереть и не встать! — изумилась она. — Бананы купил!
   — Мотька спит? — спросил Илья, передавая ей связку.
   — Спит. У бабы с дедой.
   — Опять? Твои дистрибьюторы нас скоро из дома выживут.
   — Мои дистрибьюторы нас кормят! — повысила голос Алла. — А ты, Илюша, большой у нас умник, но мозги твои пока никто не оценил! — Алла воинственно очистила банан и впилась в него зубами.
   Илья протянул ей бумажный пакет.
   — Может, подержишь, кормилица? — съязвил он, снимая пальто.
   — Что здесь? Сухарики? — съязвила в ответ Алла, заглядывая в пакет. Ее кругленькое личико вытянулось. — Илюшка… что это значит?
   — По-английски читать умеешь? — осведомился Илья. — А то могу перевести. Там написано: «Дорогой Илюша, на мировом рынке твои мозги ценятся высоко». Не веришь?